Епископ Нафанаил: Празднование Рождества Христова в дореволюционной России и в русской эмиграции
Праздник Рождества Христова - один из древнейших праздников христианских.
На Востоке он первоначально вместе с праздником Крещения Господня праздновался 6 января, так как согласно древней церковной символике Иисус Христос, новый Адам, родился в тот же день, когда явился на свет Адам древний. А древний Адам был сотворен на шестой день, следовательно шестой день года является днем его рождения. Хотя Византия праздновала день Нового Года и 1 марта и 1 сентября, но официальным Новым Годом Римской империи со времени указа Юлия Цезаря от 45-го года до Рождества Христова было 1 января.
Впоследствии, в 4-м веке, вследствие назревшей необходимости отделить праздник Рождества Христова от праздника Крещения, также под влиянием западной традиции, праздник Рождества был перенесен на 25 декабря.
25 декабря он празднуется и ныне, хотя по общепринятому календарю этот день падает на 7 января, но по календарю, принятому в Православной Церкви, этот день - 25 декабря.
Русский народ принял христианство в 10-м веке, когда дата празднования Рождества была уже твердо установлена.
В празднование этого праздника русские люди внесли свои, выросшие еще на языческой почве, обряды, главным образом ряжение, т.е. переодевание и гадания.
У древнерусских жителей Приднепровья особым почитанием пользовался могучий степной бык - тур, ныне вымерший ближайший родственник еще сохранившегося доныне зубра.
Переряживание в тура было одним из основных обрядов, связанных с языческим праздником зимнего солнцестояния, присоединенного после крещения Руси к празднику Рождества Христова. По исчезновении тура его образ забылся, и переодевание в тура заменилось переодеванием в козла, которое сохранилось в России среди иных обрядов, связанных с праздничными рождественскими днями.
Гадания с вечера под Рождество были перенесены преимущественно на канун праздника Крещения, сохранившего связь и сходство с праздником Рождества. Крещенские гадания картинно описаны известным русским поэтом 19-го века Василием Андреевичем Жуковским:
Раз в Крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали.
Об этом же говорит и Пушкин в "Евгении Онегине":
Настали святки /т.е. Рождество/. То-то радость!
Гадает ветреная младость,
Которой ничего не жаль.
Перед которой жизни даль
Лежит светла, необозрима,
Гадает старость сквозь очки
У гробовой своей доски...
Но в течение последующих веков к этим, идущим от языческих времен, рождественским обычаям стали присоединяться и христианские, но не менее фольклорные обычаи. Мы говорим об обычае "славить" на Рождество. В Великороссии этот обычай был более строго церковным. Сделав из цветной бумаги /в старину из бересты/ большую звезду, в середину которой вставлялась горящая свеча, крестьянские дети ходили в рождественский вечер из дома в дом и пели церковные песнопения, посвященные Рождеству: тропарь: "Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума...", кондак: "Дева днесь Пресущественнаго раждает..." и первую песнь рождественского канона: "Христос раждается - славите!"
Этот обычай сохранился по всей Великороссии до самой революции. Его наверное хорошо помнят все люди старше 60-ти лет.
На Украине рождественские песни были гораздо менее строго церковны. Здесь, в так называемом "колядовании", значительно больше проявлялось народное творчество. Гоголь, гениально описавший ночь перед Рождеством, в примечании к этой своей повести поясняет:
"Колядовать у нас называется петь под окнами накануне Рождества песни, которые называются колядками. Тому, кто колядует, всегда кинет в мешок хозяйка или хозяин, или кто остается дома, колбасу, или хлеб, или медный грош, чем кто богат..."
Обычай колядовать в тех частях Украины, которые после революции оказались под властью Польши, Румынии или Чехословакии, сохранялся до самой последней войны.
Еще менее тридцати лет тому назад на Пряшевщине дети ходили по избам под Рождество и пели:
Нова радость стала,
Яка не бывала:
Над вертепом звезда ясна
С неба засияла...
Или:
Вселенная, веселися,
Бог от Девы днесь родися
Во вертепе со быдлята,
Которому ся клоняти.
А так как в селах на Пряшевщине процентов десять составляли еврейские дома, то дети, чтобы не обидеть евреев и чтобы иметь и от них подарки, под окнами еврейских домов пели церковные песнопения, упоминавшие про Израиль, например: "Яко по суху пешешествовав Израиль, по бездне стопами, гонителя фараоня видя потопляема…»
Ушедшие в эмиграцию русские люди принесли с собою и на чужбину вынесенные с родины формы празднования Рождества Христова.
Основным центром празднования Рождества Христова, как и прочих праздников христианских, остается храм. Еще с самого начала эмиграции русские люди за границей, несмотря на крайне бедственное свое состояние тогда, постарались всюду в местах своего рассеяния построить свои церкви. Их и наполняют русские люди в канун Рождества, приходя на так называемое всенощное бдение, которое когда-то в древности действительно продолжалось всю ночь, а ныне совершается в течение двух-трех часов. Потом они идут по домам, где их ждет праздничный ужин, состоящий по преимуществу из "кутьи", т.е. пшеничной каши, и "узвара", т.е. компота. У людей, более крепко держащихся церковных заветов, предписывающих в этот день строгий пост, ужин этот постный. На следующее утро идут к обедне, и после нее уже все едят праздничную скоромную трапезу.
Конечно, многое из рождественских обычаев, распространенных в России, должно было отпасть в эмиграции. Почти исчезло хождение по домам с пением рождественских песнопений. А если где и сохранилось, например в некоторых приходах в Америке, то стало в значительной степени искусственным, надуманным.
Впрочем, дети любят этот обычай и до сих пор. Еще в конце 50-х годов учащиеся церковной школы в г. Маннгейме в Западной Германии делали рождественскую звезду, вставляли в ее середину вместо свечи электрический фонарик и ходили по русским домам с пением. При этом, так как в среде русских эмигрантов есть люди из Великороссии и есть люди с Украины, то в эмиграции там, где обычай колядовать сохранился, следуют обеим традициям, т.е. поют и строго церковные песнопения и народные колядки. Большим ревнителем рождественского колядования был покойный архиепископ Иоанн, и при нем воспитанники русского кадетского корпуса в Версале, во Франции, ходили колядовать.
Еще с конца 17-го - с начала 18-го вв. пришел в Россию из Германии обычай зажигать на Рождество елки. Этот обычай внедрился очень крепко. Даже советская власть разрешила устройство елок, лишь приурочив их не к Рождеству Христову, а к Новому Году.
Современный популярный советский поэт Константин Симонов так говорит о елке:
Плюшевые волки,
Зайцы, погремушки...
Детям дарят с елки
Детские игрушки.
И, состарясь, дети
До смерти без толку
Все на белом свете
Ищут эту елку.
А нобелевский лауреат, поэт Леонид Пастернак видит прообраз всех радостных рождественских традиций в тех дарах Младенцу Иисусу Христу, которые по евангельскому повествованию принесли пришедшие с Востока волхвы.
Он пишет:
Три звездочета спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после:
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры...
Устройство рождественской елки незыблемо сохраняется в русской эмиграции. Устраивают елки и частные семьи в своих квартирах, устраивают русские школы, устраивают приходы в церквах. На этих елках дети поют церковные песнопения, народные песни, декламируют стихотворения, разыгрывают короткие пьесы, получают подарки. Пользуясь тем, что православное русское Рождество празднуется на две недели позже западного, некоторые учреждения договариваются с западными приходами или школами и получают от них уже использованные елки.
Дискуссии вокруг праздника Рождества Христова, возникшие в католических и протестантских кругах, почти не затрагивают русскую эмиграцию и известны ей лишь по периодической печати. Хотя в своей учебной, общественной и бытовой жизни русская эмиграция, и особенно молодежь, тесно сливается с жизнью народов, среди которых она живет, но в религиозной области принадлежность к Православной Церкви, мало распространенной среди окружающих народов, ставит известный барьер, и многие проблемы, возникающие в окружающей среде, проходят мимо русского эмигрантского сознания.
Из интеллектуальных богословских мыслей в среде наиболее тесно льнущих к Церкви людей можно отметить повышенный интерес за последнее время к книге Премудрости Соломоновой, в частности к словам, пророчествующим о Рождестве Христове:
"Когда все окружало тихое безмолвие, и ночь в своем течении достигла середины, сошло с небес, от Царственных Престолов, на середину погибельной земли Всемогущее Слово Твое, как грозный воин. Оно несло острый меч - неизменное Твое повеление" /18, 14-15/.
В противоположность распространенному, даже в церковных кругах на Западе, сентиментальному сладкому представлению о Рождестве Христове, отталкиваясь от такого представления, молодежь видит в этих словах образ Христа Спасителя как грозного воина в борьбе за правду с первых моментов Его воплощения, и этот образ привлекает молодежь.
Между старшим и молодым поколениями в эмиграции различия в праздновании праздника Рождества Христова не наблюдается. Как в том, так и в другом поколении все определяется большей или меньшей верностью отдельных лиц или семейств Православной вере и Церкви. В тех семьях, где верность Православной Церкви крепче, там полнее, многограннее и ярче свершается празднование Рождества Христова. Там, где верность Церкви слаба, тускнеет и празднование Рождества, как и других христианских праздников.
Нельзя сказать, что старшее поколение эмигрантов сохраняет верность Церкви только потому, что Церковь для них олицетворяет часть Родины.
У православных народов их Церковь и их Родина настолько слиты, что рядовые люди часто не различают их. Для русских до революции слово "русский" и "православный" были синонимами. Серб иначе не называет Православие, как "србска вера". Когда в 30-х годах этого века премьер-министр Югославии Стоядинович был Патриархом Варнавой отлучен от Православной Церкви, многие сербы искренне недоумевали: "а кем же он теперь стал: он не серб, раз отлучен от сербской Церкви, но он же не стал оттого хорватом?" В еще большей степени такое слияние понятия вероисповедания и национальности можно заметить у греков.
Кажется, про все православные народы можно сказать, что у них верность Церкви поддерживает привязанность к родному народу, а привязанность к родному народу поддерживает верность Церкви.
Церковь дорога не только старшему, но и младшему поколению эмиграции, потому что она олицетворяет Отчизну, но и Отчизна дорога русским людям постольку, поскольку она является воплощением Церкви и ее правды.
Конечно, религиозное усыхание в эмиграции заметно происходит. Но оно идет не по линии старшего и младшего поколений, но, как мы сказали, по линии большей или меньшей изначала церковности семей. Впрочем, и в этом не редки исключения. Мы знаем сына глубоко верующей семьи, ставшего безбожником. И наоборот, недавно был посвящен в священники глубоко верующий юноша, вышедший из неверующей семьи. Духовенство пополняется (к сожалению, не во всех епархиях) не только старцами, но и молодыми людьми. Облегчает это то, что в Православной Церкви, согласно определениям древних Вселенских Соборов, духовенство женато. Лет десять тому назад в главном монастыре эмиграции, в Джорданвилле, говорили, что у них тридцать человек в братии моложе тридцати лет. В настоящее время это можно повторить относительно женского монастыря в Провемонте, во Франции.
Очень помогают в деле сохранения верности Православной Церкви среди молодежи юношеские организации: скаутов, разведчиков, витязей.
Если не на века, то на десятилетия можно быть спокойным за духовную судьбу русской эмиграции.
Настроение лучшей части русской эмигрантской молодежи хорошо передает следующее стихотворение, написанное юношей, родившимся и воспитавшимся за границей:
Я не видел волшебные белые ночи,
Мне неведомы Киев, Москва, Петроград,
И красавицы русской прекрасные очи
Не дарили мне нежный и ласковый взгляд.
Отчего же тогда я, взращенный чужбиной,
Я, из книг и рассказов лишь знающий Русь,
С миллионами прочих о ней, о любимой,
И мечтаю, и знаю, и сердцем к ней рвусь?
Отчего же все силы свои небольшие
Я готов за нее, за отчизну, отдать,
Чтоб взглянуть на поля незнакомо родные,
Чтобы воздухом русским хоть миг подышать?
Оттого, что родился я с русской душою,
Оттого, что течет во мне русская кровь,
Оттого, что и силой нельзя никакою
Погасить в моем сердце к России любовь.
Епископ Нафанаил
1972 год.