Иерей Георгий Титов: Неужели грозные события на Украине окончательно размежуют доселе находящихся в рядах нашей Церкви людей?
Если честно, то мне в силу вышеуказанной психологической причины не очень-то хотелось следить за дискуссией, переросшей в нелицеприятный спор. Поэтому, возможно, что что-то и ускользнуло от моего внимания. Но, думаю, что всё-таки суть разногласий я уловил верно. Предметами этими стали: жив ли ещё Русский народ в Его великорусской ветви в современной России? И спор уже на чисто историческую тематику, хотя и связанную с первым, о позиции национальных русских сил во 2-ю мировую войну. Ответом в душе человека на первый вопрос определяются и позиции по остальным предметам спора.
Думаю, что владыка Агафангел решил про себя этот вопрос отрицательно. И такой ответ продиктован его личным опытом. Так мне пришлось слышать от него лично, а до этого видеть письменно, что первого по-настоящему русского человека, несмотря на своё долгое проживание на территории исторической России, он встретил в Нью-Йорке. Вполне ему в этом доверяю. Но должен отметить, что причиной тому стало то, что ему не повезло с местом рождения. Одесса, как и всякий крупный город – не лучшее место для проявлений русскости. Не говоря уже о том, что наименование одессит для многих служит эвфемизмом принадлежности человека к определённой национальности.
Мне повезло больше. Господь судил мне родиться в тоже время, что и владыке в тамбовской деревне, где отец работал одним врачом на 12 деревень. И я помню, очень хорошо помню людей, ни в коей мере не затронутых советчиной, в том числе и продолжающих исповедовать Христа в Катакомбной Церкви. Да, мне в то время отроку, а потом молодому человеку, они казались обломками какого-то ветхого и ненужного мiра. Но я глубоко уверен, что именно их нравственное влияние и молитвы, особенно одной бабушки – активистки-катакомбницы, близкой по работе моему отцу и нашей семье, и определили во многом моё нынешнее пребывание в РПЦЗ.
Так что, по крайней мере, на время нашей с владыкой молодости русские люди в России ещё были. Не думаю, что это привилегия только тамбовской деревни и что в других местах исконно русские православные традиции угасли совсем. А уж людей честных искренних нравственных, пусть и впитавших в себя некоторые советские «ценности» и в тоже время несущих в себе традиционную христианскую мораль мне на жизненной дороге пришлось встретить множество. Исправлять и выправлять искривления – именно и призвана Церковь. Не из бывших ли иудеев и язычников состояла Она во времена апостолов?
Конечно же, точка зрения владыки имеет почву в действительности. В гуще народной, вернее простонародной, мне в силу особенностей своей биографии пришлось повариться больше и владыки и Михаила Викторовича. И по моим наблюдениям, процент так называемых "совков", людей полностью утративших ценности являвшихся основой русской нации даже среди простого народа, на который уповали приверженцы Русской идеи, начиная со славянофилов, сейчас очень велик. Не могу сказать, что большинство, но количество их очень значительно и к тому же они что называется, задают тон. Буквально на днях "совковость" вновь напомнила мне о себе. Я выехал с территории храма и немного затруднил проход рядом с ним. Вдруг услышал удар по стеклу, а в окне увидел полные ненависти глаза женщины среднего возраста, произносящую матерную тираду о том, как ей надоели эти церкви. При этом она была абсолютно трезва и, что говориться, адекватна. С таким отношением нам приходится встречаться всё чаще. Есть, конечно, от чего приуныть.
Основаниями также для поддержания у владыки такого настроения, думаю, являются и мнения некоторых клириков из России, не сумевших реализовать себя в качестве приходских священников. Так у одного из них, самого, пожалуй, активного в интернете, несмотря на долгое пребывание в таком качестве приход составляет всего около десятка, включая детей. Понятно, что лёгким самооправданием этого для батюшки является, что все кругом "совки" и Россия погибла. Злость на людей, несущих в себе, по их мнению, "совковость" у некоторых из них и их последователей просто запредельна.
В противоположность указанному, взгляд на Россию и на её власть у Михаила Викторовича видится мне не лишённым некоторого прекраснодушия. Да, Михаил Викторович, верно говорит о преемственности нынешней россиянской власти от иудо-коммунистической, о её несоответствии критериям Русского православного царства. Но в силу того, что ему лично не приходилось сталкиваться с произволом правоохранительных органов по отношению к себе, соблюдение прав и свобод в России видится ему всё-таки в розовом цвете. Иначе он не упрекал бы некоторых своих оппонентов бегстве из России. Он что, хочет для них такой же участи как у Квачкова? И, думаю, что, так как к нему лично эта власть соблюдала и соблюдает корректность, психологически главными врагами для него (посмотрите на эпитеты и тон) являются не власть предержащие, а идеологические противники.
В отношении войны, как мне кажется, происходит некая путаница в понятиях. Идейного единства Русского сопротивления с германским национал-социализмом, не могло быть по многим причинам. Правда, не могли не вызвать сочувствия в русских людях некоторые идейные установки нацистов, правильные сравнительно с либерализмом и коммунизмом, как например, тезис о национальной солидарности людей. Но весь вопрос в том, где завершается солидарность в нации, расе или во Христе? И, поэтому, для подлинного русского национально мыслящего человека и, следовательно, христианина – нацизм мог быть только такой идеологией, которая сказала некоторые относительно боле правильные вещи, чем либерализм и коммунизм. Да и иные стратегические и геополитические интересы будущей России и Германии не могли не дать иных совершенно, чем у немцев идейных установок. Но … уничтожался большевицкой кликой Русский народ как физически, так и в, большей степени, с помощью внедрения ложных ценностей, которые и являются, если можно так сказать нациеобразующими скрепами. И уже в конце войны, когда о фактах русофобии со стороны немцев не должно было быть неизвестно, на Пражском съезде русские люди всё-таки приняли решение быть союзниками Германии до конца. И здесь не могло уже быть никакой третьей позиции и третьей силы. Пражский удар РОА по немцам - страница истории не красящая русское воинство.
Разумеется, что осуждение владыкой третьей силы вообще, как равно противостоящей двум видам господствующего зла, сейчас можно объяснить только увлечённостью полемикой.
Возможно, что я уже опоздал в своих рассуждениях и происходящие грозные события на Украине окончательно размежуют доселе находящихся в рядах нашей Церкви людей. Но, всё-таки, хотелось бы сказать следующее: Да, мне и многим членам нашей Церкви хотелось бы состоять в Церкви, исповедующей историческую идеологию РПЦЗ, выраженную в последнее время в трудах, к примеру, владыки Аверкия и архимандрита Константина (Зайцева). Но можем ли мы по совести упрекнуть владыку Агафангела в неправославии? Думаю, что ответ в душе человека на вопрос о кончине России не должен стать для нас поводом заявить: или я или он в этой Церкви. Я, кстати, понимаю отчаявшихся людей и не осуждаю их. Российская действительность даёт слишком много поводов для пессимизма. Пусть те, кто уже не видит в России точки приложения усилий, несут свет Православия в той великолепной форме, что придала ему РПЦЗ, в иные земли.
Но и подрывать нашу веру и веру других людей в Россию, по нашему мнению, хранящую в себе потенциал Святой Руси и, тем более, действовать против её национальных интересов, пусть и при нынешней её власти, недопустимо. Плохо всё в России. Пусть так. Но тем более «почетна и завидна наша роль». Даже если и не суждено возродиться Святой Руси, судить нас будет Господь не по вкладу в строительство земного тысячелетнего рейха, а по мере нашего старания приготовления душ человеческих к существованию в ней и, следовательно, в Царстве Небесном.
Как мне думается, сейчас были бы уместными шагами в оздоровлении обстановки в Церкви отмена Указа от 3/16 февраля 2014 года и отмена для себя «иду на Вы» Михаилом Викторовичем.
Прошу прощения у владыки Агафангела, искренне мной любимого, и у Михаила Викторовича не менее мной любимого и уважаемого, за возможные обиды. Но вот такие мысли, очень даже возможно, не самые умные, вызвал у меня спор.