Игумения Александра: О христианской любви (доклад на конференции)

Автор: Митрополит Агафангел. Дата публикации: 10 августа 2015. Категория: Авторская колонка.

„Любовь – это единственное, чего нельзя требовать. Можно плакать, когда ее нет, и радоваться, когда она есть. Люди ошибаются, требуя любви”.

Святитель Иоанн Шанхайский

Говоря о христианской любви, прежде всего обратимся к святителю Игнатию Брянчанинову, в сочинениях которого мы находим все то ценное, что оставили нам святые отцы, теоретически и опытно усвоившие Евангельское учение.

Он пишет: "О любви к ближнему мы знаем из учения отцов, что она бывает двух родов: естественная и евангелская, или о Христе. Естественная насаждена в нас при нашем сотворении и поэтому непременно есть в каждом человеке. Она повреждена, как и прочие благие свойства, падением, или прародительским грехом; а потому в каждом человеке подвержена большим или меньшим, кратким или продолжительным изменениям. Христос, исцеляющий все наши недуги дивным образом, исцеляет и поврежденную любовь: заповедует Себя  - Господа – любить в человеках. Этим возводит любовь на высочайшую степень горячности, дарует ей чистоту, духовность, святыню – и погашается пламенем любви о Христе нестройный, дымный пламень плотской любви – смешанной, составленной из мечтательного, несуществующего наслаждения и жестокого, убийственного мучения. Ощущение духовной любви водило пером св. Иоанна Лествичника, когда он сказал: „Любовь к Богу погашает любовь к родителям и прочим близким по плоти; говорящий, что имеет ту и другую любовь, обольщает себя.” Также он сказал: „Огонь погашается огнем, т.е. любовь плотская любовью Божественной”. Когда мы рассмотрим себя со вниманием, то увидим с Божией помощью (на такое видение нужна помощь Божия! Такое видение – дар Божий!), что наиболее имеем любовь естественную, а евангельскую должны еще стяжать[1].

Воздавай почтение ближнему как образу Божию – почтение в душе твоей, невидимое для других, явное лишь для совести твоей. Деятельность твоя да будет таинственно сообразна твоему душевному настроению.

Воздавай почтение ближнему, не различая возраста, пола, сословия, - и постепенно начнет являться в сердце твоем святая любовь.

Причина этой святой любви – не плоть и кровь, не влечение чувств, - Бог.

И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажи почтение, как образу Божию. Что тебе до их немощей и недостатков! Наблюдай за собой, чтобы тебе не иметь недостатка в любви.

В христианине воздай почтение Христу, Который сказал в наставление нам и еще скажет при решении нашей участи вечной: Еже сотвористе меньшему сих братий Моих, Мне сотвористе (Мф. 25,40).

В обращении своем с ближними содержи в памяти это изречение Евангелия, и соделаешься наперсником любви к ближнему.

Наперсник любви к ближнему входит ею в любовь к Богу.

Но если ты думаешь, что любишь Бога, а в сердце твоем живет неприятное расположение хотя к одному человеку, то ты – в горестном самообольщении.

Аще кто речет, - говорит святой Иоанн Богослов, - яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть... Сию заповедь имамы от Него, да любяй Бога любит и брата своего (1 Ин. 4, 20-21).[2]

Евангелие отвергает любовь, зависящую от движения крови, от чувств плотского сердца. Падение подчинило сердце владычеству крови и, посредством крови, владычеству миродержителя. Евангелие освобождает сердце из этого плена, из этого насилия, приводит под руководство Святаго Духа.

Святой Дух научает любить ближнего свято. Любовь, возженная, питаемая Святым Духом, - огонь. Этим огнем погашается огнь любви естественной, плотской, поврежденной грехопадением.

В каком падении наше естество! Тот, кто по естеству способен с горячностью любить ближнего, должен делать себе необыкновенное принуждение, чтобы любить его так, как повелевает любить Евангелие. Пламеннейшая естественная любовь легко обращается в отвращение, в непримиримую ненависть.

В каких язвах наша любовь естественная! Какая тяжкая на ней язва – пристрастие! Обладаемое пристрастием сердце способно ко всякой несправедливости, ко всякому беззаконию, лишь бы удовлетворить болезненной любви своей. Естественная любовь доставляет любимому своему одно земное, о небесном она не думает. Она враждует против Неба и Духа Святого, потому что Дух требует распятия плоти. Она враждует против Неба и Духа Святого, потому что находится под управлением духа лукавого, духа нечистого и погибшего.[3]

Для каждого христианина (и особенно для монашествующих) очень важно понимать, что такое пристрастие и чем оно отличается от любви во Христе. Приводим беседу с монашествующими епископа Триадицкаго Фотия на эту тему.

"Часто мы путаем любовь с пристрастием, пристрастием к человеку... На самом деле не человека нам трудно оставить, отказавшись от него самаго. Мы могли бы передать его Богу, но нам трудно отрекаться от самих себя, от собственного влечения к человеку, от увлечения человеком. Это и есть пристрастие.

Пристрастие есть проявление нашего самолюбия. Это очень опасно и крайне вредно в духовной жизни. Любовь чиста и бескорыстна; пристрастие это что-то совсем другое. Пристрастие - это нездоровое увлечение, душевное прилепление к определенному человеку. Это постоянные мысли о нем: как он меня воспринимает; особенное оживление и удовлетворение, приятность, когда этот человек обращает на нас внимание; и наоборот, - неспокойствие, угнетение, мрачность, когда этот человек не относится к нам приветливо или так, как нам хочется. Во всем этом, - не дай Бог, - можно дойти до нижних этажей. Я не хочу об этом говорить. С этими вещами следует вести бескомпромиссную борьбу, борьбу даже до крови. Иначе себялюбие останется руководящим началом в нашей жизни, в нашем существовании. Господь нам говорит, что невозможно служить двум Господам, - это мы знаем.

Мне кажется, что мы боимся: голос нашего себялюбия не дает нам до конца довериться Господу, довериться той истине, что жизнь души можно приобрести во всей полноте только при общении с Богом. Да, у нас нет подобного опыта; мы грешные, нечистые существа. Отдаляясь от Бога, душа голодает, бедствует, бродит по миру, как чужестранка, отринутая всеми. И вот душа начинает привязываться то к одной душе, то к другой. Тут налицо страшное самообольщение, тяжкая болезнь. Душа пытается найти в другой душе какой-то свой мир, найти удовлетворение, приятность для своего себялюбия. Тут нужно быть бескомпромиссным, строгим до конца, иначе мы останемся в плену своего себялюбия.

Если кто-то тебе мил и сердце твое привлечено кем-то, это совсем не значит, что ты его любишь. Если это увлечение продолжится, то ты сам скоро узнаешь, какие коварные, даже тиранические претензии предъявит твоя душа к этому "дорогому" человеку. Ты увидишь, как твоя душа не терпит независимости этого человека от тебя, как она ревнует и требует влюбленности в нее, чтобы предмет твоей любви был тебе рабски предан.

И твоя душа готова мстить, если эта привязанность охладеет! Мы видим, что в данном случае все почивает на любви к самому себе, на расширении своих собственных владений в этом мире: "То, что я люблю, - это мое. Оно каким-то образом мне принадлежит". По большей части этот "милый" человек представляет из себя дверь к новому для тебя, интересному и приятному для твоего сердца малому миру. В начале тебе хочется только полюбоваться этом миром, как маленьким садом, а потом уже поставить там маленький домик. Когда ты прогуливаешься по этому саду, ты больше любуешься не тем, что посажено в нем, а самим собой. Это самое отвратительное в пристрастии, в этой лжелюбви. Поэтому повторяю, что тут нам действительно надо быть бескомпромиссными.

"Истинная любовь, - говорит святой апостол Павел, - не ищет своего" (1 Кор. 13:5). Чистая любовь - она бескорыстна, она вообще совершенно чужда желанию притяжать то, что любишь, потому что эта любовь в Господе. Любовь в Господе всегда уважает свободу другого и всегда любит человека во Христе. Нам трудно понять это, потому что у нас нет решимости, нет доверия и открытости перед Господом, чтобы прилагать усилия в этом направлении. Когда человек борется, когда стучит, Господь рано или поздно открывает. И тогда все эти истины бывают понятны душе, знакомы ей по ее внутреннему опыту. Тогда душа радуется, потому что эти истины уже ее личное достояние. Она радуется, потому что в ее стремлении, в ее борьба со всем, что отрывает ее от Господа, видится уже более сильная струя света в тоннеле; она радуется, потому что это приближает ее к Господу, и радость эта с ее точки зрения естестественная, - то есть она сверхъестественная с точки зрения нашего падшаго состояния".

Игумения Александра

Печать