РПЦЗ: Иконописная мастерская в Одесском Свято-Иоанновском монастыре

«В самом начале, в Ишиме, ‒ вспоминает игумения Александра, ‒ когда в монастырь стала приходить молодежь, и собралось уже 10-12 сестер, у двух из них оказалось начальное художественное образование, которое они получили в своих сельских школах. Я обратилась к владыке Евтихию (он был художником и некоторые иконы писал в художественном стиле), чтобы он давал, если это возможно, уроки этим сестрам. Но владыка сказал, что он недостаточно владеет художественной грамотой, чтобы преподавать, и посоветовал обратиться к профессиональному художнику в Ишиме, который был верующим, но не воцерковленным. Впоследствии он покрестился». Итак, Матушка попросила этого художника, Валентина Манухина, преподать сестрам азы художественного мастерства. И он согласился. Правда, Валентин Георгиевич не был иконописцем, поэтому самой иконописи он не мог обучать. 

Несколько раз в году Матушка Александра должна была ездить заграницу по эмиграционным вопросам, и заодно часто путешествовала в Святую Землю. Но однажды, примерно, в 1999 году, она поехала в Болгарию (будучи еще инокиней) и познакомилась с игуменией старостильного болгарского монастыря – Матушкой Серафимой (Ливен). Матушка Александра посетила их монастырскую иконописную и даже хотела послать туда учиться своих сестер. Также был еще один вариант – послать сестер в старостильный греческий монастырь Святых Ангелов, в котором насельницы тоже писали замечательные иконы и могли научить других иконописному мастерству. Однако желание Матушки, к ее большому огорчению, не осуществилось, по причине большого хозяйства у Ишимской общины, в котором были задействованы все сестры, и из-за отсутствия денег для таких дальних поездок. 

Как-то раз, в начале двухтысячных годов, когда в Ишиме уже собралась довольно большая община, неожиданно раздался телефонный звонок из Москвы. И Матушка Александра услышала незнакомый голос: «Я монахиня Иоанна. Матушка, я не смею к Вам обращаться, т.к. у меня четвертая стадия лимфомы и жить осталось, по прогнозу врачей, 2-3 месяца. Но я иконописица, живу в Подольске, расписываю храм, и сил окончить не хватает. И, поскольку я приняла монашество, то хотела бы окончить свою жизнь в каком-нибудь монастыре Русской Зарубежной Церкви». На монашество ее благословил владыка Евтихий, а постриг совершил иеромонах Софроний (Мусиенко) в честь святителя Иоанна Шанхайского. Матушке даже в голову не пришло ей отказать. Она собрала сестер и спросила, кто сможет ее принять в свою келию. А насельницы в то время жили по несколько человек в одной комнате. Все сестры согласились ее принять и обслуживать, как тяжело болящую. 

В тот же день Матушка Александра перезвонила монахине Иоанне и дала ей положительный ответ. И через 2-3 дня Матушка с о. Ермогеном поехали на Ишимский вокзал встречать, как они представляли, умирающую больную. Привезли с собой специальную коляску. Ждут. Все вышли из вагона, а монахини нет. Где же она? Потом посмотрели вокруг, видят – по перрону довольно бодро расхаживает молодая красиво одетая дама. Оказалось – мать Иоанна! Удивлению не было конца!  Монахиня Иоанна оказалась энергичной волевой женщиной. Сложности заключались лишь в том, что постригли ее в монашество сразу, без прохождения должной послушнической и иноческой подготовки, и она не знала даже азов монашеской жизни. Но, несмотря на это, мать Иоанна, по Божией милости, принесла монастырю большую пользу. Она владела прекрасным стилем Московско-Тверской иконописной школы 15-16 веков, и ее художественный вкус совпал со вкусами сестер Свято-Иоанновского монастыря. Так, Господь помог монастырю в богоугодном деле, послав нужного человека и освободив сестер от материальных проблем, связанных с поездками заграницу. 

А предреченные врачами два-три месяца жизни продлились у мать Иоанны шесть с половиной лет! 

Вначале у всех сестер был большой энтузиазм в иконописном деле, однако, только у некоторых из них выявились способности писать в нужном стиле. Впоследствии мать Иоанна вместе со всеми переехала в Украину, в Одесскую область. Интересный случай произошел во время транспортировки икон. При переезде из Ишима в Одессу сестры запаковали отдельно монастырские иконы, которые привозила в обитель из-за границы Матушка Александра, и отдельно написанные самими сестрами. И получилось так, что все монастырские иконы на таможне конфисковали, кроме ящика с сестринскими иконами. 

В Егоровке монахиня Иоанна пребывала в очень тяжелом физическом состоянии из-за своей болезни, но до самого конца она писала иконы и до последнего вздоха давала советы сестрам-иконописицам. Так, например, будучи уже на смертном одре, она говорила с монахиней Филаретой о преломлении света в иконописи. 

По воспоминаниям игумении Александры, мать Иоанна к концу жизни уже почти не видела одним глазом из-за опухоли, и веко затекшего глаза она заклеивала скотчем, чтобы как-то видеть и иметь возможность продолжать писать иконы. Ведь основная нагрузка в написании икон лежала на ней, из-за большой занятости сестер на тяжелых послушаниях.

После кончины монахини Иоанны сестры еще долго не могли приступить к иконописи. Они привыкли в Ишиме к аграрному труду в монастыре, имея там огромное хозяйство в виде огородов, пасеки из 20 улей, домашнего скота, лошадей… И с намерением вести такое же хозяйство они приехали в Егоровку Одесской области. Однако здесь сестры столкнулись с непреодолимыми трудностями, связанными с природными особенностями края: зной, недостаток воды, плохая земля; и все, что сажали, погибало. Средства, затраченные на обработку земли, себя не оправдывали, так как урожай оказывался незначительным. Два года сестры мучились, сражаясь с южной природой, и, в конце концов, с аграрного труда перешли на иконописный. Пришлось оставить только сад и цветники, да небольшой огородик. Благо, местные жители стали много жертвовать монастырю или продавать продукты за бесценок. 

Надо заметить, что в Ишиме иконописью могли заниматься лишь две-три сестры из-за физических нагрузок. Руки и ноги дрожали от грубой работы с тяпкой да лопатой, мышцы очень уставали, и кисть в руке было просто невозможно держать, не то, что рисовать или писать. В Егоровке же, когда сестры оставили земельный труд, им предоставилась благоприятная возможность заняться иконописью по-настоящему. 

Когда преставилась ко Господу мать Иоанна, ее келия была отремонтирована и переоборудована в иконописную мастерскую. Матушка поставила старшими двух наиболее талантливых сестер, которые продолжили иконописное дело в прежнем стиле, и почти все насельницы по сей день несут иконописное послушание, чем вносят большой духовный и материальный вклад в Свято-Иоанновский монастырь. Заказов на иконы поступает много, и монастырь кормится частично доходами от них. 

Монахиня Иоанна была погребена на местном сельском кладбище в Егоровке, и сестры во все церковные праздники и дни ее поминовения посещают могилку, сажают растения и ставят свежие цветы, вознося молитвы о упокоении той, кто так много вложил своей души и мастерства в дело воспитания нового поколения монастырских иконописиц.