Митрополит Виталий: На самолете (из неожиданных встреч)

Мнѣ часто приходится лѣтать по своей очень обширной епархіи, посѣщая приходы и иногда даже отдаленныя общинки вѣрующихъ нашей Церкви. И бываютъ неожиданныя встрѣчи: это Промыселъ Божій въ судьбахъ людей.

Разъ я возвращался самолетомъ въ Монреаль и думалъ, что на этотъ разъ я ничего не смогъ привезти домой! Я сидѣлъ, погрузившись въ свои думы, пока слухъ не былъ пораженъ взрывомъ хорошаго, чистаго смѣха небольшой группы пассажировъ, окружившихъ небольшую, можно сказать, крохотную дѣвочку, совсѣмъ еще ребенка, звучный голосъ которой, какъ колокольчикъ, звенѣлъ и не могъ быть заглушенъ ни гуломъ самолета, ни шумомъ голосовъ. Я сталъ прислушиваться и присматриваться къ этой группѣ. Эта маленькая дѣвочка своей непосредственностью, искренностью и чистотой заворожила всѣхъ. Она прямо смотрѣла всѣмъ въ глаза своими голубенькими глазками и смѣло спрашивала, какъ кого зовутъ, почему онъ летитъ, откуда онъ летитъ, куда онъ летитъ, и задавала другіе, самые неожиданные вопросы. Когда она видѣла, что ей не удается смягчить человѣка, она пыталась влѣзть ему на колѣни, обнять его, поцѣловать въ щеку. Никто не могъ избѣжать ея вниманія. Какъ мать ея ни старалась оттянуть ее къ себѣ и заставить сѣсть и вести себя паинькой, но это ей не удавалось. Очень подвижная, непосредственная и чрезвычайно внимательная, она ускользала снова въ проходъ между двумя рядами креселъ и снова къ кому-то подходила и обвѣивала каждаго тепломъ своего чистаго дѣтскаго сердца. Вотъ въ Оттавѣ сѣлъ новый пассажиръ, мужчина крупный, съ небольшой бородой, очень серьезный, не то видный чиновникъ, не то профессоръ, полный сознанія своей значительно/с. 133/сти, человѣкъ, къ которому просто не подойдешь, котораго просто не спросишь. Онъ очень скоро сдѣлался объектомъ вниманія этого ребенка. Она уставила на него свои глазки и также непосредственно задавала ему самые простые вопросы. И вотъ совершилось чудо: господинъ вдругъ весь измѣнился, его лицо украсилось хорошей улыбкой, глаза, до сихъ поръ серьезные и даже суровые, загорѣлись искрой умиленія. Передъ вами сидѣлъ другой человѣкъ!

Но вотъ пришла и моя очередь. Она какъ-то незамѣтно выросла у моихъ ногъ и попросила позволенія сѣсть рядомъ со мной, благо что два мѣста не были никѣмъ заняты! Она меня спросила, кто я. Весь мой необычный для нея, казалось бы, видъ совсѣмъ ея не смутилъ. Она указала на мою панагію и спросила — что на ней изображено. Я сказалъ, что это нашъ Спаситель Іисусъ Христосъ. Она спросила, есть ли у меня мама и папа, гдѣ я живу и т. д. Сколько мнѣ лѣтъ? Я отвѣтилъ — за 60. Она сказала, что не умѣетъ считать дальше 20, но затѣмъ понявъ, что моя цифра, видимо, большая, — обѣщала мнѣ помочь понести мой портфель, будучи сама крохотной, миніатюрной четырехлѣтней дѣвочкой. Затѣмъ она прильнула головкой ко мнѣ и поцѣловала панагію. Я сдѣлалъ знаменіе св. Креста надъ ея головкой. Она не замѣтила моего движенія, но зато своей чистой душой почувствовала Божію благодать на себѣ и стала цѣловать мои руки. Это было такъ неожиданно, такъ непосредственно, что я былъ крайне умиленъ и потрясенъ этимъ ребенкомъ, котораго, конечно, никто никогда не училъ цѣловать руку архіерею. Воистину — «душа человѣческая по природѣ христіанка».

До самаго Монреала она отъ меня не отходила. Такъ я и вышелъ изъ самолета, держа ее за руку, которую она не отпускала. Она всѣхъ въ самолетѣ оживила, обрадовала, ободрила. У многихъ спали съ лица маски дѣланнаго безразличія, сомнѣнія, холодности. Мы всѣ создаемъ свои нравственные футляры, въ которыхъ живемъ годами, сами не замѣчая своего часто смѣшного искусственнаго положенія. Все это сошло съ насъ и все это ребенокъ сдѣлалъ, маленькая, крохотная, /с. 134/ миніатюрная дѣвочка. Какого чуда еще намъ надо! Всѣ съ ней прощались съ улыбкой, съ умиленіемъ. Зовутъ эту дѣвочку Анджи. Сохрани ее, Господи, такой же чистой, искренней среди нравственнаго распада человѣческаго общества.