Поведение древних христиан во дни воскресные и праздничные
Святая Церковь издревле постановила в известные дни года совершать священные торжества или праздники, что имеет благотворную для христиан цель.
Всякий день должно проводить во славу Божию, всякое дело совершать, не упуская из виду спасения души; но нередко множество дел житейских отвлекает внимание от предметов духовных. Потому нужны особенные дни, в которые христианин, отложив земные заботы, предавался бы преимущественно занятиям священным и попечению о вечном своем спасении.
Святитель Григорий Богослов говорит, что «главное в празднике - памятование о Боге». Святитель Иоанн Златоуст учит: «Праздники установлены для того, чтобы мы проводили их благочестиво и не умножали грехи, но соделанные уничтожали». И в другом месте: «Праздник есть обнаружение добрых дел, благочестие души, благоустроение жизни».
Древние христиане нам, далеко отставшим от них в благочестии, оставили достойный подражания пример проведения дней воскресных и праздничных. Они всемерно остерегались занятий, отвлекающих от служения Богу, и упражнялись в богоугодном и душеполезном. «Празднуем мы, но празднуем, как угодно Духу. А Ему угодно, чтобы мы говорили или делали что-либо подобающее. И праздновать - значит у нас приобретать для души блага постоянные и вечные, а не преходящие и скорогибнущие, которые, по моему рассуждению, мало услаждают чувство, а более растлевают его и вредят ему», - пишет Григорий Богослов.
Поведение древних христиан в дни воскресные и праздничные будем рассматривать с трех сторон: как членов Церкви - в отношении к храму и священнодействиям; как членов общества и членов семьи.
І
ОБЩИЕ ОБЫЧАИ ЦЕРКОВНОЙ ЖИЗНИ
В этой главе будет рассказано о единых для всех церковных праздников и воскресных дней года обычаях ранних христиан: усердном посещении общественных богослужений, обязательном приобщении Святых Таин Христовых, неукоснительном пожертвовании части своего достояния на нужды храма, священнослужителей и неимущих членов Церкви.
Правила эти, установленные еще во времена апостольские, свято соблюдались всеми христианами во всех местностях и епархиях.
ПОСЕЩЕНИЕ ХРАМА
Во все без исключения дни воскресные и праздничные древние христиане особенно усердно посещали храмы Божии для участия в общественном богослужении. Считалось преступным встречать праздники дома и в состоянии сна. Всю ночь, предшествовавшую празднику, они в храме или в другом месте молитвы читали Священное Писание, пели псалмы, слушали назидательные поучения, встречая утро праздничного дня.
В книге Постановлений апостольских о бдении Пасхальном сказано: «При наступлении единой от суббот, которая есть день Господень, с вечера собравшись все вкупе в Церковь, проводите время в бдениях, в продолжение всенощного бдения вашего читайте Закон, Пророков и псалмы до пения петухов; и после, как со страхом и трепетом прочитано будет Евангелие народу и предложено душеполезное поучение, оканчивайте ваш плач» [Здесь разумеется плач, особенно приличный в те дни святой Четыредесятницы, когда воспоминаются страдания и погребение Господа Иисуса Христа].
Климент Александрийский упоминает о бдениях в навечерии праздничных дней.
Тертуллиан говорит о благочестивом, и в его время уже не новом, обычае христиан проводить ночь накануне праздников в церкви.
В «Послании к жене» большим препятствием к вступлению в брак христианки с язычником он считает и то, что, в таком случае, христианка не может уже с прежним своим усердием ходить в церковь Божию на всенощное бдение при наступлении праздников: «Какой муж (идолопоклонник) согласится отпустить жену молиться с верными во время всенощных бдений? Допустит ли он, чтобы она проводила всю ночь в церкви в праздник Воскресения Христова?»
Святитель Григорий Нисский в «Слове на Пасху» описывает свое состояние: «Слух наш оглашался всю ночь словом Божиим, псалмами, пениями и песнями духовными, которые, втекая в душу радостным потоком, преисполняли нас благими надеждами; и сердце наше, приходя в восхищение от слышимого и видимого и возносясь чрез чувственное к духовному, предвкушало несказанное блаженство».
Упоминают о бдениях древних христиан при наступлении праздников святитель Иоанн Златоуст: «Войди в церковь, посмотри на бедных, с полуночи до света там бывающих, ... посмотри на святые бдения, день с ночью сопрягающие», а также Епифаний и Иероним Блаженный.
МНОГОЛЮДНОСТЬ БОГОСЛУЖЕНИИ
Сколь бы ни были продолжительны бдения, христиане не оставляли святых храмов до окончания Божественной службы.
Иоанн Златоуст говорит: «Радуюсь, что вы так усердны к общей матери всех - Церкви, непрерывно стоите в продолжение всей всенощной службы... приносите Творцу немолчное славословие».
Несмотря на предшествовавшие всенощные бдения, христиане текли в храм и в сами праздничные дни. Евангелист Лука в Деяниях святых апостолов замечает, что неотъемлемая принадлежность воскресного дня - общественное собрание, во время которого совершается таинство Евхаристии. По мнению Плиния, выраженному в письме к императору Траяну, вся вина или заблуждение христиан, как показали некоторые отрекшиеся от христианства, состояла в том, что они, по обыкновению, в установленный день [под «установленным днем» подразумевается день воскресный] собирались все вместе и пели песни Христу как Богу.
Описывая богопочтение христиан своего времени, мученик Иустин Философ говорит о воскресенье, как о дне собраний христиан к литургии: «В так называемый день солнца все живущие в городах и селах собираются вместе и читают Послания апостолов или Писания пророков. По окончании чтения настоятель говорит поучительное слово. После этого все встаем и молимся и, по окончании молитвы, подаются хлеб, вино и вода, настоятель также совершает благодарственные молитвы, и народ торжественно возглашает аминь...
В день солнца все собираемся, потому что он есть первый день, в который Бог сотворил мир, а Спаситель наш Иисус Христос воскрес из мертвых».
Ориген в одной из бесед своих на пророка Исаию упоминает о множестве народа в храме в день воскресный, святые отцы четвертого века с восторгом говорят о стечении народа в храм в праздничные дни.
Радость объяла святителя Григория Нисского, когда он вышел предложить народу поучение в праздник Богоявления и увидел столь великое стечение народа в церковь, что «многие, по его словам, не вмещаясь внутри храма, занимали все входы, подобно тому, как пчелы - одни трудятся внутри, а другие летают около улья».
Вдохновение, при виде такого усердия пасомых, не оставляет пастыря в продолжение всей проповеди. Он обращается к ним: «Видя вас, во множестве собравшихся на праздник вместе со своими домашними и родными, припоминаю пророческое изречение, которое провозгласил Исаия, предвозвещая многочадие Церкви: «Кто это летит, как облака и как голуби - к голубятням своим?» (Ис. LX, 8), и еще: «Тесно для меня место; уступи мне, чтобы я мог жить» (Ис. XLIX, 20).
Иоанн Златоуст нередко упоминает в своих беседах о многочисленных собраниях христиан в храме в праздничные дни. «Вас должно хвалить, - говорил он антиохийцам, - за ревность, за то, что вы ни в один воскресный день не покидаете нас, но, оставляя все, приходите в церковь... как на крыльях, слетаетесь к слушанию слова о добродетели и ставите все ниже Божественных слов».
В «Слове на Рождество Христово» Златоуст говорит: «Я весьма желал видеть сей день и притом так, чтобы он празднуем был всенародно, как теперь вижу... Ибо пространство храма сего почти тесно для столь многочисленного собрания... Родившийся днесь Спаситель обильно вознаградит вас за эту ревность».
В «Слове на Пасху» того же святителя читаем: «В продолжение семи дней мы собираемся и предлагаем вам духовную трапезу, услаждающую вас Божественными глаголами, дабы каждый день вас поучать и вооружать против дьявола».
«Слово на Пятидесятницу» Иоанн Златоуст начинает так: «Опять праздник, опять торжество и опять многочадная и чадолюбивая Церковь украшается великим собранием чад... Многочисленность приходящих, - продолжает он, - есть одежда для Церкви, как и пророк сказал, обращаясь к Церкви: «Всеми ими ты облечешься, как убранством, и нарядишься ими, как невеста» (Ис. XLIX, 18). Как целомудренная и благородная жена в одежде, простирающейся до самых пят, кажется благообразнейшей и лучшей, так и Церковь, покрываясь ныне многочисленным вашим собранием, как длинной одеждой, является сегодня более веселой».
Сидоний Аполлинарий, писатель пятого века, описывая совершение праздника в честь мученика Иуста, сообщает, что после всенощного бдения все расходятся, потом снова собираются к третьему часу, когда священниками совершается Божественное действие, то есть Евхаристия.
В житии преподобного Маркиана рассказывается, что однажды в праздник стеклось в храм Воскресения на богослужение великое множество народа, и теснота во храме была так велика, что одна женщина не могла оставаться внутри и взошла на крыло церковное, откуда по неосторожности упала вниз. От падения она умерла, но была возвращена к жизни молитвой преподобного Маркиана.
Встречая праздники в храме, проводя утро праздничное там же, древние христиане и оканчивали дни праздничные посещением храмов. С наступлением вечера они шли в храм для слушания назидательных поучений и, вероятно, для молитвы. Сократ в своей «Церковной истории» пишет, что в Кесарии Каппадокийской и Кипре епископы и пресвитеры имели обыкновение изъяснять Священное Писание в субботу и в день Господень около вечера при зажженных свечах. Обычай этот существовал и в других больших городах, например, в Антиохии.
Вечерние собрания христиан для слушания поучений в праздничные дни были также многочисленны, как собрания ко всенощным бдениям и к литургии.
ПОВЕДЕНИЕ БОЛЬНЫХ, ПЛЕННЫХ И ЗАКЛЮЧЕННЫХ В ТЕМНИЦЫ
Только какая-нибудь настоятельная нужда, например, болезнь или плен, удерживала некоторых дома. Но христиане не злоупотребляли этими обстоятельствами.
Кто был болен, тот в праздничные дни молился дома в часы, назначенные для общественного богослужения и, таким образом, духом соединялся со своими собратьями.
В житии преподобной Мелании повествуется, что в один праздник, из-за мук рождения, она должна была остаться дома и, несмотря на болезнь, всю ночь пела псалмы и читала молитвы.
Молясь дома, больные однако же скорбели, что не могут пойти в храм. В житии преподобного Сампсона Странноприимца повествуется, что весьма больной царский советник очень переживал, что не может быть в церкви на праздник священномученика Мокия.
Еще большую скорбь чувствовали те, которых постигал тяжелый жребий плена.
Пленники были обременяемы работами; притом за ними внимательно следило око язычника-господина. Иногда они не могли найти и нескольких свободных минут в праздничные дни, чтобы излить свою душу в молитве к Богу; тогда как прежде эти же самые христиане целые часы проводили в храме.
«Дорога, по которой я шел, - передавал свои чувства в праздник один юноша, находившийся в плену у язычника и потом чудесным образом возвращенный на родину, - пролегала мимо двора христианского, в котором была церковь. В тот час совершалась божественная литургия. Я слышал кондак, который пели святому Георгию: «Возделан от Бога показался еси...» и прочее, потому что был праздник памяти Георгия Победоносца. Пение это тронуло меня до слез».
В жизнеописании мученицы Сиры рассказывается случай, который ясно свидетельствует об одинаковом усердии древних христиан, живших как в спокойные времена, при православных правителях, так и в эпохи гонений, к бдениям в навечерии праздников. Сира заключена была в темницу за имя Христово и пребывала там в постоянной молитве. Настал праздник мучеников, пострадавших в Персии. Знает Сира, что все христиане по обычаю идут в храм, ведь сама прежде вместе с прочими участвовала во всенощном бдении; но знает также и то, что на сей раз она уже не будет там. Это повергло ее в новую скорбь.
Приходит в эти минуты один боголюбец, просит стражей отпустить Сиру в церковь и дает обещание, что сам приведет ее назад в темницу с наступлением утренней зари. Дверь темницы отворена, Сира в церкви на всенощном бдении, а утром снова в темнице, но уже без печали.
Во времена гонений на христиан язычники, ненавидевшие священные собрания и подозрительно на них смотревшие, часто их прерывали. Они хватали христиан, приводили их на суд, предавали жестоким мучениям; иногда же без всякого суда и следствия бесчеловечно умерщвляли прямо во время собраний. Об этом повествует Евсевий; только у него вместо молитвенного дома упоминается о сожжении христианского городка.
Но жестокие поступки язычников нисколько не ослабляли усердия христиан к священным собраниям в праздничные дни; они все равно собирались вместе, чтобы воздать хвалу Господу. «Нас гнали, - пишет священномученик Дионисий Александрийский, - но преследуемые и убиваемые, мы, однако же, праздновали и в то время. Всякое место нашей скорби было для нас местом и торжественного собрания, - селение ли то, пустыня, корабль, гостиница или темница».
Так для древних христиан вожделенно было посещение праздничных служб.
ЗЕМНЫЕ ПОКЛОНЫ
Внешнее богопочтение в праздники, по словам мученика Иустина Философа, Тертуллиана, Евсевия Памфила и других, имело ту особенность, что, молясь в простые дни с коленопреклонением, - в дни воскресные и праздничные древние христиане «не преклоняли колен и не творили поклоны великие - до земли, но малые, преклоняя главу, пока рукой достигнут земли».
Обычай этот получил свое начало еще во времена апостольские, как говорил Ириней, мученик и епископ Лионский, в книге о Пасхе, где упоминает также и о Пятидесятнице, в продолжение которой колен не преклоняли, ибо дни ее равночестны воскресным дням.
Мученик Иларий пишет: «Субботу суббот апостолы праздновали так, что в течение пятидесяти дней никто до земли не молился... также молиться постановлено и во дни Господни». Примеру апостолов следовали и более поздние христиане.
Тертуллиан говорит: «Мы удерживаемся от коленопреклонений в день Воскресения Господня... также и в продолжение Пятидесятницы». И в другом месте: «Мы почитаем непозволительным молиться с преклонением колен в день Господень». Святитель Петр, архиепископ Александрийский, пишет: «Воскресный день проводим как день радости, ради Воскресшего... В этот день и колена мы не преклоняем». Это же свидетельствуют святители Епифаний Кипрский и Василий Великий.
Традиция эта имела глубокий внутренний смысл, особенное значение, одним древним писателем определяемое так: «Поскольку мы непрестанно должны памятовать о двух вещах: о нашем падении через грехи и о благодати Христовой, силой которой восстали от падения; то коленопреклонение в течение шести дней есть знамение падения нашего через грехи. А что мы не преклоняем колен в день воскресный, - этим знаменуем воскресение, через которое благодатью Христовой освободились мы и от грехов, и от умерщвленной с ними смерти».
Василий Великий пишет: «Как совоскресшие со Христом и обязанные искать вышних, в воскресный день прямым положением тела во время молитвы напоминаем себе о дарованной нам благодати». Тертуллиан в обычае христиан молиться в праздничные дни, не преклоняя колен, видит выражение духовной радости: «Мы молимся стоя, когда воздерживаемся от обнаружения всякой печали и скорби».
Эту же мысль выразили в ответе своем египетские иноки, когда преподобный Иоанн Кассиан Римлянин спросил, почему они во дни Пасхи колен не преклоняют. «Потому в эти дни не преклоняем колен во время молитвы, - говорили они, - что коленопреклонение - знак покаяния и плача. Потому во всем соблюдаем торжество, как и в день воскресный, в который отцы, из уважения к воскресению Господню, заповедали не совершать коленопреклонение».
Христианам воспрещалось преклонять колена в праздничных молитвах и Соборными постановлениями. На Первом Вселенском Соборе постановлено: «Так как некоторые в день Господень и во дни Пятидесятницы преклоняют колена, то, для соблюдения во всех епархиях согласия во всем, святой Собор определил стоя возносить (в эти дни) молитвы Богу».
Такое же правило находится и в постановлениях Трулльского (Шестого Вселенского) Собора: «От Богоносных отцов наших канонически предано нам, не преклонять колен во дни воскресные, ради чести воскресения Христова. Чтобы не пребывать в неведении, как это соблюдать, мы явственно показываем верным: в субботу, по вечернем входе священнослужителей в алтарь, по принятому обычаю, никто не преклоняет колен до следующего в воскресный день вечера, в который, по входе, в светильничное время, снова колени преклоняя, таким образом воссылаем молитвы ко Господу. Ибо, полагая ночь субботы предтечей воскресения Спасителя нашего, от нее духовно начинаем песни и праздник из тьмы во свет приводим. Так что с этого времени и ночь и день полностью торжествуем воскресение».
Впрочем, кающиеся или вообще те, которые подверглись суду Церкви, - должны были молиться с коленопреклонением и во дни праздничные.
ОБ УКЛОНЕНИИ ОТ ВЕЧЕРНИХ ХРАМОВЫХ СОБРАНИЙ
Во времена Златоуста, если некоторые из христиан и уклонялись от вечерних собраний, то не столько по нерадению, сколько по предубеждению, что после обеда не следует быть в храме и слушать слово Божие. «Не все, вижу, пришли сюда, - говорил святитель. - Что же причиною? Что отогнало их от нашей трапезы? Вкусивший чувственной пищи, кажется, подумал, что после нее не должно идти к слушанию слова Божия. Но несправедливо так думать, потому что и Христос, насыщавший неоднократно народ в пустыне, не предлагал бы ему беседы после трапезы, если бы это было неприлично. Когда будешь ты убежден, что после пищи и пития необходимо идти в (церковное) собрание; тогда, конечно, невольно позаботишься о трезвости. Забота и мысль идти в церковь учат принимать пищу и питие с должной умеренностью».
Слова Иоанна Златоуста сильно подействовали на заблуждающихся, и с тех пор вечерние собрания для слушания поучений сделались многочисленнее.
«Радуюсь и сорадуюсь всем вам, - говорил в следующий воскресный день святитель, - что недавний совет наш остающимся (дома) вы исполняете на деле. Ибо многие, думаю, из вкусивших пищу сегодня присутствуют здесь и наполняют это прекрасное собрание; думаю так потому, что зрелище у нас стало блистательнее и стечение слушателей многочисленнее.
Не напрасно, кажется, мы недавно убеждали, что можно и после принятия пищи телесной участвовать в пище духовной.
Ибо, скажите мне, возлюбленные, когда вы лучше поступили? Во время ли прошедшего собрания, когда после стола обратились ко сну, или ныне, когда после стола сошлись на слушание Божественных заповедей? Не пищу принимать стыдно, возлюбленные, но, приняв ее, оставаться дома и лишать себя священного торжества».
НАКАЗАНИЕ ЗА НЕРАДЕНИЕ
Святая Церковь всегда заботилась о поддержании в христианах благочестивого усердия к посещению храма Божия в праздничные дни. На Соборах своих она определяла строгие наказания тем, кто без уважительной причины оставит воскресное богослужение на три недели. На Соборе Трулльском постановлено: «Если епископ, или пресвитер, или диакон, или кто-либо из сопричисленных к клиру, или мирянин, не имея настоятельной нужды или препятствия, которым бы надолго устранен был от своей церкви, но пребывая во граде, в три воскресных дня... не придет в церковное собрание: то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет удален от общения».
ПРИОБЩЕНИЕ СВЯТЫХ ТАЙН
Древние христиане каждое воскресенье и праздник приступали к принятию Святых Тайн. Нет сомнения, что приобщались они и в простые дни; кое-где даже ежедневно, как свидетельствуют святители Киприан, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский, Блаженный Августин и преподобный Иероним Блаженный; а в других церквах - только в среду и пятницу, как писал Василий Великий. В дни воскресные и праздничные к Божественной трапезе не приступали только оглашенные и кающиеся.
Обычай принимать в праздничные дни Святые Дары получил свое начало в самой глубокой древности. Упоминание о нем встречаем в книге Деяний апостольских: «В первый же день недели [в те времена первым днем недели считалось воскресенье], когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел... беседовал с ними... до полуночи» (Деян. XX, 7).
Священномученик Игнатий писал ефесеям: «Старайтесь чаще собираться для Божественного причащения и прославления Бога. Ибо от частых ваших собраний слабеют силы сатаны, и союзом вашей веры расторгается умышляемая им на вас пагуба».
Современный Игнатию Богоносцу языческий писатель Плиний упоминает о воскресенье как преимущественном дне собраний христианских для богослужения.
Мученик Иустин пишет, что в день солнца (день воскресный) все, живущие в городах и селах, собираются вместе, и после того, как «епископ совершит молитвы и благодарения, а народ торжественно провозгласит аминь, - раздаются Дары, над которыми совершены благодарственные молитвы, и приобщаются все присутствующие».
Тертуллиан пишет, что, кроме воскресных дней, христиане его времени всегда приобщались и в дни Пятидесятницы, и в праздники, посвященные памяти мучеников. Без сомнения, Тертуллиан имел в виду общий обычай христиан приобщаться в праздники, когда говорил: «Позволит ли муж (идолопоклонник), чтобы она (жена христианка) в праздник воскресения Христова являлась приобщаться святых Тайн, которыми он пренебрегает и гнушается?»
У Василия Великого находим следующее: «Мы приобщаемся в день Господень, в субботу, также и в иные дни, если бывает память какого святого». Иоанн Златоуст в «Слове на праздник Богоявления» говорит: «Знаю, что у нас по случаю праздника весьма многие приступают к священной трапезе». Он же в другом месте уточняет, что в праздники мучеников бывают не только бдения, слушание Писаний, но и причащение Божественных Тайн, и увещевает своих слушателей не предаваться невоздержанию в эти дни.
Великого Таинства удостаивались не только присутствовавшие при Божественной литургии, но и не бывшие по какой-либо уважительной причине: больные, заключенные в темницы. К этим людям, по свидетельству мученика Иустина, Святые Дары посылали через дьяконов [Шестой Вселенский Собор отменил это правило, и впоследствии стали больным и заключенным передавать благословенные хлебы, выражая свою любовь и святую дружбу].
Во времена гонений пресвитеры порой тайно ходили в темницы в праздничные дни и приобщали находившихся там христиан.
В житии мученика готского царевича Ерминингельда, который был заключен в темницу отцом своим Леовигильдом за то, что не разделял с ним нечестивые мнения ариан, повествуется, как в праздник Пасхи епископ Испанский Леандр тайно посылал одного пресвитера к заточенному царевичу приобщить его Святых Тайн.
Древние христиане не оставляли своего благочестивого обычая приступать к Святым Тайнам в воскресные и праздничные дни и находясь в пути. Когда святителя Климента, епископа Анкирского, еще в начале его мученических подвигов, перевозили на корабле в Никомидию к Максимину для предания мучениям, он увидел на острове Родосе христианскую церковь и слезно просил воинов отпустить его причаститься Святых Таин, потому что день был воскресный.
ПОЖЕРТВОВАНИЯ
История сохранила еще один благочестивый обычай древних христиан, которым они исполняли заповедь Господню, данную еще древнему Израилю: «Три раза в году весь мужеский пол должен являться пред лице м Господа, Бога твоего, на место, которое изберет Он: в праздник опресноков, в праздник седмиц и в праздник кущей; и никто не должен являться пред лице Господа с пустыми руками, но каждый с даром в руке своей, смотря по благословению Господа, Бога твоего, какое Он дал тебе» (Втор. XVI, 16-17). И новый Израиль свято исполнял эту заповедь.
Во все воскресные дни, во все праздники, также во дни памяти святых, древние христиане делали приношения в церковь. Они состояли, прежде всего, из вещей, необходимых при богослужении: хлеба и вина для Евхаристии, фимиама для каждения, елея для лампад. Все это приносили прямо в церковь. Другую часть пожертвования, состоявшую из денег, плодов и прочего, отсылали в дома епископа и пресвитеров, в пользу клира и на помощь нуждающимся.
Благочестивое правило древних христиан делать в праздничные дни приношения, имевшие такое благое назначение, известен был еще во времена апостольские. Конечно, именно его разумел апостол Павел, когда писал коринфянам: «В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду» (1 Кор. XVI, 2).
Во втором веке о приношениях упоминают: мученик Иустин Философ и Тертуллиан, в третьем - священномученик Киприан, в четвертом - святитель Иоанн Златоуст и другие.
Свято соблюдаем был этот обычай всеми христианами, так что когда одна богатая женщина не сделала в воскресный день пожертвования, то Киприан, обличая, отзывался о ее поступке как недостойном и странном. «Ты в довольстве и богата, - говорил он, - как же хочешь праздновать день Господень, совершенно не думая о приношении? Как приходишь в день Господень без жертвы? Как возьмешь часть из жертвы, которую принес бедный?»
Не позволялось делать приношений только тем, которые имели явную или тайную вражду на других, притесняли бедных; явным и соблазнительным грешникам.
Таким образом, ранние христиане почитали священным долгом приносить пожертвования, не являться с пустыми руками в праздничные дни пред Господом Богом, за что получали великую награду. Священнослужители во время молитв своих в храме вспоминали о сделавших приношения и произносили их имена вслух, о чем свидетельствуют святители Киприан и Иоанн Златоуст, Иероним Блаженный. Постановления апостольские и Иоанн Златоуст упоминают еще, что епископ должен был называть бедным имя приносящего, чтобы и они молились за него.
Рассмотрев поведение древних христиан в воскресенья и праздники в отношении к храму и священнодействиям, подчеркнем главные черты: усердие к посещению храмов Божиих для общественного богослужения, неопустительное приобщение Святых Таин и, наконец, попечение о церкви, клире и нуждах бедных, выражавшееся в приношениях.
II
ОСОБЕННОСТИ НЕКОТОРЫХ ПРАЗДНИКОВ
Все праздники церковные древними христианами были чтимы с великим усердием; некоторые же возбуждали особенные чувства благоговения, радости, любви. Поэтому, кроме единых, общих для всех праздничных и воскресных дней обычаев, у ранних христиан были еще особенные благочестивые правила.
ПАСХА
В некоторые праздничные дни предстояние христиан в храме сопровождалось особенной торжественностью. Исполняясь радости в праздник Пасхи, древние христиане имели обыкновение стоять в продолжение пасхальной утрени с возжженными свечами в руках. Указание на это находим у святителя Григория Богослова: «Наступило время святой и преславной Пасхи, этого царя дней, этой пресветлой ночи, рассеявшей греховную тьму. Ночи, в которую при обильном свете празднуем собственное свое спасение, и как умерли с умерщвленным за нас Светом, так и совосстаем с Восставшим».
Святитель Григорий Нисский в «Слове на Пасху» говорит: «Истинный покой субботы, Богом благословенный, в которую Господь почил от дел Своих, одержав победу над смертью для спасения мира, - этот истинный покой уже кончился и усладил как взоры, так и слух, и сердце всем тем, что мы, при совершении торжества, видели, слышали и чувствовали радостного для сердца. Очи наши видели свет, сиявший от свечей, и, подобно огненному облаку, носившийся пред нами в ночном мраке. Светлая ночь, слившая свет свечей с утренними лучами солнца, составила один беспрерывный день, не разделенный ни малым промежутком мрака».
Общую радость в день Светлого Христова Воскресения христиане выражали взаимными объятиями и от искреннего сердца прощали друг друга. Святитель Григорий Богослов говорил в праздник Пасхи: «Просветимся торжеством и обымем друг друга. Простим, братья, и ненавидящим нас, а тем более тем, которые из любви что-нибудь сделали или потерпели. Уступим все воскресению; простим друг друга».
С объятиями они соединяли взаимные священные целования, давали друг другу яйца, окрашенные красным цветом. Этим обычаем, который в одной древней рукописи возводится ко временам апостольским, древние христиане также выражали взаимную любовь. Рукопись эта, по свидетельству писателя Константина Экономида, писанная в девятом веке и хранящаяся в монастыре святого Анастасия близ Фессалоники, содержит в себе церковный устав, в конце которого сказано: «Читается также молитва на благословение яиц и сыра, и игумен, целуя братии, раздает им яйца и говорит: Христос Воскресе! Так мы приняли от святых отцов, которые сохраняли это обыкновение от самых апостольских времен; ибо святая равноапостольная Мария Магдалина первая показала верующим пример этого радостного дароприношения».
Молитва, о которой упоминается в этом уставе, по свидетельству Константина Экономида, находится не только в частных, но и соборных уставах древнейших монастырей и в других древних рукописных молитвенниках. И в другой рукописи, содержащей в себе «Номоканон» Фотия, обыкновение употреблять красные яйца называется апостольским преданием.
К этому можно добавить, что обыкновение дарить в Пасху красные яйца - обыкновение общее на востоке и западе. А трудно предположить, что общесвященное обыкновение могло произойти не из одного священного источника.
О сокровенном смысле взаимного священного целования говорит Иоанн Златоуст: «Для того установлено лобзание, чтобы возбуждало любовь, чтобы воспламеняло искреннее расположение, чтобы мы так любили друг друга, как братья братьев, как чада отцов, и отцы чад, или еще больше: ибо та любовь - естественная, а наша - духовная. Через лобзание соединяются между собой души... Мы целуем друг друга, когда души приходят во взаимное общение. Ибо уста особенно выражают расположение души нашей».
Употребление пасхальных яиц также означало радость, ибо красный цвет по общепринятому мнению служит символом радости. С этим значением пасхального яйца может быть совмещено и другое значение - знаменование будущего нашего воскресения: как из яйца рождается живое создание, не имевшее прежде никаких признаков жизни, так некогда из гроба воскреснут мертвые в жизнь вечную, но не иначе, как силой воскресения Христова.
Радость христиан в Пасху и священная торжественность еще больше увеличивались от обычая оглашенных принимать крещение в навечерие этого праздника [оглашенные принимали крещение, по свидетельству Григория Богослова, также в праздник Пятидесятницы и Богоявления, но Пасха была торжественнейшим днем для этого]. Об этом обычае свидетельствуют Тертуллиан, Постановления апостольские, Иоанн Златоуст, Блаженный Иероним, Сократ. Величественные обряды таинства, светлые лица готовившихся принять крещение, взоры и руки, устремленные к небу, облечение крещенных в светлые одежды, блеск от свечей, горящих в руках христиан, взаимные их объятия и лобзания, - все это составляло величественное зрелище. Воскрес Христос, воскресли и люди, омывшись от грехов, через крещение. Поистине пребывание ранних христиан в храме в праздник Пасхи представляло чудное зрелище, в котором духовная радость и священная торжественность служили преобладающими чертами.
В этот день чистые и невинные знаки радости Церковь христианская допускала.
Евсевий повествует об императоре, равноапостольном Константине Великом: «Во дни спасительного праздника (Пасхи), усугубляя благочестивую свою деятельность, совершал божественное торжество со всей силой души и тела и распоряжался празднованием так: проводимую в бодрствовании священную ночь превращал он в дневной свет, ибо назначенные к тому люди по всему городу зажигали высокие восковые столбы, как бы огненные лампады, озарявшие всякое место, так что эта таинственная ночь становилась светлее самого светлого дня».
Следуя примеру Константина Великого, и частные люди освещали свои дома. Об этом обычае с похвалой отзывается святитель Григорий Богослов и указывает его духовное значение: «Прекрасно у нас вчера блистало и сияло все светом, которым наполнили мы и частные дома, и места общественные. Когда люди, всякого почти рода и звания, щедрыми огнями просветили ночь в образе великого света. Света, которым небо сияет свыше, озаряя целый мир своими красотами. Света премирного, который в ангелах, первой светлой природе после первого Естества, из Него источается, - и Света в Троице, Которой составляется всякий свет, от неделимого Света разделяемый и украшаемый.
Но прекраснее и блистательнее нынешняя светозарность; потому что вчерашний свет был предтечей великого воскресшего Света, и как бы предпразднественным весельем. А ныне празднуем самое Воскресение, не ожидаемое еще, но уже совершившееся и примиряющее собою весь мир».
Из этого можно видеть, что освещение христианами домов общественных и частных в ночь на светлое Христово Воскресение было благочестивым обычаем, имеющим духовно-нравственное значение.
БОГОЯВЛЕНИЕ
В полночь этого праздника древние христиане ходили на источники черпать воду и с ней возвращались домой. Так поступали они, конечно, вследствие сохранившегося предания [свидетельство об этом предании находим у Матфея Властаря], что Иисус Христос крестился от пророка Иоанна Предтечи ночью. «В праздник Богоявления в полночь черпают воду, - пишет Иоанн Златоуст, - относят ее в дом и хранят целый год, так как в этот день освящены воды и над водой совершается очевидное чудо. От времени она нимало не портится; год, два даже и три года остается целой и свежей и после столь долгого времени не уступает той, которая едва только почерпнута из источника».
Впоследствии обычай несколько изменился. В день праздника Богоявления (Крещения Господня) было торжественное освящение воды на реке. Сюда христиане приходили вместе со священнослужителями, которые совершали водоосвящение. О преподобном Феодоре Сикеоте повествуется: «В январе, в праздник Богоявления, ходил с прочими людьми и клириками к реке на освящение воды».
ДНИ ПАМЯТИ МУЧЕНИКОВ
Обычно христиане на праздники собирались в ближайшие к месту их жительства храмы. В дни же празднования памяти мучеников они шли к гробам мучеников.
Церковь Смирнская, в послании своем описывая страдания святого Поликарпа, упоминает о том, что у них постановлено ежегодно в день кончины этого священномученика собираться на месте его погребения для общественного молитвословия и воспоминания его подвигов.
Евсевий Кесарийский пишет: «У нас есть обычай посещать гробы (святых), совершать здесь молитвы и чтить блаженные их души».
Василий Великий говорит: «Памятью мученика (Маманта) вся страна подвигнута, весь город принимает участие в празднике; не родственники стекаются к гробам отцов, но все притекают на место благочестия».
«Взирая на это священное собрание, - обращается к присутствующим святитель Иоанн Златоуст, - и видя весь город здесь, не знаю, кого прежде восхвалить, - святого ли Мелетия или вашу любовь, что вы не забываете ваших пастырей и по их отшествии». Вообще, по словам Иоанна Златоуста, в его время собрания христиан на праздниках мучеников были так многолюдны, что города пустели.
Сидоний Аполлинарий в письме к Эрифию между прочим упоминает о ежегодных собраниях христиан ко гробу святого Иуста для празднования памяти этого мученика и, по его свидетельству, при богослужении бывает так много народа, что самый просторный храм не может вместить всех желающих. В житии святой девы мученицы Лукии повествуется, что она «вкупе с прочими и с матерью своей Евтихией ходила на праздник мученицы Агафии».
Иногда неверные, пользуясь большими собраниями христиан при гробах мучеников, нападали на них и уводили в плен. Христиане, однако же, не оставляли оттого своей ревности к чествованию мучеников.
Те, которые избегали плена, не оставляли своего обыкновения ходить на праздники. Они находили великую для души пользу и утешение, совершая на гробницах мучеников их память.
Иоанн Златоуст так изображает чувства верующих: «Как часто мы грозили, ласкали, увещевали вас, и вы, однако ж, были недовольно усердны к молитве. Но вот, придя в храм мучеников, не слыша ни от кого совета, а только увидев гроб, пролили обильные святые слезы и воспламенились к молитве!
Мученик почивает безгласен, в совершенном молчании; что же такое действует на совесть и заставляет потоки слез литься, как из источника? Самая мысль о мученике и память о всех его подвигах.
Бедные, когда видят, что богатые в достоинствах, окружены телохранителями, пользуются великой честью от царя, то из-за их благосостояния яснее ощущают собственную бедность и горько сетуют. Так и мы, когда вспомним о дерзновении мучеников, какое имеют они к Царю всех, Богу, также о светлости и славе их; когда вспомним еще и о своих грехах, то из их богатства яснее видим свою нищету. Тогда скорбим и сетуем, понимая, сколь далеко мы от них отстоим. Это-то и заставляет нас проливать слезы.
Для того Бог здесь оставил нам тела святых, - продолжает Иоанн Златоуст, - чтобы мы, оставив дома, выйдя из города, забыв о шуме, удалились в храм мучеников, насладились этим духовным воздухом, забыли множество дел, воспользовались покоем, были вместе со святыми, помолились их Мздовоздаятелю о нашем спасении, пролили многие моления и через все это, сложив бремя со своей совести, возвратились домой с великой душевной радостью».
Ради душевной пользы и воздавая подобающую честь Христовым страдальцам, пастыри Церкви угрожали прещением тем из христиан, которые по гордости уклонялись от церковных собраний в дни мучеников. «Кто, придя в надменное расположение, гнушаясь, осуждает собрания в честь мучеников и совершаемые служения в дни их памяти: да будет под клятвой», - изрекли отцы Гангрского Поместного Собора.
КРЕСТНЫЕ ХОДЫ
Особенной торжественностью отличались дни, в которые совершались крестные ходы: праздник Ваий (Вход Господень в Иерусалим), второй день Пасхи, Вознесение Господне, Пятидесятница, также праздники памяти некоторых святых: апостола Иоанна Богослова, Илии Пророка, великомученика Димитрия.
Известны также крестные ходы по случаю перенесения останков святых мучеников, например, при перенесении мощей: святителя Киприана, епископа Карфагенского, мученика Вонифатия, святых апостолов Луки, Андрея и Тимофея, мученика Вавилы. Дни их перенесения ежегодно почитались праздничными.
Во всех этих ходах христиане ревностно участвовали. Святитель Иоанн Златоуст некогда делился своими переживаниями по случаю перенесения мощей и соединенного с ним священного хода: «Что мне сказать? Я весь исполнен радости, я в восторге, несравненно лучшем спокойного состояния; летаю, ликую и ношусь восхищенный; я совершенно упоен духовным веселием.
Итак... о чем говорить? Об усердии ли города? О ревности ли царицы? О стечении ли начальников? О посрамлении ли дьявола и поражении демонов? О силе ли Креста? О торжестве ли Церкви? О чудесах ли Распятого? О славе ли Отца, о благодати ли Духа? О радости ли всего народа и весели города? О соборе ли монахов, ликах дев и чинах священников? О множестве ли мирян, рабов, свободных, начальников, подчиненных, убогих, богатых, чужестранцев, здешних граждан? Поистине прилично теперь спросить: «Кто изречет могущество Господа, возвестит все хвалы Его?» (Пс. CV, 2).
Из слов святителя ясно видно, что в священных ходах принимали участие все сословия, а вместе с ними и императоры. Как же вели себя древние христиане во время ходов? Все шли с непокрытыми головами, с благоговейным видом, со священной песнью на устах; иногда с древесными ветвями в руках, как в праздник Ваий; при перенесении мощей участвовали в несении раки с мощами.
Созомен, повествуя о перенесении мощей мученика Вавилы, сообщает: «Христиане сошлись и понесли гробницу стадий через сорок, в город, где мученик почивает и ныне, на то самое место, которое от него получило название». Святитель Иоанн Златоуст пишет об императрице Евдоксии: «Императрица, украшенная диадемой и облеченная в порфиру, во все продолжение пути нимало не отставала от мощей, но, подобно рабыне, следовала за святыми останками, придерживаясь раки и возлежащего на ней покрова, поправ всю человеческую гордость».
Цари, кроме того, ознаменовывали свое участие другими благочестивыми делами, раздавали милостыню бедным. Их примеру подражали другие христиане, шествовавшие с ними. Иоанн Златоуст упоминает о ходе в праздник Ваий: «Выходим сегодня, встречая Христа не с пальмовыми только ветвями, чтобы их держать в руках, но с милостыней, человеколюбием, добродетелью, молитвой и со всяким благочестием, чтобы его принести Господу». Из слов святителя видно, как благочестиво вели себя древние христиане во время крестных ходов.
III
ПРАВИЛА ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ
Прекрасными и поучительными чертами ознаменовывалась общественная жизнь древних христиан в праздничные дни. Они строго соблюдали заповедь Божию: «Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай в них всякие дела твои, а день седьмой - суббота Господу, Богу твоему» (Исх. XX, 9-10).
Занимаясь исполнением своих обязанностей в простые дни недели, в праздники люди всех сословий посвящали время, сверх общественного богослужения, другим христианским обязанностям, в особенности приличествующим величию дней священных.
ПРИОСТАНОВКА СУДОПРОИЗВОДСТВА
Первый христианский венценосец Константин Великий указом объявил по всей империи свободу от всякого судопроизводства в праздничные дни. «Сколь недостойно, - говорил равноапостольный император, - в день солнца, всеми чтимый, заниматься тяжбами и спорами; столь приятно и утешительно исполнять более важные обеты.
Итак, пусть все в праздничный день пользуются правом: одни - приобретать себе, а другие - давать другим свободу. Кроме же этих дел, других дел в праздники не совершать».
В кодексе Юстиниана сказано: «Судопроизводство прекращать в священные дни, которые седмичным числом предшествуют дню Пасхи и последуют за ним; также во дни Рождества Христова и Богоявления; во дни воспоминания страданий апостольских, назидающих все христианство... Подобным же образом почитать и еженедельно возвращающиеся дни солнца (которые предки справедливо назвали Господними). В эти дни всем необходимо иметь одинаковое благоговение, чтобы не было разбирательства тяжб у посредников, или судьями постановленных, или добровольно избранных».
ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ВОИНСКОЙ СЛУЖБЫ И ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ
Такой же свободой от дел в праздничные дни пользовались люди, состоявшие на военной службе. Евсевий повествует о Константине Великом: «Что касается дня воскресного, иногда называвшегося также днем света и солнца, то к ревностному хранению его он располагал и всех своих воинов. Тем из них, которые соделались причастниками Божественной веры, давал в тот день свободу от службы, чтобы они беспрепятственно бодрствовали в Божьей церкви, и чтобы никто не препятствовал им совершать свои молитвы».
По закону того же императора давалась свобода от дел и тем из христиан, на которых лежали обязанности исполнения различных городских работ. Таким образом, все христиане, имевшие какие-нибудь общественные должности, в праздничные дни освобождались от их исполнения.
Не заняты были и язычники гражданскими делами в дни своих празднеств. Но какое различное направление имела свобода от дел у язычников и у христиан! Театр, цирк, арены гладиаторов - вот куда любили язычники собираться в свободные дни.
ЗАПРЕТ НА ЗРЕЛИЩА
Христиане же в древности не посещали театров, не участвовали и в других народных увеселениях, потому что одни служили выражением ложных языческих верований, другие были крайне жестоки и безнравственны.
Хотя впоследствии народные увеселения утратили то и другое свойство и некоторые из множества новообращенных в четвертом веке не могли сразу отвыкнуть от привычек языческих, не воздерживались от посещения зрелищ, но эти нарушители христианских обычаев подвергались строгим обличениям пастырей Церкви, обличениям, к которым пастырская ревность иногда присоединяла угрозы строгого наказания.
Святитель Иоанн Златоуст, сильно обличив, по его словам, за посещение театров, произнес такую угрозу: «Пусть все виновные знают, что если они и после этого нашего увещания будут вести себя так же небрежно, то не потерпим более, но, на основании законов церковных, с великой строгостью научим их не делать таких поступков». А законы церковные предписывали отлучать от приобщения Святых Таин тех, которые в праздничные дни посещают театры.
В другой беседе Иоанн Златоуст говорил: «Объявляю громогласно, что если кто после этого увещания и наставления пойдет к гибельной заразе театров, я не допущу его в храм».
Кроме угроз, святитель употреблял другую сильную меру к уничтожению явившейся в христианах наклонности посещать зрелища в праздничные дни. Тем, которые были ее чужды, он давал такой совет: «Не говорите с ними, не имейте с ними общения на площади: и таким образом мы скоро их образумим».
Все названные средства были действительным врачеством против упомянутого недуга некоторых из христиан, так что Иоанн Златоуст имел утешение говорить в один из праздничных дней: «Думаю, что многие из тех, которые прежде оставляли нас и убегали на бесчестные зрелища, сегодня стоят здесь».
И в другом месте: «Недавно я сильную причинил вам скорбь, говоря о театрах и конных ристалищах, и потому радуюсь и восхищаюсь, по слову апостола: «Ибо если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною?» (2 Кор. II, 2). Ибо я «вижу великие плоды этой скорби... С наступлением дня воскресного вы представили нам зрелище величественнее и стечение многочисленнее».
Впрочем, отцы Церкви заботились даже, чтобы в праздничные дни были совершенно отменены зрелища и другие народные увеселения. Отцы Африканской церкви, бывшие на Поместном Карфагенском Соборе (418 г.), определили просить императора Гонория о воспрещении позорищных игр в день воскресный и в другие праздничные дни. Благочестивые христианские императоры, признававшие важность праздничных дней, исполняли желание пастырей Церкви.
В кодексе Феодосия постановлено: «В праздники никто из судей не должен быть ни в театре, ни в цирке, ни на травле зверей... Никто в день солнца не должен давать зрелищ народу и, удаляясь от торжества Церкви, нарушать набожное благоговение».
Там же сказано: «В день воскресный, первый в седмице, и во дни Пасхи, Рождества Христова, Богоявления, Пятидесятницы во всех городах удалять от народа всякую забаву зрелищ и цирков и заботиться о том, чтобы все мысли христиан и верных были заняты делами богоугодными. Если же кто еще до сих пор увлекается или неразумием иудейского нечестия, или грубым заблуждением и безумием язычества, тому да будет известно, что есть особое время для молитвы и особое - для увеселения».
Чужды были сердцу древних христиан и другие народные удовольствия языческих празднеств. Во время сатурналий и календ январских, совпадающих со днями наших Святок, у язычников происходили публичные пляски мужчин и женщин, переодевание женщин в мужские и мужчин в женские одежды, в личины или маски разных видов; и среди таких увеселений происходило много неблагопристойного.
Благочестие первых христиан удовольствия язычников почитало дьявольским изобретением. Святитель Иоанн Златоуст в слове, произнесенном в Антиохии на следующий после январских календ день, с любовью хвалит христиан за удаление от греховных увеселений: «Вчерашний день, бывший сатанинским праздником, вы сделали праздником духовным, приняв слова наши с великой благосклонностью и большую часть дня проведя здесь. Таким образом, вы получили двойную пользу: уклонились от бесчинной пляски пьяных и совершили ликования духовные, сопровождаемые великим благочинием».
Трулльский Собор запрещает христианам «всенародные женские плясания, великий вред и пагубу наносить способные», также «в честь богов, ложно так язычниками именуемых, мужским и женским полом производимые обряды», то есть переодевание мужчин и женщин и ношение «личин комических и сатирических». Обычай предаваться всем этим удовольствиям называет «старинным и чуждым христианского жития».
Первые христиане отвращались и от других праздничных языческих обычаев.
Торжество и веселье их никогда не обнаруживалось тем, что может оскорблять Бога и что недостойно добродетели. Даже в гражданские праздники, например, в честь императоров, христиане не позволяли себе ни одного из языческих удовольствий, хотя язычники объявляли их за это врагами империи и даже оскорбителями величества императоров.
Тертуллиан, защищая христиан, писал: «Христиане - враги государства, потому что воздают императорам почести не суетные, не ложные, не безрассудные, а, исповедуя истинную религию, празднуют их торжества по совести, а не с любострастием. Правду сказать, великое доказательство усердия: раскладывать огни и постели на площади, пиршествовать по улицам, обращать город в таверну (харчевню или трактир), разливать всюду вино, толпами бегать, производя оскорбления, бесстыдства и всякого рода бесчиния.
Неужели радость народная должна обнаруживаться общим позором? Неужели то, что в другое время непристойно, делается пристойным во дни, посвященные государю? Соблюдающие законы из почтения к государю станут ли нарушать их под предлогом оказываемой ему почести? Разве бесчиние может называться благочинием? Разве случай к невоздержанию может считаться благоговейным праздником?
О! после этого мы достойны осуждения!
Ибо зачем совершаем молитвы о здравии императоров, не переставая быть целомудренными, трезвыми и скромными? Почему в радостные дни не покрываем дверей домов наших лаврами, не возжигаем светильников среди белого дня?»
И в последующее время пастыри Церкви старались поддержать в христианах отвращение к языческим увеселениям. «Будем праздновать не пышно, но Божественно, - говорил святитель Григорий Богослов в день Рождества Христова, - не по мирскому, но премирно, не наш праздник, но праздник Того, Кто стал нашим. Лучше же сказать, праздник нашего Владыки. Не праздник немоществования, но праздник уврачевания, не праздник создания, но праздник воссоздания.
Как же это исполнить? Не будем венчать преддверия домов, составлять лики, украшать улицы, пресыщать зрение, оглатать слух свирелями, нежить обоняние, осквернять вкус, тешить осязание - эти краткие пути к пороку, эти врата греха... Не будем предаваться ни пированиям, ни пьянству, с которыми, как знаем, сопряжены сладострастие и распутство (Рим. XIII, 13); ибо у худых учителей и уроки худы, или, лучше сказать, от негодных семян и нивы негодны. Не будем устилать древесными ветвями высоких ложей, устраивая роскошные трапезы в угождение чреву... Предоставим все это язычникам, языческой пышности и языческим торжествам».
Впрочем, и древние христиане позволяли себе некоторые внешние проявления духовной радости, на Пасху возжигая по всему городу высокие восковые столбы, а в праздник Ваий неся в руках зеленые ветви.
Но эти чистые и невинные знаки не имели ничего общего с пышностью и разнузданностью языческих празднеств.
ПОСЕЩЕНИЕ ТЕМНИЦ И ОСВОБОЖДЕНИЕ ЗАКЛЮЧЕННЫХ
Свободное от богослужения время в праздничные дни христиане посвящали исполнению дел любви христианской. Епископы лично посещали заключенных или наведывались о них через дьяконов и своими увещаниями и помощью облегчали их участь.
Судьи также посещали узников и справлялись, оказывают ли им темничные стражи предписанный законами долг человеколюбия. Они обязаны были посылать заключенных для омовения и выдавать им, а также всем, не имеющим насущного хлеба, деньги на ежедневное необходимое содержание; за неисполнение обязанностей человеколюбия к узникам и нищим судьи подвергались денежному взысканию.
Императоры запрещали требовать в день воскресный как частные, так и общественные долги. В дни Пасхи отворяли темницы и давали виновным свободу. То же повелевали они делать и подчиненным им начальникам городов, не дожидаясь особого от них на то разрешения.
Впрочем, свободу не получали осужденные за серьезные преступления, и никакие начальники не имели права отпускать важных преступников. «Кто во дни целомудрия простит прелюбодею или кровосмесителю?
Кто среди высочайшего покоя и всеобщей радости не будет настоятельнее преследовать хищника? Совсем не должен иметь свободы от цепей тот, кто в зверском исступлении не дал покоя погребенным; пусть терпит кары отравитель, злодей и подделыватель монеты; убийца пусть всегда ждет возмездия за то, что сделал, и виновный в оскорблении величества не должен надеяться на прощение».
Не получали прощения и те узники, которые, раз имев его, снова совершали преступления; для таких людей благодеяния служили только поводом к новым порокам, а не к исправлению. Все прочие оставляли мрачные темницы во дни Пасхи.
Отцы Церкви святители Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский, Григорий Нисский с похвалой указывают на обыкновение императоров освобождать узников на Пасху из темниц и объясняют его старанием подражать Господу, освободившему нас из темницы греховной. У Златоуста читаем: «Содержащихся в темнице освобождают (императоры) от оков и, сколько возможно для людей, подражают своему Господу.
В самом деле, как он освобождает нас из тяжкой темницы грехов и дает нам насладиться множеством благ, так и мы, говорят цари, должны, в чем только можем, быть подражателями человеколюбия Господня».
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
По этому же благочестивому побуждению древние христиане щедро благотворили бедным. Евсевий повествует, как Константин Великий с наступлением утра Пасхи, «по подражанию благодеяниям Спасителя, простирал ко всем гражданам и черни благодетельную десницу и раздавал им всякого рода богатые подарки». Григорий Туринский пишет, что царь Гунтрам в продолжение первых трех дней Пасхи раздавал милостыню.
Подражая императорам, и их подданные для благотворительности ближним преимущественно избирали праздничные дни.
Иоанн Златоуст говорит о воскресенье как о дне особенных благотворений, сравнительно с прочими днями недели, и объясняет, почему он более других располагает подавать милостыню: «В этот день прекращается всякая работа, душа от успокоения становится веселее, а что всего важнее, - в этот день мы получили бесчисленное множество благ.
В этот день разрушена смерть, истреблено проклятие, уничтожен грех, сокрушены врата адовы, связан дьявол, прекращена долговременная брань, совершилось примирение Бога с человеками, род наш вошел в прежнее или гораздо лучшее состояние, и солнце увидело удивительное и чудное зрелище - человека, соделавшегося бессмертным».
Святитель Григорий Нисский в «Слове на Пасху» так обращается к бедным: «Бедные! Примите с любовью день, питающий вас».
Свидетельство благотворительности древних христиан в праздник Пасхи доныне сохранилось в предписании Православной Церкви раздавать бедным освященную в Пасху пищу (молебен на благословение сыра, яиц и прочего в праздник Пасхи в Требнике Петра Могилы).
Дни, посвященные празднованию памяти мучеников, древние христиане также ознаменовывали делами благотворительности бедным. В описании чудес великомученика Георгия говорится, что некто Леонтий и супруга его Феофана «каждый год честно и благоговейно совершали празднование памяти святого мученика, причем творили в этот день много милостыни и устраивали пиршество для нищих и убогих, а также и для своих родственников и друзей». Здесь же упоминается еще о юноше, который дал обет: «До конца жизни моей буду жертвовать каждый раз в день памяти святого мученика в пользу бедных десятую часть всего того, что я заработаю».
С полным усердием ранние христиане в праздничные дни делали пожертвования в монастыри, имевшие нужду в помощи. В житии преподобного Герасима повествуется, что жители Иерихона поставили себе законом в каждый воскресный день приносить в его монастырь пищу для братии, вино и вообще все нужное.
Новое подтверждение сказанного находим в житии преподобного Феодосия. В нем говорится, что перед наступлением Пасхи «пришел к пещере (в которой жил Феодосий с братией еще до устроения монастыря) некий боголюбец, везя из своего дома на двух лошадках различную пищу для пустынных постников, кроме того, просфоры и вино для совершения Божественных Таинств». И братия, ничего до прихода благодетеля не имевшая, пользовалась этими припасами не только в Пасху, но и во всю Пятидесятницу.
В житии преподобного Симеона, Христа ради юродивого, и Иоанна, спостника его, повествуется, как один из эмесийских граждан во дни Святой Пасхи «направился в пустыню посетить святых отцов, чтобы сподобиться их молитв и благословения. Он обошел отеческие келии с дарами, подавая милостыню из своего имущества».
Скорбь и несчастное положение заключенных в темницы много облегчались в праздничные дни горячим участием христиан, которые почитали священным долгом посещать узников, несмотря на то, что во времена гонений это было опасно.
Читаем у Евсевия: «В день воскресения Спасителя нашего в Кесарии верная и почтенная дева Феодосия, родом из Тира, еще не имевшая от роду и полных восемнадцати лет, подошла к узникам, сидевшим перед судилищем, с намерением принять участие в их любомудрии и, вероятно, попросить, чтобы, отшедши к Господу, вспомянули и о ней. Воины ее схватили и привели к префекту, человеку неистовому и зверонравному, который подверг Феодосию тяжким и ужаснейшим пыткам, истерзал ее бока и сосцы до самых костей. Она, несмотря на все мучения, стояла весело и со светлым лицом. Потом истязатель приказал бросить Феодосию в морские волны».
Так дорого иногда стоило христианам участие, принимаемое в заключенных! Но они не оставляли своего обыкновения и приносили им пищу, как это можно видеть из жития преподобномученика Стефана Нового.
Он был заключен в темницу за почитание икон. «Пребывая в темнице, преподобный получал пищу от некой боголюбивой жены, которая была супругой одного из стражников. Каждую субботу и воскресенье она приносила в темницу немного хлеба и воды и тайно давала святому».
Широко был распространен среди первых христиан и особый вид благотворительности, когда они хотели утешить великими милостями должников и рабов. Первым они прощали долги, последним давали свободу.
Григорий Нисский писал о Пасхе своего времени: «Настоящий день облегчает всякую скорбь, и нет человека печального настолько, чтобы не находить утешения в торжестве праздника. Ныне должнику прощается долг, раб получает свободу.
По благому и человеколюбивому воззванию Церкви, не с бесчестием и заушениями, не ранами освобождается от ран, как это было во время народных празднеств, на которых рабы, выставленные на возвышенном месте, стыдом и посрамлением искупали свою свободу, но отпускаются с честью».
Благочестивые государи, зная такое обыкновение любви своего времени, включали в постановление империи, чтобы судьи во все праздники, даже во дни Пасхи, спешили в суд, если кто-нибудь пожелает отпустить на волю раба.
Таким образом, и в общественной жизни христиан открывалось их глубокое уважение к праздничным дням. Они не были заняты исполнением общественных дел, однако не тратили свободного времени на посещение зрелищ и увеселений, но посвящали его делам любви христианской.
IV
СЕМЕЙНЫЕ ТРАДИЦИИ
Немного сведений сохранила история о том, как древние христиане проводили праздничные дни дома, но и из них можно видеть, что семейную жизнь украшало благочестие.
В КРУГУ БЛИЗКИХ
Все христианские семьи собирались дома со своими домашними, чтобы провести вместе немногие часы, которые оставались свободными после общественного богослужения и исполнения дел милосердия. Святитель Григорий Нисский в «Слове на Пасху» говорит: «Как новый, только что образовавшийся рой пчел, в первый раз вылетающий из пчельника на свет и воздух, весь вместе садится на одной ветви дерева, так и в настоящий праздник все члены семейства отовсюду собираются в свои дома».
Радостны были эти домашние собрания.
Празднуемые события служили предметом духовного веселья; священные песнопения и чтения, слышанные в храме, усиливали это чувство, а дела любви христианской сопровождались чистым покоем совести.
Тертуллиан писал: «Мы предаемся радости в день солнца». По словам Григория Нисского, в праздник Пасхи всякий прогонял свою скорбь, «старец подобно юноше спешил принять участие в радости, и больной превозмогал свою болезнь; девственница веселилась душой, видя светлый торжественный залог своей надежды; мать семейства, торжествуя, радовалась со всеми домашними своими, и сама она, и муж ее, и дети, и слуги, и домочадцы, - все веселились».
Рабы еще сильнее чувствовали радость, потому что господа не только освобождали их в праздничные дни от работ, но и прощали им проступки, даже и важные.
Григорий Нисский говорил о празднике Пасхи: «Если раб сделал много проступков, которых нельзя ни простить, ни извинить, - и тогда господин его из уважения ко дню, располагающему к радости и человеколюбию, приемлет отверженного и посрамленного».
ПРАЗДНИЧНАЯ ОДЕЖДА
Радость древних христиан обнаруживалась и во внешнем их поведении. Повседневные одежды, обыкновенно простые, заменялись более ценными и светлыми. Так изображает торжественность Пасхи святитель Григорий Нисский: «Земледелец, оставив плуг и заступ, украсился праздничной одеждой... бедный украсился, как богатый, богатый оделся лучше обыкновенного».
Святитель Григорий Богослов повествует о своей матери: «Она, хотя и сильно поражалась горестями, даже чужими, однако никогда не предавалась плотскому плачу до того, чтобы при наступлении светлого праздника оставалась на ней печальная одежда».
Впрочем, и праздничные одежды христиан не были пышными; они были чисты, а иногда одеяния были знаменательны по какому-либо воспоминанию. Преподобный Антоний в торжественные дни Пасхи и Пятидесятницы облекался в дорогую для его сердца пальмовую одежду, доставшуюся ему после апостола Павла.
ПРЕКРАЩЕНИЕ ПОСТА
В праздники все прекращали пост, но не позволяли себе излишества в употреблении пищи и пития, исходя из обыкновенного своего правила: не для того жить, чтобы есть; но для того есть, чтобы жить. На прекращение поста в праздничные дни мученик Иларий указывает как на обычай апостольский.
Тертуллиан пишет: «В день Господень мы почитаем неприличным поститься... с этой же свободой (от поста) мы радуемся с Пасхи до Пятидесятницы». Епифаний Кипрский также свидетельствует, что во дни Пятидесятницы поста не бывает. Амвросий Медиоланский осуждает манихеев за то, что они постятся в воскресенье: «Пост их в этот день показывает, что они не верят воскресению Христову». Блаженный Августин пишет: «Почитаем предосудительным делом поститься в воскресенье».
Откладывали пост и те из подвижников, которые в постные дни иногда пребывали совсем без пищи. Епифаний свидетельствует, что истинные аскеты в дни воскресные и Пятидесятницы не постились. Кассиан говорит, что все восточные монахи пять дней в неделю непрестанно постятся, в воскресный же день и субботу пост откладывают.
О преподобной Мелании повествуется: «Святая Мелания стала приучать себя постепенно к посту все более и более строгому, сначала вкушала через день, потом через два, наконец, осталась без пищи всю неделю, кроме субботы и воскресенья».
В воскресные дни Святой Четыредесятницы (Великого поста) пост был ослабляем.
«Как на больших дорогах, - говорит святитель Иоанн Златоуст, - есть гостиницы, в которых утомившиеся путники могут отдохнуть и успокоиться от трудов, чтобы потом опять продолжать путь; как на море есть пристани, где мореходы, преодолев много волн и выдержав напоры ветров, могут несколько отдохнуть, чтобы потом опять начать плавание, - так и в настоящее время Святой Четыредесятницы вступившим на путь поста Господь даровал эти два дня (суббота и воскресенье), как бы гостиницы или пристани для краткого отдохновения, чтобы они, и тело успокоив несколько от трудов, и душу ободрив, опять, по прошествии двух дней, с усердием вступали на тот же путь и продолжали это прекрасное и спасительное путешествие».
Святитель Амвросий Медиоланский пишет: «В Четыредесятницу постятся по целым дням, кроме субботы и воскресенья». Об этом же упоминает святитель Епифаний.
Были, впрочем, праздники, в которые христиане соблюдали пост: Воздвижение Креста Господня и Усекновение главы Иоанна Предтечи.
Никон Черногорец, живший в одиннадцатом веке, в подтверждение древности поста в день Воздвижения Креста Господня ссылается на предание: «Не могли мы ничего найти записанного о посте Воздвижения Честного Креста: но везде он совершается. Известно из примеров великих святых, что они имели обычай предочищаться к великим праздникам. Говорят, что и этим постом верующие положили предочищаться к целованию Честного Креста, так как и сам этот праздник для того установлен».
Пост же в день Усекновения главы Иоанна Предтечи в церковном уставе прямо называется «завещанным древними святыми отцами».
Святая Церковь своими постановлениями утвердила обычай древних христиан прекращать пост в праздничные дни. Правила апостольские отлучением угрожают непокорным за пощение во дни воскресные.
То же постановлено на Соборах: Гангрском и Трулльском. Правило Шестого Вселенского (Трулльского) Собора воспрещает поститься и в субботы Святой Четыредесятницы.
ПЕСНОПЕНИЯ
Радость древних христиан иногда допускала в праздничные дни домашние увеселения, которые однако нисколько не оскорбляли святости этих дней. Их дома хотя оглашались музыкой, но не страстной, а чистой и скромной. Климент Александрийский объяснял своим молодым слушателям свойства христианских празднеств: «Мы допускаем музыку скромную и целомудренную, но прочь от нас звуки разнеживающие: их влияние на нас вредно; предоставляем их любителям неумеренных пиршеств и всякого невоздержания».
Раздавались в христианских домах и песнопения, но только святые и чистые.
Можно полагать, что, по приличию празднеств, пели те или другие псалмы Давидовы. Рассуждая о приятности их и сладости, Григорий Нисский говорит, что ими все и всегда занимаются с любовью; любомудрие Давидово составляет одну из принадлежностей веселья христиан.
Святитель Иоанн Златоуст, показывая вред от мирских песен, хвалит тех, кто, оставляя нечистые мирские увеселения, занимается псалмопением: «От мирских песен бывает много вреда, развращения и других зол, ибо все то, что есть в них худого и безнравственного, проникая в душу, расслабляет ее и развращает. Напротив, духовные песнопения доставляют великую пользу и назидание: это источники освящения, руководители к любомудрию; потому что и слова в них очищают душу, и Святой Дух нисходит в сердце поющего... Кто призывает к себе Давида с гуслями, тот с ним вместе призывает самого Иисуса Христа.
Иные люди превращают дома свои в театры, а ты свой дом сделай церковью. И действительно, где псалмопение, молитва, ликование пророков, где умы устремлены к Богу, такое собрание безошибочно можно называть церковью».
ДОМАШНИЕ ЧТЕНИЯ И МОЛИТВЫ
Но главным домашним занятием христиан в праздничные дни были: чтение Священного Писания, благочестивая беседа и молитва к Богу. Священное Писание, по совету пастырей Церкви, читали перед тем, как идти в храм к литургии.
Иоанн Златоуст своим пасомым вменял в обязанность, «чтобы каждый из них в воскресный или субботний день, взяв в руки положенное на те дни для чтения евангельское зачало, несколько раз прочитал его, сидя дома; неоднократно, со тщанием обдумал содержание, хорошо обсудил его и заметил, что ясно, что темно, а что кажется противоречащим, хотя в самом деле не заключает в себе противоречия. Таким образом, взвесив все точно, вы приходите к слушанию».
Этот же архипастырь советовал своим слушателям по возвращении из храма в день воскресный снова обращаться к чтению священного Писания и вспоминать о слышанном в храме объяснении слов Божественного Писания: «По выходе из церкви не надлежит нам приниматься за дела непристойные, но, придя домой, надо взять книгу и вместе с женой и детьми привести на память, что было говорено; потом уже приступать к делам житейским. Слишком было бы неразумно на дела житейские употреблять пять или шесть дней, а на дела духовные не уделить и одного дня. Итак, для самих себя, для наших жен и детей поставим непременным законом этот один день в неделе посвящать весь слушанию и припоминанию того, что слышали».
В другом месте Иоанн Златоуст говорил: «Со многими бывает, что, уходя с луга, они несут в руках розу, фиалку или другой цветок; другие уносят домой из сада древесные ветви с плодами; а кто-то с богатых обедов приносит своим родным остатки от стола. Так и ты, уходя из храма, отнеси наставление жене, детям и всем родным. Это полезнее и луга, и сада, и стола; эти розы никогда не увядают, эти плоды никогда не высыхают, эти яства никогда не портятся.
От тех - временное удовольствие, а от этих - всегдашняя польза, не только после исполнения, но и при самом исполнении совета... Если припоминанием и обсуждением принесенных из храма наставлений будем заниматься, то не скажем ни одного слова опасного и вредного и не согрешим невольно».
Подобные советы святителя паства старательно исполняла делом. Это можно заключить из его похвальных отзывов о своих слушателях. Он изъявил признательность антиохийцам, когда достоверно узнал, что усердно стали исполнять увещания об удалении от клятв, которые он предложил им в праздник Пятидесятницы: «Я узнал, что об этой заповеди и дома, и за трапезой бывают состязания у мужей с женами, у рабов со свободными. Блаженными назвал я тех, которые таким образом вкушают пищу.
Что может быть святее трапезы, с которой изгнано пьянство, объедение и всякая неумеренность, а вместо того введено дивное состязание в соблюдении Божиих законов? Не погрешит, кто назовет такой дом церковью Божией. Ибо оттуда, где столько целомудрия, что и во время пиршества помышляют о божественных законах и все присутствующие друг перед другом ревнуют и состязуются в этом, явно, всякий демон и лукавая сила изгнаны, а присутствует Христос, радуясь о святом соревновании своих рабов, обильно даруя им всякое благословение».
Домашней благочестивой беседе обычно сопутствовала усердная молитва к Богу.
В житии преподобной Марфы повествуется, что она «весь день и наступившую затем ночь проводила частью во многих богодухновенных любезных беседах с преподобным сыном своим, частью в теплых со слезами к Богу молитвах».
Иногда к домашнему поучению в Священном Писании приглашали родных и знакомых. Преподобная Афанасия, до поступления своего в монастырь, имела обыкновение в праздничные дни созывать к себе соседних женщин и читать им Божественное Писание.
ТРАПЕЗА ДЛЯ ВСЕХ
Нет сомнения, что христиане в древности, как и ныне, имели обыкновение посещать дома своих близких и знакомых. Родственникам и друзьям приятно было разделить между собой радость праздников и вкусить вместе праздничную трапезу.
В житии преподобного Феодора Сикеота упоминается о пиршестве, которое в доме родительницы его в Пасху устраивалось для родственников и соседей.
Христианские дома в эти дни наполнялись бедными, сиротами, странниками. Их звала сюда христианская любовь, желающая напитать алчущих.
Благочестивый обычай устраивать для бедных трапезу в праздничные дни получил свое начало в самые первые времена христианства. Только тогда трапеза совершалась при храмах, на что указывают апостол Павел, Плиний, Тертуллиан, Минуций Феликс, и при гробах мучеников во дни празднования их памяти. Так было в течение первых трех веков.
В четвертом веке христиане все еще питали меньших своих братьев при храмах и при гробах мучеников, о чем упоминает Златоуст. Но вследствие соборного воспрещения учреждать в священных местах трапезы большей частью стали приглашать в дома. О преподобном Макарии Египетском повествуется, что он, по обычаю родителей своих, в праздник одного святого готовил у себя в доме обед, «не только для соседей, но и для нищих».
Спустя некоторое время, по случаю новых соборных воспрещений, угощения для бедных устраивались только в домах. В описании чудес великомученика Георгия повествуется о благочестивых супругах Леонтии и Феофане, которые в продолжение всей жизни, ежегодно в день празднования памяти святого Георгия собирали у себя богатую трапезу для гостей, ближних и дальних, нищих и странников.
Ревность христиан в соблюдении этого обычая была настолько велика, что те, кто жил в достатке, в праздничные дни накрывали столы, к которым призывали бедных несколько раз. В житии преподобного Памвы о некоем Исайе повествуется, что во дни субботние и воскресные бедные находили в его доме три и даже четыре трапезы.
Обеды, предлагаемые христианами в праздничные дни бедным, а также родным и знакомым, не были шумны и бесчинны. Чистота, трезвенность и целомудрие - вот их отличительные черты.
Тертуллиан писал о вечерях любви: «Все, что происходит на наших вечерях, согласно с той верой, которую мы исповедуем. Нет на них ничего худого, ничего противного добрым нравам. Вечеря начинается молитвой к Богу; едят столько, сколько нужно для утоления голода; пьют, как пристойно людям, строго соблюдающим воздержание и трезвость; насыщаются так, что в ту же ночь могут возносить молитвы к Богу; беседуют, зная, что Господь слышит все...
Вечеря оканчивается, как и началась, молитвой. Расходятся, не толпясь и не теснясь, но с той же степенностью, скромностью и целомудрием, с какими пришли в собрание, ибо здесь напитались не столько пищей и питием, сколько добрым учением».
Такой же отзыв находим у Минуция Феликса: «Мы совершаем наши вечери не только целомудренно, но и трезвенно, ибо не предаемся пиршествам, не празднуем вином, но веселье умеряем важной скромностью, чистыми беседами и еще чистейшим целомудрием тела».
Нет сомнения, что такими же свойствами украшены были трапезы, которые в праздничные дни учреждались в домах христиан, тем более что на них часто присутствовали священники и епископы, которых древние христиане имели обыкновение приглашать к себе.
Так, некто Фортунат просил к себе на обед Вонифатия, епископа Ферентийского, в день празднования памяти мученика Прокла.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В таких светлых чертах представляется поведение ранних христиан в дни воскресные и праздничные. Если же некоторые и уклонялись от цели учреждения праздничных дней, то после вразумлений пастырских исправлялись. Можно сказать, что наши древние единоверцы в святые дни каждый час посвящали исполнению какого-либо дела благочестия, - находились ли дома, или вне его - в храме и обществе.
Так должен проводить праздники всякий православный и ныне. Заповедь апостола Павла: «Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины» (1 Кор. V, 8), - относится ко всем нам и всеми должна быть исполняема. Ибо как за благочестивое провождение праздничных дней, по свидетельству преподобного Иоанна Лествичника, «Бог ущедряет дарами рабов Своих», так за недостойное празднование - сугубо осуждает.
СВЯТЫЕ, УПОМЯНУТЫЕ В КНИГЕ
Августин Блаженный, еп.: Ин. 15
Агафия Панормская, мц.: Ф. 5
Амвросий Медиоланский, еп.: Д. 7
Антоний Великий, прп.: Ян. 17
Афанасия Эгинская, прп.: Ап. 12
Вавила Антиохийский, сщмч.: С. 4
Василий Великий, свт.: Ян. 1, 30
Вонифатий Ферентийский, свт.: Д. 19
Георгий Победоносец, вмч.: Ап. 23; Н. 3, 10, 26
Герасим Иорданский, прп.: Мр. 4
Григорий Богослов, свт.: Ян. 25, 30
Григорий Нисский, свт.: Ян. 10
Давид Псалмопевец, пророк: в Неделю Р. Х.
Димитрий Солунский, вмч.: Окт. 26
Дионисий Александрийский, сщмч.: Окт. 5
Епифаний Кипрский, свт.: М. 12
Ерминингельд Готский, мч.: Н. 1
Игнатий Богоносец, сщмч.: Ян. 29; Д. 20
Иероним Блаженный, прп.: Ин. 15
Иларий Калиптский, мч.: Ил. 12
Илия Фесвитянин, пророк: Ил. 20
Иоанн Златоуст, свт.: Ян.. 27, 30; С. 14; Н. 13
Иоанн Лествичник, прп.: Мр. 30
Иоанн Палестинский, прп.: Ил.21
Иоанн Предтеча, пророк: Ян.7; Ф.24; М.25; Ин.24; Ав.29; С.23; Окт.12
Ириней Лионский, сщмч.: Ав.23
Исаия, пророк: М.9
Иуст Римский, мч.: Ил. 14
Иустин Философ, мч.: Ин.1
Кассиан Римлянин, прп.: Ф.29
Киприан Карфагенский, сщмч.: Ав.31
Климент Анкирский, сщмч.: Ян.23
Константин Великий, равноапост.: М.21
Лука Евангелист, сщмч.: Ян.4; Ап.22; Окт.18
Лукия Сиракузская, мч.: Д.13
Макарий Великий, прп.: Ян.19
Мамант Кесарийский, мч.: С.2
Маркиан Константинопольский, прп.: Ян.10
Марфа Антиохийская, прп.: Ил.4
Мелания Римляныня, прп.: Д.31
Мелетий Антиохийский, свт.: Ф.12
Мокий Амфипольский, сщмч.: М.11
Павел, первоверховный апостол: Ин.29
Памва Нитрийский, прп.: Ил.18
Петр Александрийский, сщмч.: Н.25
Поликарп Смирнский, сщмч.: Ф.23
Прокл Калиптский, мч.: Ил.12
Самсон Странноприимец, прп.: Ин.27
Симеон Палестинский, прп.: Ил.21
Сира Персидская, мч.: Ав.24
Стефан Новый, прмч.: Н.28
Феодор Сикеот, прп.: Ап.22, Ин.15
Феодосий Великий, прп.: Ян.11
Феодосия Тирская, мч.: Ап.3; М.29.
Дни памяти святых даны по Юлианскому календарю (по старому стилю).
Макарий, архимандрит, "Поведение древних христиан во дни воскресные и праздничные" – 1856, Ростов-на-Дону: Благовест, 1997.
Источник: «Православна беседа»