Православие и коммунизм: социальный заказ на справедливость
Левая идея переживает в России новое рождение — на этот раз как синтез коммунистических и христианских идеалов. Но срастутся ли завет любить ближнего и призывы не стяжать земных даров с восстанием против капитала и его власти?
Бытовое сознание с давних пор легко сближает понятия «коммунизм» и «православие», простодушно подкрепляя свои выводы соображениями типа: Христос хотел, чтобы всем было хорошо, и коммунисты того же. Отчасти это, как ни странно, так и есть. Если брать коммунистическую доктрину чуть шире учения Маркса, просто как идею социальной справедливости, устанавливаемой посредством государственного регулирования, то ее можно охарактеризовать как вожделение земного рая, где всякий будет сыт и спокоен за будущее, где будет уничтожен механизм эксплуатации человека человеком, где общественное благо будет распределяться поровну. Религиозная природа этой идеи очевидна — вера в идеальное справедливое общество столь же иррациональная, как и вера в Бога.
В последнее время сближать социализм, как идеологию, и социализм, как прожитый Россией опыт, начали уже и служители православной церкви.
Происходит это с завидной регулярностью, так что, наверное, можно уже говорить об определенной тенденции. Вот лишь два недавних примера. Священник Андрей Ткачев утверждает, что будущее России в синтезе коммунизма и православия. Протоиерей Всеволод Чаплин уверен, что «социализм — это лучший строй». Надо лишь освободить его от атеизма.
Среди моих френдов в Фейсбуке людей, страстно доказывающих полную тождественность коммунистических и христианских идеалов также немалое количество. Я бы сказал, что левая идея переживает в России новое рождение, ее популярность, как мне видится, растет опережающими темпами.
Можно ли стремление к справедливости, завет любить ближнего, как самого себя, призывы не стяжать земных даров, инвективы против богатства, обладателю которого войти в Царство Божие будет не проще, чем верблюду пройти сквозь игольное ушко - увязать с восстанием против капитала и его власти, характерного для коммунистической идеологии? Ведь на самом деле — социальная справедливость может толковаться как частный случай справедливости вообще, общего нравственного закона, исполнение которого вменяется христианину. Думаю, что никак нельзя.
Проблема только в одном — в христианской метафизической реальности человек свободное существо, воля которого выбирать как добро, так и зло ничем не ограничена.
Только свободный акт преодоления косного начала в своей природе может привести человека на путь спасения. Это мучительный, трагический, сложный путь, сопряженный с потерями, ошибками, но и прорывами, но и творчеством нового, небывалого еще в природе и истории. В этом суть Божественной природы человека, его тварной сущности.
Кроме того, человек не может быть замкнут пределами этого мира и в нем искать или выстраивать идеальные формы общежития. Здесь их вообще быть не может в силу того, что правителем земли и князем мира сего является дъявол. И это не номинальное абстрактное утверждение, а самое что ни на есть близкое нам измерение реальности. Человеческое существо двойственно — одной своей стороной оно устремлено к горнему, другой постоянно обрывается в пропасть, во зло. Мир в силу погруженности в грех, по словам Иисуса, «не познал» Бога, да и сам Сын Человеческий говорит, что Он «не от мира сего». Человек принципиально разомкнут в вечность, он, обладающий бессмертной душой, и есть вечность.
Материалистическая доктрина коммунизма считает мир конечным, а потому естественным образом пытается найти «формулу счастья» для человеческого общежития, исключив вероятность «расширения» человеческого существования в идеальный план. Просветители 18-го предполагали , что человеческая натура от природы добра и нужно лишь изменить условия существования, чтобы рационально убедить человека в пользе добра.
Но еще Платон предполагал, что идеальное коммунистическое общество без государственного насилия построить не удастся и большевики, кажется, были с ним абсолютно согласны.
Равно как и Маркс, доказывавший, что капитал — это абсолютное зло, и нет преступления, которого он не совершил бы ради прибыли. А раз так, то власть капитала должна быть низвергнута самым решительным способом.
То есть реализация левой мечты, как показал опыт 20-го века, возможна лишь при ограничении человеческой свободы и установлении социальной справедливости в рамках идеократии, утверждающей, что любая иная форма общественного быта, кроме коммунистической, является порочной и обреченной на гибель.
В результате не человек становится субъектом собственной жизни и истории, а идея, которая с помощью мобилизованной ею государственной мощи лишает его возможности выбора.
Я не стремлюсь сейчас утвердить примат православия или христианства над коммунизмом. Я просто хочу сказать, что они исходят из абсолютно различного понимания человека и его роли.
В одном случае, человеческая природа, чтобы спасти себя, должна нести тяжелейшее бремя свободы, ибо доброе — это активное волевое преодоление злого в самом своем существе. В другом — некая идея справедливости, смысл истории, ее дух, гегелевский пантеизм, перетолкованный Марксом в контексте учения о диктатуре пролетариата, обездвиживает человеческую свободу, воплощая при помощи государственного насилия в идеалы социального общежития. Христианство верит в Богоподобие человека. Оно готово подвергнуть риску саморазрушения вселенную ради человеческой свободы и ответственности, несмотря на то, что Господу ведомы язвы «века сего», которые уже не единожды совлекали человечество с начертанного пути. Коммунизм доверяет только бездушной машинерии уравнивания, распределения и считает, что человек в силу немощности не может быть движителем истории, он есть лишь объект приложения абстрактного добра.
Ужиться в одной лодке этим метафизически прямо противоположным подходам едва ли когда-нибудь удастся. Но сама попытка отдельных представителей церкви и общественности протянуть руку коммунизму — есть отражение глубочайшей неудовлетворенности общественного сознания той социальной формацией, которая сложилась в России за последние 20 с лишним лет после развала СССР.
Не совпадающая с интенциями русского духа и культуры реальность грабительского, примитивного капитализма вынуждает людей обращаться к опыту прошлого, идеализировать его и искать там рецепты исправления несправедливости наличного существования.
Когда-то Бердяев написал, что России, когда она начнет выздоравливать, придется учесть и использовать то новое, что привнесли в ее жизнь большевики. И в этом утверждении есть глубокая правда, поскольку сейчас многим кажется, что скудная в плане материальных благ реальность социализма была куда менее унизительна для человеческого достоинства, нежели нынешнее изобилие, основанное на бедности одних и неоправданном богатстве других.
Что понуждение к справедливости при помощи внешних ограничений гораздо эффективней удерживает общественную мораль в значениях нормы, чем сдача всех государственных регуляций на милость «невидимой руке рынка».
Я полагаю, что в России оформился новый социальный заказ — на более справедливое общественное устройство — и именно он сегодня диктует повестку дня на ближайшие десятилетия. Власть пока никак не реагирует на это настроение общества, однако так или иначе или этому поколению политиков, или уже следующему придется прислушаться к православию, взыскующему коммунизма.
Андрей Бабицкий
http://primechaniya.ru/home/news/sentyabr_2016/kommunizm-_pravoslavie-_socialnyj_zakaz/
http://rpczmoskva.org.ru/sejchas-v-rossii/pravoslavie-i-kommunizm-socialnyj-zakaz-na-spravedlivost.html#more-30033