99 лет со дня кончины Великого Князя Константина Константиновича
15 июня 2014 г. исполнилось 99 лет со дня смерти Великого Князя Константина Константиновича, генерал-инспектора высших военных учебных заведений, президента Императорской Акадении Наук, а также талантливого поэта, писавшего под псевдонимом К.Р. С Великим Князем вели переписку И. А. Гончаров, Я. П. Полонский, А. А. Фет, ценившие его вкус и даже поручавшие ему исправлять свои стихи. Многие стихотворения Константина Константиновича отличались мелодичностью и были положены на музыку (самое известное — романс «Растворил я окно…» с музыкой П. И. Чайковского. А перевод шекспировского «Гамлета» на русский язык, над которым Великий Князь работал с 1889 по 1898 год считается одним из лучших и удачных переводов в истории.
Великий Князь Константин Константинович скончался вечером 15 июня 1915 года в своём рабочем кабинете в Павловске. Единственной свидетельницей последних минут жизни Великого Князя стала его младшая дочь Княжна Вера Константпновна, которой было всего 9 лет. В 1962 году она записала свои воспоминания о последних минутах жизни Константина Константиновича. Предлагаю вам прочесть её воспоминания.
Здоровье «Папа», как мы говорили дома, в последние годы перед войной все ухудшалось. У него обнаружили грудную жабу. Приступы становились все чаще и сильнее. Один из этих припадков был настолько силен, что, казалось, наступил конец. Однако, и на этот раз, наступило облегчение, и даже такое, что было решено ехать в наше любимое имение Осташево, московской губернии, где был похоронен брат Олег.
15 июня 1915 года, в Павловске, в своем кабинете, отец сидел в кровати и раскладывал пасианс. В спальной мать примеряла летнее платье, собираясь в деревню. Я сидела в отцовском кабинете на диванчике и читала «Хитролис». Комната эта была очень большая, продолговатая, в три окна, в нижнем этаже Павловского дворца. Мы с отцом как раз поджидали Его сестру, королеву Эллинов Ольгу Константиновну.
«Тетя Оля», как мы называли ее, в эти дни развлекала отца чтением русских классиков. Меня же привлекали к этим чтениям для того, чгобы приохотить к родной литературе. Время шло, но тетя Оля все не приходила из лазарета, где работала хирургической сестрой. Вошел дежурный камердинер и доложил, что королева задержалась на операции и опоздает.
Вскоре после его ухода я услышала, как отец стал задыхаться. Мне было тогда 9 лет, и я еще недостаточно отчетливо понимала характер болезни отца, но слышала о Его припадках, а потому и поняла, в чем дело. В страхе, стремглав бросилась я к матери, самостоятельно открыв тяжелейшую зеркальную дверь, и побежала через материнский будуар, через столовую, сени, в спальню.
«Папа не может дышать!» — в ужасе закричала я. Меня сейчас же послали к камердинеру, чтобы немедленно вызвать врача. Однако он, видимо от испуга, не понимал меня, нервно смеясь, топтался на месте и ничего не предпринимал.
«Скорей, Аракчеев, скорее, Папа плохо!» — кричала я, от волнения прыгая на месте и топая ногами. Но было уже поздно, все кончилось.
Через неделю состоялись торжественные похороны в присутствии Царской семьи. Длились они от 2-х часов дня до 9-ти часов вечера. Смутно помню последнюю панихиду в Павловске, переезд на поезде по царской ветке; шпалеры юнкеров и кадет со свернутыми знаменами; темный, мрачный Петропавловский Собор. Я ехала в карете с Государыней, одной из старших Великих Княжен, кажется Ольгой Николаевной, и моей матерью. Стояла невыносимая жара .. .
Не подозревали мы тогда, как милостиво было Провидение, и отец ушел в иной, лучший мир, не увидев революции со всеми ее ужасами, так близко отразившимися и коснувшимися именно нашей семьи...