Іером. Серафимъ (Роузъ): ЯВЛЕНІЯ АНГЕЛОВЪ И БѢСОВЪ ВЪ ЧАСЪ СМЕРТИ

Въ этихъ случаяхъ умершаго обычно встрѣчаютъ два ангела. Вотъ какъ ихъ описываетъ авторъ «Невѣроятнаго для многихъ...»: «И едва она (старушка-сидѣлка) произнесла эти слова («царство ему небесное, вѣчный покой...»), какъ подлѣ меня появились два ангела, въ одномъ изъ которыхъ я почему-то узналъ моего Ангела-Хранителя, а другой былъ мнѣ неизвѣстенъ». (Позже одинъ благочестивый странникъ объяснилъ ему, что это былъ «встрѣчный ангелъ»). Св. Ѳеодора, чей путь послѣ смерти черезъ воздушныя «мытарства» описанъ въ житіи св. Василія Новаго (X вѣкъ, 26 марта), разсказываетъ: «Когда я совершенно изнемогла, то увидѣла подходившихъ ко мнѣ въ образѣ красивыхъ юношей двухъ Ангеловъ Божіихъ; лица были свѣтлыя, глаза смотрѣли съ любовью, волосы на головѣ были бѣлые какъ снѣгъ и блестѣли какъ золото; одежды были похожи на свѣтъ молніи, и на груди они были крестообразно подпоясаны золотыми поясами». Галльскій епископъ VI вѣка св. Сальвій слѣдующимъ образомъ описываетъ свой опытъ смерти: «Когда моя келья сотрясалася четыре дня назадъ и вы видѣли меня лежащимъ мертвымъ, я былъ поднятъ двумя ангелами и отнесенъ на самую вершину небесъ» (св. Григорій Турскій, «Исторія франковъ», VII, 1).

Обязанность этихъ ангеловъ — сопровождать душу умершаго на его пути въ загробную жизнь. Ни въ ихъ видѣ, ни въ ихъ поступкахъ нѣтъ ничего неопредѣленнаго — имѣя человѣческій обликъ, они твердо схватываютъ «тонкое тѣло» души и уводятъ его. «Свѣтлые ангелы взяли ее (душу) къ себѣ на руки» (св. Ѳеодора). «Взявъ меня подъ руки, ангелы вынесли меня прямо черезъ стѣну изъ палаты...» («Невѣроятное для многихъ...»). Св. Сальвій былъ «поднятъ двумя ангелами». Подобные примѣры можно было бы продолжать.

Поэтому нельзя утверждать, что «свѣтящееся существо» изъ современныхъ случаевъ, которое не имѣетъ видимой формы, никуда не провожаетъ душу, которое втягиваетъ душу въ разговоръ и показываетъ ей «обратные кадры» ея прошлой жизни, есть ангелъ, сопровождающій въ загробную жизнь. Не всякое существо, появляющееся какъ ангелъ, дѣйствительно есть ангелъ, «потому что самъ сатана принимаетъ видъ Ангела свѣта» (2 Кор. 11, 14). И поэтому о существахъ, которыя и вида-то ангеловъ не имѣютъ, можно съ увѣренностью сказать что это не ангелы. По причинѣ, которую мы постараемся объяснить ниже, въ современныхъ «посмертныхъ» опытахъ, по-видимому, никогда не бываетъ несомнѣнныхъ /с. 41/ встрѣчъ съ ангелами.

Тогда не можетъ ли быть такъ, чтобы на самомъ дѣлѣ «свѣтящееся существо» было бѣсомъ, маскирующимся подъ «ангела свѣта», чтобы искушать умирающаго, когда душа его покидаетъ тѣло? Д-ръ Муди («Жизнь послѣ смерти», «Размышленія») и другіе изслѣдователи дѣйствительно ставятъ этотъ вопросъ, но лишь для того, чтобы отвергнуть эту возможность въ связи съ «хорошимъ» дѣйствіемъ, которое производитъ это явленіе на умирающаго. Разумѣется, взгляды этихъ изслѣдователей на «зло» наивны до предѣла. Д-ръ Муди полагаетъ, что «сатана, по-видимому, велитъ слугамъ слѣдовать путемъ ненависти и разрушенія» («Жизнь послѣ жизни») и, похоже, совершенно не знакомъ съ христіанской литературой, описывающей настоящую природу бѣсовскихъ искушеній, которыя неизмѣнно представляются ихъ жертвамъ какъ нѣчто «хорошее».

Каково же православное ученіе о бѣсовскихъ искушеніяхъ въ часъ смерти?

Св. Василій Великій въ своемъ толкованіи на слова псалма «спаси мя отъ всѣхъ гонящихъ мя и избави мя: да не когда похититъ яко левъ душу мою» (Пс. 7, 2-3) даетъ такое объясненіе: «Думаю же, что о мужественныхъ Божіихъ подвижникахъ, которые черезъ всю свою жизнь довольно боролись съ невидимыми врагами, когда избѣжатъ всѣхъ ихъ гоненій, находясь при концѣ жизни, князь вѣка сего извѣдываетъ, чтобы удержать ихъ у себя, если найдутся на нихъ раны, полученныя во время борьбы, или какія-нибудь пятна и отпечатки грѣха. А если найдены будутъ неуязвленными и незапятнанными, то какъ непобѣдимые, какъ свободные будутъ упокоены Христомъ. Посему Пророкъ молится о будущей и настоящей жизни. Здѣсь говоритъ: "спаси мя отъ гонящихъ", а тамъ, во время испытанія: "избави мя, да не когда похититъ яко левъ душу мою". И сіе можешь узнать отъ Самого Господа, Который передъ страданіемъ говоритъ: "нынѣ князь міра сего грядетъ, и во Мнѣ не имать нечесоже"» (Ін. 14, 30) (т. I, стр. 104).

Дѣйствительно, не только христіанскимъ подвижникамъ приходится сталкиваться съ бѣсовскимъ испытаніемъ въ часъ смерти. Св. Іоаннъ Златоустъ въ «Бесѣдахъ на Евангелиста Матѳея» образно описываетъ, что случается съ обыкновенными грѣшниками во время смерти: «Посему много услышишь разсказовъ объ ужасахъ при /с. 42/ послѣднемъ концѣ и страшныхъ явленіяхъ, которыхъ самый видъ нетерпимъ для умирающихъ, такъ что лежащіе на одрѣ съ великою силой сотрясаютъ оный и страшно взираютъ на предстоящихъ, тогда какъ душа силится удержаться въ тѣлѣ и не хочетъ разлучаться съ нимъ, ужасаясь видѣнія приближающихся Ангеловъ. Ибо если мы, смотря на страшныхъ людей, трепещемъ, то какое будетъ наше мученіе, когда увидимъ приближающихся Ангеловъ грозныхъ и неумолимыя силы, когда душу нашу повлекутъ и будутъ отторгать отъ тѣла, когда много будетъ она рыдать, но вотще и безъ пользы» (Бесѣда 53, т. III, стр. 414-415).

Православныя житія святыхъ полны разсказовъ о подобныхъ бѣсовскихъ зрѣлищахъ въ моментъ смерти, цѣль которыхъ обычно запугать умирающаго и заставить отчаяться въ собственномъ спасеніи. Напримѣръ, св. Григорій въ своихъ «Собесѣдованіяхъ» разсказываетъ объ одномъ богачѣ, бывшемъ рабомъ многихъ страстей: «Незадолго до смерти увидѣлъ стоящихъ передъ нимъ гнусныхъ духовъ, свирѣпо грозящихъ унести его въ глубины ада... Вся семья собралась вокругъ него, плача и стеная. Хотя они и не могли по словамъ самого больного, по блѣдности его лица и по дрожанію его тѣла понять, что тамъ были злые духи. Въ смертельномъ страхѣ передъ этими ужасными видѣніями онъ метался на постели изъ стороны въ сторону... И теперь, почти обезсилѣнный и отчаявшійся въ какомъ-либо облегченіи, онъ закричалъ: "Дайте мнѣ время до утра! Потерпите хоть до утра!" И на этомъ его жизнь прервалась» (IV, 40). Св. Григорій разсказываетъ о другихъ подобныхъ случаяхъ, какъ и Беда въ своей «Исторіи Англійской Церкви и народа» (кн. V, гл. 13, 15). Даже въ Америкѣ XIX в. подобные случаи не были рѣдкостью: недавно опубликованная антологія содержитъ многочисленныя предсмертныя видѣнія нераскаянныхъ грѣшниковъ, имѣвшія мѣсто въ прошломъ вѣкѣ, которыя носятъ заголовки вродѣ «Я въ огнѣ, вытащите меня!», «О, спасите меня! Они меня утаскиваютъ!», «Я иду въ адъ!», и «Дьяволъ идетъ, чтобы утащить мою душу въ адъ» (Джонъ Майерсъ, «Голоса на краю вѣчности», Нью-Іоркъ, 1973).

Однако, д-ръ Муди подобнаго не сообщаетъ: въ сущности въ его книгѣ всѣ опыты умирающихъ (за достойнымъ вниманія исключеніемъ самоубійства) пріятные — будь то христіане или нехристіане, люди религіозные или нѣтъ. Съ другой стороны, д-ра Осисъ и Харалдсонъ въ своихъ изслѣдованіяхъ нашли нѣчто не столь далекое отъ этого опыта.

/с. 43/ Эти ученые нашли въ своихъ изслѣдованіяхъ американскихъ случаевъ то же, что и д-ръ Муди: явленіе потустороннихъ посѣтителей воспринимается какъ нѣчто положительное, больной принимаетъ смерть, этотъ опытъ пріятенъ, вызываетъ спокойствіе и душевный подъемъ и часто прекращеніе боли передъ смертью. Въ изслѣдованіяхъ же индійскихъ случаевъ не менѣе одной трети больныхъ, видѣвшихъ явленія, испытали страхъ, угнетеніе и безпокойство въ результатѣ появленія «ямдутовъ» («вѣстниковъ смерти», хинди), или другихъ существъ; эти индійцы сопротивляются или пытаются избѣжать потустороннихъ посланниковъ. Такъ, въ одномъ случаѣ, умирающій индійскій конторскій служащій говорилъ: «Кто-то здѣсь стоитъ! У него телѣга, навѣрное это ямдутъ. Онъ, должно быть, заберетъ кого-то съ собой. Онъ дразнитъ меня, что хочетъ взять меня!... Пожалуйста, держите меня, я не хочу». Боли его возросли и онъ умеръ. Одинъ умирающій индіецъ внезапно сказалъ: «Вотъ идетъ ямдутъ, чтобы забрать меня. Снимите меня съ постели, чтобы ямдутъ не нашелъ меня». Онъ показалъ наружу и вверхъ: «Вотъ онъ». Больничная палата была на первомъ этажѣ. Снаружи, у стѣны зданія, было большое дерево, на вѣтвяхъ котораго сидѣло множество воронъ. Какъ только больному представилось это видѣніе, всѣ вороны внезапно покинули дерево съ большимъ шумомъ, какъ если бы кто выстрѣлилъ изъ ружья. Мы были удивлены этимъ и выбѣжали черезъ открытую дверь комнаты, но не увидѣли ничего, что могло бы встревожить воронъ. Обычно онѣ были очень спокойны, поэтому всѣмъ намъ, присутствующимъ, очень запомнилось то, что вороны улетѣли съ большимъ шумомъ какъ разъ тогда, когда у больного было видѣніе. Какъ будто бы онѣ тоже почувствовали что-то ужасное. Когда это случилось больной потерялъ сознаніе и черезъ нѣсколько минутъ испустилъ духъ. Нѣкоторые «ямдуты» имѣютъ страшную внѣшность и вызываютъ въ умирающемъ еще большій страхъ.

Это самое большое различіе между американскимъ и индійскимъ опытомъ умиранія въ изслѣдованіяхъ д-ровъ Осиса и Харалдсона, но авторы не находятъ ему объясненія. Естественно возникаетъ вопросъ: почему въ современномъ американскомъ опытѣ почти совсѣмъ отсутствуетъ одинъ элементъ — страхъ, вызываемый ужасными потусторонними явленіями, столь общими какъ для христіанскаго опыта прошлаго, такъ и для современнаго индійскаго опыта?

Намъ нѣтъ необходимости точно опредѣлять природу явленій /с. 44/ умирающимъ, чтобы понять, что, какъ мы видѣли, они въ какой-то мѣрѣ зависятъ отъ того, что умирающій ожидаетъ или что онъ готовъ увидѣть. Поэтому христіане прошлыхъ вѣковъ, которые имѣли живую вѣру въ адъ, и чья совѣсть въ концѣ жизни обвиняла ихъ, часто передъ смертью видѣли бѣсовъ.

Современные индусы, которые, конечно, болѣе «примитивны» чѣмъ американцы въ своихъ вѣрованіяхъ и въ своемъ пониманіи, часто видятъ существа, которыя соотвѣтствуютъ ихъ все еще очень реальнымъ страхамъ относительно загробной жизни, а современные «просвѣщенные» американцы видятъ видеоявленія, согласующіяся съ ихъ «комфортабельной» жизнью и убѣжденіями, которыя, въ общемъ, не включаютъ реальнаго страха ада или неувѣренности въ существованіи бѣсовъ.

Въ дѣйствительности сами бѣсы предлагаютъ такія искушенія, которыя согласуются съ духовнымъ сознаніемъ или ожиданіями искушаемыхъ. Тѣмъ, кто боится ада, бѣсы могутъ явиться въ ужасномъ видѣ, чтобы человѣкъ умеръ въ состояніи отчаянія; но тѣмъ, кто не вѣритъ въ адъ (или протестантамъ, которые вѣрятъ, что они «надежно» спасены, и поэтому не боятся ада) бѣсы естественно предложили бы какія-то другія искушенія, которыя не обнаруживали бы столь ясно ихъ злыя намѣренія. Подобнымъ же образомъ, уже достаточно пострадавшему христіанскому подвижнику бѣсы могутъ явиться въ такомъ видѣ, чтобы соблазнить его, а не запугать.

Хорошимъ примѣромъ такого рода является искушеніе бѣсами въ часъ смерти мученицы Мавры (III вѣкъ). Послѣ того, какъ она была распята на крестѣ въ теченіе девяти дней вмѣстѣ съ мужемъ, муч. Тимоѳеемъ, дьяволъ искушалъ ее. Въ житіяхъ этихъ святыхъ повѣствуется, какъ сама муч. Мавра разсказала о своихъ искушеніяхъ своему мужу и соучастнику въ страданіяхъ: «Ободрись, братъ мой, и отгони отъ себя сонъ; бодрствуй и уразумѣй то, что я видѣла: мнѣ показалось, что предо мною, находившейся какъ бы въ восхищеніи, былъ человѣкъ, имѣвшій въ рукѣ своей чашу, наполненную молокомъ и медомъ. Человѣкъ этотъ сказалъ мнѣ: — взявши это, выпей. — Но я сказала ему: — кто ты? — Онъ же отвѣтилъ: — я ангелъ Божій. — Тогда я сказала ему: — помолимся ко Господу. — Потомъ онъ сказалъ мнѣ: — Я пришелъ къ тебѣ для того, чтобы облегчить твои страданія. Я видѣлъ, что ты сильно хотѣла ѣсть и пить, такъ какъ до сего времени ты не вкушала никакой пищи. — Снова я сказала ему: — кто побудилъ тебя оказать мнѣ эту милость? И /с. 45/ какое тебѣ дѣло до моего терпѣнія и пощенія? Развѣ ты не знаешь, что Богъ силенъ сотворить и то, что невозможно людямъ? — Когда я помолилась, то увидѣла, что человѣкъ тотъ отворачивалъ лицо свое на западъ. Изъ этого я поняла, что это было обольщеніе сатанинское; сатана хотѣлъ искусить насъ на крестѣ. Затѣмъ вскорѣ видѣніе то исчезло. Потомъ подошелъ другой человѣкъ, и мнѣ показалось что онъ привелъ меня къ рѣкѣ, текущей молокомъ и медомъ, и сказалъ мнѣ: — пей. — Но я отвѣчала: — я уже сказала тебѣ, что не буду пить ни воды, ни какого другого земного питія до тѣхъ поръ, пока не испію чашу смерти за Христа, Господа моего, которую онъ Самъ растворитъ для меня спасеніемъ и безсмертіемъ жизни вѣчной. Когда я говорила это, тотъ человѣкъ пилъ изъ рѣки, и вдругъ исчезъ и онъ самъ и рѣка вмѣстѣ съ нимъ». («Житіе святыхъ мучениковъ Тимоѳея и Мавры», 3 мая). О третьемъ явленіи муч. Маврѣ, явленіи настоящаго ангела, въ этомъ изслѣдованіи будетъ говориться ниже, но уже здѣсь ясно, какую осторожность долженъ проявлять христіанинъ, получая «откровенія» во время смерти.

Итакъ, часъ смерти — это воистину время бѣсовскихъ искушеній, и тѣ «духовные опыты», которые люди получаютъ въ это время (даже если кажется, что это происходитъ «послѣ смерти», о чемъ рѣчь будетъ идти ниже), должны быть сравнены съ тѣми же христіанскими мѣрками, что и любые другіе «духовные опыты». Аналогичнымъ образомъ, «духи», которые могутъ встрѣтиться въ это время, должны быть подвергнуты всестороннѣй провѣркѣ, которую ап. Іоаннъ выражаетъ слѣдующимъ образомъ: «...испытывайте духовъ, отъ Бога ли они, потому, что много лжепророковъ появилось въ мірѣ» (1 Ін. 4, 1).

Нѣкоторые изъ критиковъ современныхъ «посмертныхъ» опытовъ уже указывали на сходство «свѣтящагося существа» съ «духами руководителями» и «духами друзьями» медіумическаго спиритизма. Потому взглянемъ вкратцѣ на спиритическое ученіе въ той его части, гдѣ говорится о «свѣтящихся существахъ» и ихъ сообщеніяхъ. Одинъ классическій трудъ по спиритизму (Дж. Артуръ Хиллъ, «Спиритизмъ. Его исторія, явленія и ученіе», Нью-Іоркъ, 1919) указываетъ, что «спиритическое» ученіе всегда или почти всегда согласуется съ высокими моральными нормами; въ отношеніи вѣры оно всегда теистическое, всегда почтительно, но не /с. 46/ слишкомъ-то интересуется такими интеллектуальными тонкостями, которыя интересовали отцовъ церковныхъ соборовъ». Затѣмъ въ книгѣ отмѣчается, что «ключомъ» и «центральной доктриной» спиритическаго ученія является любовь, что отъ духовъ спириты получаютъ «славное знаніе», которое обязываетъ ихъ вести миссіонерскую работу по распространенію «знанія о томъ, что жизнь послѣ смерти дѣйствительно есть» и что «совершенные» духи теряютъ «ограниченія» личности и становятся болѣе «вліяніями», чѣмъ личностями, все болѣе и болѣе наполняясь «свѣтомъ». Дѣйствительно, въ своихъ гимнахъ спириты буквально призываютъ «свѣтящіяся существа»:

 

Всего этого достаточно, чтобы усомниться въ «свѣтящемся существѣ», которое сейчасъ появляется людямъ, ничего не знающимъ о природѣ и коварствѣ бѣсовскихъ ухищреній. Наша подозрительность только увеличивается, когда мы слышимъ отъ д-ра Муди, что нѣкоторые описываютъ это существо какъ «забавную личность» съ «чувствомъ юмора», которая «развлекаетъ» и «забавляетъ» умирающаго («Жизнь послѣ жизни»). Подобное существо, съ его «любовью и пониманіемъ» на самомъ дѣлѣ удивительно похоже на тривіальныхъ и часто добродушныхъ «духовъ» на сеансахъ, которые, безъ всякаго сомнѣнія, являются бѣсами (если сами сеансы не жульничество).

Это фактъ привелъ къ тому, что нѣкоторые отрицаютъ какъ бѣсовскій обманъ вообще всѣ сообщенія о «посмертномъ» опытѣ. Въ одной книгѣ, написанной евангельскими протестантами, утверждается, что «существуютъ новыя и неизвѣданныя опасности во всемъ этомъ обманѣ о жизни и смерти. Даже смутная вѣра сообщеніямъ о клиническихъ опытахъ, по нашему убѣжденію, можетъ имѣть серьезныя послѣдствія для тѣхъ, кто вѣритъ въ Библію. Не одинъ искренній христіанинъ полностью повѣрилъ тому, что «свѣтящееся существо» есть не кто иной какъ Іисусъ Христосъ и, къ не/с. 47/счастью, этихъ людей можно легко дурачить» (Джонъ Уэлдонъ и Зола Левитъ, «Есть ли жизнь послѣ смерти?», 1977). Помимо указанія на тотъ несомнѣнный фактъ, что рядъ изслѣдователей «посмертнаго» опыта также интересуется оккультизмомъ и даже имѣетъ контактъ съ медіумами, авторы книги въ поддержку этого утвержденія цитируютъ рядъ замѣчательныхъ параллелей между современнымъ «посмертнымъ» опытомъ и опытомъ медіумовъ и оккультистовъ недавняго прошлаго.

Въ этихъ наблюденіяхъ, конечно, много истины. Къ сожалѣнію, безъ полнаго христіанскаго ученія о загробной жизни даже самые благонамѣренные «вѣрующіе въ Библію» заблуждаются, отвергая вмѣстѣ съ опытомъ, который можетъ оказаться бѣсовскимъ обманомъ, и подлинный посмертный опытъ души. И какъ мы увидимъ, сами эти люди способны повѣрить обманчивому «посмертному» опыту.

Д-ра Осисъ и Харалдсонъ, которые оба имѣли «непосредственный опытъ общенія съ медіумами», отмѣчаютъ нѣкоторое сходство между явленіями умирающимъ и опытомъ спиритизма. Однако, они отмѣчаютъ существенное «бросающееся въ глаза расхожденіе» между ними: «Вмѣсто продолженія мірской жизни (которую описываютъ медіумы) пережившіе смерть предпочитаютъ начать совершенно новый образъ жизни и дѣятельности» («Въ часъ смерти»). На самомъ дѣлѣ, царство «посмертнаго» опыта не представляется полностью отличнымъ отъ царства обычнаго медіумизма и спиритизма, но это все же царство, гдѣ бѣсовскіе обманы и обманы не только возможны, но положительно ихъ слѣдуетъ ожидать, особенно въ тѣ послѣдніе дни, въ какіе мы живемъ, когда мы являемся свидѣтелями все новыхъ и болѣе новыхъ духовныхъ искушеній, даже «великихъ знаменій и чудесъ, чтобы прельстить, если возможно, и избранныхъ» (Мѳ. 24, 24).

Поэтому намъ слѣдуетъ быть (по крайней мѣрѣ) очень осторожными со «свѣтлыми существами», которыя какъ будто появляются въ моментъ смерти.Очень ужъ они похожи на бѣсовъ, представляющихся «ангелами свѣта», чтобы соблазнить не только самого умирающаго, но и тѣхъ, кому онъ впослѣдствіи разскажетъ свою исторію, если будетъ возвращенъ къ жизни (о возможности чего, конечно, бѣсы хорошо освѣдомлены).

Однако, въ конечномъ счетѣ, наше сужденіе объ этомъ и другихъ «посмертныхъ» явленіяхъ должно основываться на ученіи, которое вытекаетъ изъ нихъ, — будь оно или дано какимъ-то «духовнымъ /с. 48/ существомъ», увидѣннымъ въ моментъ смерти, или просто подразумѣвается или выводится изъ этихъ явленій.

Нѣкоторые изъ «умершихъ» и возвращенныхъ къ жизни — обычно тѣ кто были или стали очень «религіозными» — отождествляли встрѣченное «свѣтящееся существо» не съ ангеломъ, а съ невидимымъ присутствіемъ Самого Христа. У этихъ людей этотъ опытъ часто связанъ съ другимъ явленіемъ, которое для православныхъ христіанъ является, возможно, самымъ загадочнымъ на первый взглядъ явленіемъ, встрѣчаемымъ въ современныхъ посмертныхъ переживаніяхъ — видѣніемъ «рая».