Доклад на ежегодной богословской конференции в одесском Архангело-Михайловском епархиальном доме, составленный игуменией Александрой и сестрами Иоанновского женского монастыря
Одесса, 8-10 августа, 2018 года
Блаженнейший Митрополит Анастасий, в миру Александр Алексеевич Грибановский, родился 6 августа 1873 г., в день праздника Преображения Господня, в селе Братки Борисоглебского уезда Тамбовской губернии, в семье священника.
По окончании Тамбовского духовного училища, а потом Духовной Семинарии, Александр был на казённый счет послан в Московскую духовную академию, ректором которой был в то время архимандрит Антоний (Храповицкий), впоследствии — Митрополит Киевский и Галицкий.
Обозревая мой долгий жизненный путь, с благоговением преклоняюсь перед неисповедимыми, благими и премудрыми путями Божественного Промысла, призвавшего меня в этот мир 84 года тому назад в светлый день Преображения Господня и хранившего меня под Своим покровом даже до сего дня.
Коммунизм есть величайшее мировое зло, какое знает человеческая история. Он разрушает общество и вековую христианскую культуру и на месте их создаёт царство звериное всюду, где ему удаётся утвердить своё владычество. Это очевидно настолько же, насколько несомненно то, что природа его одна и та же всегда и везде; на какой бы почве не произрастали его семена; на русской, испанской, сербской, они везде производят одинаково ядовитые плоды, убивающие душу и тело отдельного человека и целого народа.
Есть особая благодатная, чудодейственная сила в созвучии этих священных слов. Она живит, утешает и обновляет нашу душу. Поэтому мы с трепетным чувством ожидаем всегда наступления Божественной Пасхи, когда эти слова победно звучат над миром. Мы издали уже созерцаем её и как бы предвкушаем её сладость, она сияет нам чрез самый мрак Голгофы.
И когда, наконец, приходит этот вожделенный, нареченный и святый день, он всегда является для нас новым откровением, таинственно сходящим с неба на землю.
В соответствии с этим, и всё пасхальное богослужение запечатлено для нас такой величественной, подлинно божественной красотой. Оно начинается с того, что мы слышим несущиеся из алтаря как бы отдалённые отзвуки хора ангелов, воспевающих на небесах Воскресение Христово.
Как мудрые девы, мы возжигаем свои светильники и торжественным крестным ходом исходим в сретение Небесному Жениху.
В полночный час, в тишине ночи, раздаётся торжественная победная песнь: Христос воскресе из мертвых! Она мгновенно преображает для нас весь мир; наши сердца наполняются священным восторгом: в них вливается струя новой жизни и с нею всё высокое, прекрасное, гармоническое, блаженное, божественное, что только может вместить наша душа.
Мы чувствуем, что Жених пришёл и всё озарил Своим светом. Врата храма отверзаются и мы входим как бы в брачный чертог, чтобы вместе с ангелами славословить Воскресшего Господа.
Тогда, как трубный глас, раздаётся пасхальный канон, созданный вдохновением Великого Дамаскина и являющийся вершиною церковного песнотворчества. Весь как бы огненный, он сверкает и искрится пред нашим взором, как расплавленное золото. Величественные стихиры Пасхи, насыщенные такой же духовной силой и оканчивающиеся призывом братски обнять друг друга, и громоносное огласительное слово Златоуста венчают эту единственную, ни с чем несравнимую пасхальную утреню, возносящую нас на небо.
Что может сравниться с этим пасхальным торжеством, приближающим нас подлинно к райскому блаженству. Мы никогда не можем достаточно насытиться им, как не могли, несомненно, достаточно насладиться лицезрением Своего Учителя Апостолы, когда Он предстал пред ними, восстав из мёртвых. От них, как златая цепь, идёт к нам эта радость Воскресения, которую они передали нам вместе с евангельским повествовании о восстании Христовом.
Сначала их вера в воскресение Христово, казалось, колебалась от самой неожиданности постигшей их радости. Но, утвердившись в ней чрез многократные явления Воскресшего Спасителя, дававшего им не только видеть, но и осязать Себя, они стали пламенными свидетелями и провозвестниками этого величайшего чуда Христианства пред лицом всего мира.
Никакие угрозы Синедриона, никакие гонения языческих властей не могли заградить их уста, вещавшие людям о пришедшем к ним спасении чрез Христа, Распятого и Воскресшего из мёртвых.
Проповедь Воскресения стала краеугольным камнем всего их благовестия.
Чрез них спасительная весть воскресения промчалась по всей вселенной, прошла чрез все века, достигла до нашего времени и будет возвещаться во все грядущие века, пока Христос не приидет снова на землю во славе, окружённый сонмом ангелов. Чем более мрак сгущается над землёй, тем ярче блистает всем свет воскресения, и никакая тьма упорствующего неверия не можем объять его и погасить в сердцах верующих.
Православная Восточная Церковь особенно глубоко проникла в величие и силу Воскресения Христова из мёртвых, сделав Св. Пасху подлинно Праздником Праздников и Торжеством из Торжеств. Она облекла её в царственную одежду благолепия, сотканную из чистого золота. Русский православный народ, со своей стороны, внёс богатый вклад в сокровищницу Пасхального пира веры. Он вложил в празднование Пасхи столько чистого духовного восторга и столько искренней детской веры, что она как бы переходит в видение. Он окружил Светлый Праздник ореолом высокой духовной поэзии и сделал его торжеством христианской любви и всеобщего равенства и братства. Не напрасно наши древние цари после пасхальной утрени спускались прежде всего к колодникам, к отверженным узникам, чтобы похристосоваться с ними и облобызаться, как с братьями во Христе.
Эта всеобъемлющая, обновляющая благодать Пасхи воспитала в значительной степени наш народный характер. Её дыхание доныне живёт в русской душе, сколько бы ни пытались извратить её новые непризнанные воспитатели нашего народа. Она спасает русских людей от ожесточения и отчаяния в их нынешней скорбной доле, когда, вместо мнимого обещанного им рая, они должны испытывать часто подлинно адские муки и терзания.
Живое ощущение Воскресения Христова так глубоко укоренилось в их душе, что они продолжают небоязненно исповедовать её и ныне, или, по крайней мере, хранить её в тайниках своей души. Неизжитое ими сокровище православной веры является главным средостением между русским народом, и большевизмом, спасая его от духовного поглощения последним. Надо удивляться слепоте тех иностранных писателей и общественных деятелей, которые до сих пор не хотят понять этой, казалось, очевидной истины и стремятся представить русский народ и большевицкую власть, как одно нераздельное целое. Исходя из этого опасного предубеждения, один из фанатиков этой ложной идеи не остановился перед тем, чтобы предложить "излить ад" на Русскую землю, — другими словами, истребить весь русский народ, который он, очевидно, считает поражённым опасной для мира неисцелимой болезнью. Эта мысль об уничтожении русского народа является, поистине, чудовищной, — столь же жестокой, как и безумной, ибо только "Бог собирает и расточает народы", указывая каждому из них предел распространения и самого существования на земле.
Вся наша минувшая история, исконное наименование Русской земли "Святой Русью", целые сонмы подвижников, живших на земле для неба и влекших туда за собой весь Русский народ, высокое одухотворённое творчество наших великих писателей, питавшееся всегда духом Евангелия, что особенно ясно видно у Достоевского, положившего свою печать на всю нашу эпоху во всём мире, и, наконец, множество мучеников последнего времени, пострадавших от жестокой руки большевиков за то, что не захотели принять их догмы и поклониться воздвигнутым ими кумирам, — всё это показывает, насколько дух материалистического учения коммунизма несроден историческому национальному облику русского человека.
Если же большевицкая власть и господствует ещё над русской землёй, то она опирается только на силу террора и принуждения, а отнюдь не на сочувствие народа. На том же основании и утверждается владычество большевиков и над другими порабощёнными ими народами вплоть до огромного 500 миллионного Китая, где также укрепляется ныне сила Красного дракона, вооружённого всеми средствами современной военной техники.
Чем более русский человек чувствует внутреннее отвращение к Советской власти, тем более мы должны пожалеть о том, что под влиянием постоянного страха и вследствие крайней подозрительности этой власти, он усвоил в отношении к ней язык ласкательства и лжи, которая часто вводит в заблуждение общественное мнение других народов относительно его подлинных чувств к своему правительству. В связи с недавним юбилеем Сталина обычное подобострастие пред ним поднялось до настоящего культа: один из его льстецов, желая, очевидно, превзойти других, причислил "отца народов" к великим людям древности, которых потом возводили в богов.
Всего менее такой постыдный язык лести должен, конечно, приличествовать высшим и потому наиболее ответственным иерархам Русской Церкви, которые, не взирая на это, истощаются в усилиях с своей стороны возвеличить нынешнюю власть и её мнимые "необыкновенные достижения".
Наиболее показательной в этом отношении является речь Николая, Митрополита Крутицкого, занимающего по своему иерархическому положению следующее место после Патриарха. Она произнесена была в августе прошлого года на торжественном собрании Всесоюзной конференции сторонников мира в Москве, среди которых было значительное число советских единомышленников и друзей из заграницы, в том числе и пресловутый декан Кентерберийского собора Джонсон. Желая быть достойным собрания, на которое он был приглашён в качестве главы делегации от духовенства, Митрополит Николай усвоил все правила обычного советского красноречия, где ложь приправляется крайней грубостью речи, спускающейся до прямой недостойной брани, которой, казалось бы, не должно быть места в устах епископа. С пафосом вражды и злобы ко всем инакомыслящим, какой царил на этом конгрессе "мира", он открыто назвал всех западных "демократов" "разбойниками", "людоедами", "торговцами человеческой кровью", "фабрикантами смерти", "поджигателями войны" и т.п. Эти убийцы, "жаждущие человеческой крови", "оттачивают", по его словам, снова свой "ржавый от человеческой крови нож", чтобы "ввергнуть всё человечество в новую катастрофу", в то время как в России наука и техника "заняты не изысканием новых средств разрушения и массового истребления людей, а высокой идеей служения своему народу и всему человечеству, благородным желанием преобразовать природу и всячески облегчить человеческий труд, сделать жизнь человека счастливой и привольной".
"С одушевлением, в творческом невиданном порыве, отдаётся советский человек своему труду, ставшему впервые в истории не проклятием раба, а делом чести свободного человека, тому поистине благословенному труду, который даёт подлинную человеческую радость" (курсив наш).
Итак, труд, ставший столь тягостным после падения первого человека, когда "земля была проклята в делах его", снова обрёл благословение в Советской России, где он стал "одушевлённым, свободным и радостным" занятием человека, будучи запечатлён "невиданным творческим порывом". И эти слова сказаны в то время, когда весь мир вопиет о принудительном "рабском", подлинно проклятом труде в России, когда общественная совесть всех народов требует немедленного расследования этого позорного социального явления, ложащегося тяжким укором на всё современное культурное человечество.
Бесчисленное множество концлагерей, наполненных невольниками, изнемогающими в непосильных египетских работах, печальные истории сооружения Беломорского и других каналов, дно которых устлано человеческими трупами и по которым по временам человеческой крови текло едва ли не столько же, сколько и воды, ужасы Колымы, Соловков, прикрепление рабочих к фабрикам и заводам, — всё это не может не быть известно далеко не молодому русскому иерарху, и, однако, это не помешало ему воспеть свой гимн в честь свободного и радостного труда в России.
В таких же хвалебных для современной русской жизни и особенно для советского правительства тонах построена и вся его речь.
Осудив строго Римского Папу за его "декрет" об отлучении от Церкви коммунистов и сочувствующих им, декрет, в котором возглавитель Католической Церкви "показал своё антихристианское лицо", Митрополит Николай восхваляет "абсолютную свободу в своей внутренней жизни Русской Православной Церкви", какой она пользуется "под сенью Великой Сталинской Конституции", о чём знают "все беспристрастные и честные люди заграницей". Став на скользкую наклонную плоскость лжи и лести, человеку нелегко бывает остановиться на половине. Не удивительно, что и высокий русский иерарх, увлечённый своим красноречием, перешёл, кажется, все пределы лицеприятия и неправды, назвав нынешнее советское правительство "справедливейшим за всю длительную и сложную историю в своей стране". Поэтому "Русская Православная Церковь со всею решимостью в это исполненное огромной ответственности пред грядущими поколениями время открыто и во всеуслышание устами высших своих представителей заявляет, что благородные, гуманные, направленные к счастью трудящихся и братской любви цели Советского правительства всецело поддерживаются Православной Церковью".
Как горько придётся раскаиваться впоследствии после падения советской власти князьям Русской Церкви за эту взятую на себя нравственную ответственность пред грядущими поколениями, которая, впрочем, уже и ныне тяготеет над ними, согласно слову пророка Исаии: "Горе тем, которые зло называют добром и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмой, горькое почитают сладким и сладкое горьким" (Исаии 5.20).
Читая лживые и льстивые заявления епископов, стоящих у кормила Церковного Управления в России, мы готовы впасть в уныние и воскликнуть вместе с Давидом "во исступлении" (т.е. в крайнем смущении) своём: "всяк человек ложь" (по более древнему переводу: "всякий человек лжёт"); или плакать вместе с Иеремией о том, "как потускло золото — изменилось золото наилучшее" (Пл 4.1). Поистине за то, что "они не приняли любви к истине для своего спасения, послал им Бог действие заблуждения, так что они стали верить лжи" (2Сол 2.10-11).
Не эти ли лживые свидетели, исходящие из среды самого русского народа, служат причиной того, что иностранные наблюдатели русской жизни считают большевизм органическим пороком нашего народа и не хотят отделять его от его советской власти, которой, якобы "он достоин". К счастью для нас, все "честные беспристрастные люди заграницей", желающие иметь правильное представление о положении церковной жизни в России, знают, что нынешнее возглавление Русской Церкви не выражает её подлинного голоса.
Рядом с официальной Русской Церковью, облечённой в пышные одежды, благодаря её странной "симфонии" с советской властью, оказывающей ей своё покровительство и пользующейся за это ею, как своим послушным и удобным для неё орудием, есть другая смиренная, убогая, часта гонимая, но облечённая в "правду и преподобие истины" Церковь, называемая обычно "катакомбной". Её нельзя уничтожить только отрицанием факта её существования, как пытаются это сделать сторонники патриархии. Катакомбная Церковь была уже в Ветхом Завете, как об этом ясно говорит нам Апостол Павел. Восхваляя древних героев веры, он свидетельствует, что эти люди, "которых не был достоин весь мир, скитались в пустынях, в горах, в вертепах и пропастях земных" (Евр 11.38).
Катакомбная Церковь в России обитает не только в пустынях и пропастях земли, но и в глубоких сокровенных недрах народа, не соприкасаясь с нынешними вождями Церкви.
Она живёт в неразрывном союзе с верующим русским народом, который не выступает до времени открыто, чтобы не подвергать поруганию хранимые им святыни, но пребывает в таинственном молчании, которое нередко предшествовало новым творческим эпохам нашей истории. Не напрасно один мудрый муж так высоко превозносит добродетель молчания: "Молчание — великий океан молчания, он подымается выше звёзд, он глубже смерти!" В своих молчаливых страданиях русский народ копит духовные силы для своего возрождения и обновления. Вместе со своей Матерью Церковью, он хранит правду Божию нерушимо, чтобы явить в своё время поколебленной правде мира.
И когда он изречёт своё слово миру, последний поймёт, что яд большевизма не мог проникнуть в глубину его души, что наш народ нужен в семье народов для решительной борьбы с коммунизмом, который он успел изжить, для восстановления власти духа над грубой материей и торжества высокого животворящего учения Евангелия над убивающим душу марксизмом.
Восстание нашего Спасителя из гроба, Его блистательная победа над сатанинскими силами, над адом и смертью и всем, что порождает их, или порождено ими, по-прежнему да будет главным источником и основанием нашей непоколебимой веры в воскресение России. Где бы Христов день ни застал нас — под небом знойной Африки, в широких просторах Северной и Южной Америки, в Европе, Азии, Австралии, или в отдалённых островах, "сущих в море далече", будем везде освящать и благословлять его, сохраняя, по возможности, все дорогие нам символы и обряды Светлого Праздника. Вспомним о том, что подвижники, обитавшие в непроходимых пустынях, праздновали Св. Пасху ещё светлее и восторженнее, чем христиане, жившие в больших многолюдных городах, где они имели величественные храмы и торжественные церковные лики, ибо первый залог пасхальной радости лежит в нас самих, в настроении нашего собственного сердца. При свете Воскресения Христова нам не страшны никакие преследования наших противников и никакие стихийные бедствия и другие опасности, исходящие от видимых или невидимых врагов. Пусть под нашими ногами колеблется земля и горы сходят в сердце морей, пусть смерть, попранная смертью Спасителя, снова пытается возвратить свою власть над миром, угрожая не только отдельным людям, не только городам и сёлам, но целым странам и народам и даже всей нашей планете. Воскресший Спаситель приобрёл для нас такую полноту и богатство жизни, которой у нас отнять никто и ничто не может: она проходит в вечность.
Воскресе Христос — и жизнь жительствует. Он соединяет нас и с отшедшими от нас нашими отцами и братиями, со всеми присными нам по плоти и по духу, особенно с теми, кто ушёл отсюда "от великой скорби" в дни тяжких страданий нашей Родины. Во главе этого сонма сияет нам кроткий облик нашего святейшего отца, Патриарха Тихона; в нынешнем году истекает 25 лет со времени его кончины и это юбилейное воспоминание совпадает со днём Великого Пятка (и вместе праздника Благовещения), т.е. со днём крестной смерти Спасителя, как бы в знамение того, что в великом своём исповедническом подвиге Патриарх сораспялся Ему, чтобы с Ним и воскреснуть.
Мы уповаем, что по молитвам Церкви он войдёт в радость Господа Своего и приобщится к нетленной Пасхе Христовой, ожидающей всех истинных служителей Церкви, особенно исповедников Православия, в грядущем Царстве Христовом.
Заключая своё слово, лобызаем всех вас, достолюбезные во Христе братья и сестры, в этот царственный и подлинно святой день лобзанием святым и посылаем вам своё радостное: Христос Воскресе!
Не сомневаемся, что вы не останетесь в долгу перед нами, и по закону христианской любви, которая обязывает наши сердца в эти священные дни подавать весть друг другу, и мы услышим от вас столь же искреннее, столь же радостное пасхальное исповедание: "Воистину Христос Воскресе".
Благодать Пасхи, сходящая всегда как дождь на жаждущую землю, пусть искоренит все терния вражды и злобы, всё ещё терзающие русское тело и дробящие его на части, и утвердит мир и безмятежие в нашей зарубежной среде.
Будем все единодушно радоваться о воскресшем Спасителе и, если радость есть гармония и музыка нашего сердца, то пусть она не перестаёт изливаться в торжественной и всегда сладостной в наших устах пасхальной песне: "Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обымем, рцем: братие, и ненавидящим нас простим вся воскресением, и тако возопиим:
Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав".
+ Митрополит АНАСТАСИЙ
Март 1950 года. г. Мюнхен.
Архипастырские послания, слова и речи Высокопреосвященнейшего Митрополита Анастасия, Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви. Юбилейный сборник ко дню 50-летия Архиерейского служения. 1906-1956. Джорданвилл, 1956, с. 96.
{jcomments on}