Памяти Курско-Коренной иконы Божией Матери - Одигитрии Зарубежья
Курская Коренная икона и Митрополит Анастасий (Грибановский)
По воспоминаниям Архиепископа Серафима (Леонид Георгиевич Иванов, 1897-1987), который обращается здесь к одному из самых ответственных и критических моментов в истории Русской Зарубежной Церкви - лету и осени 1945 года.
Кончена вторая мировая война. Германия - в прахе и пыли. СССР - на верху славы и могущества. Победителей ведь не судят. Запад напуган и заискивает. Европа, можно сказать, у ног большевиков. Стоит тем захотеть - и в несколько недель захват Европы обеспечен. Однако, что-то непонятное их удерживает. Всюду по Европе рыщут их чекистские ищейки, ликвидируют или похищают наиболее видных антикоммунистов (выдача Власова и Лиенц), а остальных запугивают и держат в страхе и трепете. Страшное время.
Русская Зарубежная Церковь переживает грозный кризис. О Синоде много месяцев не было никаких известий. В то же время большевицкие агенты искусно распускали слухи, что Председатель Синода Митрополит Анастасий не то убит во время бомбардировок, не то увезён в Москву, где признал советского патриарха.
Многие начинали верить в эволюцию советской власти. Ещё бы: маршалы, генералы, полковники, почти царские погоны, ордена Александра Невского, Суворова и Кутузова, наконец, по воле Сталина... "святейший патриарх всея Руси". Объединение всего славянского мира под эгидой Москвы. А эмигрантам якобы полная амнистия и призывы возвратиться на Родину, раскрывающую свои материнские объятия заблудшим чадам. Есть от чего закружиться голове.
В русских зарубежных кругах смятение. Антикоммунисты попрятались и боятся выступать, за редким исключением. Смущение проникает и в русские церковные круги. Митрополит Евлогий признаёт московского патриарха, уходит из греческой юрисдикции, берёт советский паспорт и публично заявляет о своём намерении возвратиться в Россию. За ним, увы, следует наш парижский митрополит Серафим, прежде резко выступавший против коммунистов. Советские агенты дали ему понять, что если он не признает московского патриарха, то будет предан суду как военный преступник.
Сдавшийся коммунистам митрополит Серафим рассылает подчинённым и неподчинённым ему церквам Зарубежья указы с извещением своего подчинения Москве и с требованием следовать за ним и возносить на богослужениях имя советского патриарха. В Северной Америке митрополит Феофил также издаёт указ о поминовении патриарха. Нечто подобное происходит в Южной Америке и на Дальнем Востоке.
В это время нашему Владимировскому монашескому братству имени преп. Иова Почаевского удалось вырваться из Германии и обосноваться в Женеве. Уже на подходе к швейцарской границе нам посчастливилось получить известие, что Митрополит Анастасий жив и находится с Курской Чудотворной Иконой в немецком городе Фюссене. Из-за отдалённости этого города от нашего пути, мы не смогли заехать туда всем братством, но отправили к нашему Первосвятителю посланника на велосипеде, с письмом и пакетом продуктов. Продукты и велосипед у нашего гонца были украдены по дороге, но письмо достигло Владыки, и он узнал, что мы живы и пробираемся в Швейцарию.
Прибыв в Женеву, мы немедленно написали во все русские церковные центры, что Митрополит Анастасий жив и находится в Германии. Это известие ободрило и обрадовало многих. В частности, после получения этого радостного известия, архимандрит Антоний, начальник нашей духовной миссии в Палестине, нашёл в себе силы дать отпор греческому иерусалимскому патриарху и прибывшему туда советскому патриарху, сулившим архимандриту титул митрополита за переход миссии в юрисдикцию Москвы.
То же случилось и в Шанхае. Там уже было начали поминать московского патриарха, потому что большевицкие агенты сумели убедить православное духовенство в том, что Митрополит Анастасий в Москве признал патриарха, но как только пришло наше известие из Женевы, всё возвратилось на круги своя.
Совместно с настоятелем Женевской церкви, ныне епископом Леонтием, мы начали усиленно хлопотать о визе для въезда Митрополита Анастасия в Швейцарию. С Божией помощью, все преграды были преодолены, и за два дня до Крестовоздвижения в 1945 году, Владыка, к нашей великой радости, прибыл в Женеву с Курской Чудотворной Иконой.
Время своего пребывания в Швейцарии, то есть примерно полгода, Владыка употребил на консолидацию позиций Русской Зарубежной Церкви. Из Женевы ему было легко и удобно сноситься со всем свободным миром, чего нельзя было сделать из тогдашней Германии.
Владыка разослал телеграммы и письма всем преосвященным нашей Зарубежной Церкви с извещением, что Архиерейский Синод существует и находится в Германии и что к нему примкнули иерархи Украинской Автономной Церкви во главе с архиепископом Пантелеимоном и Белорусской Церкви во главе с Митрополитом Пантелеимоном. Кроме того, в сообщениях было сказано, что Синод не признал советского патриарха, а потому не может быть и речи ни о подчинении ему, ни о возношении его имени при богослужениях. Всё это отрезвляюще подействовало на многих.
Удивительны пути Господни. Без всякой помощи со стороны сильных мира сего, немощный старец, совершенно нищий, постоянно пребывавший под угрозой выселения из Швейцарии и более того - под угрозой уничтожения советскими чекистами, практически в одиночку воссоздал Русскую Зарубежную Церковь. Единственно силой своего великого духовного авторитета Митрополит Анастасий разрушил козни московской патриархии, которую поддерживал могущественный заграничный аппарат советской власти в лице её дипломатических представителей и тайных агентов.
Поистине подтвердились слова: "Сила Божия в немощи совершается," и наш великий Авва Владыка Митрополит Анастасий может с дерзновением воскликнуть вместе с апостолом Павлом: "Все могу о укрепляющем меня Христе" (Фил. 4, 13).
Епископ Серафим, Новая Коренная Пустынь, 1956
Из книги
Русская Православная Церковь Заграницей. 1918-1968. Под ред. Графа А.А. Соллогуба. В 2 т. Russian Ecclesiastical Mission in Jerusalem. New York: Rausen Language Division. 1968. Т. 1: 200-205
Свт. Иоанн: «В 1922 году, через несколько месяцев после избрания первого состава Русского Арзхиерейского Синода заграницей, Председатель его Митрополит Киевский и Галицкий Антоний решил окончательно удалиться от церковных дел и уйти на покой – на Афон, где принять схиму. Он держал своё решение в тайне, и оно стало известно пастве лишь тогда, когда разрешение на въезд было получено, и Митрополит стал готовиться к отъезду. Русская паства в Белграде заволновалась.
15 декабря (ст.ст.) несколько человек во главе со старшей сестрой Мариинского сестричества княгиней Марией Александровной Святополк-Мирской отправились в Белградскую Патриаршию, где находился в то время Митрополит Антоний, просить его от имени Русского Белградского прихода не покидать их. С собой они взяли Курскую Коренную Икону Божией Матери.
Придя в Патриаршию, депутация прошла к Патриарху Димитрию и просила его содействия. «Я уже старался убедить Митрополита Антония остаться у нас, ответил Патриарх, но напрасно. Он не хочет слушать о том и твёрдо решил ехать».
Когда пришедшие вошли в комнату, занимаемую Митрополитом Антонием, он приложился к чудотворному образу, но укорил принесших икону, что такую святыню подвигли без достаточных оснований. «Меня не нужно уговаривать, - сказал он, - я не ломаюсь, как Борис Годунов, а твёрдо решил ехать на Афон, и никакие уговоры не изменят моего решения». Долго пришедшие умоляли владыку не оставлять возглавления Церкви и паству, но Митрополит был непреклонен. Тогда княгиня Святополк-Мирская сказала: «Если Вы, владыко, нас не слушаете, то веруем,что Владычица Богородица сама Вас не пустит и Вы не уедете».
Подтвердив ещё раз неизменность своего решения, Митрополит Антоний продолжил свои приготовления к отъезду. ... Через день он вернулся в Сремские Карловцы, где проживал постоянно, с тем, чтобы закончить все приготовления и вновь приехать в Белград перед Рождеством. Он преполагал отслужить в Русской Церкви в Белграде первые два дня и на второй день Рождества выехать на Афон.
За два дня до Рождества Христова Митрополит Антоний приехал в 7 часов в Белград. По прибытии в Патриархию, ему вручили срочный пакет с Афона. Архимандрит Св. Пантелеимонова монастыря извещал владыку, что протат (правительство Афона) отменил данное ему разрешение на въезд на Афон. Миторополит был ошеломлён известием. Но более всего его поразило, что новое решение и уведомление последовали в тот самый день, когда к нему принесли чудотворную икону Богоматери и перед ней просили не оставлять своей паствы".
В Европе тогда было очень неспокойно. Многие опасались, что большевики соблазнятся временной беззащитностью Курской Коренной иконы и попытаются ее захватить. Поэтому архимандрит Серафим (Иванов, + 1987) умолял владыку митрополита отпустить икону с братством в США хотя бы на время, пока в Европе не наступит определенное спокойствие.
Владыка колебался. С одной стороны, ему было жалко расставаться со святыней, которая около 20-ти лет пребывала в Синоде и являлась как бы символом единства Зарубежной Церкви, с другой стороны, положение в Европе действительно внушало большие опасения, и было вполне естественно отправить на некоторое время в более безопасное место такую великую русскую святыню. В то же время жаль было лишать церковного общения с иконой огромную массу русского верующего народа, находящегося в очень тяжелом положении, особенно в Германии, где начались массовые выдачи русских беженцев большевикам.
Архимандрит Серафим предложил владыке изготовить точный список с иконы для утешения гонимых православных людей, а сам образ все же увезти в недоступное для большевиков место. Владыка митрополит благословил иконописца начать работу.
Иконописец братства иеромонах Киприан, ныне архимандрит (Пыжов, +2001), подвизающийся в Троицком монастыре в Джорданвилле, с благоговением и усердием взялся за это святое делание. Отслужили молебен Владычице и осторожно сняли ризу с чудотворного образа. Обнаружилась старая, сильно поврежденная червоточинами доска, лицевая сторона которой была почти сплошь черной от вековой копоти, и только едва просвечивали контуры венчиков и одежд Богоматери и Младенца. Ликов Их совершенно не было видно. Сплошной копотью были покрыты и края иконы, на которых должны были находиться изображения пророков.
Как писать список, когда почти ничего не видно? Доложили митрополиту. Он прибыл в обитель, посмотрел… Отец Киприан, будучи не только опытным иконописцем, но и хорошим реставратором, стал просить благословение осторожно отмыть копоть с иконы.
Владыка митрополит возразил: – Что вы, что вы! Если в России столько лет никто не решался коснуться иконы, как же мы можем осмелиться такое сделать.
Отец Киприан принялся за работу и изготовил доску точного размера. Надо приступать к писанию иконы. А что писать, когда ничего не видно? Покрыть все черной краской и сделать несколько едва заметных штрихов?
Опытный иконописец буквально не находил себе места, размышляя над решением поставленной перед ним задачи. И вот, в одно раннее утро, когда братия еще спала, он неожиданно решился, взял теплую воду и осторожно, чистой тряпочкой, попробовал отмыть верхний левый угол иконы. Появилась позолота венчика царя Давида. Это воодушевило отца Киприана, и он, позабыв про все на свете, про запрещение митрополита и возможные последствия, лихорадочно и вместе с тем осторожно, часть за частью, начал отмывать икону. Постепенно показались все пророки, чудной работы искусных изографов царя Феодора Иоанновича. У большинства сохранились лики, одежды и даже надписи на свитках.
Наконец, самое страшное и ответственное – лики Царицы Небесной и Богомладенца. Видно, было на то соизволение Пречистой Девы: легко открылся Ее чудный лик, вместе с ликом Ее Божественного Сына, а равно и золото Их одежд. Работа была окончена, и обновленный образ засиял дивным светом мягких древних красок. Строг лик Богоматери. Неземная мудрость запечатлена на высоком челе Богомладенца.
Отец Киприан разбудил архимандрита Серафима и позвал к себе в иконописную, сославшись на очень важное дело. Когда архимандрит увидел икону, то не поверил своим глазам. То, что вчера было черной старой доской, теперь горит, сияет и светится, ласкает, умиляет и проникает в сердце солнцесиянным, горнонебесным, благодатным светом.
Оба воздали благодарение Царице Небесной. Но как доложить владыке митрополиту? Ведь было совершено явное непослушание. Едва дождавшись времени, когда можно было ехать к владыке с докладом, отец Серафим ради такого случая нанял такси и поехал умолять владыку приехать в монастырь по одному важному, не терпящему отлагательства делу. Не сказал по какому – побоялся.
Владыка, видя сильно возбужденное состояние отца Серафима, не расспрашивал; молча собрался и поехал. Его привели наверх в мастерскую, где на камине стояла обновленная Чудотворная икона, а при ней старшая монастырская братия, как бы на страже.
Первосвятитель был поражен случившемуся. Долго и молча созерцал он дивный образ. Потом медленно повернулся и едва слышно ласково молвил: «Изредка и непослушание бывает полезно»…
Отслужили молебен Божией Матери, и отец Киприан с особым рвением принялся за работу над списком. Легко и радостно воспроизвел он точную копию не только лицевой, но и обратной стороны иконы – постаревшее дерево, трещины и червоточины. На лицевую сторону положил он краски с такой же мягкой блеклостью, какая была на самой иконе.
Когда работа была закончена, то было очень трудно отличить саму икону от ее списка, особенно с некоторого расстояния. Дождавшись приезда митрополита, посещавшего обитель не реже двух раз в неделю, его повели в иконописную и показали две иконы, стоящие рядом. Отец Серафим в шутку предложил владыке выбирать любую из них.
Владыка Митрополит подошел к иконам, внимательно на них посмотрел, взял в руки сначала одну, потом другую, взглянул на их обратные стороны, надеясь по ним узнать, какая же подлинная. И спереди, и сзади обе иконы выглядели совершенно одинаково. Тогда первосвятитель поставил обе иконы на место и несколько встревожено попросил отдать ему настоящую.
Конечно, владыку немедленно успокоили и указали ему признаки, по которым можно различить иконы. Чтобы положить преграду возможным дальнейшим недоразумениям, владыка митрополит благословил отщепить от Чудотворной иконы с обратной стороны небольшой кусочек и вделать его в серебряной оправе в список.
Подлинник, с которого удалось сделать фотографию, немедленно был облечен в свою ризу, а для списка, трудами иноков Пимена и Алипия, была сооружена еще одна серебряная риза, похожая на настоящую, но не такая массивная.
Владыка Митрополит начал готовиться к возвращению в Германию, где положение несколько стабилизировалось и где находился Синод, а братство должно было выехать в США. Монахи пытались было снова упрашивать владыку отпустить с ними икону, однако владыка решительно отклонил все моления, указав, что икона в Германии нужнее, дабы духовно подбодрять и утешать десятки тысяч наших несчастных соотечественников, за которыми, как за зверями, охотятся чекисты из репатриационных комиссий. Первосвятитель прозорливо заметил, что настанет время, когда Чудотворная икона посетит Америку, а пока пусть предтечей ее отбудет туда этот ее точный список.
Между тем сама Чудотворная икона, водворившись в Мюнхене во Владимировской домовой синодальной церкви, стала истинным «приятелищем сирых, странников предстательницей, благой утешительницей всех, прибегающих к ней с усердием и верою». Много чудес свершилось в это время от Чудотворного образа Божией Матери.
Начался массовый отъезд за океан, и перед Чудотворной иконой ежедневно служились напутственные молебны. С чувством разлуки с самым дорогим и светлым, прощались люди с любимой иконой, увозя с собой, как ее благословение, ее маленькие, освященные на ней, копии.