Письмо архиепископа Нафанаила (Львова) молодому человеку о Фрейде
Письмо молодому человеку о Фрейде
Дорогой Федя!
Хочется мне подробнее побеседовать с тобой на тему, о которой мы с тобой говорили в последний мой приезд. Ты рассказал мне о теории, явно основанной на учении Фрейда, о том, что психологической подосновой для монахов, идущих в монастырь, и для моряков, идущих в дальнее плавание и обрекающих таким образом себя на жизнь среди мужчин, без женщин, является подсознательный (или сознательный) гомосексуализм.
Я смутно слышал об этой теории раньше, но думал, что теории Фрейда отошли на второй план после того, как и Адлер и К. Юнг так всесторонне опровергали ее. К. Юнг давно уже упрекал Фрейда в том, что тот все богатейшее разнообразие человеческой психики сводит к сексуальным мотивам. Но и К. Юнг в качестве ключевых стимулов для человеческих действий выдвигал почти исключительно отрицательные мотивы: властолюбие, корысть и т.п.
С нашей христианской точки зрения на то и другое надо возражать одинаково. И то, и другое — бесовская клевета на человека. Диавол по-гречески и значит клеветник. Он все время клевещет на людей. Он знает в них только то, что сам в них посеял, т.е. злое, и не хочет видеть добро, которое вложил в них Господь.
Самой примитивной и распространенной формой такой клеветы на мотивы человеческих действий являются утверждения Маркса и Ленина о том, что религиозные, государственные и общественные движения были инспирируемы стремлениями к наживе и жаждой власти. Эти утверждения постоянно повторяются коммунистами. «Бога выдумали попы и генералы, чтобы держать в повиновении рабочих и крестьян и выжимать из них доходы.»
По существу теории Фрейда и Юнга являются тоже клеветой.
Только совсем не зная христианского монашества, можно утверждать, что в монахи шли активные или потенциальные гомосексуалисты.
У многих монахов всегда были половые искушения. Но они неизменно были гетеросексуальны. Вспомни искушения преподобного Антония, столь популярные в литературе. Прочти основные жития подвижников-монахов. Все это говорит о гетеросексуальной природе монашеских искушений. Да, у преп. Феодора Студита есть указания на опасность гомосексуальных искушений, но именно из-за отсутствия женщин, как на вторичные искушения.
Свои гетеросексуальные искушения монахи побеждали любовью к Богу, а не гомосексуализмом. От описания их жизней веет чистотой, а не грязью педерастии.
История говорит нам, что в до-монгольский период русский народ (как и древнегерманский) не знали педерастии совершенно. В Россию это пришло только с татарами. Да, за последнее время, перед революцией, во время упадка религии и нравственности во всем мире, были срывы, как гомосексуальные, так и гетеросексуальные, особенно в Южной России.
Коммунисты, захватив монастыри, с удовольствием зарегистрировали все это. Но в северных монастырях: в Соловецкой обители, в Белозерской, в вологодских монастырях, при всех их стараниях они не смогли отыскать никаких свидетельств о монашеском разврате.
И при этом надо отметить, что гомосексуализм существовал в монастырях совсем не потому, что кандидаты в монахи приходили в монастыри с гомосексуальными целями, а потому, что гомосексуализм распространялся главным образом заражением. Наличные гомосексуалисты привлекали к своему пороку новых адептов, которые не стали бы гомосексуалистами, если бы их не «обучили» этому.
В значительной степени то же можно сказать и о моряках. В моряки шли по самым разнообразным причинам: по семейной традиции, по интересу к заокеанским странам, по стремлению именно на этой нелегкой службе послужить своему государю. Ты сейчас не можешь и представить, как велика была преданность государю в России до нашей революции и во Франции до революции.
Да, среди моряков из-за отсутствия женщин в течение длительных сроков плавания на парусных судах бывали случаи гомосексуализма. Но это были исключения. В портах, куда приходили корабли, процветала женская проституция, а не мужская.
А была и высокая моральная чистота среди моряков. Жаль, что ты мало читаешь по-русски. А то я достал бы тебе повести К. Станюкевича, где приводятся разговоры моряков и их письма своим женам. Сколько в них любви и чистоты. Уже в советское время вышли биографии Лисянского и Лазарева. Там тоже приведены их письма. Из этих писем явно видно, как верны они были своим супругам. Не только гомосексуализма, но и малейшей неверности их женам в отношении других женщин, нельзя тут заподозрить.
Это наше время из-за упада религии и морали многие сексуально взбесились и не представляют себе возможности жизни без постоянного удовлетворения сексуальных порывов. Об этом за две тысячи лет предсказывал наш Господь, говоря:«Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» и еще: «Из-за умножения беззакония во многих охладеет любовь.» Времена же, когда религия была более влиятельной, знали мощную сублимацию, т.е. подъем телесных позывов на высокие ступени творческих и духовных устремлений.
Самым вредными последствиями фрейдизма и психоанализа является уничтожение им идеи греха, сознания человеком своей вины перед Богом.
В своем письме к англичанке г-же Н. от 9 апреля 1935 года Фрейд пишет о ее сыне гомосексуалисте: «Что касается пользы, которую психоанализ может принести вашему сыну, то, если он несчастен, раздираем конфликтами, затруднен в отношениях с другими людьми, психоанализ может дать ему гармонию, душевное спокойствие, полную эффективность, независимо от того, останется ли он гомосексуалистом или нет.» То есть, психоанализом будут устранены в этом юноше нравственно здоровые, но мучительные чувства вины, а с этим исчезнет в нем и желание избавиться от своего порока.
В том же письме Фрейд пишет: «В гомосексуализме нет ничего постыдного, он не порок и не унижение, невозможно его рассматривать и как болезнь, мы его считаем разновидностью сексуальной функции….» Между тем, по нашему христианскому учению гомосексуализм — тяжелый грех, который по учению святых отцов, приравнивается убийству.
Проблемы греха нельзя понять без веры в Бога. При отсутствии же веры в Бога — греха нет. Это еще Достоевский отметил: «Если Бога нет, то все позволено.»
Фрейд, как сознательный и законченный атеист, конечно, не мог понять проблемы греха. В своем письме к еврейской организации «Бнай Брит» Фрейд пишет: «Я всегда был неверующим и был воспитан без религии.» Но он на таком заявлении не останавливается. В письме к Л. Бинсвангеру он злобно и высокомерно замечает: «Для религии у меня найдено место, после того, как натолкнулся на категорию Коллективного Невроза.»
Клеветать на религию и хулить её сейчас может всякий, но этот презрительный диагноз Фрейда легко опровергается тем, что поколения верующих людей как раз менее всего страдали от невроза, а с умножением неверия процент невропатологических явлений умножился безмерно.
Но я еще не ответил на вопрос: что же такое грех?
Грех есть нарушение заповеди Божией. Когда человек любит и уважает другого человека, он охотно исполняет просьбы того, кого любит. Если же он не исполняет просьбы любимого человека, которую может исполнить, то это значит, что он самовлюбленный эгоист. Такова в существе своем и природа вины человека перед Богом, природа греха.
Свои заветы Господь прежде всего начертал в человеческой совести. Вот почему тот английский юноша, о котором Фрейд писал его матери, мучился сознанием своей вины. Едва ли он был церковным христианином, даже протестантом, но совесть в нем была.
Об этом естественно-моральном законе, заключающемся в совести, пишет ап. Павел: «Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то не имея закона, они сами себе закон. Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2:14).
Вот от этого-то, Богом написанного в человеческих сердцах закона и берётся Фрейд «освободить» человека, — освободить его от совести. Преступление это много хуже убийства. Недаром известный аргентинский государственно-общественный деятель Вальдивия, в своей статье «Генерал Перон,» ставит вредность влияния фрейдизма на одну доску с влиянием марксизма. В. Вальдивия пишет: «Либеральные круги, придя к власти в 1955 году, не только устранили из университетов все национально мыслящие элементы, но и форсировали образование широких кадров марксистов и фрейдистов, с искусственным отсутствием всяких запретов в жизни. Отсюда идет организация терроризма.»
Причин и поводов для греха много, но особенно распространенной, особенно сильной причиной является сексуальность. При извращении человеческой природы первородным грехом ни в какую другую область зло не проникло так глубоко, как в эту — родовую, вероятно, потому, что это одно из самых мощных чувств в человеке.
Насколько это чувство мощно, можно наблюдать на животном мире. Человек, учит преп. Антоний Великий, сроден камням по телу, животным по душе живой, и ангелам по духу. Паук жертвует жизнью для секса. Угорь и многие другие рыбы идут на невообразимые трудности для его осуществления. Почти все животные идут на большие трудности и жертвы для того же.
Не исключение из этого и человек. Но в то время, как другие животные, обладающие душой, но не духом, никаким повелением Божиим не ограничиваются в осуществлении своих инстинктов — человек, обладатель богоподобного духа, призывается Богом к самоограничению.
Господь требует от человека, чтобы он ограничивал свои животные инстинкты повиновением Его законам. Как родители требуют повиновения от своих детей для их же блага, так и Господь даёт Свои заповеди с той же целью. Вступив в общение с людьми, как их Родитель (на это указывает и молитва «Отче наш,» и слова пророка Исаии: «Еда забудет жена отроча свое, но Я не забуду тебя, глаголет Господь»), Господь дает им Свои повеления для их же блага. Сначала Господь начертал Свой закон в сердцах людей, потом на Синайской горе дарует им закон, начертанный на каменных скрижалях, и, наконец, Сын Божий проповедует Новый Завет, укрепляя их к добродетельной жизни Своей благодатью.
Искони люди нарушали заповеди Божии, но голос совести обличал их. У языческих народов повиновение Божиему закону, вложенному в их сердца, было неравномерным: у одних народов большее осуждение вызывало одно нарушение Божьего закона, у других — другое.
Гомосексуализм и кровосмешение равно осуждалось почти у всех народов, многоженство же в языческих народах почти нигде не осуждалось.
Но главное то, что принцип сознания своей вины, а значит и возможность покаяния и через покаяние примирения с Богом, всегда существовали.
Поэтому-то так велика вина фрейдизма перед людьми, что он лишает человеческие души этого спасительного пути, этого отсвета богоподобия: нежелания примириться со своим грехом, жажды возвращения утерянного богоподобия и тоски по нему, которые способны очистить и возродить человека.
Поэтому к Фрейду со всей строгостью относятся слова пророка Исаии: «Горе тем, которые зло называют добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою.»
Если бы целью жизни являлось приятное существование, без забот и угрызений совести, то фрейдизм можно было бы приветствовать, так как он освобождает сознание человека от чувства вины, от укоров совести и связанных с этим неприятностей. Английские издатели книг Фрейда, имеющихся у меня, так и называют его: «Ученый, провидец, освободитель.»
Но жизнь в этом случае превращается в бессмыслицу. Тогда правы те, кто говорят, что если я стану неспособным овладевать женщиной или пить коньяк, то пущу себе пулю в лоб.
Если верить по-христиански в то, что жизнь нам дана для того, чтобы приготовить душу для Царства Небесного, то фрейдизм надо признать вреднейшим из всех заблуждений человеческой мысли, так как он пытается уничтожить в человеке то единственное, чем душа очищается от греха — сознание своей вины перед Богом.
Хочу дополнительно еще написать Тебе о нескольких вопросах, которые, может быть, возникнут у Тебя в связи с моим первым письмом.
Я пишу там: «Если бы целью жизни являлось только приятное существование, то фрейдизм можно было бы только приветствовать… Но жизнь в этом случае превратилась бы в бессмыслицу.»
Ты вправе задать вопрос — а где же доказательство, что это не так, что жизнь не бессмыслица, что есть Бог и вечная жизнь? — Доказательств рациональных нет и быть не может. Божией воле было угодно, чтобы Его и всё, относящееся к духовному миру, мы постигали не рациональным актом знания, а верой, которая от знания отличается тем, что в ней участвуют все три стороны человеческого духа: разум, чувства и воля.
В рационалистических доказательствах всегда есть элемент принуждения: хочу я или не хочу, дважды два все равно будет четыре, и моя воля в установлении этой истины не участвует. А Господь Бог, Который любит нас, хочет, чтобы в познании Его мы участвовали бы своей свободной волей.
Поэтому Господь требует веры от человека. Если бы вера не зависела от нашей воли, её нельзя было бы требовать от человека, как моральное обязательство. Нельзя предъявлять человеку моральное требование знать математику или физику, так как эти знания не зависят от него. А вера зависит от человека.
Истины веры нельзя доказать, т.е. извне насильственно навязать человеку, как навязываются истины знания. Веру дает Бог, но при непременном участии человеческой воли. Если я хочу верить, Господь даст мне веру, но потребует от меня, чтобы я и жил по вере. А если я не буду жить по вере, то Бог отнимет её от меня. Именно из-за извращения воли, а совсем не из-за развития науки, так умножилось безверие теперь. Люди не захотели жить по вере, которая налагает известные ограничения.
И вот, чтобы быть свободным от всяких моральных ограничений, люди отрекаются от веры, и нет никаких внешних принудительных доказательств, чтобы заставить их восстановить свою веру, кроме одного: без веры нравственные требования исчезают, и жизнь становится бессмысленной.
С точки зрения рационалистов это еще не доказательство, а с духовной и моральной — это очень важное доказательство.
Перед человеком ставится вопрос: чего ты хочешь? — Осмысленного мира, в котором царствует Бог, любящий и премудрый, дающий тебе определенную жизненную задачу, выполняя которую ты можешь наследовать радостную вечность, или мир, не имеющий смысла, который рано или поздно кончится, и всё, что в нем совершалось, исчезнет бесследно, как достаточно живописно рисует в своих работах и сам Фрейд?
Здесь повторяется то же, что в древности сказал Господь евреям при их вступлении в землю обетованную: «Вот Я предлагаю вам благословение или проклятие. Благословение, если послушаетесь заповедей Господа Бога, или проклятие, если не послушаетесь этих заповедей.»
И если человек, желая быть «свободным» от заповедей Господних, избирает жизненную бессмыслицу и безнравственность, он сам, по собственной воле, подписывает себе вечное осуждение. Он продает веру и упование за чечевичную похлебку удовлетворения своих чувственных наслаждений.
А если он избирает путь веры, если он сильно, решительно и горячо захочет приобрести её, то Господь даст ему веру, потому что этого больше всего хочет Бог в отношении человека: «Веруй и спасен будешь.»
И если человек утвердится в вере, главное, если будет жить по вере, не оставит свою веру бесплодной, то откроются ему внутри его сознания обширные горизонты, укрепляющие веру.
Увидит он и чудеса. Я думаю, что каждый верующий в тот или иной момент своей жизни был свидетелем чудес. Чудеса общественные, тем более государственные или национальные сейчас очень редки. Чудеса же частные, явные людям с чутким сердцем, случаются постоянно.
Думаю, это потому, что частная душевная жизнь отдельных верующих людей меньше развращена, чем жизнь общественная. Да, конечно, все мы духовно ослабели, как будто не стало богатырей духа, но коренная испорченность меньше наблюдается в отдельных душах, чем в обществе или государстве. И еще потому, что чудесные явления, явные только частным лицам, менее доступны профанации, ныне неизбежно сопутствующей каждому общественному явлению.
Я помню пошлую свистопляску, которую подняла мировая пресса в годы перед последней войной, когда в Румынии Господь явился простому благочестивому пастуху, Петру Лупу, и послал его проповедовать покаяние, предупреждая, что если румынский народ не покается, его ожидают страшные бедствия.
Господь дал при этом Петру Лупу силу творить чудеса: исцелять больных и предвидеть будущее. Корреспонденты со всего мира набросились на этого бедного пастуха. Из Америки приехали кинорепортеры. Какая-то американская кинозвезда снялась с Петром Лупу в купальном костюме под аншлагом: «С человеком, только что видевшим Господа Бога.»
Такой безудержный разлив пошлости — мерзость в очах Божиих, и Бог не может являть чудеса обществу, культивирующему такую пошлость.
Вторую добавку хочу сделать к предыдущему письму об Эдиповом комплексе. С ним Фрейд связывает свои по большей части кощунственные толкования религии. Вернее, он связывает религию с преодолением Эдипова комплекса.
Его толкование может быть соблазнительным, потому что во всех монотеистических религиях, и в христианстве особенно, представление о Боге, как об Отце Небесном, очень важно. Но, конечно, это не потому, как уверяет Фрейд (в Х гл. статьи «Массовая психология и анализ человеческого «Я»), что человек сам сделал себе бога из своего предка, а потому, что Господь, любя Свое создание — человека, принял на Себя отцовство или, вернее, Свое отношение к людям уподобил отношению отца (и матери) к своим детям.
Вредность учения Фрейда особенно пагубна потому, что включает в себя элементы истины. Это — излюбленный прием сатаны. Ведь и первых людей он соблазнил обещанием «будете, как боги,» зная, что Господь сотворил людей для богоуподобления, для того, чтобы в бесконечном, несущем безграничную радость процессе богоуподобления они становились все более и более подобными Ему.
Но Фрейд не брезгует и более примитивной и пошлой клеветой. В VII главе статьи «Будущее одной иллюзии» он пишет: «Русская психика вознеслась до заключения, что грех явно необходим, чтобы испытать все блаженство милосердия Божия.» Это перефразировка известной шутки, придуманной остряками из высшего петербургского общества по поводу Распутина: «Не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасешься.»
Никогда, ни в Церкви, ни в серьезной русской мысли не было такого представления. Фрейд претендует на добросовестность и беспристрастность, но тут его прорывает. Так хочется ему высказать свое презрение к русским, свою ненависть к их вере, что он идет на недостойный подлог.
Не брезгует он и другими «остротами» для того, чтобы высказать свою ненависть к христианству, например, помещая в IX главе той же статьи стихотворение: «Ангелам и воробьям Мы уступаем небеса.»
И, наконец, еще одной проблемы хочу коснуться.
Как верующий христианин должен относиться к Фрейду и к его работе? Должен ли он полностью и совершенно отвергнуть эту работу из-за того, что Фрейд воинствующий безбожник и проповедник атеизма?
Нет, совершенное отрицание фрейдизма по религиозным мотивам, как и всякое отрицание той или другой научной теории по этим мотивам неправильно и обычно приносит вред церковному делу, как это было с Галилеем, с дарвинизмом, с открытием неандертальца или питекантропуса. В научной области, как и в иных областях вне церковной деятельности человека, например, политической, торговой.
Господь предоставил людям свободу мысли, свободу действий. Церковь не догматизирует в этих областях, как она догматизирует в чисто религиозных и нравственных сферах.
Никогда и ни при каких обстоятельствах Церковь не согласится, что Бог не всеведущ, не всеправеден, или, что Иисус Христос грешил, как не согласится с оправданием или узаконением убийства, аборта, воровства, гомосексуализма, многоженства и прочего в этом роде.
Но Церковь не предписывает, как надо торговать, как надо научно работать или как строить государство. Церковь в этих внешних областях требует от своих чад, чтобы они в своих трудах были честны и справедливы.
То, что в теориях Фрейда правильно, можно и нужно признавать. Сейчас нельзя серьезно заниматься психологией и психиатрией, не зная фрейдизма. Некоторые факты им открытые надо признавать, но с выводами его, проповедующими атеизм, соглашаться нельзя, а главное — нельзя поддаваться его антихристианскому влиянию.
Это нелегко, но возможно.
Как относится трезвый, серьезный социолог-христианин к Марксу? Ведь, как нельзя быть психиатром, не зная Фрейда, так нельзя быть социологом, не зная Маркса. Очень многое из его установок нельзя не принимать, но с выводами его, вроде «религия — опиум народа,» нельзя соглашаться. А Фрейд ведь утверждает то же. В IX главе уже цитированной его статьи «Будущее одной иллюзии» он говорит: «У верующих веру отнять нельзя. Кто десятилетиями принимал снотворное, не может спать, если лишить его этого средства.»
С Марксом разобраться легче, так как многие его прогнозы оказались неправильными, и многие его выводы опровергнуты. В отношении Фрейда кое-что сделано в этом направлении Юнгом и Адлером. Но, конечно, в истории человеческой мысли и Маркс и Фрейд останутся навсегда, как остались Эпикур, Демокрит, Левкипий, Лукреций и другие атеистические философы древности.
И в их трудах были ценные элементы, повлиявшие на дальнейшее развитие философии, а вредные выводы их были опровергнуты.
Не в такой мере, как у Фрейда, но были неверные нехристианские выводы у психологов и психиатров середины XIX века. Для православной русской мысли их опроверг и обработал крупный православный мыслитель XIX века И. В. Киреевский. Он учился в Москве, в Берлине и в Мюнхене и получил самое широкое образование. Он очень интересовался проблемами психологии и психиатрии, как они стояли тогда.
Вместе с тем, он был глубочайше начитан в святых отцах. И многие утверждения психологии он подтверждал и развивал на основании учения святых отцов, а иные опровергал, основываясь, опять же, на утверждениях святых отцов.
Архиепископ НАФАНАИЛ (Львов)
1974 г.
Беседы о Священном Писании и о вере и Церкви, Т. 5. Издание Комитета русской православной молодежи заграницей. Нью-Йорк, 1995 г. C. 167-173.
