Жизнеописание архиепископа Леонтия Чилийского. Часть II

Владыке Леонтию удалось вывезти многие святыни, в числе которых частицы мощей святых угодников Божиих, некоторые из них он впоследствии передал Иосифу Муньезу, хранителю Иверской мироточивой иконы; известно, что другие, как например, свят. Николая Мирликийского, преп. Серафима Саровского (вывезенные в 1926 г. из Саровской обители), были переданы в Свято-Николаевский храм в Венесуэле56 или находятся в других местах.
4/17 мая 1944 г. епископ Леонтий - первый из иерархов Украинской Автономной Церкви - был принят в юрисдикцию РПЦЗ и указом Архиерейского Синода от 25 июля/7 авг. того же года был назначен на кафедру викария Германской епархии РПЦЗ, но приступить к этому служению из-за различных обстоятельств не смог.

Парагвай

Определением Архиерейского Синода РПЦЗ от 26 авг./8 сент. 1945 г. в Бразильской епархии была учреждена кафедра викарного епископа Парагвайского. В те годы многие лишенные родины русские люди устремились в поисках убежища в Южную Америку.
Оказавшись в эмиграции, владыка Леонтий глубоко скорбел о глубоких разделениях, образовавшихся в русской церковной среде. Издатель выходившей в Буэнос-Айресе газеты "Русское слово" Н.И. Сахновский, встречавший владыку в Европе и в Южной Америке, вспоминает: "После тягостных дней II-ой мировой войны для русских "Ди-пи" наступили еще более страшные дни массовых выдач и преследований. В ноябре 1946 г. я готовился к отъезду из Бельгии в Парагвай. Как раз в эти дни Господь судил мне встретиться с владыкой Леонтием, тогда еще епископом, только что получившим назначение от Синода в Парагвай.
С первых же наших слов Владыка стал расспрашивать о жизни эмигрантов в довоенные годы, о сущности расхождений между евлогианами и соборной Церковью, о "восточном обряде" и его роли в Зарубежье, и было видно тяжелое раздумье на его лице...
Владыка не ожидал встретить такой духовный развал в русской эмигрантской среде, не хотелось ему верить, что столько епископов нарушили свои обеты и свой долг, что такое множество мирян тупо и бессмысленно идут за лже-пастырями. Такое же разочарование переживали в те дни многие лучшие представители из "новой" эмиграции, мечтавшие найти за рубежом организованную и сплоченную массу Зарубежной Руси"57.
Многие из представителей старой эмиграции с недоверием относились к людям, жившим столько лет под советами. Надо было вместе сесть пуд соли, чтобы люди начали доверять и относиться без подозрений. "Заграницей есть люди, считающие, что с их отъездом заграницу все кончилось, чуть ли не в течение одного года все было уничтожено большевиками, храмы и духовенство. Они искренно сочувствуют всем убиенным, молятся за них, служат панихиды... Но если они встретят духовное лицо, чудом и милостью Божией спасшееся из-за железного занавеса, они приходят в крайнее недоумение и выражают удивление: как вы остались живы? мы полагали, что там все давно убиты... - Стараются воспевать их (новомучеников - сост.) подвиги и страдания, но явись они сейчас среди нас, многих забросали бы камнями свои же, потому что их описания пережитого не совпали бы с установленным стандартом"58.
25 дек. 1946 г. владыка Леонтий, первый из епископов Русской Церкви после окончания II-ой мировой войны, в сопровождении иеродиакона Вениамина прибыл в Буэнос-Айрес.
Церковная жизнь Южной Америки многими скорбями и искушения-ми встретила владыку Леонтия, а тяжелое материальное положение затрудняло существование владыки: епархия, состоявшая, в основном, из вновь прибывших, не могла оказывать вспоможение владыке, также и Синод был не в состоянии оказывать ему финансовую поддержку. "Старые" эмигранты, в значительном числе прибывшие в Парагвай из предвоенной Польши, были людьми весьма просоветски настроенными, и содействовать попам, которые в их представлении были дармоеды, расположения не имели. "Когда мы приехали в Парагвай, - вспоминает о. Вениамин, - то там на приходе были крестьяне простые, главным образом, из Польши, колония, где мы жили, называлась Капитан Миранда, существует еще и сейчас. Жили мы только тем, что могли посеять на огороде, потому что крестьяне нам не помогали. Одна только крестьянская семья нам хлеб пекла, а общее отношение было безразличное. Сами работайте, - мы работаем, и вы работайте. Среди них было очень много распропагандированных, как советской агитацией о великой, могучей советской родине-победительнице, так и западно-украинскими националистами. Когда мы начали им рассказывать о том, что советская армия делала, то они не верили - вы фашисты, с немцами работали. Но потом, когда крестьяне увидели, как мы жили, как мы работали, то стали к нам относиться очень хорошо, но помощи материальной никакой. Я пек просфоры и церковь убирал, и мне давали 20 гурани (несколько долларов) в месяц, а на эти деньги можно было купить 5 кг хле6а. Владыка не получал ни копейки. В Парагвае было еще духовенство, но, к сожалению, при тамошних обстоятельствах, когда никто не помогает, они, 6едные, опустились. Они были одинокие, и владыка пытался их принять в наше братство, чтобы они как-то остепенились, но очень трудно, когда человек дошел до такого предела. В том селении Капитан Миранда владыка основал монастырь, местные жители этому не препятствовали. Среди постриженников владыки был о. Савва (Сарачевич), который был им поставлен в иеродиаконы и впоследствии стал епископом Эдмонтонским". Великим постом 1948 г. о. Вениамин был рукоположен в иеромонахи. Но монашеская жизнь в Парагвае не наладилась, братия разъехалась, а владыка был впоследствии назначен в Чили.
Владыка приехал в Парагвай как раз, когда там началась гражданская война. Молодой архиерей, в ведении которого совсем недавно находилось несколько сот приходов, теперь вынужден был устраивать свое существование в совершенно чуждых условиях и среди недоброжелательного окружения; не сложились отношения у владыки с его архиепископом Феодосием, и также с возглавившим соседнюю большую и быстро растущую Аргентинскую епархию архиепископом Пантелеимоном, бывшим возглавителем Украинской Автономной Церкви. Церковное управление, как считал владыка, относилось к нему несправедливо и пренебрежительно. Как раз в это время настоятель Свято-Троицкого собора в Буэнос-Айресе, маститый русский протопресвитер, замечательный миссионер Константин Изразцов, присоединился к Северо-Американской митрополии, отколовшейся после Кливлендского собора 1946 г. от Русской Зарубежной Церкви. В сентябре 1948 г. епископ Леонтий приехал в Буэнос-Айрес, вступил в общение с протопресв. Константином и был принят митроп. Феофилом в состав Сев.-Американской митрополии со званием епископа Аргентино-Парагвайского. Владыка Леонтий полагал, что ему удастся объединить во едино разделившихся православных христиан, которых он призывал к любви. 11 авг. 1949 г. епископ Леонтий писал митрополиту Анастасию: "Возношу Ваше святое имя и вошел в единение с Сев.-Американской митрополией в конце июня с.г.". 13 авг. епископ Леонтий Архиерейским Синодом в качестве предупредительной меры пресечения был запрещен в священнослужении. Владыка подчинился, тяжело переживая запрещение от канонической церковной власти, и 7 сентября обратился с прошением к митрополиту Анастасию: "Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивый Архипастырь и отец. Вняв Вашему отеческому призыву вернуться обратно в Архиерейский Синод, я подал прошение в Сев.-Американскую митрополию о своем выходе из ее юрисдикции, а также порвал связь с о. Константином Изразцовым... Я вступил в общение с протопр. Константином, надеясь, что этим самым я принесу мир для Церкви Божией. Но ввиду того, что зло спеет на горшее, я предпочел вернуться обратно в Архиерейский Синод... Конечно, мне надо было все терпеть до конца..." На следующий день после этого письма, владыка вернулся к месту своего служения в Парагвай. 14 сент. Архиерейским Синодом запрещение было снято с него. В другом своем письме, написанном осенью того же года Высокопреосвященнейшему Анастасию, владыка Леонтий поясняет причины своего возвращения в лоно РПЦЗ: "Возвращение мое обратно в Архиерейский Синод было также продиктовано мне моей личной совестью, а не какими-либо другими обстоятельствами. Сев.-Американская митрополия и о. Константин ко мне отнеслись хорошо, что доказывают их последние письма ко мне. Главным побудителем был Ваш призыв и желание, дабы Архиерейский Синод из-за меня не впал в искушение, даже располагая формально канонами, как обвинительным материалом против меня, а также дабы не искушать своих близких (имеется ввиду братия - сост.), на которых вся эта история производит убийственное впечатление". 22 дек. 1949 г. Архиерейский Синод РПЦЗ постановил: судебное дело Преосвященного Леонтия прекратить, восстановив его во всех иерархических правах; освободить Преосвященного архиеп. Феодосия от управления Парагвайской епархией; Преосвященному Леонтию вновь вступить в управление Парагвайской епархией на правах епархиального архиерея.
В той местности в Парагвае, где Владыка начал строить маленький монастырь, Православие занимало слабые позиции; поскольку люди были практически лишены пастырского окормления, то начало проявляться стремление к униатству. Некоторые становились монахами-василианами, шли учиться в униатские семинарии. Владыка Леонтий был родом из Малороссии, он знал, как бороться с унией, и старался вернуть этих несчастных людей в лоно истинной Церкви. Владыка хорошо говорил по-украински, но принципиально не служил на малороссийском диалекте. За шесть лет пребывания в Парагвае владыка построил 2 храма, вел работу с детьми. И среди крестьян были те, кто понимал, что появление в этом, одном из заброшенных мест земли, архиерея Божия и полного клира при нем есть великая милость, которая вряд ли еще когда-нибудь повторится. "Помню, была Пасха 1947 г., - вспоминает о. Вениамин, - и представляете, глухая деревня, а тут архиерейское богослужение с иподиаконами. Хорик уже был обучен пению. И староста крестьянин говорит: смотрите, запоминайте - это небывалое явление, чтобы в нашей глуши такое торжество церковное состоялось". Когда, не так давно, сподвижник владыки, архим. Вениамин, приезжал в селение Капитан Миранда, то не мог поверить, что после стольких лет тамошние верующие все еще с такой любовью вспоминают владыку. Все хотели, чтобы о. Вениамин остановился именно у них дома - служа ему, они в его лице служили владыке.
В начале 1951 г. епископ Леонтий писал митрополиту Анастасию: "...Сижу я, как ведомо Вашей Святыни, без всяких определенных занятий, кроме, разумеется, своего монашеского делания и земледелания, 4 года..." Владыка пишет свои воспоминания. Еще в 1949 г. архиепископ Виталий (Максименко) предлагал епископу Леонтию переехать в Канаду для помощи архиеп. Иоасафу. В 1950 г. владыка Леонтий получил назначение на кафедру епископа Эдмонтонского и Западно-Канадского. Владыка Иоасаф из Канады направлялся в Аргентину, но из-за сложности оформления необходимых для переезда документов и нестабильного политического положения прибыть к назначенному ему месту служения он не смог. "Но даже если бы мы и получили визы, - вспоминает о. Вениамин, - то мы никогда не могли бы собрать деньги на билеты, на те копейки, на что мы жили, это было невозможно. Там вообще никто не мог скопить денег, в Парагвае у крестьян все было, но свои продукты они не могли продать, т.к. рынок был очень маленький, а за границу тогда Парагвай не позволял ничего экспортировать, там были законы 200 - летней давности, чтобы, например, пошлину платить в золотых монетах. Жизнь была очень примитивная в то время - солдаты босиком ходили".

Чили

В 1953 г. епископ Леонтий был назначен правящим архиереем в новообразованную Чилийско-Перуанскую епархию. Когда владыка прибыл в Сантьяго, там уже был построенный прихожанами храм Святой Троицы, его постройка была закончена в 1946 г. Храм построили небольшой в расчете на малочисленную русскую колонию.
Чилийско-Перуанская епархия была в Русской Зарубежной Церкви самой малочисленной (к 70-му году в ней оставался всего один храм), но отнюдь не самой спокойной.
"Выстроенный в 1957 г. архиепископом Леонтием Св.-Троицкий храм в Перу, в г. Лима, скоро после его освящения (20 янв./2 февр. 1958 г.) был захвачен епископом Иоанном (Шаховским) и передан в юрисдикцию Американской митрополии..." - говорится в книге "Русская Зарубежная Церковь 1918-68 гг.", напечатанной в США под редакцией гр. А.А. Соллогуба. Хотя по всем документам, - сообщается в той же книге, - храм принадлежал Русской Зарубежной Церкви и доныне числится в списке ее приходов, однако, благодаря безразличию малочисленных прихожан и отсутствию иного, кроме раскольнического, священника, храм и две общины в других городах Перу оказались в Американской митрополии. Гражданские власти, не разбираясь в сути дела, не приняли никаких решений.
Владыка Леонтий отличался нехарактерной для нашего времени прямотой в отношении с людьми. Он требовал от мирян и, в первую очередь, от клириков, чтобы они "бережно творили дело Божие" - не сокращали бы богослужений, учили "Закону Божиему", ходили бы в миру в одежде, положенной священнослужителю. К сожалению, эти его требования не часто встречали понимание. Владыка был добрым, любвеобильным архипастырем, обладавшим чувством юмора, при этом нельзя не отметить, что иногда раздражительность и невыдержанность приводили владыку Леонтия к осложнениям и недоразумениям, как в отношениях с окружением, так и с высшей церковной властью.
Владыка Леонтий дорожил идеалами монашества, он старался насадить и преумножить его в своей епархии. В 1958 г., после захвата Израилем и передачи МП Горненского монастыря Зарубежной Церкви, из Св. Земли в Чили, по приглашению владыки Леонтия, прибыло 5 монахинь. Владыка благословил им организовать общину во имя Успения Пресвятой Богородицы. Первой игуменией Успенского монастыря стала иконописица м. Алексия (Ерлыкова), духовным отцом которой был преп. Нектарий Оптинский.
В настоящее время Успенская обитель располагает большим участком земли, детским приютом и средней школой.
"Владыка, - рассказывает о. Вениамин, - всех готов был с любовью принять - если кто-то изъявлял желание быть монахом или клириком. А когда мы купили участок и построили маленькую часовню (существующую и поныне - сост.), то Владыка назвал ее в честь Всех Святых, в Земле Российской Просиявших. Называлось это место скит, потому что нас было 3 человека братии, а третий был о. Гедеон. После смерти Владыки он переехал к архиеп. Виталию, в Канаду".
Матушка игумения Иулиания, нынешняя настоятельница Вознесенского м-ря на Елеоне, вспоминает, что владыка долго не мог решиться, в честь какого святого назвать часовню, т.к. у него было много друзей, носивших имена в честь свят. Николая и преп. Серафима, апостолов и других угодников; думал также назвать в честь своего небесного покровителя или Анны (его матери). В конце концов, пересмотрев календарь, владыка решил назвать церковку во имя Всех святых.
10/23 авг. 1957 г. Архиерейский Синод, во внимание к усердным архипастырским трудам Преосвященного Леонтия по управлению Чилийско-Парагвайской епархией и долголетнему служению в епископском сане, постановил возвести епископа Леонтия в сан архиепископа. В благодарственном письме митрополиту Анастасию владыка Леонтий пишет: "Сердечно, сыновне благодарю Вашу Святыню, а также наш Архиерейский Синод за высокую награду - сан архиепископа. Вознесите свои святительские молитвы, чтобы в очах Божиих я был достоин ее, т.е., чтобы проводил жизнь свою достойно сего великого звания, а также служил благочестно и верно Церкви Святой. Третьего дня я прибыл в Лиму на две-три недели. Сербская колония специально меня пригласила на бракосочетание 1 сент.", - здесь владыка и получил извещение о возведении его в архиепископы.
"Жизнь Чилийско-Перуанской епархии (в конце 60-х гг. - сост.) протекает более, чем скромно, но зато богата своей духовной, поистине подвижнической жизнью, родственной жизни наших русских отдаленных скитов среди девственных лесов уединенных уголков былой России, близкой жизни Катакомбной Церкви в теперешней подяремной России. Архиепископ Леонтий... живет в деревянном примитивном домике, примыкающим к собору, где находится и его Епархиальное управление. Владыка ежедневно совершает строго уставные богослужения в Свято-Троицком соборе с помощью монахинь, которые живут в своем небольшом каменном домике вблизи собора. При епископе причта нет, кроме игумена Вениамина (Вознюка); остальное духовенство (4 священника) переехало в США. По воскресным и праздничным дням поет небольшой хор, которым управляют поочередно монахини Иоанна и Иулиания"59.
Вспоминает долголетняя настоятельница Успенской обители в Сантьяго, матушка игумения Иулиания (авг. 1992 г.): "Владыка прекрасно служил, его голос заставлял всех молиться. Нот владыка не читал, все было по памяти (что не всегда помогало точности исполнения), и теперь, очень кратко побывав в Киево-Печерской Лавре, я вспомнила владыку, т.к. большинство песнопений и духовных песней было заимствовано им оттуда. Владыка любил служить по будням, как простой иерей, особенно литургию. За первые 10 лет нашего пребывания на Патронато ни одного дня не прошло без литургии, если владыка был в отъезде, то тогда служил его помощник, о. Вениамин, - иногда он начинал в 2 часа утра. Владыка Леонтий благословлял часто приступать ко св. Причащению. Владыка не выносил никакой паузы ни во время пения, ни во время чтения, в таких случаях он сам начинал за чтеца. Был он очень ревнив по Бозе, любил порядок в храме. Чувствовалось, что он тяготился нашим крохотным кафедральным собором. Ведь он служил в "настоящих" храмах, где мог голосом действовать и служить вволю, а здесь не было пространства. Но он все терпел, Христа ради и был кроток в своем величии и велик в своем смирении. Владыка налагал на себя пост, особенно всю первую и страстную недели не вкушал пищи. Он любил благолепие церковное, часто сам шил себе какие-то украшения, камни он прикреплял как-то неуклюже (он был левша и шил левой рукой), но с какой детской радостью он надевал сшитое им на себя или на иконы, когда он шил пелены. Владыка любил посещать прихожан. Никогда я его не видела без дела. Он очень любил совершать чин пострижения в монашество и рукополагать" (а также совершать требы - сост.).
Мать Ксения и владыка очень были похожи характерами: оба вспыльчивые, оба горячие, оба прекрасно пели (м. Ксения управляла хором и была когда-то скрипачкой, любила петь и не уставала; митроп. Анастасий в Горнем всегда просил, чтобы она трио пела). Но вот, если оба встретятся, то не поладят. Помню, это было в Великую субботу, пока я ставила тесто на св. Артос, слышу - с. Ольга что-то бормочет. А уже помолились и сели за трапезу. О. Вениамин еще задержался в церкви, употребляя Св. Дары. Прихожу, спрашиваю: куда все ушли? что случилось? - мне было мало лет, я была самой младшей. Мать Иоанна ничего не знает; с. Ольга разводит руками, м. Антония, 90-летняя старица, сидит, Иисусову молитву читает, м. Михаила сидит, понурив голову... Да что же случилось?... И тут м. Ксения со второго этажа, где она жила, кричит: нет, этого я не потерплю, хватит над нами издеваться... и прочие безумные глаголы, которые в искушении могут придти в ум человеку, проведшему все 40 дней в посте и в сугубой молитве - м. Ксения была большая молитвенница. А с другой стороны, - владыка - что, мол, с ним не считаются, что он должен принять решительные меры... Главное, - друг друга не слышать, а просто криком берут... Конечно, м. Ксения спустилась и первая попросила прощения и пригласила трапезовать. Все! будто ничего и не было. Говорю это, чтобы показать, каким был великодушным и всепрощающим наш владыка". В те годы политическая обстановка в Чили, стране вообще не отличавшейся политической стабильностью, была накалена до предала, к власти вот-вот должны были прийти красные, и перед русскими людьми, надеявшимися спастись от коммунистов в этом дальнем углу Южной Америки, снова встала опасность оказаться у них в плену.
Доктор А.А. Максимова-Кулаева, председательница Сан-Францисского отдела помощи русским детям Заграницей, писала в марте 1962 г. первоиерарху РПЦЗ, митрополиту Анастасию: "...Обращаюсь к Вам от имени и по просьбе православных, расписавшихся на прилагаемом прошении в двух копиях, и прошу Вас принять во внимание их горячее желание обеспечить архиепископу Леонтию Чилийскому и его помощнику, игумену Вениамину, безопасные условия продолжения их служения Православной Церкви... Несколько времени тому назад я, и мой муж совершили путешествие по Южной Америке и побывали также в Чили.
Мы являемся свидетелями тяжелых условий, в которых им приходится работать. До этой поездки по Южной Америке мы никогда еще не видели православного епископа в таком положении, в каком застали архиепископа Леонтия. Также видели, какую любовь проявляет по отношению к нему паства, и он к ней. На нас все это произвело большое впечатление. Из газет и писем из Южной Америки мы знаем о все время осложняющемся политическом положении там. Если в Европе в первые годы после II-ой мировой войны было сравнительно легко переместиться из одной страны в другую, то в Южной Америке такой возможности не будет. Поэтому понятно стремление всех беженцев, нашедших временный приют там, поскорее переехать в безопасное место, каким являются США... И мы все, подписавшиеся, считаем, что архиепископ Леонтий и его помощник тоже имеют на это право, пробыв столько лет в Парагвае и Чили в самых примитивных условиях..."
Владыка специально не занимался миссионерством, но если кто-то приходил, расспрашивал, интересовался, владыка всегда объяснял. Были, конечно, и те, которые интересовались и просили присоединить к Православию. Владыка никому не отказывал. В Парагвае, где были русские сектанты, владыка беседовал с ними, объяснял, и люди понимали, что пошли не по той дороге. В Парагвае диспутировать пытался о. Савва, специально ходил к сектантам. Они не могли ничего возразить, просто его избегали и говорили, что диспуты ни к чему не приводят. У владыки Леонтия были дружеские отношения с некоторыми старообрядцами, жившими в тех местах, с ними вели спокойные дружеские беседы, но более или менее организованных старообрядческих общин в тех местах не было.
"Владыка Леонтий с самого детства мечтал быть духовным лицом, поэтому ему все, что было связано с Церковью, было родное - иконы, облачения, мощи. А одежда, в которой он ходил, его не интересовала; чем питаться - его не интересовало. Но для владыки было важно, чтобы были хорошие облачения, пусть и бедные, но ему хотелось, чтобы они были благообразнее, благолепнее. Он всегда прекрасно пел и хотел, чтобы богослужения были торжественными, хор был хорошим, чтобы иподиаконов был полный штат. Церковь Владыка самозабвенно любил. Поэтому все, что касается Церкви, он собирал. Где владыка путешествовал, или по России ездил, он всегда просил - дайте мне святыню, поэтому он много собрал мощей. И вот, когда после II Ватиканского собора католики в Чили начали выбрасывать мощи, иконы, облачения, владыка с барахолки приносил изображения Спасителя, Божией Матери, чаши, облачения, золотом шитые. Конечно, они католические были и владыка просил матушку зарисовать латинские особенности. Но он не мог переносить, когда даже что-либо напоминающее святыню выбрасывали. Ведь владыка видел, как большевики уничтожали все в России, а тут никакого гонения не было, а шло иконоборчество, потому он все это скупал. Мощи мучеников первых христианских веков, доставшиеся от католиков, брат Иосиф Муньес при-нес владыке, а владыка дал ему мощи некоторых киево-печерских святых. Иосиф имел хороший вкус, мог замечательно украсить иконы на аналое"60.
Недавно о. Вениамин переправил в Россию, по крайней мере, 10 чаш, подсвечники, все, что подходило. "Куда нам столько, владыка тоже мечтал, что когда-то все это можно будет переслать", - говорит о. Вениамин.
В 1967 г. владыка Леонтий был назначен на кафедру в Сан-Пауло, но после того, как тамошний архиепископ Феодосий скончался, Синод туда назначил владыку Никандра. После этого к Чилийской епархии присоединили Аргентину, Парагвай, Уругвай - все это соединили.
После смерти владыки Леонтия, Чилийская епархия опустела. Архим. Вениамин остался единственным священником Русской Зарубежной Церкви в Чили. Ему с великим трудом удалось возвести прекрасный храм в псковско-новгородском архитектурном стиле. О. Вениамин обращался к русским инженерам и к местным специалистам, покупал строительный материал, одним словом, делал все потребное для того, чтобы свеча Божия засияла в этой отдаленной стране Южной Америки.
Когда, встретив на вокзале прибывших со Св. Земли монахинь, владыка Леонтий повез их посмотреть свой кафедральный собор, те в потемках никак не могли его рассмотреть, а увидев единственный куполок - расплакались. Теперь великолепный новопостроенный храм соединил два прихода, Свято-Троицкий и домовой Казанский, который ранее подчинялся Архиерейскому Синоду. Храм находится в хорошем районе города, имеется приходской дом. В ведении православного прихода находится собственное кладбище. О. Вениамином построен трехэтажный дом для престарелых. "Остается только поблагодарить - заканчивает свое письмо в "Православную Русь" (№8,1984 г.), Евгения Кучаренко, - чудного батюшку за всю его любовь к нам, недостойным, и с радостью пожелать ему многая лета!" Долголетних прихожан становится теперь все меньше, многие уехали в Сев. Америку, а те, кто остались, убывают, хотя приходят в храм и новые эмигранты.

Борьба за истинное Православие

Видно, такой уж удел судил Господь владыке - "кого люблю, того и наказую", - узким путем вел Он его, как в России, так и в Зарубежье, где в места жизни благоденствующей не суждено ему было перебраться. Находясь здесь, на краю света, архиепископ Леонтий не забывал страждущую страну Российскую, сопереживая оставшимся там собратьям по вере и стараясь чем возможно помогать им60а.
После войны владыке удалось установить переписку с архиеп. Гермогеном (Голубевым, †1978 г.).
Владыка Леонтий, зная, как опасно в России получать письма с Запада, старался не писать. Даже архиепископ Гермоген (Голубев) - в дни юности владыки Леонтия настоятель Киево-Печерской Лавры, - который советских репрессий не боялся, не мог часто писать владыке, т.к. его преследовали. Владыка пытался ему помочь, хотел послать материал на рясу, ботинки, хороший ладан, но ничего нельзя было переслать.
В начале 60-х годов, один из чад Катакомбной Церкви в России - Феодор Иосифович Журбенко (будущий архиепископ Лазарь) - через жившего на Афоне архимандрита Евгения (Жукова)61 установил переписку с владыкой Леонтием. Благодаря письмам владыки Леонтия, находящиеся за железным занавесом верные чада Русской Церкви узнавали о положении Русской Зарубежной Церкви, о бурных событиях, происходивших в православном мире тех лет. Некоторые катакомбные священнослужители почитали владыку своим кириерархом - они поминали за богослужениями его имя после митрополита Филарета, обращались к владыке с письменными просьбами принять исповедь и заочно разрешить от грехов и другими просьбами, которые никто, кроме архиерея, не мог исполнить. Так, находясь в Чили, за тысячи километров, владыка продолжал "катакомбно" служить в России. "Кто просил прочитать и простить, я все это сделал, так и скажите, и пусть мирствуют о Господе", - писал он в одном из писем Феодору Иосифовичу. В своем письме Ф.И. Журбенко от 19 сент. 1968 г., владыка пишет: "Всем прочитать разрешительные молитвы, и Игнатию62 с Иларионом".
Владыка принимал теперь такое участие в жизни истинно-право-славных христиан, которое не было доступно ему в те годы, когда он сам находился в России на нелегальном положении, а катакомбники приносили ему свои "слезницы": так, например, один священник во время обыска испугался и, чтобы скрыть свое священство, выбросил крест в окно, и его совесть измучила, - что делать? как искупить свой грех? - и вот владыка сообщает, что прочел для него разрешительную молитву.
В то время некоторые, оставшиеся без архипастырского окормления православные христиане, старались найти истинного - не сергианского - архиерея, и советовались с обладавшим большим опытом церковной жизни в России владыкой Леонтием, лично знавшим многих церковных людей. Владыка Лазарь рассказывал в ноябре 1991 г. составителю этого повествования, что владыка Леонтий писал ему, тогда еще Феодору Иосифовичу, о своем настоятеле, епископе Гермогене (Голубеве), томившемся в то время в ссылке, и благословил посетить его. При встрече епископ Гермоген сказал ему, что Зарубежную Церковь раскольнической не считает, и что подчиняться патриархии ей не следует: "... если я присоединюсь к вам (к катакомбникам - сост.), то меня, как ссыльного, найдут, и вас заодно. Посмотрим, что дальше будет". Примерно так же сказал епископ Вениамин (Новицкий62а, †1976 г.), проведший после войны 12 лет на советской каторге: "Если бы я был за рубежом, то только бы к Зарубежной Церкви принадлежал. От нас требовали анафемствовать ее, но мы не согласились".
Епископ Вениамин помог Феодору Иосифовичу. Вспоминает о. Вениамин: владыка Леонтий направил Феодора Иосифовича к епископу Вениамину, потому что Ф. И. желал принять посвящение, а из канонических архиереев никого не осталось. Владыка Вениамин вынужден был служить в МП, но совершенно был против ее вероотступничества.

***
Владыка Леонтий в Зарубежье, как и в России, принимая решения, прежде всего, поверялся своей ревностью о Православии. Владыка не мог спокойно смотреть, как "на Афоне лютый волк Афиногор загоняет всех своими реформами в ад" (из письма владыки Леонтия Ф.И. и верным в России).
Он писал митрополиту Анастасию, что всегда помогал гонимой Церкви на нашей многострадальной Родине, и сейчас, когда Православная Церковь гонима, как-то: Русская, Греческая, он и в будущем будет помогать, чем возможно62б.
В 1923 г., занявший константинопольскую кафедру патриарх Мелетий IV (Метаксакис) отменил юлианский календарь, испытанный вековым преданием и практикой Церкви, и ввел, в пределах патриархата, новый григорианский календарь. Вскоре этому легкомысленному и неканоничному поступку последовал возглавитель Элладской Церкви, архиепископ Афинский Хризостом (Пападопулос). Значительная часть духовенства и мирян Греческой Церкви не восприняла эту измену Православию и отделилась от новостильников, и до 1935 г. они не имели иерархии. На старостильную Церковь были воздвигнуты гонения, как от властей, так и от официальной Церкви. В 50-х годах, те несколько архиереев, которые возглавляли старостильников, скончались. Остались лишь два - архиепископ Матвей и епископ Хризостом и, Флоринский, не имевшие между собой общения. Первый без соборного согласия старо-стильных христиан, в единоличном порядке рукоположил новых архиереев. Епископ Хризостом и, уже будучи тяжело больным человеком, отказался кого-либо рукополагать единолично и умер в 1955 г., не оставив после себя преемников-архиереев. С опрометчивым выходом из положения архиепископа Матфея и его ставленников, большинство старостильников не были согласны: они предполагали, что другие поместные Церкви, придерживающиеся старого стиля, могут рукоположить им архиереев; с этой целью старостильники-греки еще в 1934 г. обращались к митрополиту Антонию (Храповицкому), но безрезультатно.
Государственная греческая церковь с помощью властей вела гонения против старостильников.
В 1957 г., собрание из 100 священнослужителей-старостильников (синод архиеп. Хризостома I), выбрало из своей среды трех кандидатов в епископы и отправило одного из них, престарелого архимандрита Акакия (Папаса), к митрополиту Анастасию. Митрополит Анастасий рукополагать архимандрита Акакия отказался. В конце 1960 г., архимандрит Акакий снова прибыл в Нью-Йорк, в Синод Русской Зарубежной Церкви, и снова ему было отказано. Однако ее архиереи - архиепископ Серафим Чикагский и епископ Феофил Детройтский, хиротонисали его. Синод не был поставлен в известность об этом деянии и после того, как оно открылось, предписал епископам РПЦЗ впредь воздержаться от участия в подобных актах.
Несмотря на это, в мае 1962 г., по приглашению собора старостильной Церкви Греции (синод архиеп. Хризостома I), архиепископ Леонтий прибыл в Грецию. Сам по себе его приезд был сопряжен с опасностью подвергнуться преследованию со стороны гражданских властей, поддерживавших новостильную церковь. По прибытии владыку отвезли в женский монастырь и просили тотчас же совершить хиротонии, от чего он отказался, вызвав этим действием одобрение епископа Акакия (который, вероятно, тоже не одобрял поспешности при рукоположениях - ред.). В монастыре Св. Николая в Пэонии, в Аттике, владыка Леонтий совместно с епископом Акакием (Папасом) рукоположил архимандритов: Парфения (Скурлиса) во епископа Сикладского, Авксентия (Патраса) во епископа Гавдикионского, Геронтия во епископа Саламисского и Акакия младшего во епископа Диавлийского. Было постановлено, чтобы новорукоположенные архиереи рукоположили архимандритов: Хризостома (Наслимиса) и Хризостома (Киусиса) во епископов63. Владыка Леонтий пробыл в Греции две недели. Он не смог предварительно сообщить митрополиту Анастасию о своем участии в хиротониях.
Митрополит Анастасий отказался признать эти хиротонии. Уже после его смерти, в 1969 г., Архиерейский Синод признал все хиротонии, совершенные епископами Русской Зарубежной Церкви для страждущей Церкви Греции, и было установлено церковное общение (продолжавшееся некоторое время) со Старостильной Церковью Греции.
Попытаемся понять владыку Леонтия. Почему владыка Леонтий, несмотря на запрещения Синода, принял участие в греческих хиротониях? Несомненно, что, принимая решение о своем участии в этих хиротониях, владыка Леонтий принял во внимание, что нежелание христиан, именуемых старостильниками, подчиниться новостильным архиереям вполне обосновано - они представляли законную, т.е. вдовствующую Церковь.
Владыка Леонтий знал, как христиан преследовали в России; знал, что в России рукополагали тайно, чтобы противостоять большевикам, поэтому он и согласился на эти хиротонии. Тем более, что ему написал архиеп. Серафим: если вас будут просить, вы поезжайте, я сам не могу, зная определение Синода и будучи его членом (копия этого письма сохраняется в одном из Афонских монастырей).
Исходя из материалов, имеющихся в нашем распоряжении, можно предположить, что владыка Леонтий, руководствуясь своей ревностью о Церкви Божией, считал, что в наше отступническое время, когда сатана, чувствуя свою скорую погибель, в преддверии пришествия Христова, со всей силой ополчился на истинную Церковь, необходимо содействовать восстановлению иерархии старостильников. Эту мысль ярко выразил архиепископ Аверкий, Сиракузский и Троицкий, в слове, сказанном им на заседании Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей 17/30 ноября 1962 года:
"...я сам не решился бы совершить хиротонию греческих старостильников. Но вместе с тем, в глубине души, не могу не восхищаться смелостью, с которой архиепископ Леонтий совершил поступок, к которому звала его совесть.
...Мы подчеркиваем, что не признаем патриарха Алексия, а в то же время все патриархи его признают. Мы говорим об общении с этими патриархами и, таким образом, парадоксально оказываемся в общении с Москвой. Получается заколдованный круг. Ввиду такого иррационального положения, нам особенно важно стоять на твердом каноническом основании, сохраняя суть, а не букву, которая может привести к поклонению сатане...
...Он (владыка Леонтий - сост.) совершил мужественный акт помощи братской Церкви, которая сейчас для нас самая близкая нам по духу. Греческая Церковь теперь гонима и преследуема. Было большой ошибкой, что мы в свое время слишком снисходительно отнеслись к введению нового стиля, ибо оно имело целью внести раскол в Православную Церковь. Это было делом врагов Церкви Христовой. Видны уже плоды. Даже в Америке имеется греческое духовенство, которое мучает совесть за принятие нового стиля. С соблюдением старого стиля связано сохранение всяческих преданий в разных областях. Вместе с удалением старого стиля удаляется из храма аскетическое начало. Старостальники - самые близкие нам по духу. Единственное "но" в поступке архиепископа Леонтия - это то, что он поступил как бы не по-братски, наперекор решению собора, хотя и по добрым побуждениям".
На том же заседании свят. Иоанн (Максимович), в то время Западно-Европейский, заметил: "...старостильники стучались к нам шесть лет. Архиерейский Собор не мог взять на себя решения, признавая это внутренним делом греков. Надо признать объяснения (Греческая Церковь - гонимая, как и катакомбная в России, ее надо поддерживать - сост.) архиеп. Леонтия удовлетворительными, и на этом прекратить прения".
Также владыка Иоанн напомнил, что в прошлом столетии были подобные нестроения в Антиохийской Церкви. Тогда вмешалась Константинопольская Церковь. Кипрской Церкви также помогла Элладская.
Собор выразил сожаление преосвященному архиепископу Леонтию по поводу его участия в хиротониях епископов для греческих старостильников. Архиепископ Леонтий, в свою очередь, выразил сожаление, что не смог спросить владыку митрополита Анастасия.

***
В те годы, когда отступление от Православия охватило многие древние поместные Церкви, волею Божией оказавшаяся в диаспоре хранительницей Православия Русская Зарубежная Церковь не могла замкнуться в своих национальных границах. В конце 50-х годов в ее лоно были приняты румынские, а в 1963 году - болгарские приходы, не желавшие быть под омофором своих просоветских руководителей.
В настоящее время мы должны учитывать то, что, являясь почти единственной Церковью, не вовлеченной в современные ереси, мы уже вышли из границ только русской по составу Церкви. Ищущие верности Православию люди, как православные, так и присоединяющиеся к нему, присоединяются поэтому к нам во всем мире.
В те годы, особенно после того, как в 1965 г. патриарх Афиногор единолично снял наложенные на латиномудрствующих православной Церковью клятвы (тем самым, подпав под них), вопрос о набирающем силу экуменическом движении встал особенно остро. Владыка Леонтий называл экуменизм "соборной ересью ересей", или просто "модернизмом", т.к. "экуменизм" значить "вселенскость", видимостью которой эта "соборная ересь" хочет прикрываться64.
"Особенно владыка огорчался, - пишет И. Андрушкевич в своей статье, многократно цитируемой нами, - что некоторые иерархи восточных православных патриархатов сравнительно легко попадали в сети т.н. "гностических ересей", которые живы и в наши дни и даже снова становятся модными. Так, владыка приводил пример какой-то "экуменической панихиды" в Сантьяго, в Чили, по гроссмейстеру ордена Храмовников Де Молаю, сожженному в XIV в. во Франции. В этой "панихиде", по словам владыки, приняли участие и некоторые православные иерархи, что владыка полностью осуждал. Поэтому владыка последнее время старался избегать контактов с некоторыми из этих иерархов"65.
В те годы волна апостасии начала яростно поглощать все, что еще сохранялось православного в т.н. христианском мире. В 1962 г. в Ватикане состоялся собор, узаконивший многие модернистские обычаи, после восприятия их связь латинян с преданием древней Церкви была практически совершенно прервана. Владыка Леонтий сетовал на лигургические реформы в Латинской церкви; на вопрос, какую ценность имеет причащение во время новой мессы для верующего и благочестивого римо-католика, который со смирением подчиняется реформам своей церкви, он ответил, что это "тайна милости Божией", которую мы не можем предопределять. Что касается совершения католических обрядов для православных, даже за непреодолимым отсутствием православного священника, то владыка был принципиально против участия в этих обрядах. Одновременно владыка Леонтий ценил религиозные чувства простых верующих католиков, особенно почитание ими Божией Матери. Когда владыка Леонтий с о. Вениамином приехали в Чили, там был престарелый католический кардинал, очень консервативный. Владыка посетил его вскоре по приезде и затем перед его смертью. Но его преемник был политикан, и владыка не желал его видеть, хотя тот и пытался через других устроить встречу, но владыка отклонял эти предложения. Категорически отказывался владыка Леонтий иметь дело с униатами; единственное исключение - он был знаком с католическим священником восточного обряда Филиппом Дерозье, французом, которого знал весь Буэнос-Айрес, потому что он помогал многим русским, ходил по учреждениям, устраивал детей в лагеря, для тех, кто не мог дома с ними заниматься.

***
Владыка Леонтий в своей жизни архиерея Русской Зарубежной Церкви действовал прямо, без какой-либо двойственности или дипломатии, резко выступал, невзирая на лица или позицию большинства, против того, что казалось ему лукавством или отступлением от Православия, касалось ли то вопросов внешнего положения (борьба за Православие) или внутрицерковных (церковная дисциплина). Боль о Церкви очень тяжело отражалась на здоровье владыки Леонтия. Он глубоко скорбел о нестроениях, происходивших в середине 60-х годов в среде Русской Зарубежной Церкви, и со всей присущей ему прямотой печаловался о них пред Архиерейским Синодом и его председателем.
Владыка Леонтий был наиболее близок с владыкой Иоанном, владыкой Аверкием, владыкой Саввой Эдмонтонским. На заседаниях Синода у владыки Леонтия часто бывали жаркие обсуждения с архиеп. Серафимом Чикагским, который также был очень эмоционален, но принадлежал к другому крылу архиереев, поддерживаемому также правителем дел синодальной канцелярии, протопр. Георгием Граббе. Последнего владыка Леонтий очень ценил и даже предполагал, что он может стать достойным преемником митроп. Анастасия. Сам же о. Георгий относился к владыке Леонтию весьма сдержанно.
Писать о церковной деятельности владыки Леонтия еще предстоит, тем более, что в нынешнее, слишком недавнее от событий жизни владыки время не представляется возможным дать законченное освещение ее. Владыка Леонтий был одним из подлинных монахов-архиереев, которых Господь даровал Русской Церкви, а в ее лице и всему Православию.
В январе 1963 г. владыка писал в Сан-Франциско председателю Благотворительного фонда архиепископа Иоанна, Г.А. Скарятину и всем почитателям архиепископа Иоанна:
"Очень рад слышать, что жизнь ваша церковная налаживается под кротким и мудрым управлением владыки Иоанна. Если Господь благословит, и все будет хорошо, то, может быть, после св. Пасхи я, даст Бог, посещу владыку Иоанна и всех вас, и мы вознесем совместно молитвы о даровании полного духовного мира в вашей большой духовной семье"66.
Владыка Леонтий не раз бывал в Сев. Америке, имел здесь многих верных друзей, и те из них, кто ныне живы, сослужили бы ему добрую память, записав свои о нем воспоминания.
Владыка Леонтий приехал на судебный процесс в Сан-Франциско, дабы поддержать своего духовного друга и сотаинника, свят. Иоанна Сан-Францисского, почитаемого владыкой, по воспоминаниям воспитанника Свято-Троицкой Семинарии из Чили Владимира Барроса, еще при жизни святым. Когда владыка Иоанн скончался, архиепископы Леонтий и Аверкий, вместе с игуменом Лавром, ныне архиепископом, отправились на автомобиле через всю страну, чтобы молитвенно почтить кончину владыки Иоанна. После смерти владыки Иоанна, его паства обратилась с прошением в Синод о назначении на вдовствующую кафедру Западно-Американской Епархии архиепископа Леонтия Чилийского-Перуанского. Но не суждено было владыке достигнуть Северной Америки. В 1969 г. Чилийско-Перуанская епархия была объединена с Аргентинской. Владыка Леонтий был назначен администратором новой епархии. В то время на главных улицах Сантьяго уже появились зловещие изображения серпа и молота. "Неужели и до этого глухого угла земли доберется красный зверь и снова, как когда-то в Житомире, придется бежать, толкая перед собой тачку с облачениями?" - думал владыка.
Вспоминает о. Вениамин: "владыка пробыл в Парагвае с 1947 года по 1952 год, и затем был в Чили. В Аргентину владыка приехал в 1969 г. В то время в Чили стали уже появляться красные. В 1970 г. президентом выбрали Альенде (коммуниста - сост.). Я поехал в 1970 г., привез владыку на новый 1971 г. в Чили, когда уже был Альенде. Но первое время они не показывали себя, а постепенно все забирали в свои руки. Начали исчезать товары. Кто мог - бежали, но многие были уже в таком возрасте, когда бежать трудно. Тогда начались нестроения в Аргентине. Люди начали требовать - приезжайте. Владыка поехал Великим постом, а потом, через пару месяцев, умер. Я остался, потому что был единственным священником на все Чили; владыка мог быть спокоен, что в Чили кто-то есть, если бы я уехал, то там бы никого не было. Так что в последний период, в Аргентине, я не был при владыке. В 1969 г. Аргентина, Парагвай, Уругвай, Чили, Перу подчинялись владыке Леонтию".

Аргентина

Аргентина была первой страной Южной Америки, куда 25 дек. 1946 г. прибыл владыка; через несколько дней из Европы приехал о. Георгий Романов, который остался там и начал окормлять паству. В следующий раз владыка с о. Вениамином приехали туда в 1951 г. из Парагвая и пробыл там до 1953 г. В тот год, 5 янв., владыка отбыл к новому месту своего назначения - в Чили. Потом владыка с о. Вениамином приезжали в Аргентину, а в сентябре или в августе вернулись в Чили. Аргентина стала последней страной земной жизни владыки.
Итак, владыка в 1969 г. прибыл в Аргентину. Православный писатель Н.П. Кусаков, проживавший в то время в Буэнос-Айресе, считает, что владыка "очень утешился, когда, после всех мытарств, оказался на кафедре в Аргентине".
О пребывании владыки в Аргентине рассказывала в январе 1992 г. супруга прот. Валентина Ивашевича, настоятеля Свято-Троицкого собора в Буэнос-Айресе, матушка Марфа Ивашевич:
"Однажды я спросила владыку, как мне быть - занятия с детьми требуют много времени, которое отнимается от служения Церкви. Владыка ответил: ваша первая ответственность перед Богом - семья, дети. Когда дети вырастут, и вы их поставите на ноги, тогда уже можно будет и сугубо приходом заняться. - Когда гости посещали владыку, то он не давал им ничего делать, готовить чай, например; он говорил, что он архиерей во всех областях, т.е. что он знает не только церковное дело. Когда что-то строили, то он первый начинал трудиться, несмотря на то, что приехал он в Аргентину с больным сердцем и нарушенным кровообращением. При этом к своему архиерейскому сану он относился с уважением, не позволяя, чтобы кто-либо непочтительно относился к архиерейском сану. Владыка оказывал нуждающимся помощь просто и смиренно, а когда он служил, то чувствовалось, что он архиерей; владыка любил, чтобы архиерейские службы проходили чинно, но если что-то было не так, то он никогда резко не делал замечание. Когда владыка, благословляя дикирием, делал крест, то казалось, что он чертит его на бумаге - не было никаких лишних движений. Владыка часто пел на клиросе. Он мог петь первым и вторым тенором. Владыка также преподавал пение аргентинцам, принявшим Православие. Он старался сделать так, чтобы мелодии октоиха сочетались с испанским переводом. На испанском языке, хотя он и владел этим языком, владыка не служил, но проведение миссионерской работы одобрял. Приходы епархии он посещал без всякого предупреждения. Некоторым это не нравилось, - как это можно, так, без предупреждения? Он говорил таким: храм - это мой дом, с каких пор я должен говорить, что хочу приехать к себе домой?!
Многие клеветали на владыку, но он никогда не жаловался. Имея власть, он этих людей никогда не наказывал, но терпел. Когда приходили к нему кого-то оговорить, нажаловаться, то он говорил - Вы занимайтесь своим делом, т.е. смотри на свое бревно, а не на сучок в глазу ближнего".
Владыка говорил, что в церковной жизни не должно придерживаться каких-то партий: "я Павлов, я Аполлосов". Игорь Андрушкевич, в своей уже упоминавшейся выше статье, пишет: "владыка очень часто говорил о ненужности нашей эмигрантской "организационной и партийной возни". Особенно он был против внесения нецерковных элементов в жизнь Церкви. Вообще, нас "спасут не организации и не партии, а вера и Церковь"".
Матушка Марфа Ивашевич вспоминает наставления владыки: ""Мы члены Церкви, мы живем в Церкви, чтобы служить Богу, спасать свою душу. Каждый должен думать о своем деле, и не заниматься тем, что его не касается". Единственные темы, которые затрагивал владыка в разговорах, были церковные темы, жития святых, история Церкви, а не "третьи люди", как это часто у нас бывает. Владыка Леонтий говорил, что каждый из находящихся в храме, должен заботиться о том, что ему поручено делать в храме - о своем послушании. Есть люди, специально поставленные следить за порядком в храме, а все остальные должны делать свое дело. Когда делает замечание один богомолец другому, то кто-то может обидеться, а если то же самое скажет староста, то никто не обидится, потому что знают, что таково его послушание. Ко всему относящемуся к служению в храме владыка был очень строгим. Он говорил, что если ты хочешь сделать что-то доброе без благословения, без послушания Церкви, то выйдет наоборот.
Когда говорил о России, то часто плакал; надо молиться о церковнозаблудших, - говорил владыка, - но не держать у себя в сердце какое-то зло на них. Он верил, что придет время, и Россия снова станет православной страной.
С ним рядом было спокойно, и это спокойствие передавалось людям, - они ожидали его приезда, звонили, просили, чтобы он приехал к ним - он передавал чувство умиротворения.
Владыка был образованным и культурным человеком. Дети очень любили его. Когда он стоял на кафедре, то дети сидели вокруг него, и он не разрешал прогонять их. Владыка был в Аргентине слишком мало времени и не успел ничего сделать для сирот. Как и в Парагвае, он хотел устроить здесь ежедневную начальную школу для русских православных детей".
Рассказывает о. Вениамин: "Какие наставления владыка давал ново-начальным? Специальных наставлений владыка не давал. Но монашеские наставления он давал. Когда у нас монашеское братство было, за обедом мы больше всего читали преп. Феодора Студита, его послания монашествующим. У нас было много святоотеческих книг, библиотека, это была наша главная пища духовная, но каких-то специальных наставлений от себя владыка не давал. Молодым людям владыка говорил, что нужно исполнять христианские заповеди, жить по-христиански. Это каждый из нас должен говорить обращающемуся с вопросом, как жить. Нельзя говорить, что, мол, сейчас мораль такая, это ничего, потом покаетесь, - это абсурд".
Н.И. Сахновский, в уже упоминавшейся нами статье, весьма точно описывает жизнь владыки в Южной Америке: "Тяжело сложились обстоятельства жизни епископа, а затем архиепископа, Леонтия в Южной Америке. Его искренние недоумения, слишком прямые высказывания, трудность освоиться с образом мышления многих лиц, приводили к взаимному непониманию и недоверию, а это, в свою очередь, не могло не отражаться на положении владыки.
Раз установившееся мнение меняется с трудом. Многие годы пришлось владыке Леонтию бороться со всякими трудностями в Чили, где он сумел создать то, чего не смогли сделать многие другие, имевшие гораздо большие возможности.
Но во время гонений и мук, которые пришлось ему претерпеть в совдепии, он находил опору и сочувствие в среде верующих. Там было все ясно: были "мы" и "они". В Чили было трудно, бедно, но было и верное стадо, укреплявшее своим постоянным участием дух жертвенности доброго пастыря. Самое же тяжелое началось только в декабре 1969 г., когда владыка был назначен на расстроенную вечными смутами аргентинскую кафедру. - Ни ангельское долготерпение, ни незлобивость и любовь, с которыми владыка прибыл в Буэнос-Айрес, не смогли перебороть ни перед чем не останавливающихся людей. Владыка возлагал много надежд на предстоящий тогда Собор епископов и готовил к нему пространный доклад. Сердечное заболевание требовало отдыха и лечения, но злостный приступ не прекращался. Все-таки, владыке стало лучше, когда, совершенно неожиданно для всех любивших его, 2 июля 1971 г., владыку нашли скончавшимся в его опочивальне".
Владыка Леонтий умер после молитв в кафедральном соборе Буэнос-Айреса о упокоении души архиепископа Иоанна, в тот же день, что и владыка Иоанн, пять лет спустя. Вспоминает матушка Марфа: "В тот день владыка позвонил и попросил, чтобы о. Валентин и я пришли к нему. О. Валентин стучал несколько раз в дверь его квартиры. Ответа не было. Тогда о. Валентин сказал мне: подожди, а я пойду посмотрю, что там.
Владыка сидел в своем большом кресле и как будто спал. О. Валентин позвал его три раза и тогда понял, что владыка Леонтий умер. Рядом с ним стояла совсем еще теплая чашка чая. Была суббота. Владыка позвонил о. Валентину, чтобы пригласил его служить вместе с ним в соборе, и о. Валентин понял, что владыка вызвал его (духовного сына и ставленника во священство - сост.), чтобы оказать ему последнюю службу - прочесть молитвы на исход души..."
"И только уход такого человека открывает всем его знавшим, что они с его уходом потеряли... Такие люди так расточительны в отношении своего "я", что они, в сущности, и биографии не имеют и становятся объективно оцениваемыми только оказавшись уже в прошлом и продолжая жить в сердцах их знавших, в плане уже не земном... Не случайно некая стихийная молитвенность охватила всех непосредственно переживших уход владыки Леонтия. И можно больше, чем о ком-либо ином, сказать, что не ушел он от нас, а, напротив, приблизился, но уже в плане не земном. Господи, милостив буди нам грешным!" - писал архимандрит Константин в "Православной Руси" (№14, 1971 г.).
"Его (владыки Леонтия - сост.) кончина нанесла большую потерю Аргентинской кафедре и жизни русской православной колонии", - пишет Н.П. Кусаков в письме составителю.
В России владыка Леонтий с самого раннего детства претерпел скорби, гонения, за границей владыка вынужден был проводить жизнь тоже в тяжелых условиях. Посему верим, что, отказавшись от всего "добра-го" в жизни сей, владыка теперь утешается в селениях райских.
"У владыки был дар примирителя-миротворца предотвращать разводы, - вспоминает матушка Марфа, знавшая владыку уже в последний, "аргентинский" период его жизни, - Он был той точкой, которая соединяла всех. Он как бы излучал любовь, с ним можно было просто поделиться своими бедами. Встречая владыку в первый раз, казалось, что он уже давно знаком с тобой. Те аргентинцы, что устояли в Православии, ведут миссионерскую работу и по сей день, они благодарны владыке за то, что видели в нем поистине православного архиерея, память о нем укрепляет их в стоянии за веру. Он многому научил их. Люди обращаются к нему, как и к свят. Иоанну, в молитве. Если и происходят какие-то чудеса по его трудам на небе, то они происходят незаметно, т.к. он не желает, по своей кротости, чтобы кто-то знал о них - так, как это было и при его жизни. После его смерти о нем забыли, да и при жизни он не интересовался тем, чтобы играть какую-то важную роль в церковной политике".
Полагаю, что следующие слова владыки из уже неоднократно цитировавшейся статьи И. Андрушкевича могут служить всем нам, как последнее напутствие владыки: наша Русская Православная Церковь Заграницей может имеет те или иные недостатки, но "ее доктрина правильна", и мы должны охранять и защищать эту доктрину. Но не нужно думать, что нашей Церкви грозят только внешние опасности: враги всюду, и внутри и снаружи, но их легко "распознавать сердцем".

После смерти

"Церковная жизнь" в № 1-6, 1971 г. привела краткое сообщение о кончине владыки: отпевание состоялось в понедельник 5 июля, в нем приняло участие епархиальное духовенство. Ввиду того, что епископ Никандр, ближайший к Аргентине архиерей Русской Зарубежной Церкви, не смог прибыть из Сан-Пауло, разрешительную молитву прочитал по-арабски и по-испански прибывший во время отпевания архиепископ Мелетий в сопровождении священника и диакона от местной сирийской церкви, принадлежащей Антиохийской Патриархии.
Кафедральный собор был переполнен верующими из всех столичных приходов, пришедших помолиться и проститься со своим архипастырем.
"О. Вениамин, - рассказывает матушка Марфа, - говорил последнее слово о жизни владыки, рядом с которым он был почти 20 лет. На всех произвело впечатление лицо владыки Леонтия, не было такого чувства, что оно мертвое, на нем был покой".
В среду 7 июля останки владыки Леонтия были переправлены воздушным путем в Сантьяго (Чили) для погребения на тамошнем православном кладбище, которое было им создано - завершает повествование о похоронах владыки "Церковная жизнь". Одно это - создание в Зарубежье кладбища, принадлежащего православной Церкви, может послужить памятником владыке.
В "Православной Руси" (№14 за 1971 г.) была помещена статья, приводимая нами в сокращении, духовного чада владыки, инокини (ныне игумении) Иулиании "Проводы владыки Леонтия":
"Владыка умер в кельи во время вечерней службы в Аргентине - мы здесь, в Чили, узнали в тот же вечер. О. Вениамин уже был у себя в кельи, и мне не так легко было об этом ему сообщить. Немедленно была отслужена панихида, на которой присутствовали все - даже дети приютские. Стал собираться о. Вениамин в путь, но на следующий день была суббота, и все учреждения были закрыты. Просто чудом добились мы нужного. Летим на аэродром, просим, умоляем - в конце концов, в 4 часа улетает о. Вениамин. Начинается для нас трудная пора - телефонные звонки все время прерывают монастырский покой. Ночью, рано утром звонят прихожане - привезут ли владыку? Когда? Куда? На какой аэродром? Дети притихли - ни шалить, ни кричать, ни играть нельзя! До сознания их дошло: что-то торжественное и таинственное происходит. В воскресенье поехали все на Патронато, в церковь, собрались прихожане. Пропели без священника панихиду, помолились о владыке - и начали беседовать, как и что: никогда такого согласия между всеми не было (так владыка и после смерти явился примирителем! - сост.). Церковь оглашалась рыданиями - паства оплакивала своего архиерея! Поговорили, помолились - решили телеграфировать: "требуем возвращения нашего архипастыря, оплачиваем расходы. Прихожане, Обитель и Приют ".
Вернулись в обитель. Как все казалось пусто! Посмотришь на архиерейский дом - и сожмется сердце: владыку больше не увидим! Понедельник и вторник прошли в подготовке к встрече нашего дорогого усопшего! Собралась вся школа, от 2 до 6-го класса. Тихо вели себя дети, узнав, что только самые лучшие попадут на аэродром... Вот и среда наступила, из обители едет автобус со школой, 89 человек, да плюс 12 девочек приюта. Остаются 37 крошек - не вмещает всех автобус... Старосту, м. Иоанну и меня пускают к самолету. Идет о. Вениамин, разбитый горем: 28 лет провели они вместе! Староста наш знал владыку тоже еще по Киеву. Долго плачут они! Подходит араб Хосе Илиас, любимец владыки и друг о. Вениамина. Плачут вместе...
Двигаемся в путь - никаких мнений не может быть - владыка должен посетить свой храм, в котором служил 18 лет! И все туда едем... Но что творится у ворот! Такое бывает только на Пасху! Как люди узнали? Патронато заполнено машинами...
К 5 часам двигаемся обратно в обитель. Все дети стояли с зажженными свечами, многие плакали. Никто не сказал: мы голодны, а ведь с 10 утра мы выехали на аэродром. Очень торжественно шла наша Леночка, которая, несмотря на свои 6 лет, поехала с нами, так как она крестница владыки - она несла в руках фотографию владыки.
Утром поехали на Патронато. В 9 часов - литургия. Очень тихо и проникновенно пел хор. Много было прихожан, все проливали слезы - но не было тяжело на душе. Сторож храма говорил, что всю ночь люди шли, молились у гроба, приносили венки и цветы...
Храм был переполнен молящимися. Пел усиленный хор - участвовал хор и Казанской церкви (не подчинявшейся владыке). Шли тихо. Но почти никто не мог дотянуть до конца архиерейское "Достойно" или "входное" - плакали все, и регент, и басы и диакон - да и весь хор... И передавалось это прихожанам. Вспоминали "встречу" владыки - каждое воскресенье, каждый праздник! В 13 ч. 30 мин. отслужена была панихида, и двинулась длинная процессия. Приехали на наше кладбище. Прихожанам был предоставлен автобус - вот выходят из него часть детей приютских, а за ними старушки из старческого дома, некоторым под 90 лет, а приехали все - и все они, и молодые, и пожилое поколение, связаны одним горем - потерей владыки...
Сколько народу! Сколько православных арабов! Краткое, но сильное слово произнес о. Вениамин. 40 лет служил владыка... и по своей доброте он всем прощал - даже такие грехи, которые не так легко Церковь прощает. И мы теперь простим ему все, что имели, и попросим у него прощения! В день смерти владыка написал 6 писем, одно из них о. Вениамину, который прочел его перед тем, как опустить гроб в могилу: "Дорогой мой отче Вениамине, мир ти, давно от тебя нет писем, я простудился и мало сил. Собираюсь в воскресенье лететь в Св. Америку, пишу туда. Твой авва, архиепископ Леонтий. Привет всем, всем, всем!" Это письмо пришло именно в этот момент".
Владыка просил не ставить ему на могиле памятник - пишет В.Н.М. в своем повествовании о посещении Сантьяго на Пасху 1972 г. ("Православная Русь" №10) - вся могила буквально покрыта зажженными свечками, красными яйцами, куличами и пасхами. Русскую колонию в Сантьяго В.Н.М. характеризует, как небольшую по числу, но единодушную в своей любви к почившему владыке.

Послесловие составителя

Почему составлено это жизнеописание? Владыка Леонтий являет собой образ архиерея последних времен, который дала истинным христианам Русская Зарубежная Церковь - он, соединивший в своей судьбе воедино сущую в рассеянии и в отечестве Гонимую Церковь Русскую, стал живым воплощением ее упования, суть коего - единение всех истинных чад Матери-Русской Церкви, страдавших в "пустынях, вертепах и пропастях земных" или томившихся Христа ради в изгнании. По Божиему благоволению, много скорбей пришлось принять владыке. Он воплотил в своем житии слова, читаемые на службу Святым апостолам: "...Нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти... Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу, и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим" (1 Кор. 4, 9-13). Вся его жизнь может служить малому стаду примером того, как в нынешнее тепло-хладное время нужно исполнять свой христианский долг бесхитростного стояния за святую отеческую веру, невзирая на то, куда приведут тебя пути Господни, не оправдываясь вешними обстоятельствами.
"Мир не раз сильно толкал меня, чтобы я упал, но Господь поддерживал меня (Пс. 117,13). Немало скорбей пришлось мне испытать в юдоли плача на неоконченном пока пути моем к Отечеству Небесному, но если бы я взялся перечислить благодеяния Божии и блага Его, ниспосылавшиеся и известные мне в течение моей земной жизни, то для этого потребовалось бы очень много времени, так они многочисленны и чудесны, и по сравнению с ними все скорби и испытания так ничтожны и жалки"67.

Приложения

Приложение №1

Письмо проф. прот. Светлова архиеп. Сергию (Гришину)

Ваше Высокопреосвященство,
Через Ваши руки прошло в Москву дело о присуждении степени кандидата богословия иеромонаху Леонтию за написанное им под моим ответственным руководством сочинение "Жития святых, как материал для христианской апологетики". Из достоверных источников до меня дошло сведение, что присуждение кандидатской степени иеромонаху Леонтию неожиданно затормозилось. Я удивлен и огорчен ненужной капитуляцией света веры и богословского знания в лице высокочтимого Преосвященнейшего рецензента перед тьмою в образе посторонних богословской науке лиц, получающих возможность своим вмешательством в область, превышающую их компетенцию, тормозить святое дело по научной борьбе с тьмою неверия и безбожия, и мешать исполнению требования борьбы с тьмою во всеоружии Божием (Луки 11, 35, Кол. 1, 13, Ефес. 6, 11). Много сделано у нас темными силами для угашения льна курящегося, - богословской науки и духовного просвещения, по соображениям охранительным, но как раз нет никаких оснований к замедлению дела в самом содержании и характере содержания. Сочинение не выходит из академических рамок чисто научного обсуждения вопроса христианской апологетики и не ставит себе никаких посторонних религиозно-богословской науки задач. Необходимо здесь еще принять во внимание то, что христианская апологетика сверх отрицательно-полемической задачи своей - опровержения возражений неверия против веры, имеет задачу положительного укрепления верующих в вере содействием разумному обоснованию веры и выработке обязательной всегда в истинном христианстве разумной веры. В дни широкого, эпидемического распространения неверия христианская апологетика является не столько оружием против враждебного вере безбожия, сколько средством для предохранения ею верующих от заразы неверия и целебным лекарством… (неразборчиво) может быть, оружием, а является только лекарством для внутреннего употребления верующих. Изъятие из духовной аптеки пастырского душепопечения о верующих столь нужного лекарства или ограничение в употреблении его - недопустимо.
Я направляю свою речь против неожиданного в церковной среде принципиального отрицания апологетики вообще. Но отсутствием духовной печати апологетика отрицается, совершенно погашается фактически и уподобляется лекарству, запертому в аптечном шкапу. Тогда и в таком случае - кому и чему могло бы помешать сочинение о. Леонтия, как и все в этом роде остающееся без употребления, под спудом, и зачем поднимать вокруг него шум?
Поручая себя святительским молитвам Вашим в подкрепление силам моим, умаленным долгими трудами и болезнями на службе благовестию Христову, в надежде лучшего, стою усердный раб и слуга Христов.
П.П. Светлов, 1934 г. И. X.

Приложение № 2

Указ о присуждении степени кандидата богословия
Московская Патриархия. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Канцелярия. 29 ноября 1934 г. Ном. 20147. Москва 5, Бауманский пер. ном. 6, кв. 1

Преосвященному Митрополиту Киевскому Константину, Патриаршему экзарху Украины
УКАЗ
По делу о соискании иеромонахом Леонтием степени кандидата богословия за предоставленное сочинение "Жития святых, как материал для христианской апологетики"...
Резолюция Его Блаженства, Блаженнейшего Сергия, митрополита Московского, Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, от 22 ноября 1934 г. последовала таковая: 

"В Священном Писании, бесспорно, имеются неисчислимые указания и на бытие Божие, и на исторический факт земной жизни Господа нашего Иисуса Христа, и на чудеса, и на явление Христа апостолам и другим верующим, и на веру праведников в Бога, во Христа до мученичества и на прочее. Все такие указания служат, можно сказать, основоположительным материалом, как православного богословия (догматики, учение о нравственности), так и для православного пастыря.
Но апологет (по крайней мере, в общепринятом понимании этого слова, как защитник веры против нападок неверия), сославшись на текст Священного Писания, едва ли может считать свою задачу исполненной и неверие опровергнутым. Думается, что еще менее они убедят неверующего. Тем более, что и сам автор представленного сочинения в заключительных словах считает "задачей будущего" (заметим - только еще будущего, значит, в настоящем эта задача и неразрешима) нашей православно-русской богословской науки, - "очистив агиографию от примесей апокрифически легендарных". Эти и подобные им мысли заставили поколебаться решимость преосвященного митр. Арсения Ташкентского, которому я поручил чтение сочинения, а вслед за ним и мою - признать за сочинением научную ценность, соответствующую требованиям, предъявляемым к кандидатской диссертации.
Однако, принимая во внимание отзывы столь компетентных специалистов, продиктованных, конечно, не только благожелательностью, но и научною совестью, нахожу возможным утвердить иеромонаха Леонтия в степени кандидата богословия".
О чем канцелярия патриархии имеет долг известить Вас настоящим.

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода протоиерей А. Л. 
За делопроизводителя протодиакон К. Арбузов

Приложение №3

Письмо Епископа N (написано владыкой Леонтием - сост.)

На днях, возвратившись из богоспасаемого града Киева, куда я ездил на погребение своего незабвенного старца, схи-архиеп. Антония, я застал вашу утешительную весточку (видимо, письмо от архим. Нафанаила - сост.), полную братской любви и задушевности, которая несколько утешила меня в моем большом горе, - невозвратной утрате в лице почившего, дорогого владыки Антония. Он был моим духовным руководителем и отцом 20 лет. Если, по милости Божией, я есть то, чем вы меня знаете, то только благодаря его воспитанию и мудрому руководству. Проведя меня и иных своих духовных чад через Сциллу и Харибду, он ушел от нас в иной прекрасный мир, оставив нам, умирая, святительское завещание, как хранить чистоту веры и не отходить от единства Христовой Церкви. Его завещание, а также краткую биографию считаю необходимым приложить при сем для напечатания в вашей дивной газете, по своей идее и содержательности не имеющей себе равной.
Поистине все мы, изголодавшись духовно за эти долгие годы большевистского владычества, отдыхаем душой, впитывая в себя как бальзам этот чудный духовный аромат, который веет с ее страниц.
В трудных условиях приходится сейчас стоять у кормила церковного корабля, т.к. не чувствуется единства: одни преследуют чисто земные цели, другие - карьеру, а третьи, по складу своего ума, далеки от соборности Церкви. Посему приходится быть почти одиноким, и это одиночество еще острее чувствуется, когда не стало моего старца, а ведь он был моей опорой и той архиерейской совестью, которой проверял не только я, грешный, себя, но и все ревнители христианского благочестия.
Радуется мое сердце, видя в лице вашей обители и ее насельников оплот нашего святого Православия. Я, недостойный, прошу и молю Господа Бога, чтобы он сподобил меня, грешного, познакомиться, дорогие мои и родные, со всеми вами, и в братской беседе излить все то накопившееся горе, которое пришлось пережить за эти мучительные тяжкие годы царствия безбожия в нашей, некогда славной и благочестивой, православной великой стране. После этого письма предполагаю прислать вам к Пасхе, "аще Господь восхощет", переживания свои в N-ской тюрьме, куда я был заключен 2 года подряд в одно и то же время, в дни великого Христова Воскресения.
Много скорбного пришлось пережить, но еще больше духовной радости. Кажется, что никогда так не был близко к душе воскресший из мертвых Христос Жизнодавец, как в те страшные тюремные годы...
Сердечно благодарю за присланные книжки, газеты и святые крестики. Всей дорогой братии желаю много лет здравствовать.
Моя юная по возрасту и духу братия, в составе 6 человек - 3 иеромонаха и 3 иеродиакона - сердечно благодарит за присланные подарки, прося у всех вас молитв и благословения.
Простите, Господь да хранит вас и вашу святую обитель на многие лета. Остаюсь с любовью о Господе, ваш недостойный богомолец, епископ N-ский.
20/ХII 1942г.

("Летопись Церкви" церковно-литературный сборник", вып. 1-й,
Владимирова, Словакия, 1943 г.)

Приложение №4

В №12 журнала "Православная жизнь" за 1971 год один из близких знакомых Владыки (не о. Вениамин - сост.), по его собственным словам, "всецело земной человек", скрывший свое имя под псевдонимом В.Н.М., сообщает о бывших ему "трех знаменательных сновидениях". Приводим его сообщение в кратком изложении.
В первом сновидении, происшедшем в ночь на 8-е июля, через шесть дней после смерти владыки Леонтия, были явлены изображения Господа Иисуса Христа, Божией Матери, свят. Николая и чтимых В.Н.М. святых угодников, осияваемых необыкновенным светом. "Сколько времени продолжалось это необыкновенное сияние - сказать не могу, так как стоял, как оцепенелый! Ни одного слова не было произнесено. Очнувшись на своей постели, я ясно ощутил, что это начало чего-то, что последует".
Ровно через месяц, в ночь на 8 авг. (37-й по кончине владыки день), пришло второе сновидение. В.Н.М. видел себя глубокой ночью, стоящим пред собором г. Буэнос-Айреса, окна собора темны. В.Н.М. заходит внутрь - храм залит дневным светом, полон людей; в
центре храма, в архиерейском кресле в полном облачении с митрой - владыка Леонтий. Он возглавляет какое-то богослужение. Владыка обрадовался, увидев В.Н.М. А я отвечаю: "Радуюсь, вас, владыка, видеть, таким здоровым и радостным". "Да, - продолжает владыка, - я теперь совершенно здоров, никаких болей не чувствую, и мне здесь очень хорошо. На этих днях получаю новый хороший дом, как говорят на земле, - он уже мне обещан". Владыка предложил В.Н.М. остаться в его новом доме, где также будут жить некоторые друзья и знакомые В.Н.М.
Через месяц, в ночь на 7-ое сентября было третье сновидение. В.Н.М. входит в огромных размеров храм, который, как он чувствует, находится где-то очень далеко, наполненный народом и православным духовенством. Владыка Леонтий спешит к В.Н.М "в облачении светло-голубом и весь измененный физически. Он молодой, красивый, с лицом - нечто среднее между юношей и девушкой".
Потом владыка Леонтий сказал: "Ну, теперь пойдем скорей - ведь нам еще нужно переплыть большое озеро, что нас отделяет от того другого берега, но мы ждать не будем, ведь у меня собственная лодка". Через ряды людей они добрались до мола у озера.
"Мы уже подошли к краю мола, и я увидел в темноте огромное озеро, на поверхности сияние миллионов вспыхивающих звездочек! Стою как зачарованный, не могу оторвать глаз от невиданного грандиозного зрелища!
Прерывает меня голос владыки: "Ну, скорей! садитесь в лодку, и через два мгновенья будем на том, другом берегу". В одно мгновенье прыгаю в лодку, ...и просыпаюсь на своей постели".
Последнее видение было в день начала Архиерейского Собора РПЦЗ, постановившего готовиться к прославлению святых Новомучеников и Исповедников Российских.
Автор этого повествования, по-видимому, во время его написания живший в Аргентине, описывая в своей в статье "Монастырь и могила почившего владыки Леонтия" ("Православная Русь" №10, 1972 г.) свое посещение Чили, происшедшее менее чем через год после смерти владыки, сообщает, что владыка по смерти являлся многим из своих пасомых.

Примечания

 Источник

Епископ Леонтий (Филиппович). Праздник Богоявления в Житомирской епархии, 1942 г.

Архиепископ Леонтий Чилийский (Филиппович),
архиепископ Иоанн Западно-Американский (Максимович),
епископ Нектарий Сиатлийский (Концевич) и
протоиерей Серафим Слободской у Покровского храма г. Наяка, США

Свято-Троицкая церковь в Лиме была освящена 16 октября 1955 года епископом РПЦЗ Леонтием, возглавлявшим Чилийско-Перуанскую епархию. С первого дня и вплоть до своей кончины службы здесь вел иеромонах Серафим (Фетисов) (1908–1998).

Для публикации комментариев необходимо стать зарегистрированным пользователем на сайте и войти в систему, используя закладку "Вход", находящуюся в правом верхнем углу страницы.