Вы знаете историю женского монастыря, уехавшего из Сибири и обосновавшегося под Одессой? О нем еще писали российские СМИ: мол, этим монастырем должно заняться ФСБ! Бдительно пересмотреть бумаги и документы монахинь, провести дознание — а точно ли это монастырь? И для острастки виновных (а такие всегда найдутся, если хорошо поискать) наказать. Ишь, не захотели присоединяться к Московскому патриархату!  

Но они вовремя уехали. Документы на них уже передали в ФСБ и российскую прокуратуру. Успели. Они уже 12 лет живут тут. В Егоровке Раздельнянского района. О них мало кто знает. Да им и не нужна известность. «Думская» побывала в гостях у православных, которые говорят по-русски, но не славят Путина и не мечтают о покорении планеты и ядерном Апокалипсисе.

СОННАЯ ЕГОРОВКА

Село Егоровка, сонное, с выбеленными хатами, утопающими в зелени, улочками, на которых ленивые кудлатые собачонки лишь слегка поднимают голову при приближении автомобиля и, проводив его взглядом, опять роняют голову на лапы. Мы проехали всего ничего, но уже радует то, что не видно заброшенных пустых хат, нет столбов с порванными проводами. Село явно не умирает. Возле свежих домов, на выкрашенных зеленой краской заборчиках герои мультфильмов — Свинка Пеппа и Спанч Боб. Тишина, только шмель прогудит басовито… Благодать!

Там, где высится палец водокачки, с гнездом аиста на верхушке, рядом и монастырь.

Он утопает в цветах. «Как невеста!» — восхищенно охают прихожане. На калитке извиняющаяся надпись: «Днем калитка закрыта (от собак), ее можно открыть со стороны улицы». А сверху: «Свято-Иоанновский женский монастырь». Православный, но не московский.

АЛЛА БОРИСОВНА И ДЖАЗ  

Нас встречает монахиня и провожает в келью игуменьи. Аккуратные дорожки между домиками, ветви, склонившиеся под тяжестью черешни. Сестры собирают урожай. Здороваются с нами.

Ловлю себя на мысли, что, общаясь с монахинями, невольно понижаю голос и чуть пригибаю голову. Отчего так?

Вместо колоколов, как обычно бывает в церквях, здесь обрезки газовых баллонов, покрашенных золотистой краской. Монахини умеют из столь непритязательных музыкальных инструментов вызвать целую гамму перезвонов и довольно ловко с ними управляются. Надо сказать, что здесь встречаются довольно артистические натуры. Так, одна из невест Христовых играет на пианино и выдает даже джаз.

 

По дороге встречается огромная собака, громогласная, но, судя по всему, добрая. Пса зовут Плэй. На забравшегося в монастырь злоумышленника он должен произвести ошарашивающее впечатление. Вот только за десять с лишним лет никто на обитель не посягал. Да у монахинь и нет ничего ценного.

Монастырь — место отдохновения еще и для котов. Их тут много. Вот кошка, прозванная монахинями Аллой Борисовной. Игривая и в то же время надменная. Ну прямо как сама Примадонна!

Келья игуменьи — в отдалении, в заросшем саду. К ней надо пробираться, отодвигая ветки руками.

Монастырь, как улей с пчелами, мирно трудится, припекаемый солнцем. Сложно поверить, что монахиням пришлось в спешном порядке когда-то покинуть обитель в стылой, замерзшей Сибири и переехать сюда, в Украину.  

Игуменья встречает нас в келье. У нее чуть заметный акцент. И речь, я бы сказал, аристократки. И в то же время, от нее часто можно услышать русские пословицы…

Когда-то она раскладывала перед гостями монастыря коллекцию сибирских редкостей. Кости мамонта, моржа… А потом отдала все в школьный музей.

- Создать монастырь и жить монастырской жизнью в XXI веке — это очень сложно. Но нам каким-то образом это удается. Господь нас охраняет, — говорит игуменья Александра и добавляет:

- Владыка Агафангел нас принял. Мы были бездомные…

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Это не тот Агафангел, о котором вы подумали!

Агафангел (Михаил Пашковский) – митрополит Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ). Он выступил против Акта о каноническом общении Русской православной церкви заграницей с Русской православной церковью Московского патриархата.

РПЦЗ возникла в начале 1920-х годов как церковь эмигрантов. Она объединяла большую часть духовенства, оказавшегося в изгнании и эмиграции после революции 1917 года и гражданской войны в России.

Православная церковь за границей всегда осуждала «сергианство» — политику безусловной лояльности к советской власти. Название «сергианство» происходит от верноподданнической Декларации митрополита Сергия, обнародованной в 1927 году.

Часть русской церкви, оставшаяся на территории СССР, оказалась под властью Кремля и год за годом вынуждена была уступать свои позиции. Со временем она сделалась полностью подконтрольной советскому правительству, которое подготавливало от имени церкви все распоряжения и взяло в свои руки кадровую политику. Церковь стала частью советской системы, ее епископы были включены в состав номенклатуры со всеми привилегиями – пайками, обкомовскими больницами и прочим. Как известно, целью советского правительства было полное уничтожение религии, что оно и делало, используя руководство уже полностью своей, советской церкви.

Православная церковь за границей, резко осуждавшая КГБисткое прошлое и ФСБшное настоящее своей сестры, в 2007 году решила таки воссоединиться с Московской патриархией (кое-кому наверняка за это орденок на мундир прицепили). Но часть ее возмутилась и наотрез от этой перспективы отказалась. Оно и понятно: ракету «Сатану» вместе крестить, Путину руки целовать и благословлять всевозможных Моторолл с Гиви на ратные подвиги не всем пришлось бы по вкусу.

- Мы уехали по своим религиозным взглядам, потому как не могли соединиться с Московской патриархией, — говорит игуменья Александра. — А митрополит Агафангел (Пашковский) нас принял. У нас поначалу ничего не было. У меня только пенсия, так вся уходила на то, чтобы сестер прокормить. Сестры пенсии сначала не имели, местные были очень молоды, а те, которые уехали из России, им надо было пенсии переоформить. Но люди помогали.

МИКРОБИОЛОГ В РЯСЕ

- Я родилась при Советском Союзе в Киеве, — рассказывает игуменья Александра. — Но моих родственников немцы (во время Второй мировой, — Ред.) угнали на сельхозработы в Германию. Так что, я выросла в Германии. В очень тяжелых условиях. Мы жили в бараке. Спали под зонтиком, потому как, когда дождь, с потолка текло. Я спала рядом со своей тетей. Она была очень тоненькая и помещалась со мной в детскую кроватку.

А потом я помню день освобождения. Господь всегда нас хранил! Мы попали в американскую оккупационную зону в Германии. И нас не выслали в сталинские лагеря.

Я из очень благочестивой семьи. То, что я выросла за границей, это меня Господь охранял ото всех бед, которые тут происходили при Советском Союзе. В моей семье все мужчины погибли или в Первой мировой, или во Второй.

Я выросла в монастыре. С восьми лет там жила. 20 миль от Нью-Йорка. Это был монастырь не такой, как у нас. Это было убежище всех старых монахинь. Люди приходили туда для того, чтобы окончить свою жизнь в монастыре. Я выросла среди людей из всех эмиграций. Китайская эмиграция, французская эмиграция, немецкая эмиграция. Эмигранты из всех сословий. В монастыре были и неграмотные люди, и аристократия с высшим образованием.

Я всегда хотела образ жизни именно монашеский. Меня это всегда тянуло, но жизнь сложилась иначе. Я вышла замуж, у меня были дети. Я училась в университете. Работала микробиологом. Но когда мой муж скончался, я получила возможность исполнить то, что я давно хотела. У меня было два выбора: ехать во Францию, в монастырь Русской зарубежной церкви, или же в Иерусалим. Я выбрала Францию… Так сложилось, что я в России и Украине никогда не была. Только в младенчестве.

И я первый раз ступила на эту землю в 1995 году. Меня уговорили приехать, сказали, что режим поменялся. Уже другой. Я и поехала поклониться святыням да так и осталась.

«ГДЕ МОЙ РЕВОЛЬВЕР?»

Нна берегу сибирской речки Ишим, подальше от городского шума, монахини  облюбовали себе бывший детский садик. Бревенчатое одноэтажное здание. За годы, что оно пустовало, здание подгнило, не было в нем оконных рам, не было дверей, и пола не было. Игуменья Александра, тогда еще Мария Чернявская, попросила огородить ей келейку в стылой избе. И вот она там жила без света и отопления. Зимой. В Сибири. Микробиолог из США! Она укрывалась на ночь брезентом, а утром, когда вставала, на стенах и брезенте был слой инея.

Договорились с местными крестьянами сделать под домом фундамент. Днем подвели под четыре угла дома домкраты, а ночью их украли, и дом рухнул. Матушка чудом осталась жива.

Сибирские урки узнали, что приехала иностранка, и решили ее ограбить. Они ломились в келью, а матушка мужественно кричала, чтобы их напугать: «Где мой револьвер?! Ага! Вот он!». Грабители струхнули и испарились.

- И вот одесский епископ меня спросил после службы: как вам нравится наш клирос? – вспоминает матушка Александра. — Мне стыдно было сказать, что они просто кричали, а не пели, были какие-то дикие вопли… И он мне предложил помочь с пением. Так я и осталась.

Я занималась здесь клиросом, пением, чтением. Люди вокруг нас стали собираться. А потом мне предложили основать монастырь.

ИЗ СИБИРИ В ОДЕССУ

В монастырь приходили монахини. Случалось, и совсем больные. Как матушка Иоанна. У нее была четвертая стадия лимфомы, и жить оставалось по прогнозу врачей два-три месяца. Матушка Иоанна была иконописицей, расписывала храмы. В монастыре ее тепло встретили и, вот же чудо, она прожила шесть лет! Умерла уже в Одессе.

- Нам пришлось уехать из России, и вот по какой причине, — рассказывает матушка Александра. — Когда часть Русской церкви заграницей присоединились к Московскому патриархату, я не могла с этим смириться. Собрала сестер и сказала: «Я лично не смогу присоединиться». И они поехали со мной. Владыка Агафангел (Пашковский) дает возможность свободно исповедовать свою веру, не отвлекая нас на мирские мероприятия. А у нас это было, когда мы жили в Сибири! Тамошний архиерей от нас требовал, чтобы мы шли в какие-то культурные общества, когда кто-то из начальства приезжал, сестры должны были петь. А они стеснялись. Они не хотели. А я ничего не могла сделать.

В иных монастырях монахинь заставляют коров держать, чтобы мясо привозить начальству, и Бог знает, что еще. Здесь такого нет. У нас монашеская обитель, мы не делаем ничего, что противно нашей вере и совести. Монахиням очень хорошо здесь. Я отпускаю их, они ездят к своим родственникам. Родственники к ним приезжают. У нас гостиница есть…

ПАСПОРТНАЯ ЧЕХАРДА  

В 2013 году в СМИ появились заголовки: «Министерство культуры препятствует пребыванию в Украине насельницам одесского монастыря РПЦЗ(А)». Директор департамента по делам религий Министерства культуры Украины направил в Свято-Иоанновский женский монастырь официальное уведомление об отказе в продлении свидетельства о праве пребывания на территории Украины 19 монахиням — иностранным гражданам, которые живут в монастыре. Но потом началась война, Московский патриархат подрастерял влияние, и о них забыли.

- А сейчас с паспортами сложности бывают? – спрашиваем игуменью.

- Бывают. Это вечная работа с документацией. Этим занимается наша мать Маргарита. Она и казначей, и занимается документами. Это надо ездить в паспортный стол. Бывают задержки, что-то не подписывают. Потом бывает – новая администрация пришла, и из других стран подписывают продление срока нахождения, а из России не всегда.

А для получения украинского гражданства нужны родственники. И не какая-нибудь седьмая вода на киселе, а брат или сестра.  

У самой игуменьи гражданство американское. У одной из монахинь канадское.

- Ранее я роптала на бюрократию, но, с другой стороны, я езжу раз в год к родственникам в США. У меня взрослые дети. Они хотят меня видеть. И покупают мне билет.

Владыка ничего не имеет против.

ЧЕМ ЖИВЕТ МОНАСТЫРЬ

Монахини начали с чистого листа в Егоровке. Сначала бедствовали. Не было отопления. Они чистили берег от камыша, и местные им за это давали рыбу.

- Когда мы сюда приехали, на нас очень настороженно смотрели, – вспоминает матушка Александра. — Приехали мы все в черном. Некоторые считали, что мы колдуньи какие-то. И боялись нас.

- А как с местным руководством, с сельсоветом?

- Я боюсь хвалиться, потому как каждый кулик свое болото хвалит. Наши соседи приняли очень осторожно. Но теперь у нас со всеми соседями очень добрые отношения.

А сельсовет… За время Советского Союза они так отвыкли от церкви, что их надо приглашать в церковь. И они приходят к нам в гости. А сейчас и на Пасху у нас полно людей, и на Троицу… Ох…- игуменья недовольно поджимает губы. — Я опять хвалюсь!..

Запишите, как наши монахини поют. Это важно. Мы живем еще иконописным трудом. У нас уже сейчас достаточно пожилых монахинь, получающих пенсию. И пожертвования. И потом, отношение людей. Если огурцы везде стоят 20 гривен за килограмм, то нам отдают по 15. Есть такие точки. А если урожай хороший, то нас приглашают: «Вот, матушки, возьмите». Такого в Ишиме не было. Там люди живут более сурово».

РАСПОРЯДОК ДНЯ 

- Распорядок не такой строгий, как раньше, — продолжает игуменья. — Мы не в пять часов начинаем молиться, а в половину седьмого. И до половины седьмого мы должны встать и сделать много-много всяких послушаний (послушание в монастырях – это обязанность, работа, которая возлагается на каждого монаха). В половину седьмого начинается у нас утренняя молитва. После службы у нас завтрак. У нас нет такого, чтобы была постоянная кухарка. Вот сейчас мать Маргарита, она и регент, и казначей, и документы делает, и ее послушание – кухня. У нас все по очереди убирают и моют полы. У нас три водителя. Из монахинь. Ездят в город за продуктами, по делам разным. Обед у нас в час дня. Потом по очереди моем посуду. У нас график, который сестра составляет в воскресенье вечером. Раз в год мы ее, сестру, меняем, чтобы все имели возможность понять, какие нужны послушания. Каждая сестра занимается своим делом. Например, эконом – она на этой неделе просфоры печет. И канцелярия ее. 

Игуменья велит нас накормить и все показать. В кельях фотографировать нельзя. Матушек — если сами захотят.

Нам за доли секунды накрывают стол. Все чисто. Аппетитно. Порции огромны. Но без мяса, потому как пост.

Такая же чистота и в художественной мастерской. Солнечные блики лежат на контурах святых, очерченных на холстах. И никого… Мы уж испугались, что монахини отказались фотографироваться! Но нет, с улыбкой нам позировали.

А послушать, как они поют, действительно, стоит.

Вот такой необычный монастырь.

Автор – Дмитрий Жогов, фото – Александр Гиманов

 

Для публикации комментариев необходимо стать зарегистрированным пользователем на сайте и войти в систему, используя закладку "Вход", находящуюся в правом верхнем углу страницы.