На праздник Рождества Христова сербская приходская община Святого великомученика Георгия в Грэнвилле (Сидней, Австралия) совершила свой первый полный цикл богослужений.
Община принадлежит Свободной Сербской Православной Церкви под омофором епископа Амвросия Мефонского (ИПЦ Греции), с благословения которого священник Небойша Миркович (РПЦЗ) совершил Рождественские богослужения, благословив традиционный сербский “Badnjak” (дубовые ветки) - Рождественское дерево.
В день Рождества была отслужена Божественная литургия.
8 января католики праздновали Богоявление, по этому случаю велась прямая трансляция из Сикстинской капеллы. Во время церемонии папой Франциском было "крещено" несколько детей. Я не интересовался раньше, каким образом совершается этот обряд католиками, но, после увиденного, стало ясно, что свою манеру "крестить" Патриарх Кирилл (Гундяев) полностью перенял у папистов. Различие только в том, что папа поливает водой лоб, а Патриарх Кирилл смачивает затылок. Такой способ "крещения" даже нельзя назвать обливанием, скорее, это "крещением поливанием". Конечно, православные этот латинский обряд Таинством Крещения считать не могут.
Этому молодому мученику было всего шестнадцать лет. Его отец Яков Васильевич Платонов, сын настоятеля Успенско-Николаевского собора в городе Белгороде Курской губернии, был старшим врачом 31-й артиллерийской бригады, стоявшей в том же городе.
Возвратившись по окончании войны в Белгород, доктор Платонов как прекрасный специалист получил место врача на железной дороге и все, казалось, должно было идти хорошо. Но незаконной власти всюду чудились опасные враги, и вот в число таких врагов был причислен доктор Платонов.
В чем было его преступление по отношению к советской власти?
Сын священника, старый военнослужащий в ранге полковника, интеллигентный человек — этого вполне достаточно для причисления к "контре".
Но он нужный и ценный специалист. Его нужно "переделать", если удастся, и во всяком случае использовать, пока нужно.
И вот этот чуткий к людскому горю прекрасный врач начал подвергаться какой-то нелепой, чудовищной травле со стороны городской власти. К его единственному сыну, ученику местной гимназии подослан был в качестве товарища один негодный лентяй соученик Сашка Гунченко. Он был, как родной, принят в доме доктора и отношение к нему было, как к брату Миши. Этот маленький сексот притворялся искренним другом Миши и сообщал "куда следует" все, о чем говорили в доме. А так как с семьей Гунченко Платоновы были давно знакомы, то подозрений к нему никаких не имели и, вероятно, позволяли себе некоторую откровенность, которая и погубила их.
Вскоре в Белгороде был спровоцирован политический заговор среди интеллигентной молодежи, а вернее детворы, для нанесения удара ненавистной части населения — "буржуям", и начались аресты мальчиков и девочек.
В число этих "заговорщиков" попал и Миша, который без разрешения больной матери, всегда сидевшей в комнате, не решался с товарищем выглянуть за ворота дома, а не то что участвовать где-то в политической работе.
Начались допросы, издевательства. Мальчик не выдержал и заболел. Отец не смел видеться с контрреволюционером и помочь ему как больному, а обязан был лечить "трудящихся" и мучителей его сына, ни в чем не повинного. В тюрьме и был замучен Миша в 1921 году, а отец и мать превратились в полупомешанных. Вскоре после этого, возвратясь домой, доктор нашел жену в доме убитой. Пытаясь оказать ей помощь, он испачкался ее кровью, а ворвавшаяся милиция схватила его, как убийцу собственной жены, и его посадили в тюрьму.
Окончательно потрясенного, его оправдали. Как оказалось после, организатором убийства оказался тот же обласканный ими Сашка Гунченко.
Последние годы своей разбитой жизни доктор Платонов провел в том же Белгороде, работая в железнодорожной поликлинике. Но что это был за человек и как он смог перенести все эти бедствия?
За что же погиб Миша? За то, что дед его был священником, отец царским военнослужащим и верующим человеком, каким он и остался до конца дней своих, перенося муки страшнее собственной смерти, а Мишу избрали средством пытки несчастных родителей.
Исповедники в Красной армии
"Шел 1931 год, разгар пятилеток и сплошной коллективизации, — рассказывает свидетель. — Осенью этого года меня взяли в Красную армию. Брали только тех, кто подходил по социальному положению. Я вырос сиротой и работником у чужих людей. Самый подходящий для советской власти. А мои религиозные убеждения им были сначала неизвестны, а потом меня за них называли "темнотой", но вера в Бога у меня была крепкая. В армию я даже рад был попасть, потому что все почти пошли в колхоз, а я не пошел и мне некуда было деваться. Жил я у своих воспитателей.
Как выросший в глухой деревне и нигде не побывавший, я в первый раз в жизни ехал на поезде, в вагонах для скота, и в октябре (на Казанскую икону Божией Матери) прибыли мы в город Катта Курган (за Ташкентом), в 3-й артиллерийский горно-вьючный полк, Средне-Азиатского военного округа, командующим которого был матрос Дыбенко.
Попал я в полковую школу курсантов на младших командиров. На мне был крест; я таился, чтобы никто не узнал. Узнали, донесли, и меня стали везде водить и задавать вопросы: "И ты веришь в Бога? И на тебе есть крест? А ну-ка покажи". Пришлось показать и отвечать на все, как мог. Кстати, скажу: в детстве я был любознательный, любил читать, особенно священные книги, так что мог красноармейцев ставить в тупик, ибо они ничего не знали, а твердили только за другими: "Бога нет". Вероятно поэтому за меня и взялись больше всех. Потому что потом раскрыли еще троих, тоже самарских. Нам задали вопрос: как вы можете воспитывать, обучать красноармейцев, если вы верите в Бога? А если будет война, будете расстреливать попов? И однажды перед строем политрук выразился так: "Если мы их не перевоспитаем, то мы не большевики". Меня вызвали в штаб полка. После долгих увещаний задали вопрос: а ты знаешь, что такое инквизиция? Я тогда не знал, чтобы сказать, что наша Православная Церковь никогда не шла этим путем. Когда произошла с нами вся эта история, на все нападки мы отбивались, не задумываясь. Но однажды, прямо ко мне, как будто по товарищески, подошел секретарь комсомола и сказал так: "Ну что, неужели нас целый полк дураков, а ты один умный". На это я не нашелся, что сказать. Правда, были и такие, которые говорили мне наедине, что они тоже верующие, но надо жить как-то. Кончилось все это тем, что нас, четверых, убрали из полковой школы. Вдобавок меня заставили возить воду для полка. Это они хотели убить меня морально. Я тяжело это переживал, когда был изолирован от всего мира. Считаю, что в моральном отношении в лагерях и ссылках было легче: там, по крайней мере, были люди одного духа, а здесь не так легко было среди таких. Эта история для меня незабываема. Знаю фамилии всех своих начальников не только старших, но и младших. Они справлялись по месту жительства: кто мы? Но видно плохого не нашли. Впоследствии нас, при первой возможности, уволили".
Крестьяне Курской губернии, Белгородского уезда, села Журавлевки
Павел Филимонович Самойлов
Среди русских крестьян есть много людей, одаренных высокими духовными качествами, но особенным среди них был покойный, незабвенный Павел Филимонович Самойлов — религиозный труженик-крестьянин.
Вся семья его отличалась лучшими примерами для всех в вере, трудолюбии и честности. Старший брат его Петр был церковным старостой в сельской Архангело-Михайловской церкви и умер на этом посту. По воле прихожан, Павел, младший брат, вступил на место брата, "доходил" его срок и потом вновь несколько раз был избираем на этот пост. Это был лучший за все времена церковный староста, потому что Павел Филимонович был вообще необыкновенным человеком.
Вера его была светлая, чистая, безропотно-покорная воле Божией. Вера помогала ему легко переносить все житейские невзгоды. Никто никогда не слышал от Павла Филимоновича ни грубого слова, ни насмешки, ни отказа в чем просимом, ни даже повышения голоса. А какой чуткостью и внимательностью к людям обладал этот простой человек, приходится поражаться! В его обращении с простыми, необразованными людьми, старыми и молодыми было столько соответственного такта и воспитанности, какие не всегда можно встретить у образованных людей, прошедших лучшую школу воспитания. Откуда это у него, часто задавался вопрос. Видно Сам Господь, Которому он всю жизнь свою до последнего вздоха служил на своем поприще бесхитростно, умудрил его и наградил таким редким и ценным даром.
И вот наступили страшные годы страданий. Безропотно переносил Павел Филимонович все, что выпало на долю сначала зажиточных тружеников сел, а потом и на всех тех, кто не пошел служить врагу Божию. И все тяготы и беды он переживал с каким-то особым чувством несения ниспосланного ему креста и ни разу не слышал никто от него слов ропота и отчаяния.
Церковь закрыли, а потом и совсем разрушили, крестьян оставили без хлеба и крова, а многих сослали умирать на тяжелых работах. Это было время "устроения социализма", 1929 год.
Но, несмотря на вероломство местных властей и безжалостное отношение их к "контре" и кулакам, они не посмели поднять руку на праведного человека, от которого никто не слышал в селе обидного слова и помощь его односельчанам не могла быть забыта. Его помиловали от тюрьмы и ссылки, но, оставив нищим без имущества и крова, без семьи и близких, заставили скитаться по голодной и разоренной области, где он и скончался медленной мученической смертью от голода.
Да упокоит Господь его праведную незлобивую душу!
Трофим Дмитриевич Ушаков
Перед первой войной Трофим служил бравым пограничником на австро-венгерской границе. Там его застала война, которую он провел на фронте, не быв ни разу раненым.
Его вера и молитвы матери хранили доброго воина, которому предстояла иная брань, брань со врагами Христа внутри родной страны.
Возвратившись домой после революции, Трофим начал крестьянствовать, пока была для этого возможность, а при начавшемся гонении на Церковь стал в ряды бесстрашных ее защитников.
Не пропуская в любое время года ни одного богослужения, Трофим помогал церкви и трудом, и средствами, а от общественных должностей по выборам отказывался, не желая служить врагам Божиим.
Вскоре он попал в число "контрреволюционеров", но это не устрашило его и не остановило его стремления к Богу, а наоборот — укрепило в твердом намерении послужить Богу до конца, как он верно служил Отечеству.
Часто говорили Трофиму о надвигающихся бедствиях, о предстоящих гонениях, а он отвечал: "Этому всему должно быть, наш же долг стойко держаться истины и не бояться "убивающих тело"".
Такая настроенность молодого солдата в селе была более сильным средством укрепления веры среди молодежи, нежели такие же примеры старых крестьян, о которых безбожники любили говорить, что они по старости держатся за Бога.
И, конечно, Трофим был для их каинова дела большой неприятностью и даже силой.
Силу своего слова Трофим применял всегда. В перерывах между утреней и литургией у храма сидели богомольцы и обычно вели беседы. Чаще всего на этих беседах кто-нибудь рассказывал о Святой Земле, о святых, о праздниках. А после революции и о начавшихся гонениях на Церковь. На этих беседах всегда присутствовал и Трофим. Его, молодого, бывалого и глубоко убежденного христианина, да еще начитанного по "церковным книгам" слушали с особым вниманием, и у многих слушавших укреплялась его простыми и убедительными словами вера в Бога и Святую Правду. Эти беседы наносили чувствительный удар надвигавшемуся сатанинскому царству. Все это стало известно штабу поработителей народа.
Трофима не сразу схватили. Он дожил до тех страшных дней, когда начали строить колхозы, и тогда расправились с ним как с "вредным элементом".
Без предъявления обвинений, он был арестован в числе первых людей в селе и немедленно отправлен на далекий Север без права переписки. Обвинения ему не предъявили, но оно было готово. Преступление его не было прямым противодействием коллективизации, но было для них еще страшнее, потому что дела Трофима и его убеждения шли против советской власти во всех ее направлениях.
Прошло много лет, и от случайно уцелевших в лагерях смерти и возвратившихся узнали, что Трофим неуклонно продолжал борьбу с советской безбожной властью, даже будучи в узах. Это привело к окончательному решению его участи. Осужденного снова судили, держали в страшных условиях тюрьмы, в тюрьме и замучили.
Страдания мучеников и кровь их есть семя Христианства. Горячие слова Трофима, его убеждения не семя ли Христианства? Семя это глубоко запало в души людей, а мученичество его укрепило их истинность. Пройдут многие годы гонений и лихолетия, но как бы много их ни было, жизненность этого семени не погибнет, но даст плод свой! Память о нем и его словах хранят живущие. Да увенчает Господь доброго воина Своего, достойно послужившего Ему, венцом нетления!
Михаил Васильевич Бабаев
Сын зажиточных крестьян Михаил, третий, младший сын родителей, был, по желанию матери, мальчиком отдан на воспитание в один из провинциальных монастырей Харьковской губернии с тем, если благословит Господь, и совсем посвятить сына на служение Богу.
Но не суждено было осуществиться благочестивым мечтам матери-христианки. Наступили тяжелые времена. Война потребовала воинов, и Михаил был призван в армию. Пребывание в монастыре принесло двойную пользу мальчику. Он укрепился в благочестивой вере и получил учебную подготовку, которая дала ему возможность по возвращении с войны получить права сельского учителя и поступить таковым в школу родного села.
Вначале все шло благополучно, но недолго. Новой власти нужны были учителя безбожники-большевики. Таковыми смогли стать многие прежние "царские" учителя — "перековались". Но не перековался Михаил Васильевич. Работая в школе, он насаждал только грамотность, открыто избегая "политики". Посещал по праздникам храм, не чуждался духовенства, не принимал участия в безбожной пропаганде, которую, дрожа и оглядываясь, пробовали проводить его коллеги, переставшие на втором году революции посещать церковь.
При всех своих прекрасных качествах учителя, Михаил Васильевич был для новой власти "чужаком", а так как всякого чужака считали опасным, то и встал вопрос: что с ним делать? Таким как есть оставлять нельзя — соблазн для народа и провал дела. Изменить невозможно. "Приручить" этого нельзя. Прошел год.
Михаил Васильевич сам не захотел продолжать оказавшуюся в новых условиях несоответствующую его убеждениям работу. Он оставил школу и перешел бухгалтером в открывшееся в селе кооперативное товарищество. Здесь, казалось бы, от него не потребуют никаких убеждений и "политической работы" и можно жить "вдали" от коммунистов. Но, раз попав на заметку, человек не может от них избавиться. За Михаилом Васильевичем "присматривали", это он чувствовал, но не перекрашивался, а на новом месте оставался с прежними убеждениями.
Наступил страшный 1929 год. Началось окончательное "устроение благополучия трудящихся сел", и кто не успел укрыться из своих мест, попали в когти врага. В список "контры" зачислен был и Михаил Васильевич с обвинениями: монах, церковник, кулак и прочее.
Сослали его в северные лагеря смерти, где молодой, богатырского сложения честный труженик и верный сын Православной Церкви в мучениях окончил свои дни.
Принявший мученический венец Вячеслав Васильевич Богданович происходил из духовной семьи. Отец его был священником Полоцко-Витебской епархии. Блестяще окончив Духовное училище и Витебскую Духовную семинарию, В.В. Богданович был на казенный счет отправлен в Киевскую Духовную академию. По окончании академии, со степенью кандидата богословия, получает назначение на должность преподавателя родной ему Витебской Духовной семинарии, где и остается до 1907 года.
В конце 1906 года в Литовской Духовной семинарии (в городе Вильне), как и во многих семинариях, произошли крупные беспорядки, повлекшие за собой увольнение ректора семинарии архимандрита Антония (Егорова) и инспектора семинарии В.А. Лаврова. На место последнего Священным Синодом был назначен молодой преподаватель соседней, Витебской, семинарии В.В. Богданович. Не только прекрасный педагог, но и выдающийся администратор, он быстро восстановил нарушенную в семинарии жизнь и пользовался большой любовью воспитанников семинарии. Во время Первой мировой войны Литовская Духовная семинария была эвакуирована вглубь России, в Рязань, куда выехал и Вячеслав Васильевич. Здесь он оставался до февральской революции и последнего закрытия духовно-учебных заведений в России.
В 1917 году он был избран членом Всероссийского Поместного Собора от мирян Литовской епархии.
По окончании войны ему удалось возвратиться в Вильну, где он снова отдался любимому делу — образованию и воспитанию будущих пастырей Православной Церкви. Совместно с также возвратившимися в Вильну преподавателями семинарии В.К. Недельским и В.А. Предтечевским он восстанавливает в Вильне Духовную семинарию, объединив ее с 4-ми классами Духовного училища. По укомплектовании педагогического персонала семинарии и приема достаточного числа воспитанников, Вячеслав Васильевич назначается исполняющим обязанности ректора семинарии. Одновременно он исполняет обязанности члена-секретаря Литовского (в Вильне же) Епархиального Совета, а равно состоит преподавателем местной женской гимназии, в которой, главным образом, обучались дочери православного духовенства.
Когда в 1922 году была произведена насильственная "реорганизация" семинарии и всего епархиального управления в Вильне, он, в знак протеста, вместе с другими преподавателями, оставляет любимую работу по воспитанию будущих пастырей.
Осенью того же 1922 года В.В. Богданович избирается православным населением сенатором польского Сената. Как член парламента, он неоднократно выступал и в пленарных заседаниях Сената, и в заседаниях сенатских комиссий в защиту Православной Церкви, православного духовенства и верующих от тех притеснений, которые допускались тогдашним польским правительством и римо-католическим духовенством. Он неоднократно выезжал на места, где всесторонне обследовал творимые безобразия, и выступления его с трибуны Сената были всегда обоснованы и подкреплялись фактическим материалом, полученным с мест. Смелые выступления сенатора не прошли ему даром и, когда началась в сентябре 1939 года польско-немецкая война, он был заключен в концентрационный лагерь в Березе Картузской, на Полесьи, известный своим исключительно суровым режимом.
При приближении к лагерю Красной армии ему, вместе с другими заключенными, удалось бежать из концентрационного лагеря и пешком добраться до Вильны. Конечно, большевики использовали это обстоятельство и, когда Вильна была занята Красной армией, то в газете "Виленская правда" была помещена фотография В.В. Богдановича с припиской, что он был арестован поляками, сослан в концентрационный лагерь и освобожден, якобы, Красной армией.
Однако, через очень короткое время, при передаче Вильны литовцам, Вячеслав Васильевич, вместе со многими другими общественными и политическими деятелями был большевиками арестован и вывезен в уездный город Вилейку. Тогдашний митрополит Литовский и Виленский Елевферий возбудил перед Литовским министерством иностранных дел ходатайство об освобождении арестованного церковно-общественного деятеля из Вилейской тюрьмы, но ходатайство это большевики не уважили.
В изданной уже в Америке книге И. Касяка "Из истории Православной Церкви белорусского народа" имеются такие строки: "В 1940 году один из следователей НКВД проходил однажды вечером со знакомой женщиной возле Вилейской тюрьмы. Окруженный высокой каменной стеной тюремный двор был ярко освещен. Энкаведист сказал своей спутнице, что там сейчас казнят белорусских церковных деятелей: сенатора Вячеслава Богдановича и казначея Виленской консистории Леканта..."
Вечная память принявшим мученическую кончину В.В. Богдановичу и казненному вместе с ним А.Л. Леканту!
Юрий Германович Рощицкий и Сергей Павлович Юденко
Во время войны исчез в концентрационном лагере бывший Секретарь Священного Синода Православной Церкви в Польше Юрий Германович Рощицкий. Он был арестован немцами весною 1940 года. Вместе с ним был также арестован и бывший личный секретарь Варшавского митрополита Дионисия Сергей Павлович Юденко. Оба они были высланы в концентрационные лагеря Германии и там исчезли.
Точную причину этих арестов так и не удалось выяснить. Передавали, что оба они обвинялись в содействии попытке вернуться на митрополичью кафедру митрополита Дионисия (отстраненного немцами) и что, якобы, было перехвачено письмо митрополита Дионисия Вселенскому Патриарху, которое Ю.Г. Рощицкий и С.П. Юденко пытались переслать Вселенскому Патриарху через одно из Варшавских православных посольств с дипломатической почтой.
Александр Николаевич Панин
В первые дни Варшавского восстания 1944 года немцами (в числе других лиц) был расстрелян церковный староста Варшавского Митрополичьего собора на Праге Александр Николаевич Панин.
Он случайно в это время находился в близлежащем здании Богословского интерната, откуда, якобы, раздался выстрел. Немцы ворвались в помещение интерната, вывели оттуда всех мужчин и, отобрав из них 18 наиболее молодых, тут же расстреляли. В числе их был расстрелян А.Н. Панин, а также несколько мальчиков-семинаристов. А.Н. Панин окончил Православный Богословский факультет Варшавского университета со степенью магистра богословия и был известен в церковных и общественных кругах Варшавы как художник-иконописец.
Праздник свт. Спиридона Тримифунтского прошел в Софийском Свято-Успенском кафедральном соборе (Болгарская Православная Старостильная Церковь). Богослужения возглавил Митрополит Фотий Триадицкий.
Основанием для гонения на Православие в Польше послужило стремление воинствующего католицизма к насильственному обращению в лоно Ватикана всего некатолического населения Польши, и именно православного как беззащитного, а не протестантского.
Разрушение Христианства в России совершалось во имя безбожия и коммунизма, разрушение Православия в Польше, в то же время, происходило во имя римо-католицизма.
Этот поход против Православия насилием производила гражданская администрация Польши, при поддержке и руководстве местной римо-католической церкви и при сочувственно-дипломатическом молчании Рима.
Что в таком акте ничего существенно нового в истории взаимоотношений римо-католицизма и Православия не произошло, мы вспомним характерные эпизоды.
В 1054 году Запад порвал с Православным Востоком, утверждая латинские ереси.
12 апреля 1204 года крестоносцы 4-го Крестового похода, вторгшись в Константинополь, бросились грабить церкви. Попирали иконы, кресты, мощи, Святые Тайны. Всюду искали золото и драгоценности. Насилия, пьянство, разврат, убийства всюду сопровождали их нашествие. Жители не оказали сопротивления, и сам престарелый Патриарх Иоанн Каматира без обуви, в скудной одежде, без мелкой монеты спасался бегством. Папа Иннокентий 3-й одобрил действия крестоносцев, признав во всем случившемся волю Божию, будто таким образом устроившую соединение церквей, греческой и латинской, и назначил в Константинополь своего патриарха. В Никее ставились патриархи греческие, православные до 1261 года, когда Константинополь снова занят был греками.
Впоследствии, пережив ужасы взятия Константинополя турками, 29 мая 1453 года, греки говорили: "Лучше турецкая чалма, чем папская тиара".
При союзе же императора Михаила Палеолога с римской церковью посланцы папы устремились на Афон в 1280 году и здесь за сопротивление латинской ереси разгромили обители Иверскую, Ватопедскую, Зограф, где утопили, повесили, сожгли множество насельников, предав затем уничтожению все башни, келлии и всякие жилища на всей Святой Горе.
На заре Христианства в России сын святого князя Владимира Святополк Окаянный, убийца трех братьев своих Бориса, Глеба и Игоря, с женой-полькой и латинским епископом Рейнберном готовил восстание против своего отца с мыслью подчинить Русскую Церковь Риму. Все трое они сидели в заточении почти до смерти князя.
Во время татарского нашествия и страшного разорения Руси Батыем, когда три четверти нашей Родины лежало в развалинах, а уцелевший народ погибал от голода, холода и болезней, римский папа призвал западных соседей, римо-католиков к крестовому походу на "схизматиков"- православных. Юный князь Новгородский Александр Ярославич у реки Невы разгромил шведское войско 15 июля 1240 года. А в следующем году рыцари-меченосцы двинулись на псковскую и новгородскую земли, уцелевшие от монгольского нашествия, убивая и пленяя русских людей, сжигая церкви, разграбляя иконы и церковную утварь городов и сел на своем пути. И 5 апреля 1242 года на широком ледяном пространстве Чудского озера тот же князь Александр Невский нанес им страшное поражение, уничтожив всю их силу. Два похода на Россию, шведский и немецкий, и по времени и по своему смыслу и значению включаются в эпоху крестовых походов. (Каким же чудовищным противоречием правде является разрешение папской церкви, данное униатам, править церковные службы по нашим церковным книгам. В наших богослужебных книгах в день памяти и святой кончины святого благоверного князя Александра Невского, 23 ноября, поются такие слова: "Радуйся, свободивый град Псков от неверных; радуйся латинские учения презревый, и прелесть их в ничтоже вменивый; зарями благочестия российскую землю просветил еси и отгнал еси тму глубокую еретичествующих; всякое убо еретическое нечестие попрал еси, свое же отечество добре управил и соблюде; сиянием Духа Святаго просвещаемся, Александре богомудре, учения латинския презрев, и прелесть их обличив, и самех укорив, и чужды веры правыя нарек, и дерзость их в ничтоже вменив, и сего ради от Христа Бога приял еси воздаяние в Царствии Небеснем".)
В 1603 году в Польше появился самозванец, беглый послушник Григорий Отрепьев, уверявший, что он Царевич Димитрий, спасшийся в 1591 году от убийц. Польский король и римский папа поддержали его. Он принял католичество, собрал войско и начал поход на Москву, которую и занял и правил Русью почти год. Второй самозванец — тушинский вор — был поддержан поляками. Наконец, польский королевич Владислав, претендуя на Русское Царство, не принял Православия, и Патриарх Гермоген освободил москвичей от присяги Владиславу и призвал весь Русский Народ встать на защиту Отечества. Это стоило Патриарху жизни: его уморили голодом весной 1612 года.
Афанасий (Филиппович), игумен Брестский, обличитель унии и исповедник, претерпевший пытки от латинян, принял мученическую смерть 5 сентября 1648 года. (Здесь следует упомянуть, что святую истину Православия познавали и из среды римо-католиков.)
Когда император Михаил Палеолог в 1278 году издал указ о введении унии насилием, был выслан с Афона и заточен монах Никифор, который был родом из Италии, католик, отринувший латинское вероучение с его заблуждениями и нововведениями и принявший Православие.
На русской земле прославлены преподобный Антоний Римлянин, прибывший в Великий Новгород и там скончавшийся в 1147 году (память 3 августа), блаженный Прокопий, Христа ради юродивый, Устюжский чудотворец, римо-католик из немцев, прославленный прозорливостью и чудотворением, скончавшийся в 1303 году (память 8 июля), и блаженный Исидор, Христа ради юродивый, Ростовский чудотворец, также из немцев римо-католиков, скончался в 1474 году (память 15 мая).
Белорусское и украинское население Польши подвергалось постоянным преследованиям за свое Православие правительством и лишено было политических прав. Систематические преследования начались с конца 16-го столетия и продолжались до конца 18-го, до самого падения Польши. В 1733 году был издан закон о лишении политических и гражданских прав всех проживающих в ее пределах граждан некатолического вероисповедания.
За сопротивление униатству многие пострадали. Например, был мучим и усечен мечом благочестивый старец Даниил Кушнир в местечке Мглееве Смелянской губернии 29 июля 1766 года, глава которого была погребена в храме города Переяслава. Другие примеры мученичества связаны с политическими подозрениями и обвинениями, но таковые безусловно только прикрывали фанатическую религиозную ненависть. Так, во время польского мятежа 1863 года поляками был повешен ночью, 22 мая, после жестоких мучений священник Суражской церкви Белостокского уезда, Гродненской губернии отец Антоний Прокопович. 23-го мая того же года мятежниками повешен священник Минской епархии отец Дионисий Конопасевич. 3-го июня в селе Котре, Пружанского уезда, Гродненской губернии, повешен отец Роман Рапацкий, на могиле которого устроена церковь во имя святого мученика Романа на собранные пожертвования, и одним из главных жертвователей был Император Александр III. Псаломщик Феодор Юзефович, села Святая Воля, Пинского уезда, повешен 18 апреля 1863 года.
За Православную веру и привязанность к России поименно известных, по преимуществу крестьян и лиц других сословий, убито (повешено) в Виленской, Гродненской, Минской, Могилевской и Ковенской губерниях 63 человека. Имена и число других, насильственно уведенных и без вести пропавших, неизвестно.
Вдохновителем и главным виновником религиозных гонений православного духовенства и населения в Галицкой Руси был в начале 20-го столетия Львовский униатский митрополит граф Андрей Шептицкий.
В 1910 году учитель Грейс так избил кастетом русского мальчика Михаила Коханчика, что тот скончался в страшных мучениях от воспаления мозга. И это за то, что он прочел молитву "Отче наш" по-славянски, как его научила русская мать. Перед этим тот же Грейс выбил кулаком глаз сестре Коханчика за то же самое. Оба преступления остались безнаказанными. И такие случаи не единичны. Издевательства и истязания русских детей в низших и средних школах Галиции были в 1910 году предметом обсуждения в нашей Государственной Думе. По поводу мученической кончины Михаила Коханчика в Казанском соборе была отслужена панихида, на которой присутствовали члены Государственного Совета и Государственной Думы, представители Академии Наук, различных славянских организаций и множество учащейся молодежи. Епископ Холмский Евлогий сказал прочувственное слово, тронув молящихся до слез.
Угорская Русь примыкает к Галиции и Буковине. Эта ветвь Русского Народа живет в Угорской Руси с давних времен, ранее чем X века. Венгерские короли, вдохновляемые римо-католическим духовенством, стали преследовать православных еще с XIV века и особенно с введением унии в XVII веке. Мадьяры боялись русофильского и в пользу Православия движения и подавляли его беспощадным образом. Аресты, штрафы и бесчеловеческие пытки заставляли многих оставлять свою родину и переселяться в Америку. Состоявшийся в 1914 году над православным населением и духовенством судебный процесс в Мармарошь-Сигете служит ярким свидетельством всех тяжелых религиозных преследований и мучений несчастных страдальцев.
* * *
Почти с первых же дней восстановления Польши, то есть с начала 1919 года, Русская Православная Церковь, оказавшаяся на территории нового государства, стала терпеть притеснения. Все усиливающиеся притеснения Православия и русских людей происходили на политической и религиозной почве: польское государство стало стремиться к тому, чтобы денационализировать русское население на своей территории, а православие заменить католичеством.
Дабы легче было справиться с этими задачами, польское католическое государство повело на своей территории кампанию постепенного ослабления, а затем и разрушения устоев Православной Церкви. Для этого были проведены под непосредственным давлением правительства в согласии его с католической церковью, автокефалия Церкви, затем ее украинизация, белорусизация, чехизация и, наконец, полонизация. В интересах разрушения Православия в Польше и окатоличения ее русского населения польское правительство и папский престол в Риме искали способа отделения православного пятимиллионного населения от Российского Патриархата. Учреждение автокефалии лишало его защиты с чьей-либо стороны.
Скитавшийся в Европе бывший архиепископ Минский Георгий (Ярошевский) через посредничество польского посла в Риме внушил полное доверие папе для исполнения его поручения и в 1921 году прибыл в Польшу и вступил в управление Варшавской епархией. Из шести епископов, оказавшихся на территории польского государства, только два — Георгий и Дионисий, епископ Кременецкий, — были за отделение, остальные — портив. Из последних — кто был выслан заграницу, кто был заточен в монастыри. На прошение об автокефалии Святейший Патриарх Тихон ответил следующее:
"Священные каноны нашей Церкви предусматривают автокефалию для самостоятельных народов. Если бы польский народ, получивший недавно суверенность, был православный и просил бы автокефалию для себя, мы бы ему в этом не отказали, но давать автокефалию для разноплеменных православных, проживающих в пределах польского государства на положении национальных и религиозных меньшинств — нам не позволяют ни здравый разум, ни священные каноны. Что возможно, то мы уже дали православным в Польше — широкую поместно-церковную автономию".
Митропролит Георгий (в миру Григорий Григорьевич Ярошевский)
Собором двенадцати русских заграничных епископов (в августе 1922 года) в подробностях разъяснена была незаконность этой претензии и осуждены насильнические акты в отношении к епископам, не согласившимся на самовозглавление Православной Церкви в Польше.
1/14 июня 1922 года введена была автокефалия в Варшавском митрополичьем округе, составляющем часть Российского Патриархата.
Насилия митрополита Георгия внесли острые раздражения в сердца, и 8 февраля 1923 года он был застрелен архимандритом Смарагдом (Латышенко).
Далее описание периода гонений на Православие в Польше, по 1933 год, принадлежит А.К. Свитич. (Магистр богословия А.К. Свитич. "Голгофа Православной Церкви в Польше в годы ее автокефалии". "Русская жизнь". 26 февраля 1959 г.)
Верная своим вековым "традициям" Речь Посполитая Польская в 1918-1939 годах полностью повторила, мягко выражаясь, свои прежние ошибки в отношении оказавшегося на ее территории православного населения и делала все, чтобы оттолкнуть от себя это население.
В продолжении своего кратковременного, двадцатилетнего, существования возрожденная ультра-католическая Польша вела упорную борьбу с другим христианским исповеданием — Православием, не гнушаясь в этой борьбе никакими средствами вплоть до разрушения динамитом православных святынь.
Во время Первой мировой войны 1914-1918 годов православное население тогдашнего Привислинского и Северо-западного краев в подавляющем своем большинстве, вместе с духовенством, было эвакуировано вглубь России и на местах оставалось не более 10 священников и иеромонахов, исполнявших пастырские обязанности для оставшихся православных.
Когда в 1918 году беженцы стали массами возвращаться в родные края, то вместе с народом стали просачиваться и священнослужители, а к концу того же 1918 года, то есть к моменту восстановления Польского государства, церковная жизнь в Польше стала оживляться, восстанавливались православные приходы, рукополагались к ним священники, были организованы Епархиальные управления в Вильне и Гродне, а в столице Польши — Варшаве создался Церковный Совет, поставивший своей задачей защиту церковных интересов в безвременье.
Но в эти же годы (1918-1920) началось массовое, особенно в Холмщине, закрытие православных храмов, обращение их в римо-католические костелы и даже разрушение.
Согласно официальным статистическим данным, только в первый год правления польского правительства было отобрано 400 церквей. В действительности же эта цифра намного больше, ибо в одной только Холмщине было отобрано свыше 300 церквей, в Гродненской епархии — около 100 церквей; сюда еще входили Виленщина, Полесье, Волынь и коренная Польша.
Такое отбирание церквей правительство польское называло "ревиндикацией", то есть возвращение их первому владельцу. Однако это далеко не отвечало правде, поскольку из отобранных православных церквей весьма малое их количество было когда-то католическими костелами, большинство же — это бывшие униатские храмы. Но среди отобранных церквей были и такие, которые никогда не были ни католическими, ни униатскими.
"В праздник Рождества Пресвятой Богородицы, — говорил сенатор Польского Сената В.В. Богданович, — во время Божественной литургии ворвался в церковь в Новом Дворе полицейский Александр Боцьковский, с шапкой на голове и винтовкой на плече, и громко потребовал прекращения Богослужения и оставления церкви всеми, так как он должен ее запереть. Несмотря на просьбы верующих о том, чтобы не мешали их молитве, полицейский упорно требовал исполнения своего приказания и, по удалении всех, церковь была запечатана, а потом... разрушена.
Таким же образом, с еще большим насилием оскорбляя храмы выбрасыванием святых икон и иконостасов, церковной утвари и богослужебных облачений, были отобраны церкви в Бенице, Белице, собор в Лиде и во многих других местах. Хитростью был отнят Православный собор в Вильне, подобным же образом, при помощи поддельных ключей, отобрали Благовещенскую церковь и Женский Мариинский монастырь в Вильне же, а утварь церковную просто разграбили. Неоднократно церковная утварь продавалась на рынке, а один католический ксендз имел смелость принести на продажу некоторые церковные вещи в Виленский епархиальный (православный) склад".
В первые же годы существования восстановленного Польского государства было приступлено к разрушению величественного Православного собора в Варшаве на Саксонской площади. Тогдашний польский Сейм, санкционировавший разрушение православной святыни, положил в основу своего решения то соображение, что этот собор являлся-де памятником и свидетельством польской неволи. Почти в течение трех лет проводилось разрушение этого собора и, наконец, в 1927 году он был взорван динамитом. Погибло ценнейшее произведение архитектуры, погиб архитектурный шедевр, погибли редчайшие мозаики, фрески, погибла замечательная мраморная облицовка стен и колонны из драгоценного мрамора. Гранит фундамента оказался зарытым в землю. Великолепный кирпич, специально изготовленный в Финляндии, пошел в виде мусора на тротуары улиц столицы Польши и других городов.
Кроме как в Варшаве, были разрушены православные соборы в городах Люблине, Калише, Влоцлавке, Плоцке и Кельцах. Была разрушена также военная церковь в Варшаве, а на ее месте сооружен танцевальный зал.
Отбирание православных церквей приводило не раз к пролитию крови. Таким путем были отобраны православные церкви в селе Житомле — на Гродненщине и в селе Веселухе — на Виленщине.
Не только храмы забирались польским правительством у православного населения. Забирались также и церковные имущества, бесспорно принадлежавшие православным. Так, например, в Вильне, в первый же год польского владычества, был отнят у православных архиерейский дом, купленный в свое время на средства православного населения без всякого участия русского правительства. В указанном доме находилась архиерейская домовая церковь. Она была разрушена внутри, церковная утварь и иконостас исчезли без следа, а в самом храме отцы иезуиты устроили кинотеатр.
В первый же год существования возрожденной Польши правительство последней в полной мере, без какого-то бы ни было согласия Православных духовных властей, начало применять к Православной Церкви изданный в конце 1918 года декрет об отчуждении для нужд колонизации и земельной реформы церковных земель. Земля у православных церквей отнималась самовольно, безотносительно к тому, была ли это земля отведенная, правительством дарованная, пожертвованная в виде фонда или даже благоприобретенная. Для церквей оставлялось по 15-30 гектаров, а иногда и того менее.
Там, где были отобраны церкви, православных духовных лиц выгоняли на улицу, а в здания церковных школ помещали польские школы.
Польское правительство старалось ослабить Православную Церковь и тем, что не разрешало преподавания Закона Божия в школах или всеми способами препятствовало этому. В первые же годы польского владычества православное вероучение преподавалось только в городах и в некоторых крупных местечках, а по деревням вовсе не преподавалось. Отказы на разрешение преподавания обычно мотивировались тем, что православные священники не знают не только польского языка, но даже и белорусского, а учебников других не имеют, кроме руководств на русском языке.
Католический клир, при молчаливом согласии правительственных властей, очень скоро приступил к совращению православных детей силою в католичество. Так, например, в местечке Жировицах, Слонимксого уезда, на Гродненщине, где имеется издревле православный монастырь и приют при нем (а до войны там существовало и Мужское Духовное училище), православных детей — воспитанников этого приюта совершенно перестали водить в церковь, а вскоре этот приют и совсем был закрыт.
Словом, с первых же лет существования восстановленного Польского государства правительство последнего не только не способствовало нормализации жизни Православной Церкви и ее последователей, но делало все для того, чтобы затормозить развитие этой жизни.
Борьба с Православием велась на протяжении всех 20-ти лет существования Польши как суверенного государства. Правда, порой она несколько ослабевала с тем, чтобы вскоре проявиться в более широких размерах.
И характерно, что в этой борьбе принимало участие не столько само католическое население Польши, сколько его духовные руководители — католические ксендзы, поддерживаемые административными властями.
Здесь нельзя не остановиться на том печальном факте, что разрушению православных святынь, как это ни покажется удивительным, иногда содействовала сама православная Высшая Церковная Власть.
"Захотелось, например, — рассказывает В.В. Богданович, — магистру города Калиша разрушить православный собор в этом городе. Магистр обратился к воеводе, воевода попросил министра, министр митрополита. Положение митрополита в то время было непрочно и, разумеется, он дал согласие... Как видно из документов, митрополит этим согласием хотел обеспечить постройку новой церкви в Калише и потребовал соответствующих обязательств от магистрата и обещаний от министерства. Но обязательств не дали, а собор и так разрушили".
Православный собор в городе Плоцке был отобран римо-католиками у православных еще в 1922 году вместе с землею и пятью домами. Два дома и сам храм оказались во владении магистрата. В 1928 году местное православное население, по собственной инициативе, начало судебный процесс против магистрата, и суд в двух инстанциях признал и собор с землею, на которой был построен, и дома собственностью православного прихода. Оставалось только получить эти недвижимости и вступить во владение ими, но судебные власти потребовали от прихожан удостоверения, что православный приход в Плоцке не закрыт, то есть существует как юридическое лицо. Министерство исповеданий отказало в выдаче такого удостоверения, хотя в списках православных приходов, официально изданных тем же министерством еще в 1920 году, этот приход указан. Тогда прихожане обратились к митрополиту Дионисию и Варшавской Духовной консистории, но и здесь получили отказ. А тем временем Плоцкий магистрат начал производить разборку собора.
Подводя некоторые итоги разрушительной работы католического клира и поддерживающего его польского правительства, можно смело утверждать, что только за первые 10-12 лет самостоятельного существования Польши православное население потеряло не менее 500 храмов. На одной только Холмщине и Подляшьи, как это было официально засвидетельствовано на происходившем в конце декабря 1933 года епархиальном собрании представителей и мирян Варшавско-Холмской епархии, было закрыто 104 храма, снесено 55 храмов, разбито и сожжено 36 храмов и "переосвящено" в католические костелы 137 храмов. На всей Холмщине оставалось около 60 храмов и православных приходов, причем все они были признаны правительством. Люди вынуждены были молиться в частных домах, в часовнях и даже под открытым небом.
Православная Церковь потеряла около 20 000 гектаров земли. Отбирались даже дарственные земли. Так было отобрано около 500 десятин дарственной земли от Зимненского Женского монастыря, Волынской епархии. Отобраны были также земли от Дерманского Мужского монастыря, Корецкого Женского и Жировицкого монастырей. Наконец, была отобрана весьма ценная собственность Волынского духовенства — имущество бывшего Мелецкого Духовного училища, возле города Ковеля. Отобрана также и передана католикам знаменитая каменная церковь в Лидском уезде, Виленской епархии, отстроенная на средства Русского Императора Александра I-го в память войны 1812 года. Лидский уездный староста (начальник уезда) привел православного благочинного к церкви, где уже были собраны представители католического костела и приказал ему расписаться в передаче церковных ценностей, после чего из церкви немедленно были вынесены иконы, а иконостас был сломан и выброшен, церковь же была переделана в костел. Вся вина церкви была в том, что она когда-то находилась в руках униатов, хотя была построена до унии, в 1407 году, и являлась первой каменной церковью в крае, а потому и одной из наиболее дорогих святынь и с точки зрения религиозной и исторической.
Отбиралось также и имущество, принадлежавшее Православным Братствам в Луцке, Вильне, Остроге на Волыни, сыгравшим в свое время такую крупную роль в деле защиты Православия в XVI-XVIII веках.
Летом 1929 года римо-католические духовные власти предъявили 724 иска в окружных судах Польши об изъятии из рук православного населения храмов и церковного имущества, в том числе Успенской Почаевской лавры, Богоявленского, Троицкого, Зимненского, Мелецкого и Жировицкого монастырей и кафедральных соборов в городах Кременце, Луцке, Остроге.
Путем отнятия от Православной Церкви и православного населения его вековых святынь и церковного имущества Рим надеялся подготовить почву для введения на восточных землях пресловутой унии. Как один человек, встало православное население на защиту своей веры, своих храмов; был создан "единый православный фронт", в Польском Сейме раздались громовые речи православных депутатов, в печати появились грозные предостерегающие статьи, и Высшая Церковная Власть, сознавая всю ответственность свою перед Православной Церковью и населением, признала необходимость образовать под непосредственным наблюдением К.Н. Николаева (Юрисконсульта Священного Синода) Особую при Священном Синоде Комиссию по организации судебной защиты святынь и церковного имущества против покушений католического клира.
Наивысший суд в Варшаве, рассмотрев принципиальный вопрос о компетенции судов в ревиндикационных делах, признал эти дела не подлежащими ведению судов. Таким образом, Православная Церковь одержала крупный успех в защите своих жизненных интересов.
Но если в 1933 году сила должна была уступить место праву, то как жестоко, спустя пять лет, весной и летом 1938 года, право это было грубо физически попрано силой во время варварского разрушения православных святынь на Холмщине и Подляшьи.
Так рассказывает об этом периоде гонений на Православную Церковь в Польше вышеуказанный автор.
Польские власти не исполнили своего обещания придерживаться в практике автокефалии Церкви статей конституции Польской республики, гарантирующих полную свободу религий в государстве и невмешательство последнего в вероисповедные дела подданных.
Наоборот, под давлением польского правительства, делавшего дело с согласия и по желанию католической церкви, все время в том или ином виде безобразно наседавшей на Православную Церковь, постепенно были введены в практику священнослужения и богослужения несвойственные Русской Православной Церкви наречия и языки: украинское и белорусское, чешский и польский языки, на каковые в разное время (начиная с 1925 года и по 1937 год) переведены богослужебные книги. Наряду с этим, под терроризирующим давлением польского правительства и школьных, административных и даже самоуправленческих властей на местах, проведено: новый стиль в церковной жизни, преподавание Закона Божия в школах на польском языке по учебникам, полным неправильностей в переводах, проповеди в храмах на польском языке, богослужения на украинском и белорусском наречиях и чешском и польском языках, а также ведение приходских канцелярий на польском языке.
Насильственное обращение православных в римо-католичество началось в конце 1937 года в пограничных с Россией областях Польши. По сигналу, данному из Ватикана в начале 1938 года, соединенными усилиями католической церкви и правителей Польши, на всей территории государства начался последний натиск на Православную Русскую Церковь.
Сигнал из Ватикана дан был специально для этого придуманной канонизацией иезуита Андрея Боболи.
Андрей Боболя, монах ордена иезуитов, родившийся в 1591 году, религиозный деятель Бобруйска и Пинска, во время казацких войск, 10 мая 1637 года был схвачен и убит казаками. Тело его было похоронено в Пинске, а затем в 1827 году перенесено в Полоцк. Папа Пий XI канонизировал его 17 апреля 1938 года. (Подобный случай был и ранее. Иосафат Кунцевич, архиепископ Полоцкий, родившийся в 1580 году, убит 12 ноября 1623 года жителями Витебска, выведенными из терпения насильственным введением униатства. В 1867 году папа Пий IX канонизировал его.)
Совершенно очевидно, что канонизация такого миссионера пред насильническим походом на православие возбуждала чувство ненависти и мщения, а не апостольское желание просвещения заблудших.
С большой пышностью канонизация была совершена в Риме, и это торжество повторено в Польше. Август Глонд объявил в своем манифесте, что канонизация Андрея Боболи — это начало выполнения его заветов, то есть "апостольский" поход на Православие ("на восточные земли схизматиков"). Как бы в доказательство единения усилий католической церкви и польского государства в этом походе, на торжестве канонизации Андрея Боболи совместно присутствовали кардинал Глонд и президент Польской республики.
Поход сперва обнаружился на восточных окраинах Польши, то есть на Волыни и Полесьи, а затем распространился на Холмщину и всю остальную Польшу.
Накануне Пасхи в апреле 1938 года последовало закрытие храмов и молитвенных домов в 23 местах. К 18 июля число уничтоженных храмов достигло 108.
Общее число уничтоженных папистами христианских святынь точно не установлено, но оно не ниже двухсот шестидесяти. В самой Варшаве из двадцати православных храмов осталось незакрытыми три, из них один кладбищенский на Воле.
Свидетельство о глубоком духовно-нравственном мученичестве всего православного населения в Польше, которое к 1-му января 1938 года составляло 4 160 000 человек, мы находим в меморандуме, в памятке, излагающей настоящее положение дел пред Польским правительством в Послании к народу от 16 июля 1938 года, Собора Православных архиереев в Польше.
"Стенания и горькие слезы обездоленного народа, — говорится в документе, — который своими глазами видел разрушение и поругание своих святынь, реками плывут к нам и готовы затопить нас. Еще так недавно никому в голову не могло придти, что так близка суровая и несправедливая расправа с христианскими храмами в христианской стране, равное тому, что совершается в странах, не признающих религию за фактор положительный. Никакие ходатайства не в силах были изменить этих суровых распоряжений и действий. В знак единения с вами в великом горе, постигшем всех нас, устанавливаем по поводу недавно случившегося трехдневный пост с молитвою 19, 20, 21 июля (1, 2, 3 августа нового стиля) сего года, как это научили нас делать и благочестивые иудеи ветхозаветные, и первые христиане. Верим, что Господь призрит на молитву и пост наш, ибо Он Сам научил нас, что все лукавое и беззаконное изгоняется молитвою и постом. Соединим же, все боголюбезные чада наши, усердный пост с горячею молитвою, чтобы Сам Бог, по кратковременном страдании нашем, усовершил всех нас, утвердил, укрепил и сделал непоколебимыми (1 Пт. 5, 10) в Святой Праотеческой вере нашей до скончания века нашего".
Голос церковной православной власти в Польше звучал мужественно. Население отлично знало об исключительных условиях существования ее в государстве. Автомобили, дворцы, угодья, войсковые части для встреч, огромные гонорары от государства даны были православному епископату, чтобы связать его волю, сделать его покорным и молчаливым в дни гонений на возглавляемую им церковь.
Все попытки нескольких месяцев защитить свое право, достояние и религию не привели ни к чему. Сейм и сенат не стали даже обсуждать интерпелляций своих членов от русского населения. Министр внутренних дел не нашел ничего беззаконного в действиях местных административных властей и отдельных чиновников, совершивших уголовные преступления.
Польское правительство, представители обеих палат — поляки и польская печать информировали польскую общественность, что все разрушаемые и отымаемые православные святыни принадлежали в свое время униатской церкви. По данным же, имеющимся в распоряжении Высшей Церковной Власти Православной, из числа разрушенных и отнятых святынь, лишь около 3% принадлежали униатам, да и то будучи отнятыми у православных после 1596 года, то есть после Брестской унии. Отнятые у православных храмы были построены или до церковной унии 1596 года, или после воссоединения униатов, то есть после 1875 года. Другими словами, церкви эти никогда униатскими не были. В силу же договора Ватикана с польским государством от 20 июня 1938 года, обсужденного и утвержденного польским сенатом 14-го июля того же года, все церковные имущества, принадлежащие к разрушенным и отымаемым храмам, якобы принадлежавшим когда-то униатам, поступают во владение римо-католической церкви. Установлено документально и фактически, что производимое по всей территории Польши уничтожение Православной Церкви вполне организовано и является планомерно проводимым желанием польского государства и удовлетворением вековых претензий римо-католической церкви. Ни польское государство, ни римо-католическая церковь не могли бы каждое в отдельности провести совершаемый план.
Священники, совершавшие богослужения или пытавшиеся их совершать на месте разрушенных храмов, штрафовались местными административными властями, и, кроме денежного штрафа, подвергались аресту на несколько месяцев. Большинство священников такие богослужения проводили.
Произошло множество случаев избиения мирян, а также в некоторых случаях и священников, пытавшихся защитить свои разрушаемые храмы. Отряды специальных разрушителей храмов, формируемые административными начальниками на местах, обычно охранялись сильным нарядом вооруженной винтовками полиции и работали в спешном порядке, принимая участие в преследованиях православных мирян, избиениях их и священников полицией и т.п.
На месте уничтоженных церквей возникали со сказочной быстротой католические костелы, выстраивались из церковного материала школы — известные в Польше рассадники полонизации русских детей, а в некоторых храмах, без особенной переделки, заводились польской молодежью нечто вроде клубов — с музыкой, танцами и продажей алкогольных напитков.
Среди храмов, разрушенных до основания, имелись и редкие памятники древнего русского зодчества.
Дабы лишить паству всякого соприкосновения с православной религией, административные местные власти совершали обыски у настоятелей приходов и отнимали приходские книги, а также богослужебные книги.
Из огромного количества эпизодов, происходивших при уничтожении православных храмов, приведем один.
4-го июня 1938 года, по распоряжению Томашевского уездного старосты, многочисленный и сильно вооруженный отряд полиции прибыл в м. Пашов, чтобы присутствовать, а в случае надобности и оказать содействие при разборке православного храма — большого деревянного строения. Никакие слезы и мольбы верующих не тронули исполнителей этого дела. Многие из православных за свое вмешательство были избиты и многие арестованы. В течение трех дней происходило разрушение этого храма, сопровождавшееся кощунственными и святотатственными действиями со стороны разрушителей. На церковном погосте, у храма, находилась могила бывшего настоятеля отца Андрея Коронинского. В надежде найти в могиле какие-нибудь ценности, рабочие на глазах властей осквернили могилу и гроб покойного. Храм был разрушен до основания, часть материала продана на месте, часть свезена на склад, а место, где стояла православная церковь, отведено под спортивную площадку для молодежи.
Каковы же результаты такой борьбы с Православием? После того, как народ был терроризирован и создано паническое настроение, начали уговаривать тех, фамилии которых кончались на "ский", "ич" и т.п., что они должны возвратиться к "вере отцов". Когда так называемые поляки подписали заявление о своем переходе в католичество, вслед за ними пошли и те, кому более других угрожало выселение с земли отцов за границу. Новых католиков, которые при всякой возможности продолжали ходить в православную церковь, оказалось всего около 4 000. Предполагалось же в самый короткий срок обратить в католичество 350 000 человек.
Не меньшее гонение на Православие было со стороны Ватикана на Балканах. Много претерпели православные Сербии, Хорватии, Боснии, Герцеговины от римской курии.
Италия оккупировала Албанию (14 апреля 1939 года) с благословения папы. К отрыву Хорватии от православной Югославии папа отнесся сочувственно. Здесь началось гонение на православных и насильственное обращение их в католичество.
В Хорватии было 2 300 000 православных. Многие православные церкви были разрушены. Многие православные учреждения конфискованы, другие превращены в католические церкви. Монастыри, часть которых имеет большое историческое прошлое, были переданы римо-католическим орденам. Патриарший дворец занят католиками. Чиновники православного вероисповедания уведомлены, что в Хорватском государстве могут оставаться на государственной службе только те, кто принадлежит к римско-католической церкви. Некоторые римско-католические газеты в Хорватии одобряли эти преследования.
Римско-католическое духовенство принимало все меры к насильственному обращению православных в католичество. Было обращено в унию 240 000 сербов.
Была уничтожена Горно-Карловацкая епархия. От многочисленной и цветущей епархии осталось только 25 приходов.
Ксендзы с церковных амвонов призывали к избиению православных. Среди убитых был Сараевский митрополит Петр, культурный и прекрасной души человек. Убит епископ Платон. Под влиянием проповеди ксендза разъяренные женщины-католички ворвались в квартиру епископа Саввы, убили его и тело бросили в реку. Убит в городе Загребе Митрополит и епископ Ерофей. В самой Сербии несколько епископов расстреляли, а Патриарха отправили в тюрьму и вместе с ним трех епископов.
Петр (Зимонич), митрополит Дабро-Боснийский
Платон (Йованович), епископ Банялучский
Из Хорватии, Герцеговины бежали в Сербию 600 священников.
С благословения Ватикана, 17 декабря 1941 года в Загребе был созван собор католических епископов Хорватии для выработки инструкций об обращении православного населения Сербии в католицизм.
В Боснии идейным лидером убийств православных был католический епископ Сарик. Все это делалось с одобрения католического архиепископа Загребского Стапинаца.
Архиепископ Стапинац и другие хорватские епископы засвидетельствовали свое одобрение этой противохристианской и дикой кровавой оргии, так как они ни разу не подняли голоса против такого поведения их духовенства и никаким действием не пытались выразить свое недовольство этими преступлениями. Их полное молчание — доказательство их согласия.
В Словакии Ватикан вел такую же агрессивную политику по отношению к православным. Свою политику он осуществлял чрез словацкую католическую народную партию во главе с католическим священником А. Глинкой, а в последнее время чрез священника Тисо. Кровь православных лилась в Словакии рекой, но Ватикан так был доволен такой деятельностью Тисо, что присвоил ему звание ватиканского придворного и посвятил его в епископы.
Как и во все прежние времена, когда насильственные акты сменялись мирными посланиями римских пап, так и в последнее время папа Пий XI в послании от 2 февраля 1930 года, и папа Пий XII, возведенный на престол в марте 1939 года, когда гонение на Православие в Польше еще продолжалось, в послании от 7-го июля 1952 года, выставляя себя благодетелями русского народа, призывают его к единению с римо-католической церковью.
Основным условием общей борьбы с богоборцами есть прекращение наступления римо-католичества на Православие и прежде всего ликвидация восточного обряда. Никакие административные методы и переодевания в этот обряд не приблизят православных и католиков к единению. Нельзя относиться к православным как к невеждам, которые дальше обряда никакой Церкви и веры не знают. Этой фальсификацией, обманом нельзя вынуть содержание нашей веры и также святыню нашей истории, связанную с великими борцами за Православие.
Краткие известия о пострадавшем духовенстве разных областей
МОСКОВСКИЕ СВЯЩЕННИКИ
Протоиерей Стефан, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Левшине (угол Мал. Левшинских переулков между Пречистенкой и Арбатом). Арестован в 1928 или 1929 году, судьба неизвестна.
Отец Владимир Кудрин, настоятель храма на углу Остоженки и 3-го Зачатьевского переулка, преподаватель Закона Божия в московских средних учебных заведениях. Арестован в 1920 году, судьба неизвестна.
Митрофорный протоиерей, второй священник Зачатьевского монастыря, вскоре после своего пятидесятилетнего юбилея служения в иерейском чине арестован за непоминовение митрополита Сергия в 1928 году и сослан в отдаленные лагеря на пять лет. По окончании срока вышел на волю и подвизался в тайной Церкви.
Протоиерей о. Владимир Воробьев, талантливейший и смелый ученый проповедник, в последнее время своего служения — настоятель храма "Никола-Плотники" на Арбате. Арестован вскоре после декларации митрополита Сергия. Судьба неизвестна.
Отец Владимир Быков, настоятель храма на Пречистенском бульваре (между бульваром и Большим Знаменским пер.). Арестован и сослан в 1922 году.
Отец Владимир Прилуцкий, настоятель храма за Устинским мостом над Москвой-рекой (храм в переулке на горе). Отправлен в дальнюю ссылку в 1931 году.
Отец Александр (Добронравов - ?), настоятель храма Николы-Явленного на Арбате, законоучитель гимназии Алферовых. После расстрела педагогической четы Алферовых (списки расстрелянных в 1918 году печатались в газетах) отслужил общественную панихиду по "убиенным", за что был арестован и бесследно исчез.
Священник о. Михаил Глаголев, служил в Замоскворечьи. Осенью 1929 года расстрелян в Соловках.
НАСТОЯТЕЛИ И МОНАХИ СВЯТО-ТРОИЦКОГО И ДРУГИХ МОНАСТЫРЕЙ КИЕВСКОЙ МИТРОПОЛИИ
Архимандрит Ювеналий арестован и выслан в Ташкент и там умер от голода и малярии.
Архимандрит Иов выслан в Алма-Ату, принял схиму. Умер от голода.
Архимандрит Аркадий был арестован во время "ежовщины" в 1933 году и исчез бесследно. После учета церковных вещей агенты НКВД инсценировали ограбление, а потом потребовали заплатить за них. Церковь закрыли.
Игумен Гедеон, церковный уставщик, сидел в Киевской тюрьме, имел пять лет высылки в Алма-Ату и там умер от голода.
Иеромонах Смарагд, заведующий монастырской канцелярией, был сослан в Мурманск. Отбыв пять лет высылки, состоял священником в Колгасе, Курской губернии. Во время какого-то волнения крестьян вину сложили на священника и его в тюрьме расстреляли.
Иеромонах Кирион был на приходе, арестован и в тюрьме расстрелян в 1933 году.
Семь монахов скита святителя Николая, от Киево-Свято-Троицкого монастыря, у станции Тальное, убиты махновцами: иеромонахи о. Протасий, Гервасий, Леонид и другие с ними.
Иеродиакон Памвон сослан в Алма-Ату и там умер от голода.
Иеродиакон Геннадий в поезде поспорил о религии, был арестован и в тюрьме уморен голодом в 1933 году.
Схиигумен Лука, настоятель Знаменского скита, был выслан в Алма-Ату и там умер от голода.
Иеродиакон Мартиниан, эконом Свято-Покровского скита, Полтавской губернии, был арестован. Посланный для того, чтобы его выручить иеромонах Ефрем был также арестован и в тюрьме города Кременчуга уморен голодом.
Иеромонах Леонтий, настоятель Свято-Покровского скита, расстрелян 6 декабря 1917 года в 9 часов утра.
Иеромонах Протасий выслан в Алма-Ату и там умер от голода.
Один иеромонах и семь монахинь Медведовского Николаевского монастыря Чигиринского уезда Киевской губернии после служения молебна для уходивших войск Белой армии были брошены головами в кипящий котел на кухне монастыря.
Игумен Нестор, казначей Киево-Выдубицкого Михайловского монастыря, арестован и участь его осталась неизвестной.
Архимандрит Серафим, настоятель Златоверхо-Михайловского монастыря в г. Киеве, был в тюрьме в пятилетней ссылке. Участь его неизвестна.
Иеродиакон Онуфрий, Михайловского монастыря, был арестован и участь его неизвестна.
Архимандрит Флор, благочинный Киевской Успенской лавры, взят в Могилеве в тюрьму и без вести пропал в 1933 году.
Около 70-ти монахов Киево-Печерской лавры, по закрытии Лавры 27 ноября 1927 года, поселились в г. Чигирине, Киевской губернии, на частных квартирах. Власти выдавали им паспорта, но все были на учете в ГПУ. Весною 1929 года, когда на Днепре после льда пошла вода, ГПУ в два часа ночи всех вывезло на мост и с него чекисты бросали в воду свои жертвы. Так была умучена часть лаврских монахов, поселившихся в Чигирине.
Протоиерей Сергий Лобачевский, настоятель кафедрального Софийского собора в городе Киеве, имел пять лет высылки в Архангельский край и там умер.
Священник о. Иоанн Крыжановский, в селе Каленна, Киевской губернии, Сквирского уезда. В 1920 году его расстреляли в чека в Киеве. Был взят большевиками как "петлюровец" на том основании, что когда петлюровские войска проходили через село, то один из солдат или офицеров ночевал у священника, которому он не мог отказать. Этого было достаточно, чтобы обвинить в сочувствии им. В Коленной он очень долго священствовал, и крестьяне очень любили своего батюшку.
Священник о. Евгений Крыжановский, брат отца Иоанна, в селе Селезневка, Сквирского уезда, Киевской губернии. Большевики требовали от него каких-то денег, но так как денег этих не было, то его били прикладами винтовок. После этого отец Евгений сильно заболел и уже больше не вставал с постели и вскоре умер.
Священник о. Вячеслав Крыжановский, сын отца Евгения, где-то в Сквирском или Таращанском уезде, Киевской губернии, был арестован большевиками в начале революции. Сидел в Киевской чека одновременно со своим дядей отцом Иоанном. Когда пришел приказ о расстреле Крыжановского, то не знали какого — Иоанна или Вячеслава, — а потому расстреляли обоих.
ДУХОВЕНСТВО РАЗНЫХ ОБЛАСТЕЙ
Священник о. Михаил Афанасьев. Окончил Донскую Духовную семинарию в Новочеркасске приблизительно в 1877 году первым студентом и имел право быть посланным на казенный счет в Духовную академию, но ввиду тяжкой болезни своего отца должен был взять на себя заботу по материальному обеспечению своей семьи и стал священником сначала станицы Луховской, Хоперского округа Донской области, а потом станицы Котовской, того же округа, где и священствовал всего около 30 лет в церкви Рождества Пресвятой Богородицы.
Приблизительно за неделю до дня убийства отца Михаила революционное местное станичное правление выплатило ему некоторую сумму денег, занятую у него, которую он тотчас отвез в банк в станицу Урюпинскую. В ночь на 15 мая 1917 года грабители ворвались в дом и начали требовать денег и, не получив таковых, отца Михаила убили. Организатор этого дела скрылся на фронте, а других поймали и посадили в местную тюрьму в станице Урюпинской. При аресте убийц казаки пытались убить их самосудом, но матушка Александра Александровна (ум. в 1933 году) и юный сын ее Митрофан отговорили и упросили их этого не делать. Когда большевики, во время Гражданской войны, заняли ст. Урюпинскую, то открыли тюрьму, и все заключенные были освобождены.
Протоиерей о. Александр Лукин, прошедший курсы Челябинского Духовного училища, Оренбургской Духовной семинарии и Казанской Духовной академии, бывший преподаватель Таврической Духовной семинарии, служил в соборе г. Бердянска, Таврической губ., пострадал в начале 1918 года.
Протоиерей о. Петр Мухин, настоятель Петро-Павловского собора в г. Змиев, Харьковской губ., убит большевиками в начале 1918 года, после издевательского вождения по городу и грязных работ.
Священник Танцюра, казак станицы Ахтырской, Кубанской обл., убит большевиками летом 1918 года в станице Придорожной, Ейского отд.
Священник о. Фотий Курочка, уроженец г. Екатеринодара, Куб. обл., в хуторе Кеслерово, Таманского отд., летом 1920 г., был арестован большевиками, выведен за хутор и расстрелян.
Священник Девицкий, казак станицы Анастасиевской, Куб. обл., летом 1920 года в станице Холмской, Таманского отдела, был арестован, выведен за станицу и расстрелян.
Священник о. Феодот, на станции Кулинга, между Читой и Сретенском, в 1923-4 гг. после пасхального крестного хода вокруг храма был убит пулей в затылок у престола в алтаре.
Священник о. Павел Голенко убит на Мулинских копях, по Китайско-Восточной жел. дор., в 1929 году.
Протоиерей о. Владимир Извольский, настоятель Свято-Иннокентиевского собора в Манчжурии, заведовавший детским приютом, приютом для беженского духовенства и больницей; увезен был в г. Хабаровск и там на тюремном дворе расстрелян в 1929 году. В вину ему была поставлена речь, произнесенная им при погребении священника о. Модеста Горбунова.
Иеромонах о. Иларий (Байда), из закрытого уже Ново-Афонского монастыря, был арестован в ночь с 6 на 7 января 1930 года в станице Анастасиевской, Кубанской обл., и в январе же расстрелян в Краснодарском ГПУ.
Иеромонах Инна (Драгунов) арестован одновременно, в ночь с 6 на 7 января 1930 года и там же, в ст. Анастасиевской, Кубанской обл., вместе с о. Иларием. Был настоятелем православного прихода, верного в то время уже покойному Святейшему Патриарху Тихону. Православные служили, до указанной даты, в молитвенном доме, так как местный храм был захвачен обновленцами. Одновременно с этими иеромонахами были арестованы 5 монахинь, уроженок этой станицы, которые пели в хоре этого молитвенного дома: Фамарь и Алевтина, Марие-Магдалиновского монастыря на Кубани, Серафима, Парасковейского монастыря в Крыму, Клавдия и Израиля, Каманского монастыря на Кавказе. Отец Инна и монахини были в концлагере возле Архангельска сроком пять лет.
Священник о. Александр Лим расстрелян в Ростове на Дону около 1930-32 года. Пред этим был сослан в Соловки.
Священник Луаш, Борисовского прихода, в феврале 1932 года пытался перейти границу в Польшу и был убит.
Протоиерей о. Сергий Миронов, вдовец, бывший профессор, принял священство, после долгих волнения обновленчества, в 1929 году, был на приходе в селе Русская Борковка, близ города Ставрополя. Прекрасный проповедник. В 1993 году был сослан на 10 лет в Коми (Зырянский край), откуда прислал своему другу краткое письмо-записку: "Дорогой о Господе Григорий Петрович! Обнимаю и целую тебя. Ради Христа, пришли сухариков, голодаем". Тотчас были посланы деньги, но ответ не был получен и только месяца через два вернулись деньги обратно без всякого ответа. Больше сведений о нем никогда не было получено.
Избиение на озере Рица. В 40-50 верстах от берега Черного моря, на границе Сочинского и Сухумского округов, на высоте 950 метров от уровня моря среди лесов и неприступных гор находится озеро Рица. Здесь было греческое и старообрядческое поселение. Сюда пришли спасаться монахи из Нового Афона, священники, монахини и послушницы из разных разоренных большевиками монастырей. Выросли новые поселки. Сюда вскоре бежали от колхозов раскулаченные кубанские казаки. Летом 1934 года партия последних в 200 человек мужчин, женщин и детей была схвачена в Сухуме, вывезена на барже в море и там сожжена. Вслед за этим отряд НКВД пошел на Рицу и скоро привел около 50 детей в возрасте до 10 лет, 10 кубанских офицеров, священника и монахиню — матушку Анастасию. Детей раздали крестьянам-абхазцам, а остальных увезли в Поти. Осенью 1934 года житель Сухума Л. нашел у озера пустынные селения и мертвую тишину, а в лесной прогалине наткнулся на трупы. Группами по пять и по десять лежали разложившиеся трупы мужчин, женщин и подростков. Шакалы, птицы и муравьи их достаточно истерзали. Остатки их одежды были залиты почерневшей кровью. Вокруг валялись стреляные гильзы. Расстрелянных лежало около четырехсот. Ужасный смрад стоял над этим местом.
42 священника за преподавание Закона Божия было арестовано в Поволжье в 1934 году.
12 священников было арестовано в городе Орле в апреле 1937 года.
Священник Угаров арестован в Челябинске в ноябре 1937 года.
Благочинный Лавров и священник Крылов, вместе с митрополитом Феофаном Нижегородским, арестованы в 1937 году.
Священники о. Николай Ивашкевич, о. Иоанн Смирнов и о. Константин Скворцов с 1923 года были заточены в одном из концентрационных лагерей неподалеку от финлянской границы. В конце мая 1937 года пытались бежать из лагеря, но были схвачены пограничниками и через несколько дней расстреляны.
9 православных священников были приговорены к смертной казни в городе Петрозаводске в июле-августе 1937 года по обвинению в шпионаже. Младшему из осужденных 66 лет, старшему 80 лет.
Священник о. Павел Крупнов села Петровское, Талицкой волости, Новгородской губернии, был сослан большевиками на далекий север Сибири без права переписки, и судьба его никому не известна.
Священник о. Митрофан Мерецкий, села Долгое, Валуйского уезда, Воронежской губернии, схвачен ночью большевиками, убит в тюрьме или по дороге в нее.
Священник о. Николай (фамилия запамятована) церкви слободы Вейделевка, Валуйского уезда, Воронежской губернии, друг населения, полный энергии и сил, собственной инициативой построивший кооперативную паровую мельницу в той же слободе, был схвачен ночью и зверски убит по дороге в г. Валуйки. Таким же образом погибли управляющий местным помещичьим имением, фельдшер и мелкий торговец.
Священник села Мандрово того же края, схвачен ночью и убит большевиками.
Священник Гавриил Маковский. Изрубили его за то, что он попробовал заступиться за крестьянина, которого красногвардейцы вели на казнь. Когда жена его пришла просить разрешения похоронить мужа, большевики зарубили и ее, перерубив ей сначала руки и ноги и изранив грудь.
Иеромонах Афанасий, в Спасовом монастыре. В 12 часов дня вывел его из келии во двор за конюшню один большевик, там прочел ему какую-то бумажку, после чего иеромонах стал на колени, помолился, перекрестился, затем встал, благословил большевика и поднял руки вверх. Двумя выстрелами в упор палач убил благословившего его пастыря.
Священник Сергий Розанов, села Доворец, Новгородской губернии, расстрелян.
Священник Василий Васильков, села Мориня, Псковской губернии, расстрелян.
Священник Сергий Васильков, села Устье, Псковской губернии, арестован и пропал без вести.
Протоиерей о. Иоанн Глаголев, ключарь Житомирского собора, с матушкой умерли от голода, съевши всю траву около дома.
Священник о. Игнатий Жураковский. Тело его получил сын из Чека, на Илларионовской улице города Житомира.
Священник Тыркевич расстрелян в Перми.
Четыре монахини и некий Григорий, ездивший по сбору на нужды своего монастыря, в селе Скилеве Новогеоргиевского района, Херсонской губернии, были приглашены на ночлег в дом некого Трофима Трофимовича и здесь задушены: рты им тряпками забили, положили их на бревна, а затем закопали в сарае этого хозяина.
ГОРОДА МОГИЛЕВА
Священник о. Сергий Клан, Успенской церкви.
Митрофорный протоиерей о. Павел, Покровской церкви.
Священник о. Николай, Покровской церкви.
18 священников города, подметавшие улицы, были арестованы и сосланы, и участь их неизвестна.
Отец Феодор Колобов был настоятелем Иоанно-Богословской церкви на Запсковье в ближайшем расстоянии от Пскова. Он был хороший проповедник и пользовался любовью прихожан и учеников Псковского Коммерческого училища, где состоял преподавателем. Был арестован, затем выпущен и снова арестован. В конце концов был сослан в Сибирь и после того никаких известий больше не было. В ссылку его сопровождала жена, которая тоже погибла. Место их гибели неизвестно.
Священник о. Михаил Каменский был настоятелем Климентовской церкви на берегу реки Великой на Завеличье. Про него известно, что был замучен большевиками. Подробностей нет.
В ЛАТВИИ БЫЛИ УБИТЫ СВЯЩЕННИКИ
Священник Василий Русанов — в поезде из Пскова в Ригу.
Священник Николай Жунда — в Двинске.
Священник Евстратий Рушанов — в Режице, распят.
Протоиерей Владимир Лагинский умучен большевиками в Острове.
ДУХОВЕНСТВО БЕЛОРУССКОЙ ЦЕРКВИ
Протоиерей о. Владимир Хираско. До 1921 года был вторым священником Минской железнодорожной Казанской (новой) церкви. Со времени запрещения преподавания Закона Божия в учебных заведениях вел занятия с верующей молодежью сначала легально, а позже тайно у себя на дому. С 1921 года — настоятель минской Скорбященской церкви.
Его многочисленная семья была для него тяжелым испытанием. Он был предан Церкви, служению своей пастве, как никто из других минских священников. Кроме богослужений, сопровождавшихся проповедями; кроме вечерних служб, на которых проводилась снова беседа и занятия с народным хором, в его храме была прекрасно налажена широкая социальная помощь, которую выполняла, под его руководством, многочисленная молодежь обоих полов. Отец Владимир, кроме того, являлся личным духовным руководителем множества верующих людей, прибегавших к его пастырскому совету; он же помогал молодежи в избрании ею ее жизненных путей советами, обеспечивал ее руководящей духовной литературой, нередко оказывал материальную помощь.
Всецело отданный пастве, постоянно находившийся в церкви или обходящий своих прихожан, он не был любим семьею. Болезненная его супруга, три дочери и сын осуждали его ревностное служение Церкви.
Минские верующие его глубоко уважали. Его храм был всегда полон молящимися. К нему принадлежали все железнодорожные районы Минска и его окрестностей.
В годы гонений в его храме, кроме воскресных богослужений, совершались по средам акафист Божией Матери "Всех скорбящих Радосте", в пятницу — акафист Страстям Христовым. Эти вечерние богослужения в уютной церковке, всегда украшенной живыми цветами, привлекали множество народа. После богослужения начиналась беседа, в которой он затрагивал самые насущные проблемы жизни — о правильном отношении христиан к безбожной власти, к гражданским обязанностям, о долге по отношению к воспитанию в вере детей, о готовности к мученическому подвигу. После бесед начиналось общенародное пение, оно затягивалось обычно до 10-11 часов вечера. По окончании этих служб он оставался еще или для исповеди, или для раздачи книг, или для раздачи поручений по социальной помощи больным, слепым, семьям арестованных. Вокруг отца Владимира всегда теснился любящий его народ. Его именины, дни священства превращались в грандиозные чествования.
После объявления автокефалии он остался по отношению к ней в своеобразной оппозиции. Боялся оскорбить этим Патриарха. Преданный Патриарху народ группировался вокруг него. В его церкви всегда служили молебны, а позже панихиды о Патриархе. Во время обновленчества это было особенно опасно, но, не взирая на это, в Скорбященской церкви эта традиция продолжалась.
Во время суда над митрополитом Мелхиседеком все часы, пока продолжался суд, любящий Митрополита народ, который не мог попасть в судебный зал, находился в Скорбященской церкви. Здесь отец Владимир непрерывно на протяжении всех часов процесса читал акафисты, пел молебны, утешал и бодрил народ.
В 1925 году отец Владимир был арестован, находился в ссылке. Связь прихожан с ним не обрывалась, ему слали посылки, письма. За это прихожан привлекали к ответственности, запугивали НКВД. Спустя несколько лет его вернули, однако за то, что он отслужил напутственный молебен по просьбе священника, отправлявшегося в высылку, был снова арестован и сослан.
Чтобы прекратить волнения и ходатайства о нем народа, коммунистические власти сообщили семье, что он покончил с собой, утопившись в реке. Никто этой версии не поверил. Безупречный пастырь, глубоко преданный Божией воле, не мог бы этого совершить. Все были уверены, что самоубийство было инсценировано, дабы оттолкнуть от него народ и пресечь возможность служить о нем панихиды.
Однако, пока в Минске оставались храмы, всегда в дни поминовения усопших звучало имя протоиерея Владимира и его почитатели клали о нем земной поклон. Отец Владимир Хираско — светлый, незабвенный образ истинного пастыря, преданного Церкви, полного благодатных сил.
Протоиерей (митрофорный) о. Стефан Кульчицкий родился 7 ноября 1879 года в Минской епархии. Кандидат Петроградской Духовной академии с 1904 года. В том же году законоучитель Ревельской гимназии имени Императора Николая I-го, Паричского женского духовного училища. С 1907 года священник Минского кафедрального собора свв. Петра и Павла. В 1908 года — преподаватель Минской Духовной семинарии.
Красноречивый проповедник. Принимал участие во всех торжествах досоветского периода. Во время польской оккупации Белоруссии, когда религиозно укреплялась церковная жизнь (уже при епископе Мелхиседеке) выступал с докладами на духовных концертах, организовавшихся для популяризации духовных интересов и музыкального церковного творчества.
Со времени советской власти замкнулся кругом религиозно-философских интересов. Малообщительный, серьезный, он не был популярен среди широких кругов верующих. Тесному кругу своих друзей, особенно религиозной молодежи, помогал в выработке философского мировоззрения и литературных вкусов. Знаток русской литературы, специалист по творчеству Достоевского и Толстого, он мог целые вечера посвящать разбору произведений в кругу своих друзей, главным образом, молодежи. Много помогал он ей тем, что снабжал ее литературой из своей личной библиотеки. Той литературой, которая была изъята из библиотек общественного пользования.
Семья отца Стефана всемерно отдаляла его от прихожан, боясь за его судьбу. Он сам старался быть как можно более незаметным. Предпочитал ранние литургии, на которые сходились несколько его почитателей. В советские годы всемерно уклонялся от выступлений с проповедями. На церковное будущее смотрел крайне пессимистически. Не противился ни обновленчеству, ни сергиевской власти, безразлично подчинялся каждому, считая борьбу бессмысленной. Своим друзьям говорил: "Все это начало конца. Не Церкви. Церковь непобедима и вратами ада, но начало конца нашей церковной жизни, начало нашего конца".
Был арестован, когда было арестовано все минское духовенство. По слухам, скончался в ссылке.
Протоиерей (митрофорный) о. Иоанн Язвицкий. Родился во Владимирской епархии. Кандидат Московской Духовной академии в 1893 году. В 1894 году — помощник инспектора Калужской Духовной семинарии. С 1900 года преподаватель гомилетики в Минской Духовной семинарии. В 1908 году законоучитель Минской мужской гимназии и реального училища. В 1908 году принял священство. С 1912 года ректор Минской Духовной семинарии, каковым оставался до ее закрытия большевиками. В советские годы настоятель церкви св. Марии Магдалины на Сторожевском кладбище в городе Минске. Арестован, когда было арестовано все минское духовенство. Сослан. Судьба его неизвестна.
Протоиерей (митрофорный) о. Димитрий Павский. Родился в 1874 году в Тверской епархии. Кандидат Казанской Духовной академии с 1899 года. Тогда же был назначен преподавателем Ржевского епархиального женского училища. Священство принял в 1903 году. С 1904 года наблюдатель минских церковно-приходских школ. С 1910 года — настоятель Минского Петропавловского кафедрального собора. С 1912 года преподаватель обличительного богословия, истории и обличения старообрядчества и сектантства. Арестован вскоре после окончания гражданской войны. Судьба неизвестна.
Протоиерей (митрофорный) о. Алексий Костюченко. В 1898 году окончил курс Казанской Духовной академии со степенью кандидата богословия. Назначен инспектором и законоучителем Томского епархиального училища. В 1900 году перемещен в Симбирское епархиальное училище. С 1906 года — смотритель Алатырского училища. С 1913 года учитель Калужского Духовного училища. Затем смотритель Минского Духовного училища. После ареста настоятеля минского кафедрального Петропавловского собора отца Д. Павского был назначен на его место настоятелем, и в этой должности предстал перед судом, обвиненный в "сокрытии церковных ценностей", что не соответствовало действительности, так как у него как у настоятеля были на руках все описи по сдаче с расписками получивших ценности "для голодающих". Несмотря на это, был "условно" обвинен. Вскоре был арестован.
Протоиерей (митрофорный) о. Антоний Киркевич. Ключарь, а позднее настоятель Минского кафедрального свв. апостолов Петра и Павла собора. Был привлечен к ответственности "за сокрытие церковных ценностей", судим вместе с Митрополитом и причтом собора на показательном процессе в Минске в 1924 году. Под судом находился на протяжении многих месяцев в тюрьме. Был вовлечен в обновленческий раскол. Позднее утвердился в направлении автокефалии белорусской Церкви. Был арестован. Сослан. Судьба его неизвестна.
Протоиерей о. Иоанн Зенюк, настоятель Минского Преображенского женского монастыря. Арестован и сослан. Судьба неизвестна.
Протоиерей о. Лавр Васюкович, бывший священник Минской городской тюрьмы. До 1925-26 года находился в причте минского кафедрального Петропавловского собора. Арестован и, по слухам, был расстрелян за свою прошлую службу в тюрьме.
Священник о. Михаил Маслюк, бывший законоучитель женской гимназии, был арестован, выслан. Судьба неизвестна.
Священник о. Николай Симинский из причта Минского кафедрального собора. Участвовал в показательном процессе в общем обвинении. Был в обновленческом расколе. Вернулся в лоно автокефальной белорусской Церкви. Арестован и сослан. Судьба неизвестна.
Иеромонах Гавриил, арестован в 1927 году.
Иеромонах Мефодий из причта архиерейской крестовой церкви. После ее закрытия был в соборном причте. Арестован. Пропал без вести.
ДУХОВЕНСТВО ГРОДНЕНСКОЙ ЕПАРХИИ
Протоиерей (митрофорный) о. Давид Якобсон, в м. Зельва, Волковысского уезда Гродненской епархии, был зверски умучен и затем брошен в реку местными коммунистами в первые дни по занятии большевиками Белоруссии в сентябре месяце 1939 года. До приезда в Польшу свое пастырское служение проходил в Рижской епархии, где и окончил семинарию.
Протоиерей о. Николай Недведский, настоятель церкви в селе Волковичах, Новогрудского уезда, Гродненской губернии. Вслед за занятием Красной армией города Новогрудка, поздним вечером к нему явились несколько вооруженных красноармейцев и партизан, велели ему взять лопату и повели в лес, расположенный возле деревни Сенежиц, в двух километрах от Волкович. Здесь приказали ему вырыть себе могилу, затем зверски его убили. Семья и прихожане в течение двух недель тщетно искали его тело, пока не наткнулись на его могилу в лесу. Труп отца Николая совершенно не разложился. Погребен он был на Волковичском кладбище соседним священником.
Протоиерей о. Андрей Куц, настоятель прихода в селе Шидловичах, Слонимского уезда, был убит большевиками-партизанами. Он занимал миссионерский приход в трех километрах от известного в истории Западно-Русской Церкви Жировицкого монастыря. Рядом с этим монастырем, в местечке Альбертине иезуитами был открыт первый в возрожденной Польше приход так называемого "восточного обряда". Отец Андрей окончил Киевскую Духовную академию и до принятия священного сана и перехода на миссионерскую работу, главным образом, по борьбе с надвигающейся "нео-унией", занимал должность преподавателя православных духовных семинарий в городе Кременце, на Волыни и в городе Вильне.
Священник о. Антоний Калиновский, настоятель прихода в селе Валевка, Новогрудского уезда, принял мученическую кончину от большевистских партизан.
Священник о. Вячеслав Червинский, настоятель прихода в м. Любча, Новогрудского воеводства, был вывезен вглубь советской России во время советской оккупации. Судьба его неизвестна.
Настоятель прихода в селе Ятра, Новогрудского воеводства, был вывезен в Котлас, Архангельской губернии. Только в первые годы его ссылки жена получала его письма.
Шесть монахов еврейского происхождения состояли в числе братии в Жировицком православном монастыре, Гродненской епархии, в течение нескольких лет отличались глубоким благочестием и пользовались большим уважением. Летом 1941 года немецкий воинский отряд окружил монастырь. Все насельники монастыря были выведены во двор. Монахи еврейского происхождения были выделены и тут же, не смотря на просьбы архиепископа Пантелеимона и других священнослужителей, расстреляны.
Священник о. Геннадий Забельский, в городе Кобрине, на Полесьи, за вину других, был немцами расстрелян в октябре 1942 года.
Священники оо. Александр и Серафим Хильтовы, родные братья, были расстреляны немцами во время оккупации Польши и Гродненской губернии за то, что под террором советских партизан выполнили некоторые их требования.
Протоиерей о. Константин Лозинский села Белев, Ровенского уезда, Волынского воеводства, преданный Церкви и любимый прихожанами, в 1942 году убит немцами и украинскими пронемецкими партизанами-бандеровцами. Вместе с ним, после надругательств, были убиты его супруга матушка Александра и дочери Зоя, 20 лет, и Галина, 10 лет.
Протоиерей о. Василий Горнейчук, настоятель прихода в селе Виторож, 4 мая 1942 года был расстрелян немцами в селе Дрелев, Межирецкого уезда, Бельского благочиния, на Подлящьи, Люблинского воеводства. Два дня тело его пролежало в полицейском участке и на третий день было выдано жене.
Протоиерей (митрофорный) о. Владимир Хомич, настоятель собора в городе Волковыска Гродненской губернии, окончил Виленскую Духовную семинарию, был во время великой войны 1914-1917 годов военным священником. На 64 году жизни, в 1944 году, больной и полуслепой, арестован большевиками и вывезен в Гродненскую тюрьму, где в 1945 году революционным трибуналом осужден на 10 дет концлагеря с конфискацией имущества, вывезен в Сибирь и по дороге скончался.
Протоиерей о. Симеон Каминский, настоятель Словатичской церкви, Волковысского уезда, Гродненской епархии, принял мученическую кончину, когда Красная армия занимала территорию западной Белоруссии и Украины, входивших в состав Польши.
9-22 сентября 1939 года, в 7 часов утра в квартиру сына отца Симеона, священника отца Константина Каминского, настоятеля церкви в селе Левшово, того же Волковысского уезда, ворвались два красноармейца. Отец Симеон в то время гостил у своего сына в Левшове. Отца Константина не было дома.
Красноармейцы потребовали для разговора отца Настоятеля. К ним вышел отец его протоиерей отец Симеон и принял их в отдельной комнате. Свидетельницей разговора отца Симеона была жена его сына. Красноармейцы заявили, что они пришли реквизировать лошадей. Разговор происходил в спокойном тоне, но когда отец Симеон попросил подписать документ о реквизиции и имел неосторожность спросить красноармейцев, грамотны ли они, то это вывело их из душевного равновесия. Один из них, сержант, злобно подписал документ, бросил его на пол и потребовал ключи. Красноармейцы вместе с отцом Симеоном вышли во двор, вывели из конюшни лошадей, а затем сержант приказал отцу Симеону войти в сарай и четырьмя выстрелами убил его. Жену священника отца Константина и прислугу красноармейцы заперли в доме и приказали не кричать, пригрозив, что в противном случае и они будут убиты. Отец Симеон был погребен женщинами на приходском кладбище в Левшове без церковного отпевания.
Протоиерей Куц и его матушка. В селе Шиловичи, около Жителиц, Слонимского района, Гродненской губернии, в Польше, местные жители пред приходом советской власти в 1939 году живыми закопали их в землю.
Священник о. Николай Михаловский, настоятель церкви в селе Рогозно, Кобринского уезда, Гродненской губернии, за защиту алтарных святынь своей церкви от поругания немцами умучен ими в ночь на 25 сентября 1943 года в своем приходском храме и заживо закопан ими возле церкви.
Священник о. Геннадий Забельский, настоятель церкви в селе Буховичах (Горбанка), Кобринского уезда, Гродненской губернии, за вину других расстрелян в октябре 1942 года в городе Кобрине.
ДУХОВЕНСТВО ПОДОЛЬСКОЙ ЕПАРХИИ
Протоиерей о. Кирилл Шероцкий, настоятель Введенской церкви с. Новое Поречье, Каменецкого уезда, Подольской епархии, расстрелян большевиками 10 мая 1919 года. Вместе с ним был расстрелян и его сын Алексий, 19 лет. В том же году убит другой его сын Василий, в 1925 году третий его сын Серафим расстрелян в Харькове, на Холодной горе, и четвертый его сын Стефан расстрелян в городе Каменец-Подольский в 1931 году.
Священник о. Иоанн Зайцев, настоятель прихода в селе Островчанах, Каменецкого уезда, Подольской епархии, был убит большевиками в храме по окончании Божественной литургии, в праздник Вознесения Господня в 1919 году.
Священник о. Феодосий Шумилевич, настоятель прихода в с. Каробчиеве, Каменецкого уезда, Подольской епархии, был расстрелян большевиками в 1919 году.
Архимандрит о. Григорий (Перадзе), грузин по национальности, профессор Православного богословского факультета в Варшаве, во время Второй мировой войны умер в одном из лагерей, созданных в Польше и Баварии.
Степень доктора философии отец Григорий получил в Мюнхенском университете. Это был очень скромный и очень добрый человек, весь погруженный в науку и пользовавшийся большой любовью у студентов-богословов. Несколько раз, во время летних вакаций, он выезжал в Палестину на поклонение святым местам.
Во время немецкой оккупации Варшавы находился в большой нужде, так как Университет был закрыт немцами. Тем не менее, по мере возможности, помогал нуждающимся православным, и не только русским.
Летом 1943 года отец Архимандрит был арестован немцами. Установить точную причину ареста не удалось. По одним сведениям, немцы во время обыска в его квартире нашли несколько английских фунтов (оставшихся после поездки в Святую Землю), и это, якобы, дало основание усмотреть в нем английского шпиона. По другим сведениям, он был арестован по доносу за то, что оказал помощь деньгами и бельем бежавшему из немецкого плена русскому солдату.
После нескольких месяцев пребывания в Варшавской тюрьме отец Григорий был направлен в один из концентрационных лагерей, где вскоре и умер.
Протопресвитер о. Василий Мартыш, проживал на покое в Холмщине. Он был ранее в Северо-Американской миссии. За ревностную поддержку митрополита Георгия и автокефалии был назначен протопресвитером военного духовенства. В великую субботу 1945 года бандиты-партизаны сначала ограбили его, затем избили до потери сознания, а потом застрелили. Вместе с покойным проживала его дочь. Она также была избита бандитами. Однако у нее еще хватило сил облачить отца и уложить на скамье. Так она его оставила, а сама отправилась в город Холм. Здесь она явилась в первый день Пасхи к местному епископу. На второй день праздника епископом Тимофеем, в сослужении местного духовенства, было совершено заочное отпевание.
Протопресвитер о. Ипатий Червинский. В дни 2-ой мировой войны принял мученическую кончину один из виднейших священнослужителей Волыни. Убит возле своего дома в городе Ковеле, на Волыни, когда возвращался из храма после Всенощного бдения под Татьянин день, 25 января 1943 года. Погребен 27-го того же января епископом Иовом (Кресовичем) в сослужении сонма городского и окрестного духовенства. Народная молва приписывала убийство украинским партизанам, так называемым "бандеровцам".
Отец Ипатий родился 13 апреля 1878 года в селе Кисель, Старо-Константиновского уезда, Волынской губернии. По окончании курса Духовной семинарии в Житомире он был 15 июня 1907 года тогдашним Волынским и Житомирским архиепископом Антонием (Храповицким) рукоположен в священный сан и назначен вторым священником Свято-Воскресенского собора в городе Ковеле, а вскоре получил назначение на должность настоятеля Свято-Введенской церкви того же города.
Во время 1-ой мировой войны отец Ипатий был эвакуирован в город Старо-Константинов, а по окончании войны возвратился в родной Ковель и был назначен настоятелем им же организованного нового прихода во имя святителя Николая, при сохранившейся бывшей полковой церкви. Кроме должности настоятеля занимал также и должность благочинного Ковельского уезда. На этом приходе оставался до своей мученической кончины, пользуясь уважением и любовью не только своих православных прихожан, но и другого населения города Ковеля и его окрестностей.
Во время своего пастырского служения отец Ипатий вел ожесточенную войну с сектантами, нео-униатами и украинскими автокефалистами, поддерживаемыми тогдашним возглавителем Украинской Автокефальной Церкви архиепископом (а впоследствии митрополитом) Поликарпом (Сикорским).
СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛИ ВИЛЕНСКОЙ ЕПАРХИИ
Священник о. Евгений Насекайло, ключарь Виленского Пречистенского собора, был арестован в октябре 1939 года большевиками. При передаче города Вильно литовцам вывезен большевиками, в числе других арестованных, в город Вилейку, где содержался некоторое время в тюрьме. По приговору НКВД был присужден к ссылке в концентрационный лагерь на 8 лет и работал в архангельских лесах по заготовке древесных материалов. Оттуда изредка писал своей жене. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Протоиерей о. Игнатий Ермолюк, магистр богословия, член Виленской Духовной консистории, был арестован немецким Гестапо в городе Вильне в феврале 1943 года и отправлен в концентрационный лагерь в Провианишки, возле города Ковно (Литва). Там заболел воспалением легких и скончался в день своего Ангела в мае месяце того же года. Погребен на кладбище возле того же лагеря. Матушка покойного и протодиакон собора за несколько недель до кончины отца Игнатия посетили его в лагере. Несколько месяцев пребывания его там превратили покойного в совершенного старца.
Архидиакон Сергий, Виленского Свято-Духовского монастыря, в начале 1944 года был арестован немцами по обвинению в участии, якобы, в подпольном польском движении и в слушании по радио польских передач из Лондона. Во время обыска у него немцы нашли спрятанный в дровах радиоприемник. Он был заключен в специальном для духовенства лагере, где был единственным православным, остальные заключенные были католические священники из Вильно и Виленской епархии. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Осенью 1939 года, по занятии Красной армией Западной Белоруссии, был арестован и заключен в Виленскую тюрьму настоятель Молодечненского прихода протоиерей Иосиф Морозов. В феврале месяце 1940 года отец Иосиф вместе с семьей был сослан в Сибирь. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Той же осенью был арестован большевиками настоятель Хожевского прихода, Молодечненского благочиния священник Всеволод Еськов, а затем вместе с дочерью был сослан в Сибирь.
На третий день Святой Пасхи 1940 года большевиками был арестован настоятель Занорочского прихода, Поставского благочиния священник Анатолий Билев. Через некоторое время он был сослан в Мурманск. Дальнейшая судьба его неизвестна.
В сентябре месяце 1939 года был убит членами местной коммунистической ячейки настоятель Щучинского прихода, Лидского благочиния священник Евграф Бука.
Также был убит местными коммунистами летом 1942 года настоятель одного из приходов Дисненского благочиния о. протоиерей Анатолий Серпов.
Польской бандой был зверски умучен в 1942 году настоятель Турейского прихода, Щучинского уезда священник о. Иоанн Олехнович. Вместе с ним умучена и его супруга. Бандиты выкололи своим жертвам глаза, отрезали носы и уши, матушке отрезали груди; свежие раны прижигали огнем и всячески издевались над обоими до самой их смерти.
В 1943 году погиб от брошенной в его квартиру бандитами бомбы настоятель Иказненской церкви, Браславского уезда священник о. Константин Маевский.
В 1942 году был арестован немцами и заключен в тюрьму настоятель прихода в селе Кобыльники, Поставского благочиния священник о. Петр Боцян. 60-тилетний священнослужитель обладал большой физической силой, был высокого роста. Во время пребывания в тюрьме немцы страшно издевались над ним: запрягали его в плуг и орали тюремный огород, травили полицейскими собаками и т.п. Скончался о. Петр в Минской тюрьме в 1943 году.
Летом 1942 года немецким карательным отрядом был убит настоятель Нарочского прихода, Долгиновского благочиния о. протоиерей Павел Сосновский. Несколько ранее отец Павел выдал одному из своих прихожан, по его просьбе, удостоверение о благонадежности и добром поведении. Прихожанин этот впоследствии был принудительно взят в партизанский отряд. Во время облавы немцы захватили часть этого отряда, и в том числе прихожанина, которому Батюшка выдал удостоверение о его благонадежности. Не входя в существо дела, немцы арестовали отца Павла, избивали до потери сознания, ломали руки, ноги, ребра, а затем расстреляли.
Протоиерей о. Михаил Левончук, настоятель прихода в м. Крево, Ошмянского уезда, принял мученическую смерть в ночь на 14 марта 1944 года. 12 марта польскими партизанами был убит местный житель, просоветский активист. Убийцы в категорической форме запретили отцу Михаилу совершить отпевание и погребение убитого, предупредив, что в противном случае такая же судьба постигнет и отца Михаила. Несмотря на это, отец Михаил исполнил свой пастырский долг. В 10 часов вечера 13 марта партизаны заняли местечко, обезоружили и интернировали местную администрацию и полицию и до 4-х часов держали все население местечка в страхе смертельной опасности. В начале 5-го часа утра партизаны окружили дом, где жил отец Михаил, а шесть человек ворвались в его квартиру и заявили ему, что они пришли его убить. Прислуге было запрещено зажигать свет. Партизаны с электрическими фонариками в руках ограбили квартиру своей жертвы. Отец Михаил попросил разрешения помолиться перед смертью; в это же время партизаны привели в ту же комнату дочь и племянницу отца Михаила, учительниц местной белорусской школы. В их присутствии партизаны убили отца Михаила, сорвали с него наперсный крест, а затем произвели несколько выстрелов в дочь и племянницу. Племянница была убита наповал, а дочь смертельно ранена. На выстрелы прибежал местный католический ксендз, в присутствии которого была добита дочь отца Протоиерея. Когда производилась эта зверская расправа, главарь банды сказал: "За одного убитого немцами католического ксендза, мы убьем десять попов," — разумеется, православных священников. Чудом уцелела жена убиенного отца Протоиерея, которая в это время находилась в городе Вильно у сына — воспитанника учительской семинарии.
БЫВШИЕ ПИТОМЦЫ ЛИТОВСКОЙ ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ
Протоиерей о. Феофил Беллевич — полковой священник Добровольческой, на Юге России, Армии был расстрелян красными в ночь под Рождество Христово в 1918 году.
Священник о. Владимир Смирнов был сослан и умер в заключении.
Протоиерей о. Виктор Ральцевич — вывезен и умучен в Казахстане.
Протоиерей о. Роман Николаев — вывезен и умер.
Архимандрит Филипп (Морозов), бывший ректор Духовной семинарии и бывший епархиальный миссионер Виленской епархии находит место здесь как случай отпадения от Святого Православия и пример возвращения к нему, запечатленного мученической смертью.
Архимандрит Филипп был убит в конце лета 1944 года при занятии города Вильны Красной армией.
Архимандрит Филипп, в миру Павел Васильевич Морозов, уроженец Вологодской губернии, происходил из духовной семьи. По окончании Вологодской Духовной семинарии был как лучший воспитанник отправлен на казенный счет а Петербургскую Духовную академию, которую окончил в 1914 году со степенью кандидата богословия. В том же, 1914, году на Валааме был пострижен в монашество. Занимал должности преподавателя Холмской (до революции) Духовной семинарии, а по окончании Первой мировой войны и восстановления независимости Польши состоял в должности преподавателя Кременецкой (на Волыни) Духовной семинарии, откуда в 1922 году был назначен инспектором (в сане игумена) Православной Духовной семинарии в городе Вильне. Через год, а именно в августе 1923 года, игумен Филипп был возведен в сан архимандрита и назначен на должность ректора той же Виленской Духовной семинарии.
Человек талантливый, образованный, хороший оратор с представительной внешностью, архимандрит Филипп мечтал о блестящей карьере. Однако высшая православная иерархия его, якобы, недооценивала: он-де на "епископской" линии, но его обходят.
Архимандрит Филипп переживал некоторую драму, приведшую его, в конечном итоге, к унии с Римом. В значительной степени этому способствовало и увольнение его Священным Синодом Православной Церкви в Польше от должности ректора семинарии.
Слухи о возможном переходе архимандрита Филиппа в унию начали циркулировать по городу Вильне сразу же после этого увольнения, но архимандрит Филипп старался опровергать их и писал Виленскому Православному архиепископу Феодосию, что "слухи об измене моей великой Православной Церкви ложны". Это было 17 августа 1925 года, а на второй день в Виленских польских газетах появилось открытое письмо архимандрита Филиппа, в котором говорилось: "После долгого и тяжелого размышления я решил стать членом той религиозной общины, которая подчиняется наивысшему пастырю, епископу Римскому". Далее архимандрит Филипп уверял, что в его поступке "нет никакой измены тому, что всем нам должно быть дорого — подлинной вере и принадлежности к собственному народу". Заканчивалось письмо так: "Любя Христа и Его Святую Церковь, я буду и впредь в Нем любить вас, мои братья, и буду молиться о той милости для вас, которую Наивысший уделил мне, а именно, чтобы вас, как можно больше, пришло на ту высоту, на которой Избавитель наш построил Свою Церковь и на которой и можно только сохранить истинную Православную веру в настоящее время смуты и разъединения. Ищите опоры для вашей Церкви не в Москве и не в Константинополе, и не у протестантов, а только в Риме, в этом центре христианского объединения..."
Архимандрит Филипп был в Риме, его принял папа и послал на миссионерскую работу в Вильну же.
Православный архимандрит, ректор семинарии, воспитатель будущих пастырей, Филипп Морозов должен был "миссионерствовать" среди православных, где он вчера миссионерствовал как православный. Из миссионерства Филиппа Морозова ничего не выходило, последователей у него, как среди православного духовенства, так и в среде православных приходов, было очень немного и овладеть положением он не умел. Ни Рим, ни католические епископы его не поддержали. Он оказался "белой вороной". Мечты его получить епископскую тиару оказались тщетными.
Так продолжалось полтора года. В январе 1927 года Филипп Морозов обратился с прощальным письмом к Виленскому римо-католическому митрополиту Ромуальду Яблжиковскому и в нем писал: "Время соединения церквей еще не приспело. После моей самоотверженной работы на пользу соединения церквей для меня лично теперь совершенно ясно, что со стороны именно представителей Западной церкви нет Евангельской подготовки для этого соединения. У католической иерархии отсутствует истинно католическое отношение к Православию, то есть в духе Вселенской Христовой Церкви и наоборот: гордость, самомнение и недостаток христианской любви характеризуют это отношение".
В заключительной части письма говорилось: "Очевидно Провидению угодно, чтобы Православная Церковь пребывала и далее в отдалении от католической и через это сохраняла свои вековые духовные ценности до тех пор, пока католическая церковь не окажется способной к евангельскому единению с Православной".
9 января 1927 года по старому стилю, в день памяти св. Филиппа, митрополита Московского, небесного патрона архимандрита Морозова, он был воссоединен с Православной Церковью в Виленском Свято-Духовом монастыре архиепископом Феодосием. На Морозова была наложена епитимья, хотя и принят он был в сущем сане. Все пережитое наложило на архимандрита Филиппа неизгладимую печаль. Он был подорван на всю жизнь. Выполняя обязанности Виленского епархиального миссионера, он производил впечатление человека духовно опустошенного.
Свою кратковременную измену Православию архимандрит Филипп искупил смертью от немецкой или большевистской (безразлично) пули и уже на Страшном Суде даст ответ пред Всевышним за свои вольные и невольные прегрешения.
Список священно- и церковнослужителей Волыни, Полесья и Холмщины, умученных в 1941 — 1945 годах:
1. Протоиерей Анастасий Абрамович, настоятель прихода в селе Свитязь, Любомльсукого уезда, на Волыни. Расстрелян вместе с семьей партизанами.
2. Священник Михаил Бокиевич, настоятель прихода в Грубешовском уезде, на Холмщине. Расстрелян вместе с женой польскими партизанами в 1945 году.
3. Священник Василий Василишин, настоятель прихода в селе Бронники, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
4. Священник Василий Витковский, настоятель прихода в м-ке Киверцы, Луцкого уезда на Волыни. Расстрелян немцами.
5. Священник Николай Головко, настоятель прихода в селе Оржев, Ровенского уезда на Волыни. Расстрелян немцами.
6. Протоиерей Иларион Денисевич, настоятель прихода в селе Хотячев, Владимирского уезда, на Волыни. Расстрелян большевиками во время первой советской оккупации.
7. Священник Афанасий Емчик, настоятель прихода в селе Шайно, Ковельского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
8. Священник Иоанн Жукович, настоятель прихода в селе Порванче, Гороховского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
9. Священник Иоанн Зварич, настоятель прихода в селе Охлопово, Гороховского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
10. Протоиерей Флегонт Зинкевич, настоятель прихода в селе Пульмо, Любомльского уезда, на Волыни. Расстрелян партизанами.
11. Протоиерей Георгий Иваницкий, настоятель прихода в селе Пивча, Любомльского уезда, на Волыни. Расстрелян партизанами.
12. Священник Феодосий Иллюк, из гор. Ковеля, на Волыни. Расстрелян немцами.
13. Священник Андрей Иващенко, настоятель прихода в селе Борово, Столинского уезда, на Полесьи. Расстрелян партизанами.
14. Протоиерей Александр Кадий. Убит в ночь с 11 на 12 сентября 1943 года.
15. Священник Евгений Кальчук из села Дермань, Здолбуновского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
16. Протоиерей Александр Карнковский, настоятель прихода в селе Борки, Кременецкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
17. Протоиерей Стефан Клубок, настоятель прихода в селе Орестово, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
18. Священник Лев Коробчук, настоятель прихода в селе Вербиковичи, Грубешовского уезда, на Холмщине. Убит польскими партизанами возле села Ласки.
19. Протоиерей Андрей Кирилюк, настоятель прихода в м-ке Варковичи, Дубенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
20. Священник Александр Ковалевский, село Княжье, Гороховского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
21. Священник Иоанн Концевич с семьей (кроме жены), село Забороль, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами. Жена, узнав об этом, сошла с ума.
22. Протоиерей Венедикт Корницкий из села Губково, Костопольского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
23. Священник Иосиф Кроткевич из села Майдан-Сопоцкий, Томашевского уезда, на Холмщине. Расстрелян 1-2 сентября 1943 года польскими партизанами в храме. Жена о. Кроткевича была избита до потери сознания, ей был выбит глаз, поломаны ребра, после чего она скончалась.
24. Протоиерей Илия Левчук из села Хотин, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
25. Священник Леонид Лойко из села Бабина, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами в 1941 году вместе с служащими сахарного завода в Бабине.
26. Протоиерей Николай Малюжинский, настоятель прихода в Лановцах, Кременецкого уезда, на Волыни. Был арестован немцами и расстрелян в Ровенской тюрьме в 1943 году.
27. Протоиерей Михаил Максимович из села Пища Любомльского уезда, на Волыни. Расстрелян партизанами.
28. Протоиерей Владимир Мысечко, настоятель прихода в городе Горохов, на Волыни. Расстрелян немцами в Ровенской тюрьме, вместе с прот. Н. Малюжинским.
29. Священник Алексий Марковский из села Острожец, Дубенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
30. Священник Александр Марцинкевич из села Шевня, Замостского уезда, на Холмщине. Расстрелян польскими партизанами 13 сентября 1943 года на первом году священства.
31. Священник Стефан Малеша, Холмщина. Расстрелян немцами 19 августа 1942 года.
32. Священник о. Мостович из села Малын, Дубенского уезда, на Волыни. Сожжен немцами вместе с прихожанами в церкви.
33. Священник Стефан Мельник из села Новомыльск, Здолбуновского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
34. Священник Леонтий Мельник из села Коршева, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
35. Протоиерей Евгений Мержвинский из села Мощаницы, на Волыни. Расстрелян немцами.
36. Протоиерей Михаил Новоселецкий из села Любитова, Ковельского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
37. Священник Иоанн Онищук из села Задыбы, Ковельского уезда, на Волыни. Расстрелян партизанами.
38. Свяенник Александр Оснецкий из села Пульно, Любомльского уезда, на Волыни. Расстрелян вместе с семьей партизанами.
39. Священник Афиноген Павлюк из села Верхово, Здолбуновского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
40. Священник Иоанн Панчук из села Теребень, Грубешовского уезда, на Холмщине. Убит бандитами 27-28 мая 1942 года.
41. Священник Николай Пижевич из села Старое Село, Столинского уезда, на Полесьи. Расстрелян немцами вместе с женою и двумя дочерьми, а также прихожанами в числе около 600 человек в церкви, которая была сожжена.
42. Протоиерей Василий Потаповский из села Косари, Дубенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами в 1943 году вместе с семьей.
43. Протоиерей Владимир Перебейнос из гор. Здолбунова, на Волыни. Расстрелян немцами.
44. Протоиерей Андрей Пинкевич из м. Дубровицы, Сарненского уезда, на Полесьи. Расстрелян немцами.
46. Священник Георгий Скопюк из Села Забороль, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян большевиками вместе с двумя братьями, в Луцке в июне 1941 года.
47. Протоиерей Верослав Тхоржевский из села Удрицк, Столинского уезда, на Полесьи. Расстрелян вместе с женой Верой Ивановной немцами 11 мая 1943 года.
48. Протоиерей Владимир Тучемский из села Майкова, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами в Ровенской тюрьме 19 августа 1943 года.
49. Протоиерей Сергий Телеглов из села Солигова, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
50. Протоиерей Иоанн Тарнавский из села Глинск, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами в 1941 году.
51. Священник Максим Тарнавский из села Тудорова, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
52. Священник Михаил Трохимович, был застрелен польской полицией 23 мая 1942 года в селе Бусьно, Грубешовского уезда, на Холмщине за ревиндикацию православной церкви. На второй день, 24 мая, польской же полицией был застрелен и псаломщик той же церкви, которого вывели из дому и застрелили во дворе.
53. Священник Михей Шавронский из села Дермань, Здолбуновского уезда, на Волыни. Был арестован на улице города Острога, на Волыни, и расстрелян немцами в Ровенской тюрьме 19 августа 1943 года.
54. Священник Гавриил Федосюк из м-ка Выжва, Ковельского уезда, на Волыни. Расстрелян большевиками.
55. Протоиерей Павел Швайка из села Грабовец, на Волыни. Расстрелян вместе с женою в 1943 году польскими партизанами.
56. Протоиерей Стефан Шиприкевич из села Журавичи, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
57. Протоиерей Иаков Юхновский из села Молотки, Кременецкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
59. Диакон Феодор Райк из села Мизова, Ковельского уезда, на Волыни. Убит бомбою.
60. Диакон Иаков Трофимчук, из села Седмярки, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
61. Псаломщик Димитрий Бык из Тарногродского уезда, на Холмщине. Расстрелян польскими партизанами.
62. Псаломщик Петр Борис, из села Губкова, Костопольского уезда, на Полесьи. Расстрелян немцами.
Дополнительный список:
Из книги: I. Касяк. "З гiсторыi праваслаунай царквы беларусскага народу". Нью-Йорк. 1956 г.
Священник о. Лука Голод был заключен большевиками в Лукитскую тюрьму гор. Вильны в 1944 году и затем выслан.
Священник о. Виталий Боровский замучен большевиками в м. Лаши, около Гродно.
Священник о. А. Самкович убит большевиками около Пружаны, Гродненской губ.
Священники о. Иосиф Мороз и о. Лукьян Крисюк, из села Бакшт, Ошмянского уезда, Виленской губернии, умерли в ссылке, а семьи их вывезены в Сибирь.
Протоиерей о. Ермолай Сурвилло умер в ссылке.
Священник о. Бортник, села Заборья, около Глубокого, арестованный большевиками, пропал бесследно.
Священник о. Владимир Голосов, того же района, выслан в Сибирь сроком на 10 лет.
Священник о. Никифор Пыск выслан на 15 лет.
Священники о. Александр Нестерович и о. Николай Гуринович, арестованные большевиками в 1944 году, пропали без вести.
Священник о. Платон Слиж, арестованный большевиками, пропал без вести.
Священники о. Константин Комар и о. Константин Шашко высланы неизвестно куда.
Священник о. Вячеслав Малашка, после нанесения раны был сожжен советскими партизанами живьем, около Богомеля, в Восточной Белоруссии, в 1942 году.
Священник о. Николай Скобей убит советскими партизанами в 1943 году в Полесьи.
Священник о. Николай Деруга расстрелян советскими бандами в 1943 году.
Протоиерей о. Иоанн Кушнер, г. Минск, погиб от большевистской мины в 1943 году.
Священник о. Аладка убит советскими партизанами в 1942 году.
Священник о. Василий, новоназначенный в село, на третий день по приезде предан поляками мучительной смерти.
Иеромонах о. Лука, из Жировицкого монастыря, назначенный в одно село близ города Новогрудка в 1942 году, поляками живым был закопан в землю и на голове его развели костер.
Неизвестный по имени священник убит поляками в Трабах, Ошмянского уезда, за то, что исполнял требы для католиков ввиду отсутствия ксендза.
Священник о. Борис Кирик расстрелян немцами в 1943 году.
Священник о. Александр Волосович заключен немцами в лагерь за то, что сын его уведен партизанами, хотя и насильно.
Протоиерей о. Владимир Назаревский и его дочь, из села Косута, Вилейского уезда, арестованы немцами и исчезли бесследно.
Протоиерей о. Александр Ковш расстрелян немцами в Минске.
Священник о. Васюкович расстрелян в Минске в 1926 году.
Священник о. Валериан Новицкий расстрелян в Целлядовичах в этот же период.
Богослужение мирским чином — христианское богослужение, совершаемое в отсутствие священника и без Евхаристии. По форме представляет собой собрание верующих с чтением молитв, пением христианских гимнов и чтением Священного Писания. Такие богослужения проводят сами миряне.
История и география Богослужение мирским чином берёт начало в древности, когда монахи-анахореты редко принимали священный сан и для совершения Божественной Литургии приглашали пресвитера либо приходили сами на общую службу в положенный день, удаляясь затем на остальные дни в келью или скит и совершая положенные по времени службы самостоятельно без иерея. В Древней Руси верующие собирались всей «домашней церковью» и прочитывали вечером — повечерие, а ранним утром — полунощницу. В России большое вынужденное распространение практика богослужений мирским чином получила в среде старообрядцев-беспоповцев. В конце XVIII века на русской Аляскеалеутов и эскимосов крестили мирским чином, позднее в начале XIX века мирским чином служили колонисты в Троице-Никольской часовне легендарного Форта Росс, а в конце XIX в. в канадской местности с русским названием Восток были организованы регулярные богослужения мирским чином, которые пользовались большим успехом и даже посещались представителями иных христианских конфессий из близлежащих районов. Богослужение мирским чином вынужденно практиковалось в годы советских репрессий против духовенства: христиане тайком собирались по домам или даже в лесах, в удалённых от центра деревнях; вдали от внимательного надзора атеистических властей верующие собирались в «неформальные» молитвенные дома на великие праздники и молились, составляя службу как могли. Особая необходимость в этом возникала в случае смерти кого-либо из жителей деревни, и тогда старушки прочитывали-пропевали чин отпевания, опуская священнические возгласы и молитвы. Нередко и в рабочих районах жилые и торговые муниципализированные дома сдавались в аренду под молитвенные дома, в одном, например, Горьковском крае насчитывалось до 1500 молитвенных домов. В советские годы широкое распространение получило катакомбное движение, в котором, можно полагать, мирской чин имел не последнее значение в сохранении христианского благочестия. Актуальным оказалось мирское служение и в первые постсоветские годы, когда священников было ещё сравнительно мало.
Мирские службы могут проводиться в непосредственно храме, часовне, дома или в специально обустроенных для этого молитвенных домах, в специально отведённых помещениях, у придорожных киотов, у поклонных крестов, наконец, под открытым небом.
Церковные каноны указывают на необходимость крещения мирским чином в экстремальных ситуациях. Существует чин литии, совершаемой мирянином дома и на кладбище.
Что мирская служба даёт мирянам
Богослужение мирским чином является блестящей школой для практикующих его. Оно повышает уровень литургической культуры и грамотности прихожан, глубже вовлекает их в богослужение и увлекает их, знакомит с порядком церковных служб и содержанием богослужебных книг. Практикование мирских служб повышает уровень дисциплины прихожан в отсутствие священнослужителя и готовит их к различным форс-мажорам, когда батюшки рядом не окажется. Изучив на практике богослужение мирским чином, легко уже проводить службы дома в кругу семьи (которая есть малая церковь, особенно, если кто-то из домочадцев тяжело болен или не может выехать из дома в храм по иным причинам. А поскольку структура чина такова, что служить им можно независимо от пола и возраста, то современным благочестивым христианам и поныне доступна старинная традиция привлекать к молитве за всю семью младшего ребёнка или же слабого здоровьем, пока остальные трудятся. Проведение мирских служб может помочь родителям и учителям в воспитании детей в духе православия. В инославной и иноверной среде проведение служб мирским чином помогает сохранять свою веру и связь с Церковью, ограждает от опасности сектантского или еретического влияния и, кроме того, позволяет помнить и почитать православные праздники и дни святых. Хотя совершение служб суточного круга мирянами, конечно, не является в уставном смысле полноценным, однако переносит акцент на читаемый и пропеваемый текст, и поэтому при внимательном и благоговейном совершении вполне может практиковаться к духовной пользе прихожан. Более того, здесь важно и то, что богослужение мирским чином объединяет разрозненных православных людей в вере и любви к Православной Церкви.
Проведение богослужения мирским чином позволяет сплотить команду при выполнении важного богоугодного дела, например, несении трудового послушания или восстановления храма. Это уникальный способ воздать должное почтение многочисленным полуразрушеным заброшенным храмам, ожидающим своего восстановления, вернуть в них молитву и оживить в них богослужебную жизнь.
Помимо того что оно является мощным миссионерским средством, богослужение мирским чином помогает решать серьёзнейшие катехизаторские задачи.
Подробнее о чине
Стоит выделять по отдельности богослужение, совершаемое монахами по «мирскому чину», и собственно мирянское богослужение в миру. В первом случае иногда даже говорят о «монашеском чине», хотя по структуре это обычный мирской чин. Так служили о. Серафим (Роуз) и о. Герман (Подмошенский) в Платине до того, как приняли иерейский сан. Так служат монахини в женских монастырях, когда отсутствует священник.
К настоящему дню мирской чин сохранился в двух формах — старообрядной и новообрядной. Отличие старообрядной формы состоит в том, что при ней служба идёт по дораскольным или единоверческим текстам.
Все службы суточного богослужебного круга из часослова, за исключением Литургии, могут читаться мирским чином:
Полунощница (англ.Midnight Office)
Утреня (англ.Matins)
Часы обычные и пасхальные (англ.CanonicalHours)
Почасия, или Междочасия (англ.Inter-Hours)
Изобразительны и Обедница (англ.Typica)
Вечерня (англ.Vespers)
Повечерие, или Павечерница (англ.Compline)
Вместо Литургии мирским чином служится Обедница (изобразительны) (англ.Typika), называемая так, потому что является некоторым изображением, то есть подобием Литургии (Обедни). Иные службы, доступные для совершения мирянином:
Акафист (англ.Akathist)
Канон (англ.Canon)
Лития (обычная и пасхальная), в том числе заупокойная (англ.Lity)
Панихида (англ.Memorial service)
Отпевание усопших (очевидно, без разрешительной молитвы «Господь наш Иисус Христос, Божественною Своею благодатию, даром же и властию...»)
Парастас (англ.Parastas)
Молебен (англ.Moleben, Service of intercession, Service of supplication)
Освящение жилища (англ.Houseblessing)
Каждение при богослужении мирским чином производится только ручной кадильницей — т. н. кацеей. Молитвы, которые по уставу должен произносить священник, опускаются. Возгласы священника («Благословен Бог наш…» и др.) заменяются на «За молитв святых отец наших…» или же «Молитвами святых отец…». Вместо «Господи, помилуй. (трижды) Благослови» мирянин читает «Господи, помилуй. (трижды) Господи, благослови». Все мирные/просительные, сугубые и малые ектениизаменяются на «Господи, помилуй» 12, 40 и 3 раза, соответственно, за диаконские прошения на литии — 40, 30 и 50 раз, с прибавлением «Слава и Ныне» в конце, священнические возгласы — молитвой Иисусовой в форме множественного числа: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Все прокимны, «Бог Господь…», «Свят Господь Бог…», «Слава Показавшему нам свет…» — все это сохраняется, так как в Типиконе предписывается возглашать их чтецу.
Для тех, кто по тем или иным причинам не смог принять участие в соборной службе, а также когда в домашних условиях невозможно хранить все специализированные богослужебные книги, или просто в силу неграмотности молящегося, в старом обряде существуют указания заменять церковную службу (полунощницу, утреню, часы с почасием и без почасия, вечерню) молитвами (Иисусовыми, Богородице и святым), или поклонами, или псалтырию — хотя это, вообще говоря, и не называют мирским чином. Если по близости нет храма или нет возможности пойти в церковь, следует молиться дважды в день чином «Дванадесяти псалмов» (как в праздники, так и на каждый день), что заменяет совершение дневного круга богослужения в храме — этот Чин был принесен со Святой горы преподобным Досифеем, архимандритом Киево-Печерским.
Совершение мирянами богослужений за неимением священника
По указаниям Богослужебного Устава, за неимением священника, церковные богослужения могут совершать миряне-псаломщики так называемым «мирским чином» по богослужебным книгам, в порядке вычитывания и выпевания положенных Уставом псалмов, стихир, тропарей и канонов. Однако, следует помнить, что миряне не при каких условиях(!), не имеют права без священника: дерзать совершать Божественную Литургию; чинопоследования церковных Таинств (за исключением Таинства Крещения «страха ради смертнаго» – о чём будет сказано ниже); одевать священные облачения; совершать какие-либо священнодействия; преподавать мир и благословение; пользоваться Служебником и Требником; читать тайные, сугубо иерейские молитвы; произносить возгласы и ектении – чтобы не впасть в тяжкий грех святотатства и не подвергнуться осуждению от Бога.
Существуют уставные правила, руководствуясь которыми миряне могут при отсутствии иерея совершать богослужения суточного, седмичного и годового круга, а также молебствия, крестные ходы, панихиды, литии и отпевание усопших. Перечислим наиболее важные из них:
1. Все богослужения при отсутствии иерея совершаются вне алтаря (алтарь закрыт, завеса Царских врат задёрнута, стихарь не одевается).
2. Все иерейские возгласы во всех случаях заменяются одним: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас. Аминь».
3. За ектению во всех случаях произносится только «Господи, помилуй»:за великую и просительную ектении – 12 раз; за сугубую – 40 раз; за малую – по 3 раза. Вместо возгласа по окончании ектении произносится: «Молитвами святых отец наших,..» (см. выше).
4. Миряне могут возглашать прокимны, аллилуарии и «Бог Господь…» со стихами, как это и положено делать канонарху на богослужении.
5. Миряне могут читать Паримии, Апостольские и Евангельские зачала с аналоя на середине храма (не с амвона, и тем более не с алтаря). Все предваряющие и последующие иерейские возгласы («Вонмем», «Мир всем», «Премудрость, прости», «И о сподобитися нам…» и т.д.) – опускаются. Произносится только название зачала, например: «К Солунянам послание святаго апостола Павла чтение», «От Луки святаго Евангелиа чтение», и далее сразу читается текст зачала. При отсутствии богослужебного Апостола и Евангелия, тексты зачал можно определить по номерам глав и стихов, и прочитать их по обычному тексту Нового Завета. При чтении недопустимо никакое подражание диаконской или иерейской голосовой интонации – читать нужно просто, чётко, достаточно громко, с соблюдением смысловых пауз и интервалов.
6. Каждение совершается только ручной (домашней) кадильницей. Кусочек ладана кладётся на горячий уголёк и осеняется крестным знамением с молитвой: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь». Каждение совершается троекратным крестообразным движением руки с кадильницей: а) два раза вертикально – сверху вниз; б) один раз горизонтально – слева на право ( ). Во время длительного каждения обычно про себя читается 50-й псалом. При небольшом каждении читается таже молитва что и на начало каждения: « Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь».
7. Вместо богослужебного отпуста произносится краткий малый отпуст: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере,* преподобных и богоносных отец наших и всех святых, помилуй нас. Аминь». На отпусте, после поминовения Божией Матери(*) можно также помянуть храмового святого (которому посвящён храм); дневного святого (которому посвящён день седмицы); святого, которому совершалась служба («его же и память ныне совершаем»); и всех святых, которые празднуются в этот день (« их же и память днесь»). По окончании богослужения молящиеся сами прикладываются ко св. Кресту, который для этого предварительно полагается на аналое за амвоном, или на середине храма рядом с храмовой иконой.
Молитвенные христианские гимны учат нас правильному обращению к Богу через опыт святых подвижников, вводит в мир истинной молитвы, в духовную жизнь Православия. Особенно это необходимо в наше лукавое, предантихристово время. Святые отцы нам предсказывали, что последним христианам придётся укрываться от гонителей и спасаться без привычных родных храмов. Как первые христиане прятались и молились в катакомбах, так и последним христианам тоже придётся спасаться в катакомбах и тайных поселениях. Последние христиане будут как первые – без храмов и даже порой без священников.
В феврале 1918 года в городе Городке, Витебской губернии, с связи с изъятием церковных ценностей из Свято-Николаевского собора, в 9 часов утра вспыхнуло восстание.
Николаевский кафедральный собор в Витебске
Член Городского исполкома Храпков, по приказанию председателя Воробьева, вызвал к себе настоятеля собора отца Николая Заблоцкого для передачи ключей от собора и участия в комиссии по изъятию ценностей. Отец Николай ключи выдать отказался, а также принимать какое бы то ни было участие в комиссии, мотивируя тем, что церковными ценностями распоряжается епархиальный Архиерей владыка Владимир, Полоцкий и Витебский.
Весть о намерении властей разнеслась по всему городу. Соборный колокол призывал мирян на защиту святыни. В какие-нибудь полчаса весь город пришел в движение, и мал, и стар, кто с ружьем, кто с дубьем спешили к собору. Крестьяне и крестьянки, ехавшие в этот день на базар, очутились на соборной площади. На голову Храпкова посыпались горшки со сметаной и корзинки с яйцами. Храпков скрылся, тогда как повстанческое движение против грабителей разрасталось. К 12-ти часам дня власть в городе перешла в руки повстанцев, которыми руководили прихожане Свято-Николаевского собора, бывшие офицеры. Только на третьи сутки восстание было ликвидировано прибывшими воинскими частями и пожарной командой из губернского города Витебска.
Началась расправа. Настоятель отец Николай Заблоцкий в числе пятнадцати человек из мирян, принимавших участие в защите святыни, был под усиленным конвоем направлен в губернскую Чека. Руководители восстания и некоторые другие во время ликвидации восстания скрылись.
Больше шести месяцев священник отец Николай, вместе с другими узниками из мирян, томился, подвергаясь всевозможным пыткам в тюрьме города Витебска, что по Сурожскому шоссе. Судебный процесс был показательным, открытым. Судил Военный трибунал. Все участники движения за веру Христову были приговорены к расстрелу. Москва, высшая инстанция, приговор о расстреле заменила ссылкой на разные сроки в Соловки. До 1941 года никто из высланных, в том числе отец Николай Заблоцкий, из ссылки не вернулся.
После повстанческого движения в городе Городке такое же движение разгорелось в городе Велиже Витебской губернии; после подавления движения целый месяц из городской тюрьмы возились трупы. Среди убитых был диакон отец Григорий Кальвин, который был расстрелян вместе со своим сыном-мальчиком на Покровском поле. Служил он в Ильинской церкви Городка.
Больше 12-ти лет ревнители Православной веры Христовой в Витебской губернии молились в катакомбах: домах, лесах, в лодках на реке и островах больших озер.
Из числа членов катакомбной Церкви Витебской губернии приняли мученическую смерть: священник отец Герасим Б., Отец Димитрий Ч., в лагере умер от непосильной работы чернорабочим отец Адриан В., замучен в подвале НКВД Тимофей Тыберко, сожжена в подвале НКВД Мария Рыжова, сосланы в лагерь на Север братья Борис и Никола Сю и другие.
Во времена немецкой оккупации 1942 года за преподавание Закона Божия в русской начальной школе зверски убиты большевиками-бандитами муж и жена Георгий и Мария М., убит священник отец Феодор, ехавший напутствовать больного в Невельском районе.
"Летом 1932 года, — рассказывает свидетельница, — нам удалось найти во время нашего отпуска небольшую комнату в деревушке, расположенной в нескольких верстах от Звенигорода, на берегу Москвы-реки. Напротив нас, на другом берегу, подымались древние стены и башни Савво-Сторожевского монастыря, превращенного большевиками в "Дом отдыха" для ответственных советских работников. Соборы были закрыты; в одном помещался музей, в другом — столовая. В самой обители, кельях, скитах, часовнях жили "отдыхающие" по 10-12 человек в одной комнате. Монастырский колокол гудел по-прежнему, но теперь он созывал не на молитву, а к обеду или к ужину.
В этом монастыре укрывалась Царевна Софья и два ее младших брата, Цари Иоанн и Петр во время стрелецкого брожения. До сих пор еще стоит дом, где жила Царевна: крыльцо украшено пестрой резьбой. Теперь там устроена баня, один резной орел сшиблен с крыльца и валяется у стены дома в пыли. Живал в этом монастыре часто Царь Феодор Алексеевич, старший брат Петра Великого. Теперь ступени монастырских построек заросли травой, окна выбиты, фрески, изображающие житие св. Саввы, замазаны, всюду валялись обрывки газет, шелуха от неизбежных семян подсолнухов...
Недалеко от нашей избы стояла небольшая каменная церковь, еще не закрытая большевиками. Местные комсомольцы, подзадориваемые коммунистами из "Дома отдыха", всячески хулиганили, входили с громким пением в церковь во время богослужений, били стекла, издевались над стариком-священником. Но священник, казалось, не замечал их издевательств и спокойно продолжал совершать богослужения по воскресеньям и другим праздникам. Тем более меня удивило, что, несмотря на явно враждебное отношение местных коммунистов, церковь все же посещалась. Правда, мы встречали там лишь нескольких деревенских старух и пожилых мужиков; ребятишки дошкольного возраста охотно забегали в церковь; иногда кто-нибудь из дачников зайдет как будто невзначай, пугливо озираясь, не видит ли кто из знакомых, подойдет к иконе, станет на колени, пошепчет молитву, торопливо крестясь — и опять уйдет. Колокольного звона не было, вместо певчих две старухи монотонно тянули что-то дребезжащими слабыми голосами.
Священником был иеромонах из Савво-Сторожевского монастыря отец Симеон. Это был высокий, молчаливый старик со строгим лицом и длинною седою бородой. Мы его знали лишь по церкви. Иногда мы встречали его в лесу, где он собирал грибы. Всегда он был один, ни с кем не разговаривал, только дети не боялись его и, увидев его издали, радостно бежали ему навстречу под благословение. Жил он в небольшой сторожке в одно окно подле самой церкви. Никто его не навещал. Каждый боялся доноса: ведь за посещение или, еще более, за материальную поддержку "служителя культа" нетрудно самому попасть во враги народа и угодить в Соловки.
Однажды мы возвращались из леса с полной корзиной ягод. Проходя мимо школы, мы еще издали увидели кучку громко разговаривающих людей. Среди них узнали руководительницу детского сада и еще кое-кого из местных комсомольцев, не раз при нас врывавшихся в церковь во время службы. Говорила руководительница детского сада:
—Ликвидировать его обязательно следует. Он ребят портит, я сама это видела. Только завидят его, так к нему и бегут, ластятся, а со мной будто волки какие — молчат, песен не поют, в церковь убегают потихоньку — одним словом, беда с ними! Покуда старик здесь, ничего у нас не наладится!
В пылу разговора они не видели, как мы подошли. Вдруг кто-то из них заметил нас, они переглянулись и замолчали.
Однажды, к общему удивлению, служба еще не начиналась, хотя было уже поздно. Отец Симеон еще не приходил. Кучка богомольцев терпеливо ждала, сидя на травке у входа в храм; некоторые покупали свечки у свечного ящика. Отца Симеона не было.
Тревожный шепот стал раздаваться здесь и там: может быть с Батюшкой что-нибудь приключилось, может быть ночью его арестовали и увезли в город — всего ведь можно было ожидать!
Наконец, кто-то из присутствующих предложил к нему сходить. Пожилой мужик с длинной рыжей бородой, аккуратно посещавший все церковные службы, неспешно вышел из церкви и направился к сторожке.
Через несколько минут мы увидели, как он быстро несется к нам обратно, с бледным, от страха искаженным лицом. — Что случилось, православные! — Еле шевеля губами, чуть слышно прошептал он: — Порешили его, отца Симеона-то... прикончили его, голубчика.
Тесно столпившись вокруг него, мы все молча слушали его рассказ. Дверь сторожки он нашел не запертой, перешагнул через порог и окликнул отца Симеона, но никто ему не ответил. Все было тихо. Вдруг ему стало как-то не по себе. Быстро вошел он в тесную полутемную комнатушку и подошел к кровати. На ней недвижно лежал отец Симеон и как будто спал. Мужик удивился, как это он обедню проспал, и подошел ближе. Широко открытые, не мигающие глаза глядели прямо на него. Тело священника было привязано к кровати туго натянутой толстой веревкой, а во рту у него торчало что-то длинное.
Полный ужаса мужик выскочил на улицу и побежал обратно в церковь. Кто-то сбегал за милиционером, жившим поблизости, тот немедленно явился. Во главе с милиционером все присутствующие пошли в сторожку.
Все свидетельствовало о крайней бедности, но убогая комната была чисто прибрана. На единственном окне цвел душистый горошек. Несколько икон висели на стене, в углу теплилась лампадка. Некрашеный стол был покрыт бумагой, на нем стоял оловянный чайник, кружка и несколько тарелок. Небольшой ломоть черного хлеба лежал рядом.
Около кровати на полу валялась опрокинутая табуретка. Отец Симеон лежал на кровати в странно-неподвижной позе, изо рта у него торчала палка. Тело было привязано поперек плеч толстой веревкой.
Милиционер подошел к кровати и вытащил палку из широко разинутого рта — на другом конце палки был намотан платок, покрытый сгустками крови. Отец Симеон был мертв. По-видимому, убийство произошло ночью, так как тело было уже холодное. Мне вдруг почему-то вспомнились слова комсомольцев — теперь уж действительно им некого было бояться в деревне, никто им не был опасен".
25.12.16-07.01.17 на Рождество Христово, за праздничной Божественной Литургией в Св. Воскресенском муж. монастыре Кишинёвской епархии, по благословению Правящего архиерея, архиепископа Кишиневского и Молдавского Георгия, настоятель монастыря викарный епископ Анфим совершил хиротонию во священника брата монастыря иеродьякона Паисия. Иеромонах Паисий (Лысов) своё служение будет проходить в обители.
Это было несколько лет тому назад. Все собирались праздновать Рождество Христово, готовили елку и подарки. А я был одинок в чужой стране, ни семьи, ни друга; и мне казалось, что я покинут и забыт всеми людьми. Вокруг была пустота и не было любви: дальний город, чужие люди, черствые сердца. И вот в тоске и унынии я вспомнил о пачке старых писем, которую мне удалось сберечь через все испытания наших черных дней. Я достал ее из чемодана и нашел это письмо.
Это было письмо моей покойной матери, написанное двадцать семь лет тому назад. Какое счастье, что я вспомнил о нем! Пересказать его невозможно, его надо привести целиком.
«Дорогое дитя мое, Николенька. Ты жалуешься мне на свое одиночество, и если бы ты только знал, как грустно и больно мне от твоих слов. С какой радостью я бы приехала к тебе и убедила бы тебя, что ты не одинок и не можешь быть одиноким. Но ты знаешь, я не могу покинуть папу, он очень страдает, и мой уход может понадобиться ему каждую минуту. А тебе надо готовиться к экзаменам и кончать университет. Ну, дай я хоть расскажу тебе, почему я никогда не чувствую одиночество.
Видишь ли ты, человек одинок тогда, когда он никого не любит. Потому что любовь вроде нити, привязывающей нас к любимому человеку. Так ведь мы и букет делаем. Люди это цветы, а цветы в букете не могут быть одинокими. И если только цветок распустится как следует и начнет благоухать, садовник и возьмет его в букет.
Так и с нами, людьми. Кто любит, у того сердце цветет и благоухает; и он дарит свою любовь совсем так, как цветок свой запах. Но тогда он и не одинок, потому что сердце его у того, кого он любит: он думает о нем, заботится о нем, радуется его радостью и страдает его страданиями. У него и времени нет, чтобы почувствовать себя одиноким или размышлять о том, одинок он или нет. В любви человек забывает себя; он живет с другими, он живет в других. А это и есть счастье.
Я уж вижу твои спрашивающие голубые глаза и слышу твое тихое возражение, что ведь это только пол-счастья, что целое счастье не в том только, чтобы любить, но и в том, чтобы тебя любили. Но тут есть маленькая тайна, которую я тебе на ушко скажу: кто действительно любит, тот не запрашивает и не скупится. Нельзя постоянно рассчитывать и выспрашивать: а что мне принесет моя любовь? а ждет ли меня взаимность? а может быть, я люблю больше, а меня любят меньше? да и стоит ли мне отдаваться этой любви?.. Все это неверно и ненужно; все это означает, что любви еще нету (не родилась) или уже нету (умерла). Это осторожное примеривание и взвешивание прерывает живую струю любви, текущую из сердца, и задерживает ее. Человек, который меряет и вешает, не любит. Тогда вокруг него образуется пустота, не проникнутая и не согретая лучами его сердца, и другие люди тотчас же это чувствуют. Они чувствуют, что вокруг него пусто, холодно и жестко, отвертываются от него и не ждут от него тепла. Это его еще более расхолаживает, и вот он сидит в полном одиночестве, обойденный и несчастный...
Нет, мой милый, надо, чтобы любовь свободно струилась из сердца, и не надо тревожиться о взаимности. Надо будить людей своей любовью, надо любить их и этим звать их к любви. Любить — это не пол-счастья, а целое счастье. Только признай это, и начнутся вокруг тебя чудеса. Отдайся потоку своего сердца, отпусти свою любовь на свободу, пусть лучи ее светят и греют во все стороны. Тогда ты скоро почувствуешь, что к тебе отовсюду текут струи ответной любви. Почему? Потому что твоя непосредственная, непреднамеренная доброта, твоя непрерывная и бескорыстная любовь будет незаметно вызывать в людях доброту и любовь. И тогда ты испытаешь этот ответный, обратный поток не как «полное счастье», которого ты требовал и добивался, а как незаслуженное земное блаженство, в котором твое сердце будет цвести и радоваться. Николенька, дитя мое. Подумай об этом и вспомни мои слова, как только ты почувствуешь себя опять одиноким. Особенно тогда, когда меня не будет на земле. И будь спокоен и благонадежен: потому что Господь — наш садовник, а наши сердца — цветы в Его саду.
Мы оба нежно обнимаем тебя, папа и я. Твоя мама».
Спасибо тебе, мама! Спасибо тебе за любовь и за утешение. Знаешь, я всегда дочитываю твое письмо со слезами на глазах. И тогда, только я дочитал его, как ударили к рождественской всенощной. О, незаслуженное земное блаженство!
Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему митрополиту Филарету
П Р О Ш Е Н И Е В свзи с тем , что Русская Православная Церковь Заграницей полностью выполнила свою историческую миссию , прошу освободить меня от должности первого заместителя Первоиерарха РПЦЗ и почислить за штат.
+ Мартин , архиепископ Севастопольский и Южно - Российский.
Большевики открыто говорят о преследованиях контрреволюционеров, а преследования за веру чаще стараются скрыть и показать народу, что не за веру наказывают, а за преступления против власти. Много было совершено казней людей только за то, что они были верующими и никакой политикой не занимались. Для чего они так делают? А для того, чтобы скрыть от народа свои гнусные дела, потому что за преследование верующих их никто не оправдает. Казнь за "политику" все-таки как будто борьба с врагами, а убийство верующих — борьба с Самим Богом. Вот они и стараются подвести всех неугодных им под разряд врагов народа и власти, а мучеников за веру скрыть. Но Бог правду видит и поможет сберечь ее, чтобы все ее узнали.
В станице Троицкой на Кубани жили почетные старики-казаки: Ефим Литвин и Терентий Линник. Были они верующие люди, крепко стояли за веру Христову, за Церковь Божию.
В 1921 году начались аресты противников советской власти. Один раз было арестовано 38 человек. Литвина и Линника тоже давно хотели убрать как церковников, да тогда не могли еще это сделать. Тогда их и причислили к старорежимникам, арестовали, судили своим неправедным судом и приговорили к расстрелу.
Во время расстрела при первом залпе упали 36 человек, а эти казаки остались стоять.
Ефим и Терентий стояли бесстрашно и молились. Комиссар приказал дать второй залп. Но они опять остались живы и еще громче продолжали молиться. После третьего залпа мученики были живы и не падали.
Они молились и предсказывали большевикам гнев Божий, который неминуемо их настигнет за все их злые дела.
Комиссар растерялся, нервничали и расстреливающие казаков. Не знали, что делать. Тогда явился новый палач. Он отменил расстрел, а приказал столкнуть Ефима и Терентия в яму и закопать их живыми.
Так пострадали за веру Христову одни из первых мучеников на Кубани, славные казаки.
Старец Федор Ефремович
Старец Федор Ефремович из местечка Александровка, верстах в 60 от Русской Борковки, очень начитанный в Священном Писании, знаток церковного богослужения, каждую зиму ходил по селам, проводил беседы с народом и диспуты с сектантами-баптистами. Беседы затягивались до двух-трех часов ночи. Убеждал не входить в колхоз, указывая на него как на дело антихриста, потому что будут заставлять работать и по воскресным и праздничным дням. Он просил, умолял и плакал на каждой беседе. "И как плакал, — рассказывает свидетель, — как мать плачет, склонившись над колыбелью больного ребенка; я был молод, многого тогда не понимал, но чувствовал его как истинного слугу Божия; вот что меня сохранило от советского водоворота". Его арестовали, посадили. Его сын-коммунист хлопотал за него. Освободили. Но вскоре дали ему пакет, чтобы он доставил его в Сызрань. И когда он передал его по назначению, его арестовали (в пакете был приказ о его аресте) и отправили на 10 лет в какой-то лагерь. Вот все, что о нем известно после 1933 года.
БЕСЕДА в день Рождества Спасителя нашего Иисуса Христа, каковой день тогда еще не был общеизвестным, но за немного перед тем стал известным от некоторых, пришедших с запада и возвестивших о нем[1]
О ЧЕМ некогда скорбели праотцы и предсказывали пророки и что желали видеть праведники, то сбылось и сегодня получило исполнение. Бог на земли явися во плоти, и с человеки поживе (Варух. III, 38). Посему возрадуемся и возвеселимся, возлюбленные, так как если Иоанн, будучи во чреве матери, взыграл при входе Марии к Елизавете, то гораздо более нам, взирающим не на Марию, но на Самого Спасителя нашего, родившегося сегодня, надлежит взыграть и веселиться, поражаться и дивиться величию домостроительства (Божия), превосходящего всякий ум. Представь, как было бы величественно, если бы мы увидели солнце сшедшим с небес, идущим по земле и отсюда изливающим на всех лучи свои. Если же видеть такое событие с чувственным светилом для всех было бы изумительно, то подумай и рассуди теперь, как величественно видеть Солнце правды, изливающим лучи свои из нашей плоти и просвещающим наши души. Давно я жаждал видеть этот день, и не просто видеть, но вместе с таким множеством народа, и непрестанно молился, чтобы наше собрание было полно так, как полным видим его теперь. Итак, это сбылось и получило исполнение. Хотя нет еще десяти лет, как этот день стал известен и знаком нам, но, как будто издавна и за много лет преданный нам, так он прославился от вашего усердия. Посему не погрешил бы тот, кто назвал бы его и новым и вместе древним, — новым потому, что он недавно стал известен нам, а древним и давним потому, что он скоро сравнялся с древнейшими и возрос до одинаковой с ними степени. Прекрасные и благородные растения, быв посажены в землю, скоро достигают великой высоты и отягчены бывают плодами: так и этот день, живущим на западе издавна известный, а к нам принесенный теперь и не за много лет, вдруг так возрос и принес столь великий плод, что, как можно теперь видеть, ограды наши наполнены и вся церковь стеснена от многолюдного стечения. Ожидайте же себе достойного воздаяния за такое усердие от родившегося сегодня по плоти Христа; Он, конечно, вознаградит за такую ревность, потому что любовь и усердие к этому дню служит величайшим доказательством любви к Родившемуся. Если же нужно принести что-нибудь и от нас, сослужителей ваших, то и мы принесем то, что по силам нашим, или лучше, что благодать Божия даст нам сказать для вашей пользы. О чем же вы желаете слышать сегодня? О чем другом, как не об этом же дне? Я хорошо знаю, что многие и теперь еще спорят между собою, одни — осуждая, другие — оправдывая, и много везде говорят об этом дне, одни — против него, доказывая, что он новый и недавний и теперь только введенный, и другие — за него, утверждая, что он древний и давний, так как еще пророки предсказывали о Рождестве Его и издавна этот день известен и славен у живущих от Фракии до Кадикса. Итак, об этом и начнем речь. Если он, оставаясь спорным, пользуется такою любовью от вас, то очевидно, что сделавшись более известным, он будет пользоваться гораздо большим уважением, когда ясное наставление произведет в вас большее к нему расположение.
Я могу привести три доказательства, из которых мы вполне узнаем, что в это именно время родился Господь наш Иисус Христос, Бог-Слово. Из этих трех доказательств одно состоит в том, что этот праздник везде так скоро сделался известным, достиг такой высоты и прославился. И как Гамалиил говорил о (Христианской) проповеди, что аще будет от человек, разорится, аще ли же от Бога есть, не можете разорити то, да не како и богоборцы обрящетеся (Деян. V, 38, 39), так и я об этом дне сказал бы с дерзновением, что, так как Бог Слово — от Бога, то чрез это он (т. е. день сей) не только не разорился, но и возрастает с каждым годом и становится более знаменитым. Проповедь в немного лет объяла всю вселенную, и хотя распространявшие ее везде были скинотворцы, рыбари, неученые, простецы, но уничиженность служителей нисколько не повредила ей, потому что сила Проповедуемого предварительно устрояла все, уничтожала препятствия и являла собственное могущество.
2. Если кто из любящих споры не удовольствуется сказанным, то можно привести и другое доказательство. Какое же это? — Из переписи, о которой упоминается в Евангелиях. Бысть же, говорит Евангелист, во дни тыя, изыде повеление от Кесаря Августа, написати всю вселенную. Сие написание первое бысть владящу Сириею Киринию. И идяху вси написатися, кийждо во свой град. Взыде же и Иосиф от Галилеи, из града Назарета, во Иудею, во град Давидов, иже нарицается Вифлеем, зане быти ему от дому и отечества Давидова, написатися с Мариею обрученою ему женою, сущею непраздною. Бысть же, егда быша тамо, исполнишася дние родити ей: и роди сына своего первенца, и повит его, и положи его в яслех, зане не бе им места во обители (Лук. II, 1—7). Отсюда видно, что Христос родился при первой переписи. А из древних кодексов, публично хранящихся в Риме, всякий желающий может с точностью узнать и время этой переписи. Что же, скажут, до этого нам, которые и теперь не находимся там и ранее не были? Выслушай и не сомневайся, потому что мы приняли этот день от тех, которые в точности знают это и живут в том городе, обитающие там, празднуя его издавна и по древнему преданию, теперь переслали сведение о нем и нам. И Евангелист не без цели означил время (Рождества Христова), но дабы сделать явным и известным для нас и самый день и показать домостроительство Божие. И Август не произвольно и не сам от себя издал тогда такое повеление, но потому, что Бог подвигнул его душу, дабы он, хотя невольно, послужил явлению Единородного. Как же это, скажут, содействует тому домостроительству? Не мало и не случайно, возлюбленный, но весьма много, и есть одно из необходимых и нарочито устрояемых дел. Как же это? Галилея есть область в Палестине, а Назарет — город галилейский. Так и Иудея есть область, называемая так по имени своих обитателей, а Вифлеем — город иудейский. О Христе все пророки предсказывали, что Он не из Назарета, но из Вифлеема придет и там родится. Именно так написано: и ты, Вифлееме, земле Иудова, ничимже менши еси во владыках Иудовых: из тебе бо изыдет вождь, иже упасет люди моя Израиля (Матф. II, 6, Мих. V, 2). И иудеи на вопрос Ирода: где Христос рождается, привели ему тогда это свидетельство (Матф. II, 5). Посему, когда и Нафанаил Филиппу, сказавшему: Иисуса, иже от Назарета, обретохом, отвечал: от Назарета может ли что добро быти, то Христос изрек о нем: се воистину Израилтянин, в немже льсти несть (Иоан. I, 45—47). За что же, скажут, Христос похвалил его? За то, что он не увлекся сообщением Филиппа, но знал ясно и точно, что не в Назарете и не в Галилеи надлежит родиться Христу, но в Иудеи и в Вифлееме, как это действительно было. Так как Филипп не знал этого, а Нафанаил, изучавший закон, отвечал согласно с сказанным в древнем пророчестве, зная, что Христос придет не из Назарета, то Христос и сказал: се воистину Израилтянин, в немже льсти несть. Поэтому и некоторые из иудеев говорили Никодиму: испытай и виждь, яко пророк от Галилеи не приходит (Иоан. VII, 52); и еще в другом месте: не от Вифлеемския ли веси, идеже бе Давид, Христос приидет (ст. 42)? И общее у всех было убеждение, что непременно оттуда надлежало придти Ему , а не из Галилеи.
Посему, так как Иосиф и Мария, бывшие гражданами Вифлеема, но оставившие его, расположились на жительство в Назарете и там пребывали, как это случается часто со многими людьми, оставляющими те города, в которых они родились, и живущими в других, к которым они не принадлежат по своему рождению, а между тем Христу надлежало родиться в Вифлееме, то и вышло повеление, которое, по устроению Божию, заставляло их невольно идти в тот город. Закон, повелевавший каждому вписаться в своем отечестве, заставлял их двинуться оттуда, т. е. из Назарета, и придти в Вифлеем, чтобы вписаться. На это самое теперь указывая, и Евангелист говорит: взыде же и Иосиф от Галилеи, из града Назарета, во Иудею, во град Давидов, иже нарицается Вифлеем, зане быти ему от дому и отечества Давидова, написатися с Мариею обрученою ему женою, сущею непраздною. Бысть же, егда быша тамо, исполнишася дние родити ей: и роди сына своего первенца (Лук. II, 4-7).
3. Видишь ли, возлюбленный, домостроительство Бога, и чрез неверных и чрез верных устрояющего дела свои, дабы чуждые благочестия узнали силу и могущество Его? Звезда вела волхвов с востока, а закон влек Марию в отечество, предсказанное пророками. Отсюда для нас очевидно, что и Дева была из рода Давидова; так как она происходила из Вифлеема, то очевидно, что она была из рода Давидова. Это и выше объяснил Евангелист в словах: взыде же и Иосиф от Галилеи с Мариею, зане быти ему от дому и отечества Давидова. Поелику родословие Иосифа изложено, а предков Марии никто не исчислил нам так, как его предков, то, дабы ты не сомневался и не говорил: откуда видно, что и она происходит от Давида? — послушай (как говорит Евангелист): в месяц шестый послан был ангел Гавриил от Бога во град Галилейский, ему же имя Назарет, к деве обрученней мужеви, ему же имя Иосиф, от дому Давидова (Лук. I, 26, 27). Слова: от дому Давидова, надобно принимать сказанными о Деве. И здесь, таким образом, то же выражается. Посему и вышло повеление и закон, приведший их в Вифлеем; как только они пришли в город, вскоре и родился Иисус, а так как много народу стеклось тогда со всех сторон, места были заняты и происходило великое стеснение, то Он и был положен в яслях. Вот почему и волхвы там поклонились Ему. Но чтобы представить вам доказательство яснее и очевиднее, прошу вас, будьте теперь особенно внимательны: я хочу предложить пространное повествование и изложить древние законы, дабы речь моя была яснее для вас во всех отношениях.
У иудеев был древний закон, или лучше, начнем речь с более раннего. Когда Бог избавил еврейский народ от египетских мук и рабства чужеземному царю, то видя, что они имеют остатки нечестия, увлекаются чувственными предметами и удивляются величию и красоте храмов, повелел им построить храм, который не только ценностью материала и разнообразием искусства, но и видом постройки превосходил все храмы на земле. Как чадолюбивый отец, к которому возвратился его сын, долгое время обращавшийся с людьми порочными, развратными и потерянными и отведавший большой роскоши, — окружает его вместе с безопасностью и почетом еще изобилием, дабы он, ни в чем не нуждаясь, не вспомнил о прежних удовольствиях и не пожелал обратиться к ним; так и Бог, видя, что иудеи увлекаются чувственными предметами, доставляет им и это в превосходном виде, дабы они никогда не пришли к пожеланию египетского или того, что они испытали у египтян. Он созидает храм по образу всего мира, чувственного и умственного. Как в мире есть земля и небо и средостение между ними — твердь, так Он повелел построить и храм. Разделив этот храм на две части и в средине их распростерши завесу, внешнюю часть от завесы Он сделал доступною для всех, а внутреннюю — недоступною и незримою для всех, кроме одного только первосвященника. Что это — не наша догадка, но действительно храм устроен был по образу всего мира, послушай, что говорит Павел о Христе, возшедшем на небо: не в рукотворенная бо святая вниде Христос, противообразная истинных (Евр. IX, 24), показывая, что устроенное здесь было образом истинного. А что и завеса отделяла святое святых от внешнего святилища, как это небо отделяет находящееся над ним от всего, находящегося у нас, послушай, как и на это указал он, назвав небо завесою. Говоря о надежде, что ее аки котву имамы души, тверду же и известну, он прибавил: и входящую во внутреннейшее завесы, идеже предтеча о нас вниде Иисус, выше неба (Евр. VI, 19, 20). Видишь ли, как он назвал небо завесою? Вне завесы находились светильник, и трапеза, и медный жертвенник, принимавший жертвы и всесожжения; а внутри за завесою — ковчег, обложенный со всех сторон золотом, вмещавший в себе скрижали завета, золотой сосуд с манною, и жезл Ааронов процветший, и золотой жертвенник не для жертв и всесожжений, но для одного только фимиама. Во внешнюю часть позволялось входить всем, а во внутреннюю — одному первосвященнику. Об этом самом я опять представляю свидетельство Павла, который говорит: имяше убо первая скиния оправдания службы, святое же людское, — святилищем мирским он называет внешнюю скинию, потому что туда позволялось входить всему миру, — в ней же светильник и трапеза и предложение хлебов. По второй же завесе скиния, глаголемая святая святых, злату имущи кадильницу, и ковчег завета, окован всюду златом, в немже стамна злата, имущая манну, и жезл Ааронов прозябший, и скрижали завета: превышше же его Херувимы славы, осеняющии олтарь. Сим же тако устроенным, в первую убо скинию выну вхождаху священницы, службы совершающе: во вторую же единою в лето един архиерей, не без крове, юже приносит за себе и о людских невежествиих (Евр. IX, 1—7). Видишь ли, что сюда входил один только первосвященник, и притом однажды в целый год?
4. Как же, скажут, это относится к настоящему дню? Подождите немного и не выражайте нетерпения. Мы раскрываем источник с самого начала и стараемся дойти до самой вершины, чтобы удобнее сделалось все для нас ясным; впрочем, дабы не слишком долго речь моя была прикровенною и, оставаясь неясною, не утомила вас своею продолжительностью, теперь скажу вам причину, почему я излагал все это. Какая же причина? В то время, как Елисавета уже шестой месяц носила во чреве Иоанна, зачала Мария. Итак, если мы узнаем, какой был этот шестой месяц, то узнаем, когда зачала Мария; узнав затем, когда она зачала, узнаем, когда и родила, исчислив девять месяцев от зачатия.
Откуда же мы узнаем, какой был шестой месяц беременности Елисаветы? Если узнаем, какой был месяц, в который она зачала. Откуда же мы узнаем, какой был месяц, в который она зачала? Если узнаем, в какое время получил благую весть Захария, муж ее. А это самое откуда может быть нам известно? Из божественных Писаний, — святое Евангелие говорит, что Захарии, находившемуся внутри святого святых, ангел принес благую весть и предсказал ему о рождении Иоанна. Итак, если будет ясно показано из Писаний, что первосвященник входил во святое святых однажды и один, и в какое время и в какой месяц года совершалось это вхождение однажды, то известно будет время, в которое принесена была благая весть; а когда это будет ясно, то и начало зачатия будет всем известно. А что первосвященник входил однажды в год, это и Павел показал, и Моисей это же самое делает ясным, говоря так: и рече Господь к Моисею: глаголи Аарону, брату твоему, да не входит по вся часы в святое внутрь завесы, пред лице очистилища, еже есть над кивотом свидения, и да не умрет (Левит. XVI, 2), и еще: и всяк человек да не будет в скинии свидения, егда входит молитися во святое, дондеже изыдет: и да помолится о себе, и о доме своем, и о своем сонме сынов Израилевых, и изыдет ко олтарю, иже есть пред Господем (ст. 17, 18). Отсюда видно, что не во всякое время входил он во святое святых и, когда он находился внутри, никому не позволялось подходить, и надлежало стоять вне завесы. Но заметьте это тщательно, потому что остается показать, какое было время, в которое входил он во святое святых, делая это только однажды в год. Откуда это известно? Из той же самой книги. В ней так говорится: в месяц седмый, в десятый день месяца, покорите души вашя, и всякаго дела да не сотворите ни туземец, ни пришлец прилежай в вас: в той бо день помолится о вас, еже очистити вас от всех грехов ваших пред Господем, и чисти будете: суббота суббот покой да будет сия вам, и покорите душы вашя, законно вечно. Помолится жрец, его же аще помажут, и его же аще совершат руце его, еже жрети ему по отце своем, и да облечется в ризу льняну свою, ризу святу, и да очистит святое святаго, и скинию свидения, и олтарь да очистит, и о жерцех и о всем сонме да помолится. И будет сие вам законное вечное, еже молитися о сынех Израилевых о всех гресех их. Единою в лето да сотворится, якоже заповеда Господь Моисею (Лев. XVI, 29—34). Здесь говорится о празднике кущей; тогда именно первосвященник входил однажды в год: это показал и сам Моисей, сказав: единою в лето да сотворится.
5. Итак, если во время праздника кущей входил во святое святых один только первосвященник, то теперь мы докажем, что именно тогда явился ангел Захарии, когда он находился во святом святых, — потому что явился ему одному, когда он воскурял фимиам, а один первосвященник никогда не входил, как только в это время. Впрочем, ничто не препятствует выслушать самые слова (Писания). Бысть во дни Ирода, царя Иудейска, иерей некий именем Захария, и жена его от дщерей Аароновых, и имя ей Елисаветь. Бысть же служащу ему в чину чреды своея пред Богом, по обычаю священничества ключися ему покадити, вшедшу в церковь Господню, и все множество людей бе молитву дея вне, во время фимиама (Лук. I, 5, 10). Припомни здесь, возлюбленный, то свидетельство, которое говорит: и всяк человек да не будет в скинии свидения, егда входит молитися во святое, дондеже изыдет (Лев. XVI, 17). Явися же ему ангел Господень, стоя одесную олтаря кадильнаго (Лук. I, 11). Не сказал: алтаря жертвенного, но: олтаря кадильнаго, — потому что алтарь внешний был алтарем для жертв и всесожжений, а алтарь внутренний был алтарем кадильным. Так, и из этого, и из явления ему одному только, и из слов, что вне был народ, ожидавший его, очевидно, что он вошел во святое святых. И смутися Захариа видев, и страх нападе нань. Рече же к нему ангел: не бойся, Захарие, зане услышана бысть молитва твоя, и жена твоя Елисаветь родит сына тебе, и наречеши имя ему Иоанн. И беша людие ждуще Захарию, и чудяхуся коснящу ему в церкви. Изшед же, объяснялся с ними знаками и не можаше глаголати к ним (Лук. I, 12, 13, 21, 22). Видишь ли, что он был внутри за завесою? Тогда и сообщена ему благая весть. А временем этого благовествования был праздник кущей и пост; таков именно смысл слов: покорите душы вашя (Левит. XVI, 29). Этот праздник совершается у иудеев в последние дни месяца сентября, как и вы тому свидетели, потому что тогда мы много и долго говорили против иудеев, осуждая неуместный пост их. Тогда же и зачала Елисавета, жена Захарии, и таяшеся месяц пять, глаголюще, яко тако мне сотвори Господь во дни, в няже призри отъяти поношение мое в человецех (Лук. I, 24—25). Теперь благовременно показать, что на шестом месяце беременности ее Иоанном, Мария получает благую весть о зачатии. Гавриил пришел к ней и сказал: не бойся, Мариам, обрела бо еси благодать у Бога, и се зачнеши во чреве, и родиши сына, и наречеши имя ему Иисус (Лук. I, 30—31). Когда же она смутилась и пожелала узнать о способе (исполнения), то, отвещав, ангел рече ей: Дух святый найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя: темже и раждаемое свято, наречется сын Божий: и се Елисаветь южика твоя, и та зачат сына в старости своей, и сей месяц шестый есть ей нарицаемый неплоды: яко не изнеможет у Бога всяк глагол (Лук. I, 35—37). Итак, если Елисавета зачала в месяце сентябре, как показано, то надобно сосчитать следующие шесть месяцев; они суть: октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль, март.
Значит, после этого шестого месяца зачала Мария; сосчитав отсюда еще девять месяцев, мы и дойдем до настоящего месяца. Таким образом первый месяц зачатия Господа есть апрель, затем май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь — настоящий месяц, в который мы празднуем этот день. Впрочем, чтобы сказанное было для вас еще более ясным, я опять кратко повторю то же самое вашей любви. Однажды в год входил один только первосвященник во святое святых. Когда это происходило? В месяце сентябре. Итак, тогда входил Захария во святое святых, тогда и сообщена ему благая весть об Иоанне. Посему, когда он удалился оттуда, то и зачала жена его. После же сентября, когда Елисавета была беременна шестой месяц, которым был март, зачала и Мария. Сосчитав с апреля девять месяцев, мы и дойдем до настоящего месяца, в который родился Господь наш Иисус Христос.
6. Вот касательно этого дня мы объяснили вам все; скажу еще об одном, и прекращу речь, предоставив сказать большее общему нашему учителю.
Так как многие из еллинов (т. е. язычников), слыша, что Бог родился во плоти, смеются с глумлением и многих из простецов беспокоят и смущают, то необходимо и к ним сказать нечто, а также и к смущающимся, чтобы никогда не приходили в беспокойство, убеждаемые безумными людьми, и не смущались от смеха неверных. И малые дети часто смеются, когда мы говорим о предметах серьезных и занимаемся вещами необходимыми, но смех (их) служит доказательством не ничтожности осмеиваемых предметов, а неразумия смеющихся. Так же можно сказать и об еллинах, что они, будучи в состоянии едва ли не большего неразумия, чем дети, глумятся над тем, что достойно трепета и может исполнить великим удивлением, а поистине смешное почитают и уважают. Впрочем, и наши предметы, осмеиваемые ими, остаются при своей почтенности, никакого не терпя ущерба для своей славы от их смеха; к их предметы, всячески украшаемые выказывают собственное безобразие. Это ли не крайнее безумие, когда они сами, люди на каждом шагу спотыкающиеся, вводя собственных богов и в камни, и в деревья, и в ничтожных истуканов, и заключая их как бы в темнице, думают, что они ни делают, ни говорят ничего постыдного, а нас осуждают, которые говорим, что Бог, устроив для себя Духом святым живый храм, чрез него оказал благодеяние вселенной? Что же в этом предосудительного? Если постыдно Богу обитать в человеческом теле, то гораздо более — в камне и дереве, и тем более, чем камень и дерево ниже человека, — если только не кажется им род наш ничтожнее этих бесчувственных вещей. Сами они дерзают низводить существо Божие до кошек и собак, а многие из еретиков — даже до животных еще худших, чем эти. Мы же ничего такого не говорим и никогда не потерпели бы слушать, но то утверждаем, что Христос воспринял от девического чрева плоть чистую, святую, непорочную и такую, которая явилась недоступною никакому греху, и восстановил собственное создание. Они и подобно им нечестиво поступающие манихеи, низводя существо Божие до собак, обезьян и различных зверей (так как они утверждают, что душа всех этих животных происходит из Его существа), не содрогаются и не прячутся от стыда; а об нас говорят, что мы утверждаем недостойное Бога, — тогда как не можем даже допустить в уме ничего подобного, но утверждаем то, что было прилично и подобало Ему, т. е. что Он, пришедши, восстановил Свое творение таким способом рождения. Что, скажи мне, говоришь ты, человек? Утверждая, что душа человекоубийц и волшебников — из существа Божия, ты осмеливаешься осуждать нас за то, что мы не только сами не допускаем и не можем слышать ничего подобного, но и утверждающих это считаем причастными нечестию, — и говорим, что Бог, устроив Себе святый храм, чрез него ввел небесный распорядок в нашу жизнь? И не достойны ли вы бесчисленных смертей и за обвинения, которыми осуждаете нас, и за нечестивые дела, в которых не перестаете нечествовать? Если непристойно Богу обитать в чистом и непорочном теле, как говорите вы, то гораздо непристойнее быть в теле волшебника, раскапывателя могил, разбойника, обезьяны или собаки, а не в теле святом, непорочном и седящем ныне одесную Отца. Да и какой вред или какое осквернение может быть для Бога от такого домостроительства (нашего спасения)? Не видите ли вы это солнце, у которого тело чувственное и разрушимое, и скоропреходящее, хотя бы еллины и манихеи, слыша это, тысящекратно задыхались от досады? Не только оно, но и земля, и море, и все вообще видимые твари подверглись суете. Послушай, как Павел объясняет это, когда говорит: суете бо тварь повинуся не волею, но за повинувшаго ю на уповании. Потом, объясняя, что значит повиноваться суете, он продолжает, говоря: яко и сама тварь свободится от работы истления во свободу славы чад Божиих (Римл. VIII, 20, 21). Следовательно, теперь она скоро преходяща и тленна, потому что работать истлению значит не что иное, как быть тленною. Итак, если солнце, тленное тело, испускает повсюду лучи, касаясь грязи, нечистот и многих других подобных вещей, от прикосновения к этим телам нисколько не повреждается в чистоте своей, но опять собирает чистыми свои лучи, сообщая свои совершенства многим из воспринимающих его тел, само же не получая ни малейшего зловония и осквернения, — то гораздо более Солнце правды. Владыко бестелесных сил, войдя в чистую плоть, не только не осквернился, но и ее сделал еще более чистою и святою. Помышляя о всем этом и припоминая голос, говорящий: вселюся в них и похожду (Лев. XXVI, 12; 2 Кор. VI, 16), и еще: храм Божий есте и Дух Божий живет в вас (1 Кор. III, 16), будем и мы говорить против тех и заградим постыдные уста нечестивых, а нашим благам будем радоваться и прославим воплотившегося Бога за такое снисхождение и по силам нашим окажем Ему достойную честь и воздаяние; а для Бога от нас никакого иного воздаяния быть не может, как только спасение нас и душ наших и попечение о добродетели.
7. Не будем же неблагодарными к Благодетелю, но станем все по силам нашим приносить все — веру, надежду, любовь, целомудрие, милосердие, страннолюбие. И к чему я прежде убеждал вас, к тому же и теперь, и всегда не перестану убеждать. К чему же именно? Намереваясь приступить к страшной и божественной этой трапезе и священному тайнодействию, делайте это со страхом и трепетом, с чистою совестью, с постом и молитвою, без шума, не беспокоя и не толкая ближних, потому что служит знаком крайнего безумия и необыкновенного презрения и навлекает на поступающих так великое наказание и отмщение. Представь, человек, какой намереваешься ты касаться жертвы, к какой приступить трапезе; обрати внимание, что ты, земля и пепел, причащаешься крови и тела Христовых. Когда царь приглашает вас на пиршество, то вы возлежите со страхом и принимаете предлагаемые яства с почтением и спокойствием; а когда Бог приглашает к Своей трапезе и предлагает собственного Сына, когда ангельские силы предстоят со страхом и трепетом, херувимы закрывают лица свои и серафимы с трепетом взывают: свят, свят, свят Господь, — как ты, скажи мне, осмеливаешься кричать и с шумом приступать к этому духовному пиршеству? Разве ты не знаешь, что в это время душа должна быть полна глубокой тишины? Нужны великий мир и спокойствие, а не шум, гнев и смятение, так как это делает приступающую душу нечистою. Какое может быть прощение, если мы после столь многих грехов, даже и тогда, когда приступим к таинству, не очищаем себя от тех безумных страстей? Что вообще необходимее предлагаемого здесь. Или что нас так смущает, чтобы мы, оставив духовное, устремились к плотскому? Нет, прошу и умоляю, не будем навлекать на себя гнев Божий. Предлагаемое здесь есть спасительное врачевство для наших ран, богатство неоскудевающее и доставляющее нам царство небесное. Будем же приступать с трепетом, благодарить, припадать, исповедуя прегрешения свои, проливать слезы, оплакивая свои бедствия, воссылать к Богу усердные молитвы, и таким образом, очищая себя, тихо и с надлежащим благочинием будем подходить, как приближающиеся к Царю небесному; приняв же непорочную и святую жертву, будем лобызать ее, обнимать ее глазами, согревать свой дух, чтобы наше собрание не послужило к суду или к осуждению нашему, но к целомудрию души, к любви, к добродетели, к примирению с Богом, прочному миру и к залогу бесчисленных благ, дабы нам и себя освятить, и ближним доставить назидание. Об этом я часто говорю и не перестану говорить. И что пользы — стекаться сюда напрасно и тщетно, не научаясь ничему полезному? И какое приобретение — всегда говорить вам в угоду? Настоящее время кратко, возлюбленные: будем же трезвиться бодрствовать, воздерживаться, искренно оказывать всякое попечение о всех и богобоязливость во всем; нужно ли слушать божественные изречения, или молиться, или приступать (к таинству), или делать что-нибудь другое, пусть делается это со страхом и трепетом, чтобы нерадением не навлечь на себя проклятие, — ибо проклят, говорит (пророк), всяк творяй дело Господне с небрежением (Иер. XLVIII, 10). Шум и гнев служат оскорблением предложенной жертвы. Крайнее небрежение — представлять себя Богу оскверненным. Послушай, что говорит об этом апостол: аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1 Кор. III, 17). Итак не будем возбуждать гнева Божия вместо примирения с Ним, но, оказывая все усердие и всю красоту и безмятежность души, будем приступать с молитвою и сокрушенным сердцем, дабы и этим самим умилостивив Владыку нашего Иисуса Христа, мы могли получить обетованные нам блага, благодатию и человеколюбием Самого Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу с Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
[1]Настоящая беседа произнесена была Златоустом, как полагают, 25 декабря 386 г. Так как обычай праздновать день Рождества Христова 25 декабря был новым в Антиохийской церкви — еще десяти лет не прошло с тех пор, как он был перенесен сюда с запада (раньше же в Антиохии как и вообще на востоке, Рождество Христово праздновалось в один день с Богоявлением — 6 декабря), то среди Антиохийской паствы возникли споры по поводу нового праздника: одни признавали его, другие отвергали. Настоящею беседою св. Златоуст желает прекратить эти споры и приводит три доказательства в пользу того, что день Рождества Христова должен праздноваться 25 декабря.
Вот, наконец, достигнута цель твоего поступления в обитель,- окончательно, безвозвратно уневеститься Христу, Нетленному Жениху душ наших; ты готовишься к пострижению в монашество.
«С вышних призираяй и убогая приемляй», Господь принял и твое благое произволение принадлежать Ему всецело и устами твоей настоятельницы возвестил тебе: «Готовься к принятию святого пострижения». — Как велико милосердие Божие! Слава всеблагому Его о нас совету! Слава и благодарение Его долготерпению, призывающему всех к покаянию и каждому из нас указующему путь спасения.
Ты просишь меня написать тебе по этому поводу, дать совет на предстоящие подвиги; но что могу я написать тебе, чего бы не было подробно и ясно написано в наших святоотеческих аскетических книгах, с которыми ты, вероятно, уже знакома? Советую тебе читать их чаще и внимательнее; книги эти, как сокровищница духовная, из которой может почерпнуть каждый, что ему потребно.
Великое дело — пострижение во святый ангельский образ. Велика и таинственна сила, заключающаяся в его священнодействии, направляемая к тому, чтобы человек стал Ангелом по образу внутренней своей жизни, ибо Ангелы бестелесны, и вещественный образ не может уподобиться им. Пострижение для инока — как бы второе крещение, в коем он перерождается и обновляется. В знак сего новорождения он совлекается навсегда своих одежд мирских, как всего «своего ветхого человека» (Кол.3,9), и полуобнаженный, босой, едва лишь ради приличия прикрытый одною срачицею, приемлет пред святым Евангелием, как от руки Самого Бога, одежду новую, «облекаясь в нового человека о Христе Иисусе».
Зрелище поистине небесное и умилительное! Как древле Бо-гоотроковица пред Святая Святых, так ныне пред святыми вратами алтаря Господня предстанешь ты, дева, и торжественно, во услышание всех присутствующих в храме, объявишь, что «добровольно оставляешь навеки мир с его соблазнами», «отвращаешь очи твои еже не видети суеты его» (Пс. 118,37), «вменяя вся уметы быти, да Христа единого приобрящеши» (Филип.3,8).
Блаженна ты, сестра! Блаженна мысль твоя, блаженно и похвально произволение твое, но «не по немуже обещаваешися, а по немуже совершиши», как сказано во Последовании святого пострижения. Ты возвеселила Небо и землю; возвеселила чело-веков, пекущихся о твоем спасении; возвеселила Ангелов, имже «радость бывает о каждой душе, обращающейся к Богу» (Лк.15,7); возвеселила и Самого Господа, призывающего всех обремененных суетою мира к Своему блаженному премирному покою: «Приидите ко Мне, и Аз упокою вы!» (Мф.11,28) И вот, ты откликнулась на призыв Его, пришла к Нему и принесла свои дары и жертвы: дар — непорочное, чистое девство, жертву — любящее сердце, свободное от земных пристрастий, от плотской любви. Он только этого и ищет, только и жаждет: «Сыне, даждь Ми сердце твое» (Притч.23,26). И если Он усмотрит твою жертву искреннею, не двоедушною,- Он примет ее и уневестит Себе твою душу, но только при условиях, чтобы сердце твое не двоилось, но принадлежало лишь Ему одному всецело, бесповоротно, искренно, свято; иначе Он отвергнет твою жертву как недостойную Его святости и величия. Приносили Богу жертву два сына первозданного Адама — Каин и Авель; оба они были родные братья, оба имели одно и то же произволение, совершали одно и то же дело, но «призре Бог на Авеля и на дары его, на Каина же и на жертвы его не внят» (Быт.4,4). Отчего? — Авель приносил жертву живую. Каин — бездушную, вещную; Авель избрал для жертвы лучшее, что имел, а Каин — худшее. Так и иноки: все приносят Богу жертву своим иночеством, но не все сподобляются быть принятыми, «Бог есть Дух; духом и истиною достоит служити Ему» (Ин.4,24); и не достаточна, и не угодна Богу жертва нашего служения Ему, если она ограничивается одним внешним удалением от мира, одними внешними подвигами, не будучи одушевлена духом жизни, как мертвые плоды Каиновой жертвы. Все наши иноческие подвиги, посты, лишения, труды без предварительного очищения сердца, без стремления души и ума к единому Богу,- как не полные, не совершенные, а двоящиеся, не только не могут быть приятными Богу, но и противны Ему. Древним Израильтянам, думавшим чрез обряды и жертвы умилостивлять Бога, Он говорит чрез пророка Исайю: «Постов и празднеств ваших ненавидит душа Моя; когда простираете руки ваши ко Мне, — отвращу очи Мои от вас; если умножите моления,- не услышу вас, потому что сердце ваше исполнено лукавства и двоедушия. Отнимите лукавство от душ ваших, и тогда услышу вас и прииму жертвы ваши» (Ис.1,10 и далее). Из этого заключи: какую пользу принесет нам удаление от мира, если не исторгнута из сердца привязанность к нему, воспоминание о нем. Затворившись в каменных стенах ограды монастырской, мы лишили себя возможности только телесными очами видеть его, и сами укрылись от его взоров; но дух, не стесняемый никакими стенами и преградами, всегда свободен блуждать по стремнинам мира, где неизбежно находит себе преткновения, даже падения, едва не разрушающие его душевную храмину. Это-то и есть «лукавство души», как говорит пророк: заключившись в обители — заглядываем в мир, которым сами же пренебрегли, — не уподобляемся ли мы «псу возвращающемуся на свою блевотину?» (Притч.26,11) Постимся от снедей, а душею и умом услаждаемся запрещенными плодами в разнообразных видах; бодрствуем,- а ум обременен земными попечениями; стоим на молитве и псалмопении, а мысль блуждает по всем направлениям; пришли к источнику Любви, а в сердце нередко носим «злосмрадную злобу», подобно Иуде, лобзанием, как знаком любви, предавшего своего Учителя и Господа, Источника света и жизни, к Которому он точно так же пришел когда-то, чтобы сделаться Его учеником и последователем.
Не скажет ли и нам Господь как древним Израильтянам: «Кто взыска сих от рук ваших? — Постов ваших ненавидит душа Моя; отымите лукавство от душ ваших» (Ис.1,10), и тогда услышу вас. Лукавство души инока есть неверность Небесному ее Жениху, Которому она обручилась в пострижении, обещалась Ему служить неизменно, неуклонно, а между тем уклонилась и часто уклоняется от исполнения Его воли.
Невеста Песни Песней, изображающая тоже душу, уневес-тившуюся Христу, «и день и ночь имела в уме и в сердце Жениха своего» (Песн.3,1-4), ибо она посвятила Ему себя всецело. Его единого возлюбив «всей душей, всем сердцем и всем помышлением» (Мф.22,37), как и требует от нас Господь. «Его же возлюби душа моя, удержах Его и не оставих Его, дондеже введох Его в дом матере моея» (Песн.3,1-4). Удерживай и ты, сестра моя, и не оставляй возлюбленного Жениха твоего нетленного, пока не введешь Его в дом души твоей и не ощутишь Его пребывания в себе неотступно, неразрывно, неотъемлемо; беседуй с Ним непрестанно мысленною, внутреннею молитвою, неослабно внимай себе, чтобы не приразилось сердцу твоему ничто, могущее оскорбить Его святое присутствие. Видя твое усердие и твою верность Себе, Он Сам возвеселит тебя, наполнит Собою всю твою душу и будет с тобою «един дух» — по слову Апостола: «Прилепляяйся Господеви един дух есть с Господем» (1Кор.6,17); Он возлюбит тебя, как говорит Он: «Аз любящия Мя люблю, ищущий же Мене обрящут благодать» ,(Притч.8,17) и: «Любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его, и к нему приидем и обитель у него сотворим» (Ин. 14,21-23).
Что больше сего блаженства, что выше сей чести, как соединиться неразлучно с Господом, уневеститься Ему, Сыну Божию, навеки и унаследовать Царство Его Небесное, нетленное, конца не имущее. Блаженна ты, сестра, и треблаженна; но, повторяю и еще,- блаженна «не по немуже обещаваешися, а по немуже совершиши. Для большего и удобнейшего преуспеяния приводи себе на память ответы, которые ты давала вопрошавшему тебя священнодействователю пред Крестом и Евангелием, как пред Самим Распятым на кресте Словом, Сыном Божиим, Которого теми своими ответами и обещаниями ты уверяла в верности и любви твоей к Нему, как невеста Жениха своего пред обручением. Неужели не знает постригающий тебя, зачем ты предстала пред святыми вратами алтаря в таком необычном виде: в одной срачице, с распущенными волосами, сопровождаемая целым ликом твоих сподвижниц с возженными в руках свечами,- неужели не знал,- однако он требовал твоего собственного слова, твоего решительного ответа, когда спросил тебя: «Что пришла еси, сестра, припадая к святому жертвеннику и ко святей дружине сей?»
И ты сама отвечала ему во услышание всех: «Желая жития иноческаго». Похвалив твое доброе произволение, он тут же предупредил тебя: «Воистину добро дело и блаженно избрала еси», но в том только случае добро и блаженно, «аще соверши-ши е, добрая бо дела трудом совершаются». Затем он подробно изложил все эти трудности, изложил их в форме вопросов, чтобы ты могла обстоятельно обсудить и ответить на каждый из них. И когда ты объявила, что согласна на все трудности и лишения ради Господа, тогда только он постриг власы главы твоей в знамение обрезания всякого плотского мудрования и земного пристрастия, которое с той минуты стало отрезанным, отнятым от тебя по собственноручной же твоей доброй воле, и. таким образом обручил тебя Небесному Жениху — Христу, напомнив при этом: «Виждъ,- Кому сочетаваешися; виждь,- какова обетования даеши; Ангели предстоят зде невидимо, написующе исповедание твое сие, о немже и истязала буде-ши во второе пришествие Господа нашего Иисуса Христа».
О, если бы мы, инокини, почаще возвращались мысленно к тому дню, в который принимали святое пострижение, почаще припоминали то блаженное состояние, в коем находилась тогда душа наша! Весь мир был бы нам чужд и не нужен, если бы даже он все свои сокровища положил перед нами. Мы дерзновенно могли бы восклицать с Апостолами: «Кто ны разлучит от любве Божия: скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда? Ни даже смерть не возможет разлучить нас от любви Сладчайшего нашего Господа» (Рим.8,35-39).
Положи это воспоминание пред мысленными очами во всех путях твоей жизни, и ты вкусишь Царствие Божие еще на земле, и спасешь свою душу.
Господи! Научи ты меня достойно благодарить Тебя за все благодеяния, которые Ты творил во всю жизнь мою и теперь творишь мне. Помню я, как, поступив в Училище совершенно безграмотным и беспомощным, я желал прежде всего, чтобы Ты вразумил меня в учении, и Сам же вложил Ты мне мысль и желание помолиться Тебе о ниспослании этого дара. И живо помню я, как Ты вдруг отверз мне ум разумети писания или письмена. Так что это удивительно было и для меня самого, и для моих товарищей. После этого из мальчика малосмысленного и безграмотного я стал довольно смысленным и грамотным: скоро первая грамотка (письмо), писанная собственноручно, известила моих родителей о моих успехах в грамоте. Затем, под Твоим водительством, я просвещался более и более, стопы мои на пути учения исправлялись; я в числе первых переходил из класса в класс. Наставники любили меня, а я любил заниматься особенно теми предметами, к коим Ты поселил во мне особенную любовь. Вот что замечательного было в это время. С особенным уважением смотрел я, бывши еще во втором классе, на учеников высшего класса и как я мечтал (я, точно, считал тогда мечтою) быть в этом классе, – величие учеников его поражало и ослепляло меня. И вот о чем я мечтал – то Ты, Боже мой, исполнил для меня самым делом. Чем ты вначале, как ты сначала был мал, ничтожен и как Господь постепенно прилагал тебе дары к дарам, чтобы ты не забылся вперед, обремененный, так сказать, множеством даров Господних.
Получивши желаемое, человек обыкновенно желает большего и большего, так было и со мною: перешедши в высший класс, я стал смотреть на Семинарию – на риторов, на философов, на богословов; почтенны были в глазах моих первые, привлекали взоры удивления другие; склонялся я невольно пред величием и мудростию последних. И – о Боже всеблагий! – я сам становился постепенно ритором, философом, богословом! И – о слепота самолюбия человеческого! По мере просвещения и возвышения моего все низшее становилось низко в глазах моих, я равнодушно окидывал глазами пройденные мною ступени и мало был благодарен Тебе, Создатель, за милости Твои! Тогда как весь видимый мною горизонт мира ученого (провинциального) был пройден и я не думал переступить за него, Ты, о Премилосердый Господи, раскрыл для меня еще новый, высший круг знаний: в святилище Академии, вразумляя там меня, что путь, которым я шел, не я пролагал себе, но единственно Твоя всеблагая десница. – И вот, окончивши курс и здесь, я теперь по воле Твоей – священник Твой.
Вот цель моего образования, вот златый кидар на главе первосвященника – шестнадцатилетнего образования, которое все было делом Твоей благости и долженствовало быть посвящено единственно Тебе. Научи же Ты меня, Всеблагий, достойно благодарить Тебя за все Твои благодеяния, которые Ты всегда творил и творишь мне. Неисчетная Благостыня! Не престани и ныне, за грехи мои, за неблагодарность мою Тебе, благотворить мне, но до конца кратковременной моей жизни продли ко мне Свои благодеяния.
Старайся всеми силами искоренить в себе непокорность неверия. А эта непокорность проявляется каждый раз почти, когда читаешь или слушаешь такое, что требует веры и что само в себе чудесно. Непослушание неверия обыкновенно старается объяснить и самые чудеса естественным образом. Будь внимателен к своим мыслям. Чудеса чудесами всегда и почитай, равно как и пророчества – пророчествами. – Оттого не смей объяснять их естественным образом: это диавольское непослушание. – И сколько сладости для сердца от послушания веры простой и искренней и сколько горести, тяжести от гордого, лукавого непослушания неверия. – О, Господи! Когда Ты даруешь мне стяжать эту простоту веры!
При виде пречистых Тайн мгновенно, без всяких посредствующих умозаключений – представь, что это – самое пречистое Тело и самая пречистая Кровь Господа, так как бы в них был и обыкновенный вид и вкус тела и крови. Помни, что вера прямо верует, но не умозаключает; видит непосредственно, но не ищет, так сказать, оптических стекол для своего видения. Эти оптические стекла – действия рассудочного мышления. Рассудок со своим сложным, формальным мышлением имеет свою область. Вера – не его область, не его дело.
Возьми себе урок – никогда не растворять Крови не в меру во избежание опасности пролития ее. «Еда не имате домов, во еже ясти и пити; или о церкви Божией нерадите?» (1 Кор. 11:22) – Слова апостола Павла.
Как тяжел грех против Тайн! Я страдаю смертельно целый день и не могу дождаться конца страданий. Грех состоял в том, что от сотрясения моего святая Чаша также стряслась и Честная Кровь брызнула на пол или на ковер. Я после смыл и выжег – и с ковра в таз, и воду вылил в печь. Боже мой! Какое страшное искушение, и когда? В Великую Субботу, когда я о том и заботился, как бы сохранить мир совести и спокойствие душевное! Боже! Боже! «Не отвержи мене от лица Твоего!» (Пс. 50:13)
Мы часто, видя брата согрешающего, если не на словах, то в сердце говорим: как это Бог не накажет его, дивимся, что он так грешит, и готовы бы сами поразить его. О самолюбие и слепота человеческая! Своих грехов мы не замечаем и не хотим знать, что только по милости Божией к нам, недостойным, мы не делаем того же, потому что Бог нам помогает жить безукоризненно. Но оставь нас Бог – и мы сделаем сами всякие грехи, и часто те же самые, какие делал брат. – (Бог дал мне испытать на себе это, когда праведный суд Его постиг, наконец, брата моего, прежде непростительно, по моему мнению, согрешившего.)
Господь подверг испытанию любовь твою к Нему в самый светлый праздник. Ты под огнем должен был славословить Его, воскресшего. Что же ты не выдержал этого испытания? Видно, любовь твоя к Нему не крепка, а слаба. Какая теснота была в этот день! Какой несносный жар от множества возженных светильников в руках молящихся, и пред иконами, и от дыхания людей, в непомерном множестве собравшихся. Тело горело, не сгорая, пот лил ручьями во время службы. Прости, Жизнодавче Христе Боже, мою торопливость и мою малодушную робость и оттого происшедшую небрежность при Богослужении в пресветлый Твой праздник. Вместо благословения и радости я заслужил в этот день своими грехами клятву, и душевную тугу, и горе.
Чтобы тебе никогда не торопиться при чтении молитв, смотри неуклонно к Богу, Которому молишься, говори каждое слово твердо без всякой торопливости.
Псалмы принадлежат Давиду без сомнения, а не составлены кем-либо посторонним; в них есть много выражений, заимствованных из пастушеской жизни, а Давид был из пастушеского состояния взят на царство.
Бог потому и Бог, что Он – всемогущ: для Него решительно ничего нет невозможного. Что Иисус Христос есть Бог, это доказывают и сопровождающие Его Божественные чудеса и пророчества, также Его дышащие Божественною истиною слова. Читай Евангелие Иоанна Богослова.
Старайся иметь послушание веры, о коем говорит Апостол: «Имже» (Иисусом Христом) «прияхом благодать и апостольство в послушание веры во всех языцех» (Рим. 1:5). Без послушания не может быть веры, а послушание не может быть без смирения. Поэтому необходимо для веры смирение, как основание ее. А у тебя послушания веры не было прежде, да и теперь – весьма мало: оттого ты был таким маловером. Послушание веры нужно на каждом шагу, особенно потому, что диавол всячески старается уничтожить его.
«Из глубины воззвах к Тебе, Господи» (Пс. 129:1), – говорил Давид, то есть из глубины сердечной. Господь принимает молитвы только призывающих Его всем сердцем. Поэтому и ты непременно старайся призывать Его не иначе, как от всего сердца. Наше сердце всегда почти покрывает злокачественная, толстая оболочка страстей и привязанности к земному; старайся в молитве разорвать ее и пускать слова молитвы, как горящие угли, на самое сердце...
Протопресвитер о. Терентий Теодорович, его семья и другие с ними
На фото - Протопресвитер Терентий Теодорович с женой Антониной Гервасиевной
Одной из бесчисленных жертв бомбардировки Варшавы немецкими аэропланами в памятный жителям столицы Польши день 25 сентября 1939 года, бомбардировки, решившей судьбу Польши и ее столицы, был единственный православный священнослужитель, приснопамятный о. протопресвитер Терентий Павлович Теодорович.
В первые недели германо-польской войны отец Протопресвитер и его семья жили на предместье Варшавы — Воле, но затем, по совету друзей, переехали в центр города, в 6-этажный дом на Железной улице, где, казалось, будет безопаснее. Увы, там их настигла немецкая бомба, разрушившая дом, где все они находились и где под развалинами его сгорел с раздробленным ранее черепом приснопамятный отец Терентий. Погибли также и ближайшие его друзья.
Матушка отца Протопресвитера и их дочь чудом уцелели на этот раз. Приблизительно через пять лет, в первые дни Варшавского восстания, они были расстреляны 5 августа 1944 года немецкими жандармами.
Только через месяц, а именно 21 октября 1939 года, останки отца Протопресвитера были преданы христианскому погребению. Отпевание совершал митрополит Дионисий в сослужении всего столичного духовенства. Богослужение совершалось в нижней, пещерной, церкви Митрополичьего собора, так как верхняя часть собора была повреждена немецкими артиллерийскими снарядами. Нижняя церковь была переполнена молящимися.
На небольшом катафалке был установлен маленький гробик с найденными частями тела покойного (голова, часть туловища и рука). Гроб был покрыт священнической ризой (фелонью), украшен митрою и цветами. Рядом — портрет отца Терентия.
Надгробные речи произнесли митрополит Дионисий и о. протоиерей Михаил Помазанский, охарактеризовавшие почившего как выдающегося пастыря на ниве Христовой. После отдания последнего целования гробик с останками почившего был, при пении "Помощник и Покровитель", обнесен вокруг Митрополичьего собора, при котором с честью долгие годы служил отец Терентий, а затем установлен на специальный похоронный катафалк-автомобиль, где разместились духовенство и ближайшие родные. При пении "Вечная память" автомобиль медленно отошел от храма, увозя останки достойнейшего пастыря, которого народная молва, не без основания, называла "нашей совестью"...
И действительно, не за страх, а за совесть более 40 лет служил покойный Церкви Христовой.
Священнослужитель с высшим богословским образованием (окончил Московскую Духовную академию), выдающийся церковный проповедник, видный общественно-церковный деятель, участник Московского Поместного Собора 1917-18 гг., член Предсоборного Собрания для подготовки к созыву Поместного Собора Православной Церкви в Польше, протопресвитер Митрополичьего храма в Варшаве отец Терентий всею своею долголетней и так трагически закончившейся жизнью засвидетельствовал о своем горении к Святой Православной Церкви о своем ревностном желании помочь делу Ее устроения.
Немногим известно ставшее отныне историческим "скорбное обращение" отца Терентия, которое он направил митрополиту Дионисию и Собору епископов Автокефальной Церкви в Польше в исторические также дни разрушения около 150 православных храмов на Холмщине и Подляшьи летом 1938 года.
Вот что писал тогда отец Терентий: "...Пришла тяжкая година для нашей Церкви в Польше. Година испытаний, для иных — искушений, а для всех, кто не способен "искуситься" — исповедничество. Народ уже являет это исповедничество. Он борется за веру, за свои святыни, самоотверженно защищает свои храмы и за это выселяется из своих родных мест, подвергается штрафу, арестам, тюремному заключению и даже телесному наказанию. Эти неустанные хождения по всяким властям, это море слез, которые видимо и невидимо льются этим простым, но глубоко привязанным к своей вере, народом свидетельствуют о преданности его Церкви и готовности страдать за Нее. Рядовое духовенство в большинстве, если не считать гродненских случаев, стойко до поры, а в иных случаях явило и исповедничество. Исключаю военное духовенство, которое, надев мундиры, сразу показало, по какой дороге оно пойдет... Но теперь очередь исповедничества за иерархией, без которой нет Церкви, но которая в исторической перспективе нашей Православной Церкви в Польше (разумею 16 и 17 века) себя не оправдала, создав унию. Время говорить правду уже открыто, ибо все равно ее скажет (и уже говорит) церковный народ и история".
Уже и этих кратких выдержек из "скорбного обращения" почившего отца Протопресвитера достаточно, чтобы уразуметь, как болел душой и скорбел отец Терентий за свою родную Православную Церковь. За все свое почти полувековое служение Церкви и православному народу покойный отец Протопресвитер никогда не уклонялся "страха ради иудейска" с того пастырского пути, который начертан Христом.
Увы, последние годы служения пастырского отца Терентия были омрачены: в связи с начавшимся за год до Второй мировой войны открытым гонением в Польше на Православие и его "форсированной" полонизацией, отец Терентий, по требованию правительственных властей, был уволен со всех занимаемых им должностей и последние несколько месяцев своего земного бытия жил на предместье Варшавы, Воле, будучи причисленным к кладбищенской церкви.
Вся православная Варшава прибыла к последней Литургии, которую совершал в Митрополичьем соборе отец Протопресвитер, оставляя свою паству. Сколько теплых чувств, сколько тревоги за судьбы Православия было выявлено в поднесенных отцу Терентию адресах, в речах и приветствиях ото всех церковных и общественных организаций столицы Польши... Обширный храм св. Марии Магдалины был весь убран трудами дам-прихожанок живыми цветами.
В особенно трогательных выражениях был составлен адрес Русского Общества Молодежи в Польше. "Дорогой Батюшка! — говорилось в этом адресе, — мы знаем, почему Вы сегодня совершали последнюю Литургию; мы знаем, почему Вы уходите... Ваш уход — это очередное звено в тех несчастьях, которые постигли Православную Церковь. Мы с ними никогда не примиримся, мы никогда не забудем этих ударов по нашим душам... Ваш уход в это смутное время, в этот тяжелый год — это высочайшая оценка Вашей пастырской работы, Вашей жертвенности и героической стойкости в служении родной вере, а для нас — это страшнейший удар, это безграничная скорбь и обида..."
На все приветствия отвечал растроганный отец Протопресвитер, а затем вместе с достойной своей супругой оба поклонились до земли всему народу. Все рыдали...
Во время Первой мировой войны, будучи эвакуирован из Варшавы вглубь России, почивший отец Терентий до ее окончания жил в Петрограде, где занимал должность военного священника. Вскоре после кровавой октябрьской революции отцу Терентию пришлось пережить тяжелое испытание: его единственный сын, мичман, был расстрелян большевиками. По восстановлении независимости Польши отец Терентий вернулся в Варшаву и был назначен настоятелем Митрополичьей церкви св. Марии Магдалины.
Всю свою жизнь отец Протопресвитер стоял "на Божественной страже" Святого Православия, был преисполнен горением за веру и Церковь и, в буквальном смысле слова, сгорел под грузом разрушенного неприятельской бомбой дома.
В первые дни Варшавского восстания, а именно 5 августа 1944 года, на предместье Варшавы Воле у православного кладбища приняли мученические венцы настоятель Вольской Православной церкви о. архимандрит Феофан (Протасевич), викарный священник той же церкви о. протоиерей Антоний Калишевич и его семья, вдова погибшего от немецкой бомбы протопресвитера о. Терентия Теодоровича — Антонина Гервасиевна (урожденная Левицкая) и их дочь Елена Терентьевна Теодорович-Карбовская, а также ряд других лиц, имена их Ты, Господи, веси.
Передаем описание этой жуткой трагедии со слов очевидца, одного из служащих при кладбище.
5 августа 1944 года польскими партизанами был убит возле кладбища на Воле немецкий жандарм. Озверевшие СС-вцы окружили прилегавшие к кладбищу дома, вывели оттуда всех живущих, не исключая женщин и детей. Напротив кладбища находился двухэтажный приходский дом, в котором проживали члены причта Вольской Православной Церкви, вдова и дочь отца Терентия, а также помещался детский сиротский приют, в котором проживало до 20-ти православных детей.
Вооруженные немецкие жандармы ворвались в приходский дом, арестовали всех его насельников и под конвоем вывели на улицу, где уже находилась большая толпа арестованных в близлежащих домах.
Очевидец, служащий кладбища, находился в это время на кладбище. Услышав крики и плач, он подполз к валу, окаймляющему ров, отделяющий кладбище от улицы. Вал этот был покрыт густым кустарником. Укрытый кустарником, он наблюдал все происходящее на улице без опасения быть замеченным.
Он видел, как большая толпа, окруженная немецкими жандармами, вышла из ворот церковно-приходского дома, подгоняемая ружейными прикладами. В толпе свидетель сразу же заметил отца архимандрита Феофана с крестом на груди, еще двух священников и матушку Антонину Гервасиевну и ее дочь. Матушка что-то горячо говорила, обращаясь к немецкому офицеру и указывая рукой на находившихся в толпе и также арестованных приютских детей. Слов Матушки свидетель не мог разобрать. Затем вся толпа была немецкими жандармами подведена вплотную ко рву, отделявшему кладбище от улицы. Матушка левой рукой обняла и прижала к себе дочь, а другой поспешно крестилась. Отец архимандрит Феофан осенил крестом и благословил обреченных. Раздался залп.
Когда Варшава была освобождена от немецких оккупантов, тот же свидетель откапывал тела расстрелянных. Он рассказывал, что смерть не разъединила Матушку с ее дочерью. Пальцы правой руки Матушки были сложены для крестного знамения, а левой рукой она держала прижавшуюся к ней дочь. Останки Матушки были также опознаны по наперсному кресту отца Терентия, который она надела на себя, идя на смерть, а также по сумочке, найденной при расстрелянной. В этой сумочке находилась именная золотая медаль, которой покойная была награждена при окончании ею женской гимназии.
По другим, менее достоверным, сведениям, отец архимандрит Феофан, якобы, был тяжело ранен в голову. Он с большим трудом выбрался из общей, слегка засыпанной, могилы, подполз к горевшему приходскому дому, взял ведро с водой и стал тушить пожар, а затем, обессиленный, сел в саду под деревом, где и скончался.
* * *
Принявший мученическую кончину 5 августа 1944 года у Православного кладбища в Варшаве, на предместье Воля, протоиерей о. Антоний Калишевич родился 22 июля 1886 года в м. Корце, Новгород-Волынского уезда, Волынской губернии. По окончании в 1909 году Православной Духовной семинарии в Житомире был в 1911 году рукоположен во священники Преосвященным Аверкием (Кедровым), епископом Житомирским, и проходил свое пастырское служение, главным образом, на Волыни в селе Броники, Ровенского уезда, до 1925 года, когда был назначен третьим священником к Ровенскому собору. Одновременно состоял уездным миссионером-проповедником. В городе Ровно отец Антоний священствовал по 1935 год, а затем, по требованию польских гражданских властей, был выслан с Волыни по так называемому третьему пункту "Временных правил" об отношении Православной Церкви к государству как нежелательный элемент. Православное население Волыни прекрасно понимало, чем была вызвана эта высылка. Следующим местом служения отца Антония было Подляшье, Люблинского воеводства. Митрополитом Варшавским Дионисием о. Калишевич был назначен настоятелем прихода в селе Носов и благочинным Бельского уезда (Бяла Подляска), но и здесь отцу Антонию не пришлось долго служить Церкви Христовой. В 1938 году началось массовое разрушение православных церквей на Холмщине и Подляшьи, когда была также разрушена (в праздник свв. равноапостольных Петра и Павла) и церковь в Белой, настоятелем которой в последнее время состоял о. Калишевич. К нему польское правительство снова применило пресловутый 3-ий пункт "Временных правил", потребовав его удаления из пределов Люблинского воеводства. Последним местом достойного служения о. Калишевича Церкви Христовой была Варшава, где он, будучи в сане протоиерея, состоял на псаломщицкой вакансии при кладбищенский церкви на предместье Варшавы Воле и заведовал православным кладбищем, возле которого и принял мученическую кончину.
Вместе с отцом Антонием Калишевичем были расстреляны его супруга — матушка Евгения и дочь, также Евгения (получившая образование в Бухаресте, как стипендиатка, в порядке обмена студентами между Польшей и Румынией). Сын отца Антония Николай погиб от брошенной в комнату немцами гранаты. В живых остался второй сын, случайно не находившийся в это время дома.
Тела убиенных отца Антония и его семьи были временно похоронены возле приходского дома на Воле, а по окончании войны перенесены на Вольское православное кладбище и погребены рядом с могилой отца Терентия Теодоровича и его семьи.
Архиепископ Аверкий сделал несколько необходимых замечаний в отчете о “внутренней миссии” Церкви, который был одобрен всем Советом епископов РПЦЗ в 1962 году:
“Это чрезвычайно важно для успеха миссии, привлечь, на сколько это возможно, всех верующих в того или иного вида активное участие в богослужении, что бы они не могли бы чувствовать себя просто зрителями или слушателями, которые приходят в церковь как в театр только для того, чтобы услышать прекрасное пение хора, который исполняет, как часто бывает сейчас, совершенно бравурные, театральные композиции. Это абсолютно необходимо, чтобы восстановить древний обычай, которого требует Типикон, пения всех людей во время богослужения... это позор для православных верующих не знать свои чудесные, несравненные православные богослужения, и поэтому обязанность пастыря, познакомить свою паству с богослужением, которое может быть достигнуто, легче всего путем привлечения верных для участия в богослужении».
Далее, в той же статье архиепископ Аверкий развеивает распространенное заблуждение, что Православные христиане не могут исполнять какие-либо церковные службы без священника, и поэтому верующие люди становятся совершенно беспомощными и практически “не могут молиться”, когда они оказываются без священника – как случается все чаще и чаще сегодня. Он пишет:
“Наш Типикон, предписывает, что все богослужения суточного цикла – помимо, само собой скажем, Божественной литургии и других церковных таинств – могут быть исполнены также лицами, не посвященным в священный чин. Это имело широкое распространение в молитвенной практике всех монастырей, скитов и пустынников, среди которых не было монахов, посвященных в священный чин. И до последних пор, это было видно также, например, в Карпатской Руси, в которой был высокий уровень благочестия народа, где в случае болезни или отсутствия священника, верующие сами, без священника, читали и исполняли Утреню, и часы, и Вечерню, и Повечерия, и вместо Божественной литургии, изобразительны.
“Ни в коем случае не нужно искать в этом что- то предосудительное, ибо сами тексты наших богослужений предвидят такую возможность, например, часто встречаются в них слова: если священник присутствует, он говорит: Блажен Бог наш... если нет, то говорить с чувством: молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас. Аминь. И далее следует все чинопоследование богослужения в полном объеме, за исключением, конечно, ектений. Великая ектенья заменена чтением «Господи, помилуй» двенадцать раз, а малая Ектенья чтением «Господи, помилуй» трижды.
“Общественная молитва, как ничто иное, твердо объединяет верующих. И так, во всех тех приходах, где нет постоянного священника, это совершенно необходимо не только разрешить, но и рекомендовать верным, собираться вместе по воскресеньям и праздникам в церковь или даже в дома, где нет церкви, для того, чтобы проанализировать вместе такие общественные молитвы в соответствии с установленным порядком богослужения»».
Это явление нормально в церковной практике, и как многое другое, относится к лучшим православным Церковным традициям, стало сегодня настолько редким, что кажется скорее новинкой, тем не менее практикуемое в ряде приходов РПЦЗ, а также в некоторых частных домах. Эта практика может и должна быть значительно увеличена среди верных, если речь идет о приходе, который потерял своего священника, или для поддержки одной, небольшой группы верующих далеко от ближайшего храма, которая еще не сформировалась, как приход, или одной семьи, которая не в состоянии ходить в церковь каждое воскресенье и праздник.
Действительно, такая практика во многих местах стала единственным ответом на проблему сохранения живой традиции богослужения Церкви....
Чинопоследование таких служб желательно узнать от тех, кто совершает их в соответствии с письменной и устной традицией Церкви. Но даже в отсутствие таких руководителей, православный мирянин, когда он не в состоянии посещать церковные службы, может извлечь много пользы от простого прочтения некоторых простых служб, которые он уже читает: утренние и вечерние молитвы. Таким образом, он может прочитать любой из часов (первый, третий и шестой часы утром, девятый час днем), которые не имеют сменных частей за исключением Тропаря и Кондака, он может просто прочитать стихиры из великих двунадесятых праздников, в соответствующий день; или он может читать псалмы назначенные уставом на данный день.
В церкви Свт. Спиридона в Саламине Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский вместе с Митрополитом Пирейским и Саламинским Геронтием отслужил Великую вечерню (ИПЦ Греции).
В своей проповеди владыка Хризостом сказал, что признание святого Спиридона было одним из этапов Первого Вселенского Собора в обличении ереси Ария. Сегодня память святого - это новая веха для всех нас, истинно православных, которые чтят старые церковные традиции, потому что после разделения греческой Церкви в 1924 году множество греков празднует Рождество по новому календарю.
Высокопреосвященнейший владыка Хризостом пожелал, чтобы святой Спиридон, как он чудесным образом вмешивался много раз в прошлом, чтобы спасти греков, так и теперь помог тем, кто хочет жить благочестиво, и осветил их души, чтобы они вернулись к былым традициям, и чтобы устранились разногласия и воцарилось единство.
На следующее утро, в сам день Праздника свт. Спиридона Тримифунтского, Митрополит Хризостом служил Божественную литургию в одноименной исторической церкви в Еруфроне (бывш. Крикуки, Аттика). Этот храм несет живую память преследования православных в период с 1950 по 1952 г., так как именно там всегда праздновали память святого Спиридона согласно православному календарю.
Одно из самых фундаментальных проявлений человеческой религиозности, состоящее в совершении особых действий, цель к-рых - установление или демонстрация связи (лат. religio) с Божеством. Во всех религиях главным выражением Б. является общественный культ; к Б. в широком смысле могут также относиться соблюдение ритуальных запретов, следование определенным нравственным принципам и т. п. Особенно ярко понимание всей жизни верующего как непрестанного Б. проявляется в христианстве (ср., напр., Рим 12. 1).
Первое Б. совершалось человеком еще в раю: соблюдая запрет вкушать от древа познания добра и зла (и подтверждая этим свою зависимость от Бога), Адам и Ева вкушали от древа жизни и пребывали в богообщении (Быт 2. 9, 3. 22). Грехопадение нарушило простоту и совершенство райского Б. У отпавшего от Бога человечества Б. стало принимать различные формы в зависимости от системы верований, к-рую разделяла та или иная община, и от культурной среды, в к-рой она пребывала. Богослужебные обычаи, практиковавшиеся человечеством, чрезвычайно разнообразны как с обрядовой, так и с содержательной стороны: от самых возвышенных и приближающих человека к Богу до полностью искаженных грехом и являющихся по сути служением уже не Богу, а демонам (напр., мн. языческие культы содержат такие извращения, как сакральная проституция, идолослужение, человеческие жертвоприношения и т. п.).
Тем не менее можно указать ряд признаков, характерных для Б. Являясь местом встречи со Святым, оно и само свято; культовые формы, в к-рые заключено Б., считаются установленными или Самим Богом, или кем-то из приближенных к Нему людей; порядок Б. строго регламентирован и консервативен (вплоть до объявления ненарушимости не только обрядов и текстов, но и языка Б.), ибо с Богом нельзя общаться как с обычным собеседником; по той же причине участвовать в Б. можно только очистившись, поэтому оно связывается с ритуальными, а часто и этическими запретами (напр. постом, супружеским воздержанием, ношением особых одежд и т. д.). Необходимость знания обрядовых тонкостей и пребывания в ритуальной чистоте ведет к тому, что в общинах верующих выделяются священнослужители, полностью посвятившие себя Б. Для него нередко отводят священные места и священные времена. Встречи со Святым естественно ожидать там, где Его присутствие более очевидно,- в местах Богоявлений или наблюдения необычных природных явлений (таких как, напр., горы, рощи, источники), поэтому Б. обычно проходит или в этих местах, или в специально посвященных ему зданиях - храмах; человек, попав туда, считается гостем Бога, поэтому храмы зачастую наделялись правом убежища. Вовлеченность человека в природные процессы, протекающие во времени циклически (смена времен года и т. д.), вела к установлению системы праздников, постов и т. д., соотнесению Б. с определенными часами суток и днями недели. Праздники могут иметь характер обряда перехода общины от одного состояния к др. Иные обряды перехода, также сопровождающиеся тем или иным Б., соответствуют основным этапам жизни каждого члена общины: рождению, вступлению во взрослый возраст, бракосочетанию, смерти. Общинный характер Б. во мн. культурах выражается в форме общей трапезы; при этом Богу выделяется часть пищи, указывающая на Его участие в трапезе. Обряды Б., обозначающие невидимое, тем самым имеют знаковый характер; особая роль отводится слову, становящемуся в контексте Б. священным, по этой причине в Б. используются определенные формы текста - молитва, гимн, благословение, пророчество и др. Для Б. в ВЗ и в христианской Церкви все указанные черты также характерны (о Б. в исламе и небиблейских религиях см. соответствующие статьи).
В Ветхом Завете
основной идеей, пронизывающей все представления о Б., является идея жертвы, ее приносят праотцы; ею скрепляется Завет Бога сначала с Ноем, затем с Авраамом и, наконец, с народом Израиля (Быт 4; Быт 9; Быт 15; Исх 24); она становится главным священнодействием храмового Б. Основное условие для совершающих Б.- абсолютный запрет на участие в любых культах, кроме служения единому Богу. В эпоху праотцев и патриархов Б. было сосредоточено в руках главы семьи, которая одновременно была и общиной верующих; начиная с Авраама, знаком вступления в общину становится обрезание (Быт 17).
После исхода израильского народа из Египта и последовавшего за этим заключения Завета между Богом и Его народом главным содержанием Б. становится постоянное напоминание о Завете и тем самым его актуализация. Б. приобретает сложные культовые формы: вводится система ежедневных, ежесубботних, ежемесячных, праздничных и частных жертвоприношений; появляется сложная система ритуальных запретов; устанавливается левитское наследственное священство (хотя в Библии есть упоминания отдельных священников единого Бога и для эпохи, предшествовавшей исходу - см.: Быт 4. 18; Исх 2. 16); возникает система праздников. Местом совершения Б. становится скиния, присутствие в к-рой ковчега Завета символически выражает важнейшую истину религии Ветхого Израиля - веру в присутствие Бога среди Его народа (см.: Исх 25 и др.). А поскольку присутствие Божие спасительно, то Б., выражающее это присутствие, понимается как Божий дар. В то же время подчеркиваются трансцендентость и неприступность Бога - встреча с Ним смертельна для грешного человека (см.: Исх 33. 20), поэтому обрядовые формы, в к-рые облечено Б., трактуются как защита для человека, приближающегося к Богу: культ - это установленное Богом пространство для встречи с Ним (см.: Исх 28; Исх 30; Лев 10 и др.).
В дальнейшем Б. благодаря деятельности израильских царей сосредоточивается в Иерусалиме (Давид водрузил ковчег в Иерусалиме, Соломон построил там храм, Иосия провел богослужебную реформу - 2 Цар 6; 3 Цар 6-8; 4 Цар 23). В эпоху Вавилонского пленения в силу невозможности совершать Б. в иерусалимском храме развитие получают идеи о том, что подлинная молитва может заменить собой обрядовый культ (ср.: Пс 140) и что страдания народа - это и есть истинная жертва, приносимая Богу.
В эпоху Второго храма Б. по-прежнему сосредоточено в Иерусалиме, но параллельно с храмовым культом (и именно в силу запрещения совершать законное Б. вне иерусалимского храма) как в пределах Палестины, так и в рассеянии, напр. в Александрии, возникает традиция собраний для совместной молитвы в синагогах; в ту эпоху неотъемлемым элементом Б. становится чтение Пятикнижия и др. книг ВЗ. Предельно жестко регламентированный порядок храмового Б. приводит, с одной стороны, к мысли об этической значимости обрядов как таковых (Сир 35), с др.- к осознанию необходимости одухотворения культа, что было характерно для религ. течений межзаветного периода (ессеев, кумран. общины и проч.) и нашло свое осуществление в христианстве. К I в. по Р. Х., несмотря на явную тенденцию к замене культового благочестия благочестием Закона (выразившуюся в первую очередь в движении фарисеев), иерусалимский храм с его Б. оставался центром религ. жизни народа Израиля.
После разрушения иерусалимского храма и рассеяния иудеев в 70 г. по Р. Х. храмовое Б. исчезает и его место занимает синагогальное. Невозможность исполнить богослужебные предписания Пятикнижия и одновременно убеждение в их необходимости породили практику ежедневного прочтения верующими иудеями описаний храмового Б.- считалось, что это заменяет реальное его совершение. Складывается целая система общественных и частных молитв. С кон. II в. порядок, тексты молитв и песнопений синагогального Б. постепенно подвергались фиксации и к эпохе средневековья приняли близкий к настоящему вид.
В христианстве
человечество получило возможность вновь вступить, обретя во Христе спасение, в животворящее общение с Богом, и Б. стало средством, ведущим к подлинному обожению. Христ. Б. совершается только благодаря Воплощению Сына Божия, Его Крестным страданиям, смерти, Воскресению и Вознесению на небо, событию нисшествия Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы. Принесенное в жертву на Кресте, воскресшее и вознесшееся к Богу человечество Спасителя стало источником обожения, из к-рого Св. Дух передает божественную жизнь. Местом явления этого источника людям служит основанная Господом Иисусом Христом Церковь, возглавляемое Самим Христом сообщество верующих, а средством - церковное Б., через участие в к-ром члены Церкви могут приобщиться к божественной жизни. Т. о., Церковь представляет собой способ явления жертвы Христовой, а ее Б. в своей высшей точке - актуализацию совершенного Богом спасения.
Б. есть место встречи Бога, нисходящего к человеку и всему творению в Своем спасительном домостроительстве, и человека, отвечающего на Его зов и восходящего к Нему в молитве и в форме совершения определенных символических действий. Критиками культа неоднократно высказывались сомнения в необходимости внешних обрядовых действий для приобщения к спасительным деяниям Христовым. Подобные сомнения основываются на подспудном убеждении в малозначимости тела человека по сравнению с его душой. Это противоречит христ. учению о природе человека, согласно к-рому человек - это не душа только, но душа, соединенная с телом. Поэтому и в Б. внешние проявления тесно связаны с внутренним духовным содержанием. При этом Б. не есть ни простое совершение человеком неких действий (поскольку Бог не нуждается в них), ни восполнение человеком действий божественных (поскольку действие Божие совершенно само по себе); человек - это образ Божий, поэтому он может образно, в форме культа, вновь и вновь актуализировать раз совершенные спасительные действия Божии; Б. постоянно обновляет в человеке образ Божий, а в мире - присутствие Божие.
Христ. Б. есть продолжение и восполнение ветхозаветного, готовившего людей к пришествию благодати. Во время Своей земной жизни Господь Иисус Христос участвовал в культе храма и синагоги (Лк 2. 22-39, 41-50; Ин 2. 13; 10. 22; 18.20), проповедовал в местах богослужебных собраний иудеев (Мк 14. 49; Ин 18. 20), требовал верности духу Б. (Мф 23. 16-23; Ин 2. 3-17). Исполнив Сам ветхозаветный культ, Господь этим завершил его. Своей Жертвой Он превзошел жертвы ВЗ; Его воскресшее Тело - это новый Храм (Ин 2. 19-22), Который лишает ветхое иерусалимское Б. значимости (Ин 4. 21).
Во время Тайной вечери, следовавшей порядку евр. ритуальной трапезы, Господь Иисус Христос преподал Своим ученикам таинство Евхаристии, указывая на замену ветхозаветных прообразовательных жертв Своей единственной Жертвой (см.: Евр 5-10; Откр 5. 6). Принимая в Евхаристии под видом хлеба и вина Тело и Кровь Христовы, верующие получают участие в Его человечестве, приобщаются к спасительным плодам Его Жертвы и наследуют вечную жизнь; Евхаристия есть высшая степень диалога между Богом и человеком, Б. по преимуществу. Вокруг Евхаристии, как вокруг центра, расположены и сама Церковь, и ее священнодействия, как важнейшие - Крещение и Миропомазание, вводящие человека в Церковь и открывающие ему доступ к Евхаристии; Покаяние и Елеоосвящение, восстанавливающие возможность евхаристического общения для человека, впавшего в духовную или телесную немощь; Священство и брак, поставляющие человека на определенное служение в Церкви,- так и все остальные.
С Б. связаны требования нравственного порядка - в Крещении верующий умирает греху, чтобы жить со Христом (см.: Рим 6. 1-11; Кол 3. 1-10; 1 Петр 1. 14-16), поэтому грешить - значит становиться недостойным Причащения (1 Кор 11. 27-31); наоборот, следовать за Христом - значит самому быть угодной Богу жертвой (Рим 12. 1). В этом смысле представление о Б. только как об этической обязанности верующего, восходящее к Цицерону и распространенное в зап. средневек. схоластике (а оттуда проникшее и в правосл. богословскую мысль), страдает однобокостью - не Б. вытекает из нравственности, а наоборот.
В христианстве существует институт священнослужителей, но они в отличие от мн. религий не считаются отделенной от народа группой, выполняющей функцию посредников между Божеством и народом. В христ. Церкви наследственное ветхозаветное священство сменилось новым - место прообразовательных жертв ВЗ заняла единственная Жертва Сына Божия (см.: Евр 7-9); теперь все члены Церкви могут приобщаться Св. Таин Христовых и участвовать в Его Жертве, и поэтому все они - царственное священство (см.: 2 Петр 2. 5-9; ср.: Откр 1. 6). Но в евхаристическом собрании, имеющем своим прообразом Тайную вечерю, кто-то должен предстоять, занимая место Христа. Поскольку всякое служение в Церкви благодатно, а особенно - служение предстоятельства (ср.: 1 Тим 4. 14), то предстоятель (епископ или священник, а также помогающие ему диакон и низшие клирики) должен быть в таинстве Священства поставлен на свою степень епископом, имеющим апостольское приемство, о к-ром свидетельствует историческое единство Церкви.
В христ. Б. находит отражение и то обстоятельство, что человек живет во времени, и само время является той средой, в к-рой человек должен вступить в общение с надвременным Богом. Поэтому в Церкви кроме таинств, позволяющих человеку выйти из течения времени и приобщиться к вечной реальности, существуют службы, посвященные определенным временам суток, дням недели и года. Эти богослужебные времена понимаются как вхождение Бога в течение времени, они вторгаются в жизнь верующего, давая ему возможность приобщиться к единственному событию спасения.
Б. освящает и все творение - человек, откликающийся на призыв в Б., вводит себя и весь мир в процесс обожения; в Б. зараженное грехом творение может вновь быть освящено и занять свое место во вселенском славословии Бога.
В ранней Церкви
До разрушения иерусалимского храма в 70 г. христиане еще могли принимать участие в Б. Ветхого Израиля, но с разрушением храма и окончательным разрывом с синагогальным иудаизмом литургическое общение между христианами и иудеями прекратилось, хотя в христ. Б. вошло много заимствований из ветхозаветного наследия - чтения из книг ВЗ, традиц. структура молитв, псалмы и библейские песни, нек-рые праздники (в первую очередь Пасха, заново переосмысленная), целый ряд символов.
Но главным Б. христиан начиная с I в. и вплоть до наших дней сделалось совершение Евхаристии, а также проч. таинств - в первую очередь Крещения и Священства, с самого начала неразрывно связанных с Евхаристией. Они упоминаются в НЗ и в древнейших церковных памятниках, напр. в «Дидахе»; там же можно найти указания на первые христ. богослужебные песнопения и молитвы. К I в. относятся: установление постов среды и пятницы и предкрещального, празднование воскресного дня (см.: Деян 20. 7; 1 Кор 16. 2; Откр 1. 10), начало формирования суточного круга богослужения.
О Б. во II в. известно крайне мало; фрагментарность данных о Б. в ранней Церкви не позволяет судить о том, насколько описанная в том или ином памятнике практика была действительно всеобщей. Тем не менее во II в., несомненно, основу христ. Б. образовывала Евхаристия, к к-рой порой примыкала общая трапеза - агапа,- уже отделившаяся к тому времени от самой Евхаристии (в I в. Причащение Св. Таин могло иметь место непосредственно во время трапезы - ср. 1 Кор 11), и к-рая совершалась по воскресеньям, в дни памяти мучеников и в случае Крещения новообращенных. Одно из важнейших свидетельств о Б. этого периода - 2 описания чина Евхаристии (в связи с Крещением и воскресным днем) сщмч. Иустином Философом (1 Апология. 65-68). Согласно Иустину, литургия (греч. λειτουργία - общее дело; так принято называть церковные службы; в рус. языке, в отличие от европ., этим словом называют лишь евхаристическую службу) состояла: из чтения Свящ. Писания (или совершения Крещения), за к-рым следовала проповедь; общих молитв о разных нуждах; лобзания мира; принесения к предстоятелю хлеба и вина; чтения предстоятелем евхаристической молитвы; раздаяния Даров (к-рому, очевидно, предшествовало преломление освященного Хлеба) и Причащения. Эта структура с нек-рыми изменениями вплоть до наст. времени лежит в основе чина Евхаристии во всех христ. традициях.
Свидетельства о Б. в III в. значительно более обширны - во многом благодаря популярности возникших в этом и последующем веках литургико-канонических памятников, напр. "Апостольского предания", где приводятся образцы молитв таинств и др. священнодействий (хотя и с оговоркой о допустимости замены указанных образцов др. текстами; вообще источники свидетельствуют, что в Церкви I-III вв. предстоятель мог сам сочинять даже анафору - главную молитву Евхаристии - при условии сохранения в ней традиц. структуры и православности содержания). В это время в разных областях христ. мира наблюдается разнообразие литургических практик, в частности в числе, положении и понимании крещальных помазаний, к-рые не упомянуты в памятниках I-II вв. (из-за отсутствия помазаний в ту эпоху или из-за лаконичности памятников). Главным праздником церковного года в III в. была Пасха; между Церквами разных областей велись споры о дне ее празднования, разрешившиеся только после I Всел. Собора (325); содержанием Пасхи было прославление Креста и Воскресения Христовых. В III в. уже был достаточно распространен обычай крестить новообращенных на Пасху; из соединения предкрещального и пасхального (в память Распятия) постов впосл. возник Великий пост. В то время как Пасха и следовавший за ней праздничный период Пятидесятницы праздновались по лунному календарю, по солнечному календарю отмечалось возникшее не позднее III в. Богоявление, в к-ром соединялось прославление Воплощения Сына Божия, Его Рождества и Крещения. С Богоявлением, вероятно, связано начало формирования лекционарной системы - распорядка чтений из Свящ. Писания на весь год. Кроме Богоявления по солнечному календарю отмечали дни памяти мучеников, имевшие локальный характер. Памятники III в. также содержат многочисленные указания на службы суточного круга, организовавшиеся уже в достаточно сложную систему. Т. о., к III в. христ. Б. содержало все те составные части (с той или иной степенью развитости), из к-рых оно складывается и ныне: чины Евхаристии, таинств и важнейших священнодействий; систему служб суточного круга богослужения; 3 круга праздников - седмичный и годовые, связанные с лунным и солнечным календарями; лекционарную систему; корпус гимнографических и евхологических сочинений.
В IV-VI вв.
в связи с принятием христианства в качестве гос. религии в Римской империи резко возрастают численность Церкви и значение в ее жизни крупных адм. центров, сделавшихся и церковными центрами. Изменение условий совершения Б. повлияло и на его порядок.
IV в.- время формирования литургических семей, богослужебных систем (обрядов), возникших и бытовавших в пределах главных областей христ. мира. Разнообразие богослужебных обычаев, унаследованное от III в., в IV в. начало подвергаться унификации в рамках богослужебных традиций церковных центров (а в этих рамках - дальнейшему развитию). Б. каждого обряда состоит из одних и тех же главных компонентов (чины Евхаристии и таинств, система служб суточного круга, круги праздников, лекционарная система, корпус гимнографических сочинений), но различается в конкретном оформлении этих компонентов (используются разные анафоры, гимнография; церковные календари включают в себя разные наборы памятей; неодинаково распределение библейских чтений по дням года и т. д.). На Западе основными обрядами были, с одной стороны, галликанский и близкие к нему испано-мосарабский и кельтский, с др.- римский (к нему был, вероятно, близок обряд Сев. Африки); в крупных городах существовали свои традиции (напр. в Медиолане, где Б. содержало элементы и рим., и галликанского обрядов. На Востоке важнейшими были обряды александрийский и восточносирийский (обряд христиан Персии), а также группа близких друг к другу обрядов: Антиохии, Кесарии Каппадокийской (и Армении, обряд к-рой первоначально зависел от кесарийской практики, а после св. имп. Константина I - еще и Иерусалима и К-поля,- к-рая может быть названа анатолийской. В каждом из обрядов использовался свой тип анафоры. На формирование местных обрядов кроме общей централизации Церкви оказал большое влияние процесс перевода Б. с греч. на национальные языки - так, широкое употребление на Западе латыни за Б. начинается с IV в.
Количественный рост Церкви, а также потрясавшие ее в IV в. ереси и расколы сделали необходимой письменную фиксацию ее молитвенного наследия; в IV-V вв. было написано или отредактировано большинство классических анафор Востока и Запада; этими веками датируются древнейшие сохранившиеся литургические книги - Барселонский папирус IV в., Страсбурский папирус V (?) в., Серапиона Евхологий (IV в.; сохранился в рукописи XI в.).
С легализацией христианства стало возможным устраивать в городах торжественные богослужебные шествия, совершать по праздникам службу в новооткрытых церквах, посвященных этим праздникам, и т. д.- появилось стациональное богослужение, характерное для главных городов христ. мира. С восстановлением равноапостольными имп. Константином I и его матерью Еленой Иерусалима и Палестины и постройкой там мн. храмов Иерусалим стал главным местом паломничества христиан. На формирование Б. Иерусалима огромное влияние оказали св. места, связанные с земной жизнью Господа и близких к Нему людей; почитание св. мест весьма повлияло на формирование цикла памятей Страстной седмицы и вообще круга христ. праздников. Кроме того, в Св. земле друг с другом соприкасались представители разных богослужебных традиций, что способствовало обмену текстами и обычаями и нек-рой унификации Б. во всем христ. мире.
В связи с необходимостью совершать многочисленные Крещения усилилась роль предкрещальной катехизации, растянувшейся на месяцы; в продолжение катехизации оглашаемые слушали специально произносившиеся для них циклы огласительных и тайноводственных слов; сохранились такие циклы, произносившиеся святителями Кириллом Иерусалимским, Григорием Нисским, Иоанном Златоустом, Амвросием Медиоланским и др. Для усиления благоговения перед обрядами Крещения и Миропомазания их смысл объяснялся оглашаемым только после принятия таинства (т. н. disciplina arcani - Сокровенное учение). После V в. из-за христианизации общества обычной стала имеющая основание в ранней традиции практика Крещения детей верующих в раннем возрасте; это привело к тому, что связанные с катехизацией предкрещальные чины стали пониматься символически.
В IV в. уже повсеместной стала практика соблюдать Великий пост в течение 40 дней; начала оформляться структура памятей цикла Пятидесятницы (в частности, памятники IV в. упоминают праздник Вознесения Господня и пост после Пятидесятницы; после V в. возникают Рождественские и др. посты. В церковные календари начали включать памяти святых, не окончивших свою жизнь мученически,- святителей, преподобных; кроме того, памяти мн. святых, имевшие в предшествующую эпоху местный характер, стали общими для целых областей и даже всего христ. мира.
Передача Церкви (или постройка) для совершения Б. базилик - больших общественных зданий (в первые века христиане, как правило, собирались для Б. в частных домах и на кладбищах) - дала толчок развитию церковной архитектуры и осмыслению организации храмового пространства и его отдельных элементов: алтаря, амвона и проч. Перемещение богослужебных собраний из небольших помещений в базилики, а также вовлечение в Б. широких слоев общества повлияли на его внешнюю сторону: к IV в. относятся первые упоминания о церковных облачениях, богослужебной утвари; усиливается роль церковной музыки и изобразительного искусства. Появились песнопения и священнодействия для тех моментов чина литургии, к-рые в I-III вв. не нуждались в специальном оформлении: начальной части; принесения Даров; Причащения духовенства и мирян; заключительных благодарения и отпуста.
Еще одним фактором, повлиявшим на развитие христ. Б., явилось пользовавшееся в IV в. огромным авторитетом монашество, Б. к-рого вначале имело крайне простые формы, но с кон. IV в. стало активно взаимодействовать с Б. городских церквей.
В VII-IX вв.
в связи с исламским завоеванием значительной части востока Римской империи и всей Сев. Африки греко- и латиноязычные Церкви этих регионов оказались в очень трудном положении, что, в частности, привело к ослаблению, а затем и исчезновению мн. местных обрядов (отчасти сохраняющихся до наших дней лишь в Б. нехалкидонских вост. Церквей - см. соответствующие статьи). На Востоке полностью самостоятельными оставались лишь богослужебные традиции Иерусалима и К-поля, постоянно взаимодействовавшие друг с другом. Перемещения грекоязычного христ. населения и монахов из-за угрозы захватнического нашествия способствовали широкому распространению к-польской и иерусалимской практик и приведению их к общему знаменателю. VII-IX вв. в Византии, несмотря на постоянную военную угрозу, отмечены взлетом гимнографического творчества, в первую очередь монашеского, одной из излюбленной форм к-рого стал канон.
Др. важнейшей вехой в истории правосл. Б. стало иконоборчество VIII-IX вв., после победы над к-рым резко возросло значение монашества в церковной жизни Византии, что повлекло за собой повсеместное распространение монастырских Типиконов, монашеской гимнографии и литургических книг, практики общежительных мон-рей совершать Евхаристию ежедневно и проч.; огромное влияние на визант. Б. в IX в. оказала практика к-польского Студийского мон-ря, в к-рой были соединены к-польская и иерусалимская традиции. Во время или сразу по окончании периода иконоборчества визант. чины литургии, таинств, лекционарная система и проч. подверглись пересмотру и редактуре; после IX в. Б. К-поля достаточно быстро приняло почти совр. вид.
На Западе огромный вес приобрела рим. традиция, вытеснившая в VIII в., во времена Каролингов, галликанский обряд (позаимствовав из него мн. молитвы и песнопения), а в XI в.- и испано-мосарабский.
Православное богослужение после IX в.
было неизменно ориентировано на к-польскую, а отчасти иерусалимскую и позднее афонскую богослужебные традиции. К Х в. в К-польской Церкви сформировались 2 типа Б.- соборное и монастырское, существенно отличавшиеся друг от друга. Различия не касались литургии (визант. чин к-рой, основанный на текстах IV-V вв., в общих чертах сформировался к IX в.), но относились к службам суточного круга. Соборное богослужение зафиксировано в Типиконе Великой церкви, отражавшем практику патриаршего храма - Св. Софии Константинопольской,- Б. в к-ром требовало участия Императора, Патриарха, большого числа духовенства; для мон-рей К-польского Патриархата образцовым был устав столичного Студийского моностыря. Эти 2 литургические традиции отличались как по самому составу суточных служб (к-рые в храме Св. Софии образовывали т. н. песненное последование, а в Студийском мон-ре совершались согласно палестинскому монашескому Часослову), так и по составу и способу исполнения их текстов.
Соответственно типам к-польского богослужения к нач. Х в. сформировались 2 корпуса богослужебных книг. Основная книга соборного богослужения - Евхологий (в слав. традиции разделяется на Служебник, Требник, Чиновник архиерейский) - содержала тексты литургий, священнические молитвы и ектении служб суточного круга, чины таинств и др. последований. Она была воспринята и студийской монастырской традицией: тексты литургий остались без изменений, а молитвы и ектении были распределены в рамках монашеского Часослова. Общими для 2 традиций были также библейские книги: Евангелие, Апостол, Профитологий (в слав. традиции - Паремийник, выборка читаемых за праздничным Б. текстов ВЗ), но разделение Псалтири различалось. В соборном Б. наряду с библейскими текстами употреблялась и гимнография, выписывавшаяся в Типиконе Великой ц. и в певч. книгах. В монашеских Типиконах ее объем был во много раз больше, поэтому здесь возникли особые гимнографические книги: песнопения годового подвижного круга записывались в Триоди (впосл. разделившейся на Триодь Постную и Цветную); гимнографические тексты годовых неподвижных праздников - в 12 служебных Минеях; песнопения 8 гласов седмичного цикла - в Октоихе или (только каноны) в Параклите, к-рый дополнялся сборниками однородных гимнографических текстов ( Ирмологиями, Стихирарями, Кондакарями). В отличие от кафедрального монастырское Б. предполагало также значительное число четьих текстов: поучений и слов св. отцов, житий святых.
Столь большое число богослужебных текстов и необходимость упорядочить правила их употребления привели к возникновению Типиконов; в X-XII вв. в соборном Б. К-поля использовался Типикон Великой ц., а в монастырском (и, вероятно, приходском) Б. всего греч. мира - различные редакции Студийского устава. Одна из таких редакций, созданная в Палестине и поэтому содержащая ряд палестинских особенностей, получила в XIII в. под наименованием Иерусалимского устава распространение во мн. малоазийских мон-рях, подвергшись нек-рой переработке. В нач. того века К-поль и мн. др. церковные центры Византии, в частности Св. гора Афон, подверглись разграблению со стороны крестоносцев; восстановление правосл. Б. в К-поле и на Афоне во 2-й пол. XIII в. шло уже на основе Иерусалимского устава. Повсеместная замена кафедральной традиции монастырской, в частности, привела к усилению в Б. созерцательной стороны и схематизации элементов службы, требовавших участия мн. священников, имп. чиновников, народа: распространяется иконостас, процессия императора и Патриарха во время входа в храм превращается в символический малый вход, шествие по мон-рю во время литии - в исхождение в притвор и т. д. В XIV в. на Иерусалимский устав переходят южнослав. Церкви; Русь (пользовавшаяся до кон. XIV в. Студийским уставом) сделала это примерно в нач. XV в.; с того времени Б. правосл. Церкви, основываясь на Иерусалимском уставе и воспринятом от Византии корпусе литургических книг, изменялось незначительно - за счет создания последований новопрославленным святым и чинов на различные потребы по образцу уже существующих, за счет сокращения одних обрядов или нек-рого видоизменения др., в негреч. Церквах - за счет нового перевода литургических текстов (как в Русской Церкви в XVII в.) и т. д. Определенное влияние на правосл. Б. в XVI-XIX вв. оказала зап. пиетистская практика личного благочестия.
Согласно учению Церкви, в конце времен праведники вновь приступят к древу жизни, произрастающему в Небесном Иерусалиме (см.: Откр 22. 2), и пребудут в совершенном Б.
Богослужение христианского Запада
в эпоху средневековья ориентировалось на рим. обряд и практику монашеских орденов, хотя в отдельных областях существовали местные обычаи. Как и на Востоке, тексты литургических книг организовывались так, чтобы они были удобны в использовании для тех, кто применял их во время Б. Наиболее распространены были Сакраментарий (книга, содержащая чины мессы, таинств, др. священнические молитвы), Лекционарий (книга библейских чтений, разделяемая иногда на Евангелие и Апостол), Антифонарий (книга песнопений) и сборники уставных указаний (лат. ordines). Единственным литургическим языком была латынь; церковные власти настаивали на ее сохранении. Использование за Б. только латыни одновременно с бурным развитием национальных языков вело к устранению народа от участия в литургической жизни. К нач. 2-го тысячелетия по Р. Х. нормой для народа стало очень редкое Причащение; одновременно широко распространилась противоречащая духу Евхаристии (ср.: Мф 18. 20) практика немых месс, когда священник совершал Евхаристию для одного себя. Из важнейших изменений Б. на Западе к XI в. следует отметить использование для Евхаристии безквасного хлеба, Причащение мирян под одним видом (только Телом Христовым), практически полное отделение Конфирмации от Крещения и превращение ее в чин перехода от детства к юности (в то время как Крещение совершалось над младенцами).
Для удобства совершения службы одним лишь священником тексты всех литургических книг собирались в одну - Миссал, ставший с XI-XII вв. главной литургической книгой священника. Службы суточного круга на Западе постепенно вышли из приходской практики, сохранившись лишь в мон-рях, а также в домашней молитве всех клириков, к-рым было строго предписано прочитывать эти службы каждый день. С XIII в. широкое распространение на Западе получил Бревиарий - книга, содержащая все тексты (в сокращении по сравнению с более древней практикой - отсюда название) суточных служб на весь год, использовавшаяся более духовенством и монашеством, чем мирянами. В то же время среди народа огромную популярность приобрели молитвословия для индивидуального чтения, напр. Служба Благословенной Деве Марии, а также разного рода паралитургические последования. С появлением книгопечатания стали распространяться небольшие Молитвословы, получило развитие сочинение церковных песнопений на национальных языках.
В ходе Реформации в XVI в. престиж папской власти и рим. литургической традиции был поколеблен (в частности, в офиц. католич. Б. имелись серьезные злоупотребления). Последующий политический и финансовый кризис Ватикана предвосхитил подъем национальных правительств. Все эти обстоятельства привели к радикальному изменению Б. реформаторами.
1-я богослужебная книга, выпущенная на лат. языке в 1523 г. М. Лютером, была фактически пересмотром чина рим. мессы, из к-рого Лютер исключил все следы учения о жертвенности Евхаристии. Впосл. он пришел к выводу, что необходимы более серьезные изменения в службах. В 1526 г. на нем. языке были выпущены новые, основательно переработанные последования Причащения и Крещения; эти последования наряду со службами, куда входят пение гимнов, чтение Свящ. Писания и проповедь, составляют основу Б. лютеран. Швейцар. реформаторы - Ж. Кальвин и др.- выступали против «средневековых элементов», сохраненных Лютером в богослужебной практике, особенно против мнения о реальном присутствии Христа в Дарах Евхаристии. Новой критике средневек. практика подверглась со стороны анабаптистов, отказавшихся признавать Крещение младенцев и начавших перекрещивать взрослых после исповедания ими веры. Более умеренной была реформа в Англии; Томас Кранмер, создатель основной богослужебной кн. англикан. Церкви - "Книги общих молитв",- кроме таинств Евхаристии, Крещения, Священства и др. священнодействий сумел сохранить во всеобщей практике англикан. сообщества 2 службы суточного круга.
В католич. Церкви в ответ на протестант. критику схоластического учения о таинствах был созван Тридентский Собор (1545-1563), неск. сессий к-рого было посвящено Б. Особое внимание было уделено Евхаристии, Крещению, Конфирмации и Браку, а также частной молитве, особенно призыванию святых в молитве. Была основана Конгрегация священных чинов, к-рая немедленно начала реформу литургических книг католич. Церкви с целью унификации Б. В результате тридентской реформы была создана единая литургическая практика католич. Церкви, использовавшаяся повсюду (кроме всего неск. храмов Зап. Европы и униатских Церквей) и просуществовавшая практически без изменений до XX в.
В XVII в. в протестант. церквах продолжилось движение за «очищение» Б. Англ. пуритане из-за страха перед «идолопоклонством» и идеи, что каждое действие в культе должно быть основано на Писании, отменили мн. чины и церемонии, отказались от церковных облачений, муз. инструментов, постных дней и т. д.; квакеры вообще отказались от использования за Б. физических элементов, напр. хлеба и вина в Евхаристии. Великие географические открытия и миссионерская работа привели к распространению богослужебной проповеди как среди католиков, так и среди протестантов.
В XVIII в. большое влияние на зап. религ. мысль оказала эпоха Просвещения, относившаяся с подозрением ко всему сверхъестественному. В протестант. общинах стали доминировать проповедь и изучение Писания; понимание Евхаристии и Крещения как простого воспоминания привело к их отходу на 2-й план. Реакция XIX в. на философию и богословие эпохи Просвещения оказалась двоякой. С одной стороны, романтизм (выразившийся в англикан. Церкви в Оксфордском движении, в католич.- в литургических исследованиях и т. д.) воспринял эпоху средневековья как «золотой век», что способствовало попыткам вернуть Евхаристию в центр христ. культа, с др.- дальнейшее развитие рационализма привело к отказу от мысли о таинственности Б.
Нач. XX в. совпало с движением пятидесятников, превративших Б. в опыт экстатического «крещения Духом». В то же время романтические поиски «золотого века» привели к созданию основы для научного исследования истории Б. и вызвали к жизни литургическое движение, одним из следствий к-рого явилась инициированная Ватиканским II Собором (1962-1965) литургическая реформа католич. Церкви, узаконившая Б. на национальных языках, составление новых текстов для всех чинопоследований и проч. К сер. столетия католич. литургическое движение стало влиять на мн. протестант. церкви, к-рым помог осознать свои общие корни научный анализ раннехрист. Б. Отдельные группы протестантов стали искать пути к возврату таинств Евхаристии и Крещения в центр литургической жизни. В 60-х гг. XX в. англикане, лютеране, методисты и др. переживали литургическое обновление, приведшее к появлению пересмотренных служб и новых сборников гимнов. В то же время XX в. вызвал к жизни в протестант. среде такие не имеющие основания в церковном Предании явления, как поставление женщин во священники, признание нетрадиц. браков и т. д. Мн. протестант. деноминации не были охвачены литургическим движением, и их Б. в целом сводится к молитве и чтению Свящ. Писания.
Ильинка и прилегающие к ней улицы — цитадель советской "государственности". Здесь сосредоточены едва ли не все наркоматы, центросоюз и даже сам ЦК партии. Среди всех этих железобетонных гигантов, в полном окружении их, притаились под зыбкой охраной Главискусства или только Главмузея два храма. Один в глухом переулке под самым боком ЦК партии на старой площади — храм Грузинской Божией Матери, превращенный в музей, но допущенный к Богослужению в своей нижней полуподвальной части. Другой — на Ильинке, у самых Ильинских ворот, не доходя до большого Черкасского переулка — храм святого Угодника Николы Большой Крест.
По странной прихоти судьбы, оба упомянутых храма все последние годы служили главным оплотом течения, оппозиционного митрополиту Сергию... Здесь собиралась на молитву наиболее стойкая, наиболее непримиримая церковная интеллигенция. Нигде, ни в какой части Москвы не чувствовалась так остро вся сила и мощь большевизма, как здесь, в самом сердце советской власти. И здесь же сосредотачивалась непреклонная стойкость духовного сопротивления ей и ознаменовалась геройским исповедничеством погибающих на духовном посту безвестных мучеников Церкви.
В храме Николы — Большой Крест со времени разделения, то есть с конца 1927 года до весны 1930 года, или за два с половиной года, пять раз сменялся клир — настоятель храма и сослужившие ему священники — вследствие пятикратных арестов. Первым пал в Страстную Пятницу, в 1928 году, известный и чрезвычайно популярный в Москве священник Валентин Свенцицкий. Своими смелыми проповедями и призывами к исповеднической духовной жизни он собирал себе огромную аудиторию со всей Москвы. Своим успехом он обязан был не только большому ораторскому таланту, но и горячей проповеди так называемых "монастырей в миру". С его именем связано было целое духовное движение в этом направлении в Москве.
Протоиерей Валентин Свенцицкий
После ссылки отца В. Свенцицкого в Сибирь, через какие-нибудь полгода арестованы были не только священники, но целиком весь хор, регент его и целый ряд лиц из церковного совета и паствы. Кроме одного священника, отпущенного на помощь храму из другого прихода и сделавшегося настоятелем храма, остальных священников и новый церковный хор дала сама паства, на материальном иждивении коей в тюрьме и ссылке было уже более 15-ти человек.
Новый настоятель отец Александр был настолько осторожен, что никогда не выступал ни с какими проповедями, но и это его не спасло; — через девять месяцев он был уже в Соловках. Его заменил еще более скромный и тихий иеромонах Максим, который был арестован, подобно отцу В. Свенцицкому, накануне Пасхи в ночь с пятницы на субботу, а в мае он уже умер от сыпняка в Соловках. Его заменил замечательный священник, выдвинувшийся также из паствы и получивший тайное посвящение лишь за полгода до вступления в обязанности настоятеля храма.
Сравнительно молодой, широко образованный, он происходил из круга академической интеллигенции. Занимая крупный пост в красной армии, он в течение ряда лет не боялся являться в храм в полной форме и скромно стоял всегда на одном месте в полумраке в глубине притвора. Затем, когда на отворотах его военной куртки появился генеральский "ромб", он стал показываться в храме в штатском пальто, а вскоре вся паства увидела его в алтаре в священническом облачении и узнала его как отца Измаила. Это был самый любимый священник. Он был еще популярнее, чем Свенцицкий.
Могила о. Валентина Свенцицкого на Введенском кладбище
Всем было ясно, что дни и этого священника сочтены, и это было предметом всеобщего беспокойства. Тем не менее, он прослужил на положении рядового священника около девяти месяцев и еще около двух лет в качестве настоятеля храма после ареста иеромонаха Максима. Отца Измаила арестовали под Троицын день в начале 1930 года, и о судьбе его ничего нельзя было узнать в течение долгого времени, пока в Красном кресте не появился слух о его гибели, не подтвердившийся, однако, официально.
* * *
"Светлая заутреня в прошлом году была омрачена двойным тяжелым ударом. В Страстной Четверг был закрыт храм Грузинской Божией Матери и его настоятель, священник академик отец Сергий Голощапов, был арестован, а в Великую Субботу арестовали отца Максима. Весь приход закрытого "грузинского" храма собрался на Ильинке в Большом Кресте. Церковь была переполнена. Арест обоих настоятелей и закрытие соседнего храма произвели крайне тяжелое впечатление. Многие плакали. Какое-то чувство конца переживалось всеми. Один отец Измаил был спокоен и тверд.
Народ собрался рано. В 11 часов церковь была полна. Шепотом делились впечатлениями и передавали новости церковной жизни. Стало известно о закрытии на Страстной неделе храма у Соломенной Сторожки в Петровско-Разумовской академии и об аресте там настоятеля отца Василия, ныне также погибшего от тифа в Соловках. Из пяти оппозиционных храмов осталось в Москве только два...
Долго шли приготовления в алтаре. Распространился даже слух, что все духовенство арестовано и что утрени не будет. Отцу Измаилу пришлось показаться и успокоить народ. На улице бушевали безбожники. Ожидались эксцессы. Пришлось сделать предупреждение не поддаваться провокации и сохранять спокойствие даже в том случае, если безбожники ворвутся в храм и начнут бесчинствовать. Воцарилась жуткая тишина ожидания. Два раза проходили по улице группы безбожников с оркестром и гармошками. Музыка и пьяные крики глухо отдавались под высокими сводами храма. Церковь помещалась во втором этаже и от того, что бесчинства безбожников доносились откуда-то снизу, их свист и крики казались, как из преисподней. Когда в алтарь уносили плащаницу, то страх и жуткое ожидание какой-то беды достигли своего апогея, ибо на улице под самым храмом раздался оглушительный взрыв и громким эхом отозвался под сводами храма. То были петарды комсомольцев, выходивших в поход из помещения своего штаба, расположенного в переулке почти напротив храма. Вслед за взрывом последовали громкие крики и звуки "интернационала". Под эти звуки уносили плащаницу, и тяжкая горечь сдавила сердце.
Но вот началась пасхальная служба. Отец Измаил вложил всю силу своей горячей веры и провел все Богослужение в торжественном и напряженном подъеме. Он не изменил ни одной традиции из завещанных отцом Валентином Свенцицким. И не смотря на то, что все три священника получили сан всего несколько месяцев тому назад, слова Евангелия "В начале бе Слово," — читались в обоих алтарях на четырех языках — греческом, латинском, славянском и русском. Сохранилась манера слова Богослужения произносить торжественно и величественно. Это подняло настроение молящихся. Возглас: "Христос воскресе!" — произнесен был с потрясающей силой. Все лицо отца Измаила залито было слезами восторга. Ответное "Воистину воскресе!" — вылилось с неимоверной силой из тысячи грудей в одном восторженном восклицании. И вся служба до самого конца продолжалась в том же повышенном настроении.
Но вот кончилась заутреня. Освящены чудом заготовленные куличи и пасхи. Отошла обедня. Улицы полны народа, несмотря на то что три часа ночи. Повсюду идут трамваи. В эту ночь во всех театрах даровые спектакли, начало которых особым распоряжением моссовета назначено в 11 часов вечера. Трамваи единственный раз в году идут всю ночь. Во всех клубах антирелигиозные спектакли и участие в карнавале. Последний организован во всех частях города и по особым маршрутам безбожники идут по всему городу, собираясь на общий митинг на Екатерининской площади перед домом красной армии (бывший Екатерининский институт). Отдельным колоннам была дана задача устроить демонстрацию у храма Христа Спасителя. Врываться в храмы не разрешалось. Тем не менее, две таких попытки были сделаны. Одна — в храме Христа Спасителя, где хулиганы-безбожники ворвались в собор и пытались криками и песнями помешать Богослужению. Молящиеся молча образовали сплошное кольцо из многих рядов, взявши друг друга за руки, и не пропустили никого к алтарю. Безбожники ушли ни с чем. Хуже обстояло дело у храма Иоанна Воина около Екатерининского парка, в непосредственном соседстве с домом красной армии. В храм также ворвались безбожники в масках с богохульными песнями и разогнали напуганных молящихся. Не обошлось без драк и побоев. В результате храм пришлось запереть и духовенство совершило свой подвиг в одиночестве в закрытом, окруженном со всех сторон врагами, храме.
После митинга на Екатерининской площади безбожники вновь возвратились в клубы, где во всю эту ночь продолжались танцы. Закрытие клубов было приурочено как раз к окончанию пасхальных Богослужений в храмах. Люди выходили одновременно из храмов и из клубов. Два потока встретились в одном русле и в то же время не смешивались. То были две породы абсолютно разных существ, как если бы на улице встретились толпы людей с толпами обезьян. Одни шли молча, чинно, ровной походкой со спокойными лицами. Другие, как развинченные, размахивали руками, ковыляли, как попало, ногами, горланили нарочито грубым голосом, хохотали, спорили и бессмысленно гоготали.
"Мы, небольшая группа друзей — церковники — мирно расстались у трамвайной остановки, — рассказывает М. Ар-ов. — Не хотелось входить в трамвай и встречаться с людьми в светлом, освященном электричеством вагоне. Предчувствие какой-то неприятности не оставляло меня. Но перспектива шагать в Грузины, за Красную Пресню, после долгого стояния в церкви, заставила решиться.
Я вошел в трамвай, куда вместе со мной на Красной Площади села большая ватага шумной комсомольской молодежи, по-видимому, из клуба. Сразу все настроение испортилось. В вагоне была разная публика. Были из церкви, были и безбожники. Трудно было сказать, кого больше. На углу Моховой и Б. Никитской вошел пожилой рабочий того типа, который не порвал еще связи с деревней. Высокий, здоровый, одетый наполовину еще по-крестьянски, с русой бородой, он, войдя в вагон, снял свою зимнюю шапку и громко воскликнул:
— Христос воскресе, граждане!
В первое время все с удивлением обернулись к нему, но уже в следующее мгновение все растерянно смотрели, кто куда, боясь встретиться взором с соседом. Никто ни словом ему не ответил. Все молчали. И даже комсомольская молодежь, смеявшаяся и громко о чем-то толковавшая, замолкла в общем едином смущении.
Выждав длинную паузу, мужик-рабочий каким-то надрывным и волнующимся тоном уже не так громко повторил: — Миленькие, Христос воскресе...
Новое молчание и еще большее смущение.
Наконец, женщина-кондуктор деловито и холодно ему ответила в повышенном тоне:
— Ну, гражданин, проходите, не нарушайте порядок!
Мужик весь съежился, смутился, быстро продвинулся к выходу, открыл дверцу на площадку и на пороге вдруг обернулся, выпрямился и с большой горечью в сердцах вновь произнес столь же громко:
— Воистину воскресе, православные!
С этими словами он вышел на площадку прицепного вагона и задвинул дверцу..."
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
12/25 декабря 2016 г. Неделя Св. Праотец
На праздник Рождества Христова сербская приходская община Святого великомученика Георгия в Грэнвилле (Сидней, Австралия) совершила свой первый полный цикл богослужений.
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
Богослужение мирским чином
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
Иван Ильин 
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
Сестры-иконописицы Одесского Свято-Иоанновского монастыря написали новую икону Новомучеников и Исповедников Российских для Одесской епархии РПЦЗ.
БЕСЕДА
О пострижении в монашество. 
Господи! Научи ты меня достойно благодарить Тебя за все благодеяния, которые Ты творил во всю жизнь мою и теперь творишь мне. Помню я, как, поступив в Училище совершенно безграмотным и беспомощным, я желал прежде всего, чтобы Ты вразумил меня в учении, и Сам же вложил Ты мне мысль и желание помолиться Тебе о ниспослании этого дара. И живо помню я, как Ты вдруг отверз мне ум разумети писания или письмена. Так что это удивительно было и для меня самого, и для моих товарищей. После этого из мальчика малосмысленного и безграмотного я стал довольно смысленным и грамотным: скоро первая грамотка (письмо), писанная собственноручно, известила моих родителей о моих успехах в грамоте. Затем, под Твоим водительством, я просвещался более и более, стопы мои на пути учения исправлялись; я в числе первых переходил из класса в класс. Наставники любили меня, а я любил заниматься особенно теми предметами, к коим Ты поселил во мне особенную любовь. Вот что замечательного было в это время. С особенным уважением смотрел я, бывши еще во втором классе, на учеников высшего класса и как я мечтал (я, точно, считал тогда мечтою) быть в этом классе, – величие учеников его поражало и ослепляло меня. И вот о чем я мечтал – то Ты, Боже мой, исполнил для меня самым делом. Чем ты вначале, как ты сначала был мал, ничтожен и как Господь постепенно прилагал тебе дары к дарам, чтобы ты не забылся вперед, обремененный, так сказать, множеством даров Господних. 
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
Архиепископ Аверкий сделал несколько необходимых замечаний в отчете о “внутренней миссии” Церкви, который был одобрен всем Советом епископов РПЦЗ в 1962 году:
Воскресенье 12/25 декабря 2016 г.
Одно из самых фундаментальных проявлений человеческой религиозности, состоящее в совершении особых действий, цель к-рых - установление или демонстрация связи (лат. religio) с Божеством. Во всех религиях главным выражением Б. является общественный культ; к Б. в широком смысле могут также относиться соблюдение ритуальных запретов, следование определенным нравственным принципам и т. п. Особенно ярко понимание всей жизни верующего как непрестанного Б. проявляется в христианстве (ср., напр., Рим 12. 1).
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
