Взлёт и падение Русского Зарубежья

Автор: Интернет Собор. Дата публикации: 13 июня 2017. Категория: Общество.

Игорь АРТЁМОВ

Поколение моих русских сверстников, выросшее в СССР, уже не знало того страха перед репрессивной машиной коммунистического государства, который влиял на сознание наших родителей и дедов. Не наша заслуга – но мы выросли в обстановке большей свободы и большей критичности.

Нас везде учили, что в гражданской войне 1918-1921 годов хорошие красные победили плохих белых. Но в моём окружении 1970-1980 годов любви ни к красным, ни к большевикам не чувствовалось. Любимыми афоризмом деда Николая Кузьмича, произносимом в семейном кругу, был: «Правда – это не Известия, а Известия – не Правда».

В нашем детстве не было хороших фильмов про белогвардейцев. Но даже такие формально просоветские киноленты, как «Белое солнце пустыни» или «Адьютант Его Превосходительства» рождали полную симпатию к Белым и полное пренебрежение к красным. Дух старой, докоммунистической России был близок и понятен. Этим определялся интерес ко всему прошлому, особенно – к Белому движению в годы гражданской войны и Русской политической эмиграции.

Потом, когда в конце 1980-х появился массовый самиздат, я с упоением прочитал «Ледяной поход» генерала Богаевского и «Последние юнкера» Виктора Ларионова, Концевича «Оптина Пустынь и её время» и «Россию в концлагере» Ивана Солоневича. После этого в голове всё окончательно встало на свои места. Симпатии к белым основывались теперь не только на эстетическом чувстве (белые офицеры – благородные рыцари, красные комиссары – местечковые жулики из Черты оседлости), но и на знаниях, фактах, исторической правде.

Не могу сказать, чтобы в нашем кругу Русских националистов идеализировали Царскую Россию и политику правящего класса Империи. Если бы эта политика была более национальной и более православной по духу любви к ближнему – не случилось бы у нас революции. Но, сравнивая Россию Царскую и Россию коммунистическую, отдавали своё сердце, конечно, первой.

В 1990-х годах мне выпало счастье не просто наблюдать падение советской политической системы в России – но и лично участвовать в воссоздании русского национального политического движения, в восстановлении первых Храмов и монастырей. Интерес к белой русской эмиграции в те годы ушёл немного внутрь – мы стремились возродить Белую Православную Россию на русской земле. Эмиграция была далеко – а жизнь бурлила в самой России.

Впервые выехав за границу в 2003 году, я сделал всё возможное, чтобы найти в США и Канаде остатки русской Белой политической эмиграции. Увы, это было уже время её явного упадка, ухода с исторической сцены. Это казалось печальным фактом, но не удручало фатально. Сохранялась надежда, что основные идеи Белой национальной России, сохранённые в эмиграции, будут воплощены нами на практике.

Сейчас, оглядываясь в прошлое, считаю правильным сделать этот короткий предварительный очерк о русской эмиграции 1919-1945 годов, о причинах её крепости, расцвета, затем увядания и падения. Всё это произошло при жизни трёх – четырёх поколений. Уроки и выводы, общие для закономерностей русского национального движения, нам надо учитывать строя планы развития русского движения на будущее.

Три исторических этапа русской Эмиграции

Эмиграция из России началась достаточно давно. Её можно разделить на три больших потока или этапа.

Если в 16-18 веках эмигрантов было сравнительно немного (самая большая группа – старообрядцы), то за сто лет, с начала 19 века и до начала Первой мировой войны, с территории Российской Империи уехало около 7 миллионов человек. Большинство из них уезжали по экономическим и религиозным соображениям – искать лучшей жизни в Америке или Европе. Этнических великороссов среди этих 7 миллионов очень немного – не более 5%. Уезжали в основном евреи, поляки, финны, молдаване, западные украинцы. Почти все они уезжали навсегда – на новом месте жизни стремились обустроиться, ассимилироваться, стать местными. Возвращаться в Россию в своём подавляющем большинстве эти эмигранты не собирались.

Совсем другой была русская эмиграция первой половины 20 века.
Её небольшую начальную часть составили социалисты и революционеры, которые уехали за границу в борьбе с царским правительством. Большинство из них вернулось в Советский Союз после Октябрьской революции, где они и доживали свой век в домах для старых большевиков или в лагерях ГУЛАГа.

Массовой и многочисленной стала антибольшевистская эмиграция 1918 – 1922 годов. Эмиграция тех, кто не принял советскую власть, боролся с ней. К ней в 1944 – 1945 годах присоединилась вторая волна – выходцев из коммунистического СССР, которые ушли на Запад с отступающими немецкими войсками, не желая оставаться в советском раю. Эти две разнородных части и создали феномен Зарубежной России в ХХ веке.

Разные по составу и идеологии, они, тем не менее, были идейно (хотя и не равно) враждебны советскому коммунизму и большевизму. Этих эмигрантов было, в общей сложности, не менее 3,5 миллиона человек. По национальному составу эта вторая эмиграция была в основном русская и славянская. Русскими же считали себя и были по духу большинство офицеров императорской армии, носивших немецкие или шведские родовые фамилии.

Третий этап эмиграции из России начался прибытием на Запад из СССР и РФ в 1970 – 2010 годах новой большой волны искателей другой жизни. Он продолжается и сейчас. И по национальному составу, и по духу эту современную эмиграцию, очень многочисленную и достаточно образованную, нельзя назвать русской. Она преимущественно советская, с редкими персональными исключениями. Как и большинство экономических и религиозных эмигрантов 19 века, её представители, как правило, не думают о возвращении в Россию и готовы остаться за рубежом навсегда. Особую небольшую группу в этой эмигрантской среде составляют те, кто является русским по крови и культуре, но эмигрировал после распада СССР из Средней Азии, Украины, Молдавии, Прибалтики, Казахстана или Закавказья. Этих людей лишили Родины дважды. Среди них есть как сознательные ассимилянты, так и те, кто уехал бы в Русскую Россию, которой сегодня нет.

В своих заметках я буду писать только о второй русской, белогвардейской и антисоветской по духу, эмиграции, представители которой предприняли попытку не растворяться в изгнании, а создать Зарубежную Россию. Об этих попытках и их результатах пойдёт речь. Материалы для размышлений дали мне как сами очевидцы и участники этого процесса, так и книги, рукописи, письменные архивные документы.

Белая эмиграция верила, что она находится за пределами России временно – и вернётся назад, как только падёт советский коммунизм. Большинство идейных эмигрантов в 1920-1930-х годах не принимали гражданства иностранных государств, даже не стремились учить местные языки (конечно, многие образованные русские люди их и так знали). Зачем, если скоро мы вернёмся домой, - говорили они. А пока мы здесь – надо сохранить структуры, которые понадобятся для восстановления нашей Родины.

Что это за структуры?

Армия
Наиболее идейная и боеспособная часть военной русской эмиграции, те, кто прошёл Гражданскую войну в составе Добровольческой и Русской армий генералов Деникина и Врангеля, армий Колчака и Юденича, сохранили свой костяк. В Галлиполи и на Лемносе, потом в эмиграции на Балканах, во многих государствах Западной Европы, Латинской Америки, они сохранили свой военный кадр под названием РОВС – Русский Обще-Воинский Союз, создание которого было провозглашено главнокомандующим бароном Петром Николаевичем Врангелем в 1924 году. В РОВС вошло и большинство офицеров дальневосточной Белой эмиграции, осевших в Китае, Австралии. Часть бойцов РОВС воевала во Вторую мировую войну в Русском охранном Корпусе и в Казачьих подразделениях на Балканах, некоторые – на Восточном фронте, против коммунистов.

Церковь
Часть иерархов Православной российской Церкви, оказавшихся в эмиграции после большевистского переворота, создали Русскую Православную Церковь Заграницей (РПЦЗ). На протяжении многих десятилетий церковь оставалась главным объединяющим звеном русской эмиграции. В ней соединялись люди различных сословий, политических взглядов, национальностей. Церковь в изгнании, как её нередко называли, стремилась сохранить в русских людях духовные традиции российской цивилизации. По количеству приверженцев это была, конечно, самая многочисленная часть Зарубежной России.

Политические организации
Российский Имперский Союз - Орден, Организация русских солидаристов НТС, Братство русской Правды и многие другие пытались соединить в одно целое русских людей и построить программу возрождения будущей России. Вокруг политических организаций возникали многочисленные газеты и листки, издательства, кружки и молодёжные клубы, спортивные и просветительские общества. Часть русских организаций были монархическими, другие – «непредрешенческими», третьи проповедовали «социализм с человеческим лицом». Но все они единодушно отвергали основы политической системы и идеологии СССР.

Экономическая самоорганизация
В полном соответствии с русским национальным характером, это была самая неразвитая часть жизни российских эмигрантов.

Известны люди, лично добившиеся на Западе экономического успеха и процветания. Игорь Сикорский стал известнейшим конструктором вертолётов а его конструкторское бюро – одним из ведущих в мире. Владимир Зворыкин получил мировую известность как изобретатель телевидения. Бывший военный летчик Александр Понятов стал одним из основателей индустрии по производству магнитофонов. Он всегда охотно брал на работу русских, основал Православный монастырь в Калифорнии. Но никаких больших, общенациональных структур, которые поощряли бы русский бизнес и занимались экономическим развитием русской диаспоры, не было. Церковь была скорее сама объектом благотворительности, чем местом экономической поддержки соотечественников. Многое держалось на частных меценатах-благотворителях, которые жертвовали деньги на общественные организации, школы, детские приюты и так далее. Одним из ярких благотворителей стал князь Белосельский-Белозерский в Нью-Йорке. Была широко развита кооперация и взаимопомощь на низовом уровне.

В чём главное отличие Белой русской эмиграции от всех остальных?
Белоэмигранты считали своё пребывание за границей вынужденным, временным и стремились вернуться домой – в Россию. Их ожидание не было пассивным. Белогвардейцы поддерживали личные и семейные связи друг с другом, воспитывали в русском духе своих детей, сохраняли русскую культурную среду. Для них Россия, оставалась высшей ценностью, существовал буквально культ России. Эмигранты не сливались с населением государств, на территории которых они поневоле оказались, часто жили общинами и колониями.
Агенты советской разведки очень активно работали против Белой эмиграции. Были убиты или похищены и убиты генералы Врангель, Кутепов, Миллер. Многие эмигранты и их дети попали в сети советской пропаганды, некоторые вернулись в СССР, где в основном погибли в лагерях и тюрьмах.

Немногие зарубежные государства приняли Белых эмигрантов доброжелательно. Это сделали довоенные королевство Югославия и Чешская республика, в начале 1920-х годов – Болгария, в меньшей мере – Франция и Германия. Плохо относились к русским белогвардейцам в Англии, Польше, мало кого приняли Испания и Италия. После Второй мировой войны очень многих спасла Аргентина, лично её президент генерал Перон. Причём, в Аргентину уехала самая правая, национально настроенная часть русской европейской, балканской эмиграции. Во второй половине ХХ века основным центром русской эмиграции стала Северная Америка.
Русская эмиграция, по сравнению с диаспорами многих других народов (греков, армян, евреев, даже поляков и ирландцев), была материально заметно бедна. Среди бывших царских сановников и генералов нашлось немало коллаборационистов и предателей. Так, императорский военный атташе в Париже граф Алексей Игнатьев передал советским большевикам деньги, принадлежавшие Царской России (225 миллионов франков золотом) и положенные на его имя во французские банки. Его родной брат, полковник граф Павел Игнатьев, один из блестящих организаторов русской военной разведки, пытался его застрелить, но промазал. Главы российских дипломатических миссий, имевшие немалые деньги на своих сохранившихся с царского времени счетах в иностранных банках, не спешили делиться ими в пользу героев Белого сопротивления. Генерал Врангель был вынужден буквально вымаливать у них каждую копейку, хотя бы в помощь военным инвалидам.

Русский Дух
Ядро Белой эмиграции сохраняло очень сильный, ярко выраженный русский национальный дух. Дух – понятие нематериальное. Но его можно ощутить, почувствовать. Первое поколение русских политических эмигрантов и значительная часть их детей сохраняли этот дух всю свою жизнь. Есть замечательный документальный фильм, где этот дух передан достаточно точно «Русский Корпус. Свидетельства». Его легко найти в интернете. Посмотрите.
Русская Белая эмиграция создала уникальный феномен добровольного самоограничения. Очень многие люди отказывали себе во всём, - в удовольствиях, перспективах, прихотях, материальном благосостоянии – РАДИ СЛУЖЕНИЯ ИДЕЕ.

Почему такое оказалось возможным?
Российская империя к моменту своего заката сумела создать особый культурно-исторический тип человека. Не просто крепкий телом и духом (русские дворяне, в отличие от большинства современных людей, не боялись и не чурались ни войны, ни тяжёлого физического труда, легко могли спать на соломе и есть простейшую пищу) – но преданный идее, жертвенный, глубокий и высокоразвитый, связанный неразрывно с понятиями чести. Вся дальнейшая история показала, что именно этот тип человека создал феномен Русского Белого Зарубежья. Возникнуть он мог ТОЛЬКО НА ТЕРРИТОРИИ ИСТОРИЧЕСКОЙ РОССИИ, только в живой русской культурной и духовной среде.

Носителями этого типа были в основном Белые эмигранты первой волны, старшего поколения - родившиеся в России, впитавшие в себя дух Русской цивилизации, оказавшиеся в изгнании сразу после окончания гражданской войны и в большинстве своём участвовавшие в этой войне на стороне Белых армий. Их дети, родившиеся за границей, наследовали этот дух в той степени, в которой русская среда вокруг них была плотной (семья с культивированием русскости, русская гимназия, русский кадетский корпус, русский круг общения) и до той степени, в какой у них хватало воли не поддаться влиянию окружающей иностранной среды.

Проявления русского духа
Проявления этого особого русского духа видны в литературе, письмах, стиле жизни белоэмигрантов. Возьмите в руки мемуары генералов Деникина, Врангеля, Туркула. Произведения донского атамана генерала Краснова. Книги рядовых участников Белого сопротивления – Виктора Ларионова, Сергея Мамонтова, Фёдора Елисеева. Из них буквально пышет сила, энергия, благородство, жертвенность и честность. Они писали и говорили так, как жили. Разве осталось что-то подобное после красных победителей? Вся литература советских героев – это тщательно отредактированный вымысел, приукрашенное описательство, прикрытая красивыми словами идеологическая листовка. Разве можно правдиво честно и прямо, как ты убивал свою страну? Пусть даже делал это по приказу или недомыслию.

Посмотрите на лица белых генералов и бойцов. Сейчас их фотографии можно найти повсеместно. Сравните Деникина и Троцкого, Ленина и Кутепова, Дроздовского и Урицкого, Врангеля и Сталина. Честь и благородство одних портретов будет ясно оттеняться злобой и коварством фоторяда их оппонентов. Впрочем, найдутся те, кому советские по-прежнему нравятся. Но вряд ли кто-то станет утверждать, что большевики несли с собой русский дух. Они и сами этого не утверждали.

Белые этот дух несли явно – и унесли его с собой за границу.
Главным проявлением этого духа стало, конечно же, сохранение русского образа жизни, русских икон, русских понятий о чести, русской солидарности. Главным – но недолговечным. Русский Дух не смог долго воспроизводиться без русской почвы.

Предел прочности
Я не случайно написал, что появление типа Русского Белого Рыцаря как широкого и массового явления было возможно ТОЛЬКО В РОССИИ, ТОЛЬКО НА РУССКОЙ ЗЕМЛЕ. В стране, которая прокляла и изгнала Белогвардейцев.

Парадоксы истории. Россия - это страна кричащих противоречий. Она умет рождать святых и героев, как никакая другая страна. И умеет безжалостно убивать своих лучших детей, которые оставались верны ей до последнего вздоха.

Несмотря на то, что большинство европейских стран вскоре признали Советский Союз, несмотря на отсутствие материальных средств и рассеяние, русская эмиграция первого поколения была непобедима. Её можно было физически истребить – но нельзя покорить, подчинить, заставить служить злу. Поскольку основной возраст активных участников Гражданской войны в России был 20-40 лет, то и прочности русской диаспоры хватило до конца активной жизни большинства из них, то есть примерно до 1970-х годов ХХ века.

Потом на помощь новому поколению русских белогвардейцев пришла вторая – послевоенная антисталинская эмиграция из СССР. Это продлило жизнь Зарубежной России ещё на 25-30 лет. Потом всё закончилось. Зарубежье не дало постоянного воспроизводства Русского Духа. Он исчерпался вместе с уходом его носителей. Дети и внуки русских эмигрантов в большинстве своём не стали продолжать дело родителей. Зарубежная Россия ушла, оставив о себе могучую память и немногие живые следы прежнего расцвета.
Рассмотрим процесс появления, жизни, расцвета, угасания и упадка Зарубежной России на конкретных примерах её творцов и могильщиков.

Действующие силы Русского Зарубежья

Безспорными лидерами русской военной и политической эмиграции до Второй мировой войны стали вожди Белой Армии – генералы Пётр Врангель и Александр Кутепов. Потом – генералы Евгений Миллер и Алексей Архангельский. Среди казаков пользовались большим влиянием Донской атаман Пётр Краснов и генерал Андрей Шкуро. В Югославии русские силы возглавили генералы Михаил Скородумов и Борис Штейфон. Нет сомнения, что эти люди не играли роль патриотов, как это часто принято в современном мире.

Они боролись за то, во что верили, и жили так, как подсказывали им честь и совесть.

Большинство из них были, тем или иным способом, уничтожены советскими коммунистами или погибли в борьбе.
Молодые белые офицеры – Виктор Ларионов, Сергей Мамонтов, Мария Захарченко-Шульц, Николай Зуев, Сергей Аксаков - дали примеры практической жертвенной борьбы с коммунизмом. Они сражались против большевизма и винтовкой, и интеллектом. Биография большинства из них не написана. Многие дела их остаются архивной тайной, или канули вовек вместе с уходом самих героев.

Самой заметной силой на военном и политическом фланге Белой Эмиграции был РОВС (Русский Обще-Воинский Союз). Большинство его членов были правыми, монархистами и националистами.

Более либерально и просоциалистически настроенные эмигранты объединялись вокруг НТС.
Немалого развития добилась Русская Фашистская Партия Константина Родзаевского с центом в Харбине (Китай).

Вторая Германская война
Печальным рубежом для действующих и борющихся организаций русской политической эмиграции стала Вторая мировая война. В столкновении между собой огромных исторических сил – коммунизма, фашизма, либерализма, Русское Зарубежье не могло играть роль абсолютно самостоятельную. Оно оказалось разорванным, расколотым, но до конца старалось нести факел своей борьбы.

В Большинстве европейских стран деятельность русских организаций была в годы войны либо запрещена, либо сильно ограничена. Некоторые, наиболее энергичные и молодые русские эмигранты, надеялись освободить Россию при помощи Вермахта. Они верили, что победив коммунизм, немцы не смогут покорить Россию. Что в России будет создано русское национальное правительство. Но немцы не победили коммунизм. Да и собирались ли они это делать?

После войны, когда СССР и НКВД стали хозяйничать на многих европейских территориях, большая масса эмигрантов должна была уехать в Америку – Аргентину, США, Канаду. Те, кто не уехал, например колчаковский генерал Войцеховский, капитан - дроздовец Иван Виноградов или писатель Василий Шульгин (это имена-иллюстрации, реальных людей были тысячи) отправились после 1945 года в советские тюрьмы и лагеря. Можно сказать, что политическая деятельность русских организаций после окончания войны, особенно в Европе, сошла почти на нет. Европа перестала быть центром русской Белой эмиграции.

Америка
Во второй половине ХХ века эпицентры активной жизни русских эмигрантов переместились за океан. Центрами Белой эмиграции стали Нью-Йорк, Сан-Франциско, Чикаго, Буэнос-Айрес, Монреаль. Несмотря на то, что многие русские организации, в том числе самая крупная из них – РОВС, продолжали действовать, но прежней силы и численности они уже не имели. На несколько десятилетий вперёд жизнь Зарубежной России начинает концентрироваться вокруг Русской Зарубежной Церкви (РПЦЗ).

Церковь за рубежом 
История РПЦЗ может очень ярко показать историю нашей эмиграции. На примерах нескольких поколений её возглавителей видно, как менялась сама эмиграция, её дух и состав.

Возникнув организационно в 1921 году и охватив своими приходами все страны русского рассеяния, Церковь Заграницей до 1944 года имела Синод и канцелярию в сербском Белграде. Это была чисто белогвардейская, Русская по духу и непреклонная к советизму церковь, которой руководили иерархи, получившие свой сан ещё в Российской империи. Митрополиты Антоний Храповицкий и Анастасий Грибановский, архиепископ Виталий Максименко являются яркими представителями этой Белой церкви. Таких людей нельзя было ни завербовать, ни «перековать», ни обманом склонить к сотрудничеству с коммунистами. Их принципы основывались не только на идеях, но и на личном опыте. Пока были живы эти «зубры» русской традиции и пока они управляли церковным кораблём (1920-начало 1960-х годов), у советской власти не было никаких шансов победить РПЦЗ.

Вторая волна руководителей Зарубежной церкви связана с поколением, которое начало свою жизнь в императорской России, но было выброшено огнём гражданской войны за её пределы в молодом возрасте. Некоторые из епископов (Никон Рклицкий, Серафим Иванов), были в молодости белыми офицерами. Другие – св. Иоанн Шанхайский, митр. Филарет Вознесенский, связали свою жизнь с церковью в юные годы. В общем и целом, они продолжали вести церковный корабль принципиальным курсом. Но, поскольку вера русской эмиграции в скорую победу над большевизмом рухнула, в руководстве РПЦЗ появились люди которые, под предлогом борьбы с коммунизмом «любой ценой» стали готовы сотрудничать с «антикоммунистическими службами» иностранных государств. Одним из сторонников последнего курса (трудно сказать, как глубоко он был в него вовлечён) называют многолетнего главу канцелярии Синода РПЦЗ, затем епископа Григория Граббе. Его ближайшим союзником стал Серафим Иванов.

Следующей группой зарубежных церковных иерархов являются те, кто был увезён из России в раннем детстве, не мог лично участвовать в Белой борьбе, но впитал «русский дух» непосредственно от своих родителей. К этой морально безупречной когорте относятся епископы Аверкий Таушев, Антоний Бартошевич, Серафим Дулгов. К ней же принадлежит и последний настоящий глава РПЦЗ митрополит Виталий Устинов.

В Духовном плане череду истинных иерархов и служителей РПЦЗ замыкают люди, родившиеся в СССР, прошедшие через «катакомбы Веры» в коммунистическом государстве, оказавшиеся в эмиграции после Второй мировой войны. Яркие представители этой линии – епископы Леонтий Чилийский и Нектарий Концевич, иеромонах Анастасий (Швецов-Загарский).

Межвременье (1980-1990 годы)
Время необратимо уводило в вечность поколения тех, кто нес в себе образ и идеалы Русского Зарубежья. Как правило, в семьях русских эмигрантов только некоторые из детей, выросших на чужбине, имели желание продолжать дело своих родителей. Внуки же не делали этого практически никогда. Русская эмиграция, некогда многочисленная, сложная, яркая – переживала в 1970 – 1990 годах процесс упрощения, ассимиляции. Эмиграция как целостное явление постепенно, но неуклонно исчезала.

Становилось меньше русских прихожан в русских православных храмах. Часть их перешла в храмы автономной Американской Православной церкви – здесь служили на английском и не докучали утратившим свою национальную идентичность людям разговорами о России. На их место приходили обращённые в православную веру американцы, европейцы, латиноамериканцы. Они дали русскому Зарубежью таких святых подвижников, как иеромонах Серафим Роуз или хранитель Монреальской Чудотворной Иверской иконы брат Иосиф Муньос.

Менялся и состав руководства РПЦЗ. Последний её первоиерарх митрополит Виталий считал, что вся жизнь русского рассеяния должна находиться под контролем церкви. Он был искренним патриотом исторической России. Но, в отличие от митрополитов Анастасия и Антония, не очень поддерживал, а иногда и прямо мешал работе русских православных политических кружков и организаций за рубежом. Была в этом и ревность, и недальновидность. Одной рукой благословлял – другой требовал подчинения и сдерживал. Наверное, он верил, что так надо, что так будет лучше. Что церковь опытнее и мудрее. Но вышло иначе.

Соборность или синодальность?
Такой вопрос встал перед активными деятелями русской эмиграции уже в 70-х годах прошлого века. Практически все русские эмигранты понимали важность Православной веры и готовы были строить свои общественные движения на основе Православия. Но в руководстве РПЦЗ, которой тогда административно фактически управлял будущий епископ Граббе, начал господствовать не соборный (когда важные вопросы общественной жизни решают все члены церкви – и священство, и миряне, на открытых собраниях – и соборах) а синодальный подход. В рамках этого подхода безусловная власть принадлежала Синоду РПЦЗ, фактически – его властному секретарю Г.Граббе. В 1970-х годах митрополит Монреальский Виталий (Устинов) действовал в тесном союзе с секретарём синода. Ранее они совместно активно противодействовали деятельности святителя Иоанна Шанхайского в Сан-Франциско, который был сторонником соборного подхода к решению церковных и общественных вопросов.

Всемирные конгрессы молодёжи
Ярким проявлением общественной жизни Белой эмиграции стало проведение первых Всемирных Конгрессов Русской Молодёжи в Монреале в 1973 и 1976 годах. На первом конгрессе было 308 делегатов со всего Русского Зарубежья – очень много для условий коммуникаций того времени. Впоследствии участники этих конгрессов заключили между собой аж 33(!) брака – так велико было желание русских парней и девушек искать своих в чужом иноземном море.

Эмоциональный подъём был очень высок. Активисты сбора Конгрессов (Владимир Беляев, Георгий Новицкий, Михаил Григорович-Барский, Александр Рар и другие) предприняли титанические усилия для сплочения делегатов и установления между ними постоянной связи. Стали издаваться печатные информационные листки, которые рассылались по сотням адресов, размножались машинописно, проводились собрания. Начали печататься небольшие просветительские брошюры. Но руководство РПЦЗ отнеслось к такой инициативе сдержанно. «Отцы синода» не хотели, чтобы русская энергия выходила из - под их контроля. Некоторые из епископов стали прямо заявлять, что любая инициатива, не относящаяся прямо к интересам церкви – не полезна. В дальнейшем молодёжные конгрессы проходили под плотной опекой церковных иерархов, ответственным за их организацию был назначен Пётр Пагануцци, а первоначальные организаторы движения были от него оттеснены. Серьёзной политической координации налажено не было и молодёжное движение, большая надежда Белого Зарубежья, постепенно пошло на спад.

В Православии мечтой и целью всегда была Симфония – то есть гармония между светской властью, светским обществом и Церковью. Наверное, в некоторые периоды русской истории у нас была такая Симфония или хотя бы её элементы (при митрополите Алексее Московском, при первом патриархе Филарете Романове), но чаще церковь в России оказывалась под контролем и на побегушках у властей государства. Особенно в синодальный период. В конце существования Русской Белой эмиграции в 1970-1990 годах была предпринята попытка сделать обратное – подчинить гражданское русское общество интереса Синода. Окончилось это плохо и для церкви – и для общества.

Несмотря на то, что среди русских эмигрантов в эти годы было немало тех, кто хотел выпускать газеты, заниматься политикой, строить русскую политическую нацию за рубежом (Николай Казанцев, Георгий Лукин, Николай Высоковский, братья Константин и Дмитрий Веймарны, Владимир Беляев, Георгий Новицкий, Пётр Колтыпин, Игорь Яблоков и многие другие) русские общественные структуры поддерживались РПЦЗ в основном символически, - в виде съездов молодёжи, конференций, банкетов, торжественных богослужений. Организационная и материальная поддержка, то есть вещи наиболее существенные, носили частный характер. Но именно церковь концентрировала в это время максимальные материальные возможности (сколько русских стариков оставляли ей по завещаниям своё имущество и свои архивы), имела авторитет «от Бога» и разветвлённую структуру приходов – то есть сеть по всему миру. Эта сеть не была использована. Её сохранили для того, чтобы потом «продать оптом» в путинскую РФ.

Активно работала в Зарубежье советская разведка. Её деятельность стала особо явной после распада СССР, когда на Запад под видом экономических мигрантов – учёных, деятелей культуры, предпринимателей пришли тысячи людей, являвшихся агентами КГБ. Трудно сказать, кто именно из зарубежных иерархов прямо и непосредственно продался, а кто был просто соблазнён, запутан и обманут. Но факт остаётся фактом – именно епископы РПЦЗ в 2000-е годы положили крест на её самостоятельное существование.

Масоны
Известно, что аристократия в Российской империи конца 19 – начала 20 веков была очень сильно вовлечена в деятельность масонских лож. В ложи вступали, по мужской линии, семьями, в течение нескольких поколений. Масоны аристократы занимали потом ведущие государственные должности в стране. Масонами перед самой октябрьской революцией были, например, директора департамента полиции Алексей Лопухин, командир Корпуса жандармов и товарищ Министра Внутренних Дел Империи Владимир Джунковский, руководитель внешней разведки Департамента полиции Пётр Рачковский (весьма вероятно, что он стал одним из организаторов убийства Министра Внутренних Дел Плеве), - то есть люди, которые должны были охранять Россию.

Масонами были почти все основные члены Временного Правительства, руководители революционеров Ленин и Троцкий.
Всегда и во все времена масонство было связано, более или менее явно, с разрушением традиционного общества и талмудическим еврейством.

Не случайно в Белых Армиях гражданской войны в России, сражавшихся против революции (по сути – против масонского Нового мирового порядка) была так мало отпрысков титулованной российской знати (исключения – молодые офицеры, сознание которых не было ещё отравлено семейным масонством). В ряды белых пошли в основном выходцы из незнатного и небогатого служилого дворянства, казаки, студенты, кадеты, гимназисты. А многие титулованные аристократы, отсидев несколько лет мирно под большевиками, затем без больших препятствий со стороны советской власти выкатились в Париж или Лондон.

В русской эмиграции центром масонства стал Париж. До второй мировой войны там процветали многочисленные ложи, наполненные бывшими царскими чиновниками, дипломатами, коммерсантами как иудейского, так и христианского происхождения (в русских ложах отметим роль Л.Д.Кандаурова, П.А.Бобринского, В.Д.Кузьмина-Короваева). Ни на РОВС, ни на РПЗЦ в то время масоны заметного влияния не оказывали.

Ложи в Америке
После второй мировой войны начался перенос русских эмигрантских центров в США. В стране, которая была создана масонами, которая гордилась и гордится масонскими статутами своей политической элиты, русские эмигранты оказались в обстановке, сильно отличной от атмосферы Берлина или Белграда. Не известно практически никаких серьёзных фактов об активной деятельности российских масонских лож в Северной Америке. Это означает только то, что прибывшие в Америку российские по происхождению масоны просто вливались в американские ложи, подчинились их влиянию и утратили самостоятельность. Митрополит Виталий (Устинов), встав во главе, церкви осознал угрозу со стороны масонства. Он обличал «каменщиков» публично, отправил на покой тех архиереев, которых считал замешанными в их дела. Но было уже поздно.

Кто из видных русских эмигрантов в Америке был масоном?
Не берусь делать исследование по этой обширной и очень тонкой теме. Как уже было сказано, во многих российских аристократических семействах масонство стало своеобразной семейной традицией. Там где масонство, там всегда рядом и спецслужбы, и интриги, и тёмные дела.

Масонский фактор в разрушении РПЦЗ и подрыве сил Русского Зарубежья заслуживает внимательного изучения. История наверняка откроет новые факты. Есть много обстоятельств, о которых также стоит помнить. Почему так быстро, безоглядно пошли на контакт с властями РФ представители Объединения Зарубежных кадетских корпусов? Только ли по наивности? Почему легко, почти без сопротивления отдали в РФ архивы из русского дома «Родина» (Лейквуд), Русского культурного центра в Нью-Йорке на 86 улице, казачьего музея в Хауэле и из других мест?

Могильщики
После отстранения митрополита Виталия РПЦЗ возглавил митрополит Лавр Шкурла. Русин по национальности, очень невнятно говоривший по-русски, этот тихий и неброский человек, тем не менее, многократно ездил в коммунистическую Чехословакию, потом в демократическую Россию и, неизбежно, имел тесные контакты не только с церковными властями РПЦ МП, но и со спецслужбами и светскими властями РФ. Как наместник Джорданвилля, административного центра РПЦЗ, он концентрировал в своих руках также архивы и немалые денежные пожертвования прихожан. Под руководством Лавра РПЦЗ перестала существовать. Вскоре после церковного объединения (2007) не стало и самого (2008) пятого номинального главы РПЦЗ митрополита Лавра. Мавр сделал своё дело.
Его ближайшее окружение – епископы Илларион Капрал, Михаил Донсков, Гавриил Чемодаков, Пётр Лукьянов, - которые вначале на словах яростно выступали против экуменизма и подчинения РПЦЗ «сергианской» Московской патриархии, вдруг очень быстро в 2000-е годы стали пророссийскими, промосковскими и сдали РПЦЗ с потрохами властям путинской РФ. Другие, например Марк Берлинский, никогда особо и не скрывали своей работы на спецслужбы РФ.

Как это случилось? Что произошло с русской эмиграцией?
Кто-то скажет - их купили за деньги. Или испугали. Или шантажировали (епископа Кливлендского, например, не раз обвиняли в мужеложестве). Или обвели вокруг пальца. Другие скажут – они искали блага для церкви.

Я немало думал над этим вопросом.
Как благородная Белая церковь, наследница знамён Добровольческой армии и Приамурского Земского Собора, смогла слиться с советской церковной иерархией?

По сути дела – отказаться от дела и идей Белой эмиграции, капитулировать?

В силу разных обстоятельств, мне доводилось в 2000-е годы лично встречаться и беседовать со многими из будущих зарубежных церковных коллаборантов (с митрополитом Лавром, с епископами Донсковым, Чемодаковым, Капралом и др).

В это же время, и немного раньше - доводилось общаться в РФ с правящими епископами - князьями российской церкви РПЦ МП (Питирим Нечаев, Евгений Верейский, Сергий Солнечногорский, с епископами в Нижнем Новгороде, Иркутске, Йошкар-Оле и др).

Выводы такие:
Ни русский национализм, ни Белая Идея, ни душевное благородство не передаются по наследству. К моменту объединения церквей и советские (российские) и зарубежные иерархи Православной церкви стали ОЧЕНЬ ПОХОЖИМИ ДРУГ НА ДРУГА. Похожими по своей упрощённой внутренней организации, корысти, мелочному материализму, бездуховности. Не случайно как те, так и другие вполне равнодушно относились к борьбе русских националистов против политики постсоветских властей РФ.

Ни в тех, ни в других не стало заметно никакой идеологии, никакого Служения Святой Идее. Это были скорее чиновники, хитрые приспособленцы, сделавшие церковную работу своей обычной служебной карьерой.

Материальная жизнь окружающего их мира, отсутствие борьбы , трудов и лишений вначале раздробили, а потом и съели без остатка Белую сущность руководства РПЦЗ последнего поколения. Их объединение между собой (бывших белых и бывших красных) стало логичным, непротиворечивым. Возникла заинтересованная сторона (власти РФ), которая создала схему и канву объединения, подвела под неё материальную базу и учла при этом житейские интересы как жалких современных зарубежных епископов, так и их коллег из РФ – и те радостно бросились в объятия друг другу.

А живой церковной общины, той самой русской Белой эмиграции, которая могла бы не допустить поглощения, уже не было на белом свете. Белая Зарубежная Россия покоится в земле на кладбищах Джорданвилля, Джаксона и Ново-Дивеево.

Русские не погибли
Из моих заключений не надо делать пессимистических выводов. Белой Русской эмиграции больше нет. Но русский народ есть.
Идеи Белых героев не исчезли. Сегодня их, как правило, не несут с собой прямые потомки белых генералов и офицеров, ставшие буржуазными гражданами США и Евросоюза. Но их несут с собой многие рождённые в Союзе и Российской Федерации русские люди. И идеи, и тип людей воспроизводит вновь и вновь РОССИЯ, РУССКАЯ ЗЕМЛЯ. Дух нашей истории, дух православия, память о предках и голос родной земли есть основа современного русского национального самосознания. Книги, исторические примеры и живые предания его только обтачивают и оформляют.

С момента своего возникновения в начале 1990-х годов многие современные православные русские национальные организации, такие как Русский Общенациональный Союз (РОНС), однозначно воспринимали себя как наследников Белого Дела.
Дух генералов Дроздовского, Маркова, Кутепова живёт в сердцах тысяч молодых русских людей, которые, быть может, имеют самые общие представления о Русской Смуте, гражданской войне, Зарубежной России.

Дух веет там, где он волит. Зарубежная Россия совершила подвиг, сохранив до наших дней живую традицию русского сопротивления. Божий промысел не оставляет Россию.

Источник

Печать E-mail

• Назад
• Вперед