Митрополит Антоний: Слово на Пасху (1907 г.)
Смерти празднуем умерщвление,адово разрушение, иного жития вечнаго начало!
Понимаешь ли, христианин, смысл этих слов? разумеешь ли, чему так светло радуешься в эти спасительные дни воскресения Христова? Тому ли только, что оплаканный тобою во дни Страстной седмицы Божественный Страдалец воскрес во славе? что враги Его не остались победителями? Тому ли, что событие воскресения подтвердило Его Божескую сущность? тому-ли, что оно удостоверило собою безсмертие и наших душ?
Поистине, радуешься всему этому, но и чему-то еще большему. Христианин мыслится всегда, как борец за правду и добродетель. Но борец сей не бывает в этой жизни видимым победителем. Со своею жаждою правды, чистоты и любви он скитается среди грешников, как Авраам; работает у Лавана, как Иаков; продается братьями, как Иосиф; отвергается соплеменниками, как Моисей; изгоняется детьми своими, как Давид. Лишь к самому концу жизни некоторые праведники начинают созерцать благие всходы своих духовных насаждений; лишь немногие видят посрамление и обличение врагов. Но в это время неумолимая смерть уже отверзает им самим холодный гроб, уравнивающий для земли и праведных и грешных. Они только что созрели для разумной жизни и для научения других, как должны с нею разстаться. Другие же разстаются с нею в безсильной борьбе против злобы и лжи вокруг себя и в себе самих; умирают как бы слыша злорадный смех нечестивцев, кощунственную похвальбу безнаказанных грешников. Они разстаются с земною жизнью, понимая со всею ясностыо, как неправы те мыслители, или, точнее, — риторы, которые стараются утешить правдолюбцев, говоря, что созданное ими добро продолжит свою жизнь в их друзьях и детях. Они знают, что это неправда, что крутую лестницу добродетели каждое поколение и всякий человек проходит с начала и в тяжкой борьбе среди претыканий и падений; знают, что обличенная ложь, посрамленное зло обличены только в глазах их поколения, а потом эта же ложь поднимается в общественной жизни, как поднимается весной скошенная или потоптанная прошлым летом крапива или белена, вопреки современным басням о последовательном духовном совершенствовании поколений или, так называемом, прогрессе. Откровение живописует нам противоположную печальную истину жизни. Против Бога и святых Его выступает страшный зверь, а прежде господствовавший в мире дракон передает ему свою власть; у зверя семь голов, и вот одна из них получает смертельную рану, но рана исцелевает и вся земля дивится, следя за зверем, и рабски поклоняется дракону и зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним? И даны были ему уста, говорящия гордо и богохульно (Апок ХIII. 1 — 2). Правда, недолго властительствует зверь, но потом появляется новый зверь с ложными чудесами, и так далее. Они получают свое праведное воздаяние; их ложь обнаруживается, но одну ложь заменяет другая, и так жизненное поле все остается в обладании неправды. Вот, в каком смысле и святый Павел говорит: „если мы только в этой жизни надеемся на Христа, то мы несчастнейшие из людей“ (1 Кор XV. 19). Хочешь-ли наглядных подтверждений сей истине? О, их так много пред нашими глазами! Могло-ли русское общество, возрожденное и просвещенное жертвою 1881 г., допустить, что к нему вернется, и вернется так скоро, безумие нигилизма, безумие злобной ненависти к родине, к Церкви? а бред вызывания духов? а бред чужебесия? Не казалось-ли все это раз навсегда заброшенным, постыдным эаблуждением? Зверь был поражен в главу, но глава его исцелела, „и дано ему было вести войну со святыми и победить их; и дана ему власть над всяким коленом и народом, и языком, и племенем“ (Апок XIII. 7).
Итак, как общественная жизнь с ее борьбою добра и зла, так равно и жизнь личная христианина-подвижника, не имеют своего разумного завершения здесь на земле. Здесь, на земле правды нет и никогда не будет, а Господь и апостолы Его предсказывают, что зло будет все укрепляться и что Он, возвратясь на землю, едва ли обрящет и веру у кого-либо (Лук XVIII. 8). Если есть правда, если есть победа для добра и истины, то не здесь их утверждение. Здесь явившегося Бога не познал Его избранный народ, Его приговорили к смерти, как преступника Его-же собственные первосвященники. Трепетала земля, не снося такого злодеяния, померкло солнце, раздиралась завеса, отверзались гробы мертвых, но злоба человеческая не вразумлялась, и собор суеты исполнял мздою десницу первых свидетелей воскресения, чтобы они говорили, будто Мертвец украден учениками, когда они спали.
Им Он более не являлся. Его „Бог воскресил в третий день и дал Ему являться не всему народу, но свидетелям предизбранным от Бога“, как говорит апостол Петр: „нам, которые с Ним ели, пили по воскресении Его из мертвых“ (Деян X. 40).
Да! им—свидетелям уже не страшна видимая победа зверя, зверя заблуждения, злобы, упорства, лжи и народного обмана. Над всеми этими зверями прежде царствовала смерть, а Он, их возлюбленный Учитель и Его учение, царствуют над самою смертью. Вот Он между ними, дает Себя осязать и принимает пищу, обличает их маловерие и их же прощает и ободряет!
Прежних правдолюбцев и мудрецов смерть в своем неодолимом господстве научала презирать суетные приманки жизни, но она же и обезценивала значение добродетели, погибающей под ее косою вместе с пороком. Избранный народ знал от Бога нечто лучше, — знал о безсмертии душ и о загробной жизни и ожидал воскресения праведников в далеком будущем, как уверяют нас книги Маккавеев. Но все это было так далеко от насущной жизни и от ее подвига, который любить научила людей евангельская проповедь. Последняя повелевает любить жизнь и людей, она научает нас чистоту детства ставить выше земной мудрости и богатства, лобызать покаяние, прощать грешника и радоваться обращению беззаконных. Она учит, как бы собирать крупинки блага и добра, идти со светильником чистоты и милосердия сквозь тьму житейской неправды; она требует, чтобы вечное воздаяние было бы не где-либо далеко, в совершенно иных формах жизни, но уповает на воскресение плоти, на новое небо и на новую землю, в которых живет правда (2 Петр III. 13). И вот Господь возвратился живым к Своим друзьям из того мира правды, с плотию и костями, со знаком тех язв, которые нанесли Ему злодеи! Значит, смерть безсильна убить Его, убить тот подвиг, которым подвизался христианин. Она сравнивает во едино все земное, царя и нищего, старца и младенца равно возвращает персти, но для живущего со Христом нет смерти! „Веруяй в Меня, аще и умрет, оживет, и всяк живый и веруяй в Мя не умрет во веки“ (Иоан XI. 25). В иной светлой и чистой жизни продолжается и усовершается полнота любви и чистоты христианина, предначатая здесь подвигом борьбы. Этот подвиг вне пределов смерти. Кто умертвился добровольно миру, тому нет смерти. Только тело его будет истлевать во прахе, но ведь он еще при жизни распинал свою плоть с ее страстями и похотями (Гал V. 24), а все то духовное сокровище добродетели, которое он стяжал себе здесь во Христе, оно будет жить с ним там со Христом, и вместе с Ним, обладающим и небом и землею, праведники будут продолжать свое участие в борьбе добра против зла, молитвою и любовию участвуя в спасении других, как говорит Апостол Павел (1 Кор IX. 22, 23).
Эти мысли и эти чувства охватывают во дни воскресения всех верующих могучим порывом. Воскресший Христос как-бы обнажает пред нами чертоги Своего небесного царства, как-бы дает предвкушать радость вечного общения с Ним в животе грядущем, и вот мы возносим Ему торжественную песнь: „ О Пасха велия и священнейшая, Христе! о мудросте, и Слове Божий, и сило! Подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни царствия Твоего“.
Такое чувство живого общения со Христом и Его вожделенным раем и наполняет нашу душу восторгом в эти дни. Оно-то и изливается во взаимных, исполненных братской любви, приветствиях, в прощении врагов, в стремлении весь мир обнять любовию Христовой. Да, такое предвкушение рая Божия в день Пасхи, такое победное радостное чувство конечно связано с размышлением о событии Христова воскресения; но этим ли размышлением оно внушается нам? многие ли из нас способны углубляться в священные догматы веры? Нет—благочестивое размышление только содействует святому чувству у тех немногих, которые способны богословствовать, а те многие, которые способны чувствовать, но не богословствовать, да и сами богословствующие, получают радость Христову, как дар благодати, ниспосылаемой верующим в эту святую ночь от Источника благодати. Этим-то Господь каждогодно свидетельствует Церкви истину Своего воскресения, что Он таинственно изменяет сердца верующих, дает им вкусить райской радости, делает их как бы вдохновенными пророками, провозвестниками грядущего вечного жития, начало которого они непосредственно чувствуют в своих сердцах. О, христианин! Не ищи Бога в дали от себя! Вот Он, вот Он открывается тебе и всем в ночь воскресения! Ты ничего нового не узнал сегодня отвне, но внутренно ты обновлен: тебе стало ясно твое общение со Христом, прежде потемненное суетой жизни! Утверди его в твоем сердце, закрепи его подвигом любви и чистоты, не дай святого семени на расхищение птицам при пути. Пусть это начало вечного жития, как светлый уголек, сокрытый в душе твоей, согревает и освещает дальнейшие дни твоего земного странствия. Пусть из года в год ночь Святой Пасхи, опираясь на новые и новые подвиги твоей жизни, все шире и шире открывает пред тобою завесу грядущего жития, блаженного, святого и вечного,— дабы не обманчивые мечтания об ожидаемом несбыточном счастье на земле руководили твоею душою, но стремительная жажда грядущего единения со Сладчайшим Иисусом и всеми Святыми в царстве небесном. „Подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни царствия Твоего!“ Аминь.
Напечатано в „Вол. Епарх. Ведомостях", № 14, 1907 г.
Источник: Епископ Никон (Рклицкий). Жизнеописание Блаженнейшего Антония, Митрополита Киевского и Галицкого. т. VIII. Издание Северо-Американской и Канадской епархии.1961 г., с.с. 334-342.
Сверено с оригиналом