"Новые мученики Российские". Том III. Глава VII. Сергий, митрополит Литовский и Виленский
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕВ миру Димитрий Воскресенский был сыном старого московского протоиерея, учился в Духовной семинарии и не успел ее закончить "благодаря" революции; в это время ему было лет 18-19. Он был послушником у последнего ректора Московской Духовной академии епископа Феодора, который жил в Москве в Даниловом монастыре, где и принял монашество с именем Сергия в 1923 году. В 1926 году он перешел в канцелярию Патриархии. Это был первый год управления Церковью митрополита Сергия. Одаренный, умевший разговаривать с представителями советской власти, он быстро стал делать карьеру, занял место секретаря патриаршей канцелярии и в 1929 году был хиротонисан во епископа (кажется, Волоколамского), викария Московского. Время было трудное, большинство епископов было сослано, часть Церкви ушла в катакомбы, часть старалась приспособиться и жить. В число приспосабливающихся попал и епископ Сергий. Манера угодничества не могла внушать доверия окружающим. В Москве молодого Епископа считали простым агентом НКВД. Он обвинялся в интригах и доносах.
С захватом Прибалтики большевиками в 1939-1940 годах в эту область были направлены ими особо проверенные люди. В это же время скончался там престарелый митрополит Литовский Елевферий. На место умершего был назначен с саном митрополита Сергий. Приехал он не как представитель гонимой большевиками Церкви, а как полномочный представитель Москвы, облеченный большою властью. Он свободно в любое время соединялся по телефону с Москвой, что другим было почти недоступно. Митрополит имел много светских манер и привычек и не принадлежал к разряду епископов-исповедников, а тем более мучеников, но уставное богослужение любил и сам исключительно благолепно служил. Разрешив митрополиту Сергию переезд в Прибалтику, НКВД окружило его доверенными людьми, помимо того что он сам им был хорошо известен.
Когда наступило 22 июня 1941 года — приход немцев — власти, по-видимому, получили приказ эвакуировать его во что бы то ни стало. Экзарх спрятался в подвале Рижского собора и не был найден там секретарем, искавшим всюду своего епископа. Есть сведения, что секретарь позднее был расстрелян большевиками за эту неудачу.
Легко изменив советской власти, Митрополит остался верен Патриархии с прямым для себя риском. В особом "Меморандуме по поводу положения Православной Церкви в Остланде", от 12 ноября 1941 года, митрополит Сергий изложил немцам тяжкое положение гонимой Церкви под властью безбожников, оправдывая позицию Московской Патриархии, в которой сам был действующим лицом.
В этом докладе митрополит Сергий стремился доказать немцам, что современное ему московское церковное управление стоит в позиции "абсолютной аполитичности". "Верующие должны стойко исповедовать Божественную правду и в данном случае умирать мученическою смертью," — пишет он. Он категорически отрицает, что "руководство Патриархата дало себя свести до положения безвольного инструмента советского правительства". Говоря правду, что Патриархия, как и все христиане, внутренне не примирилась с большевизмом и испытывают к нему отвращение, что советское правительство относилось к Патриархии с недоверием и враждебностью, постоянно следило за ним, производило среди членов его аресты, митрополит Сергий категорически отрицает, что управление Патриархии "настолько унизилось, чтобы служить инструментом советского правительства", умалчивая о всех случаях политических выступлений Патриархии заведомо неискренних и сеющих заблуждение в иностранные массы и о политических обвинениях, которые сама Патриархия предъявила членам Церкви для оправдания власти в гонениях и преследованиях их.
Сам митрополит Сергий, в прошлом известный жестокими выступлениями в защиту Патриархии против "тихоновцев", против епископата, духовенства и мирян, не подчинившихся митрополиту Сергию (Страгородскому), порвавших с ним и уходивших в катакомбы, теперь свидетельствует: "Вообще же существовала в России очень живая тайная религиозная жизнь (тайные священники и монахи, тайные молитвенные места, тайные богослужения, крестины, исповеди, причастия, свадьбы, тайные теологические занятия, тайное хранение Священного Писания, литургической утвари, икон, священных книг, тайные сношения между общинами, епископствами и руководством Патриархата и т.д.)". Поскольку сама официальная, допущенная большевиками к существованию, Церковь прибегала к тайным действиям, пришлось Митрополиту упомянуть об этом вообще.
Резко теперь повернув от большевиков, он хотел остаться верным митрополиту Сергию, но Московская Патриархия должна была обратиться против него, и под конец его деятельности, незадолго до смерти, ему пришлось отказаться от поминовения за богослужениями своего главы. Свой разрыв с Москвой Митрополит переживал очень болезненно. Первые несколько служб после прихода немцев он служил со слезами, плача в алтаре. Митрополит прежде всего горевал о своей ни в чем неповинной матери-старушке, над которой будет учинена расправа.
Резиденцией митрополита Сергия был город Рига. В состав экзархата входили Литва, Латвия и Эстония. Кроме того, ему было вверено духовное окормление освобождаемых от большевиков местностей Новгородской, Псковской, Петроградской и Тверской губернии, где Митрополитом была учреждена Духовная Миссия и открыто более 300 церквей. По делам службы владыка Митрополит очень часто посещал столицы прибалтийских государств: Ревель, Ковно и Вильно. В Вильне Митрополитом была учреждена Духовная семинария.
За три недели до убийства митрополит Сергий выпустил замечательное по силе убедительности и по стилю воззвание к православному населению Прибалтики, направленное против большевиков. В этом воззвании по поводу избрания в Москве патриарха Сергия была сказана крылатая фраза: "Сталин не Савл и Павлом никогда не будет". Воззвание Митрополита с его портретом не сходило со столбцов прибалтийских газет. Во всех кинематографах Прибалтики демонстрировался фильм "Митрополит Сергий читает воззвание и произносит фразу: "Сталин не Савл и Павлом никогда не будет". Предполагают, что эта фраза и решила судьбу Митрополита.
После этого обращения Митрополит ждал покушения. О насильственной смерти он все время думал. На одном из обедов, за которым он пил вино, как бы в свое оправдание, в присутствии эмигрантского духовенства, он запальчиво воскликнул: "Если бы и Вы, отцы, пережили со мною мою московскую жизнь, если бы и Вас поджаривали на сковородке, как нас поджаривали, то и Вы бы запрыгали!"
В конце апреля 1944 года Митрополит находился в Вильне, куда он прибыл для присутствования при выпускных экзаменах семинаристов. 27 апреля в день святых мучеников литовских Антония, Иоанна и Евстафия, Митрополит совершил последнюю Божественную литургию в исторически знаменитом по борьбе с унией Свято-Духовском монастыре.
29-го апреля (это была суббота) владыка Митрополит в 9 часов утра на собственном автомобиле выехал из Вильно в Ригу (через Ковно), куда его спешно вызвали для погребения умершего артиста, известного певца Смирнова. В 11 часов утра Владыка должен был прибыть в Ковно.
Неприбытие Митрополита в Ковно к назначенному времени встревожило ковенские церковные круги, которым было известно, что за Митрополитом гоняются большевицкие и немецкие агенты и что по дороге между Ковно и Вильно появились советские и польские партизаны, которые пускали почти ежедневно под откосы немецкие поезда и нападали на проезжающих.
В 5.30 часов вечера администрация Ковенского Кафедрального собора получила извещение, что в 40 верстах севернее Ковно на дороге стоит заведенный автомобиль и в нем находятся четыре расстрелянных лица, одно из них духовное. Вблизи автомобиля лежит труп убитой литовской девушки, проходившей в то время по дороге.
Представителями немецкой полиции четыре трупа были доставлены в Ковно, в отделение Медицинского факультета местного университета. Около 9 часов вечера туда было вызвано соборное духовенство, которому властями были выданы четыре трупа.
Духовенство приступило к осмотру трупов. В Митрополита было выпущено 18 пуль. Шея была точно разрезана пулями. Правая рука была прострелена, грудь представляла собою решето. У шофера был снесен череп, и мозг вытек из головы. Вместе с Митрополитом ехали: артист Большой Московской оперы И. Редикульцев и его жена. Правая щека у него была красного цвета, по-видимому обожжена от близкого выстрела из огнестрельного оружия. На лице госпожи Редикульцевой запечатлелся ужас внезапной смерти.
Трупы были привезены в кладбищенскую церковь. Ввиду ночного времени, с большим трудом были найдены четыре гроба, и духовенство приступило к облачению Митрополита по архиерейскому чину. К утру четыре гроба были поставлены в главном храме Кафедрального собора.
Весть о злодейском убиении Митрополита распространилась в городе с быстротою молнии и утром во время литургии в соборе пребывали тысячи людей, без различия вероисповеданий. Виленское духовенство настаивало, чтобы Митрополит был погребен в Вильне, в архиерейской усыпальнице, но немецкие власти потребовали перевезения тела Митрополита в Ригу.
Погребение митрополита Сергия состоялось в Риге 5-го мая. Чин отпевания совершали: архиепископ Ковенский и епископ Рижский с сонмом духовенства, прибывшего из Эстонии, Литвы и Латвии. Согласно духовному завещанию убиенного Владыки, в исполнение обязанностей заместителя Экзарха Прибалтики вступил архиепископ Ковенский.
Патриарха Московского Сергия, узнавшего об убийстве его Экзарха, говорят, любимого, постиг смертельный удар. Умер он 15 мая 1944 года.
Гроб с останками Святителя до места последнего упокоения провожала вся Рига, без различия вероисповеданий и национальностей. На гроб было возложено множество венков, в том числе и от представителей немецких властей. Митрополит Сергий погребен на Покровском кладбище, недалеко от могилы архиепископа Рижского Иоанна (Поммера), также убитого при загадочных обстоятельствах (предполагают — латвийскими большевиками).
Убийство митрополита Сергия произошло при следующих обстоятельствах. По сообщению немецких властей, за неделю до убийства Митрополита в Вильне из немецкого военного гаража неизвестными злоумышленниками был похищен только что вернувшийся с фронта автомобиль и 80 литров бензина. При этом стража, охранявшая гараж, была заперта в уборную, но очень хорошо успела рассмотреть лица злоумышленников и даже определила их точный рост, с немецкой аккуратностью, в сантиметрах. Злоумышленники говорили якобы по-польски и по-русски.
Злоумышленники знали о времени отъезда Митрополита из Вильно и гнались за ним. Не доезжая 40 верст до Ковно, бандиты обогнали автомобиль Митрополита и своим автомобилем загородили дорогу. По словам пахавшего при дороге крестьянина, из автомобиля вышли два человека в военной немецкой форме с оружием в руках, подошли к автомобилю Митрополита и начали расстреливать сидевших в автомобиле из автоматических ружей. Как потом было установлено следствием, пули были немецкого и русского образца. Бандиты также убили проходившую мимо литовскую девушку. Когда началась частая стрельба, крестьянин бросил лошадь и скрылся в ближайшие кусты.
Совершив свое дело, бандиты повернули назад. Вещи убитых остались нетронутыми. Полицейские розыски ни к чему не привели, не смотря на обещание крупной награды тому, кто поможет обнаружить убийц.
Кто убийцы, до сих пор не установлено. Как объявляли немецкие власти, убийство митрополита Сергия и его спутников — это дело рук платных агентов Сталина.
Среди некоторой части населения Прибалтики уже тогда появилось мнение, что это преступление — работа Гестапо. Немцы не могли простить Митрополиту его русского патриотизма.
По окончании войны над бывшей Рижской немецкой администрацией большевики учредили суд, в результате которого высшие представители немецкой власти в Прибалтике были повешены на рижских площадях. При этом большевики объявили, что немцы сознались в организации убийства митрополита Сергия. Правда, мы знаем цену большевицким заявлениям о признаниях на суде и поэтому в правдивость этого заявления не можем верить.
Хотя, незадолго до своей трагической смерти, митрополит Сергий, вернувшись из одного немецкого учреждения в Ковне, заявил близким людям: "Немцы меня убьют".
Версия о похищении злоумышленниками военного автомобиля из военного гаража, об аресте стражи и о том, что последняя, запертая в уборную, не только рассмотрела цвет лица похитителей, но слышала их польско-русский разговор и до точности в сантиметрах определила их рост, мало похожа на правду.
По мнению лиц, очень близких к покойному Митрополиту, в это именно время немцы не могли убить митрополита Сергия. Он только что выпустил свое сенсационное воззвание и был в апогее почета и славы у немцев. С этим воззванием Митрополит предполагал обратиться к православной иерархии Балканских стран, с призывом к борьбе с большевиками, которые не только преследуют религию, но обрекают на истребление целые маленькие нации, как, например, балтийцев, которых за неделю до начала войны в течение трех дней вывезли более 160 тысяч, причем жен отделили от мужей и родителей от детей. Воззвание это Митрополит должен был прочесть по радио на английском языке. Незадолго перед этим Митрополитом были получены два письма от советских партизан, угрожающих ему смертью.
