"Новые мученики Российские". Том III. Глава X. Мученики Курской епархии
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
АРХИМАНДРИТ НИКАНДР
Среди священноиноков Белгородского Свято-Троицкого монастыря, в котором почивали нетленные мощи святителя Иоасафа, особенно выделялся иеромонах Никандр.
Это был один из самых образованных иноков обители. Во время святительства на Белгородской кафедре убиенного епископа Иоанникия отец Никандр архидиаконствовал. (Епископ Иоанникий (Ефремов) был первым епископом Белгородским по восстановлении в Белгороде епископской кафедры. Был уволен на покой по болезни до начала войны 1914 года в Путивльский монастырь Курской губернии, где был тогда же убит. Подозревали его келейника.) Он имел прекрасный баритональный бас исключительного тембра и благообразную внешность, истово-благоговейным служением выделялся среди братии.
Неизвестно, из какой среды вышел отец Никандр, но чувствовалась его образованность и воспитанность. Только он один из всех священноиноков обители произносил без книги или рукописи прекрасные по слогу и содержательные по смыслу проповеди. Среднего роста, с открытым взором проницательных серых глаз, с правильными чертами лица, он напоминал облик Государя Императора Александра II. Немногословен, справедлив и прям. Вот каким знала его братия и уважала его искренно.
В конце лета 1919 года, когда началось отступление Белой армии, в Белгород прибыл Курский епископ Феофан, сопровождая чудотворную Курскую-Коренную икону Божией Матери.
Через две недели началась эвакуация Белгорода. Обители были предоставлены два вагона и предложено, кому угодно, выехать на Юг России.
Белгородский епископ Аполлинарий (Архиепископ Аполлинарий (Кошевой), управляющий Северо-Американской и Канадской епархией, умер в Нью-Йорке 6 июня 1933 года) объявил братии монастыря о свободном решении каждого: оставаться в обители или выехать с архиереями в тыл.
Некоторое время братия стояла в смущении, не высказывая ни того, ни другого. Но вот начал первым отец Никандр. Он заявил Епископу о своем твердом намерении не покидать обители и отошел в сторону. В ту же минуту к нему начали подходить некоторые из братии. Престарелый иеромонах Неофит — ризничий монастыря, труженик и благостный старец, иеромонах Варсонофий, иеромонах Мелетий, иеромонах Савватий, иеродиаконы Феодосий, Валентин, Анатолий, Павел и некоторые из послушников. К отцу Никандру перешло меньшее число братии, но все стойкие и убежденные иноки. Настоятелем сиротеющей обители, остающейся встречать невзгоды, был назначен отец Никандр.
К вечеру следующего дня в обители осталась только горсточка иноков. Большая часть их уже были в вагонах на станции. Некоторые из отъезжавших пошли еще раз помолиться у раки Угодника и, возвратившись, рассказывали, что они видели в обители. В городе царило то страшное настроение, которое чувствуется во всем, даже в самой природе при приближении ужаса — прихода большевиков.
В обители окончилась утреня, был уже поздний час. Народа в соборе почти не было. А у раки Святителя собрались все остающиеся из братии и горячо молились. Иеромонах Никандр читал акафист Святителю. Молитва иноков напоминала молитву христиан первых веков, готовящихся принять мучения за Христа.
В 1920 году большевики вывезли в Москву мощи святителя Иоасафа, но монастырь продолжал свое существование и даже был назначен в Белгород Преосвященный епископ Никон (Пурлевский), вскоре расстрелянный большевиками. Этот Епископ был недолгое время в Белгороде, и вся тягота управления лежала на отце Никандре, возведенном уже в сан архимандрита. Твердо и смело выполнял он свое самое тяжелое в эти годы послушание.
Нелегко ему было нести тяжкий крест исповедничества и быть защитником братии в годы произвола и страшных гонений.
Большевики обратили внимание на Архимандрита и увидели в нем образованного и честного человека. Таких они старались переманить в свой лагерь. Начали "обрабатывать" и отца Никандра. Сулить ему прощение, должность и привилегии.
Конечно, о таких "благах" отец Никандр и слушать не хотел. Пока ему был дан срок "подумать и решить", к нему относились мягко и покровительственно, но как только стало им известно, что отца Никандра сманить ничем нельзя, начались всякие репрессии и для него, и для всей обители.
Братия понимала, что иначе относиться к большевикам нельзя, как только крепким стоянием за веру бороться со злом, и ожидали всего, вплоть до смерти.
Постепенно начали стеснять монахов. Отобрали монастырский сад и огород — поставили там военную радиостанцию. Монахов переселили в самые непригодные для жилья помещения, а в корпусе разместили красноармейцев. На основании этого запретили вход на территорию монастыря. Оставили только участок у самого собора.
Запретили звонить в колокола. Потом начали арестовывать монахов под разными предлогами. Ради заработка на кусок хлеба монахи делали деревянные каблуки сапожникам для туфель. Это были копеечные заработки, но их облагали налогами как кустарей. За невыплату налога отдавали под суд.
Первым был арестован отец Никандр и сослан на дальний Север, где окончил мученически свои дни. Это было в 1925 году.
Сосланы были и расстреляны отец Мелетий и другие иноки. Некоторые умерли в нищете в Белгороде, выселенные после полного уничтожения монастыря и разрушения прекрасного монастырского Свято-Троицкого собора, бывшего в Белгороде кафедральным.
Так окончил свою жизнь смелый воин Христов.
Отец Никандр был первым и последним архимандритом Белгородского Свято-Троицкого монастыря, так как в нем все наместники последнего периода были иеромонахи.
Благодаря подвигу мудрого и бесстрашного священноинока, Белгородский монастырь смог просуществовать несколько лет после прихода большевиков.
ПРОТОИЕРЕЙ О. ПЕТР ОРЛОВСКИЙ
Протоиерей Петр Орловский является одним из тех немногих в России священнослужителей, которые, неся подвиг исповедничества и принося себя в жертву за Истину Христову, были в то же время неустрашимыми воинами и вели борьбу с гонителями Христовой Церкви — большевиками.
Свое служение Церкви Христовой отец Петр начал в девяностых годах XIX столетия в селе Таволжанке Белгородского уезда Курской губернии.
В те времена он мирно проходил свое служение под настоятельством просвещенного и духовно опытного пастыря протоиерея Михаила Симонова, добрый пример которого подготовил отца Петра к несению пастырского жребия в тяжелые годы после революции.
Отец Петр пастырствовал в Белгородском уезде, где его и застало лихолетье.
В первые же годы он попал на учет как неподатливый священник, с которым трудно было справляться поработителям Церкви.
Хорошо зная пастырские права и обязанности, будучи всегда в курсе событий государственной жизни, следя за нововведениями в законодательстве, если тот произвол вообще можно так назвать, отец Петр чувствовал себя уверенно и смело. Память у него была исключительная. Он помнил все декреты и постановления и умел всегда найти подходящий момент в них для пользы верующих или какое-нибудь послабление, или оправдание.
На смелого защитника веры ополчилась местная власть и задумала извести его. В те времена, а это было в 1925 году, на священнослужителей налагали подоходный налог, который вообще немыслимо было выплатить, или подводили под какую-нибудь статью за преступление против власти. На отца Петра возвели сразу несколько обвинений и арестовали его.
Суд состоялся через несколько месяцев и происходил в большом зале окружного суда. Заседание было открытое и привлекло много народу. Здесь были люди разных настроений и убеждений.
Отец Петр отказался от защитника и защиту вел сам, что ему было разрешено, так как, вероятно, не предполагали, что Батюшка из деревни сможет устоять против обвинителей.
Пишущий эти строки сам присутствовал на этом заседании среди публики и слышал самозащиту отца Петра, которая временами переходила в обвинение судящих и лжесвидетелей.
У этого обвиняемого была толстая тетрадь, его собственное дело, которое он сам вел, а на суде, пользуясь записанными в ней фактами и всякими справками, вел дело не слабее опытного юриста. В те годы, да еще на показательном процессе, допускали еще такое "судоговорение".
Заседание продолжалось несколько дней. Многие из "обвинителей" и свидетелей так были скомпрометированы отцом Петром, что теряли желание выступать против него, боясь окончательно быть побежденными.
Отец Петр держался на суде так, как будто не он обвиняется, а кто-то другой, он же ведет его защиту.
Вначале выходило так, что ему грозил расстрел, потом казалось, что дело ограничится тюрьмой. Но суд вынес ему "условное наказание", и отец Петр был освобожден.
Крупная внушительная фигура отца Петра, смелый взор, уверенность располагали в его пользу сердца присутствующих на суде. Но успех его, как предполагали многие, мог оказаться для него роковым не менее, чем осуждение.
Однако отец Петр после освобождения из-под суда возвратился на свой приход и продолжал служение. Через некоторое время он получил место настоятеля в Успенско-Михайловской церкви в городе Белгороде и служил в ней до 1930 года.
Здесь отец Петр также бесстрашно продолжал свое служение и произносил смелые проповеди.
Новая волна гонений во время коллективизации села коснулась и города. Снова начались аресты и в первую очередь выдающихся пастырей, в числе которых был и отец Петр.
Его снова арестовали, но судили уже по-новому способу: не только при закрытых дверях, но даже в отсутствии самого подсудимого.
Отец Петр Орловский получил ссылку на десять лет и доблестным исповедником закончил дни своей жизни. Вечная память стойкому пастырю Христовой Церкви.