Епископъ Игнатій (Брянчаниновъ): Поученіе въ недѣлю женъ мѵроносицъ
Епископъ Игнатій (Брянчаниновъ)
Евангеліе возвѣщало сегодня о подвигѣ святыхъ женъ, послѣдовавшихъ Богочеловѣку во время Его земнаго странствованія, бывшихъ свидѣтельницами Его страданій, присутствовавшихъ при Его погребеніи. Погребеніе совершилось въ вечеръ пятка. Когда злоба іудеевъ изливалась, какъ бы огненная лава изъ огнедышащей Этны, устремляясь нетолько на Господа, но и на всѣхъ близкихъ Ему; когда святые Апостолы вынуждены были скрыться, или только издали могли наблюдать за изумительнымъ событіемъ; когда одинъ наперсникъ любви, для которой нѣтъ страшнаго, неотступно пребывалъ при Господѣ: тогда ученикъ, бывшій всегда потаеннымъ, постоянно скрывавшій свой сердечный залогъ изъ опасенія преслѣдованій отъ Синедріона, почетный членъ Синедріона, Іосифъ, внезапно попираетъ всѣ препятствія, колебанія, недоумѣнія, доселѣ связывавшія и волновавшія его, приходитъ къ холодному и жестокому Пилату, проситъ тѣло казненнаго поносною казнію, получаетъ тѣло, погребаетъ тѣло съ благоговѣніемъ и почестію. Евангеліе даетъ дѣянію Іосифа значеніе дѣянія великодушнаго, мужественнаго. Такимъ оно и было. Членъ Синедріона, предъ лицемъ Синедріона, совершившаго богоубійство, предъ лицемъ Іерусалима, принявшаго участіе въ богоубійствѣ, снимаетъ съ креста тѣло Богочеловѣка, убитаго человѣками, относитъ въ садъ, расположенный близъ городскихъ воротъ и стѣнъ. Тамъ, въ уединеніи и тишинѣ, подъ тѣнію деревъ, въ новомъ гробѣ, изсѣченномъ въ цѣльной каменной скалѣ, при обильномъ проліяніи ароматъ и мастей, полагаетъ тѣло, которымъ искуплены и тѣла и души всѣхъ человѣковъ, обвивъ это тѣло чистѣйшими пеленами, какъ обвивается и укрывается драгоцѣнное сокровище. Въ погребеніи Господа принялъ участіе другой членъ Синедріона, Никодимъ, приходившій ночью къ Господу, признавшій Господа посланникомъ Бога. Приваливъ великій камень къ дверямъ гроба — дверями названо въ Евангеліи низменное отверстіе въ пещеру — Іосифъ уходитъ, какъ окончившій съ должною удовлетворительностію свое служеніе. Синедріонъ слѣдилъ за дѣйствіями Іосифа. По отшествіи его, онъ озаботился приставить стражу ко гробу, приложить печать къ камню, заграждавшему входъ. Погребеніе Господа засвидѣтельствовано и послѣдователями и врагами Его. Одни члены Синедріона, въ изступленіи и бѣшенствѣ, совершая величайшее злодѣяніе, безсознательно совершили величайшее жертвоприношеніе [2]: они закланіемъ всесвятой Жертвы искупили человѣчество, заключили безплодный рядъ прообразовательныхъ жертвъ, содѣлали излишними и эти жертвы и самое установленіе ихъ. Другіе члены Синедріона, представители всѣхъ ветхозавѣтныхъ праведниковъ, въ богоугодномъ направленіи и расположеніи духа, послужили погребенію Искупителя человѣковъ, окончили и запечатлѣли этимъ дѣйствіемъ благочестивую дѣятельность сыновъ Ветхаго Завѣта. Отселѣ начинается исключительное служеніе дѣятелей Новаго Завѣта.
Святыя жены не уступаютъ въ мужественномъ самоотверженіи Іосифу. Присутствовавъ при погребеніи въ пятокъ, онѣ не сочли позволительнымъ въ субботу — въ день покоя — нарушить тотъ покой, которымъ покоилось въ священномъ мракѣ и затворѣ гробовой пещеры тѣло Господа. Жены намѣрены были излить свое усердіе къ Господу изліяніемъ мѵра на Его тѣло. Возвратившись съ погребенія въ пятокъ, онѣ немедленно купили значительное количество благоуханныхъ составовъ, и ожидали наступающаго дня по субботѣ, именуемаго днемъ недѣльнымъ, воскреснымъ. Въ этотъ день, лишь возсіяло солнце, благочестивыя жены направились ко гробу. На пути онѣ вспомнили, что ко входу во гробъ приваленъ большой камень. Это озаботило ихъ, и жены начали говорить между собою: кто отвалитъ намъ камень отъ дверей гроба? Камень былъ велій зѣло. Пришедши ко гробу, онѣ, къ удивленію своему, увидѣли камень отваленнымъ. Отвалидъ его свѣтоносный, сильный Ангелъ: онъ, по воскресеніи Господа, снизшелъ съ неба ко гробу, вмѣстившему Невмѣстимаго небомъ, поразилъ ужасомъ стражей, вмѣстѣ и сокрушилъ печать и отдвинулъ тяжелый камень. Онъ сѣлъ на камнѣ, ожидая пришествія женъ. Когда онѣ пришли, онъ возвѣстилъ имъ о воскресеніи Господа, повелѣвъ сказать о томъ Апостоламъ. За усердіе свое къ Богочеловѣку, за рѣшимость воздать почесть всесвятому тѣлу, которое охраняла воинская стража, за которымъ зорко наблюдала ненависть Синедріона, святыя жены, первыя изъ человѣковъ, получили точное и вѣрное свѣдѣніе о воскресеніи Христа, содѣлались первыми и сильными проповѣдниками воскресенія, какъ выслушавшія извѣстіе о немъ изъ устъ Ангела. У всесовершеннаго Бога нѣтъ лицепріятія: всѣ человѣки равны предъ нимъ, и тотъ изъ человѣковъ сподобляется особенныхъ даровъ Божіихъ, въ особенномъ обиліи и духовномъ изяществѣ, который съ большимъ самоотверженіемъ устремится къ Богу.
Кто отвалитъ намъ камень отъ дверей гроба? Эти слова святыхъ женъ имѣютъ свое таинственное значеніе. Оно такъ назидательно, что любовь къ ближнимъ и желаніе имъ душевной пользы не дозволяютъ умолчать о немъ.
Гробъ — наше сердце. Было сердце храмомъ; содѣлалось оно гробомъ. Въ него входитъ Христосъ посредствомъ таинства крещенія, чтобъ обитать въ насъ, и дѣйствовать изъ насъ. Тогда сердце освящается въ храмъ Богу. Мы отнимаемъ у Христа возможность къ дѣйствованію, оживляя нашего ветхаго человѣка, дѣйствуя постоянно по влеченію нашей падшей воли, нашего отравленнаго лжею разума. Христосъ, введенный крещеніемъ, продолжаетъ пребывать въ насъ, но какъ-бы изъязвленный и умерщвленный нашимъ поведеніемъ. Нерукотворенный храмъ Божій превращается въ тѣсный и темный гробъ. Ко входу его приваливается камень велій зѣло. Враги Божіи приставляютъ ко гробу стражу, скрѣпляютъ печатью отверстіе, замкнутое камнемъ, припечатывая камень къ скалѣ, чтобъ кромѣ тяжести, знаменательная печать воспрещала прикасаться къ камню. Враги Божіи сами наблюдаютъ за сохраненіемъ умерщвленія! они обдумали и установили всѣ препятствія, чтобъ предупредить воскресеніе, воспрепятствовать ему, содѣлать его невозможнымъ.
Камень — это недугъ души, которымъ хранятся въ неприкосновенности всѣ прочіе недуги, и который святые Отцы называютъ нечувствіемъ [3]. Что это за грѣхъ? о немъ мы и не слыхали, скажутъ многіе. По опредѣленію Отцовъ, нечувствіе есть умерщвленіе духовныхъ ощущеній, есть невидимая смерть духа человѣческаго по отношенію къ духовнымъ предметамъ, при полномъ развитіи жизни по отношенію къ предметамъ вещественнымъ. Случается, что отъ долговременной тѣлесной болѣзни истощатся всѣ силы, увянутъ всѣ способности тѣла: тогда болѣзнь, не находя себѣ пищи, престаетъ терзать тѣлосложеніе; она покидаетъ больнаго, оставя его изнуреннымъ, какъ бы умерщвленнымъ, неспособнымъ къ дѣятельности по причинѣ изнуренія страданіями, по причинѣ страшной, нѣмой болѣзненности, невыражающейся никакимъ особеннымъ страданіемъ. То же самое совершается и съ духомъ человѣческимъ. Долговременная нерадивая жизнь среди постояннаго развлеченія, среди постоянныхъ произвольныхъ согрѣшеній, при забвеніи о Богѣ, о вѣчности, при невниманіи или при вниманіи самомъ поверхностномъ заповѣдямъ и ученію Евангелія, отнимаетъ у нашего духа сочувствіе къ духовнымъ предметамъ, умерщвляетъ его по отношенію къ нимъ. Существуя, они престаютъ существовать для него, потому-что жизнь его для нихъ прекратилась: всѣ силы его направлены къ одному вещественному, временному, суетному, грѣховному.
Всякій, кто захочетъ безпристрастно и основательно изслѣдовать состояніе души своей, усмотритъ въ ней недугъ нечувствія, усмотритъ обширность значенія его, усмотритъ тяжесть и важность его, сознается, что онъ — проявленіе и свидѣтельство мертвости духа. — Когда мы захотимъ заняться чтеніемъ Слова Божія, какая нападаетъ на насъ скука! какъ все, читаемое нами, представляется намъ малопонятнымъ, незаслуживающимъ вниманія, страннымъ! какъ желаемъ мы освободиться скорѣе отъ этого чтенія! Отчего это? оттого, что мы не сочувствуемъ Слову Божію. — Когда мы встанемъ на молитву, какую ощущаемъ сухость, холодность! какъ спѣшимъ окончить наше поверхностное, исполненное развлеченія моленіе! Это отчего? оттого, что мы чужды Богу: мы вѣруемъ существованію Бога мертвою вѣрою; Его нѣтъ для ощущенія нашего. — Отчего забыта нами вѣчность? Развѣ мы исключены изъ числа тѣхъ, которые должны вступить въ ея необъятную область? развѣ смерть не предстоитъ намъ лицемъ къ лицу, какъ предстоитъ она прочимъ человѣкамъ? Отчего это? оттого, что мы прилѣпились всею душою къ веществу, никогда не думаемъ и не хотимъ думать о вѣчности, утратили драгоцѣнное предощущеніе ея, стяжали ложное ощущеніе къ нашему земному страствованію. Это ложное ощущеніе представляетъ намъ земную жизнь безконечною. Мы столько обмануты и увлечены ложнымъ ощущеніемъ, что сообразно ему располагаемъ всѣ дѣйствія наши, принося способности души и тѣла въ жертву тлѣнію, нисколько не заботясь объ ожидающемъ насъ иномъ мірѣ, между тѣмъ какъ мы непремѣнно должны сдѣлаться вѣчными жителями этого міра. — Отчего источаются изъ насъ, какъ изъ источника, празднословіе, смѣхословіе, осужденія ближнихъ, колкія насмѣшки надъ ними? отчего мы проводимъ безъ отягощенія многіе часы въ пустѣйшихъ увеселеніяхъ, не находимъ сытости въ нихъ, стараемся одно суетное занятіе замѣнить другимъ, а кратчайшаго времени не хотимъ посвятить на разсматриваніе согрѣшеній своихъ, на плачъ о нихъ? оттого, что мы стяжали сочувствіе къ грѣху, ко всему суетному, ко всему, чѣмъ вводится грѣхъ въ человѣка и чѣмъ хранится грѣхъ въ человѣка, оттого, что мы утратили сочувствіе ко всѣмъ упражненіямъ, вводящимъ въ человѣка, умножающимъ и хранящимъ въ человѣкѣ боголюбезныя добродѣтели. Нечувствіе насаждается въ душу враждебнымъ Богу міромъ и враждебными Богу падшими ангелами, при содѣйствіи нашего произволенія. Оно возрастаетъ и укрѣпляется жизнію по началамъ міра; оно возрастаетъ и укрѣпляется отъ послѣдованія своимъ падшимъ разуму и волѣ, отъ оставленія служенія Богу и отъ небрежнаго служенія Богу. Когда нечувствіе укоснитъ въ душѣ и содѣлается ея качествомъ: тогда міръ и міродержцы прилагаютъ къ камню печать свою. Печать эта состоитъ въ общеніи человѣческаго духа съ падшими духами, въ усвоеніи духомъ человѣческимъ впечатлѣній, произведенныхъ на него духами падшими, въ подчиненіи насильственному вліянію и преобладанію духовъ отверженныхъ.
Кто отвалитъ намъ камень отъ дверей гроба? Вопросъ, исполненный заботливости, печали, недоумѣнія. Ощущаютъ эту заботливость, эту печаль, это недоумѣніе тѣ души, которыя направились ко Господу, оставивъ служеніе міру и грѣху. Предъ взорами ихъ обнаруживается, во всемъ ужасномъ объемѣ и значеніи своемъ, недугъ нечувствія. Онѣ желаютъ и молиться съ умиленіемъ, и упражняться въ чтеніи Слова Божія внѣ всякаго другаго чтенія, и пребывать въ постоянномъ созерцаніи грѣховности своей, въ постоянномъ болѣзнованіи о ней, словомъ сказать, желаютъ усвоиться, принадлежать Богу, — встрѣчаютъ неожиданное, неизвѣстное служителямъ міра, сопротивленіе въ самихъ себѣ: нечувствіе сердца. Сердце, пораженное предшествовавшею нерадивою жизнію, какъ бы смертельною язвою, не обнаруживаетъ никакого признака жизни. Тщетно собираетъ умъ помышленія о смерти, о судѣ Божіемъ, о множествѣ согрѣшеній своихъ, о мукахъ ада, о наслажденіи рая; тщетно старается умъ ударять въ сердце этими помышленіями: оно пребываетъ безъ сочувствія къ нимъ, какъ бы и адъ, и рай, и судъ Божій, и согрѣшенія, и состояніе паденія и погибели не имѣли къ сердцу никакого отношенія. Оно спитъ глубокимъ сномъ, сномъ смертнымъ: оно спитъ, напоенное и упоенное грѣховною отравою. Кто отвалитъ намъ камень отъ дверей гроба? Камень этотъ — велій зѣло.
По наставленію святыхъ Отцовъ, для уничтоженія нечувствія нужно со стороны человѣка постоянное, терпѣливое, непрерывное дѣйствіе противъ нечувствія, нужна постоянная, благочестивая, внимательная жизнь. Такою жизнію навѣтуется жизнь нечувствія; но одними собственными усиліями человѣка не умерщвляется эта смерть духа человѣческаго: уничтожается нечувствіе дѣйствіемъ Божественной благодати. Ангелъ Божій, по повелѣнію Бога, нисходитъ въ помощь къ труждающейся и утружденной душѣ, отваливаетъ камень ожесточенія отъ сердца, исполняетъ сердце умиленія, возвѣщаетъ душѣ воскресеніе, которое бываетъ обычнымъ послѣдствіемъ постояннаго умиленія [4]. Умиленіе есть первый признакъ оживленія сердца въ отношеніи къ Богу и къ вѣчности. Что такое — умиленіе? умиленіе есть ощущеніе человѣкомъ милости и состраданія къ самому себѣ, къ своему бѣдственному состоянію, состоянію паденія, состоянію вѣчной смерти. О іерусалимлянахъ, приведенныхъ въ это настроеніе проповѣдію святаго Апостола Петра, и склонившихся принять христіанство, Писаніе говоритъ, что они умилишася сердцемъ [5].
Не нуждалось тѣло Господа въ благовонномъ мѵрѣ мѵроносицъ. Помазаніе мѵромъ оно предварило воскресеніемъ. Но святыя жены благовременною покупкою мѵра, раннимъ шествіемъ, при первыхъ лучахъ солнца, къ живоносному гробу, пренебреженіемъ страха, который внушался злобою Синедріона и воинственною стражею, сторожившею гробъ и Погребеннаго, явили и доказали опытно свой сердечный залогъ къ Господу. Даръ ихъ оказался излишнимъ; сторично вознагражденъ онъ явленіемъ доселѣ невиданнаго женами Ангела, извѣстіемъ, не могущимъ не быть преизобильно вѣрнымъ, о воскресеніи Богочеловѣка и воскресеніи съ Нимъ человѣчества.
Не нужно Богу, для Него Самого, посвященіе жизни нашей, посвященіе всѣхъ силъ и способностей нашихъ въ служеніе Ему: для насъ это необходимо. Принесемъ ихъ, какъ мѵро, ко гробу Господа. Благовременно купимъ мѵро — благое произволеніе. Съ юности нашей отречемся отъ всѣхъ жертвъ грѣху: на эту цѣну купимъ мѵро — благое произволеніе. Служенія грѣху невозможно соединить съ служеніемъ Богу: первымъ уничтожается второе. Не попустимъ грѣху умертвить въ духѣ нашемъ сочувствіе къ Богу и ко всему Божественному! не попустимъ грѣху запечатлѣть насъ своими впечатлѣніями, получить надъ нами преобладаніе насильственное. Вступившій въ служеніе Богу съ дней неиспорченной юности, и пребывающій въ этомъ служеніи съ постоянствомъ, подчиняется непрестанному вліянію Святаго Духа, запечатлѣвается исходящими отъ Него благодатными, всесвятыми впечатлѣніями, стяжаваетъ, въ свое время, дѣятельное познаніе воскресенія Христова, оживаетъ во Христѣ духомъ, содѣлывается, по избранію и повелѣнію Божіимъ, проповѣдникомъ воскресенія для братіи своей. — Кто по невѣдѣнію или увлеченію поработился грѣху, вступилъ въ общеніе съ падшими духами, сопричислился имъ, утратилъ въ духѣ своемъ связь съ Богомъ и небожителями: тотъ да уврачуетъ себя покаяніемъ. Не будемъ отлагать врачеванія нашего день за день, чтобъ не подкралась неожиданно смерть, не восхитила насъ внезапно, чтобъ мы не оказались неспособными къ вступленію въ селенія некончающагося покоя и праздника, чтобъ не были ввергнуты, какъ непотребные плевелы, въ пламень адскій, вѣчно жгущій и никогда несожигающій. Врачеваніе застарѣлыхъ недуговъ совершается не такъ скоро и не такъ удобно, какъ то представляетъ себѣ невѣдѣніе. Не безъ причины милосердіе Божіе даруетъ намъ время на покаяніе; не безъ причины всѣ святые умоляли Бога о дарованіи имъ времени на покаяніе. Нужно время для изглажденія впечатлѣній грѣховныхъ; нужно время, чтобъ запечатлѣться впечатлѣніями Святаго Духа; нужно время для очищенія себя отъ скверны; нужно время, чтобъ облечься въ ризы добродѣтелей, украситься боголюбезными качествами, которыми украшены всѣ небожители.
Воскресаетъ въ человѣкѣ, приготовленномъ къ тому, Христосъ, и гробъ — сердце снова претворяется въ храмъ Божій. Воскресни, Господи, спаси мя, Боже мой [6]; въ этомъ таинственномъ и вмѣстѣ существенномъ воскресеніи Твоемъ заключается мое спасеніе. Аминь.
Примѣчанія:
[2] Дѣян. III, 17, 18.
[3] Лѣствнца, Слово 18-е.
[4] Лѣствица, Слово 1-е, глава 6-я.
[5] Дѣян. II, 37.
[6] Псал. III, 8.
Источникъ: «Православная жизнь» (Orthodox life). Ежемѣсячное приложеніе къ журналу «Православная Русь». №4 (424). Апрѣль 1985 года. — Jordanville: Типографія преп. Іова Почаевскаго. Свято-Троицкій монастырь, 1985. — С. 1-8.