Проф. И.М. Андреев. Истоки раскола Русской Православной Церкви на "Советскую" и "Катакомбную"
Публикуемый в полном виде впервые, как кажется, текст взят из Православнаго Русскаго Календаря на 1960 г. Издание Общества Св. Князя Владимира.1841 Banhgate Avenue, New York 57, N.Y. 1959 г. Орфография, сокращения и ошибки в датах – оригинала. (ред. RPCZMOSKVA)
Святейший Патриарх Тихон, в свое время анафематствовавший советскую власть и не снявший анафематствования до самой своей внезапной и загадочной смерти в 1925г., видя всё возраставшия страдания гонимой большевиками Русской Православной Церкви и желая облегчить, сколько возможно невыносимо тяжёлое положение духовенства, вскоре после расстрела Петроградского Митрополита Вениамина, архимандрита Сергия (проф. Шеина) и других участников, так называемаго, «процесса церковников», начал прилагать большия усилия к тому, чтобы каким-нибудь образом добиться установления более нормальных и, по возможности «мирных» политических отношений между Православной Церковью и советским государством.
Закон об отделении Церкви от Государства, как казалось многим, был совершенно правильным актом безбожной и воинствующей против всякой религии, советской власти по отношению к Русской Православной Церкви.
Могло ли быть иначе?
Архиепископ Пахомий Черниговский писал по поводу этого в одном из своих посланий: «Можно ли вообразить Советское Государство в союзе с Церковью? Государственная религия в антирелигиозном государстве? Правительственная Церковь при безбожном правительстве? Это – безсмыслица; это противоречит природе и Церкви и советского государства; это неприемлемо как для истинно религиозного человека, так и для честнаго безбожника».
Но если мы вдумаемся глубже, то увидим, что вопрос этот на самом деле гораздо сложнее. Всякая государственная власть опирается на какую-нибудь определённую идеологию и тем самым должна обязательно иметь то или иное решение религиозной проблемы. Отношение к религии может быть или положительным (напр. Императорская Россия), или индифферентным (напр. С.А.С.Ш.), или отрицательным (напр. СССР).
Только в случае индефферентнаго отношения к религии может быть проведено нечто похожее на отделение Церкви от Государства.
При отрицательном же отношении Государства к религии, особенно таком враждебном, какое мы имеем в СССР., никакого «отделения» Церкви от Государства фактически быть не может.
Воинствующая атеистически-материалистическая идеология советскаго государства не может мириться с существованием хотя бы «отделённой» Церкви и стремиться её, во что бы то ни стало, уничтожить, как своего главнаго идеологическаго врага. При этом принципиальныя и самыя тяжкия гонения падают на лучших, идейных, безкорыстных и нравственно кристально чистых представителей Церкви (см. об этом циничныя разсуждения Ленина в его статье: «Лев Толстой, как зеркало русской революции»).
Поэтому всякия попытки «примирения» советскаго правительства с Православной Церковью, «мирнаго» сосуществования их или облегчения участи гонимаго духовенства,- всегда оставались безплодными.
Да и не могло быть иначе.
Советская власть откровенно активно боролась с религией и Церковью, желая их совершенно уничтожить. Церковь, в борьбе за легальное существование, хотя и шла на целый ряд уступок и компромиссов, но, конечно, не могла желать своего собственнаго уничтожения, а потому и не могла удовлетворить окончательных чаяний советскаго государства.
Принципиально-идеологическое гонение на представителей Церкви советской властью всегда прикрывалась борьбой с якобы политическими протестами духовенства.
Сначала для этого требовалась клевета, но позднее антирелигиозная пропаганда настолько обнаглела, что стала цинично-откровенно все слова и все деяния Церкви разсматривать, как «контр-революцию». Слов «христианин»- стало эквивалентным «контр-революционеру», ибо всякий христианин отрицает классовую ненависть, а, следовательно, и классовую борьбу, и проповедует оппортунистическое «прощение» и контр-революционную «любовь к классовым врагам» (буквальныя слова одного из советских антирелигиозных пропагандистов – Канатчикова).
При таком положении, все попытки Церкви к облегчению участи духовенства и верующих мирян или сводились к нулю, или же должны были покупаться невозможными для Церкви средствами лжи и пресмыкательства перед безбожной властью.
На последний путь стали «обновленцы» и «живоцерковники».
Но если к ним, видя в них своих помощников в деле разложения Церкви, благожелательно отнеслась советская власть, тот широкия массы верующаго населения их не признали и за ними не пошли.
Святейший Патриарх Тихон не мог стать на этот путь.
Вот почему, в одном из своих «Воззваний», он, призывая всех верующих стать на защиту Церкви, организуя приходы и приходския советы, просит принять все меры к тому, «чтобы отстоять Церковь».
« А если это не поможет»- заканчивает он,- «то зову вас, возлюбленныя чада Православной Церкви, зову вас с собой на страдания».
Этот «зов» был засвидетельствован личным примером подвига исповедничества.
Святейший Патриарх Тихон был подвергнут в последний период жизни, перманентному домашнему аресту и скончался внезапно и загадочно (25 марта 1925г.). Есть много оснований предполагать, что он был отравлен.
После смерти святейшаго Патриарха Тихона, местоблюстителем Патриаршаго Престола стал митрополит Петр Крутитский.
Советская власть тотчас набросилась на Главу Православной Церкви с требованием написать «Воззвание» к верующим о «новом курсе церковной политики», в котором он дал бы желательныя для советскаго государства директивы в разрешении вопросов: об отношении Церкви к советской власти, к заграничному епископату, к ссыльным православным епископам и высказался бы о форме новаго Высшаго Церковнаго Управления.
Митрополит Петр оказался воистину «петром», т.е. камнем, и требования советской власти категорически отклонил.
Арестованный и сосланный в ужасныя и кошмарныя условия коммунистической каторжной ссылки, митрополит Петр, несмотря на невероятно тяжкия пытки, остался твердым до конца, до самой своей мученической кончины исповедника за Православную Русскую Церковь (в 1936г.).
После ареста местоблюстителя Патриаршего Престола, митрополита Петра, «заместителем местоблюстителя» оказался митрополит Сергий Нижегородский (по фамилии Страгородский). Он был указан самим митрополитом Петром, как один из возможных кандидатов, если не смогут фактически стать на эту высокую должность намеченные другие иерархи (митрополит Агафангел, митроп. Кирилл, архиеп. Иосиф или митроп. Михаил Экзарх Украины).
Митрополит Сергий оказался более «гибким», мягко выражаясь, политиком и дипломатом, чем Святейший Патриарх Тихон и митрополит Петр.
Учёный монах, в прошлом – видный церковный синодальный деятель царскаго режима, бывший ректор Петербургской Духовной Академии, сначала Архиепископ Финляндский, а затем митрополит Нижегородский, автор учёной богословской диссертации: «Православное учение о спасении», одно время уклонившийся в обновленчество, но потом раскаявшийся, митрополит Сергий, к моменту занятия им высокаго поста «заместителя местоблюстителя Патриаршаго Престола»,- был достаточно популярен в среде епископата, священства и мирян.
Впрочем, были хотя и единичные, но веские голоса, предупреждавшие о внутреннем личном неполном духовном благополучии новаго Главы Православной Церкви.
Так, например, знаменитый Оптинский старец Нектарий, в беседе с проф. В.Л. Комаровичем, в 1927 году, сказал: «Митрополит Сергий – обновленец». Когда профессор Комарович ему возразил: «Что Вы, батюшка о. Нектарий, ведь митрополит Сергий давно покаялся и отошел от обновленчества»,- то о. Нектарий ответил многозначительно (и пророчески, как и многое, что он говорил). «Да, покаялся, но яд в нем сидит».
Диссертация митрополита Сергия «О спасении» вызвала в свое время резкую рецензию ученейшаго епископа Виктора Острогорскаго (викарий Вятский).
В 1905 г. митрополит (тогда еще епископ) Сергий, на одном из молебнов в Петерб. Дух. Академии (ректором которой он одно время был), произнес проповедь, в которой, между прочим, сказал несколько слов о том времени, когда гражданские законы перестанут быть защитой и крепкой стеной для Церкви Русской и когда, как он выразился, «потребуют от нас не красивых фраз, не заученных силлогизмов, а духа и жизни; потребуют веры и пламенной ревности, проникновенности духом Христовым… Ответим ли мы на эти вопросы, выдержим ли огненное испытание-искушение, устоим ли на этом поистине Страшном Суде».
Через 20 слишком лет эти времена наступили, и митрополит Сергий был поставлен перед лицом действительно «огненнаго» испытания-искушения.
В 1926 г., несмотря на давления советской власти, митрополит Сергий написал вполне приемлемое для верующих «Воззвание», которое, именно, поэтому, не удовлетворило советскую власть.
Но вот 16 (29) июля 1927 г. Появляется новое «Воззвание», обращенное ко всем членам Православной Русской Церкви от имени митрополита Сергия и временнаго «Патриаршаго Синода».
Вступительная статья в «Известиях» (официоз правительства СССР), предваряющая эту декларацию митрополита Сергия и характеризующая ее, гласила: «Дальновидная часть духовенства (т.е. обновленцы) ещё в 1922 г. Вступила на этот путь».
«Настроение известных церковных кругов»- говорилось в декларации, «тормозило усилия св. Патриарха Тихона установить мирныя отношения Церкви с сов. Правительством».
«Нужно не на словах, а на деле показать», говорилось дальше в декларации, «что мы можем быть верными гражданами Советскаго Союза, лойяльными к советской власти».
«Наш долг в том, чтобы обнаружить солидарность с этой властью».
«Мы должны показать, что мы – с нашим Правительством».
«Мы должны сознавать советский союз нашей гражданской Родиной, радость и успехи которой – наши радости, а неудачи – наши неудачи».
«Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь бедствие и просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами, как удар, направленный в нас».
В конце декларации митрополит Сергий призывает «выразить всенародную благодарность Сов. Правительству за внимание к нуждам православнаго населения».
Декларация эта вызвала глубочайшее потрясение всего Православнаго мира.
Со всех концов русской земли раздались голоса протеста духовенства и мирян.
На имя митрополита Сергия посылалась масса «Посланий», в копиях, распространяемых по всей стране. Авторы «посланий» умоляли митрополита Сергия отказаться от выбраннаго им гибельнаго пути.
Послания были написаны из разных епархий: Ленинградской, Московской, Киевской, Ярославской, Черниговской, Вятской и др., из Сибири, Соловецкаго концлагеря и т. п.
Наиболее горячия послания были написаны: епископом Виктором Вятским (который первый выступил с обличением митроп. Сергия), архиепископом Пахомием Черниговским и епископом Дамаскиным (его викарием), митрополитом Кириллом Тамбовским, митрополитом Иосифом Ленинградским, епископом Димитрием Гдовским, епископом Серафимом Угличским, протоиереем проф. Ф.К.Андреевым, профес. М.А.Новоселовым и др.
Епископ Дамаскин напр., в своем послании писал так: «За что благодарить? За храмы попираемые отступниками? За то, что погасла лампада преп. Сергия? За то, что драгоценные для миллионов верующих останки преп. Серафима, еще ранее останки св. Феодосия, Митрофана, Тихона и Иосафа, подверглись неимоверному кощунству? За то, что замолчали колокола Кремля? За кровь митрополита Вениамина и других убиенных? За что?!…»
«Митрополит Сергий и члены его Синода имеют возможность заседать в Москве»- пишет епископ Дамаскин в другом месте своего послания – «Они в Москве… Но Первосвятитель Русской Церкви, митрополит Петр, уже не первый год без суда, обречен на страшное томительное заточение…Они в Москве.…Но митрополит Кирилл, потерявший счет годам своего изгнания, на которое он опять таки обречет без суда, находится ныне, если только он еще жив, на на много сотен верст за пределами полярного круга… Митрополит Арсений, поименованный среди членов Синода, не может приехать в Москву и в пустынях Туркестана, по его словам готовиться к вечному покою…»
«Не мелькнула ли когда-нибудь у Вас мысль о том, что «свободой и покоем» Вы пользуетесь за счет медленнаго умирания неугодных Первосвятителей наших?» – спрашивает епископ Дамаскин в упор митрополита Сергия.
После потока таких «Посланий» – протестов, началась нескончаемая вереница делегаций с мест к митрополиту Сергию в Москву.
Одной из таких безчисленных делегаций была историческая Делегация Петроградской Епархии, прибывшая в Москву 27 ноября 1927 г. в следующем составе: Преосвященный Димитрий Любимов, епископ Гдовский, протоиерей о. Викторин Добронравов, профессор И.М.А. и С.А. Алексеев.
Епископ Дмитрий являлся представителем Петроградскаго митрополита Иосифа и имел с собой письмо, подписанное семью епископами, находящимися в Петрограде (среди которых были, кроме митр. Иосифа и епископа Димитрия, епископ Гавриил, епископ Стефан и епископ Сергий Нарвский). Протоиерей Добронравов являлся представителем многочисленной группы Петроградскаго духовенства, и имел на руках письмо от этого духовенства, написанное протоиереем и профессором Ф.К. Андреевым. Профес.И.М.А. был представителем академических кругов и имел на руках письмо от группы академиков и профессоров Академии Наук, Университета и др. высших учебных заведений, составленное профессором б. Военно-Юридической Академии С.С. Абрамовичем-Барановским и профессором М.А.Новоселовым (известным издателем и редактором «Религиозно-нравственной Библиотеки», тайно проживающим в Петрограде и Москве).
С.А.Алексеев был представителем широких народных масс.
Несмотря на то, что Петроградская Делегация прибыла в Москву позднее других многих делегаций, приехавших стой же целью, она была принята вне очереди.
Беседа этой Делегации с митрополитом Сергием продолжалась два часа.
Пишущий эти строчки был лично знаком всеми членами делегации и непосредственно от них знает содержание этой исторической беседы.
По приходе к митрополиту Сергию, все члены Делегации подошли к нему под благословение, отрекомендовались и засвидетельствовали, что они прибыли, как верныя чада Православной Церкви.
Когда митрополит Сергий кончил читать привезенныя ему письма (от Епископата, от ,Духовенства и от мирян ), тогда 70- летний старец епископ Димитрий упал перед ним на колени и со слезами воскликнул: «Святый Владыко! Выслушайте нас, Христа ради!»
Митрополит Сергий тотчас поднял его под руку с колен, усадил в кресло и сказал твердым и несколько раздраженным голосом: «О чем слушать? Ведь уже все Вами написано, написано и другими, раньше, и на все это мною уже много раз отвечено ясно и определенно. Что Вам не ясно?!»
«Владыка святый!» – дрожащим голосом с обильно текущими слезами, начал говорить епископ Димитрий,- « во время моей хиротонии Вы сказали мне, чтобы я был верен Православной Церкви и, в случае необходимости, готов был, и жизнь свою отдать за Христа. Вот и настало такое время исповедничества, и я хочу пострадать за Христа, а Вы вашей декларацией, вместо пути Голгофы, предлагаете встать на путь сотрудничества с богоборческой властью, гонящей и хулящей Христа, предлагаете радоваться их радостями и печалиться их печалями… Властители наши стремяться уничтожить религию и Церковь и радуются разрушению храмов, радуются успехам антирелигиозной пропаганды. Эта радость их – источник нашей печали. Вы предлагаете благодарить советское правительство за внимание к нуждам православнаго населения. В чем же это внимание выразилось? В убийстве сотен епископов, тысяч священников и миллионов верующих. В осквернении святынь, издевательствах над мощами, в разрушении огромнаго количества храмов и уничтожении всех монастырей… Уж лучше бы этого внимания не было!»
«Правительство наше»- перебил вдруг епископа Димитрия митрополит Сергий – «преследовало духовенство только за политические преступления».
«Это – клевета!»- горячо воскликнул епископ Димитрий.
«Мы хотим добиться примирения Православной Церкви с правительственной властью»- раздраженно продолжал митрополит Сергий, «а вы стремитесь подчеркнуть контр-революционный характер Церкви…Следовательно, вы контр-революционеры, а мы вполне лойялны к советской власти!»
«Это неверно!» – горячо возразил епископ Димитрий – «Это опять клевета на исповедников, мучеников, разстрелянных и томящихся в концлагерях и ссылках… какой контр-революционный акт совершил разстрелянный митрополит Вениамин? В чем «контр-революция» позиции митрополита Петра Крутицкаго?!»
«А Карловацкий Собор, по-вашему, тоже не носил политическаго характера?» – снова перебил его митрополит Сергий.
«В России Карловацкаго Собора не было», – тихо ответил епископ Димитрий, «и многие мученики концлагерей ничего не знают об этом Соборе».
«Я лично»,- продолжал епископ Димитрий – «человек совершенно аполитичный и если бы понадобилось мне самому не себя донести в Г.П.У., я не смог бы ничего придумать, в чем я виновен перед советской властью. Я только скорблю и печалюсь, видя гонения на религию и Церковь. Нам пастырям, запрещено говорить об этом, мы и молчим. Но на вопрос, имеется ли в СССР гонение на религию и Церковь, я не мог бы ответить иначе, чем утвердительно. Когда Вам, Владыко, предлагали написать Вашу декларацию, почему Вы не ответили, подобно митроп. Петру, что молчать Вы можете, но говорить неправду не можете?»
«В чем же неправда?»- воскликнул митрополит Сергий.
«А в том»,- ответил епископ Димитрий,- «что гонения на религию, этот «опиум для народа» по марксистскому догмату, у нас не только имеются, но по жестокости, цинизму и кощунству превзошли все пределы!»
«Так мы с этим боремся»,- заметил митрополит Сергий, «но боремся легально, а не как контр-революционеры… А когда мы покажем нашу совершенно лояльную позицию по отношению к советской власти, тогда результаты будут еще более ощутительны. Нам по-видимому, удается в противовес «Безбожнику» издавать собственный религиозный журнальчик…»
«Вы забыли, Владыко» – заметил протоиерей Добронравов, «что Церковь есть Тело Христово, а не консистория с «журнальчиком» под цензурой атеистической власти!»
«Не политическая, а религиозная совесть не позволяет нам солидаризоваться с Вашей Декларацией»- заметил профессор А.
«Я хочу пострадать за Христа, а Вы предлагаете отречься Него» – горько сказал С.А.А.
«Так вы хотите раскола?»- грозно спросил митрополит Сергий. – « Не забывайте, что грех раскола не смывается мученической кровью! Со мной согласно большинство» – добавил авторитетно митрополит Сергий.
«Голоса надо, Владыко, не подсчитывать, а взвешивать»- возразил проф. А. – «Ведь с Вами не согласен митрополит Петр, законный местоблюститель Патриаршаго престола; с Вами несогласны митрополиты Агафангел, Кирилл и Иосиф; с Вами несогласны такие светочи, как митрополит Арсений, архиепископ Серафим Углический, архиепископ Пахомий, епископы Виктор, Дамаскин, Аверкий и многие другие; с Вами не согласны Оптинские старцы и Соловецкие узники…»
«Истина ведь, не всегда там, где большинство»- заметил протоиерей Добронравов – «иначе не говорил бы Спаситель о «малом стаде». И не всегда Глава Церкви оказывается на стороне Истины. Достаточно вспомнить время Максима Исповедника».
«Своей новой церковной политикой я спасаю Церковь»- веско возразил митрополит Сергий.
«Что Вы говорите, Владыко!»- в один голос воскликнули все члены Делегации. «Церковь не нуждается в спасении»- добавил протоиерей Добронравов – «врата ада не одолеют ее. Вы сами, Владыко, нуждаетесь в спасении через Церковь».
«Я в другом смысле это сказал»- несколько смущенно ответил митрополит Сергий.
«А почему Вы, Владыко, распорядились внести в Литургию молитву за власть и одновременно запретили молиться за в «тюрьмах и в изгнании сущих?»- спросил проф. А.
«Неужели вам надо напоминать известный текст о властях Ап.Павла?»- иронически спросил митроп. Сергий – «А что касается молитвы за «в изгнании сущих», то из этого прошения многие диаконы делают демонстрацию».
«А когда Вы, Владыко, отмените в Церкви «Заповеди Блаженства?»- снова возразил проф. А., «ведь из них можно тоже сделать демонстрацию».
«Я не изменяю Литургии»- сухо сказал митроп. Сергий.
«А кому нужна молитва за власть? Ведь советской безбожной власти молитва не нужна. Верующие же могли бы молиться только в смысле мольбы « О смягчении жестоких сердец правителей наших» или «о вразумлении заблудших». Но молиться за антихристову власть – невозможно».
«Ну, какой тут Антихрист!»- отмахнулся митроп. Сергий.
«Но, ведь, дух-то Антихристов!»- настаивал профессор А.- Но чем вызвана эта молитва? Вас заставили ввести это прошение?»
«Ну, я и сам нашел это необходимым».
«Нет, Владыко, ответьте, как перед Богом, из глубины Вашей архипастырской совести, заставили Вас это сделать, как и многое в вашей новой церковной политике, или нет?»
Этот вопрос пришлось повторить упорно и настойчиво много раз, пока митрополит Сергий, наконец, ответил: «Ну и давят, и заставляют… но я и сам тоже так думаю»- поспешно и пугливо закончил он.
«А зачем Вы, Владыко, распорядились поминать рядом с именем митрополита Петра и Ваше имя? Мы слышали, что это тоже Вам приказано сверху, с тем, чтобы вскоре отменить поминание имени митрополита Петра вовсе».
Митрополит Сергий на это не ответил. (Примечание: с 1936 г. поминовение митрополита Петра было запрещено).
«А ваш «Временный Патриарший Синод» кем назначен? А кто занимается назначением и перемещением епископов? Почему смещен митроп. Иосиф, вопреки желанию своей паствы? Нам известно, Владыко, что все это делается негласным «обер-прокурором» Вашего Синода коммунистом-чекистом Евгением Александровичем Тучковым, вопреки Вашим желаниям».
«Откуда вы это все взяли?- несколько смущенно спросил митроп. Сергий.
«это известно всем, Владыко». «А кем окружили Вы себя, Владыко?»- добавил протоиерей Добронравов, «Ведь одно имя епископа Алексея Симанскаго может дискредитировать весь Ваш Синод». (Примечание: теперешний советский патриарх Алексiй).
Митрополит Сергий встал и сказал, что он подумает обо всем сказанном и даст через 3 дня краткий письменный ответ.
Аудиенция была окончена.
Через три дня митроп. Сергий дал письменный ответ, в котором в общих и туманных выражениях повторил прежния положения своей Декларации.
«Относительно возвращения на свою кафедру митрополита Иосифа я еще подумаю»- гласил последний пункт ответа.
(Примечание: митроп. Иосиф на Петроградскую кафедру возвращен не был).
Делегация возвратилась в Петроград. А через короткое время произошел р а с к о л. Митрополит Агафангел, митрополит Иосиф, епископ Гдовский Димитрий, епископ Нарвский Сергий, его викарий епископ Дамаскин, архиепископ Угличский Серафим, епископ Максим ( в миру проф. д-р медицины М. А. Жижиленко), Смоленский викарий епископ Иларион, епископы: Нектарий, Аверкий, Феодор, Варнава и мн. друг. Со всей своей паствой отказались от всякаго каноническаго общения с митрополитом Сергием и его Синодом, где царствовал чекист Е.А.Тучков.
Митрополит Сергий ответил прещениями. Органы НКВД цинично ему помогали. Сторонников митр. Сергия стали называть: «Сергиянами», а его противников – «Иосифлянами» (по имени митрополита Иосифа).
Одним из последних распоряжений митроп. Петра Крутицкаго было предписание об обязательном и повсеместном поминовении его имени, как символа единства Церкви.
«Иосифляне»- исполнили это распоряжение и поминали имя Митрополита Петра; «сергияне» же, поминали только имя мит. Сергия и вовсе не поминали законнаго Первосвятителя митрополита Петра.
Одобрение позиции «иосифлян» было получено из ссылки от «Местоблюстителя Патриаршаго Престола» митроп. Петра, от глубоко чтимаго всем православным миром митроп. Кирилла, от известнаго философа, богослова и ученаго проф. Павла Флоренскаго и других многих.
Советская власть необычайно жестоко начала преследовать «иосифлян». Этим объясняется то, что многие малодушные, вопреки своим внутренним симпатиям, не решились примкнуть к «расколу». Многие начали оправдывать «мудрую» политику митр. Сергия, способствовавшаго «легализации» Православной Церкви в СССР.
Петроградская Делегация вскоре была арестована и тяжко пострадала. Престарелый епископ Димитрий был посажен в Ярославский политический изолятор на10 лет. После отбытия срока он был разстрелян. Протоиерей Добронравов был сослан в концлагерь в Сибирь на 10 лет, а затем, по отбытии срока, еще на 10 лет, без права переписки. Профессор И.М.А. был сослан в Соловецкий концлагерь. С.А.Алексеев, принявший священство, был разстрелян.
Позже расстреляны были: епископ Максим (проф. д-р Жижиленко), протоиерей Сергей Тихомиров, протоиерей Николай Прозоров, протоиер. Александр Кремышанский. Погибли в ссылках замученные пытками: митрополит Петр Крутицкий, митроп. Кирилл Казанский, архиепископ Пахомий Черниговский, епископ Дамаскин (викарий Черниговский), епископ Виктор Вятский, епископы Иларион, Нектарий, Сергий, Феодор, Аверкий и другие; пртоиерей Николай Пискуновский (из Воронежа), протоиерей Александр Тихомиров, протоиерей Павел Флоренский, протоиерей Анатолий Жураковский и многие другие. Митрополит Иосиф был сослан в безсрочную ссылку, а в 1938 г. разстрелян.
Измученный пытками допросов скончался выпущенный «умирать» дома протоиер. проф. Феодор Константинович Андреев.
Все без исключения церкви, где поминали имя законнаго Местоблюстителя Патриаршаго Престола митрополита Петра, были закрыты.
Истинная Православная Русская Церковь ушла в катакомбы, где находится, как невидимый град Китеж, до сих пор, храня себя, как непорочную Невесту Христову.
Митрополит Сергий во время войны сделался «Патриархом». После его смерти, «Патриархом» стал тот самый епископ Алексiй Симанский, одно участие котораго в Сергиевском Синоде 1927 г. дискредитировало в глазах истинно православных людей весь «Синод».
Патриарх Алексiй имеет от богоборческой антихристовой советской власти орден краснаго знамени, который он носит вместе с панагией.
Проф. И.М.Андреев.