Епископ Нафанаил: Празднование Рождества Христова в дореволюционной России и в русской эмиграции

Праздник Рождества Христова - один из древнейших праздников христи­анских.

На Востоке он первоначально вместе с праздником Крещения Господня праздновался 6 января, так как согласно древней церковной символике Иисус Христос, новый Адам, родился в тот же день, когда явился на свет Адам древ­ний. А древний Адам был сотворен на шестой день, следовательно шестой день года является днем его рождения. Хотя Византия праздновала день Нового Го­да и 1 марта и 1 сентября, но официальным Новым Годом Римской империи со времени указа Юлия Цезаря от 45-го года до Рождества Христова было 1 ян­варя.

Впоследствии, в 4-м веке, вследствие назревшей необходимости отде­лить праздник Рождества Христова от праздника Крещения, также под влия­нием западной традиции, праздник Рождества был перенесен на 25 декабря.

25 декабря он празднуется и ныне, хотя по общепринятому календарю этот день падает на 7 января, но по календарю, принятому в Православной Церкви, этот день - 25 декабря.

Русский народ принял христианство в 10-м веке, когда дата праздно­вания Рождества была уже твердо установлена.

В празднование этого праздника русские люди внесли свои, выросшие еще на языческой почве, обряды, главным образом ряжение, т.е. переоде­вание и гадания.

У древнерусских жителей Приднепровья особым почитанием пользовал­ся могучий степной бык - тур, ныне вымерший ближайший родственник еще сохранившегося доныне зубра.

Переряживание в тура было одним из основных обрядов, связанных с языческим праздником зимнего солнцестояния, присоединенного после кре­щения Руси к празднику Рождества Христова. По исчезновении тура его об­раз забылся, и переодевание в тура заменилось переодеванием в козла, ко­торое сохранилось в России среди иных обрядов, связанных с праздничными рождественскими днями.

Гадания с вечера под Рождество были перенесены преимущественно на канун праздника Крещения, сохранившего связь и сходство с праздником Рож­дества. Крещенские гадания картинно описаны известным русским поэтом 19-го века Василием Андреевичем Жуковским:

            Раз в Крещенский вечерок 
            Девушки гадали: 
            За ворота башмачок, 
            Сняв с ноги, бросали.

Об этом же говорит и Пушкин в "Евгении Онегине":

             Настали святки /т.е. Рождество/. То-то радость!
             Гадает ветреная младость,
             Которой ничего не жаль.
             Перед которой жизни даль
             Лежит светла, необозрима,
             Гадает старость сквозь очки
             У гробовой своей доски...

Но в течение последующих веков к этим, идущим от языческих времен, рождественским обычаям стали присоединяться и христианские, но не менее фольклорные обычаи. Мы говорим об обычае "славить" на Рождество. В Великороссии этот обычай был более строго церковным. Сделав из цветной бума­ги /в старину из бересты/ большую звезду, в середину которой вставлялась горящая свеча, крестьянские дети ходили в рождественский вечер из дома в дом и пели церковные песнопения, посвященные Рождеству: тропарь: "Рожде­ство Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума...", кондак: "Де­ва днесь Пресущественнаго раждает..." и первую песнь рождественского ка­нона: "Христос раждается - славите!"

Этот обычай сохранился по всей Великороссии до самой революции. Его наверное хорошо помнят все люди старше 60-ти лет.

На Украине рождественские песни были гораздо менее строго церковны. Здесь, в так называемом "колядовании", значительно больше проявлялось на­родное творчество. Гоголь, гениально описавший ночь перед Рождеством, в примечании к этой своей повести поясняет:

"Колядовать у нас называется петь под окнами накануне Рождества песни, которые называются колядками. Тому, кто колядует, всегда ки­нет в мешок хозяйка или хозяин, или кто остается дома, колбасу, или хлеб, или медный грош, чем кто богат..."

Обычай колядовать в тех частях Украины, которые после революции ока­зались под властью Польши, Румынии или Чехословакии, сохранялся до самой последней войны.

Еще менее тридцати лет тому назад на Пряшевщине дети ходили по из­бам под Рождество и пели:

              Нова радость стала, 
              Яка не бывала: 
              Над вертепом звезда ясна 
              С неба засияла...

Или:

              Вселенная, веселися, 
              Бог от Девы днесь родися 
              Во вертепе со быдлята, 
              Которому ся клоняти.

А так как в селах на Пряшевщине процентов десять составляли еврей­ские дома, то дети, чтобы не обидеть евреев и чтобы иметь и от них по­дарки, под окнами еврейских домов пели церковные песнопения, упоминав­шие про Израиль, например: "Яко по суху пешешествовав Израиль, по без­дне стопами, гонителя фараоня видя потопляема…»

Ушедшие в эмиграцию русские люди принесли с собою и на чужбину вы­несенные с родины формы празднования Рождества Христова.

Основным центром празднования Рождества Христова, как и прочих празд­ников христианских, остается храм. Еще с самого начала эмиграции русские люди за границей, несмотря на крайне бедственное свое состояние тогда, постарались всюду в местах своего рассеяния построить свои церкви. Их и наполняют русские люди в канун Рождества, приходя на так называемое все­нощное бдение, которое когда-то в древности действительно продолжалось всю ночь, а ныне совершается в течение двух-трех часов. Потом они идут по домам, где их ждет праздничный ужин, состоящий по преимуществу из "кутьи", т.е. пшеничной каши, и "узвара", т.е. компота. У людей, более креп­ко держащихся церковных заветов, предписывающих в этот день строгий пост, ужин этот постный. На следующее утро идут к обедне, и после нее уже все едят праздничную скоромную трапезу.

Конечно, многое из рождественских обычаев, распространенных в России, должно было отпасть в эмиграции. Почти исчезло хождение по домам с пением рождественских песнопений. А если где и сохранилось, например в некоторых приходах в Америке, то стало в значительной степени искусст­венным, надуманным.

Впрочем, дети любят этот обычай и до сих пор. Еще в конце 50-х годов учащиеся церковной школы в г. Маннгейме в Западной Германии делали рождественскую звезду, вставляли в ее середину вместо свечи электричес­кий фонарик и ходили по русским домам с пением. При этом, так как в сре­де русских эмигрантов есть люди из Великороссии и есть люди с Украины, то в эмиграции там, где обычай колядовать сохранился, следуют обеим тра­дициям, т.е. поют и строго церковные песнопения и народные колядки. Боль­шим ревнителем рождественского колядования был покойный архиепископ Ио­анн, и при нем воспитанники русского кадетского корпуса в Версале, во Франции, ходили колядовать.

Еще с конца 17-го - с начала 18-го вв. пришел в Россию из Германии обычай зажигать на Рождество елки. Этот обычай внедрился очень крепко. Даже советская власть разрешила устройство елок, лишь приурочив их не к Рождеству Христову, а к Новому Году.

Современный популярный советский поэт Константин Симонов так гово­рит о елке:

                Плюшевые волки, 
                 Зайцы, погремушки... 
                 Детям дарят с елки 
                 Детские игрушки.
                 И, состарясь, дети 
                 До смерти без толку 
                 Все на белом свете 
                 Ищут эту елку.

А нобелевский лауреат, поэт Леонид Пастернак видит прообраз всех радостных рождественских традиций в тех дарах Младенцу Иисусу Христу, которые по евангельскому повествованию принесли пришедшие с Востока вол­хвы.
Он пишет:

        Три звездочета спешили на зов небывалых огней. 
         За ними везли на верблюдах дары.
         И странным виденьем грядущей поры 
         Вставало вдали все пришедшее после:
         Все елки на свете, все сны детворы.
         Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
         Все великолепье цветной мишуры...

Устройство рождественской елки незыблемо сохраняется в русской эми­грации. Устраивают елки и частные семьи в своих квартирах, устраивают рус­ские школы, устраивают приходы в церквах. На этих елках дети поют церков­ные песнопения, народные песни, декламируют стихотворения, разыгрывают короткие пьесы, получают подарки. Пользуясь тем, что православное русское Рождество празднуется на две недели позже западного, некоторые учрежде­ния договариваются с западными приходами или школами и получают от них уже использованные елки.

Дискуссии вокруг праздника Рождества Христова, возникшие в католи­ческих и протестантских кругах, почти не затрагивают русскую эмиграцию и известны ей лишь по периодической печати. Хотя в своей учебной, обще­ственной и бытовой жизни русская эмиграция, и особенно молодежь, тесно сливается с жизнью народов, среди которых она живет, но в религиозной области принадлежность к Православной Церкви, мало распространенной сре­ди окружающих народов, ставит известный барьер, и многие проблемы, воз­никающие в окружающей среде, проходят мимо русского эмигрантского сознания.

Из интеллектуальных богословских мыслей в среде наиболее тесно льну­щих к Церкви людей можно отметить повышенный интерес за последнее время к книге Премудрости Соломоновой, в частности к словам, пророчествующим о Рождестве Христове:

"Когда все окружало тихое безмолвие, и ночь в своем течении достигла середины, сошло с небес, от Царственных Престолов, на середи­ну погибельной земли Всемогущее Слово Твое, как грозный воин. Оно не­сло острый меч - неизменное Твое повеление" /18, 14-15/.

В противоположность распространенному, даже в церковных кругах на Западе, сентиментальному сладкому представлению о Рождестве Христове, от­талкиваясь от такого представления, молодежь видит в этих словах образ Христа Спасителя как грозного воина в борьбе за правду с первых момен­тов Его воплощения, и этот образ привлекает молодежь.

Между старшим и молодым поколениями в эмиграции различия в празд­новании праздника Рождества Христова не наблюдается. Как в том, так и в другом поколении все определяется большей или меньшей верностью отдель­ных лиц или семейств Православной вере и Церкви. В тех семьях, где вер­ность Православной Церкви крепче, там полнее, многограннее и ярче свер­шается празднование Рождества Христова. Там, где верность Церкви слаба, тускнеет и празднование Рождества, как и других христианских праздников.

Нельзя сказать, что старшее поколение эмигрантов сохраняет верность Церкви только потому, что Церковь для них олицетворяет часть Родины.

У православных народов их Церковь и их Родина настолько слиты, что рядовые люди часто не различают их. Для русских до революции слово "рус­ский" и "православный" были синонимами. Серб иначе не называет Правосла­вие, как "србска вера". Когда в 30-х годах этого века премьер-министр Юго­славии Стоядинович был Патриархом Варнавой отлучен от Православной Цер­кви, многие сербы искренне недоумевали: "а кем же он теперь стал: он не серб, раз отлучен от сербской Церкви, но он же не стал оттого хорватом?" В еще большей степени такое слияние понятия вероисповедания и националь­ности можно заметить у греков.

Кажется, про все православные народы можно сказать, что у них вер­ность Церкви поддерживает привязанность к родному народу, а привязанность к родному народу поддерживает верность Церкви.

Церковь дорога не только старшему, но и младшему поколению эмигра­ции, потому что она олицетворяет Отчизну, но и Отчизна дорога русским лю­дям постольку, поскольку она является воплощением Церкви и ее правды.

Конечно, религиозное усыхание в эмиграции заметно происходит. Но оно идет не по линии старшего и младшего поколений, но, как мы сказали, по линии большей или меньшей изначала церковности семей. Впрочем, и в этом не редки исключения. Мы знаем сына глубоко верующей семьи, ставше­го безбожником. И наоборот, недавно был посвящен в священники глубоко верующий юноша, вышедший из неверующей семьи. Духовенство пополняется (к сожалению, не во всех епархиях) не только старцами, но и молодыми людь­ми. Облегчает это то, что в Православной Церкви, согласно определениям древних Вселенских Соборов, духовенство женато. Лет десять тому назад в главном монастыре эмиграции, в Джорданвилле, говорили, что у них трид­цать человек в братии моложе тридцати лет. В настоящее время это можно повторить относительно женского монастыря в Провемонте, во Франции.

Очень помогают в деле сохранения верности Православной Церкви сре­ди молодежи юношеские организации: скаутов, разведчиков, витязей.

Если не на века, то на десятилетия можно быть спокойным за духов­ную судьбу русской эмиграции.

Настроение лучшей части русской эмигрантской молодежи хорошо пере­дает следующее стихотворение, написанное юношей, родившимся и воспитав­шимся за границей:

         Я не видел волшебные белые ночи, 
         Мне неведомы Киев, Москва, Петроград, 
         И красавицы русской прекрасные очи 
         Не дарили мне нежный и ласковый взгляд. 
               Отчего же тогда я, взращенный чужбиной, 
               Я, из книг и рассказов лишь знающий Русь, 
               С миллионами прочих о ней, о любимой, 
               И мечтаю, и знаю, и сердцем к ней рвусь? 
        Отчего же все силы свои небольшие 
        Я готов за нее, за отчизну, отдать, 
        Чтоб взглянуть на поля незнакомо родные, 
        Чтобы воздухом русским хоть миг подышать? 
               Оттого, что родился я с русской душою, 
               Оттого, что течет во мне русская кровь, 
               Оттого, что и силой нельзя никакою 
               Погасить в моем сердце к России любовь.

Епископ Нафанаил

1972 год.

Источник

Для публикации комментариев необходимо стать зарегистрированным пользователем на сайте и войти в систему, используя закладку "Вход", находящуюся в правом верхнем углу страницы.