Протопр. Георгій Граббе: ПЕРЕХОДЪ МИТРОПОЛИТА ЕВЛОГІЯ ВЪ ЮРИСДИКЦІЮ КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАГО ПАТРІАРХА И ОТНОШЕНІЕ КЪ ЭТОМУ АКТУ РУССКОЙ ЗАРУБЕЖНОЙ ЦЕРКВИ
Протопр. Георгій Граббе (буд. еп. Григорій) († 1995 г.) ЦЕРКОВЬ И ЕЯ УЧЕНІЕ ВЪ ЖИЗНИ.
(Собраніе сочиненій, томъ 1-й. Монреаль, 1964).
ПЕРЕХОДЪ МИТРОПОЛИТА ЕВЛОГІЯ ВЪ ЮРИСДИКЦІЮ КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАГО ПАТРІАРХА И ОТНОШЕНІЕ КЪ ЭТОМУ АКТУ РУССКОЙ ЗАРУБЕЖНОЙ ЦЕРКВИ.
(Докладъ Второму Всезарубежному Собору Русской Православной Церкви Заграницей въ 1938 г.).
Однимъ изъ самыхъ печальныхъ явленій русской церковной жизни нельзя не признать то раздѣленіе, которое возникло за рубежомъ съ тѣхъ поръ, какъ 16/29 іюня 1926 года Митрополитъ Евлогій демонстративно покинулъ Архіерейскій Соборъ въ Сремскихъ Карловцахъ, а затѣмъ заявилъ о своемъ неподчиненіи послѣднему. Это раздѣленіе ослабило Зарубежную Церковь, оно сдѣлало голосъ ея менѣе громкимъ и вѣскимъ, оно вызываетъ соблазнъ и въ православномъ, и въ инославномъ мірѣ.
Довольно скоро послѣ оформленія организаціи Русской Зарубежной Церкви, въ Западной Европѣ появилось теченіе недовольное направленіемъ Высшаго Церковнаго Управленія, которое обвиняли во внесеніи въ церковную жизнь «политики». Въ результатѣ такой пропаганды, въ либеральныхъ кругахъ былъ встрѣченъ съ несомнѣннымъ сочувствіемъ указъ о закрытіи Высшаго Церковнаго Управленія за его выступленія противъ большевиковъ. Какъ это ни странно, люди покинувшіе страну изъ-за большевиковъ, заявляющіе о своей непримиримости къ нимъ, сочувствовали акту, изданному подъ несомнѣннымъ ихъ давленіемъ.
/с. 223/ Непосредственно послѣ захвата власти въ Россіи большевиками, большія части Россіи оказались отрѣзанными отъ Москвы вслѣдствіе гражданской войны или образованія новыхъ государствъ, находившихся во враждебныхъ отношеніяхъ съ большевицкой властью. Вмѣстѣ съ тѣмъ, послѣдняя, первоначально не обращавшая почти никакого вниманія на Патріаршее церковное управленіе, постепенно начала обострять гоненіе на Церковь, дѣлая совершенно реальной угрозу самому существованію правильно организованной Всероссійской Церковной Власти и нормальной связи ея съ отдѣльными епархіями. При такихъ условіяхъ 7/20 ноября 1920 года Св. Сѵнодомъ, въ соединенномъ присутствіи съ Высшимъ Церковнымъ Совѣтомъ, подъ предсѣдательствомъ Св. Патріарха Тихона, были на этотъ случай выработаны особыя правила. Мы не будемъ приводить текста этого постановленія, хорошо извѣстнаго теперь за рубежомъ. Достаточно сказать, что главное значеніе его заключается въ категорическомъ требованіи соборнаго управленія тѣми частями Русской Церкви, которыя оказались бы почему-либо оторванными отъ своего центральнаго органа. Епархіальный Архіерей, по канонамъ, во многихъ случаяхъ самъ по себѣ является недостаточнымъ органомъ церковнаго управленія. Имѣя это въ виду, постановленіе 7/20 ноября обязываетъ оторванныхъ отъ центра Архіереевъ войти въ соборное общеніе со своими собратіями для организаціи органа высшей церковной власти, при чемъ права такимъ образомъ организованной власти постановленіе ничѣмъ не ограничиваетъ, обязывая ее лишь въ будущемъ, по возстановленіи нормальнаго порядка, представить свои дѣянія на утвержденіе центральной церковной власти. «Въ случаѣ, если епархія, гласитъ ст. 2 Постановленія, вслѣдствіе передвиженія фронта, измѣненія государственной границы и т. д., окажется внѣ всякаго общенія съ Высшимъ Церковнымъ Управленіемъ, или само Высшее Церковное Управленіе во главѣ со Св. Патріархомъ почему-либо прекратитъ свою церковно-административную дѣятельность, епархіальный архіерей немедленно входитъ въ сношенія съ архіереями сосѣднихъ епархій на предметъ организаціи высшей инстанціи церковной власти для нѣсколькихъ епархій, находящихся въ одинаковыхъ условіяхъ, въ видѣ ли временнаго церковнаго правительства, или митрополичьяго округа, или еще иначе». Организація высшей инстанціи церковной власти для цѣлой группы оказавшихся въ условіяхъ предусматриваемыхъ ст. 2 епархій не предоставляется усмотрѣнію возглавляющихъ /с. 224/ ихъ Преосвященныхъ — нѣтъ, какъ говорится далѣе въ томъ же постановленіи — она «составляетъ непремѣнный долгъ старѣйшаго въ означенной группѣ, по сану, архіерея». Такимъ образомъ, лишь при полной невозможности установить сношенія съ архіереями сосѣднихъ епархій, епархіальный архіерей воспринимаетъ всю полноту власти. Но и здѣсь дѣлается оговорка, что, если эта невозможность общенія съ другими архіереями пріобрѣтаетъ характеръ длительный или постоянный, то надлежитъ создать соборное церковное управленіе путемъ предоставленія викаріямъ правъ епархіальныхъ архіереевъ и открытія во всѣхъ значительныхъ городахъ новыхъ каѳедръ съ самостоятельными или полусамостоятельными правами. Отсюда слѣдуетъ, что, по точному смыслу Постановленія, Митрополитъ Антоній, какъ старѣйішй изъ оказавшихся заграницей архіереевъ, не только имѣлъ право, но и обязанъ былъ для зарубежныхъ епархій создать органъ высшей церковной власти. Равнымъ образомъ обязаны были подчиняться ему всѣ зарубежные русскіе архіереи, находившіеся въ одинаковыхъ съ нимъ эмигрантскихъ условіяхъ. Имѣли основаніе не входить въ создаваемую церковную организацію лишь епископы епархій, вошедшихъ въ новообразованныя на территоріи б. Россійской Имперіи государства, оказавшіеся въ совсѣмъ особыхъ условіяхъ. Тамъ надлежало имъ создавать свои округа, руководствуясь тѣмъ же Постановленіемъ.
Первоначально созданное Митрополитомъ Антоніемъ Высшее Церковное Управленіе не встрѣчало ни съ чьей стороны возраженій. Митрополитъ Евлогій, тогда Архіепископъ, принялъ отъ названнаго Управленія назначеніе управлять Западно-Европейскими церквами, и назначеніе это было затѣмъ подтверждено и Патріархомъ Тихономъ. Компетенція Высшаго Церковнаго Управленія стала оспариваться нѣкоторыми округами лишь послѣ того, какъ былъ полученъ указъ Патріарха Тихона отъ 22 апрѣля (5 мая) 1922 года о его закрытіи. На основаніи полученнаго въ Москвѣ номера газеты «Новое Время» съ напечатанными въ немъ посланіями, состоявшагося въ Карловцахъ Собора, о необходимости возстановленія въ Россіи Монархіи во главѣ съ законнымъ Царемъ из Дома Романовыхъ, и посланія того же Собора Міровой Конференціи о большевикахъ, было вынесено Сѵнодомъ рѣшеніе, коимъ указанныя посланія признаны актами, «не выражающими оффиціальнаго голоса Русской Православной Церкви и, въ виду ихъ чисто политическаго характера, не имѣющими церковно-каноническаго значенія». Вмѣстѣ съ тѣмъ было поста/с. 225/новлено, чтобы по вопросу о церковной отвѣтственности «нѣкоторыхъ духовныхъ лицъ заграницей за ихъ политическія отъ имени Церкви выступленія» имѣлось сужденіе «по возобновленіи нормальной дѣятельности Св. Сѵнода при полномъ указанномъ въ Соборномъ правилѣ числѣ его членовъ». Въ этомъ постановленіи характерно, что оно вынесено на основаніи газеты, которую Патріархъ, при большевицкихъ условіяхъ, могъ получить не иначе, какъ черезъ руки большевиковъ. Затѣмъ постановленіе ограничивается весьма общимъ выраженіемъ — «нѣкоторыхъ духовныхъ лицъ», не называя никого по имени и въ томъ числѣ подписавшаго обращеніе Предсѣдателя Собора. Не менѣе важно рѣшеніе имѣть сужденіе объ отвѣтственности нѣкоторыхъ духовныхъ лицъ «по возобновленіи нормальной дѣятельности Сѵнода и при полномъ числѣ его членовъ». Такимъ образомъ Сѵнодь подъ предсѣдательствомъ Патріарха, несомнѣнно испытавшій въ этомъ случаѣ давленіе большевиковъ, съ одной стороны, отмежевался отъ выступленій Зарубежной Церкви, но съ другой, — никого не покаралъ, оставляя заграничныхъ іерарховъ даже свободными отъ подсудности. Что касается его постановленія объ упраздненіи Высшаго Церковнаго Управленія, то и оно формулировано такъ, что не могло имѣть окончательнаго значенія. Постановленіе въ своей мотивировкѣ содержитъ такую ошибку, которая сама по себѣ подрываетъ всю его силу. Сѵнодъ рѣшаетъ объ упраздненіи Высшаго Церковнаго Управленія «принимая во вниманіе, что, за назначеніемъ тѣмъ же Высшимъ Церковнымъ Управленіемъ Преосвященнаго Митрополита Евлогія Завѣдывающимъ русскими православными церквами заграницей, собственно для Высшаго Церковнаго Управленія тамъ не остается уже области, въ которой оно могло проявить свою дѣятельность». Между тѣмъ въ вѣдѣніи Высшаго Церковнаго Управленія въ то время было уже 9 епархій, а Митрополиту Евлогію было поручено управленіе лишь церквами въ Западной Европѣ, при чемь постановленіе о семъ Высшаго Церковнаго Управленія было подтверждено Сѵнодальнымъ указомъ отъ 26 марта / 8 апрѣля 1921 года, № 424. Игнорируя существованіе этихъ епархій, указъ Сѵнода не даетъ Митрополиту Евлогію полномочій управлять какими бы то ни было церквами сверхъ ранѣе порученныхъ ему Высшимъ Церковнымъ Управленіемъ. Только о порядкѣ управленія этими церквами, а не всѣми епархіями за рубежомъ, поручается Митрополиту Евлогію представить свои соображенія. Въ виду сего Высшее Церковное Управленіе /с. 226/ было совершенно право, что указъ о его упраздненіи не можетъ быть выполненъ до представленія Патріарху Тихону доклада о дѣйствительномъ положеніи Зарубежной Церкви и полученія отъ него разъясненій, указаній и свободнаго волеизъявленія (постановленіе отъ 18 августа / 1 сентября 1922 года).
Однако Митрополитъ Евлогій, не соглашаясь съ большинствомъ Высшаго Церковнаго Управленія, настаивалъ на немедленномъ закрытіи его съ тѣмъ, чтобы съѣхавшіеся епископы обсудили вопросъ объ организаціи Временной Высшей Церковной Власти (Церк. Вѣд. 1922 г. № 12-13). Епископъ же Веніаминъ настаивалъ не только на упраздненіи Высшаго Церковнаго Управленія, но и на немедленной передачѣ высшей церковной власти Митрополиту Евлогію. Состоявшійся вслѣдъ за тѣмъ Архіерейскій Соборъ во имя мира уступилъ Митрополиту Евлогію. Постановленіемъ отъ 20 августа / 2 сентября 1922 года было опредѣлено Высшее Церковное Управленіе упразднить, а вмѣстѣ съ тѣмъ, «въ виду нарушенія дѣятельности Высшей Всероссійской Церковной Власти и въ цѣляхъ правопреемства Высшей Церковной Власти, на основаніи постановленія Святѣйшаго Патріарха и Священнаго при немъ Сѵнода, въ соединенномъ присутствіи Высшаго Церковнаго Совѣта отъ 20 ноября 1920 года, о преподаніи правилъ касательно организаціи высшей церковной власти въ случаѣ нарушенія или прекращенія дѣятельности Свят. Патріарха и высшихъ церковныхъ органовъ, образовать Временный Священный Архіерейскій Сѵнодъ Русской Православной Церкви заграницей съ обязательнымъ участіемъ Митрополита Евлогія, каковому Сѵноду и передать всѣ права и полномочія Русскаго Высшаго Церковнаго Управленія заграницей. Это постановленіе было принято единогласно и объявлено циркулярнымъ указомъ за подписью Митрополита Евлогія «за Предсѣдательствующаго Сѵнода» (Церк. Вѣд. 1922 г. № 12-13, страница 4).
Необходимо отмѣтить, что вышеприведеннымъ постановленіемъ признавалось наступленіе для Зарубежья условій, предусматриваемыхъ постановленіемъ отъ 7/20 ноября. Иначе и не могло быть, ибо 23 апрѣля 1922 г., т. е. на другой день послѣ подписанія указа объ упраздненіи Высшаго Церковнаго управленія, былъ арестованъ Патріархъ Тихонъ и затѣмъ прекращена дѣятельность Всероссійскаго Сѵнода и Высшаго Церковнаго Совѣта. Если до того, хотя бы и нерегулярныя, а довольно случайныя, сношенія съ Патріархомъ /с. 227/ имѣли мѣсто, то теперь всѣ дѣла должны были окончательно рѣшаться Зарубежнымъ Сѵнодомъ на точномъ основаніи Постановленія 1920 года. Однако Митрополитъ Евлогій настаивалъ на томъ, что онъ имѣетъ какія-то особыя права по сравненію съ прочими епархіальными Преосвященными и требовалъ себѣ автономіи. Вмѣстѣ съ тѣмъ, въ близкихъ къ нему церковныхъ кругахъ распространялось мнѣніе, будто указъ объ упраздненіи Высшаго Церковнаго Управленія въ сущности всю власть передавалъ Митрополиту Евлогію, а онъ, не воспользовавшись своими правами, только раздѣлилъ эту власть съ другими архіереями. Самъ Митрополитъ Евлогій въ своихъ сношеніяхъ съ Сѵнодомъ офиціально не высказывался въ этомъ смыслѣ до своего отдѣленія отъ Архіерейскаго Собора. Однако Митрополитъ Антоній имѣлъ полное основаніе писать ему слѣдующіе упреки: «Вы постоянно позволяли себѣ сноситься съ органами и должностными лицами, подвѣдомыми Архіерейскому Сѵноду и другимъ правящимъ епархіальнымъ Архіереямъ, помимо нихъ. Вы позволяли себѣ выступать съ церковными посланіями въ качествѣ главы Заграничной Церкви, не будучи уполномочены на это и не будучи признаны таковымъ епископатомъ. Вы дѣлали распоряженія общецерковнаго характера, не входя въ соглашеніе съ Высшей Церковной Властью»... (Письмо отъ 4/17 августа 1926 г., № 960).
Архіерейскій Сѵнодъ и Соборы, учитывая парижскія настроенія, въ стремленіи сохранить миръ и единство, на многое смотрѣли сквозь пальцы. Но никакая уступчивость не могла предотвратить раздѣленія, и въ этомъ отношеніи весьма характерно, что возникло оно по, въ сущности, пустяшному поводу: Митрополитъ Евлогій прибылъ на Соборъ съ небольшимъ запозданіемъ, когда повѣстка уже была утверждена. При этомъ п. 2 составленной Сѵнодомъ повѣстки перенесли на конецъ ея. Подозрѣнія, что п. 2-й повѣстки будетъ содержать попытку уменьшенія объема его правъ, Митрополитъ Евлогій потребовалъ, чтобы этотъ пунктъ «общіе вопросы по управленію Русской Заграничной Церковью и объ отношеніи къ центральному Всероссійскому Церковному Упраленію» — обсуждался первымъ. Соборъ съ этимъ не согласился, послѣ чего Митрополитъ Евлогій демонстративно уѣхалъ изъ Ср. Карловцевъ. Въ своемъ посланіи отъ 6/19 августа 1926 г. Митрополитъ Евлогій объяснилъ такой образъ дѣйствій бывшими у него подозрѣніями, что, при обсужденіи этого пункта, «рѣчь пойдетъ опять о томъ же расширеніи /с. 228/ правъ заграничнаго церковнаго управленя и что снова оживетъ прежняя неправильная централистическая тенденція». Добавляя, что имѣлъ основаніе для своей настойчивости, ибо въ частномъ порядкѣ зналъ о покушеніи на его полномочія, Митрополитъ Евлогій говоритъ, что «не хотѣлъ присутствовать на Соборѣ съ завязанными глазами». Когда читаешь эти объясненія, невольно является вопросъ: неужели однихъ подозрѣній достаточно для того, чтобы изъ-за того или иного порядка пунктовъ повѣстки идти на раздѣленіе? Неужели нельзя было отстаивать свою точку зрѣнія въ Соборныхъ преніяхъ, не торопясь съ такимъ отвѣтственнымъ шагомъ, какъ демонстративный отъѣздъ? Полная невозможность дать на эти вопросы утвердительный отвѣтъ, приводитъ къ заключенію, что несогласіе съ Соборнымъ большинствомъ по такому второстепенной важности вопросу, какъ порядокъ разсмотрѣнія повѣстки, могло быть только поводомъ для намѣченнаго заранѣе разрыва. И дѣйствительно, въ дальнѣйшемъ, послѣ цитированнаго посланія 6/19 августа 1926 г., Митрополитъ Евлогій не вспоминалъ уже этотъ поводъ, а въ оправданіе своего отдѣленія отъ Собора, преимущественно ссылался на выдѣленіе Германіи въ самостоятельную епархію. Вопросъ объ этомъ на повѣсткѣ не стоялъ, и возникъ онъ только послѣ отъѣзда Митрополита Евлогія. Епископъ Берлинскій Тихонъ не согласился со своимъ епархіальнымъ архіереемъ и остался на Соборѣ. Его положеніе дѣлалось очень сложнымъ, и вслѣдствіе этого Соборъ вынесъ постановленіе о выдѣленіи Германіи въ самостоятельную епархію. Недовольный такимъ рѣшеніемъ, Митрополитъ Евлогій не ограничился протестомъ или требованіемъ пересмотра этого вопрося въ каноническомъ порядкѣ, а сталъ на путь противодѣйствія Сѵноду, одновременно возбудивъ споръ о полномочіяхъ Собора и Сѵнода, при чемъ во многихъ случаяхъ ссылался на обстоятельства, противорѣчащія фактамъ.
«22 апрѣля / 5 мая 1922 г., послѣ осужденія Патріархомъ Карловацкаго Собора, — говоритъ Митрополитъ Евлогій, — мои церковныя полномочія не только были подтверждены, но и значительно усилены и расширены: мнѣ предписывалось закрыть существовавшее тогда въ Карловцахъ Заграничное Церковное Управленіе, взять въ свои руки всѣ русскія церкви и о порядкѣ управленія ими представить свои соображенія... Этимъ указомъ мнѣ собственно говоря передавалась вся власть надъ русскими православными церквами заграницей». (Посланіе 6/19 авг. 1926 г.).
/с. 229/ На самомъ дѣлѣ указъ Сѵнода былъ данъ и Митрополиту Антонію, и Митрополиту Евлогію «для зависящихъ распоряженій». Такъ какъ единственное «зависящее распоряженіе», которое по этому указу могъ сдѣлать Митрополитъ Антоній, это закрытіе Управленія, во главѣ котораго онъ стоялъ, ясно, что ему, а не Митрополиту Евлогію, предписывалось закрыть Высшее Церковное Управленіе. Далѣе, какъ мы уже видѣли ранѣе, Митрополиту Евлогію поручалось только представить свои соображенія о порядкѣ управленія заграничными церквами. Указъ ни слова не говоритъ о порученіи Митрополиту Евлогію «взять въ свои руки всѣ русскія церкви». Ошибочное предположеніе Сѵнода, что всѣ русскія церкви заграницей ввѣрены Митрополиту Евлогію Высшимъ Церковнымъ Управленіемъ и что у послѣдняго не остается уже области, въ которой оно могло проявить свою дѣятельность, лишь съ полнымъ и явнымъ извращеніемъ смысла указа, можно толковать какъ подчиненіе Митрополиту Евлогію епархій, о существованіи которыхъ не было извѣстно въ Москвѣ. Если бы Сѵнодъ зналъ, что въ вѣдѣніи Заграничнаго Высшаго Церковнаго Управленія находятся и другія епархіи, кромѣ церквей въ Западной Европѣ, очевидно онъ сдѣлалъ бы о нихъ какое-нибудь распоряженіе.
Какъ уже говорилось ранѣе, Митрополитъ Евлогій, отдѣлившись отъ Собора, сталъ отрицать даже то обстоятельство, что Заграничный Архіерейскій Сѵнодъ черпаетъ свои полномочія въ постановленіи 7/20 ноября 1920 года. Митрополитъ Евлогій при этомъ какъ будто забываетъ, что за его же подписью былъ разосланъ указъ съ постановленіемъ Собора объ учрежденіи Сѵнода, которое, какъ мы видѣли выше, основывалось только на вышеуказанномъ постановленіи, приводя и мотивы, на основаніи коихъ должно считать, что наступили условія, при которыхъ оно должно быть примѣнено къ находящимся заграницей епархіямъ. Митрополитъ Евлогій пишетъ, такимъ образомъ, прямую неправду, когда въ посланіи 6/19 августа 1928 г. утверждаетъ будто Соборы 1922, 1923 и 1924 годовъ «при обсужденіи организаціонныхъ вопросовъ церковнаго управленія, всегда исходили изъ указа 22 апрѣля / 5 мая 1922 г., какъ основоположительнаго, давшаго имъ бытіе».
Указу 7/20 ноября Митрополитъ Евлогій противополагаетъ другое каноническое основаніе:
«Главнѣйшій и даже единственный якорь нашего спасенія отъ всякихъ бѣдъ и церковнаго безпорядка», — говоритъ Митрополитъ Евлогій въ томъ же посланіи, — «это стойкая и /с. 230/ непоколебимая вѣрность законной церковной власти. Органами этой власти въ Русской Церкви являются — Помѣстный Соборъ, Патріархъ или его законный мѣстоблюститель со священнымъ Сѵнодомъ и Высшимъ Церковнымъ Совѣтомъ, и епархіальные епископы... Всякое отступленіе отъ этихъ веленій, ихъ измѣненіе, является нарушеніемъ каноническихъ основъ церковной жизни и потому незаконнымъ и не подлежащимъ исполненію».
Но вѣдь постановленіе 7/20 ноября издано именно перечисленными Митрополитомъ Евлогіемъ органами церковной власти, а не выдумано заграницей. Еще важнѣе въ приведенныхъ разсужденіяхъ другая сторона, на которой мы должны нѣсколько остановиться.
Митрополитъ Евлогій указываетъ на необходимость подчиняться вмѣсто реальной власти, основанной на постановленіи 7/20 ноября, учрежденіямъ въ то время фкатически не существовавшимъ. Помѣстный Соборъ не могъ собраться въ виду того, что большинство членовъ его были или убиты или въ ссылкѣ, Патріархъ умеръ и не было надежды на скорое его избраніе, Священный Сѵнодъ и Высшій Церковный Совѣтъ уже не существовали. Мѣстоблюститель былъ въ заточеніи, замѣстители его не могли имѣть никакихъ сношеній съ пребывающими заграницей іерархами. Но отказъ отъ постановленія 7/20 ноября и громкія заявленія о подчиненіи своемъ непосредственно плѣненной большевиками церковной власти, хотя и могли сослужить службу въ борьбѣ съ Архіерейскимъ Сѵнодомъ, особенно при помощи всей прессы, — таили въ себѣ большую опасность. Лѣтомъ 1927 года Митрополитъ Евлогій получилъ указъ, коимъ отъ всего заграничнаго духовенства требовалась выдача подписки о лояльности къ Совѣтской власти. Митрополитъ Евлогій, столько заявлявшій о своемъ непосредственномъ подчиненіи Московской церковной власти, сталъ отбирать требуемыя Митрополитомъ Сергіемъ подписки, и самъ далъ довольно двусмысленное обязательство аполитичности, которое Митрополитъ Сергій могъ трактовать какъ изъявленіе о лояльности. Такой цѣной Митрополитъ Евлогій получилъ поддержку изъ Москвы противъ Архіерейскаго Сѵнода.
Вскорѣ послѣ этого акта, Митрополита Евлогія посѣтили, по уполномочію Высшаго Монархическаго Свѣта, А. Н. Крупенскій и Н. Д. Тальбергъ. Они указали ему на всѣ опасности, проистекающія отъ подчиненія Митрополиту Сергію, для Церкви въ Россіи и заграницей въ виду того, что онъ является /с. 231/ плѣнникомъ большевиковъ, и они могутъ заставить его издавать вредныя для зарубежной Церкви распоряженія. Митрополитъ Евлогій настаивалъ на подчиненности ему. «Но, Владыко, — наконецъ сказалъ Н. Д. Тальбергъ, — вѣдь можетъ случиться, что Митрополитъ Сергій, подъ давленіемъ большевиковъ, васъ уволитъ и пришлетъ на ваше мѣсто, съ разрѣшенія большевиковъ другого Епископа». «И я подчинюсь» — заявилъ Митрополитъ Евлогій (Н. Д. Тальбергъ, Церковный расколъ, Парижъ, 1930 г., стр. 14). На самомъ дѣлѣ, какъ извѣстно, когда оправдалось въ 1930 г. предположеніе о возможномъ увольненіи Митрополита Евлогія, онъ поступилъ иначе и не подчинился.
10 октября 1930 г. Митрополитъ Евлогій опубликовалъ въ своемъ офиціальномъ органѣ нижеслѣдующее «необходимое разъясненіе».
«На послѣднемъ епархіальномъ собраніи представителей церквей и приходовъ Западно-Европейской епархіи 29 іюня 1930 г. было принято съ замѣчательнымъ единодушіемъ и почти единогласно рѣшеніе о томъ, что указъ Митрополита Сергія и состоящаго при немъ Временнаго Сѵнода объ увольненіи меня за совершеніе панихидъ по жертвамъ русской революціи и большевицкаго террора и особенно за участіе въ обще-народныхъ моленіяхъ о прекращеніи гоненій на Церковь и вообще на религію въ Россіи, не подлежитъ исполненію, и отнынѣ Западно-Европейская епархія въ своемъ внутреннемъ управленіи должна руководиться указомъ Патріарха Тихона отъ 20 ноября 1920 г., коимъ епархіальнымъ епископамъ предоставляется право самостоятельнаго веденія церковныхъ дѣлъ въ то время, когда прервана связь съ центральной церковной властью».
Не странно ли звучатъ слова о перерывѣ связи съ центральной церковной властью, когда само «необходимое разъясненіе» вызвано распоряженіемъ этой самой власти объ увольненіи Митрополита Евлогія? Четыре года Митрополитъ Евлогій доказывалъ своей паствѣ, что для заграничныхъ епархій не можетъ быть рѣчи о наступленіи условій, предусматриваемыхъ для вступленія въ силу по отношенію къ нимъ указа 7/20 ноября, но едва признаваемая имъ власть постановила устранить его, какъ онъ перемѣнилъ мнѣніе. При этомъ, заявивъ о томъ, что будетъ руководствоваться Постановленіемъ 7/20 ноября, Митрополитъ Евлогій неправильно передаетъ его содержаніе и не выполняетъ главнаго его требованія. Какъ мы видѣли при разборѣ Постановленія, суть его /с. 232/ заключается не въ предоставленіи епархіальнымъ архіереямъ самостоятельнаго веденія церковныхъ дѣлъ, а въ образованіи въ оторванной области органа высшей церковной власти. Согласно Постановленію, Митрополитъ Евлогій долженъ былъ предоставить своимъ викаріямъ права самостоятельныхъ епископовъ и такимъ образомъ устроить соборное управленіе своею областью. Мы не говоримъ уже о томъ, что, вернувшись къ примѣненію Постановленія 7/20 ноября, было бы послѣдовательно вновь войти въ составъ возглавляемой Митрополитомъ Антоніемъ Зарубежной Церкви. Митрополитъ Евлогій не сдѣлалъ ни того, ни другого.
Предъ лицомъ такихъ фактовъ нельзя не признать, что опора Митрополита Евлогія на Московскую Церковную Власть была лишена всякой искренности. Ради того, чтобы освободиться отъ контроля Архіерейскаго Сѵнода, Митрополитъ Евлогій поддерживалъ фикцію возможности свободно управлять Заграничною Церковью изъ Москвы. Онъ закрывалъ глаза на то обстоятельство, что вся зарубежная паства находится въ состояніи борьбы съ коммунизмомъ, что непримиримость по отношенію къ послѣднему опредѣляетъ самое существованіе эмиграціи. И такъ какъ коммунизмъ не только политическое ученіе, но и ученіе явно антихристіанское, распространители котораго возбудили противъ вѣры небывалыя гоненія, свободная часть Русской Церкви не могла замкнуть свои уста, отказавшись отъ обличенія враговъ Христовыхъ. Между тѣмъ именно это обѣщалъ Митрополитъ Евлогій, написавшій въ отвѣтъ на требованіе о лояльности нижеслѣдующія слова: «И потому, въ сознаніи своего долга передъ Матерью-Церковью, во имя моей безграничной любви къ ней, я обязуюсь твердо стоять на установившемся уже у насъ, согласно завѣтамъ Св. Патріарха Тихона, положеніи о невмѣшательствѣ Церкви въ политическую жизнь и не допускать, чтобы въ подвѣдомыхъ мнѣ храмахъ церковный амвонъ превращался въ политическую трибуну» (письмо отъ 30 августа / 12 сентября 1927 г. на имя Митрополита Сергія).
Митрополитъ Евлогій, послѣ указа о его увольненім самъ чувствовалъ, что опираться на указъ 7/20 ноября для него уже поздно. Слишкомъ много и горячо спорилъ онъ противъ примѣнимости его къ заграничнымъ епархіямъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, не ожидая кары изъ Москвы, слишкомъ категорически заявлялъ онъ о своей покорности Митрополиту Сергію. Вѣдь почти наканунѣ увольненія, лѣтомъ 1930 г. онъ писалъ: «Митрополита Сергія я признаю временно, до осво/с. 233/божденія Митрополита Петра, законнымъ возглавителемъ Русской Православной Церкви и слѣдовательно носителемъ высшей канонической власти, которому мы обязаны полнымъ каноническимъ подчиненіемъ въ церковной жизни, ибо только черезъ него мы можемъ входить въ общеніе съ Матерью-Русской Церковью» («Церк. Вѣст. Западно-Европейской епархіи», № 6-7, 1930 г.).
При такихъ условіяхъ Митрополитъ Евлогій сталъ искать новой опоры, которая могла бы импонировать его паствѣ. Опора эта была имъ найдена въ лицѣ Вселенскаго Патріарха, который принялъ его въ свою юрисдикцію. Этимъ актомъ Митрополитъ Евлогій еще увеличилъ списокъ своихъ противорѣчій, которыми такъ богаты его заявленія и дѣйствія, начиная съ 1922 года.
Въ годы тяжкихъ испытаній, ниспосланныхъ Русской Церкви, не мало скорби принесъ ей и Константинопольскій Патріархатъ. Сначала по братски принявъ эмигрировавшую часть Русской Церкви и торжественно заявивъ о признаніи Патріарха Тихона «исповѣдникомъ», Константинопольская Церковь потомъ стала незаконно раздавать русское церковное достояніе въ окраинныхъ государствахъ, и наконецъ, признала дѣйствительность живоцерковнаго Собора 1923 г., а назначенный имъ Сѵнодъ — правящимъ органомъ Русской Православной Церкви. Вселенскій Патріархъ сталъ на сторону тѣхъ раскольниковъ, которые объявили Патріарха Тихона лишеннымъ сана и монашества за «служеніе контръ-революціи». Въ 1923 и 1924 годахъ, Митрополитъ Евлогій, въ письмахъ отъ 28 марта за № 332 и отъ 10/23 іюля за № 978, отвѣчая на притязанія Вселенской Патріархіи, долженъ былъ доказывать права Русской Церкви на управленіе русскими церквами въ Западной Европѣ. Вселенскіе Патріархи требовали отъ него подчиненія назначенному ими въ Западной Европѣ Митрополиту Фіатирскому Германосу. Возмущался въ свое время Митрополитъ Евлогій и дѣйствіями Константинопольскаго Патріарха въ отношеніи Архіепископа Кишиневскаго Анастасія. Въ 1924 г. 29 марта Патріархъ Григорій VII послалъ послѣднему, какъ управляющему русскими православными общинами въ Турціи, письменное требованіе, чтобы «гостящіе здѣсь русскіе клирики, во время служенія, въ проповѣдяхъ и вообще, избѣгали проявленій политическаго свойства, равно какъ возношенія именъ и особъ, указывающихъ на политическія упованія и предпочтенія и потому могущихъ причинить Церкви серьезнѣйшій вредъ и въ част/с. 234/ности и вообще» (грамота № 1160). Митрополитъ Евлогій, объясняя своей паствѣ 22 іюня / 6 іюля 1924 г. эти требованія, писалъ: «поясняя содержаніе послѣдняго пункта, великій Секретарь Патріаршаго Сѵнода заявилъ, что здѣсь запрещается касаться большевизма со всѣхъ точекъ зрѣнія, даже какъ ярко выраженнаго антирелигіознаго и антиморальнаго начала, т. к. это могло бы набросить тѣнь на Совѣтскую власть, признанную законною всѣмъ Русскимъ народомъ и Патріархомъ Тихономъ». Вселенскій Патріархъ еще требовалъ отъ проживающихъ въ Константинополѣ русскихъ архіереевъ прекращенія поминовенія Патріарха Тихона за богослуженіемъ.
И вотъ, при наличіи этихъ и другихъ дѣйствій Константинопольскаго Патріархата во вредъ Русской Церкви, вопреки тому, что онъ вступилъ въ общеніе съ живоцерковниками, — Митрополитъ Евлогій обратился къ нему за защитой отъ прещеній Митрополита Сергія. Поступая такъ, Митрополитъ Евлогій, къ сожалѣнію, забылъ свою переписку съ Вселенскими Патріархами о правахъ Русской Церкви на юрисдикцію надъ русской діаспорой. Забылъ онъ и о томъ, что еще въ 1926 г. самъ же писалъ Митрополиту Варшавскому Діонисію по поводу дарованія Константинополемъ автокефаліи Польской Церкви: «Обращеніе же къ Константинопольскому Патріарху и участіе послѣдняго въ этомъ дѣлѣ я признаю, при всемъ своемъ глубокомъ уваженіи къ высокому положенію этого православнаго первоіерарха, неправильнымъ и вижу въ этомъ неоправдываемый канонами актъ вмѣшательства его во внутреннія дѣла Автокефальной Русской Церкви» («Церковн. Вѣд.» № 13-14, 1929 г.).
Въ полномъ противорѣчіи съ такимъ взглядомъ на права Константинопольскаго Патріарха находятся слѣдующія слова Митрополита Евлогія въ посланіи его отъ 12/25 февраля 1931 г.: «Слава и благодареніе Господу. Разсѣялась туча, нависшая было надъ нашей епархіей. Новое тяжкое испытаніе, обрушившееся на насъ, пришло съ помощью Божіей къ благополучному разрѣшенію. Первенствующій іерархъ всей Православной Церкви, Святѣйшій Вселенскій, Константинопольскій Патріархъ Фотій II, принялъ наши заграничныя православныя русскія церкви подъ свое высокое покровительство, какъ гласитъ данная намъ по этому поводу Патріаршая грамота. Отнынѣ всѣ эти церкви и приходы будутъ временно существовать въ видѣ особаго русскаго экзархата Вселенскаго Престола подъ моимъ церковнымъ управленіемъ въ качествѣ экзарха Вселенскаго Патріарха, ему непосредственно подчи/с. 235/неннаго такъ, что никакія распоряженія или запрещенія, исходящія изъ какой-либо церковной власти, для насъ не должны имѣть значенія. Въ грамотѣ ясно сказано, что этотъ новый порядокъ управленія нашими церквами имѣетъ временный характеръ».
Въ этомъ изложеніи содержанія грамоты Патріарха нельзя не замѣтить нѣкоторой недоговоренности. Митрополитъ Евлогій, говоря объ отношеніи своего экзархата къ Патріарху, тщательно избѣгаетъ термина юрисдикція, предпочитая пользовать словомъ покровительство. Выраженія самого Патріарха Фотія гораздо болѣе опредѣленны. Онъ пишетъ:
«По долгу и праву попеченія Вселенскаго Патріаршаго Престола дѣйственно выступить въ настоящихъ Вашихъ затруднительныхъ обстоятельствахъ и оказавшіеся въ такомъ трудномъ и опасномъ положеніи приходы (постановили) принять подъ непосредственную юрисдикцію Святѣйшаго Вселенскаго Патріаршаго Престола для укрѣпленія и огражденія ихъ.
«Съ этой цѣлью Мы Сѵнодальнымъ опредѣленіемъ постановили, чтобы всѣ русскіе православные приходы въ Европѣ, сохраняя неизмѣнною и неумаленною существующую свою самостоятельность, какъ особой русской православной церковной организаціи, и свободно управляя своими дѣлами, разсматривались бы впредь какъ составляющіе временно единую экзархію Святѣйшаго Патріаршаго Вселенскаго Престола на территоріи Европы, непосредственно отъ него зависящую, подъ его покровительствомъ находящуюся и въ церковномъ отношеніи гдѣ нужно имъ руководимую.
«Равнымъ образомъ рѣшили и постановили, чтобы эта, такимъ образомъ устроенная, временная наша Патріаршая Россійская православная въ Европѣ экзархія продолжала и впредь быть порученною центральному и высшему попеченію и управленію Вашего Преосвященства, исполняющаго свои обязанности съ титуломъ Патріаршаго Нашего Экзарха, возносящаго Наше имя на богослуженіяхъ и къ Намъ имѣющаго свое непосредственное отношеніе, согласно церковному порядку».
Для того, чтобы уяснить себѣ дѣйствительное значеніе цитированной Патріаршей грамоты необходимо имѣть въ виду упомянутое выше притязаніе Вселенской Патріархіи на юрисдикцію надъ всѣми церквами въ Западной Европѣ, для чего учрежденъ ею экзархатъ во главѣ съ Митрополитомъ Фіатирскимъ. Вселенскій Патріархъ, принимая въ свою юрисдикцію приходы и церкви Митрополита Евлогія, отступаетъ отъ /с. 236/ прежде высказанныхъ имъ взглядовъ только въ томъ отно шеніи, что для русскихъ церквей въ Западной Европѣ временно открываетъ новый, особый экзархатъ, а не подчиняетъ ихъ Митрополиту Фіатирскому. Вполнѣ понятно, поэтому, что во всей грамотѣ нѣтъ ни слова о возвращеніи русскихъ церквей и приходовъ въ будущемъ въ лоно Русской Церкви. Проф. С. В. Троицкій совершенно правильно пишетъ: «Поэтому заявленіе М. Евлогія въ его архипастырскомъ посланіи, что «когда возстановится общепризнанная центральная церковная власть и нормальныя условія жизни Русской Православной Церкви, мы вновь вернемся къ прежнему положенію» — является заявленіемъ не имѣющимъ практическаго значенія, т. к. распоряжаться этимъ будетъ не экзархъ Вселенскаго Патріарха, а самъ Вселенскій Патріархъ («Размежеваніе или расколъ»).
Такимъ образомъ, въ глазахъ Вселенской Патріархіи русскіе приходы въ Западной Европѣ окончательно отторгнуты отъ Русской Церкви, что, конечно, является актомъ, нарушающимъ основныя церковныя правила. Само собою разумѣется, что Архіерейскій Соборъ Русской Православной Церкви заграницей, на котораго легла обязанность защищать за рубежомъ интересы Русской Церкви, не могъ признать такія дѣйствія Вселенскаго Патріархата законными. Опротестованы они были и со стороны Митрополита Сергія.
Переговоры о возстановленіи мира и единства, имѣвшіе мѣсто въ 1934 и 1935 г.г. нисколько не измѣнили каноническаго положенія Митрополита Евлогія. Прибывъ въ 1934 г. въ Бѣлградъ, Митрополитъ Евлогій на засѣданіи Сѵнода заявилъ, что желаетъ возстановленія церковнаго общенія со всѣми братьями архіереями Зарубежной Церкви, «а полное объединеніе возможно лишь по благословенію Святѣйшаго Вселенскаго Патріарха и съ согласія ближайшаго Епархіальнаго собранія, съ участіемъ на немъ представителя Архіерейскаго Сѵнода». Вынесенное позднѣе постановленіе Архіерейскаго Сѵнода въ полномъ составѣ отъ 23 іюня / 6 іюля 1934 г. казалось бы совершенно основательно отмѣчало, что «говоря о путяхъ къ полному возсединенію, Митрополитъ Евлогій тѣмъ самымъ подтверждалъ свое желаніе о томъ, чтобы оно состоялось».
На практикѣ онъ, къ сожалѣнію, этого желанія не проявилъ даже послѣ Совѣщанія подъ предсѣдательствомъ Патріарха Варнавы. Но все-таки нѣкоторые шаги къ миру были имъ сдѣланы и они дали основаніе Архіерейскому Собору /с. 237/ 28 августа / 10 сентября 1934 года снять съ Митрополита Евлогія и его клира наложенное на нихъ ранѣе запрещеніе въ священнослуженіи. Вынося такое постановленіе, Архіерейскій Соборъ, однако, не оставилъ никакихъ недомолвокъ въ отношеніи положенія, создавшагося съ переходомъ Митрополита Евлогія въ юрисдикцію Константинопольскаго Патріарха. Архіерейскій Соборъ выразилъ «твердую надежду, что принятая имъ въ духѣ христіанской любви мѣра церковной икономіи умягчитъ сердца ожесточенныя долгимъ раздѣленіемъ и подготовитъ постепенно почву для возстановленія полнаго церковнаго единства за рубежомъ. Послѣднее, конечно, можетъ наступить, гласитъ опредѣленіе, не ранѣе какъ Митрополитъ Евлогій выйдетъ изъ юрисдикціи Вселенскаго Патріарха и сложитъ съ себя званіе экзарха послѣдняго». Соборъ далѣе заявляетъ, что только тогда можетъ быть поднятъ вопросъ о разграниченіи іерархическихъ правъ по управленію Западно-Европейскою паствою между Митрополитомъ Евлогіемъ и Архіепископами Серафимомъ и Тихономъ.
Въ полномъ соотвѣтствіи съ этимъ Соборнымъ опредѣленіемъ, Владыка Митрополитъ Анастасій, какъ представитель Собора, опредѣленно заявилъ на Совѣщаніи въ Ср. Карловцахъ въ 1935 г.: «Что касается вхожденія въ объединенную Церковь Митрополита Евлогія, то таковое мыслится не иначе, какъ послѣ закрытія экзархата Вселенскаго Престола для русскихъ приходовъ въ Западной Европѣ и освобожденія Митрополита Евлогія отъ званія экзарха» (Протоколъ № 1).
Во всей перепискѣ, которая въ дальнѣйшемъ имѣла мѣсто между Архіерейскимъ Сѵнодомъ и Митрополитомъ Евлогіемъ, послѣднему неизмѣнно напоминалась эта точка зрѣнія, при чемъ указывалось и на весь ущербъ, который приносится Русской Церкви отдѣленіемъ отъ нея части приходовъ въ экзархатъ Вселенскаго Патріарха. Въ частности указывалось это въ связи съ хиротоніей Епископа Іоанна, которому Вселенскій Патріархъ далъ титулъ епископа Херсоннесскаго. Титулы, даваемые архіереямъ, имѣютъ большое значеніе. Они опредѣляютъ принадлежность епископа къ той или иной Помѣстной Церкви и вмѣстѣ съ тѣмъ знаменуютъ принадлежность къ ней того города, по имени котораго данъ спископу титулъ. Поэтому напр. наша зарубежная Церковная Власть, поручая управленіе русскими православными общинами въ Болгаріи Архіепископу Серафиму, оставила за нимъ титулъ Богучарскаго. Титулованіе его по названію одного изъ Болгарскихъ городовъ знаменовало бы или принадлеж/с. 238/ность его къ Болгарской Церкви или ничѣмъ неоправдываемое притязаніе Русской Церкви на данный городъ. И вотъ съ этой точки зрѣнія титулъ данный Епископу Іоанну очень знаменателенъ. Патріархъ не назвалъ его ни по одному изъ городовъ Западной Европы, подчеркивая этимъ, что экзархатъ Митрополита Евлогія является лишь временнымъ надъ русскою паствою, находящеюся на территоріи основного, не временнаго экзархата, нынѣ возглавленнаго Митрополитомъ Фіатирскимъ. Съ другой стороны, поскольку въ Россіи есть городъ Херсонъ, а въ Крыму былъ Херсонскій монастырь, — данный Епископу Іоанну титулъ можно трактовать и какъ распространеніе притязаній Константинополя уже и на территорію Россіи. Независимо отъ этого указанная хиротонія еще закрѣпляетъ Константинопольскую юрисдикцію надъ русскими церквами въ Западной Европѣ, ибо полагаетъ начало іерархіи при самой своей хиротоніи обязавшейся подчиненіемъ Царьграду.
Въ своей перепискѣ съ Митрополитомъ Евлогіемъ, Архіерейскій Сѵнодъ останавливался на вопросѣ о церковномъ имуществѣ. Митрополиту Евлогію указывалось на то обстоятельство, что поскольку вообще имущество находится по канонамъ въ управленіи той церковной власти, въ юрисдикціи коей оно состоитъ, и русское церковное имущество, находяшееся въ вѣдѣніи Митрополита Евлогія можетъ перейти къ Константинопольскому Патріархату, если не будетъ особаго акта, обезпечивающаго его за Русскою Церковью. Это имѣетъ тѣмъ болѣе серьезное значеніе, что открытіе экзархата для русскихъ приходовъ со стороны Константинополя базируется на его претензіи къ власти надъ всею діаспорою. Если при жизни Митрополита Евлогія еще сохраняется какая-то видимость связи этихъ приходовъ съ Русскою Церковью, то въ каноническомъ отношеніи это не болѣе, чѣмъ видимость. Послѣ смерти Митрополита Евлогія и такая связь неминуемо ослабѣетъ. Если онъ, ходатайствуя о принятіи въ Цареградскую юрисдикцію, могъ хлопотать о признаніи за нимъ возможно болѣе широкихъ правъ, то преемникъ его, уже состоя въ этой юрисдикціи, долженъ будетъ удовольствоваться тѣми правами, какія пожелаетъ ему дать Вселенскій Патріархъ при назначеніи его. Наконецъ возможно и полное упраздненіе особаго русскаго экзархата со включеніемъ русскихъ приходовъ въ экзархатъ Митрополита Фіатирскаго. Если бы былъ совершенъ такой актъ, то жаловаться на него было бы некому. А между тѣмъ поводъ для него при желаніи всегда /с. 239/ можетъ оказаться, хотя бы напр., — обвиненіе въ несоблюденіи аполитичности. Вѣдь грамота Патріарха Фотія объ учрежденіи экзархата ставитъ въ этомъ отношеніи требованія не многимъ меньшія, чѣмъ ставилъ Митрополитъ Сергій: «Мы призываемъ Ваше Преосвященство и прочихъ Преосвященныхъ архіереевъ и благоговѣйныхъ іереевъ, коимъ, подъ Вашимъ водительствомъ, довѣрено руководство приходами, говоритъ грамота отъ 17 февраля 1931 г., чтобы Вы обращали особое вниманіе на то, чтобы тщательно избѣгалось вмѣшательство Св. Церкви въ политическія распри и раздоры, и святой амвонъ никогда не превращался бы въ трибуну для политическихъ цѣлей, какъ впрочемъ и Ваше Преосвященство правильно рѣшили и заявили». На опытѣ 1924 г. видно, что въ Константинополѣ требованіе аполитичности могутъ, при наличіи извѣстныхъ вліяній, получать не менѣе широкое толкованіе, чѣмъ въ Москвѣ.
Такимъ образомъ Митрополитъ Евлогій, добиваясь независимости отъ Ср. Карловцевъ и заявляя о непосредственной своей подчиненности Москвѣ, затѣмъ подвергся церковнымъ карамъ и, въ нарушеніе основныхъ каноническихъ началъ, перешелъ въ юрисдикцію другой автокефальной Церкви. Этимъ онъ не только отторгъ часть приходовъ отъ Русской Церкви, но и помимо ихъ воли, ввелъ их, черезъ Вселенскаго Патріарха, въ общеніе съ живоцерковниками. Начавъ съ нарочитаго подчеркиванія своей вѣрности Патріарху Тихону, онъ подчинился власти, которая незаконно поддержала раскольниковъ, дерзнувшихъ произвести нечестивый судъ надъ Главою Русской Церкви.
Кромѣ принципіальной, канонической стороны дѣла намъ необходимо освѣтить и то, какъ складываются отношенія между Зарубежною Церковью и церковной организаціей Митрополита Евлогія.
Отношеніе это можно раздѣлить на два періода: первый — это все то время, пока Митрополитъ Евлогій и его клиръ находились подъ запрещеніемъ въ священнослуженіи, и второй — это послѣ снятія прещенія и пріѣзда Митрополита Евлогія въ Сремскіе Карловцы въ 1935 г.
Первый періодъ характеризуется острой борьбой въ Западной Европѣ между Митрополитомъ Евлогіемъ и его сто/с. 240/ронниками съ одной стороны и клиромъ послушнымъ Собору съ другой. Въ Западной Европѣ были образованы двѣ епархіи съ каѳедрами въ Парижѣ и Берлинѣ, которыя неизмѣнно росли за счетъ послѣдователей Митрополита Евлогія. Во многихъ мѣстахъ образовались параллельные приходы, устройство и содержаніе которыхъ требовали большой жертвенности со стороны вѣрныхъ канонической правдѣ ихъ устроителей.
Однако, далеко не всѣ могутъ, конечно, разобраться въ сущности дѣла. Многіе оставались въ юрисдикціи Митрополита Евлогія, ни въ чемъ не разбираясь, по инерціи. Причина раздѣленія имъ оставалась непонятной, казалось, что это ссора двухъ Митрополитовъ, которая не должна касаться паствы. Для такихъ людей раздѣленіе часто было особенно тяжело.
Вмѣстѣ съ тѣмъ съ годами церковное раздѣленіе или, точнѣе, созданное агитаціей львиной доли зарубежной прессы отталкиваніе широкихъ круговъ паствы Митр. Евлогія отъ Архіерейскаго Сѵнода, постепенно изживалось, чему способствовало смущеніе, вызываемое частыми колебаніями Митр. Евлогія, и, особенно, ясное отсутствіе принципіальности въ его отношеніи къ Москвѣ. На фонѣ этихъ колебаній безкомпромиссная прямота Митрополита Антонія и возглавляемаго имъ Собора въ отношеніи большевиковъ вызвала симпатіи. Все это, казалось, создавало благопріятную почву для новыхъ попытокъ осуществить возсоединеніе.
Сразу же послѣ отдѣленія Митрополита Евлогія, многіе іерархи пытались воздѣйствовать на него примирительно, но эти попытки не давали благопріятныхъ результатовъ. Наиболѣе серьезной изъ нихъ являлась попытка Владыки Митрополита Анастасія въ 1927 году. По собственной иниціативѣ онъ тогда побывалъ въ Парижѣ и, казалось, добился довольно многаго. Въ частности Митрополитъ Евлогій соглашался вопросъ о выдѣленіи Германіи перенести на новый Соборъ. Однако, онъ не выражалъ никакого раскаянія или, по выраженію посланнаго ему Владыкой Анастасіемъ по порученію Сѵнода письма, «сознанія неправомѣрности и запальчивости въ своихъ дѣйствіяхъ». Важно отмѣтить, что въ отношеніи послѣдняго Сѵнодъ даже не требовалъ придачи сему акту офиціальнаго, формальнаго характера и, какъ говорится въ томъ же письмѣ, «счелъ бы себя удовлетвореннымъ» если бы Митрополитъ Евлогій прибылъ въ Ср. Карловцы для личныхъ объясненій по означенному вопросу съ Митрополитомъ Антоніемъ, которому на этотъ случай было дано право /с. 241/ снять съ него наложенное Сѵнодомъ каноническе прещеніе и прекратить начатое противъ него дѣло въ церковно-судебномъ порядкѣ («Церк. Вѣд. № 5 и 6, 1928 г.).
Отвѣта на это письмо очень долго не было, а потомъ получилось письмо отрицательнаго характера. Дальнѣйшая переписка уже не давала никакой надежды на миръ, а вскорѣ вообще прекратились всякія сношенія между Митрополитомъ Евлогіемъ и Сѵнодомъ. Они были возобновлены лично Блаженнѣйшимъ Митрополитомъ Антоніемъ въ 1934 г. Начатая имъ тогда переписка привела къ пріѣзду Митрополита Евлогія въ Бѣлградъ въ томъ же году, а затѣмъ къ снятію съ него запрещенія, и, наконецъ, сдѣлала возможнымъ участіе Митрополита Евлогія въ совѣщаніи подъ предсѣдательствомъ Патріарха Варнавы въ 1935 г. въ Ср. Карловцахъ.
Тутъ мы не можемъ не остановиться на вопросѣ о томъ, отъ кого исходилъ починъ перваго пріѣзда и самыхъ попытокъ къ объединенію. Въ своей рѣчи, или, какъ онъ назвалъ ее «исповѣди» на Епархіальномъ Собраніи въ іюлѣ 1937 г. Митрополитъ Евлогій заявилъ, что попытки къ объединенію «за послѣдніе два года» предпринимались имъ, и что самая поѣздка его въ Бѣлградъ въ 1934 г. совершена была имъ «по собственному почину» («Посл. Новости», № 5592). При прочтеніи всей переписки, предшествовавшей его пріѣзду, видно, что вопросъ о возстановленіи мира и единства возбужденъ былъ не имъ, а Блаженнѣйшимъ Митрополитомъ Антоніемъ. Правда мысль, о пріѣздѣ въ Югославію впервые встрѣчается въ письмѣ Митрополита Евлогія отъ 17/30 апрѣля, но въ формѣ сообщенія, что нѣкоторые ревнители совѣтуютъ ему ѣхать, но что по его мнѣнію въ данный моментъ его пріѣздъ не былъ бы своевремененъ. Пріѣхалъ онъ только послѣ настойчивыхъ письменныхъ и телеграфныхъ приглашеній Митрополита Антонія. Самъ Митрополитъ Евлогій въ бесѣдѣ съ редакторомъ газеты «Русскій Голосъ» въ Бѣлградѣ заявилъ, что «возбужденіе вопроса о возстановленіи церковнаго единства исходило отъ Блаженнѣйшаго Митрополита Антонія» («Рус. Гол.», 1934 г. № 163). И въ бесѣдѣ съ кореспондентомъ «Послѣднихъ Новостей» вскорѣ по возвращеніи изъ Югославіи, Митроп. Евлогій не приписывалъ себѣ иниціативы поѣздки, упоминая о томъ, что предпринялъ ее, когда «съ разныхъ сторонъ стали раздаваться голоса, настоятельно просившіе его пріѣхать» (№ 4811). При этомъ онъ почему-то умолчалъ о приглашеніи Митрополита Антонія. Рав/с. 242/нымъ образомъ, говоря о Соборѣ 1934 г. и о несостоявшемся пріѣздѣ его, Митрополитъ Евлогій почему-то говоритъ только о пригласительной телеграммѣ Патріарха Варнавы, а не упоминаетъ о томъ, что и самъ Соборъ послалъ ему такую же телеграмму, на которую онъ отвѣтилъ телеграммой же: «Благодарю Соборъ за приглашеніе, но физически невозможно пріѣхать, письмо слѣдуетъ».
Мы уже упоминали, что на засѣданіи Сѵнода въ 1934 г. Митрополитъ Евлогій призналъ желательность объединенія, обусловивъ его согласіемъ Патріарха Вселенскаго и Епархіальнаго Собранія съ участіемъ представителя Архіерейскаго Сѵнода. Собраніе это тогда не состоялось. Оно имѣло мѣсто только въ 1936 г. и безъ участія представителя Сѵнода. На этотъ разъ ему предшествовало Совѣщаніе осенью 1935 г. въ Сремскихъ Карловцахъ подъ предсѣдательствомъ Патріарха Варнавы, созванное по иниціативѣ Святѣйшаго. Совѣщаніе это выработало Временное Положеніе объ управленіи Русской Православной Церкви Заграницей и обратилось съ посланіемъ къ зарубежной русской паствѣ за подписью Митрополита Антонія, Евлогія, Анастасія, Ѳеофила и Епископа Димитрія. «Уповаемъ, что уже не далекъ тотъ вожделѣнный день, значится между прочимъ въ этомъ посланіи, когда новое Положеніе о Зарубежной Русской Церкви, остающейся по прежнему въ неразрывномъ союзѣ съ Матерью-Церковью и въ полномъ единеніи со всею Вселенской Церковью, войдетъ въ жизнь, и мы ощутимъ себя единымъ обновленнымъ церковнымъ организмомъ, исполненнымъ духомъ и способнымъ осуществить ту высокую миссію, какая возложена Промысломъ на русскихъ православныхъ людей въ разсѣяніи сущихъ». Въ томъ же посланіи отъ 6/19 декабря говорится о желательности «возстановленія единства юрисдикціи, ибо безъ этого условія, церковное примиреніе было бы непрочнымъ и ежеминутно могло бы подвергаться новымъ испытаніямъ». Посланіе это было подписано на самомъ послѣднемъ засѣданіи Совѣщанія, послѣ тщательнаго обсужденія его содержанія и принятія нѣкоторыхъ поправокъ, предложенныхъ Митрополитомъ Евлогіемъ. Такимъ образомъ приведенными фразами какъ бы завершались тѣ переговоры по вопросу о юрисдикціи, которые не прекращались въ теченіе всего совѣщанія. Какъ извѣстно, Митрополитъ Евлогій настаивалъ на разрѣшеніи ему сохранить двойную юрисдикцію, т. е. добивался согласія на вхожденіе его въ новую церковную организацію съ сохраненіемъ званія экзарха Вселенскаго Патріар/с. 243/ха. Представители Собора указывали на полную неканоничность такого положенія. Въ ходѣ преній, Митрополитъ Евлогій, переводя вопросъ по преимуществу въ плоскость своей признательности Константинопольскому Патріарху, сначала выразилъ благодарность Патріарху Варнавѣ за готовность выступить посредникомъ для полученія ему разрѣшенія на выходъ изъ Константинопольской юрисдикціи (прот. № 1, «Церк. Жизнь» № 12, стр. 166), а потомъ говорилъ, что самъ не можетъ обратиться съ подобнымъ ходатайствомъ, но подчинился бы, если бы Константинопольскій Патріархъ призналъ необходимымъ для блага Церкви освободить его отъ званія своего экзарха (прот. № 4, тамже, стр. 174). Въ посланіи, какъ мы видѣли, уже послѣ этихъ преній, въ коихъ заявленія Митр. Евлогія страдаютъ такою недоговоренностью, согласіе его на единую юрисдикцію получило болѣе ясное выраженіе. Во всякомъ случаѣ Патріархъ Варнава, послѣ всѣхъ разговоровъ съ Митрополитомъ Евлогіемъ, имѣлъ основаніе оставаться въ убѣжденіи, что остается въ силѣ обращенная къ нему просьба о посредничествѣ для освобожденія Митрополита Евлогія отъ званія экзарха. Однако, онъ не писалъ ничего въ Константинополь, ожидая, какъ было условлено, копіи того письма, которое будетъ написано въ Царьградъ самимъ Митрполитомъ Евлогіемъ. Долго не получая обѣщанной копіи, Патріархъ послалъ въ Парижъ напоминаніе. Наконецъ былъ полученъ номеръ Церковнаго Вѣстника Зап.-Европейской епархіи отъ февраля 1936 г., въ которомъ напечатано письмо Митрополита Евлогія Патріарху Веніамину съ просьбой не отпускать его изъ своей юрисдикціи...
Въ томъ же 1936 году должно было состояться въ Парижѣ созываемое Митрополитомъ Евлогіемъ Епархіальное Собраніе. Теплилась надежда, что тамъ клиръ и паства подадутъ свой голосъ за возстановленіе церковнаго единства. Надежды эти были значительно ослаблены опубликованной незадолго до Собранія телеграммой Митрополита Евлогія Сѣверо-Американскимъ Преосвященнымъ съ сообщеніемъ, что Западно-Европейскіе Преосвященные противъ выработаннаго въ Ср. Карловцахъ Вр. Положенія. Телеграмма была послана Американскому Собору съ явною цѣлью отвратить и его отъ объединенія съ остальною Зарубежною Церковью. Послѣдующія событія не оправдали надежды, возлагавшіяся ка Епархіальное Собраніе. Подробные отчеты о Епархіальномъ Собраніи, напечатанные въ «Послѣднихъ Новостяхъ», свидѣтельствуютъ о томъ, что стремленію паствы къ церковно/с. 244/му единству были противопоставлены доклады Епархіальнаго Совѣта и выступленіе самого Митрополита Евлогія, отрекшагося отъ всей той работы по возстановленію мира и единства, въ которой самъ же онъ принималъ участіе. А каково было стремленіе паствы, видно изъ того, что, по сообщенію «Послѣднихъ Новостей», въ преніяхъ по вопросу о принятіи Временнаго Положенія выступало до 15 членовъ собранія. «Въ основѣ каждаго выступленія прежде всего была мысль, что возстановленіе единства Зарубежной церкви является насущной потребностью паствы». Докладъ Епархіальнаго Совѣта и рѣчь Митроп. Евлогія, однако, вырвали почву у выразителей этой потребности паствы. Послѣдніе очевидно были довольно мало освѣдомлены о дѣйствительномъ каноническомъ положеніи и слишкомъ мало знали о ходѣ дѣла по объединенію Зарубежной Церкви, чтобы разобраться въ заслушанныхъ докладахъ. Этому много способствовало и лживое освѣдомленіе, дававшееся «Послѣдними Новостями», ставшей ко времени собранія единственной ежедневной газетой на русскомъ языкѣ въ Парижѣ. Въ предовой статьѣ передъ Собраніемъ (№ 5587), эта газета приписываетъ утвержденіе Временнаго Положенія одному «Карловацкому Собору», умалчивая о дѣятельномъ участіи Митрополита Евлогія въ его выработкѣ, и предупреждаетъ, что принятіе Положенія «превратило бы съ такимъ трудомъ созданное зданіе Митрополіи въ разрушенную храмину въ угоду Карловацкимъ, уже не затаеннымъ желаніямъ, а вполнѣ открытымъ требованіямъ».
Въ другомъ № (5502), трактуя Вр. Положеніе, какъ централизаторское, та же газета внушаетъ читателямъ, что Сѣв.-Американская Митрополія «свела на нѣтъ централистическую систему карловацкаго проекта», а что епархіи Дальняго Востока «просто отклонили обсужденіе Вр. Положенія», какъ ихъ не касающагося — желаютъ существовать на прежнихъ основаніяхъ. Такимъ образомъ, — заключаетъ авторъ замѣтки, — получается, что централизація всей Русской Зарубежной Церкви отклонена всѣми ея частями (хотя и не по одной и той же причинѣ), кромѣ ближняго Востока».
Взаимодѣйствіе рѣчи Митрополита Евлогія, доклада Епархіальнаго Совѣта, лживыхъ статей «Послѣднихъ Новостей» и, конечно, кулуарныхъ разговоровъ съ руководителями жизни епархіи привело къ тому, что церковное объединеніе было отвергнуто единогласно. Объ этомъ ясно свидѣтельствуютъ тѣ же хорошо освѣдомленныя «Послѣднія Новости» въ передовой статьѣ отъ 18 іюля (№ 5594). «Необходимо /с. 245/ отмѣтить, — читаемъ мы тамъ, — еще и другую, тоже очень важную особенность полнаго согласія делегатовъ: это согласіе и вытекшее изъ него единогласіе, какъ теперь оказывается, не являлось результатомъ «предварительнаго настроенія» съѣхавшихся. На засѣданіи 13 іюля, судя по отчетамъ и розданнымъ докладамъ, звучали разные голоса, указывались различные пути, каждый изъ которыхъ обосновывался своими мотивами. Въ теченіе засѣданія обозначались центръ и два фланга; къ концу засѣданія фланги стянулись къ центру и создали единство».
Повидимому, наибольшее впечатлѣніе произвела рѣчь, или, какъ онъ назвалъ ее, «исповѣдь» Митрополита Евлогія. Въ ней онъ излагалъ исторію попытокъ къ объединенію, «которыя, сказалъ онъ, предпринимались мною за послѣдніе два года и которыя вылились, наконецъ, во Временномъ Положеніи объ управленіи Зарубежною Русскою Церковью, выработанномъ Совѣщаніемъ четырехъ русскихъ зарубежныхъ епископовъ» («Посл. Нов.» № 5592). Насколько заслуга въ этихъ попыткахъ принадлежитъ Митрополиту Евлогію можно судить по сказанному ранѣе въ настоящемъ докладѣ. Епархіальному же Собранію внушалось, что главное препятствіе миру и единству встрѣчалось все время со стороны Архіерейскаго Сѵнода. Такъ, напримѣръ, Митрополитъ Евлогій ставитъ членамъ Сѵнода въ упрекъ, что, когда онъ былъ въ Бѣлградѣ въ 1934 г., они не рѣшались тогда же возстановить съ нимъ молитвенное общеніе, представивъ окончательное рѣшеніе этого вопроса Собору. Но самъ же онъ сразу по возвращеніи изъ Бѣлграда признавалъ, что они не могли поступить иначе, хотя и выражалъ о томъ сожалѣніе. «Конечно, полагалось запросить членовъ Собора, сказалъ Митрополитъ Евлогій сотруднику «Возрожденія», но все же думается, можно было бы какъ-то до конца осуществить то, что было уже начато» (№ 3279).
Перейдя къ содержанію Временнаго Положенія, Митрополитъ Евлогій сказалъ, что Сѵнодомъ «систематически, упорно и очевидно по напередъ намѣченному плану, проводилась полная, безоговорочная централизація всего управленія, весьма ограничивающая самостоятельность окружного митрополита». Конечно, какъ почти во всякомъ совѣщаніи, и члены Совѣщанія въ Карловцахъ не могли быть во всемъ другъ съ другомъ согласны. Но если Митрополитъ Анастасій и Епископъ Димитрій защищали большую централизацію, то кто же мѣшалъ Митрополиту Евлогію защищать свою точку зрѣнія и, /с. 246/ наконецъ, даже просто отказаться отъ подписанія Временнаго Положенія? Онъ на дѣлѣ и защищалъ свою точку зрѣнія съ большой настойчивостью, иногда въ слѣдующемъ засѣданіи отказываясь отъ принятія того, на что согласился наканунѣ (см., напр., протоколъ № 4). Проекту Временнаго Положенія, представленному Сѵнодомъ, онъ противопоставилъ свой проектъ, который будучи гораздо менѣе разработанъ, однако, въ очень немногомъ отличался по существу отъ Сѵнодскаго, въ части касающейся круга вѣдѣнія отдѣльныхъ органовъ церковнаго управленія. Такъ, напримѣръ, относительно круга вѣдѣнія Архіерейскаго Собора Митрополитъ Евлогій предложилъ добавить только одинъ пунктъ: «Составленіе инструкціи въ развитіе настоящаго Положенія, которое само можетъ быть измѣнено лишь съ согласія Вселенскаго и Сербскаго Патріарховъ». Онъ потомъ отказался отъ этой поправки. Въ части, относящейся къ Сѵноду, самымъ существеннымъ требованіемъ Митрополита Евлогія было устраненіе отъ предсѣдательствованія Блаженнѣйшаго Митрополита Антонія съ предоставленіемъ ему званія только Почетнаго Предсѣдателя Сѵнода (см. объ этомъ протоколъ № 1, «Церк. Жизнь» за 1935 г. стр. 168-171). Затѣмъ, Митр. Евлогій предлагалъ измѣнить пунктъ о Сѵнодальной Канцеляріи, каковой и вошелъ вь Положеніе въ послѣдней изъ предложенныхъ имъ редакцій (тамъ же, стр. 171). Другихъ существенныхъ измѣненій отдѣла о Сѵнодѣ Митроп. Евлогій въ своемъ контръ-проектѣ не предлагалъ. Въ части, касающейся полномочій Митрополита Округа, первоначальный Сѵнодальный проектъ, въ результатѣ обсужденія его Совѣщаніемъ, изъ пяти статей возросъ до десяти. Изъ предложенныхъ Митрополитомъ Евлогіемъ дополненій къ Сѵнодальному проекту, вопросъ о визитаціи епархій Митрополитами, вызывавшій наибольшія разногласія, разрѣшенъ, хотя и не въ предложенной имъ первоначально формѣ, но въ предложенной все-таки имъ же въ концѣ Совѣщанія компромиссной редакціи. Предполагавшаяся Митр. Евлогіемъ выдача антиминсовъ Митрополитами отклонена, какъ нарушающая элементарныя права епархіальныхъ архіереевъ. Зато Митрополитамъ предоставлена выдача св. мира, чего не предусматривалось проектомъ Митрополита Евлогія. Поправка Митрополита Евлогія о томъ, что въ управленіи Митрополита Округа должна находиться его епархія, не встрѣтила никакихъ возраженій («Церк. Жизнь», стр. 172). Совѣщаніе не согласилось на передачу въ вѣдѣніе Митрополитовъ вопросовъ объ изъятіи изъ правилъ о мѣстѣ вчиненія бра/с. 247/коразводныхъ исковъ, но на этомъ ни Митр. Евлогій, ни его техническіе совѣтники не настаивали. Предложенный Митр. Евлогіемъ пунктъ о состоящемъ при Митрополитѣ управленіи принятъ въ измѣненномъ видѣ. Но вмѣстѣ съ тѣмъ Совѣщаніе предоставило Митрополиту Округа права, совсѣмъ не предусматривавшіяся въ проектѣ Митр. Евлогія (ст. ст. 3, 4, 5, 6, 7, 8 и 9 раздѣла VII). Далѣе, въ отношеніи Собора Округа Митр. Евлогій предлагалъ только одинъ новый пунктъ, не принятый Совѣщаніемъ, а именно, что вѣдѣнію этого Собора подлежитъ «опредѣленіе круга вѣдѣнія областного и епархіальныхъ управленій примѣнительно къ положенію о томъ Московскаго Священнаго Сѵнода и въ соотвѣтствіи съ мѣстными нуждами». Принять такой пунктъ значило бы фактически лишить всякаго значенія соотвѣтствующія части Положенія, передавъ измѣненіе его въ компетенцію областей, вопреки принятому уже пункту о томъ, что дополненіе или измѣненіе Положенія принадлежитъ компетенціи общаго Собора (ст., разд. III).
Итакъ, Временное Положеніе и Протоколы Совѣщанія, а тѣмъ болѣе извѣстный и членамъ послѣдняго и техническимъ совѣтникамъ ходъ работъ, показываютъ, что вопросъ о централизаціи управленія фактически вызывалъ на Совѣщаніи наименьшія затрудненія. При этомъ въ отношеніи строя управленія споръ вызывало по преимуществу стремленіе Митрополита Евлогія усилить власть митрополитовъ за счетъ власти епархіальныхъ архіереевъ, такъ что представители Собора гораздо больше должны были защищать каноническія права епархіальныхъ архіереевъ, чѣмъ компетенцію Собора и Сѵнода. Вѣдь право визитаціи Митрополитомъ всѣхъ епархій, по существу вызывавшее споръ, ущербляетъ объемъ правъ не Сѵнода, а епархіальнаго архіерея, на что и указывалъ Митрополитъ Анастасій («Церк. Жизнь», г., стр. 170).
Митрополитъ Евлогій въ своей «исповѣди» говорилъ о Временномъ Положеніи, какъ будто оно составлено безъ его участія и имъ не подписано. Можно было бы не удивляться, что Епархіальное Собраніе отклонило принятіе Временнаго Положенія, но нельзя не удивляться тому, что оно сдѣлало это по предложенію іерарха, выработавшаго его и подписавшаго радостное воззваніе отъ 6/19 ноября по поводу благополучнаго окончанія Совѣщанія. И это тѣмъ болѣе, что, сразу по возвращеніи изъ Ср. Карловцевъ, самъ же Митрополитъ Евлогій, на вопросъ корреспондента, можно ли назвать Совѣщаніе успѣшнымъ, отвѣтилъ: «Не скажешь этого /с. 248/ въ двухъ словахъ... Но въ основѣ вышло такъ, какъ мнѣ хотѣлось» («Возрожденіе», № 3836).
Постановленіе Епархіальнаго Собранія положило конецъ тому движенію въ направленіи къ единству, которое послѣ перваго пріѣзда Митрополита Евлогія въ Югославію и особенно послѣ Карловацкаго Совѣщанія несомнѣнно появилось въ его паствѣ. Это движеніе, повидимому, сильно тревожило руководителей жизни экзархата, и мы видѣли, что для ликвидаціи его пришлось самому Митрополиту Евлогію выступать со своею «исповѣдью».
Архіерейскій Сѵнодъ со своей стороны придавалъ большое значеніе этому движенію, видя, какъ подобное же ему движеніе привело къ объединенію въ Сѣверной Америкѣ. Но тамъ было нѣсколько иное положеніе въ томъ отношеніи, что высшіе представители мѣстной іерархіи съ обѣихъ сторонъ принимали мѣры къ изжитію раздѣленія и естественнаго при многолѣтней борьбѣ нѣкотораго взаимнаго недовѣрія и отталкиванія. При создавшихся условіяхъ могло быть два отношенія къ отдѣльнымъ выступленіямъ: или стараться подчеркивать и развивать то доброе, что можетъ произойти отъ случаевъ, когда проявляется стремленіе къ миру и единству, или, наоборотъ, муссировать каждый случай, могущій быть истолкованнымъ какъ проявленіе враждебности, и дѣлать отсюда выводъ о невозможности объединиться. Митрополитъ Евлогій явно избралъ второй родъ отношенія ко всему, что происходило въ жизни Западно-Европейской Епархіи послѣ Совѣщанія. Отсюда произошли его жалобы Епархіальному Собранію (а до того Патріарху Варнавѣ) на якобы неисполненіе Сѵнодомъ постановленій Совѣщанія, принятыхъ для переходнаго времени, при чемъ онъ указалъ на два обстоятельства: утвержденіе Соборомъ положенія о Германской епархіи, одобреннаго Германскимъ Правительствомъ во время Совѣщанія, и на то, что при закладкѣ храма-памятника въ Брюсселѣ не былъ приглашенъ къ участію въ богослуженіи Архиепископъ Александръ. Для полноты доклада намъ приходится хоть кратко разобрать основательность обѣихъ этихъ укоризнъ.
Вопросъ объ утвержденіи положенія о Германской епархіи возникъ болѣе чѣмъ за годъ до Совѣщанія, о чемъ Митрополиту Евлогію было хорошо извѣстно, ибо по этому дѣлу онъ ходилъ въ Германское Министерство Церковныхъ Дѣлъ. Въ 1935 г. проектъ положенія о Германской епархіи разбирался и былъ утвержденъ Соборомъ до начала Совѣ/с. 249/щанія, т. е. 9/22 и 10/23 октября, а Совѣщаніе началось 18/31 октября и завершилось, когда засѣданія Собора уже были закончены и многіе члены его разъѣхались. Могъ ли Соборъ откладывать это дѣло большой важности на неопредѣленное время, не зная, чѣмъ кончится Совѣщаніе? Независимо отъ этого, надо имѣть въ виду, что Положеніе не могло бы помѣшать вхожденію Германской епархіи въ составъ Западно-Европейскаго округа; на это обстоятельство указывалось Митрополиту Евлогію въ письмахъ Предсѣдателя Сѵнода. Что же касается скрыванія этого дѣла отъ Митрополита Евлогія, то таковое утвержденіе имъ же самимъ опровергнуто немедленно послѣ того, какъ было имъ высказано. Никто другой, какъ самъ онъ говоритъ: «Правда, говорилъ мнѣ объ этомъ самъ Епископъ Тихонъ, но я не придалъ его словамъ большого значенія» («Посл. Новости», № 5592). Виноватъ ли Сѵнодъ, что Митрополитъ Евлогій въ вопросѣ, касающемся Германіи, не придавалъ значенія словамъ Архіепископа Германскаго?
Что касается упрека въ томъ, что Архіепископъ Александръ не былъ приглашенъ на закладку храма-памятника въ Брюсселѣ, то въ данномъ случаѣ надо имѣть въ виду совершенно особыя обстоятельства. Во-первыхъ, Архіепископъ Александръ въ своихъ рѣчахъ и письмахъ заявилъ себя врагомъ церковнаго объединенія, и взаимоотношенія сторонниковъ двухъ юрисдикцій въ Брюсселѣ были поэтому особенно остры, вслѣдствіе чего приглашеніе его Строительнымъ Комитетомъ, а тѣмъ болѣе іерархами помимо послѣдняго, было бы психологически невозможно. Но кромѣ того не надо забывать, что Архіепископъ Александръ до сихъ поръ остается неоправданнымъ по суду въ рядѣ весьма тяжкихъ каноническихъ преступленій (опред. Высшаго Церк. Управл. заграницей отъ 22 ноября / 5 декабря 1921 г. съ участіемъ Архіеп., нынѣ Митроп. Евлогія). Несмотря на рядъ напоминаній, Архіеп. Александръ не представилъ отзыва по содержанію весьма объемистаго слѣдственнаго матеріала, въ который вошли и матеріалы, присланные въ то время Святѣйшимъ Патріархомъ Тихономъ, возбудившимъ разслѣдованіе его дѣяній. Судъ не состоялся только потому, что Архіепископъ Александръ просилъ о передачѣ его дѣла на сужденіе Патріарха Тихона, на что согласился Архіерейскій Сѵнодъ. Въ виду ареста Патріарха судъ этотъ такъ и не состоялся, а Архіепископъ Александръ не предпринималъ шаговъ къ тому, чтобы снять съ себя тяжкія, грозящія лишеніемъ сана, обвиненія хотя бы передъ /с. 250/ заграничнымъ Церковнымъ судомъ. Въ 1924 г. и самъ Архіепископъ Александръ понималъ, что въ его положеніи нельзя какъ бы то ни было выдвигаться и, прося о передачѣ его дѣла на судъ Патріарха, писалъ, что до его рѣшенія будетъ проживать, какъ уже цѣлыхъ два года проживалъ, въ Св. Андреевскомъ подворьѣ (въ Константинополѣ) «въ числѣ братіи, въ полномъ послушаніи и повиновеніи у настоятеля». Итакъ, совершенно несправедливо закрывать глаза на особыя обстоятельства, связанныя съ личностью Архіепископа Александра, и дѣйствія Строительнаго Комитета, вытекающія изъ отношенія къ личности сего іерарха, перетолковывать какъ якобы проявленіе непримиримости Архіерейскаго Сѵнода.
Наконецъ, если даже допустить, что не приглашеніе Архіепископа Александра было неправильнымъ и небратолюбнымъ поступкомъ, то, въ цѣляхъ достиженія мира и единства, было бы полезнѣе не муссировать его, а исправить проявленіемъ сугубыхъ знаковъ своего стремленія къ единству. Впрочемъ, если уже говорить о приглашеніяхъ къ сослуженію, то, вѣдь, у Митрополита Евлогія было достаточно поводовъ проявлять въ этомъ отношеніи иниціативу со своей стороны задолго до закладки Брюссельскаго храма. Между тѣмъ Архіепископъ Серафимъ, напр., никогда не получалъ приглашенія къ участію въ богослуженіи на улицѣ Дарю. А, когда уже послѣ Совѣщанія, прибыла изъ Бѣлграда въ Парижъ чудотворная икона Божіей Матери, то и она съ сопровождающимъ духовенствомъ не удостоилась приглашенія на ул. Дарю, хотя тутъ былъ особенно удобный случай для совмѣстнаго моленія. Не приглашалось ни духовенство Архіеп. Серафима, ни онъ самъ и при закладкѣ храма памятника русскимъ воинамъ на полѣ, гдѣ послѣдніе полегли во время Великой войны. Но можно ли сказать, что всего этого достаточно, для того, чтобы признать церковное единеніе не желательнымъ? Это только одинъ изъ печлаьныхъ результатовъ церковнаго раздѣленія. Поэтому Архіерейскій Сѵнодъ не пользовался этими случаями для борьбы съ Митрополитомъ Евлогіемъ. Онъ вообще совершенно прекратилъ печатную полемику съ нимъ въ согласіи съ постановленіями Совѣщанія 1935 г., стараясь всѣ спорные вопросы, какіе вновь возникали за это время, разрѣшать мирнымъ путемъ съ помощью непосредственной переписки съ Митрополитомъ Евлогіемъ.
Однако, надо признать, что до сихъ поръ эта переписка не давала положительныхъ результатовъ. Она будетъ имѣть значеніе только для будущаго историка. Тѣмъ не менѣе мы /с. 251/ отмѣтимъ сейчасъ весьма характерную переписку между Предсѣдателемъ Сѵнода и Митр. Евлогіемъ по поводу германскихъ приходовъ въ Германіи подъ управленіемъ одной церковной власти и при томъ, конечно, той, которая признана государственнымъ закономъ. Духовенство и прихожане Митрополита Евлогія въ Германіи не имѣютъ большого отталкиванія отъ Сѵнода, но хотѣли бы присоединиться съ согласія Митрополита Евлогія. Владыка Митрополитъ Анастастій, будучи въ Берлинѣ, обѣщалъ его духовенству вступить съ Митрополитомъ Евлогіемъ по этому вопросу въ непосредственную переписку. Со всею откровенностью онъ обрисовалъ Митр. Евлогію положеніе въ Германіи и просилъ его не смущать совѣсть своего духовенства и мірянъ, не ставить ихъ въ крайне тяжелое положеніе. Митрополитъ Евлогій не только отвѣтилъ категорическимъ отказомъ, но и угрожалъ духовенству прещеніями, въ циркулярахъ, въ которыхъ послѣдователей Сѵнода не именовалъ иначе, какъ раскольниками.
Такимъ образомъ сверху, изъ Парижа, воспитывается въ паствѣ непримиримость. Само собою разумѣется, что это вызываетъ въ соборной паствѣ глубокое возмущеніе, и трудно сказать, можно ли найти такой авторитетъ, который при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ могъ бы заставить эту паству такъ или иначе подчиниться Митрополиту Евлогію? Надо прямо сказать, что эта паства не только отрицательно относится къ избранному имъ нынѣ пути, но и къ нему лично относится недовѣрчиво.
Снятіе прещеній дало извѣстное облегченіе тѣмъ прихожанамъ обѣихъ юрисдикцій, которые не входили въ суть раздѣленія и теперь со спокойною совѣстью посѣщаютъ ближайшую къ ихъ дому церковь, не разбираясь, къ какой юрисдикціи она принадлежитъ. Но раздѣленіе этимъ не изживается и не можетъ изжиться, пока не произойдетъ полнаго возсоединенія отдѣлившихся отъ Русской Церкви въ одной юрисдикціи. Но и тогда потребуется не мало усилій для того, чтобы изгладить тѣ рвы, которые, какъ это ни грустно признать, стали за эти годы столь глубокими между приходами двухъ юрисдикцій въ Западной Европѣ.
Каково же можетъ быть отношеніе Собора всей Русской Зарубежной Церкви въ совокупности іерарховъ, клира и мірянъ, ко всѣмъ этимъ дѣйствіямъ Митрополита Евлогія и въ особенности къ переходу его въ юрисдикцію Константинопольскаго Патріарха?
Намъ казалось бы, что Соборъ прежде всего не можетъ /с. 252/ не высказаться о томъ, какой вредъ каноническія колебанія Митрополита Евлогія и церковная смута въ Западной Европѣ принесли Русской Церкви въ самыя страшныя годы ея существованія. Вмѣстѣ съ тѣмъ важно, чтобы Соборъ твердо заявилъ, что онъ, въ полномъ согласіи съ прежними опредѣленіями Архіерейскихъ Соборовъ, признаетъ антиканоничнымъ и нарушающимъ права Русской Церкви образованіе Западно-Европейскаго русскаго экзархата Вселенской Патріархіи. Съ полнымъ сознаніемъ отвѣтственности своего заявленія, Соборъ можетъ заявить, что Русская Церковь никогда не признаетъ этого акта. Но нельзя остановиться на этомъ. Необходимо обратить свой голосъ и къ тѣмъ русскимъ людямъ, которые вѣдѣніемъ или невѣдѣніемъ оказались отторгнутыми отъ Русской Церкви, и призвать ихъ, возстановить свое единеніе съ нею. Имъ надо выяснить, что дальнѣйшее существованіе раздѣленія, ослабляя Русскую Церковь передъ лицомъ безбожнаго врага ея, одновременно способствуетъ распространенію среди русскихъ людей еретическаго софіанскаго ученія.
Трудно сказать въ какой мѣрѣ такой призывъ можетъ обѣщать успѣхъ, но сдѣлать его все-таки необходимо.
Источникъ: Протопресвитеръ Георгій Граббе. Церковь и ея ученіе въ жизни.(Собраніе сочиненій). Томъ первый. — Монреаль: Издательство Братства Преп. Іова Почаевскаго, 1964. — С. 222-252.