Синодик РПЦЗ. Архиепископ Антоний (Медведев)
Архиепископ Антоний (в миру Артемий Сергеевич Медведев) +1908-2000.
Архиепископ Антоний (в миру Артемий Сергеевич Медведев), родился в 1908 году в Вильне. Его отец, Сергей Иванович, воспитанник Петербургского университета, преподавал в Минске, был директором гимназии в Ковно, а затем преподавателем в Харькове. Сергей Иванович был очень музыкален и нередко пел на минских благотворительных концертах. В Минске же он познакомился с будущей женой – своей ученицей Екатериной Слезкиной. Повенчались они в Харькове. Отец невесты в 1906–1907 годах был временным Харьковским военным генерал-губернатором и своей доступностью и гуманностью снискал общее признание и популярность.
Екатерина Медведева, мать Артемия, скончалась в возрасте 24 лет в Петербурге после тяжелой и неудачной операции, там же она и была похоронена.
На учение Артемий был отправлен отцом в Голицыно, что под Москвой. Впоследствии Артемий учился в Полтавском кадетском корпусе. Он часто и с теплом вспоминал своего корпусного законоучителя – известного церковного писателя протоиерея Сергия Четверикова.
Артемию было 11 лет, когда Белая армия эвакуировалась из Таганрога в Екатеринодар. На великопостном пастырском совещании духовенства Западно-Американской епархии в 2000 году архиепископ Антоний поделился своими воспоминаниями о первой встрече с великим аввой – митрополитом Антонием (Храповицким). Во время эвакуации Артемий оказался в одном купейном вагоне с митрополитом Киевским и Галицким. Он спросил митрополита, как происходит монашеский постриг. Видно, что у него уже в 11-летнем возрасте была склонность к монашеству. Митрополит Антоний очень подробно рассказал мальчику об этом умилительном чине, а Артемий его угостил конфетами. Впоследствии Артемий бывал на богослужениях в Екатеринодаре и видел там митрополита Антония. Митрополит Антоний узнал мальчика в храме. Однажды Артемий с каким-то комендантом оказался у митрополита Антония в покоях. Владыка предложил Артемию взглянуть на митрополита Питирима (Окнова). Оказалось, что митрополит Питирим лежит мертвым в соседней комнате. При жизни митрополит Антоний много претерпел от митрополита Питирима, но, несмотря на это, митрополит Антоний позже приютил его в Екатеринодаре.
После великого исхода русских из России семья Медведевых попала в приютившую ее Сербию. В Сербии Сергей Иванович Медведев сначала преподавал в кадетском корпусе, а потом – латинский язык в сербской гимназии. Умер он в Югославии в 1934 году.
Артемий Медведев в Белой Церкви окончил Крымский кадетский корпус, а затем поступил на лесной факультет Загребского университета. В кадетском корпусе, как вспоминают знавшие его тогда, Артемий был известен своим миролюбием. Он не мог лечь спать непримиренным, и были случаи, когда он делал другим кадетам поклоны до тех пор, пока они его не прощали, хотя они же были виноваты в проступке или неудачном слове. Принимал участие Артемий и в культурной жизни Белграда. Одно время он был статистом в опере. Его любимой оперой была опера Н.А. Римского-Корсакова «Град Китеж», и он впоследствии часто «хвалился», что в Белграде был знаком с автором либретто этой оперы В.И. Бельским. Знал он и И.К. Сурского – автора книг, положивших начало прославлению святого Иоанна Кронштадтского.
В Белграде Артемий познакомился со старшим иподиаконом митрополита Антония Борисом Критским, будущим хранителем Курской-Коренной иконы Божией Матери. Борис прислуживал вместе с будущим архимандритом Спиридоном (Ефимовым; скончался в Калифорнии в 1984 году). Борис рассказал Артемию про Мильковскую обитель Введения во храм Пресвятой Богородицы, куда Артемий и поступил в возрасте 22 лет. Отец Артемия неодобрительно смотрел на путь, избранный сыном.
Митрополит Антоний (Храповицкий) с братией Свято-Введенского Мильковского монастыря в Сербии. По правую руку митрополита: схиархим. Амвросий (Курганов), иеросхим. Марк, иером. Каллист. По левую руку: епископ Тихон (Троицкий, споследствии архиеп. Сан-Францисский и Западно-Американский) и архим. Феодосий, за ним крайний слева стоит иером. Иоанн (Максимович, впоследсвии архиеп. Сан-Францисский), а рядом с ним иером. Антоний (Синкевич, впоследствии архиеп. Лос-Анжелосский). В нижнем левом ряду в центре сидит послушник Артемий (впоследствии архиеп. Антоний Сан-Францисский).
Настоятель обители схиархимандрит Амвросий подарил Артемию книгу митрополита Антония «Догмат искупления». Артемий ее с умилением прочитал. Его особенно затронуло то, что митрополит Антоний делал такой упор на слова молитвы перед причащением: «Милостию сострастия тепле кающияся…»
Протоиерей Всеволод Дробот вспоминает, как в 1945 году он в Берлине впервые встретился с иеромонахом Антонием. Через два года отец Всеволод познакомился с двумя пострижениками Мильковской обители, отцами Каллистом и Зосимой. Отец Зосима рассказал о том, как впервые будущий иеромонах Антоний приехал в Мильковскую обитель. Игумен обители поручил отцу Зосиме выяснить, будет ли из Артемия Медведева годный монах. И вот простой мужик отец Зосима отправил молодого интеллигента Артемия на послушание в огород. Через несколько часов игумен попросил отца Зосиму проверить, как там Артемий подвизается. Отец Зосима пошел на огород, и к нему под благословение подошел Артемий. Отец Зосима благословил Артемия, а у того руки все в крови. Отец Зосима возвратился к игумену и на его вопрос: «Как там брат Артемий?», – ответил: «Из него будет монах».
В 1931 году будущий архиепископ Антоний был пострижен в рясофор с именем Алексий (в честь преподобного Алексия, человека Божия), а в 1932 году – в мантию с именем Антоний (в честь преподобного Антония Римлянина). В 1934 году он был рукоположен в иеродиакона, а в 1938 году – в иеромонаха. В Мильково отец Антоний нес послушание уставщика, но работал и на других послушаниях, в том числе и пас свиней вместе с отцом Саввой (Струве).
Впоследствии владыка Антоний написал труд о своем духовном отце схиархимандрите Амвросии (Курганове) – «Немноголетний старец» (см. «Православный путь» за 1952 г.). Схиархимандрит Амвросий начал свой монашеский путь в Оптиной пустыни и впитал в себя дух этой дивной обители и ее старцев. Архиепископ Антоний так пишет об отце Амвросии: «По рождению – пензенский, по воспитанию – попович, главное: по истокам духовной жизни – Оптинский, по связям духовным – с владыкой Антонием (Храповицким. – прот. П.П.) и иными, по влечению сердца, по душе и по духу – весь русский инок». Труд архиепископа Антония о схиархимандрите Амвросии является ключом к пониманию самого покойного владыки Антония. Нет сомнений, что своим духовным формированием, своим монашеским закалом владыка Антоний обязан полностью схиархимандриту Амвросию. Среди бумаг архиепископа Антония нашлась справка, написанная им о его предшественниках по Западно-Американской кафедре. Когда речь зашла о нем самом, владыка Антоний написал следующее:
«О себе мне не приходится говорить сейчас особо. Прежде всего, потому, что я карлик духовный по сравнению с предшествовавшими мне святителями; во-вторых, по недостатку времени.
Но скажу лишь, что я утешаюсь мыслью о том, что принял монашеское пострижение в той же Мильковской Введенской обители на Мораве, в Сербии, в которой первым пострижеником был владыка Иоанн (Максимович) и которую посещал и владыка Тихон, будучи архимандритом».
В этой же справке владыка Антоний дает краткую характеристику своего духовного отца – схиархимандрита Амвросия:
«В России он по окончании университета, в самый разгар революции, был послушником в знаменитой Оптиной пустыни… А пострижен он был уже в Сербии и потом в Сербии же потрудился над созданием такой обители и такой жизни в ней русских, а частью и сербских, иноков, что и к ней тянулись ”узнававшие” ее, как у себя дома Русь тянулась к чудеснейшей Оптиной пустыни. Был отец Амвросий сердечно любим великим аввой митрополитом Антонием».
Схиархимандрит Амвросий часто рассказывал Мильковской братии об Оптинских старцах, о том, что каждый из них обладал каким-то особым даром: старец Макарий был особенно богат смирением – не было смиреннее его; старец Варсонофий имел особый дар исповеди; старец Нектарий отличался детской простотой и тем, что никогда не смущался слышанным. Но старец Амвросий, говорил схиархимандрит Амвросий, имел самый большой дар – дар любви, и потому был выше всех.
Монашество архиепископа Антония было светлым, радостным. Его старец говорил своим ученикам, что никогда нет благословения Божия и удачи человеку, раз надевшему хотя бы подрясник послушника, а затем пренебрегшему монашеством ради мира сего – так учили в Оптиной; а ему старцы на прощание сказали: «Будешь монахом – будешь самым счастливым человеком; не будешь монахом – будешь самым несчастным».
Разумеется, что многое давалось молодому монаху Антонию с большим трудом, с неимоверным старанием и особенно смирением. В «Отечнике» сказано, что монах есть тот, кто непрестанно себя понуждает. И архиепископ Антоний до последнего своего издыхания оставался монахом, непрестанно себя понуждая. Он не знал слов «я» и «мое» – все у него было Божие.
Схиархимандрит Амвросий скончался в 1933 году. Владыка Антоний рассказывал, как отпевал его митрополит Антоний (Храповицкий). Поскольку храм обители был небольшим, отпевание состоялось под открытым небом, а митрополит Антоний служил, сидя в кресле. Когда перенесли тело отца Амвросия к могиле, то и митрополита Антония на кресле понесли.
У архиепископа Антония сохранилось Евангелие, оставленное ему как благословение «блаженнопочившим и приснопамятным старцем отцом духовным священносхиархимандритом Амвросием, его же молитвами помилуй и спаси мя, Господи. Аминь» (из надписи, сделанной рукой владыки в Евангелии). Это Евангелие положили архиепископу Антонию в гроб, и похоронили его с ним.
Самое проникновенное и памятное отпевание, на котором архиепископ Антоний присутствовал, было отпевание митрополита Антония (Храповицкого) в 1936 году. Архиепископ Антоний вспоминал, что Сербский патриарх Варнава, столь похожий на патриарха Никона, настоял на том, чтобы отпевание митрополита Антония проходило в белградском соборе. На отпевании сильное слово произнес митрополит Анастасий (Грибановский), а патриарх Варнава гремел: «Когда изгнанный сербский митрополит Михаил прибыл в Россию, первый, кто его встретил, – иеромонах Антоний (Храповицкий). Теперь умершего в изгнании митрополита Антония провожаем в кафедральном соборе, где служил митрополит Михаил!» На отпевании были представители всех Поместных Церквей. Митрополита Антония не везли, а по-патриарши несли от собора в русскую Троицкую церковь. Когда его тело оттуда вынесли, от студентов слово говорил будущий епископ Женевский Леонтий (Бартошевич).
По дороге на кладбище вышел сингел Макарий, будущий епископ-мученик. Он говорил о том, как митрополит Антоний относился к сербам-богословам, как они к нему ходили чай пить из самовара. В заключении он воскликнул: «Ты не только русский архиерей, ты и сербский архиерей!» На кладбище готовился говорить заупокойную ектенью и вечную память протодиакон Алексий Годяев, но встречавший тело митрополита Антония архиепископ Гермоген распорядился иначе. Диакон Майстренко, который давно не служил, облачился. У него был хороший голос, и он произнес вечную память.
В Сербии же иеромонах Антоний впервые встретился с иеромонахом Иоанном (Максимовичем), в то время преподавателем Битольской духовной семинарии. Впоследствии владыка Антоний всегда с теплом и чувством духовной близости отзывался о святителе Иоанне. Он вспоминал, как он вместе с иеромонахом Иоанном пытался проникнуть в царский дворец в Белграде, где лежало тело убиенного в Марселе краля Югословенского Александра, которого святитель Иоанн очень чтил. После кончины схиархимандрита Амвросия иеромонаху Иоанну было поручено собирание материалов к его жизнеописанию. Отец Иоанн опрашивал многих монахов и лиц, знавших отца Амвросия, о жизни его, в том числе и иеромонаха Антония. Когда Иоанн после хиротонии во епископа Шанхайского уезжал в Китай, то он передал все материалы к этому жизнеописанию иеромонаху Антонию для продолжения и завершения этого послушания. Впоследствии епископ Антоний и архиепископ Иоанн встречались уже в Сан-Франциско и в Нью-Йорке на Архиерейском Соборе, на котором в первоиерархи был избран митрополит Филарет (Вознесенский).
Вспоминал архиепископ Антоний и о своих встречах с «сербским златоустом» епископом Николаем Жичским (Велимировичем). Владыка Николай был первый, кто в письменном виде (в журнале «Малый миссионер») засвидетельствовал о святости жизни молодого иеромонаха Иоанна (Максимовича), а также написал блаженному митрополиту Анастасию о том, что следует Русской Церкви поспешить с прославлением святого праведного Иоанна Кронштадтского.
Отцу Антонию и иеромонаху Феофану их старец отец Амвросий еще на смертном одре сказал: «В случае чего, идите к отцу Виталию (Максименко. – прот. П.П.): у него святое дело». Отец Виталий был в России архимандритом типографского братства в Почаеве. Иеромонах Антоний читал об архиепископе Виталии, читал его воззвания. Главная тема воззваний владыки Виталия – единство Русской Церкви, единство русского народа. В своем слове при наречении владыка Виталий так и сказал: «Наш очередной долг – отложив все прочее, отдать все силы на водворение мира в Церкви». Отец Виталий бывал в Мильково и в сане архимандрита, и в сане архиерейском. Владыка Антоний вспоминал, что после его рукоположения в иеродиакона его первая архиерейская служба в Мильково была с владыкой Виталием. Архиепископ Виталий, как и святитель Иоанн, был весьма предан блаженнейшему митрополиту Антонию (Храповицкому). После кончины архиепископа Антония, в его келье, в аналое, была обнаружена книга архиепископа Виталия «Мотивы моей жизни» с дарственной надписью: «Дорогому моему собрату и сомолебнику архимандриту Антонию», – и подписью. В своем слове при наречении владыка Антоний вспомнил, как в его сердце вошло восклицание Деворы, повторенное архиепископом Виталием: «В племенах Рувимовых большое разногласие», – и призыв владыки Виталия к ежедневной молитве об умиротворении Церкви и о спасении русского народа.
После кончины схиархимандрита Амвросия в 1933 году иеромонах Антоний поехал к владыке Виталию в обитель преподобного Иова на Карпатах. С тех пор у него началась крепкая связь с братством преподобного Иова Почаевского, продолжавшаяся до его кончины.
Архимандрит Нектарий (Чернобыль) 1905-2000г.
В 1941 году, при создании Русского корпуса, иеромонах Антоний был назначен военным священником в 1-й полк, где он не только духовно окормлял в трудных условиях постоянной боевой готовности подразделения полка, но и заботился о местном православном населении. В очерке «Четыре встречи на позициях» приведены воспоминания о том, как иеромонах Антоний вместе со своим псаломщиком (впоследствии архимандритом Нектарием в Иерусалиме) неожиданно прибыли к 1-й роте после ее боя с красными партизанами Вука. Иеромонах Антоний с псаломщиком прошли путь от Лозницы до столицы без всякой охраны, подвергая свою жизнь смертельной опасности. Партизаны не церемонились со своими врагами: был случай, что они надели на вертел священника и зажарили его на костре. Иеромонах Антоний считал своим долгом быть среди окормляемых им солдат, помолиться об убиенных и утешить раненых. Автор воспоминаний также отмечает, что иеромонах Антоний, получая офицерское жалование и паек, щедро раздавал и то и другое.
По окончании войны отец Антоний присоединился в Женеве к братству преподобного Иова и вместе с ним переехал в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилль, где снова попал под духовное водительство архиепископа Виталия, который привлек его к миссионерской работе. Игумен, а затем архимандрит Антоний открыл ряд новых приходов в местах скопления русских беженцев и окормлял существовавшие уже приходы (Владимирская горка, Лейквуд), а также был временным администратором приходов Западной Канады.
На приходе в Австралии.
В 1956 году архимандрит Антоний был хиротонисан во епископа Мельбурнского, викария Австралийской епархии. Владыка Антоний с умилением вспоминал свою хиротонию: «С благодарностью храню воспоминание и о том, что в то время, когда в Нью-Йорке совершалась в 1956 году моя хиротония пятью архипастырями во главе с митрополитом Анастасием, тогда и в Сан-Франциско владыка Тихон совместно с владыкой Иоанном, как мне написал об этом владыка Иоанн, в тот самый час молитвенно участвовали в этой хиротонии». Письмо святителя Иоанна об этом висело над кроватью архиепископа Антония в его келье.
По пути в Австралию на Мельбурнскую кафедру владыка Антоний имел счастье быть в Сан-Франциско и служить уже как епископ с приснопамятными архиепископами Тихоном (Троицким) и Иоанном, совершенно не предполагая, что он окажется их преемником.
Два архиерея
26 мая 1963 года Владыка Антоний участвовал в хиротонии архимандрита Филарета (Вознесенского) во епископа Брисбенского, викария Сиднейской епархии. Хиротонию совершили архиепископ Савва (Раевский) и епископ Антоний (Медведев).
После кончины святителя Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца, на вакантную Западно-Американскую кафедру был назначен епископ Антоний. В 1968 году он прибыл в Сан-Франциско и в том же году возведен в сан архиепископа. Тогда в Западно-Американской епархии было 16 приходов. Приход кафедрального собора еще не оправился от трудного периода строительства нового храма. До этого в 1960-х годах епархию разделили на две – Западно-Американскую и Южно-Калифорнийскую. Было и несколько приходов, подчиняющихся непосредственно первоиерарху Русской Православной Церкви за границей. В епархии было два кадетских объединения и две скаутских организации. С прибытием в Сан-Франциско архиепископа Антония начался период уврачевания, период восстановления мира и единения. Еще блаженнейший митрополит Анастасий (Грибановский) говорил о главной, самой светлой и всепокоряющей черте архиепископа Антония – о его любви: «Она умиротворяет враждующих и умягчает озлобленные и ожесточенные сердца, действует на них, как масло, вылитое в кипящие морские волны».
Приснопамятный митрополит Анастасий не ошибся. За эти 32 года Западно-Американская епархия стала одной из самых благоустроенных в русском рассеянии. В приходе кафедрального собора настало время мирного и дружного созидания. При архиепископе Антонии была завершена постройка и роспись кафедрального собора, он был освящен. Приходом был выстроен новый зал со школьным помещением. Число церквей в епархии возросло до 35. При епархии был организован «Очаг помощи русскому православному народу», который занимался пересылкой духовной литературы и гуманитарной помощи нуждающимся в России; были также открыты несколько англоязычных миссий, больница для престарелых и первый православный лицей – во имя святителя Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца. Воссоединилась Южно-Калифорнийская епархия с Западно-Американской, объединились два кадетских объединения, объединились и скаутские организации. Сколько молитв, сколько любви, терпения, тепла, мудрости и кротости потребовалось от архиепископа Антония, чтобы уврачевать раны, объединить, а затем и сохранить мир и единение!
Русский писатель Владимир Солоухин, описывая свою первую встречу с архиепископом Антонием (Медведевым), написал следующее: «Двери открылись (в покои владыки Антония. – прот. П.П.), и я увидел седовласого, седобородого старца, открывающего мне свои объятия, как если бы отец блудному сыну». Вот так владыка Антоний принимал всех к нему приходящих и к нему обращающихся. Он заботился не только о своем соборном приходе, о своей епархии, но обо всей Церкви, обо всех ее членах. Игумении иерусалимских обителей могут засвидетельствовать ту постоянную и немалую помощь, которую оказывал монастырям владыка Антоний. После кончины архиепископа Антония иподиакон синодального Знаменского собора в Нью-Йорке Георгий Владимирович Шатилов, выражая свое сочувствие по случаю кончины владыки Антония, поведал нам о том, как архиепископ Антоний еженедельно в течение двух лет посылал ему во Вьетнам (во время войны) просфору.
По свидетельству всех соприкоснувшихся с архиепископом Антонием, главной его чертой, притягивающей, смягчающей, ободряющей, была его любовь. При встрече с архиепископом Антонием люди ощущали в нем свет Христов, и этот свет вносил в их жизнь тепло, радость и надежду. Владыка своей любовью оставлял частицу себя, свою любовь у тех, с которыми соприкасался. По слову святителя Иоанна Златоуста: «Любовь есть глава, корень, источник и мать всех благ, и без нее все прочее не приносит никакой пользы». И все, что бы владыка ни делал, было проникнуто любовью или хотя бы попыткой проявления любви Христовой. По любви владыка всем существом знал, что нельзя покидать душу человека, и поэтому каждому приходящему по силе и возможности оказывал внимание и любовь. Он запоминал встречи с людьми, помнил их скорби и горе, болезни и трудности и молился за них. Владыка Антоний понимал, чувствовал, что окружающим людям нужна ласка – как можно больше ласки. Из древних отцов-пустынников владыка Антоний был более всего похож на авву Пимена Великого. Пришли к авве Пимену некоторые старцы и спросили его: «Если мы увидим братий, дремлющих во время службы, позволишь ли толкать их, чтобы проснулись и бодрствовали?» И что же ответил великий Пимен? «Если я увижу брата дремлющего, то положу голову его на колена мои и успокою его». Вот такого духа был и святитель Антоний!
Регент кафедрального собора в Сан-Франциско Владимир Красовский поведал такой случай. Он участвовал в росписи храма и как-то очень поздно задержался в нем на лесах. Вдруг ночью в храм входит архиепископ Антоний и говорит: «Ты, бедненький, устал, голодный. Спускайся вниз!» Регент спустился вниз и увидел, что у владыки в одной руке чайник с кипящей водой (владыка чайник принес из дому – он жил вблизи храма, за углом), а в другой – его неразлучный спутник – черный портфель. И вот владыка из портфеля вынул вареную картошку и налил молодому иконописцу чаю. Вообще никто из посещающих владыку Антония людей не уходил от него голодным. Можно написать целую книгу о том, как и чем владыка кормил. Когда к нему приезжали гости, он сам бегал на кухню, накрывал на стол, угощал.
Архимандрит Митрофан (Едлинский-Мануйлов (Мануйлов) Алексей Павлович) (1900-1986)
Архимандрит Спиридон (Никодим Васильевич Ефимов) (1902-1984)
В Сан-Франциско владыка Антоний имел нескольких «сотаинников» в монашеском звании. У них же он исповедовался и у них искал духовного совета. Это были архимандриты Спиридон (Ефимов, бывший иподиакон митрополита Антония (Храповицкого) в Белграде) и Митрофан (Мануилов – преданный духовный сын святителя Иоанна).
У архиепископа Антония не было ни келейника, ни личного секретаря, ни повара. Как правило, кроме самого необходимого, владыка себе ничего не покупал. Он не имел автомобиля, а передвигался или же на городском транспорте, или же его подвозило духовенство и некоторые благочестивые прихожане. Владыку до его болезни никто не видел без подрясника, и за все 32 года никто не останавливался ночевать у него в квартире. Обычно его письменный стол был завален книгами и бумагами. Когда пытались ему помочь и навести порядок, он приказывал ничего не трогать, иначе он ничего не найдет. Он очень мало о себе говорил, а больше о встречах с замечательными людьми; любил поговорить и о русской истории, о богослужении и о русской литературе. Память у владыки Антония была изумительная. Он помнил бесконечное число назидательных случаев благодаря встречам с удивительными духовными людьми. Можно сказать, что владыка Антоний был «ходячим патериком русского рассеяния».
Для него не существовал «гражданский» календарь. Каждый день для него был днем памяти святого данного дня, днем памяти его личных духовных наставников, днем памяти «гигантов духа» Церкви Христовой, днем памяти исторического события. Архиепископ Антоний в дни памяти этих наставников и «гигантов» или в дни их небесных покровителей обычно служил литургию и панихиду. Он особенно отмечал дни памяти митрополитов Антония, Анастасия и Филарета, архиепископов Виталия (Максименко) и Тихона Западно-Американского и Сан-Францисского и схиархимандрита Амвросия. Также у владыки не было никакого расписания. Он сам переживал, что опаздывает, не успевает. Он мог ложиться спать в 5 или 6 часов утра или же вообще не ложиться, особенно когда надо было найти какое-то письмо или же к сроку что-то написать. Бывало, что зайдешь в его покои в первой половине дня, а он спит, положив голову на письменный стол среди книг и писем.
Архиепископ Антоний знал многие церковные богослужебные тексты наизусть. Он очень проникновенно читал Великий канон святого Андрея Критского (который знал почти наизусть) на первой седмице Великого поста и с особым духовным подъемом заканчивал его тропарем: «Град Твой сохраняй, Богородительнице Пречистая, в Тебе бо сей верно царствуяй, в Тебе и утверждается, и Тобою побеждаяй, побеждает всякое искушение, и пленяет ратники, и проходит послушание». На Пасху владыка Антоний просто сиял, и это его сияние, его радость, его светлый и чистый образ буквально «заражали» молящихся – даже малоцерковные посетители пасхального богослужения выходили обновленными, радостными. Богомольцы кафедрального собора хорошо помнят, как владыка Антоний на Пасху освящал пасхальные яички и куличи: он подходил к каждой тарелке, к каждой корзинке и так кропил пасхальные яства, чтобы на каждое яйцо, на каждый кулич попадала хотя бы одна капелька святой воды.
Архиепископ Антоний был чисто русским архиереем: он носил рясы, скуфьи, клобуки, облачения только русского покроя. Люди из России нередко приходили в сан-францисский кафедральный собор, чтобы взглянуть на «старого царского архиерея». Владыка не любил «косичек» у священнослужителей, особенно за богослужением. За службой у него были некоторые требования, в особенности это касалось благоговейного отношения к святыням. Он на Крещение приносил в собор крест с частицей Животворящего Креста Господня (крест этот был ему подарен схиархимандритом Амвросием Мильковским), и у него была не только особая щетка, которую он держал только для того, чтобы чистить этот крест перед Великим освящением воды, но и мыло, предназначенное только для креста.
Несмотря на то, что владыка Антоний был строжайшим монахом (он совершал свое утреннее монашеское правило в своей келье, в старенькой выцветшей и порванной мантии), он любил быть среди своего духовенства и паствы. Однажды после некоего бракосочетания, за которым владыка Антоний молился за новобрачущихся в алтаре, он с восхищением отметил, насколько образны, насколько красивы и поэтичны молитвы этого таинства. Любил он клиросное пение. Во время всенощной, как только надо было петь, владыка устремлялся из алтаря на клирос и своим вечно молодым и полным энергии голосом запевал стихиры и ирмосы. Своей любовью к богослужению и участием в пении на клиросе он воодушевлял молодежь. Он всегда тепло благодарил певчих, особенно когда они пели стихиры «на подобен», пели тропари на блаженных или что-либо валаамским напевом, который он так полюбил в Мильково. Нам запомнилось также, что из всех служб иконам Божией Матери ему больше всего нравилась, с точки зрения гимнографической, служба Смоленской иконе Божией Матери. Можно сказать о владыке Антонии его же словами о схиархимандрите Амвросии: «Церковная молитва, уставное богослужение, уставное церковное пение – это было его любимое… Участвовать в богослужении, хотя бы в роли простого служителя, разжигающего угольки для кадила, доставляло истинное наслаждение почившему…»
В Соборе в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радости»
Особо следует сказать о почитании Божией Матери архиепископом Антонием. Мильковская обитель была посвящена, как и Оптина пустынь, Введению во храм Пресвятой Богородицы. Мильковскую обитель несколько раз посещала Одигитрия русского рассеяния – Курская-Коренная чудотворная икона Божией Матери, и архиепископ Антоний хорошо помнил эти посещения и как к ним готовился его старец, отец Амвросий. В Мельбурне кафедральный собор епископа Антония был в честь Покрова Пресвятой Богородицы, а в Сан-Франциско – в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Когда Курская-Коренная икона посещала Западно-Американскую епархию, не было конца заботам владыки Антония. Он об этом объявлял с амвона, готовил расписание посещения приходов, заботился о том, где будет икона и как ее встречать. И когда он ее встречал, он встречал не исторический образ, а встречал Саму Пречистую. Встречи Курской-Коренной иконы в Сан-Франциско были незабываемые. Архиепископ Антоний с духовенством ездил на аэродром, встречал икону, делал земные поклоны, к ней прикладывался и затем вез образ в Свято-Тихоновский храм («приют» святителя Иоанна) и там сразу служил молебен. «Официальная» же встреча совершалась в соборе вечером при большом стечении молящихся. Выносились на паперть собора хоругви; духовенство и верующие стояли со свечами, а владыка сосредоточено ждал автомобиль с иконой. Когда подъезжала машина с иконой, он к ней торопился, земно кланялся, брал икону в руки и, держа ее высоко, вносил в собор при пении тропаря «Яко необоримую стену…» Икону он вносил через царские врата в алтарь, затем выносил на амвон и всех осенял. Его лицо менялось, светилось – была невыразимая радость. Акафист Божией Матери владыка Антоний знал наизусть. Очень часто он брал Курскую-Коренную икону себе на ночь, чтобы наедине помолиться перед ней.
В отношении богослужебного Устава архиепископ Антоний был строг, но не принадлежал к числу «начетчиков»: для него богослужение было чем-то живым, динамичным, а не закостенелым. Чем больше человек знает и любит богослужение, тем больше оно для него оживает и становится осмысленным. Владыка Антоний прекрасно чувствовал «пульс» службы, знал принципы, стоящие за ее архитектоникой, погружался в пустыни, леса, обители, где наш богослужебный чин создавался, и служба, совершаемая владыкой Антонием, оживала, дух ее в полноте своей передавался молящимся, ощущалась радость, благодать и реальное присутствие на воспоминаемом и вновь совершаемом событии. Истинное творчество – не беспредел и анархия, а проявление Богом данного таланта в определенных рамках. В этом плане можно сказать, что архиепископ Антоний подходил к богослужению творчески. Действуя в дозволенных Уставом рамках, он делал ударения на определенных моментах, продумывал порядок богослужебный, соединял разные воспоминаемые праздники святых, на молебнах составлял «на ходу» особые моления, необходимые в тот определенный момент и для определенной нужды. Что же касалось трудных вопросов уставного характера, владыка Антоний старался их выяснять. Я недавно перечитывал Устав московских Успенского собора и храма Христа Спасителя и обратил внимание, что в отношении особых богослужений (чинов прощения, умовения ног, торжества Православия) в кафедральном соборе в Сан-Франциско следуют именно порядку этих двух соборов. Я также ознакомился с богослужебными указаниями за 2000 год и нашел, что во всех затруднительных в отношении Устава случаях эти указания «подтверждают» практику и мнение архиепископа Антония.
Владыка Антоний очень любил молодежь и детей. Ежегодно он у себя в архиерейских покоях устраивал приемы для молодежи по случаю праздников Рождества Христова и Пасхи. Он вообще любил у себя принимать – по-отечески, по-русски. К этим приемам он готовился, волновался, чтобы все о приеме знали, чтобы было обильное угощение, чтобы подготовить что сказать, чем поделиться. На приемах он любил что-то вспомнить, а также нередко читал что-нибудь. На Пасху он любил перечитывать Пасхальное послание митрополита Антония (Храповицкого). На этих приемах владыки стало традицией объявлять о предстоящих свадьбах. Как владыка Антоний радовался за молодежь, особенно когда русский юноша и русская девушка решали венчаться и создать семью! Ведь созидается еще одна домашняя церковь, и владыка, опять-таки несмотря на то, что был строжайшим монахом, всем своим сердцем разделял радость молодежи.
Архиерейский Собор 1998 г.
С 1978 года архиепископ Западно-Американский и Сан-Францисский Антоний (Медведев) являлся членом Архиерейского Синода РПЦЗ, участвовал в подготовке Архиерейских соборов. Еще будучи игуменом и архимандритом, он подготавливал и редактировал Типикон с богослужебными указаниями – приложение к Троицкому календарю. Прекрасный знаток церковного Устава и богослужения, владыка Антоний по поручению Архиерейского Синода составлял богослужебные тексты службам преподобному Герману Аляскинскому и праведному Иоанну Кронштадтскому (вместе со святителем Иоанном Шанхайским), молитвы всем святым, в земле Российской просиявшим, и блаженной Ксении Петербургской. Архиепископ Антоний составил и службу святым новомученикам и исповедникам Российским.
В церковную историю архиепископ Антоний также войдет как главный вдохновитель прославления великого святителя ХХ века – Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца. Владыка Антоний возглавил открытие останков святителя Иоанна в 1993 году, а также провел все подготовительные работы к прославлению, в том числе и составление большей части самой службы святителю Иоанну. Архиепископ Антоний входил во все подробности самой службы прославления святителя Иоанна. К примеру, на прославлении в Сан-Франциско, на малом входе за Божественной литургией, мощи святителя Иоанна были внесены в алтарь и поставлены на горнем месте. Эту часть службы владыка Антоний заимствовал из описания прославления святителя Тихона Задонского, состоявшегося 13 августа 1861 года: мощи святителя Тихона тогда были внесены в алтарь и поставлены на горнем месте; четыре архиерея, в том числе и святитель Феофан (будущий Затворник), стали по обеим сторонам святых мощей как сослужащие.
В конце 1999 года здоровье архиепископа Антония начало ухудшаться. Не щадивший себя ради Церкви и паствы, владыка обратил внимание на свои недуги только тогда, когда стал передвигаться и читать с большим трудом. Архиерейский Синод с 1 января 2000 года дал отпуск архиепископу Антонию для лечения, а временное управление Западно-Американской епархией было возложено на викарного архиерея, епископа Сеаттлийского Кирилла (Дмитриева). Почему владыка Антоний не попросил Синод освободить его от управления епархией, а просил лишь дать отпуск до Собора? Думается, что, поскольку владыка Антоний был истинный монах, он воспринимал свое служение на Западно-Американской кафедре как монашеское послушание. Это послушание дал ему Архиерейский Собор, и только Архиерейский Собор (а не Синод) мог его от этого послушания освободить. Вот почему, в частности, архиепископ Антоний так дожидался Архиерейского Собора, который должен был состояться в октябре 2000 года.
Следует сказать несколько слов о том, насколько глубоко церковным был архиепископ Антоний. Все его восприятие было церковным, и он не мог мыслить иначе, чем церковно. Когда возникали проблемы и трудные вопросы как пастырского, так и общецерковного характера, он опирался не на свой ум, не на свои личные мысли, а на опыт Церкви, Глава которой – Сам Христос. Он перелистывал старые протоколы Архиерейских соборов, просматривал книгу Правил с толкованием, читал жития святых и усиленно молился. Он также размышлял, как бы поступили в данном случае его духовные наставники, те иерархи, которых он чтил. Он реально чувствовал, что за его плечами благодатное и славное наследие Русской Православной Церкви за границей с ее вождями: митрополитами Антонием (Храповицким) – горой архипастырской любви и богословия и Анастасием (Грибановским) – терпеливо-мудрым архипастырем; и он чувствовал, что их взоры устремлены на нас, а это обязывает. И поскольку владыка Антоний был одного духа с ними, нет сомнения, что принимаемые им решения были такие, которые бы приняли сами его наставники. Архиепископ Антоний считал, что главные вопросы должны решаться архиереями, которым дана благодать «право правити». Его старец схиархимандрит Амвросий Мильковский учил его, что надо почитать сан епископа, что «епископ – носитель полноты благодати». Владыка считал, что содержание заседаний Синода и соборов должны хранится в тайне, как это делается в Сербской Православной Церкви. Архиепископ Антоний говорил, что очень много вреда Русской Православной Церкви за границей принесли так называемые «бостонцы» – культ под водительством лишенного сана «архимандрита» Пантелеимона (Метропулоса). Они постоянно противоречили архиереям и ставили свои требования и условия, особенно в вопросах экклезиологии, вместо того чтобы по-православному идти за архиереями. Владыка Антоний сразу «раскусил» их «ревность не по разуму». Ему был близок «царский путь» и умеренность, о которых так много писал его постриженик иеромонах Серафим (Роуз).
Стояние владыки Антония в церковной правде всегда «растворялось» его пастырской любовью и заботой о душах человеческих. За 20 лет служения при владыке Антонии я ни разу не слышал из его уст слово «безблагодатный». С другой стороны, архиепископ Антоний не одобрял и «левое» крыло, с его диссидентствующим душком, пытающееся дерзко и самонадеянно «поучать» архиереев. И хотя архиереи имеют от Бога власть решать важные церковные вопросы, владыка Антоний нередко обращался к своему духовенству, делился с ним и выслушивал его мнение по многим вопросам. Таким образом происходило подлинное церковное созидание в духе соборности. В своем Рождественском послании 1969 года владыка Антоний подчеркнул, что «епископ, клир и миряне – вместе, а не порознь, это – жизнь епархии, не отделенной от жизни всего тела церковного, Глава которого – Христос Спаситель».
Архиепископ Антоний любил свое духовенство. Он не искал формального подчинения, а желал сердца своих сослужителей. В день своей хиротонии владыка Антоний молился о даровании ему дара сострадательной любви к своему будущему клиру и пастве и чтобы «сердца клира и паствы были дарованы, но дарованы для того, чтобы приводить их ко Христу Пастыреначальнику». В отношении управления епархией он следовал «программе» святителя Феофана Затворника: «Растворяй строгость кротостью, старайся любовью заслужить любовь и бойся быть страшилищем для других. Истинная доброта не чуждается, где должно, строгого слова, но оно в устах его никогда не имеет горечи обличения и укора».
Владыка Антоний обладал неимоверным смирением. В любых трудностях он в первую очередь винил самого себя. Были случаи, когда он в русской гимназии в Сан-Франциско делал земные поклоны детям и просил у них прощение за то, что был к ним слишком требователен или несправедлив. Владыка Антоний имел дар – именно дар – и прощать и каяться, и это всегда исходило из глубины его сердца. Его общее правило во взаимоотношениях как с отдельными лицами, так и с другими Православными Церквями было таково: быть строгим к себе и снисходительным к другим. Он также считал, что, когда возникают трудности и затруднения, старшие несут за это ответственность. Этим правилам он следовал всю свою жизнь. Он, подобно Амвросию Оптинскому и Амвросию Мильковскому, считал, что «строгость начальствующего есть признак все-таки его несовершенства», и имел умение, «шутя и любя, укорить, обличить, в чуткости, мягкости…»
Лица, соприкасавшиеся с архиепископом Антонием, неоднократно отмечали силу его молитвы. К молитве он прибегал постоянно и часто. Эта молитва особо ощущалась во время богослужения, когда владыка Антоний как бы отрешался от земли и «горе имел сердце». Но не только во время службы он молился. Имеются многочисленные свидетельства о том, что люди обращались к архиепископу Антонию со своими личными, семейными, да и церковными трудностями и просили его помолиться о них – их просьбы не были посрамлены, и нередко вскоре, но как-то тихо, трудности разрешались, и становилось ясно, как дальше жить, как дальше поступать. О непрестанности молитвы владыки Антония свидетельствовал протодиакон Алексий Котар. Он вспоминал, как он несколько раз, и до болезни и во время болезни владыки, заходя к нему в архиерейские покои для того, чтобы помочь приготовиться к поездке в больницу на очередные уколы, заставал владыку еще спящим, но во сне уста владыки повторяли Иисусову молитву.
В ноябре 1999 года, в американский праздник День благодарения, архиепископ Антоний был у одного соборного священника на ужине. Он был в очень добром расположении духа и много рассказывал о своих встречах с разными людьми. Один из присутствующих спросил его о том, какие духовные советы ему давали его духовные наставники. Владыка Антоний помолчал, потом тихо сказал, что это уже область для исповеди. Вообще он не любил говорить о себе. Иногда делился своими радостями и горестями, своими встречами, но целомудренно молчал о том, что совершал Господь в глубине его сердца.
Наиболее близкими и прочувствованными владыкой Антонием темами были тема сыновства и тема обновления. Его излюбленный текст был: «Сыне, дай мне твое сердце» (Притч. 23: 26). И во все великие праздники он призывал свою паству к обновлению, к новой жизни: «Пусть молитва, как острый нож хирурга, сделает нас хоть теперь новыми… Если же с жаждой стремиться к обновлению в ожидании праздника или даже теперь, когда он наступил… тогда этот праздник явит себя могущественно, как таинство странное и преславное» (из Рождественского послания 1968 г.). Как он радовался и умилялся, что мы – усыновленные Богом, что мы уже – дети Божии. И особенно в праздники он чувствовал, что помощь для обновления души так близка в эти святые дни...
Во время своего лечения владыка Антоний старался посещать все главные богослужения. Он совершил все службы Страстной седмицы и Пасхи 2000 года. Несмотря на слабое зрение, он на богослужениях все положенное читал, нередко наизусть. В своем Пасхальном послании владыка, предчувствуя, что это может быть его последнее пасхальное обращение к пастве, написал:
«Я закончу свое Пасхальное (а, возможно, что и прощальное) послание призывом ко всем вам молиться о спасении и благодатном обновлении верою и благочестием братских народов русского и сербского».
Следует отметить, что владыка Антоний особенно переживал бомбардировку разрозненной Сербии НАТО. Он это воспринимал так близко к сердцу, что, без сомнения, это отразилось и на его здоровье. Его последнее литургическое творение является опытом молитвы о спасении многострадального народа сербского (читавшейся на особом молебне по окончании литургии в дни бомбардировки). Приведем ее полностью:
«Владыко Вседержителю, приими смиренное моление наше о крестоносном роде сербском.
Вемы, Господи, яко царь наш мученик, благоверный страстотерпец святый Николай, еще на земли живый, обеща николиже оставити Сербию, в бедствии сущу, без помощи! Новым же бедствиям ея начало бысть убиение краля Югославии благоверного Александра, и на стогне Марсельском, кровию сего последняго, удерживавшего зло, орошенном, архипастырь праведный, позде во святых прославленный, Иоанн о крале и о чадех сербских пророчески, яко о сирых, о плачущих и болезнующих, чающих Христова утешения, моляшеся.
Вспоминая деяния сиих триех: царя, краля и святителя, – сердца свои людем российским и сербским отверзавшим, молим и мы Тя, о Многомилостиве, о толико страждущих ныне братиях наших рода сербскаго, ихже, яко алтарь заповедный, священное поле Косово насильнически жаждут отъяти изгнавшии потомственных сербских насельников края сего, обидчики жен их и дев, убийцы, не щадящии и младенцев.
Вспоминая же и вся благая, яже дана быша нам и отцем нашим, избегшим некогда мук и смерти от безбожных, братиями же нашими сербами приятым во отечество их, молим Тя, Всеблагий, воздаждь им в жизни сей временней защиту Твою от напавших на них, в вечной же жизни – спасение и радость вечную, молитвами Пречистой Владычицы Богородицы, первопрестольника же Сербскаго святителя Саввы и всех святых славянских и вселенских.
Спаси Господи, люди Твоя, вся бо возможно Тебе, и Тебе, яко всесильну, благодарение и славу мы вси возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, во святей Троице Единому Богу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь».
После Пасхи владыка Антоний попал в больницу на длительное лечение и с тех пор неоднократно то лежал в больнице, то лечился дома. Во время его болезни ему постоянно и преданно помогал соборный иеродиакон Андроник (Таратухин). В конце июня зашла к владыке одна семья, чтобы с ним на лето попрощаться. Перед уходом она пожелала владыке здоровья и сил. Владыка Антоний ответил: «Не силы мне надо пожелать, а христианской кончины».
По милости Божией в день праздника святителя Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца, владыка Антоний был дома. Он еще мог ходить и принял участие как во всенощной, за которой он выходил на полиелей и читал составленный им канон святителю Иоанну на клиросе, так и в литургии.
Как-то в середине лета владыка Антоний попросил иеродиакона Андроника принести ему заупокойный список тех, кто ежедневно поминается в кафедральном соборе. Список начинается именами покойных первоиерархов Русской Православной Церкви за границей, затем следует небольшой перечень архиереев. К этому списку несколько лет не добавлялись имена архиереев. И вот почему-то архиепископ Антоний решил список пересмотреть и добавить три имени: архиепископа Чилийского Леонтия (Филипповича) и братьев епископов Женевских – архиепископа Антония и епископа Леонтия (Бартошевичей). Видимо, он почувствовал, что эти иерархи имели особое значение для Зарубежной Церкви, и, следовательно, надо хранить о них молитвенную память.
Последнее свое богослужение владыка Антоний совершил в день Преображения Господня – врачи разрешили ему приехать в храм из больницы в этот день. Он всю неделю готовился к этой службе, обдумывая, как он будет совершать литургию в инвалидном кресле (к тому времени он уже не мог больше ходить) и в какие моменты он будет вставать. Он прочитал в «Жизнеописании блаженнейшего митрополита Антония» о том, как великий авва на склоне своей жизни служил, сидя в кресле. В какой-то мере архиепископ Антоний радовался, что он в этом отношении будет уподобляться возлюбленному им митрополиту Антонию (Храповицкому).
Владыка Антоний продолжал живо интересоваться церковной жизнью: у него в больничной палате лежали как богослужебные книги, так и церковные. Кроме прочих, у него были деяния августовского, 2000 года, Архиерейского Собора Московской Патриархии и новая книга-альбом «Распятое Косово». В воскресенье, 20 августа, в Сан-Франциско находилась мироточивая икона святителя Николая Чудотворца, и священник Илия со старостой собора Никитой Евгеньевичем Бьюиком привезли икону к архиепископу Антонию в больницу. Оказалось, что священник не имел с собой чинопоследования молебна. Владыка спокойно одел на себя епитрахиль и поручи и наизусть совершил молебен, в том числе наизусть прочитал и святительское Евангелие. Под праздник Успения всенощную владыке спели и вычитали иеродиакон Андроник и инокиня Марина (Черткова). У владыки в больнице были кассеты с начитанными молитвами, которые он регулярно слушал.
В начале сентября архиепископа Антония отпустили домой. 10 сентября, в день памяти преподобного Иова Почаевского, архиепископ Антоний в последний раз был в кафедральном соборе. Он за ранней литургией молился и приобщился святых Христовых таин. После малого входа, когда пелись тропари и кондаки, владыка Антоний предложил духовенству на «и ныне» спеть тропарь Почаевской иконе Божией Матери по напеву Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле. Владыка сам воодушевленно запел «Пред святою Твоею иконою, Владычице…» Это был последний раз, когда соборяне услышали, как поет их архипастырь, так любивший клиросное пение.
После литургии врач, осмотрев ноги владыки Антония, сказал ему, что надо немедленно ехать в больницу, иначе владыка может умереть от гангрены. Но владыка Антоний решил на день задержаться, чтобы через проведенный в его келью громкоговоритель прослушать всенощную под праздник Усекновения главы святого Иоанна Предтечи. 11 сентября, после литургии, которую владыка также прослушал в келье, его отвезли в больницу. Больше он в свои покои не возвращался.
В больнице с каждым днем владыка Антоний становился слабее. Он старался скрывать сильные боли, но посетителям это было очевидно. Духовник архиепископа Антония протоиерей Стефан Павленко причастил его во вторник. С четверга владыке Антонию стало плохо: он уже мало реагировал на приходящих, а больше был сосредоточен на своем состоянии. В пятницу, 22 сентября, ему стало трудно дышать. Около 11 часов вечера в больницу приехал протоиерей Петр Перекрестов и владыку Антония приобщил святой кровью Господней. Владыка с большим трудом дышал; казалось, что он в полусознании. Протоиерей Петр вместе с прибывшим к тому времени священником Александром Красовским из Санта-Розы прочитали Канон на исход души от тела при пении собравшихся к тому времени прихожан собора. После канона присутствующие спели любимые владыкой стихиры Кресту «Иже Крестом ограждаеми», и из правого глаза владыки потекли слезы – он все слышал и понимал!
Отец Александр Красовский провел ночь с архиепископом Антонием, а утром его сменил протоиерей Марк Гомец из Богородице-Владимирской женской обители – на руках отца Марка около полудня 23 сентября 2000 года мирно скончался правящий архипастырь Западно-Американской епархии.
Кончина владыки Антония была большой потерей для Зарубежной Церкви, для России, для Вселенского Православия. Архиепископ Антоний не смотрел на Церковь узко, его сердце было открыто для всего Православия, особенно там, где страдание, – в России и в Сербии. Он не мог думать и о Русской Зарубежной Церкви вне Вселенского Православия. Архиепископ Антоний считал, что у Русской Зарубежной Церкви свой особый путь, свое стояние за церковную правду, но был против ее «замыкания в секту». Когда в последние дни своей жизни владыка Антоний лежал в больнице, кроме богослужебных книг – Евангелия, молитвослова, минеи, он попросил принести ему «Жизнеописание блаженнейшего митрополита Антония», 6-й и 7-й тома. Именно в этих томах написано об истоках церковного разделения в Русской Церкви. Владыка Антоний искал пути к преодолению этого разделения, которое он воспринимал с глубокой скорбью.
Владыку Антония уважали все иерархи, которые имели возможность с ним встретиться. И благодаря архиепископу Антонию это уважение распространялось на всю Русскую Зарубежную Церковь. Сохранилось письмо от одного профессора из Югославии, личного друга патриарха Сербского Павла. Профессор писал: «Патриарх Павел говорил мне, что был у вас (в Сан-Франциско) в гостях и что архиепископ Антоний великий молитвенник!»
После кончины архиепископа Антония митрополит Виталий (Устинов) отправил духовенству и пастве Западно-Американской епархии свое сердечное сочувствие. Закончил он свое послание словами: «Кафедра Западно-Американская овдовела. Ее авва приложился к великому сонму праведных отцов Церкви Христовой, и мы просим его святых молитв за нас всех…»
В понедельник, 25 сентября, в 9 часов утра была отслужена заупокойная литургия при участии большого числа епархиального духовенства, а вечером – парастас с чином прощания. Парастас возглавил епископ Кирилл в сослужении епископа Сербской Православной Церкви Иоанна Западно-Американского, епархиального духовенства и семи священников-сербов. Слово перед прощанием произнес протоиерей Стефан Павленко. Он говорил о том, что перед молящимися лежит схимник. Владыка Антоний был облачен в монашескую мантию, куколь с аналавом и малое архиерейское облачение. Владыка никому не говорил о том, что он до архиерейства принял великую схиму, но свою жизнь он проводил как строжайший монах. Во время прощания епископ Иоанн подчеркнул, что, хотя мы потеряли архипастыря, мы обрели нового молитвенника у престола Господня и что мы должны не столько печалиться, что владыку Антония потеряли, сколько благодарить Бога, что он был. Многочисленные молящиеся тихо, не спеша, с чувством благодарности и одновременно ощущая себя осиротевшими, подходили к гробу своего архипастыря и лобызали его руки. В это время певчие пели разные песнопения, а закончили пением пасхальных стихир. Все в храме присоединились к пению этих стихир и заключительных слов: «Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».
Около 10 часов вечера гроб с останками владыки обнесли вокруг храма, который он так любил, и положили на катафалк. Катафалк объехал один раз вокруг квартала и затем отвез гроб с телом на аэродром. Духовенство и молящиеся долго с грустью смотрели на отъезжающий катафалк: владыка оставлял наш собор навсегда.
Отпевание и погребение, по желанию архиепископа Антония, проходили в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле. В четверг, 28 сентября, занятия в Свято-Троицкой семинарии были отменены, и была отслужена заупокойная литургия. К концу литургии прибыло многочисленное духовенство и верующие из многих городов и штатов Америки, были даже клирики из Австралии. К 1 часу дня началось монашеское отпевание. Возглавил отпевание настоятель обители владыка Лавр (Шкурла), тогда архиепископ Троицкий и Сиракузский (впоследствии – митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский, первоиерарх РПЦЗ). Владыка Лавр занимал особое место в сердце архиепископа Антония. Это было так благодаря большому влиянию архиепископа Виталия (Максименко) как на будущего владыку Антония, так и на будущего владыку Лавра, а также любви владык Антония и Лавра к многострадальному русскому народу. На отпевании царило невероятное единство душ и сердец, объединенных силой любви. Услышав о кончине владыки Антония, кто только мог, оставил школу, работу, чтобы принять участие в проводах скромного и любвеобильного архипастыря. После отпевания духовенство под колокольный перезвон и с пением ирмосов «Помощник и покровитель» трижды обнесло гроб с останками архиепископа Антония вокруг монастырского собора. Владыка Антоний был похоронен в усыпальнице за монастырским храмом, рядом с приснопамятным митрополитом Филаретом (Вознесенским), которого он хиротонисал во епископа в 1963 году. Духовенство и верующие долго не расходились, а у гроба владыки Антония пели церковные песнопения и, как и в Сан-Франциско, в Джорданвилле закончили пение стихирами Пасхи и пением «Христос воскресе!». Все разошлись с тихой радостью и миром на душе.
Митрополит Агафангел (Пашковский) и Архиепископ Андроник (Котляров) во время молебна Святителю Филарету (Вознесенскому), после которого, была пропета Вечная память и Архиепископу Антонию, могила которого находится рядом.
* * * * *
Обычно, когда кто-либо умирает, память о нем с годами угасает. Однако с праведниками, с великими людьми бывает наоборот. Со временем все более и более открывается их значение, их духовная сила; становятся явными дотоле незамеченные подробности их жизни, их подвигов, их мировоззрения. Вспомнились и забытые подробности и случаи из жизни архиепископа Антония (Медведева).
* * * * *
В течение года на воскресных и праздничных литургиях в сан-францисском кафедральном соборе апостольское и евангельское чтение бывает на церковно-славянском и английском языках. При архиепископе Антонии в день Святой Троицы апостольское чтение совершалось дополнительно и на русском языке. Мне было непонятно, почему владыка Антоний установил такой порядок, хотя я знал, что он все, особенно если это касалось богослужения, делал продуманно, осмысленно, живо. Однажды я, слушая это апостольское чтение, вдруг обратил внимание на слова о том, как в народе, находящимся в Иерусалиме в день Пятидесятницы, «каждый слышал их (апостолов, получивших дар Святого Духа) говорящих его наречием». Тогда мне стало ясно, что владыка Антоний хотел, чтобы в день Святой Троицы каждый русский православный человек слышал о событии сошествия Святого Духа на собственном наречии, в котором родился, то есть на русском языке.
* * * * *
Архиепископ Антоний, как правило, не венчал, считая, что монаху, тем более архиерею, неуместно совершать это таинство. Будучи архиереем в Сан-Франциско, он не крестил детей, предоставляя это белому соборному духовенству. Но владыка не мог оставаться в стороне, когда создавалась новая домашняя Церковь, когда у молодых мужа и жены, особенно из духовенства или воспитанников приходской школы, рождались дети. При рождении детей владыка спешил в больницу, чтобы прочитать молитву в первый день рождения ребенка, и таким образом становился неотъемлемой частью новой семьи.
* * * * *
Архиепископ Антоний имел несколько комплектов панагий и крестов, митр, облачений, но он ни разу в жизни сам не покупал ни кресты, ни панагии, ни облачения, ни митры – все было ему подарено. Особенно он ценил панагию, которая принадлежала митрополиту Антонию (Храповицкому), а также простую медную панагию, у которой была длинная «родословная»: сначала она принадлежала архиепископу Симону Пекинскому, затем митрополиту Нестору Камчатскому, архиепископу Виталию (Максименко) и архиепископу Никону (Рклицкому).
* * * * *
Владыка Антоний всегда или сам проповедовал (большей частью) или же поручал кому-либо из духовенства проповедовать. Он никогда не оставлял воскресные или праздничные дни без проповеди. Бывало довольно часто, что он проповедовал и во время всенощной – этой практики я лично до приезда в Сан-Франциско не встречал. Проповеди владыки Антония во время вечерней службы обычно произносились или же перед выходом на полиелей, или перед прикладыванием к праздничной иконе, но бывало, что он обращался к молящимся и после 6-й песни канона, перед пением кондака. Во время этих проповедей на всенощных владыка обычно или же объяснял что-то касающееся самого богослужения, или же то, что было у него на душе в это время.
* * * * *
Бывало, что на приходском совете, особенно когда строился новый приходской зал, с волнением обсуждались денежные вопросы: средств не хватало, а надо было делать очередные платежи за проделанные подрядчиками работы. Меня всегда поражало, насколько спокойно архиепископ Антоний относился к этим вопросам. Он не расстраивался, не отчаивался, не переживал, а полностью доверялся Господу: если дело Богу угодно, все устроится. И действительно, вскоре поступало пожертвование или завещание как раз в том размере, в каком нужно было. Я верю, что владыка Антоний после заседаний вымаливал у Господа помощь в соборных делах.
* * * * *
У архиепископа Антония была потребность всех благодарить. После трапезы в день престольных праздников приходов епархии он не только сердечно благодарил сестер-кормилиц, но разыскивал регента (в особенности, если он был молодым), чтобы поблагодарить за пение за богослужением.
* * * * *
В годы перестройки в Сан-Франциско появилось немалое число «авантюристов», преследующих свои корыстные цели. Иногда это было так очевидно для окружения архиепископа Антония, но последний не мог допустить, что кто-либо может в лицо говорить неправду, обманывать. И даже когда становилось ясным, что произошел обман, владыка Антоний только головой качал, приговаривая: «Несчастный человек, несчастный…»
* * * * *
Как и его предшественники на кафедре, архиепископ Тихон и святитель Иоанн, Шанхайский и Сан-Францисский чудотворец, так и архиепископ Антоний в отношении официальной Церкви в России не пользовался словами «советская Церковь», «безблагодатные» и «сергианство». Даже когда он не соглашался с действиями плененных иерархов в России, он не позволял себе грубых выпадов, а с сожалением говорил о них.
* * * * *
Я спросил архиепископа Антония о том, почему дореволюционная Церковь в России с такой легкостью признала Временное правительство. Владыка Антоний ответил, что это стало возможным из-за трагических реформ императора Петра Великого – синодального строя и полной зависимости Русской Церкви от гражданской власти. Иерархи были воспитаны в этой системе и другой системы не знали. Они были жертвой этой системы и в большой мере лишены независимости. Владыка Антоний очень любил церковный период Киевской Руси. К концу своей жизни он особо оценил патриарха Никона, говорил, что главная заслуга патриарха Никона заключалась в его отстаивании независимости и свободы Русской Церкви.
* * * * *
Когда какие-либо клирики епархии говорили с некоторым укором об отношении сербов к Уставу, к богослужению, владыка Антоний сербов защищал и подчеркивал, что когда у сербов полиелей, они всегда полностью поют 134-й и 135-й псалмы, а также читают тропари канона на блаженных. Владыка считал очень важным, подобно своему духовнику и сотаиннику в Австралии протоиерею Ростиславу Гану, чтобы на литургии непременно читались тропари на блаженных.
* * * * *
Архиепископ Антоний любил повторять слова архимандрита Киприана (Керна) о том, что греки дали Вселенскому Православию богословие, русские – благочестие, а сербы – защитники Православия.
* * * * *
Владыка Антоний скорбел, что русские так мало и плохо почитают своего просветителя святого равноапостольного князя Владимира. Он говорил, что в этом отношении сербы нам пример: они с такой любовью и ревностью почитают святителя Савву. В Сан-Франциско архиепископ Антоний особенно торжественно обставлял праздник святого Владимира. По сей день в кафедральном соборе в день святого Владимира поет архиерейский хор и после литургии совершается крестный ход с молебным пением просветителю Руси.
* * * * *
Архиепископ Антоний старался всегда быть на вечерних богослужениях, когда совершалась память русских святых. Если по какой-либо причине он не мог прийти, он молился за литургией, а затем оставался на клиросе после службы и вычитывал службу из минеи. Когда он совершал литургию, он у жертвенника и у престола после пресуществления святых даров из кармана вынимал многочисленные записки и клочки бумаги с записанными именами и эти имена поминал.
* * * * *
Владыка Антоний не любил и не одобрял, когда протоиереи, имеющие право носить митры, подписывали письма словами «митрофорный протоиерей». Он говорил, что митра – это не сан. Иереи не подписываются же «камилавочный иерей», протоиереи – «протоиерей с палицей», а архиереи – «архиепископ с бриллиантовым крестом».
* * * * *
Когда архиепископ Антоний прибыл на Западно-Американскую кафедру, в первую его Пасху в Сан-Франциско очень мало богомольцев осталось на пасхальную литургию. Это его очень огорчило. В одном из своих пасхальных посланий он писал о том, что всем православным христианам подобает причаститься в пасхальную ночь: «От забвения наслаждения о таинстве (причащения), увы, многие перешли к тому, что стали пренебрегать пасхальной литургией… В день Воскресения не подобает оставлять Христа одиноким. Все странноприимем Его, Единого, не имевшего, где преклонить голову, в сердца наши. Все примем в себе тело и кровь Его».
Впоследствии владыка Антоний поступил следующим образом. Сразу после пения пасхальных стихир на хвалитех («Да воскреснет Бог») диакон произносил одну сугубую ектенью и затем хор сразу начинал петь один пасхальный час, во время которого духовенство выходило на середину собора. Потом сразу (без второго пасхального часа, отпуста, тройного целования и раздачи пасхальных яиц) начиналась пасхальная литургия. Прихожане, привыкшие покидать храм после раздачи яиц на заутрени, даже не заметили переход от заутрени к литургии и продолжали ждать раздачи яиц. Только к чтению Евангелия многие сообразили, что заутреня закончилась и яйца будут раздаваться в конце литургии. Так они остались до конца службы. В последующие годы владыка Антоний благословил прихожан кафедрального собора исповедоваться в начале Страстной седмицы, а причащаться и в Великий четверг, и в Великую субботу, и в пасхальную ночь без повторной исповеди. Благодаря этому с каждым годом все больше и больше молящихся стало оставаться на пасхальную литургию, и теперь весь храм приобщается воскресшего Господа в пасхальную ночь.
Прот. П.Перекрестов. «Последний архиерей старой антониевской школы».
Материалы по биографии Архиепископа Антония (Медведева) подготовил протоиерей Евгений Корягин.