Монархизм Джорданвилля
Будни в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле никогда не текли скучно; постоянно что-то происходило. Всегда кто-то вмешивался в монастырские дела, давая советы, или возводя обвинения. Если бы на всё обращать внимание, то голова бы закрутилась...
Живя в монастыре, мы знали, что враги Зарубежной Церкви распространяют о нас различные ложные слухи. Некоторые из нас печалились об этом, а другие как о. Иосиф (Колос) или о. Константин (Зайцев) смеялись, говоря, что люди обыкновенно верят самому плохому объяснению, нужно дать им время подумать и самим решать, что правда, а что нет.
Например, иконописец о. Киприан (Пыжов), когда нападки касались его работ, очень волновался. Его тогда успокаивал профессор И. М. Андреевский, напоминая о том, как современники критиковали Пушкина и Репина.
Бывало потешно, когда родившиеся здесь некоторые слухи о происшедшем в монастыре возвращались в него с дикими добавлениями. Часто они распространялись в Зарубежной Руси не со скоростью света, а гораздо быстрей. В монастыре ещё не собирались что-либо предпринять, а враги сообщали, что это уже произошло.
Критика была особенно резкой, когда монастырем выпускались книги или в журнале "Православная Русь" печатались статьи освещавшие русскую национальную монархию с положительной стороны.
Нашими врагами были: богоборческое советское правительство, верхушка Московской Патриархии, их заграничные приспешники, различные социалистические и инославные организации.
Нам было заповедано не иметь дел с неверными, поскольку ничего нет общего света с темнотой. В МП было темно. И монастырские отцы видели, что с её обманами, она двигалась в ещё большую темноту.
А об участии русских в различных "демократических" организациях Владыка Аверкий (Таушев) как-то сказал, что это временное увлечение и если бы был авторитетный руководитель в Русском Зарубежье, то люди бы бросили глупые увлечения иностранными идеями.
Одним из главных обвинений врагов было, что монашествующие влияют на верующих, проповедуя монархические идеи и якобы поддерживают культ Владимира Кирилловича в надежде, что он когда-то займет престол. На самом-то деле, в Джорданвилле относились ко Владимиру Кирилловичу корректно, но оценивали его отрицательно.
Монастырь не занимался политической деятельностью, однако многие его насельники были убеждёнными монархистами. Они считали, что монархия самая лучшая, богоустановленная форма правления, - и этого не скрывали.
С одной стороны действовали против монастыря агенты МП. С другой - иноверцы, социалисты, солидаристы и другие мало верующие политические деятели, внимательно наблюдавшие за тем, что происходило в Синоде и в Свято-Троицком монастыре, чтобы потом на них нападать.
Особенно их раздражало почитание у нас Русских Царей. Например, перед входом в трапезную висела написанная о. Киприаном (Пыжовым) картина, изображающая старца Фёдора Кузьмича (Царя Александра I). Так она послужила причиной целому ряду домыслов о том, что якобы Церковь где-то скрывала потомка отправившегося в Сибирь монарха! Указывали на какое-то оставленное завещание, о содержании которого, знал де только Владыка Митрополит.
Однажды преподаватель Джорданвилльской семинарии, историк Николай Дмитриевич Тальберг (1886-1967) сидел около монастыря под фруктовыми деревьями. Я подошёл к нему с просьбой объяснить лекцию об Императоре Петре III и предложенных им реформах. Он сказал мне, что не все историки поняли их значение с религиозной точки зрения и повелел, чтобы я принёс из библиотеки том "Описания документов и дел Святейшего Синода".
Когда я вернулся, рядом с Н. Д. сидел о. Киприан и они оживленно что-то обсуждали. Я сел невдалеке от них и стал слушать. Вскоре к ним подсел прогуливавшийся о. Константин. Разговор шёл о написанной отцом Киприаном картине, находившейся в главном храме монастыря под хорами. Все иконы в храме были прославленных святых, а эта изображала ещё тогда непрославленную последнюю Императорскую Семью, хотя и без нимбов.
Эта картина не давала покоя врагам РПЦЗ: их возмущало само её присутствие в храме. И на основании этого присутствия они обвиняли монастырь в ведении политической деятельности. Отец Киприан спросил Н. Д. об его мнении по этому вопросу, так как тот всю жизнь занимался монархической деятельностью. (После Февральского переворота вступил в тайную организацию Маркова-Второго, ставившую целью освобождение Царской Семьи, был министром Внутренних Дел в правительстве гетмана Скоропадского, а потом стал одним из делегатов монархического съезда в Рейхенгалле в 1921 году; он также в своё время выпускал монархический журнал "Двуглавый Орел").
Прежде чем Н. Д. успел ответить, о. Константин сказал, что Русский Царь был в мире Удерживающим от зла, и бунт против православной монархии был организован, чтобы заменить царскую власть бесовской; с приходом к власти большевиков Россия потеряла не только Царя, но и благодать.
Н. Д. добавил, что во время приезда в монастырь Митрополита Филарета он с ним разговаривал. И первоиерарх РПЦЗ ему тогда сказал, что настанет время, когда убиенного Царя и Его семью причислят к лику святых, так как они пострадали не только за то, что были Романовыми, но за их православие, - и умерли они как мученики.
Как о. Константин так и Н. Д. высказались за то, чтобы не отвечать в печати на обвинения.
Н. Д. заметил, что большинство семинаристов не полностью воспринимают монархические идеи от старшего поколения, так как выросли в семьях, где уже не было прежнего отношения к Царю. Прежде в России, большинство считало Царя отцом, к которому можно обратиться в случае несправедливости. Это понятие о Царе не полностью воспринимается молодежью, которая видела у старшего поколения под иконами фотографию Царя, но не имеет тех же к нему чувств. Причина этому в том, что молодежь в Зарубежье ничего не слышит кроме клеветы на Царскую Россию и Дом Романовых.
О. Константин к этому добавил, что кирилловичи не стали объединителями ни Церкви, ни народа в Зарубежье, и не давали примера благочестия, как Император Николай Второй. К сожалению, они малоцерковны и дали примеры церковного непослушания.
Николай Дмитриевич тогда добавил, что будучи управляющим Высшего Монархического Совета, после того как Блаженнейший Митрополит Антоний признал Кирилла Владимировича и выразил ему верноподданнические чувства, он, как и вообще духовенство и все монархические организации, надеялся, что этот великий князь возьмется за работу по примирению с Синодом Американской (Платоновской) и Западно-Европейской (Евлогианской) Митрополий, что он станет объединителем, вокруг которого соберутся все русские организации.
Но кирилловичи, увы, были заняты своим собственным благополучием, создав "Казну Великого Князя", в которую их сторонники собирали средства, и мало интересовались русскими делами в эмиграции.
По сути, Владимир Кириллович был главой "Дома Кирилловичей", а не Романовых, поскольку его признали великим князем и главой династии только его ближайшие родственники, но не другие члены Дома Романовых в Зарубежной Руси.
Касательно иконы Царской Семьи в монастырском соборе, то Николай Дмитриевич добавил, что о. Киприан уже прежде написал икону Всех Российских Святых, и на ней уже были святые, которых Церковь ещё не прославила. Эта икона распространена в Зарубежье, о ней известно архиереям РПЦЗ, никто из них не выражал сомнения, и поэтому отцу Киприану не стоит беспокоиться, что его обвиняют.
Г. М. Солдатов
"Наша страна" №2961