Стенограмма передачи "Преображение" вып. 4

Автор: Протоиерей Сергий. Дата публикации: 12 февраля 2013. Категория: Авторская колонка.

Протоиерей Сергий Кондаков: Мир Вам, дорогие братья и сестры. Начинаем православную интернет-программу «Преображение», посвященную вопросам духовной жизни настоящего и прошлого. У микрофона протоиерей Сергий Кондаков...
Протоиерей Михаил Карпеев: Протоиерей Михаил Карпеев...
Иерей Александр Малых: Иерей Александр Малых.

Протоиерей Сергий Кондаков: Прежде всего, дорогие друзья, позвольте всех вас поздравить со всепобеждающим праздником Рождества Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Мне вот сейчас приходят на ум стихи Иосифа Бродского, которые говорят о том, что в «Рождество все немного Волхвы». И действительно мы, следуя старой христианской традиции, дарим дорогим и близким людям подарки. Тем самым хоть немного, но все ж уподобляясь премудрым Волхвам, которые пришли и поклонились Богомладенцу Христу, Его Пречистой Матери, принеся свои дары.
Однако мы знаем из истории, что силы ада также нередко стремятся преподнести свои подарки к христианским праздникам. Царь Ирод пытался погубить Богочеловека и приказал перебить всех вифлеемских младенцев. В советские времена гонители очень часто именно к великим христианским праздникам начинали новые кампании борьбы с религией. Да и в наше время, увы, многие наследники тоталитарного режима злобствуют против истинной Русской Зарубежной Церкви, против подлинного святого Православия.
В конце прошлого года наш приход святого Царя-Мученика Николая в селе Завьялово оказался жертвой нового произвола. Нас выгнали на улицу, несмотря на то, что был жестокий мороз, несмотря на все предыдущие договоренности, и потребовались усилия верующих, чтобы буквально за две с половиной недели построить новое помещение для нашего походного храма святого Царя-Мученика Николая. Конечно, это было очень тяжело, но все-таки, с помощью Божией, удалось. 
Хотя вновь наши гонители попытались остановить нас, тем не менее, верующие явили христианскую солидарность и братство и сумели отстоять свой храм, свое право свободно исповедовать православную веру. Несмотря ни на что мы отпраздновали Рождество Христово. И как раз в это время наш сайт подвергся атаке, последствия которой мы ощущаем до сих пор.
И вот, из-за всех вышеуказанных бедственных дней нам и пришлось перенести передачу «Преображение», на целый месяц позже выходит сегодня наша программа. Но, видите, дорогие братья и сестры, на это есть причины. И все-таки наша программа выходит. Лучше поздно, чем никогда. Поэтому благословясь переходим к обзору некоторых новостей, в том числе и уходящего, уже ушедшего года.
В самый разгар гражданской войны в Сирии на 92-м году жизни скончался патриарх Антиохийский Игнатий. Он родился в православной арабской семье, получил прекрасное образование. Учился, в том числе, в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. Был молодежным лидером в 40-е годы минувшего столетия. Ну, а в 1979 году стал патриархом Антиохийским и всего Востока. Увы, мы должны признать, что патриарх Игнатий придерживался курса модернизма, экуменизма, он благословлял даже сослужение православного духовенства с еретиками.
Хочется верить, что новоизбранный патриарх Антиохийской Церкви Иоанн, который также славится своей образованностью, сумеет изменить апостасийный курс и повернуть Антиохийскую Православную Церковь к святым отцам. Потому что мы знаем, что в этой жизни все происходит не случайно и огненные испытания, перед которыми сейчас стала Антиохийская Православная Церковь, должны, прежде всего, напомнить православным Востока о необходимости покаяния.
Ну, а патриарх Московский и всея Руси Кирилл (Гундяев) в ноябре минувшего года совершил официальный визит в Израиль. Во время своей поездки патриарх Кирилл посетил мемориал, посвященный жертвам погромов, где возжег «вечный огонь». Вообще нет ничего удивительного в том, что патриарх Кирилл идет к «вечному огню». Мы эти картинки видели уже много и много раз. Но на сей раз патриарх не просто поклонился «вечному огню», а его возжег. И ни где-нибудь, а на Святой земле, орошенной Кровью Господа нашего Иисуса Христа и слезами Божией Матери. Действительно, это знаковое событие. А сейчас давайте перейдем к другим новостям.
Протоиерей Михаил Карпеев: В ушедшем году, 18 декабря, после тяжелой и продолжительной болезни, на 88-м году жизни скончался духовник Свято-Успенского Одесского мужского монастыря РПЦ МП схиархимандрит Иона (Игнатенко). Почему мы об этом говорим? А потому, что отец Иона до последних дней очень хорошо относился к Русской Православной Церкви Заграницей и благословил некоторым мирянам перейти в нашу Церковь.
Следующая очень хорошая новость, которая порадует всех православных христиан, относится к подготовке Старостильных Синодов Греции к переговорам.
В ушедшем году Греческий Священный Синод Противостоящих и Синод Истинно-православных христиан Греции, греческое старостильное движение, завершили в конце ноября подготовительные процедуры, для начала переговоров об объединении. На встрече обсуждалась возможность возобновления объединительного диалога, который был прерван четыре года назад. В итоге был сформулирован список разногласий и порядок их обсуждения, а также определены официальные участники переговоров. Слава Богу, что оба Синода готовы встретиться и серьезно начать думать об объединении здравых православных греческих сил.
Церковная жизнь в Московской Патриархии все больше клонится в сторону папизма. Пример этому и недавно принятый устав, в котором не осталось совершенно места для здорового самоуправления общин, и новая приписка уже измененной присяги для клириков Москвы РПЦ МП в стиле дремучего католицизма. Вот текст этой приписки: «Ваше Святейшество, Святейший Владыка. Хочу уверить ваше Святейшество, что в случае принятия мною сана, я до конца своих дней сохраню верность вам и возглавляемой вами Матери-Церкви». Как говорится, комментарии излишни.
А сейчас о том, как отец Александр Ивашевич, клирик Свято-Троицкого собора г. Буэнос-Айрес, находится в заточении в течение уже более чем двух месяцев. 1 ноября 2012 года протоиерей Александр Ивашевич по сфальсифицированному обвинению был заключен под стражу в столице Уругвая Монтевидео. Отца Александра обвинили в финансовых махинациях. Когда родители оклеветанного священника попытались встретиться со своим сыном, то им позволили повидаться не более пяти минут. Сразу стало ясно, что к задержанному готовы применить моральное давление.
Брат отца Александра, священник Павел Ивашевич, организовал сбор подписей в интернете в защиту исповедника. 10 ноября стало известно, что, несмотря на то, что отец Александр обвиняется в экономических преступлениях и он должен был содержаться в тюрьме в Монтевидео, его перевели из городской тюрьмы в тюрьму «Комкар», туда, где содержатся люди, совершившие тяжкие преступления против человека. То есть убийцы, насильники, попросту говоря, разбойники. Это еще раз подтвердило факт предвзятого отношения к личности отца Александра. 20 ноября раба Божия Марина смогла посетить отца Александра в тюрьме «Комкар», о чем она подробно сообщила в своем письме.
В эти же дни были опубликованы письма отца Александра, написанные братьям и сестрам во Христе. Одно из этих писем было адресовано приходам РПЦЗ в Удмуртии.
23 ноября в тюрьме «Комкар», прошел стихийный бунт, целью которого была попытка побега из тюрьмы четырехсот заключенных. Попытка побега была предотвращена сотрудниками охраны тюрьмы и полицейских. Слава Богу, в этой суматохе отец Александр не пострадал. 
В декабре была опубликована информация о посещении отца Александра рабом Божиим Николаем, из которой стало известно, что отец Александр сидит в одной камере с тремя людьми, которые относятся к нему с уважением. 
И как стало известно совсем недавно, судебные действия по отношению к делу отца Александра до сих пор еще не начаты. Они начнутся только 15 февраля. 
Просьба всех помолиться об отце Александре, чтобы Господь укрепил его на этом пути, и, если это возможно, извел его из темницы.
Протоиерей Сергий Кондаков: Дорогие братья и сестры, я хотел бы обратиться, еще к другой теме. В конце прошлого года с большим размахом в Российской Федерации многие отмечали юбилей Союза Советских Социалистических Республик. 
Всегда и грустно, и смешно наблюдать, как бывшие секретари обкомов, парткомов, комсомольские вожди, мальчиши-кибальчиши, ставшие мальчишами-плохишами по собственному желанию в 90-е годы, ибо они немало обогатились во время ельцинского лихолетья, испытывают чувство ностальгии, даже чуть ли не плачут по поводу ушедшей социалистической родины. 
Причем, эти господа-товарищи в то же время никак не хотят расставаться со своими немалыми материальными богатствами, которые они получили в годы криминальной революции. И очень часто на таких мероприятиях мы можем увидеть официального певца при всех властях России – Иосифа Кобзона.
Видео: 
Корреспондент: Он состоит в «Единой России», но о советской эпохе у него есть что вспомнить.
Иосиф Кобзон: Я не могу сказать, что у нас все было идеально, у нас были и свои проблемы и режимные, и какие угодно. Но мы были одной семьей. И у нас не было такой эпидемии: наркомании, алкоголизма, проституции. Были эти грехи, но это не носило эпидемического характера.
Корреспондент: Среди людей пожилого возраста многие до сих пор уверены: хоронить «левую» идею рано. Как, например Йозас Ермалавичус. В начале 90-х он был одним из лидеров Литовской компартии и боролся с попытками установить независимость.
Йозас Ермалавичус: Старый наш добрый Советский Союз послужит прообразом грядущему всемирному союзу государств, народов планеты. Это объективно определено. 
Протоиерей Сергий Кондаков: Обратите внимание: этот бывший видный деятель КПСС говорит о том, что Советский Союз это прообраз будущей мировой державы, будущего мирового правительства. То есть, государства, о котором говорят нам самые грозные пророчества Священного Писания, государства, которое возглавит лжемессия, Антихрист.
Дело в том, что Советский Союз – это не Россия. Судите сами: Россия строила храмы, монастыри и другие прекрасные дома Божии. Советский Союз храмы разрушал или же превращал в клубы, склады, овощехранилища и даже общественные уборные. Россия всегда считала главными своими людьми угодников Божиих. Советский Союз объединен был вокруг культа сатаниста Ленина и других воинствующих безбожников, участвовавших в уничтожении десятков миллионов христиан в разных концах земли. Россия проповедовала на весь мир Христа. Советский Союз вел невиданную доселе пропаганду безбожия по всему миру. Итак, мы видим, что Советский Союз – это анти-Россия.
Вот кто-то воскликнет: «Батюшка, ведь было же и что-то хорошее в советские годы!» Да, конечно же, было, но не благодаря, а вопреки. Вот мы, например, с отцом Михаилом прекрасно помним рассказ друга первого космонавта Земли Юрия Гагарина. 
Оказывается, Юрий Алексеевич Гагарин, когда летел в космос, читал про себя православные молитвы, которые он выучил в детстве. Но это не благодаря, а вопреки званию советского летчика-коммуниста. Как вопреки творила Ахматова, Шостакович, Распутин, Белов. 
Слава Богу, многое было вопреки в Советском Союзе, но в то же время мы не должны забывать о том, что Советский Союз – это, действительно, империя зла, созданная Лениным, Троцким. И эта империя развалилась, она почти похоронила под собой еще живую Россию. Поэтому так важно, чтобы мы избавлялись от советского прошлого, прежде всего в своей собственной душе.
Иерей Александр Малых: Ну, а теперь позвольте, братья и сестры, вернуться к тому великому празднику, накануне которого, кстати, в СССР часто закрывали храмы под всякими, казалось бы, благовидными предлогами. А именно – к Рождеству по плоти Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Бог стал человеком, говорят святые отцы, чтобы человек стал Богом.
То есть, Рождество, сошествие в наш мир Бога во плоти, призвано напомнить нам о главной цели нашего земного бытия – об обожении; о том, чтобы мы соединились с Богом, вновь обрели то единство, которое некогда было потеряно Адамом и Евой в раю в результате грехопадения. И вот это единство достигается на пути духовной борьбы, прежде всего с самим собой, со злом в себе самом на покаянных путях православного подвижничества. Надо сказать, что Господь часто посылает и посылал православным христианам внешние скорби за какие-то отступления, за уклонения от этого крестного пути.
И вот такое событие люди, любящие свою историю, ценящие ее, вспоминали весь ушедший 2012 год, в котором как раз исполнилось 200 лет со времени нападения наполеоновской армии на Россию. И в этот же праздник Рождества Христова мы вспоминаем окончание этой войны, изгнание из пределов России наполеоновской армии. В этот день император Александр I издал манифест об этом событии. 
Эта война явилась своего рода очистительным средством для духовного оздоровления русского общества, которое стало забывать свое отечественное и, прежде всего, православную веру. Такое забвение началось в образованных слоях нашего общества. 
И, как говорил об этом великий святитель Феофан Затворник, память которого мы скоро будем с нашей Матерью-Церковью вспоминать, то, чем увлекалось русское общество, то и было послано Богом для его вразумления, для научения его от обратного.
Потому что накануне этой войны, как известно, было повсеместное увлечение всем западным, французским. И вот как раз эта Отечественная война, как ее тогда называли, привела к тому, что интерес к своему отечественному, прежде всего, к православной вере в слоях русского общества, значительно возрос, и оно духовно оздоровилось. 
И благодаря именно этому событию во многом русское общество обернулось к монастырям, к Оптиной пустыни. Значительно возросло влияние духовных людей и, в частности, святителя Феофана Затворника. 
Этот величайший, можно сказать, святой и пророк XIX века, будучи богословски образован великолепно, будучи уже в сане епископа, ушел в затвор и провел около двух десятков лет своей жизни в затворе, не общаясь с людьми. Но, тем не менее, он смог соединить служение Богу с широчайшим служением людям, потому что он вел обширную переписку в своем затворе и преподавал духовные советы многим ищущим духовного назидания людям. 
Он известен обширной своей литературной деятельностью на духовном поприще, толкованиями Священного Писания. И он предупреждал уже в то время русское общество, что если вновь повторится это забвение своей веры православной, легкомысленное увлечение новомодными, западными идеями, которые в то время были атеистическими идеями, то снова вновь повторится эта гроза, но уже в гораздо большем масштабе. В общем-то, мы знаем, что эти пророчества теперь исполнились.
Но в наше время, еще более апостасийное, эти пророчества снова актуальны для нас. И нам, чтобы обрести духовную силу и противостоять вызовам современной апостасийной цивилизации, необходимо обращаться к духовному наследию таких светочей Православия, как святитель Феофан Затворник. Пусть же нам Господь помогает всегда хранить в чистоте святое Православие и неуклонно следовать узким тернистым путем ко Господу нашему Иисусу Христу.
Протоиерей Сергий Кондаков: Да, действительно, поразительно: всего за шесть месяцев наши христолюбивые воины разбили в прах армию антихриста XIX века – Наполеона. Великий плод победы принесли Богочеловеку Христу в Рождество 1812 года наши люди. 
А какой мы с вами плод, какие плоды принесем Христу в эти святые Рождественские дни, в другие праздники Рождества. Об этом нам надо с вами задумываться, потому что Рождество нам напоминает о главном в истории мира и жизни каждого из нас. 
Ну а сейчас, дорогие братья и сестры, давайте перейдем ко второй части нашей программы «Преображение». В ней будет принимать участие Первоиерарх Русской Православной Церкви Зарубежом митрополит Агафангел.

Вторая часть

Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, здравствуйте, благословите.
Протоиерей Михаил Карпеев: Благословите.
Иерей Александр Малых: Благословите.
Митрополит Агафангел: Бог вас благословит, отцы святые.
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, в это святое рождественское время мы, православные христиане, мысленно переносимся на Святую землю, к Вифлеемской пещере, склоняем колена своих сердец пред Богомладенцем Христом. Скоро, совсем уже скоро другой праздник, когда все мы окажемся на реке Иордан, ибо Иордан распространяется буквально на всю Землю, везде, где молятся православные христиане и получают великую святыню, великую агиасму, крещенскую воду. Но сегодня на Святой земле неспокойно. И прежде всего, хочется сказать о трагедии Блаженнейшего патриарха Иерусалимского Иринея.
Видео 
«В 2005 году в результате международного заговора, грязной клеветы и обмана был свергнут с патриаршего престола Иерусалимский патриарх Ириней, фактически единственный Православный Первоиерарх-антиэкуменист.
Мировое масонство нанесло удар ножом в самое сердце Вселенской Православной Церкви. Патриарх Ириней уже 7 лет находится в тюремном заточении в собственной келье, в которой его «замуровали» последователи Иуды, отступники от Бога и истины, заговорщики-епископы.
Об этом скоро расскажет фильм «Молчанием предается Бог». Интервью с Блаженнейшим Иринеем записано Алексеем Добычиным в октябре 2012 года.
Многострадальный Иерусалимский Патриарх Ириней.
Свергнувший с престола своего учителя и наставника епископ-«патриарх» Феофил.
Заговорщик Феофил на патриаршем престоле, а законный Патриарх Ириней заперт за этой железной дверью.
Патриарх Ириней: Я в тюрьме 7 лет.
Журналист: 7 лет, мы знаем.
Патриарх Ириней: Это… ну Бог знает.
Журналист: Бог знает, и мы тоже знаем.
Дверь закрывают и от нее у Патриарха Иринея ключа нет.
Журналист: Ириней спускает веревку, чтобы ему привязали продукты. Здесь он поднимает к себе воду и еду, благословляет народ».
Патриарх Ириней: Добрый вечер.
Журналист: Благословите, Ваше Блаженство.
Патриарх Ириней: Бог благословит, дорогой. Ангел храни вас и Матерь Божья.
Журналист: Ну, вот с такими трудами, Ваше Блаженство, все-таки Господь даровал нам возможность с вами пообщаться. Потому что в России и вообще на русской земле, мало кто, Ваше Блаженство, понимает, что на самом деле произошло в Иерусалимском Патриархате.
Патриарх Ириней (переводчик): Дорогой мой. Это первый раз. Никогда такого не было в истории нашей Церкви. Это были шпионы, подлые люди, которые хотели разрушить Церковь. Когда бывают выборы в Патриархат? Только когда умирает Патриарх или когда покидает свое место. 
Слава Богу, не было ни то, ни другое. Я еще жив, я не умер, и я не ушел с моего места. Бывает Патриарх только после его смерти, Патриарх остается до конца жизни, никакая сила не может его убрать. Что значит: все что делается и сделали в этом году – незаконно.
Журналист: Антиканонично.
Патриарх Ириней (переводчик): Антиканонично. Они не пускают никого, просто знают, что много сочувствуют, много знают правду, и они не хотят просто, знаете, не хотят, чтобы правду узнали.
Журналист: То есть, скрывают, не пускают.
Патриарх Ириней (переводчик): Не пускают совсем. Много любят его, много его почитают.
Журналист: Я лично, как говорится, все это видел, что попасть невозможно, не получается. И мало того, следят даже за окнами.
Патриарх Ириней (переводчик): Они боятся. Они, которые говорят, что его нет, что он умер, Феофил распространяет такой слух, что он как будто умер. Я ничего плохого не сделал, чтобы так случилось. И наоборот – это, всё окружающие, которые это вытворяли, они как мафия.
Смотрите фильм «Молчанием предается Бог» (скоро в Интернете)». 
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, как бы вы могли прокомментировать то, что мы с вами увидели?
Митрополит Агафангел: Иерусалимские патриархи последние – Диодор, Ириней – они довольно-таки четко говорили о своей антиэкуменической позиции. Или, вот мы знаем, что предшественник патриарха Иринея патриарх Диодор, он даже прерывал общение с другими Поместными Церквями, которые исповедовали экуменизм, и какое-то время он был вне общения. Но потом как-то его уговорили, и общение было восстановлено. Но сам факт этот говорит о многом. 
И патриарх Диодор, и патриарх Ириней всегда очень хорошо относились к Зарубежной Церкви, и они были против того, чтобы Зарубежная Церковь объединялась с Московской патриархией.
Вот это и целый ряд других таких моментов не согласовывались и не были согласованы с апостасийным движением других Поместных Церквей, для которых движение экуменизма, движение глобализации очень важны, чтобы как бы интегрироваться в эту мировую глобальную систему и в ней пребывать. Для них это принципиально важно. 
И потому такие Иерусалимские патриархи как Диодор и Ириней для них служили всегда препятствием. И вот они нашли повод, такой формальный повод, обвинили патриарха Иринея в несуществующих совершенно преступлениях, которые он не совершал, и низвергли его с кафедры. Это беспрецедентное вмешательство других патриархов в область совершенно самостоятельную другой Церкви. Они совершенно не имели никаких прав это делать. Это за пределами, как сказать, их прав канонических.
Но, тем не менее, они это сделали и назначили другого патриарха, который, конечно, лоялен ко всему этому глобализму, экуменизму. И теперь вот пытаются сделать вид, что они устранили патриарха канонически и, собственно, у них нет даже канонических оправданий. Они просто сделали такое подлое дело, в общем-то, и пытаются это дело каким-то образом узаконить. А патриарх Ириней – пожизненно избранный патриарх, его нельзя устранять и, тем более, без всяких на то причин, как это было сделано. 
И, естественно, что мы, наша Русская Зарубежная Церковь, мы признаем патриарха Иринея действующим патриархом Иерусалимской Церкви, и он себя таковым считает. Так что, я думаю, правда церковная и правда даже просто человеческая, любая правда, правда Божия – она, конечно, на стороне патриарха Иринея. В этом нет сомнений.
Слава Богу, патриарх Ириней, считает, что наша Церковь именно и есть вот та Зарубежная Церковь, которую он знал всегда и с которой всегда Иерусалимский Патриархат был в хороших отношениях. Так что для нас все остается по-прежнему, так, как было раньше. Так мы продолжаем жить и смотреть на это положение сегодня.
Протоиерей Сергий Кондаков: Понятно, Владыка. Вот нам пришел вопрос от Александра Хитрова. «Отче, спаси вас Господи за приглашение. Вопрос на сей раз будет таков. Владыка, вы неоднократно заявляли о своем желании собрать под свой омофор осколки исторической РПЦЗ. Хотелось бы знать, как это может выглядеть на практике. Дело в том, что по данным сайта «Антираскол-Минск» в настоящее время в государствах бывшего СССР существует 42 осколка». И далее задаются следующие вопросы: «Ваше отношение к деяниям Поместного Собора 1917-18-го годов по вопросам приходского устава, светской власти, миссионерства, ереси имяславия». Владыка, какое Ваше отношение к Поместному Собору и ереси имяславия?»
Митрополит Агафангел: Если начинать с Поместного Собора, то, конечно, как у всей нашей Церкви, Русской Церкви Зарубежной и той, которая была в Отечестве, всегда было положительное отношение к этому Собору. 
И, действительно, этот Собор заложил канонические основы всей жизни последующей, как Зарубежной Церкви, так и Церкви, которая оставалась в Отечестве. Без этого Собора было бы очень тяжело, вообще невозможно было бы, наверное, канонически обосновывать то, что происходило вот здесь в советское время и обустраивать свою жизнь на зарубежных приходах. То есть, это наше Священное Предание и, конечно, мы всё время смотрим на этот Собор, смотрим на его деяния.
Конечно, сейчас его обвиняют многие, что он был слишком либеральным, что он легко отнесся к царской власти, поверхностно, еще много чего высказывается. Но, конечно, есть какая-то историческая, временная составляющая в каждом действии нашем, без этого просто нельзя. Но основа, сама основа, то, что заложено – каноническая основа этим Собором – она для нас бесценна. И мы только хорошо можем говорить об этом Соборе. Мы его принимаем, как Собор, его деяния, постановления, мы их принимаем и для нас они являются нашим каноническим основанием. Это без всяких сомнений, мы не можем даже дерзать как-то подвергать сомнениям хоть в чем-то все деяния и послания этого Собора, все его решения. 
В том числе мы знаем, что там должен был рассматриваться вопрос об имябожии. Но Собор не успел всё рассмотреть из-за тех событий, которые в то время происходили, но готовились эти материалы.
То есть, этот Собор должен был рассматривать вопросы имябожия, должен был его осудить. Но такого осуждения не прозвучало, но такие предсоборные разные материалы, в общем-то, они остались и, конечно, вот этот вопрос имябожия очень важный и болезненный вопрос для Церкви и по сей день. 
Потому что, в принципе, это вопрос церковной анархии, если так можно выразиться. То есть, имябожники читают свою Иисусову молитву, как бы получается, что они один на один со Христом, что уже даже сама Церковь не нужна для того, чтобы общаться со Христом. Тем более не надо какое-то церковное священноначалие. Это полная каноническая анархия, в общем-то. И, конечно, всегда было определенное отношение к имябожию в Зарубежной Церкви.
Мне попадались в протоколах несколько раз случаи, когда были запрещены в священнослужении священники, которые придерживались этой ереси имябожия. 
Так что с имябожием определённо у нас всё. Ну, конечно, есть имябожие. Можно тут выделить, как они говорят: есть имябожники, есть имяборцы. Это другая крайность. 
Но, конечно, Церковь Православная всегда славила имя Божие. Это в наших молитвах мы всегда прославляем имя Божие, так что мы можем сказать, что мы славим имя Божие.
То есть, само имяславие – это как бы присуще Церкви, это просто видно по текстам богослужебным везде, этим пронизано. Значит, мы славим имя Божие. Но мы не говорим, что имя Божие – это сам Бог, Которому надо поклоняться, то есть, имени Божьему надо поклоняться в прямом таком смысле, вот. 
И когда из имени творится Бог, вот это мы уже не признаем. А также и то, что можно, читая Иисусову молитву, причаститься истинного Тела, истинной Крови Христа, как некоторые крайние имябожники утверждают. Это, конечно, невозможно.
И то, что это анархическое движение в Церкви, это было хорошо продемонстрировано на Святой земле, когда на Афоне устроили бунт, когда избили наместника монастыря на Афоне и пришлось вызывать войска, чтобы этот бунт усмирять. Это, конечно, дело нецерковное. 
И исторически, скажем, Катакомбная Церковь тоже не признавала этих имябожников, их называли самобожники. То есть, что вот они сами по себе, вот им не надо ничего – ни священноначалия, ничего, значит. Вот они сами по себе и как бы, вот так они и жили. 
Но, конечно, мы не можем этого всего признавать, особенно сейчас эти самобожники, имябожники пытаются как-то защищать эти свои имябожнические установки. Но это, в основном, среди крайних раскольников, отколовшихся от Церкви. Вот им надо как-то оправдывать свое такое акефальное, так сказать, положение. Вот они оправдывают этой теорией свое имябожие.
Мы православные люди и нам не надо выдумывать ничего такого, чего раньше не было в Церкви. Мы придерживаемся православного вероисповедания и не надо нам его никак ни улучшать, ни совершенствовать, тем более что-то придумывать совершенно новое. Так что, к имябожникам такое вот отношение. Еще там было…
Протоиерей Сергий Кондаков: Еще, Владыка, вопрос: «Ваше отношение к Московской патриархии Русской Православной Церкви и к ереси экуменизма и сергианства».
Митрполит Агафангел: Тут еще был вопрос впереди, я помню, что…
Протоиерей Сергий Кондаков: Да. О том, что существует 42 осколка Русской Зарубежной Церкви и как рассматриваете возможность объединения этих осколков?
Митрополит Агафангел: Неправда в этом вопросе состоит в том, что я хочу под своим омофором объединить все осколки. У меня таких мыслей даже никогда не было, чтобы под своим омофором объединить все осколки. 
Я хотел, чтобы эти осколки объединились, а уже под чьим омофором, в каком это будет виде – это, я всегда говорил, что должен решать наш Зарубежный Собор. Мы все вместе должны думать, как должна быть организована высшая власть в нашей Церкви и я не собираюсь здесь выступить каким-то диктатором и требовать, чтобы все мне подчинялись. 
Потому что, к сожалению, в наше время невозможно убедить других в том, что они в чем-то ошиблись. Каждый считает, что он поступил правильно в той ситуации, которая складывалась. Может быть, так оно и есть, в общем-то. Я думаю, что у каждого есть своя правда.
И я тут продержался до 17 числа <17 мая 2007 года> только потому, что меня просили об этом. Потому что мне тоже было тяжело, просто нестерпимо это видеть – отпадение Зарубежной Церкви, присоединение к Московской патриархии. Мне тяжело было видеть этот процесс и меня просто уговорили, чтобы я подождал до последнего, когда будет уже подписан этот акт. 
Потому что я приехал в Нью-Йорк, в Синод, меня вызвали, и я приехал с тем, чтобы сказать на Синоде всем другим архиереям, что я думаю по этому поводу. Мы в то время не поминали уже митрополита Лавра довольно длительный срок, и я был готов, в общем-то, я специально для этого приехал, для того, чтобы сказать, что я тоже с этим не согласен. 
Приехали священники другие, с других приходов в Америке. Было у нас собрание, меня просто уговорили: «Подождите ради нас, ради нашей паствы, чтобы мы все вместе уже были до момента подписания акта».
И я не по своей воле, но я пошел им навстречу. И это, действительно, было правильно, как показало время, что они меня исправили, они меня поправили эти люди, я им очень благодарен, особенно священникам, что произошло именно так, как произошло. Что мы все-таки дождались этого момента подписания, этого момента отпадения. 
Но то, что другие ушли раньше, это я не считаю, что это их какая-то роковая ошибка. Это разные люди, как митрополит Кирилл говорил, разные темпераменты. Одни раньше, другие позже это делали. Другие может быть еще и после подписания, они тоже были бы правы, знаете. Но не надо здесь выяснять, кто в этой ситуации виноват больше. Надо как-то вернуться к соборности, всем встретиться, поговорить и решить, как нам дальше жить, как нам обустроить жизнь нашей Русской Зарубежной Церкви.
Это, конечно, только для тех, кому дорога именно Русская Зарубежная Церковь. Если кто-то пошел своим путем и Зарубежная Церковь его не интересует и не авторитет, то мы тут уже ничего не можем сделать. Но те, кто считают, что они вышли из Зарубежной Церкви, что они принадлежат к Зарубежной Церкви – вот с теми надо постараться, конечно, наладить какой-то диалог хотя бы для начала. 
И здесь речь не лично во мне, что под моим омофором и все такое. Я писал раньше, что я готов даже написать заявление на Всезарубежный Собор, чтобы уйти с этого поста и пусть Собор бы решал, кого выбрать первоиерархом, вот.
Если там посчитают, что меня оставить – ну, значит, оставят. Если посчитают, что кого-то другого надо, если Собор так постановит, значит, так и будет. Я никогда не держался за то, чтобы именно под моими омофором всё это происходило.
Мы считаем, безусловно, что находимся на верном пути. То, что мы сделали – мы поступили правильно, что все у нас канонично, все у нас законно, мы не отступили от предания наших отцов. 
Но все-таки мы должны понимать, что единство Церкви это тоже очень большой важный момент для нашей жизни, и, все-таки, мы можем сделать какие-то уступки ради церковного единства, ради братского общения с другими православными. Вот такая моя личная позиция. 
Опять же, не настаиваю, что я говорю только одни правильные вещи, в общем-то, я могу и ошибаться, как я уже говорил, в случае с этим моментом, что мы до этого акта продержались, вот. Так что, пожалуйста, я всегда приглашал и приглашаю другие, так называемые осколки, к диалогу, к разговору: вот давайте сядем и поговорим, как мы будем дальше жить. Не враждовать друг с другом, а хотя бы какие-то мирные взаимоотношения наладить для начала. А дальше там Бог рассудит.
Протоиерей Сергий Кондаков: Вот, Владыка, вопрос Александра о вашем отношении к Московской патриархии и к ереси экуменизма и сергианства.
Митрополит Агафангел: Ну, к ереси экуменизма и сергианства было уже высказано отношение не мое. Высказано отношение всей нашей Зарубежной Церкви. Экуменизм у нас был предан анафеме, как ересь. Все согласны с тем, что это ересь, тут нет других мнений. Экуменизм – это ересь. 
И сергианство тоже, в общем-то, ересь, отступление. Но здесь нет такого единого мнения по поводу сергианства. 
Но даже не всякое, не только ересь страшна для Церкви. Иуда, в общем, не был еретиком, он был предателем Христа. И это сергианство тоже больше предательство, вот. Но и ересь, конечно, тоже против Церкви, против догматов Церкви, вот. И мы как бы в стадии находимся окончательного нашего отношения к этому сергианству.
А по поводу Московской патриархии, то как бы еще ожидания наши не окончились. Всегда Русская Зарубежная Церковь ждала, что Патриархия покается, потому что, все-таки, она представляет Православие на территории России, на территории бывшей нашей всей Русской империи. И вот так просто осудить эту конфессию, которая представляет Православие на всей наше земле – это, конечно, надо очень большую ответственность брать на себя.
Я лично не считаю, что там все плохие, что надо всю Московскую патриархию взять и предать анафеме. Но этот процесс, к сожалению, отступления, который начался в 1927 году с митрополита Сергия (Страгородского) и его Декларации, он продолжается. Потому что многие надеялись на то, что когда коммунистическая власть падет, то Церковь Православная возродится в России. 
Но, к сожалению, этого не произошло и, к сожалению, мы видим, что чем дальше, тем отступление продолжается всё больше и больше, в общем-то. И, конечно, здесь нам надо как-то определить – до какой степени это отступление может продолжаться. 
Так что наш отец протопресвитер Валерий Алексеев, умерший год назад, он считал, что момент установления общения с католиками уже конец будет означать для Православия Московской патриархии.
Если будет установлено общение евхаристическое, то здесь уже нельзя будет называть Московскую патриархию Православной Церковью. Это уже будет уния или в каком-то виде. Но это уже переведется потихоньку в католичество незаметно. 
Но может там и какие-то другие быть мнения, не знаю. Но этот путь апостасийный, это у всех он глазах, и мы видим, что происходит со священноначалием, что делает этот нынешний патриарх. Конечно, мы не можем с этим как бы согласиться. Но все-таки они не представляют всю Православную Церковь в целом. Во-первых, там и выборы патриарха были несоборные, неканонические. Не было всей полноты церковной. Это какие-то внутридворцовые интриги и все такое это было. Такой широкой соборности не было во время этих выборов.
Так что, мы как бы еще продолжаем ожидать. Но надо это на безопасном расстоянии все наблюдать… Мы не можем ни в какую степень зависимости войти от Московской патриархии – это совершенно определённо, в общем-то. 
Вот я говорил еще нашим архиереям, когда готовилась эта уния, я говорил, что можно по-разному с ними вести переговоры. Но мы не имеем права попасть к ним хоть в какую-то малейшую зависимость. Мы должны оставаться всегда свободными. Вот меня владыка Даниил всегда поддерживал, для него это тоже было принципиально – сохранение свободы Зарубежной Церкви. Но, к сожалению, этого не произошло, и часть Зарубежной Церкви просто вошла в подчинение верхушке Московской патриархии. То есть, она лишила себя свободы, той свободы, которая всегда была у Зарубежной Церкви.
Сейчас вот эта часть Зарубежной Церкви уже несвободна, это уже Московская патриархия. А мы Божией милостью продолжаем эту свободу хранить. Так что мы должны это понимать хорошо и все-таки помнить, что без свободы Церковь не может быть. 
Вот что я могу сказать по отношению к Московской патриархии.
Иерей Александр Малых: Владыка, Виталий в прошлой передаче завал вопрос о том, каковы теперь ваши отношения к тем зарубежным архиереям, которые в 2007 году объединились с МП. Каковы их отношения к вам? Каковы ваши взаимоотношения?
Митрополит Агафангел: Я всегда с большой любовью относился к нашим архиереям и со всеми нашими архиереями у меня были очень хорошие отношения, за исключением владыки Марка. Между нами такая стена была, и мы с ним ругались часто на соборных заседаниях.
Но со всеми другими архиереями у меня были всегда хорошие отношения и, конечно, мне очень жаль, что это произошло. Для меня очень болезненно это разделение, я всех, в общем-то, их любил. Ну, сейчас там уже и новые архиереи появились, которых я не знаю. 
Но к тем, кого я знал, я всегда относился очень хорошо, и для меня это очень тяжелое было расставание. Но, все-таки, правда церковная важнее должна быть, чем человеческая какая-то правда.
Так что я им всем желаю, чтобы они все-таки вернулись к тому исповеданию, которого всегда придерживалась Зарубежная Церковь традиционно. Так что они тоже своего рода пленники в этой глобальной системе оказались. Мне их жаль, я только молюсь о них, как могу.
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, чтец Александр Хитров также спрашивает о Вашем отношении к Катакомбной Церкви, в частности о причине соединения с крохотной частью секачевцев, которых РПЦЗ никогда не признавала, как считает Александр. А также Ваше отношение к идее легитимной монархии.
Митрополит Агафангел: Катакомбная Церковь никогда не была единой в России. Она исторически, просто физически не могла иметь своего церковного управления. Катакомбная Церковь существовала в виде отдельных приходов, отдельных общин. 
И говорить о том, что есть какая-то большая Катакомбная Церковь, есть маленькая – это неправильно. Значит, Катакомбная Церковь вся была раздроблена на какие-то части. И то, что мы с одной из таких частей воссоединились – это слава Богу. Дай Бог, чтобы и другие последовали этим путем этих владык Афанасия, Иоанна, чтобы установить единство в Русской Церкви.
Говорить, что их не признавала Зарубежная Церковь – это неправильно. Наоборот – был период, когда они были в единстве с Зарубежной Церковью. Но просто представитель другой части катакомбников, который тоже вошел в состав Зарубежной Церкви – это владыка Лазарь – очень ревниво относился к другим направлениям в катакомбах и как-то вот считал… 
Ну, как считал? Он мог по-разному говорить. Он один раз говорил, что они законные, эти секачевцы, это я все слышал своими ушами от него лично. В другой день он мог говорить, что они незаконные. То есть, у него самого не было какого-то определенного мнения на этот счет. Я тому свидетель, это не то, что я наговариваю или оговариваю. Действительно, я от него слышал и такое, и такое мнение.
А эти, так называемые секачевцы, как их называют, это действительно были катакомбники. Они сидели в тюрьме за свою веру, они пострадали, они жили, как могли в то время. Там большого выбора не было. Там невозможно было найти каких-то канонических епископов, единомышленников, в этой советской тоталитарной системе. 
И, тем более, невозможно было иметь какие-то документы. Потому что за такой документ этого человека стерли бы с лица земли, если бы нашли у него справку, что он рукоположен в епископы какими-то другими неизвестными епископами, неподконтрольными советской власти. Так что, конечно, никаких документов не было.
Мы их рукоположили во время приема. То есть, здесь никаких канонических сомнений быть не может. Мы поступили так, как положено поступить Церкви в данной ситуации. Когда неизвестно, действительно ли совершалась эта хиротония, нет документов, то прочитывалась молитва на поставление епископа, без этой торжественной составляющей, которая в хиротонии. Там, в принципе, главное-то молитва. А вот то, что вокруг престола водят, еще что-то такое – это уже как бы дополнение, украшение этой молитвы. И при приеме совершается такая хиротония в виде того, что прочитывается вот эта ставленическая молитва. Так что у нас не может быть никаких сомнений в их епископстве и в их законности.
Это только враги Церкви пытаются этот вопрос поднимать, чтобы каким-то образом нас расшатать и у других вызвать какие-то соблазны, что у нас что-то неправильно. Мы поступили в соответствии с правилами Православной Церкви по отношению к этим людям. Так что, дай Бог, чтобы и другие последовали их примеру. Так что я тут не вижу, что мы что-то неправильно сделали в этой ситуации.
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, а вопрос о монархии?
Протоиерей Михаил Карпеев: Легитимной.
Протоиерей Сергий Кондаков: Да.
Митрополит Агафангел: Ну, вопрос о монархии – опять же, это не мне решать вопрос о монархии. Конечно, мы все хотим, чтобы, если мы любим нашу страну, наш народ, то мы хотим, чтобы их воспитывали в Православии. Тем более то, что мы видим сейчас вокруг, что происходит – это просто гонение на христианство, уже просто извращаются самые фундаментальные христианские нравственные основы. 
То, что уже считается смертным грехом в Евангелии и в христианстве, то уже пытаются во всем мире сделать как норму жизни. Блуд, противоестественные формы блуда, эвтаназия, аборты, и все то, что пропагандируется по всему миру – это прямо противоречит всем христианским нормам. 
И мы, если любим свой народ и свою страну, конечно, мы хотим, чтобы наше руководство было православным. А православное руководство – это Царь православный. Мы не знаем другой формы христианской страны православной, кроме как если она управляется православным Императором, православным Царем.
Так что, конечно, каждый нормальный человек, верующий христианин православный, должен желать, конечно, чтобы в нашей стране было установлено православное правление. 
Но, опять же, это зависит не от меня, это зависит от народа нашего в целом. Если, дай Бог, люди как-то вернутся к своим основам, вернутся к Православию, к христианству, и тогда Господь найдет пути, как восстановить здесь у нас православное правление. А эти споры – легитимисты, нелигитимисты – это, мне кажется, такие технические споры. Здесь важен главный вопрос – чтобы наш народ пожелал православного Царя, православное правление в своей стране. Вот в чем вопрос, в общем-то.
А при том состоянии, что мы имеем сегодня – конечно, ни о какой православной монархии сейчас речи быть не может, пока нет покаяния в нашем народе. Так что, если вдруг окажется, что выберут… будет православный Царь какими-то неизвестными путями, то точно так же с ним поступят, как поступили с предыдущим нашим Царем. Так что, не надо нам таких повторений. Нам надо покаяние, нам надо, чтобы весь народ пожелал жить в Православии. Тогда уже Господь нам покажет, как это сделать, какими путями.
Протоиерей Михаил Карпеев: Вот, владыка, Геннадий Кухтин написал: «Как то понимаю и поддерживаю здоровые силы живого православия везде. Мир сложен, Сатана хитер и лукав, храни и вразумляй вас, Господи, по мере и от меры вашего духовного и возраста, и повзросления. Если вы за духовное и надвечное в нашей Церкви, да еще и с помощью и поддержкой от Всевышнего и Божией Матери, то мир вам и любовь, и поддержка свыше и Всевышнего. Да находите и поддерживайте, и взращивайте в нашей Церкви ее здоровые духовные и телесные и корни, и плоть на земле сей». Вот такое пожелание.
Протоиерей Сергий Кондаков: Пожелание.
Протоиерей Михаил Карпеев: Письмо-пожелание от Геннадия.
Митрполит Агафангел: Я бы себе тоже такого бы пожелал. Но мы должны всегда помнить, что Церковь соборна, и это каждый человек должен себе предъявить такие претензии. И каждый человек должен быть христианином, представителем Христа. Вот на каждого христианина, на каждого члена Церкви другие люди смотрят, как на Христа. 
И знаете, если мы будем себя вести должным образом, как поступали христиане в первые века, они больше своим поведением обратили язычников в христианство, чем какими-то теориями. 
То есть, мы, каждый из нас – это посланник Христа на Земле, каждый христианин, каждый, кто причащался Тела и Крови Христовой, он посланник здесь, на этой земле. И мы должны проповедовать Христа все, если мы так действительно все, как один организм, как один человек будем проповедовать Христа, то у нас тогда действительно будет какое-то будущее. 
А если мы будем рассыпаны и враждовать друг с другом, то, конечно, во-первых, это не признак Церкви такая внутренняя взаимная вражда и разделение. Так что мы должны об этом помнить и мы должны прилагать силы к собиранию Церкви и самое главное – это проповедовать Христа своей жизнью, сколько у нас сил есть, столько мы должны, чтобы на нас люди смотрели. Чтобы не дай Бог мы кого-то соблазнили своим поведением, своим каким-то недостойным образом жизни, своими словами какими-то неправильными. Большая ответственность на нас на всех лежит. 
И, конечно, это очень тяжело, потому что, в основном, мы все вышли из нехристианской среды, из советской, безбожной. И, конечно, мы не застрахованы от ошибок на этом пути, но, все-таки, мы должны искренне стараться как-то все-таки быть христианами настоящими и проповедовать Христа на нашей земле. Дай Бог, чтобы хоть чуть-чуть это у нас получилось.
Протоиерей Михаил Карпеев: Вопрос задает иеромонах Никандр: «Почему новости о гонениях на протестантов в Индии и Пакистане у нас подаются, как гонения на христиан? Ведь протестанты – еретики. И по учению Православной Церкви находятся вне Церкви».
Митрополит Агафангел: Исламисты убивают христиан, им все равно, они не различают – православные, католики или протестанты, еретики они или не еретики. Они за всеми ними видят Христа. Они ненавидят Христа и уничтожают тех, кто называет себя христианами. 
Если человек отдал свою жизнь за Христа, я не знаю, я бы его такими словами, по крайней мере, не называл. Это Бог будет судить и нас, и тех людей, которые были убиты за Христа. Но они уже перешли в область суда Божьего, в общем-то, и я считаю, что не наше дело судить. Вообще не наше дело судить, мы не можем Господа Бога подменить, только Бог имеет право суда, человек не имеет права суда.
Это красной нитью, так сказать, проходит через все христианство, через все Православие, и даже молитвы наши, «Отче наш»: «остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». То есть: «прости наших врагов, как и мы прощаем своих врагов». То есть, это уже Бог будет судить кто они – еретики, исповедники… Это уже не в нашей, как бы, компетенции. 
А… исламисты… они убивают христиан, они пытаются убить Христа. Вот видя каждого христианина они убивают Христа. Они же и на крестах распинают этих, так называемых, протестантов, в общем-то. То есть, они в каждом христианине видят самого Христа и его убивают. Ну как отречься от этих мучеников и сказать, что они еретики? Пусть Бог их рассудит, кто они такие и каково их место в Царствии Божием.
Иерей Александр Малых: Владыка, следующий вопрос задает Василий Трофимченко. «РПЦЗ не считает осудить поведение священнослужителей РПЦ и отмежеваться от них. Ведь происходит, да и произошло грехопадение иерархов РПЦ. Каково ваше мнение, официальное мнение иерархов РПЦЗ да и других Церквей? Что-то не слышно их голосов, осуждающих поведение иерархов РПЦ. Неужели все Православие погрязло в грехе и не различает добро и зло?»
Митрополит Агафангел: Ну, вот опять же вопрос о суде. Подсудна ли нам Московская патриархия – вот вопрос. Зарубежная Церковь всегда считала, что Московская патриархия нам неподсудна, потому что она от нас не выходила. 
Мы все вышли из Русской Церкви Поместной. Вот эта часть Русской Церкви – Зарубежная, Катакомбная, Московская патриархия. И подсудны они общему Собору Поместному православному. Так всегда все считали, и катакомбники, и зарубежные наши иерархи. 
А судить, скажем, иерархов Московской патриархии, патриарха Кирилла и других – я считаю, что у нас нет таких полномочий. Наше законное действие в данной ситуации – это отгородиться от этого всего, что мы к этому не причастны. Но судить их… 
Если мы бы себя объявили Поместной Церковью, что вот наши 100 приходов это Поместная Церковь Русская, то… Но мы такое не можем тоже сделать. Мы сами себя не можем объявить вышестоящим органом. Мы можем только быть к этому непричастны.
Иерей Александр Малых: Владыко, можно дополнить Ваш ответ Василию Трофимченко тем, что ведь самим фактом существования Зарубежной Церкви Зарубежная Церковь тем самым уже отмежевывается от грехов иерархов Московской патриархии. Тем, что она придерживается традиционного курса Зарубежной Церкви, которая всегда обличала и экуменизм, и соглашательство с богоборческой властью, и сотрудничество с ней. Тем самым она уже отмежевывается от всего этого. Так ведь?
Митрополит Агафангел: Да, само наше состояние это тоже, как бы, наш суд, в смысле – наше рассуждение по данному вопросу. Если мы отказываемся от такого единства, которое нам навязывалось, но мы не пошли на это единство, мы знаем, почему мы не пошли. И вот эта наша позиция такая есть своего рода наш суд. 
Так что большего в этой ситуации с точки зрения канонов, я считаю, что мы не можем сделать. Мы делаем то, что действительно мы канонически в состоянии делать. А устраивать суд всей Поместной Церкви или всей Вселенской Церкви – это просто канонически неверно. Поэтому мы не можем, мы не имеем таких полномочий поступать таким образом.
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, брат Василий обращается к вам в несколько своеобразной форме. «Брат мой во Христе Агафангел, митрополит Нью-Йоркский и Восточно-американский, Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей, владыка. В России продолжается духовная война, мы еще слабы, обновленные большевиками иерархи Русской Православной Церкви не способны сделать храмы Божии всенародным училищем православной веры, тем самым оградить Россию от власти безбожников. Но нас не сломать, за нами Россия и с нами Бог. Мы станем той народной силой, которая очистит Россию от запустения и мерзости. Благословите. Раб божий Василий, город Екатеринодар, станица Ладожская. Аминь». Вот такое послание к Вам.
Митрополит Агафангел: Да, я с радостью благословляю, конечно, такие намерения. Но кем мы станем, это только Господь Бог знает, в общем-то. Потому что не мы выбираем Бога, а Бог выбирает нас, Бог выбирает Своих избранников. Как Он говорил в Евангелии Спаситель нас, что «Я вас выбираю». 
И, конечно, всё в целом зависит от воли Божией. Хотелось бы, чтобы Он поставил нам таких Своих ярких вождей, как апостолов в свое время Он выбрал и поставил во главе Церкви. И дай Бог, чтобы так оно было. 
Но мы со своей стороны можем делать только одно – мы можем молиться и бороться со своими грехами. Вот мы должны делать то, что мы в состоянии сделать по отношению к самому себе.
Человек не способен уже у своих соседей ничего сделать, в своей семье часто тяжело что-то исправить какие-то моменты. Но сам над собой человек должен быть властен. И мы должны идти к Богу через свое сердце, через победы над своими грехами. Вот это наша самая главная брань, наше сердце – это место нашей духовной брани. 
И мы должны делать все, чтобы Господь нас избрал. Мы должны стараться быть достойными, как можно более достойными этого избрания нас Богом.
А уже кто будет и как будет – это как Господь говорил, что Он из камней может Своих рабов воздвигнуть. Не то что из людей, а даже из камней. Так что наше дело – это молиться и просить Бога, чтобы Он Свою Церковь обустроил на нашей этой грешной несчастной земле.
Протоиерей Михаил Карпеев: Иван Петров задает вопрос: «Владыка, будет ли прославлен в нашей Церкви приснопамятный отец Серафим (Роуз)»?
Митрполит Агафангел: Вопрос о прославлении – это не канцелярский вопрос, это вопрос живого почитания. Святых, конечно, много. Вот в нашей Зарубежной Церкви, я уверен, что там очень многие святые, которые действительно были святые, но не стоит вопрос, чтобы их прославлять. 
Если возникает почитание какое-то, если есть факты благодатной помощи по молитвам к тому или определенному праведнику нашей Церкви, если устанавливается уже такое почитание, тогда мы просто это фиксируем, что действительно оно есть. Мы должны фиксировать факт почитания. 
Если будет такое, то, конечно, будет и прославление. Прославление это подтверждение уже того, что состоялось. Это не то, что какой-то канцелярский акт, что мы вам назначили какого-то святого, покровителя ядерных бомб или космических аппаратов или радиоэлектроники, как сейчас это делают. Назначают какого-то святого на какую-то определенную должность. Это совершенно нецерковно, я не знаю, как вообще охарактеризовать такие действия. 
Нет, мы, если оно есть, значит, мы это подтверждаем. А назначать святых на какие-то там послушания – это не в нашей власти. Это уже Бог должен решить.
Иерей Александр Малых: Владыка, ну а на Западе, в Америке есть почитание отца Серафима (Роуза) среди прихожан РПЦЗ?
Митрополит Агафангел: Серафима (Роуза) там, на Западе, насколько я понимаю, больше почитают православные американцы, которые не этнические русские, а которых он… очень много людей обратил, именно американцев, англоязычных. И для них, конечно, он как апостол, в общем-то. 
А у нас, я еще раз говорю, что в Зарубежной Церкви не только один отец Серафим, там множество таких авторитетных людей, о которых вспоминают вообще с такой теплотой, с такой любовью. Разные есть у нас, отец Владимир Сухобок, например… 
Да многие, даже митрополит Виталий, другие наши архиереи, и миряне у нас такие замечательные, действительно настоящие христиане. Это просто их видеть и знать надо было. Священников там огромное количество, о которых вспоминают с такой любовью, и действительно которые и помогли, и даже чудеса от них какие-то были. Это много у нас, далеко не один отец Серафим.
Отец Серафим – его все знают по его печатным трудам. Но по христианским делам есть многие тоже, которые не меньше, чем отец Серафим показали себя на земле. 
Так что кого-то одного выделять – это сложно, это зависит от того, как в народе будет установлено почитание того или иного праведника. Это может пройти и 100, и 200, и 300 лет. Но если это все действительно реально и правильно, то тогда может быть прославлен. А так просто административным решением взять и прославлять – я считаю, что это не совсем правильно.
Протоиерей Сергий Кондаков: Нам задает вопрос Олег Малюгин: «Спасибо. Как у вас решается вопрос с новым местом службы»? 
В настоящее время наш приход святого Царя-Мученика взял в долгосрочную аренду здание полуразрушенное, которое было усилиями верующих за несколько недель в очень тяжелых условиях (были жестокие морозы) подготовлено для того, чтобы туда перенести наш храм гонимый Царя-Мученика Николая. 
И если не будет вмешиваться третья сторона, то есть, если не будет какого-то произвола, административного вмешательства в жизнь нашего прихода, то мы там останемся на очень продолжительное время. Но если нас будут при помощи каких-то административных рычагов изгонять из этого помещения – это уже будет просто откровенное издевательство над многими-многими гражданами нашей страны, - то мы, естественно, будем добиваться того, чтобы наши права, права человека, право на наше свободное исповедание веры, чтобы эти права соблюдались. Поэтому просим ваших святых молитв. Ну а сейчас перейдем к другому вопросу.
Протоиерей Михаил Карпеев: Григорий из Франции задает вопрос: «Почему владыка Агафангел, будучи во Франции, не посетил зарубежный женский Леснинский монастырь, но вместо него – экуменический монастырь Константинопольского патриархата? Постскрипутм: благодарю за вашу передачу».
Митрополит Агафангел: Я могу посещать, как и каждый человек, святыни, которые находятся в ведении католиков – мощи преподобного Антония Великого, другие святыни. Да много там наших есть православных святынь. Но там это делают все, в общем-то, и здесь нет никакого греха. Всегда ездили там по святым местам и заходили в храмы, в которых, в общем-то, мы не имели, скажем так, молитвенного общения, между юрисдикциями этими. Но к святыням можно пойти и поклониться, это традиционно всегда допускалось в нашей Церкви.
А Леснинский монастырь или другие приходы, которые находятся сейчас в осколках это такой более деликатный вопрос. Меня туда просто не приглашали, я поэтому туда и не поехал. Если бы меня пригласили, я обязательно бы съездил, с радостью. Но без приглашения являться в таких местах – это как-то даже по-человечески неэтично.
Если меня там, скажем, не хотят видеть – почему я должен туда ехать? А если бы пригласили, то я бы с удовольствием поехал. Мне бы даже это было как-то очень интересно, приятно увидеть, я никогда не был в Леснинском монастыре. Так что, ну может в следующий раз, если пригласят, так я заеду обязательно. Так что вот такое дело.
Мы приглашаем всех, пускай к нам приезжают, осколки, не осколки, кто видит, кто слышит – пожалуйста, мы с радостью будем всех видеть и никаких проблем с нашей стороны, препятствий никаких нет в этом отношении.
Иерей Александр Малых: Владыка, насколько я знаю, в Леснинском монастыре очень хорошо относятся к протодиакону Герману Иванову-Тринадцатому, ведь так? Может быть, это является своего рода мостом для того, чтобы какие-то отношения более тесные установить с этим монастырем?
Митрополит Агафангел: Там говорят, кто там был, тот же отец Герман, что они все к нам хорошо относятся, весь монастырь. Я не знаю. 
Этот архиепископ Тихон, он очень плохо относится. Они чуть ли не изгнали сейчас отца Дамаскина, который у них служил священником, за то, что он высказывал к нам симпатию, хорошо о нас отзывался – его просто выгнали из этого монастыря, это факт. Я не знаю, почему он (архиеп. Тихон) так агрессивно к нам относится, но так оно есть, к сожалению.
Иерей Александр Малых: Владыка, вот следующий вопрос задает Юрий Голицын. Он, в общем-то, адресован, скорее всего, нам. Благословите его зачитать.
Митрополит Агафангел: Конечно, благословляю.
Иерей Александр Малых: «Уважаемые отцы Сергий, Михаил, Александр. Вы совершили мужественный поступок, уйдя из МП. Неприсоединившаяся часть РПЦЗ раскололась на ряд юрисдикций – РОС ПЦ (Антоний Орлов), РОС ПЦ (Дамаскин Балабанов), РПЦЗ ВВ, ваша юрисдикция РПЦЗ(А) и другие. Возникает вопрос: где теперь находится истинная Церковь и сохранилась ли она в РПЦЗ? Какие были у вас основания уйти под юрисдикцию владыки Агафангела?
Создается впечатление, может быть ложное, что в каждой юрисдикции имеются серьезные канонические и догматические нарушения. И что прихожане играют, точнее, участвуют в спектакле под названием «Церковная жизнь», режиссером которого является отнюдь не Христос. С уважением, раб Божий Юрий. Хотя не уверен, может ли МП-шный мирянин называться рабом Божиим». Вот такой вопрос.
Ну, может быть, я начну отвечать на него, а потом отцы продолжат. Ну вот, с моей точки зрения как раз в юрисдикции, как называет раб Божий Юрий, владыки Агафангела именно хранятся традиции, традиционные отношения Зарубежной Церкви к Московской патриархии в том числе. 
Зарубежная Церковь воздерживалась от оценки благодатности или безблагодатности Московской патриархии, хотя были отдельные люди, которые заявляли об этом. Но соборным голосом Зарубежная Церковь никогда таких категорических заявлений не делала, в отличие от этих вышеперечисленных группировок, юрисдикций, в которых уже заявляется о том, что Московская патриархия это уже, так сказать, лже-церковь.
Но вот, конечно, верхушка Московской патриархии подминает под себя Церковь и если пойдет дело дальше таким образом, то, наверное, можно будет такие заявления делать. Но все-таки, мы считаем, что есть в Московской патриархии еще священники, которые хотят служить нелицемерно Христу. И вот именно о таких священниках можно молиться о том, чтобы все-таки, они воссоединились с Зарубежной Церковью, с иерархией Зарубежной Церкви и ушли от иерархии апостастийной отступнической Московской патриархии.
Протоиерей Сергий Кондаков: Да, конечно, когда произошла наша трагедия, и в то же время, может быть, самая важная пришла пора жизни, когда мы отмежевались от сергианской иерархии Московской патриархии, то мы пришли именно под омофор владыки Агафангела, потому что его признаёт Блаженнейший Патриарх Иерусалимский Ириней, признают Православные Старостильные Церкви Эллады, Румынии, Болгарии. 
Потому что именно в этой юрисдикции хранится дух Русской Зарубежной Церкви, идущей по царскому пути, далекому от крайностей как с той, так и с другой стороны. Потому что здесь мы видим ту платформу, на которой могут объединиться осколки всей нашей Русской Церкви. Потому что не только Русская Зарубежная Церковь – вся Российская Православная Церковь сейчас в осколках.
И по нашему убеждению (мы никого не собираемся, как говорится, тащить за уши к нашим убеждениям): самая здоровая часть Российской Церкви – это та Русская Зарубежная Церковь, которую возглавляет митрополит Агафангел. Поэтому нам нужно поддерживать именно эту Церковь, потому что Русская Зарубежная Церковь — это надежда для всей Российской Православной Церкви.
Протоиерей Михаил Карпеев: В общем-то, батюшки уже все сказали. Я просто от себя добавлю, что основной момент, почему, я согласился с тем, что именно Русская Православная Церковь Заграницей под омофором митрополита Агафангела является самой настоящей - это общение евхаристическое с Греческой Старостильной Церковью, Румынской Старостильной, Болгарской Старостильной Церквами. И благословение самого Патриарха Иерусалимского Иринея перейти под омофор митрополита Агафангела.
Даже в этом есть что-то особое такое, таинственное, когда Греческая Православная Старостильная Церковь помогла восполнить, дополнить епископство в той части Зарубежной Церкви, которая не соединилась с апостасийной Московской патриархией, и которая… с теми людьми православными, которые нашли в себе мужество противостать, противостоять самому мировому беззаконию. Потому что это мировое беззаконие, конечно же, участие в том, что произошло – в пленении части Русской Зарубежной Церкви.
Мы же уже устали быть рабами этих двух господ, тех людей, которые работают не Христу, а Мамоне. Мы решили, что надо работать только Христу. Поэтому мы и соединились…
Протоиерей Сергий Кондаков: Продолжая мысль отца Михаила, я хочу сказать о том, что это была очень драматическая ситуация, потому что мы – люди церковные и не являемся какими-то анархистами. И когда нас неканонично, совершенно незаконно запретили в священном сане, объявили раскольниками, клеветниками, мы думали: служить, не служить, что делать? И вот в это время, совершенно неожиданно мы оказались связаны с Блаженнейшим Патриархом Иринеем, который нас по телефону благословил служить, а потом он и благословил прийти под омофор владыки Агафангела.
Хотя мы повиновались не только этому благословению. Мы, прежде всего, повиновались, конечно, благословению собственной совести, потому что еще раз хотим заявить, сказать, подтвердить, что Русская Православная Церковь жива, и она не в осколках, хотя она и уменьшилась. И Первоиерархом этой Церкви является митрополит Агафангел. Дай Бог нашему владыке здоровья.
Ну а сейчас перейдем еще к другим вопросам. Иеродиакон Феофан Липин: «Дорогой владыка, пользуясь случаем, я хотел бы услышать ваше мнение о значении в жизни Церкви двух аспектов: монашества и духовно-богословского образования. Какие пути развития этих церковных институтов в Зарубежной Церкви? Есть ли вообще тенденция для развития в этих сферах? И еще маленький и конкретный вопрос: видите ли вы необходимость в духовных учебных заведениях на территории Российской Федерации, так как обучение в Одессе - довольно дорогое удовольствие для россиян».
Митрополит Агафангел: Относительно монашества – конечно, монашество это как цвет Церкви, это как бы лучшее всегда было в Православной Церкви. И, конечно, хотелось бы, чтобы монашество у нас развивалось в таком же прежнем духе, какое оно было. 
Но, к сожалению, это очень тяжело в наше время и тут надо начинать с того, чтобы наши миряне, наши прихожане, чтобы они исполняли заповеди Божии. Это очень трудно просто человеку обычному, мирскому исполнять те требования, которые предъявляются к каждому мирянину, вычитывать все положенные молитвы и жить по-христиански: не гневаться, не желать зла ближнему. Вот эти заповеди основные. Они должны быть в основе всегда. Что в монашеской жизни, что в приходской жизни должно быть общее какое-то основание – и в монашеской, и в простой приходской жизни.
И для нас сейчас, конечно, актуально наладить жизнь наших приходов, чтобы в основе этой жизни были эти заповеди Христовы, эти церковные установления. Чтобы мы действительно, наши приходы, наши прихожане это выполняли. Чтобы это было не какой-то формальностью, а чтобы действительно мы своей жизнью, своей доброжелательностью, все-таки от христиан должно исходить добро, а не злоба какая-то и какое-то шипение (часто это все случается)... 
Мы должны добро, мы должны Христа нести людям и мы должны это начинать с самих себя, как я уже говорил. Нам надо на приходском уровне, среди мирян наших, среди наших прихожан прочно установить эти христианские, православные основания жизни, чтобы они, действительно, жили как христиане.
И потом, если Бог даст, конечно, чтобы были у нас монастыри. Но всякий монастырь связан с духовной традицией, и очень тяжело... Мы знаем, что такие самые значительные монастыри всегда основывались какими-то подвижниками, какими-то духовными людьми, которые стояли в основании каждого монастыря. У нас, к сожалению, в наше время таких людей очень мало. И у нас практически не от кого перенимать такой духовный опыт монастырской жизни и церковной жизни.
У нас, слава Богу, есть в Одессе хорошая игуменья, матушка Александра, которая с детских лет провела за рубежом жизнь в монастырях. Она знала всех наших святителей, она была духовной дочерью святителя Иоанна (Максимовича), святителя Филарета (Вознесенского). И она впитала в себя, переняла этот дух нашей зарубежной жизни, монастырской в том числе. 
И вот этот монастырь, который у нас в Одессе, он действительно, как бы, держится ее духовным опытом. Есть ли у нас еще такие подвижники, которые действительно могут что-то передать кому-то? А вот так самообразоваться монастырю, как часто бывает: «Мы основали какой-то монастырь» - это хорошо, в общем-то и похвально, но этот монастырь новообразованный должен пройти горнило всех этих испытаний и искушений. И еще неизвестно, как это все закончится и что будет дальше с этим монастырем.
У нас сейчас очень мало таких вот духовных столпов Православия, вокруг которых, действительно, может собраться какой-то настоящий подлинный монастырь, чтобы перенять его духовный опыт. Так что мы должны, конечно, стремиться, но это касается не каких-то там особых людей, это касается каждого из нас. 
Каждый из нас должен быть свидетелем, последователем Христовым в этом мире. Мы все в этом мире свидетельствуем во Христе, свидетельствуем, прежде всего, своей жизнью, потому что слова в наше время почти потеряли всякое значение. Мы можем слышать со всех сторон очень много красивых и правильных слов, но мы должны смотреть не только на слова, но и на дела этих людей, которые должны быть подтверждением этих слов.
В Православии не зря сложилось так, что слова имели значение для Церкви тех только , кто сам вел подвижническую жизнь. Какие бы слова не принадлежали какому человеку порочному, что бы он не говорит, Церковь никогда эти слова во внимание не принимала. А принималось во внимание только то, что сказал тот подвижник, этот подвижник, святой, святитель какой-то. И это подчеркивает огромное значение нашей жизни духовной, наших дел. Чтобы у нас слова с делами не расходились.
Так что нам надо, конечно, особое внимание, как я считаю, обратить на нашу внутреннюю церковную жизнь. Потому что, как я всегда говорил и повторял, и повторю еще раз, что я считаю, что у Церкви нет внешних проблем, у Церкви проблемы есть только внутренние. Если мы решим свои внутренние проблемы, если мы установим между собой христианские православные взаимоотношения, то мы победим весь мир. 
Как Христос говорит: «Если двое или трое соберутся во имя мое, там и я буду посреди них». Если мы сможем вот так организовать, собрать свою внутреннюю жизнь, то мы победим мир, как Христос победил мир, так и мы могли бы победить этот мир, если мы могли бы реализовать внутри себя вот эти Христовы заповеди и то, что от нас требуется, как от христиан.
Так что, вот давайте, я всех призываю – давайте вот на это смотреть. На свое сердце, на свою душу, на свою совесть, чтобы мы действительно были достойны носить имя христиан. Вот это, мне кажется, самое главное для нас сейчас.
Иерей Александр Малых: Владыка, следующий вопрос задает Наталия Токарева. Но, видимо, у нее возмущение настолько велико, что она его не смогла достаточно ясно сформулировать. Но по всей видимости, всей вероятности, здесь речь идет о Московской патриархии и о патриархе Кирилле: «Откуда там патриарх? Есть митрополит Илларион, а это, видно, самозванец, присовокупившийся к Константинополю. Знаем, что есть приходы РПЦЗ не присоединившиеся к митрополиту Иллариону в связи с объединением Русской Православной Церкви. А это такой же патриарх, как и Филарет Денисенко». Вот такой вопрос, утверждение, так сказать.
Протоиерей Сергий Кондаков: Как вы его прокомментируете?
Митрополит Агафангел: Да, знаете, это, конечно, трудно комментировать. Но Бог создал человека так, что он отличается от других животных, которых тоже Бог создал. Отличается он своим разумом. И разум человеку нужен, в первую очередь для того, чтобы он познал пути к Богу и чтобы он мог вернуться и жить с Богом. 
И каждый человек своим разумом и своим сердцем, и своей душой должен определять – где он и с кем он. Конечно, ругать можно всех, это легче всего. И легче всего объявить себя истинным и православным, как многие себя объявляют: «Мы, наша группа – это истинно православные. Вот кроме нас на всей земле больше Православия нет». Вот, они сами о себе свидетельствуют.
Для нас важно, что мы не сами о себе свидетельствуем, а о нас свидетельствуют другие, что нам другие говорят: «Вот действительно, эти люди – те, как они себя называют». 
Наши братские Церкви и патриарх Ириней, они действительно подтверждают, что мы действительно есть те, кем мы себя называем. А вот разные эти группы – они сами о себе свидетельствуют. 
И то же самое каждый отдельный человек, он склонен сам о себе свидетельствовать. Каждый думает, что он прав. Каждый думает, что он истинно правильный такой, а все другие ошибаются. Здесь нужно о себе иметь свидетельство от других и слушать больше свидетельство от других, чем самосвидетельствовать.
Так что, вы должны выбрать, с кем вы. Вот вы выберите и тогда можно даже и перестать других ругать и осуждать. Если вы не с патриархом Кириллом – так выберите тех, кто не с патриархом Кириллом. Если вы с патриархом Кириллом – так будьте с ним и не надо уже так сильно ругать его.
Так что каждый человек делает свой выбор в этой ситуации. Мы свой выбор сделали, он вам известен. Мы можем его обосновывать, мы можем о нем говорить и, слава Богу, что есть те, которые о нас свидетельствуют, что мы действительно те, кто мы есть. Те, как мы себя называем, и другие это подтверждают. Так что это для нас важно.
Протоиерей Михаил Карпеев: Вот прислали группу вопросов. Приход Свято-Филаретовский, город Днепропетровск, Украина, отец Алексей Рожков. Здесь пять вопросов, и я их по очереди зачитаю, чтобы было легче отвечать. Вопрос первый: Какими канонами нужно руководствоваться для управления епископу двумя епархиями?
Митрополит Агафангел: Теми же самыми канонами, что одной. Других канонов нет. Это ясно.
Протоиерей Михаил Карпеев: Вопрос второй: «Можете выразить в этой передаче, какое отношение Церкви должно быть к такой организации, как «Центр Надежды Антоненко» и к адептам этой организации»?
Митрополит Агафангел: Ну, это очередной камень в наш огород. Но, знаете, нас часто обвиняют и меня часто обвиняют, что я принимаю каких-то людей нехороших, что устанавливаем с ними какие-то контакты. Вот нас ругали, что «Братство Корчинского», сейчас это Антоненко, этот медицинский центр. 
Но, знаете, мы никого не отталкиваем, я считаю, что отталкивать неправильно. Люди к нам приходят, мы должны радоваться, что они к нам приходят. Но мы должны твердо держать свое православное исповедание и мы не должны идти на поводу у тех, кто к нам приходит. Потому что, конечно, из мира никто здоровый прийти не может, в миру все больные. В Церковь приходят только больные, здоровые в Церковь не приходят. Потому что откуда у них взяться здоровью, если они не в Церкви?
И те, кто к нам приходят, они у нас какое-то время бывают и если они находят в себе силы к покаянию, силы, чтобы измениться и принять православную веру, и стать православными – они у нас остаются. Если они не в состоянии это сделать – они от нас уходят.
Скажем, было у нас это братство, там много молодых людей, они в семинарию поступили. Но сейчас они отошли, но несколько человек у нас осталось, и они уже настоящие христиане, они уже настоящие наши прихожане, уже вошли в число нашей Церкви. И ради вот этих нескольких человек, даже ради одного человека стоит, в общем-то, быть терпеливыми и принимать, и не отталкивать тех, кто хочет к нам прийти. Потому что оттолкнуть легче всего, заявить, что мы самые правильные, самые истинные.
И раньше к нам приходили, такая была Осауляк, такая настоящая была секта со своим богословием. И тоже они пытались к нам, но мне потом пришлось просто заявить, что они к Православию не имеют никакого отношения, конечно. Они ушли. Но несколько человек, опять же, осталось. Много лет уже прошло и они с нами, они наши прихожане и они уже забыли об этой секте, об этой Осауляк. Они уже настоящие православные люди. Так что, слава Богу. Надо как-то просто быть везде и со всеми говорить, и всех привлекать. Хотя бы спасти некоторых, хотя бы несколько человек.
Мы не можем похвастаться такой массовостью, потому что этой массовости уже и не может быть в наши времена, к нам приходят уже избранные. К нам приходят некоторые люди, которые, действительно, имеют сознание сходное с нашим, которые веру имеют такую, как наша вера. Их очень мало этих людей. 
В основном, люди в массе своей хотят видеть обряд, чтобы все было красиво, чтобы все освещалось, служилось, пелось, кадилось – все это. Но суть они мало кто просматривают. И поэтому они идут туда, где большие храмы, где лучше хор поет, где людей больше приходит. А к нам идут люди сознательно, в общем-то. Люди, которые делают свой, действительно, выбор очень нелегкий в жизни.
И мы должны набраться терпения, чтобы этих людей вокруг себя собрать. Мы не должны стремиться только к количеству какому-то. Но отталкивать от себя мы не можем. Если человек приходит, мы должны сделать так, чтобы он у нас остался.
Но конечно, не делая никаких уступок. Конечно, приходят часто со своими мыслями, со своими теориями, со своим вероисповеданием. Много старообрядцев, так называемых, приходят. Но потом остаются многие. 
Так что надо набираться терпения и иметь мужество не отталкивать тех, кто к нам приходит. И молиться за них Богу, чтобы Господь их у нас удержал, чтобы они отказались от своих ложных заблуждений, чтобы они приняли истинное, подлинное Православие. Вот наша миссия такая – не отталкивать, а привлекать людей.
Протоиерей Михаил Карпеев: Вот третий вопрос: «Какие каноны оправдывают признание нашей Церковью таинств РПЦ МП? И маленький подвопрос: если признаём крещение МП, то почему не признаём причащение? А если не признаём крещение, то почему не крестим? И, одновременно, открытие на территории МП своих приходов и епископских кафедр?»
Митрополит Агафангел: Мы не состоим в евхаристическом общении с Московской патриархией традиционно, начиная с 1927-го года, начиная с Декларации митрополита Сергия, потому что, как даже признавал патриарх Алексей II, там была подмешана неправда в этой Декларации. То есть, они сами признают, что там была неправда в этой Декларации. 
И вот с момента этой Декларации мы не находимся в общении, мы живем, как самостоятельная Церковь и мы не обязаны на них оглядываться и слушать их окрики какие-то или их указания, наставления. 
Мы живем и надеемся, что (опять же я повторяюсь), что Московская патриархия, возможно, когда-то найдет в себе внутренние силы перебороть эту неправду, которая была замешана в этой Декларации Митрополита Сергия.
На сегодняшний день они не нашли в себе таких сил это преодолеть. Тем более, что там прибавился экуменизм, вот эта ересь прибавилась. Так что мы от них отдельно и мы живем своей самостоятельной жизнью. И Церковь всегда сама решала, какие таинства принимать, какие не принимать. Мы тоже, нельзя сказать, что мы признаём, скажем, крещение, полностью признаём это крещение, потому что если крещение совершено с нарушением чинопоследования, совершено окроплением или помазанием даже вот ваткой лба – там тоже так крестят, я знаю, в некоторых местах, просто макают в святую воду и мажут ваткой — назвать это крещением, конечно, очень сложно.
Но мы ради икономии, принимаем. Если люди, которые сомневаются, было ли над ними правильно совершено крещение, которые у нас не причащались, просто приходят в нашу Церковь, то по их просьбе мы таких людей крестим. Если они сами изъявят такое желание. Но если не изъявят такого желания, то мы можем их принимать по икононии, для того, чтобы не оттолкнуть, а чтобы принять. Потом они омываются в истинной Церкви, как митрополит Антоний говорил, как всегда было традиционным в нашей Церкви.
Мы не вправе менять свои традиции. Те традиции, которые установлены нашими отцами в Зарубежной Церкви, мы их не вправе менять. Мы не больше своих отцов и мы должны быть в послушании у своих отцов и стараться делать то, что они делали, продолжать их дело и дальше. Так что по отношению к Московской патриархии у нас есть свои традиции в Зарубежной Церкви и мы этих традиций придерживаемся. Это не я их придумал, эти традиции. Это наши святители установили. Наша Церковь Зарубежная, которая это приняла всем своим соборным разумом. И мы не считаем вправе эти традиции как-то менять, не считаем нужным эти традиции менять.
Так что, вот такая ревность не по разуму она тоже часто вредит и вредит больше, чем какое-то попустительство. Это крайности – вот это равнодушие, попустительство и вот эта ревность не по разуму. Все-таки, правильный путь это средний путь между этими крайними заблуждениями.
Иерей Александр Малых: Владыка, тут вот дальше опять про крещение вопрос: «Есть такая теория, что люди, переходя из МП в РПЦЗ воспринимают содержание, то есть дух той формы, которая им преподана в крещении в МП. Теперь, собственно, вопрос: крещение в РПЦЗ, которое совершает священник с младенцем при неверующих родителях и неверующих восприемниках – может ли считаться истинным преподанием Духа и формы крещения? Или только формой?»
Митрополит Агафангел: Ну, конечно, крещение должно совершаться строго по правилам и строго совершаться чинопоследование, как оно прописано в Церкви. И мы стараемся за этим следить и следить довольно строго. У нас крестят только полным погружением и только вычитывая все последование, которое изложено в требнике. Это мы все должны соблюдать и выполнять. Но как бы вот так догматизировать само крещение, делать это каким-то барьером для последующей жизни человека – это тоже не совсем верно.
Протоиерей Михаил Карпеев: Владыка, в смысле обряд догматизировать, да?
Митрополит Агафангел: Да, что если он не крещен был полным погружением, значит он вообще некрещеный, даже если он священник, даже если он епископ, его надо заново крестить, заново миропомазать. В общем, все над ним заново произвести. У нас такого нет. У нас… например, я сам слышал, как митрополит Виталий говорил (я там был за обедом), там одна женщина спросила его о том, что как выяснилось, ее знакомый оказался некрещеный. А Митрополит Виталий ее спросил: «А он много уже лет прихожанин?». Она говорит: «Да, много лет и он причащался». Он говорит: «Тогда его не надо крестить».
То есть, это вот так вот. Крещение, это как бы подготовка, все-таки, к Евхаристии. Мы спасаемся не крещением, мы спасаемся Христом. Вот Христос – наш Спаситель. И бывали случаи, когда были спасены некрещеные люди, как разбойник на кресте. И разные бывают случаи в жизни, и часто бывают сомнения, даже есть рассказ, по-моему, у Лескова, «Некрещеный поп», где священник узнал, что он некрещеный и вопрос такой остается: а что делать? Так вот, ничего не делать.
Это сложный вопрос о крещении, это такой пререкаемый вопрос и было, по-моему, в прошлом веке, когда какие-то униаты присоединялись к нам, к Русской Церкви, то вроде бы, значит, там было рекомендовано, раз они там сильно сомневались, чтобы не было смущения, там какого-то епископа крестили троекратно в полном облачении. Ну, вот не окунали человека, а окунули в полном облачении.
Так что, знаете, это вопрос, который все-таки лежит на рассуждении Церкви. У нас, к сожалению, в богоборческие времена почти катакомбники все были крещены обливанием, потому что иначе нельзя было, не было условий просто физически. 
И, к сожалению, у нас сложилась эта традиция неправильного крещения. Ну, не у нас, я имею в виду в Московской патриархии, и они теперь этой традицией злоупотребляют. То, что нельзя было, тяжело было делать в советское время, сейчас это легко все сделать. Ну так сделайте, восстановите все, как положено. 
В этот советский период как бы, иконония была из-за того, что были гонения, преследованиях тех, кто крестился, списки требовали в Отдел по делам религии, потом на работе могли устраивать всякие неприятности тем людям, которые пришли в Церковь.
Старались тайно крестить, чтобы в эти списки не попасть. В общем, разные там были ситуации, разные случаи, но, опять же, не надо нам судить их строго. Это был такой период гонений, это были преследования, в тюрьмы людей бросали, издевались над ними и на работе, и в школах над детьми издевались.
Но этот период прошел, теперь надо как-то стараться восстановить правильность этого чинопоследования, крещения. И, я не знаю, по-моему в Московской патриархии совершаются такие попытки, какие-то указы издаются.
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, знаете, патриарх Алексий покойный об этом высказывался категорически, чтобы действительно крестили, как подобает в Православной Церкви. Но, вы знаете, очень часто за этим не следят, то есть, говорится, как надо, а делается, как не надо. И, в общем-то, никто особо за это не наказывает. Поэтому в некоторых местах, где есть ревностные благочинные, архиереи – дело обстоит более-менее. А если говорить в общем, то как вы только что сказали – действительно, процветает, когда людей просто крестят окроплением или обливанием.
Митрополит Агафангел: Да, к сожалению, бывает такая тактика и практика, то, что сейчас, к сожалению, в Московской патриархии. Вы знаете, они там скажут как правильно, а делайте, как хотите. И говорят они правильно для того, чтобы потом не сильно их осуждали и критиковали: «Вот мы же сказали, у нас есть постановление, что надо вот так правильно крестить. Ну а что там батюшки делают, это они уже неправильно». 
Или об этих молитвах с инославными: «Вот у нас есть постановление, что это нельзя. Но там по усмотрению, в исключительных случаях можно». Это как бы способ самооправдания, сказали, чтобы потом снять с себя ответственность. Но не следят, совершено не заботятся о том, чтобы эти слова как-то воплотились в жизнь.
Это, к сожалению, такая тенденция есть в Московской патриархии: «Вот оно сказано, а там уже как хотите, так и делайте. Вас никто не будет осуждать, если вы будете делать наоборот». 
Так что это, мне кажется, просто уловка своеобразная, чтобы снять с себя какие-то обвинения: «Вот мы говорим все, как надо. А разрешаем делать прямо противоположное».
Иерей Александр Малых: В Патриархии это говорится, такие правильные требования предъявляются скорее всего для того, чтобы выпустить пар, показать себя правильными. Но не требуется, чтобы они выполнялись.
Митрополит Агафангел: Ну да.
Иерей Александр Малых: Владыка, простите, а вот тут вопрос все-таки был, отец Алексей задал вопрос о крещении: «Действительно ли крещение при неверующих родителях и неверующих восприемниках. Может ли считаться истинным преподание духа и формы крещения или только формы, - спрашивает отец Алексей, - если родители и воспреемники не веруют».
Митрополит Агафангел: Здесь, опять же, такая ясная ситуация. В таком случае, когда крестят ребенка неверующие родители и неверующие восприемники, то ответственность ложится на священника, который крестит этих детей. Он тогда и родитель этому ребенку и восприемник. Он берет на себя ответственность, этот священник, который крестит, за воспитание этого ребенка. Он его восприемником становится в момент крещения, если неверующие восприемники, то священник становится восприемником этого ребенка. То есть, и вся ответственность перед Богом ложится на этого священника, который вот так крестит. Значит, пусть он отвечает лично. Ребенок он конечно крещеный, раз его крестили, значит, он крещеный во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, тот же отец Алексей Рожков задает по просьбе прихожан Свято-Филаретовского прихода РПЦЗ следующий вопрос: «Верующие Русской Православной Церкви или Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, крестившиеся в Московской патриархии умирают некрещеными?»
Митрополит Агафангел: Это Господь Бог уже решает, какими они умирают. Мы не можем здесь на земле регламентировать действие Святого Духа и указывать Святому Духу и определять, что Он там был или Его там не было. 
Если человек умер, значит, он предстал перед Богом на суд. И Бог уже ему объяснит, расскажет – он крещеный, некрещеный. Тогда всё прояснится на том свете, вот. 
А мы как-то должны думать о себе и думать о том, чтобы наши крещеные, чтобы они действительно становились христианами. 
А что в Московской патриархии или в Киевской, или в другой какой-то церковной организации, это у них там свои заботы. Если они у нас не причащались если они не в нашей Церкви, то мы, как бы, не несем за них ответственность перед Богом. То есть, они не стали членами нашей Церкви. И мы мы не имеем к ним такого отношения, мы можем индивидуально о таких людях молиться, но как-то вот подвергать их суду своей Церкви как мы можем? Если они к нашей Церкви не принадлежали, а принадлежали к какому-то другому религиозному сообществу. Так что я не знаю даже как на такие вопросы отвечать: крещеные они или не крещеные, если они умерли.
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, нам прислал такое послание на пяти страницах достаточно мелким почерком один брат который представился, как «Двуглавый орел». Но все-таки очень уж большое послание и какая часть является главной? Поэтому все-таки я этого брата «Двуглавого орла» хочу призвать, чтобы он как-то покороче излагал свои мысли. И мы не можем зачитать это послание. У нас нет времени.
Протоиерей Михаил Карпеев: Вопрос владыке Агафангелу задает Надежда Фалей: «Дорогой владыко, в последнее время идет разговор об объединении всех разрозненных частей расколовшейся Зарубежной Церкви. С кем из этих осколков, на ваш взгляд, возможно такое объединение на уровне евхаристического общения? С наступившим Рождеством, многая и благая лета. Семья Загребиных».
Митрополит Агафангел: Спасибо, вас тоже с Рождеством, многоуважаемая семья Загребиных. А с теми осколками, про которые мы говорили сегодня, я считаю, что надо просто наладить диалог какой-то. 
И, к сожалению, чем больше проходит времени, тем мы дальше расходимся, мы не сближаемся в своих путях, а наоборот расходимся, и в начале мы были очень близки друг к другу. И мы как-то упустили этот момент, когда очень легко было нам всем соединиться. Но почему-то не пожелали. Хоть я и старался приглашать, но… 
Сейчас с каждым днем это всё сложнее и сложнее, потому что там они принимают какие-то решения, которых мы уже не понимаем и, к сожалению пути наши расходятся.
Но все-таки надо пытаться продолжать, конечно, с ними общаться. Здесь уже трудно сказать с кем там можно, с кем нельзя. Но еще ближе других, может быть, к нам остаются вот эти РИПЦ так называемые и еще есть какое-то количество таких хороших священников, в общем-то, нормальных, с которыми мы близки. 
К сожалению, другие от нас отдаляются. Да и РИПЦ тоже, последние их действия совершенно непонятные, в общем-то, что там происходит. И, конечно мы просто должны понимать, что чем дальше проходит время, тем дальше мы друг от друга отдаляемся. 
Дай Бог, чтобы Господь вселил в их разум и сердце мысль о том, что все-таки надо не разделяться, а надо как-то соединяться стараться, и стараться друг с другом разговаривать и хотя бы наладить какие-то нормальные человеческие взаимоотношения. Пусть это будет не евхаристическое общение, но хотя бы какое-то бытовое, нормальное человеческое общение. И то, слава Богу. 
На сегодняшний день, к сожалению, мы и этого не имеем. Так что пусть начнется с каких-то самых простых шагов. Дай Бог, чтобы это было.
Мы готовы со всеми разговаривать, мы можем разное предложить. Конечно, там есть такие, что мы только можем сказать: «Возвращайтесь к нам, так сказать, на наших условиях». А есть такие, с которыми мы можем действительно вести какие-то переговоры и думать, как это все устроить, это объединение, чтобы это было как можно более безболезненно и для нашей паствы, и для их паствы. 
Но это все процесс довольно долгий, но самое главное, чтобы было желание этот процесс продолжать как-то, начать вернее, а не продолжать. Просто начать этот процесс. К сожалению, пока нет такого.
Протоиерей Сергий Кондаков: Владыка, многие наши прихожане, да и мы, озабочены той трагедией, которая сейчас происходит в Латинской Америке, а именно то, что в уругвайских застенках находится один из самых замечательных священников Русской Зарубежной Церкви отец Александр Ивашевич. И приходится слышать такие вопросы: а как мы можем помочь отцу Александру выбраться из тюрьмы, чтобы он мог вот продолжать свое служение во славу Божию.
Митрополит Агафангел: Это такой вопрос, на который я ответа не знаю. Если бы я знал, как можно помочь отцу Александру оттуда выбраться, то я уже, это сделал бы. Но, к сожалению, видите, мы не всесильны. 
Мы можем что? Молиться, можем собирать подписи в его поддержку. Главное – мы должны ему верить, мы не должны поколебаться в своем сердце о том, что это, мол никакой он не священник, а это какой-то там человек, который мошенничество какое-то совершил, что он непорядочный, нечестный и не христианин.
Все, кто знает отца Александра, все кто хоть раз с ним встречался, не имеют никаких сомнений относительно него. Это, действительно, христианин, это, действительно, настоящий пастырь, который огромную работу всегда проделывал по окормлению нашей паствы в Аргентине. 
И, конечно, я думаю – это просто удар по нашей Церкви, такой спланированный, чтобы как-то доставить нам как можно больше всяких проблем, чтобы скорее эти приходы перешли уже в Московскую патриархию. Потому что там довольно много приходов, довольно много имущества, а сейчас эта программа политическая «Русский мир» про советскую диаспору – это имеет огромное значение. Огромные деньги на это уходят.
Мы знаем, что у Российской Федерации не было диаспоры своей. У всех других были, вот есть украинская даже диаспора, которая была проукраинская. А вот про про-российской, про-русской диаспоры не было. 
Была диаспора, которая враждебно была настроена к Москве, к власти, которая в Кремле. И сейчас эта власть, этот Кремль пытаются создать вот эту про-кремлевскую диаспору свою и на это огромные деньги тратятся. 
И вот этот вот процесс и объединения, присоединения Зарубежной Церкви к Московскому Патриархату тоже был в рамках этого проекта «Русский мир». Это то, что там сейчас происходит в Южной Америке, и, в частности то, что происходит с отцом Александром, я думаю, что это все в рамках этой программы «Русский мир» по созданию вот этой про-кремлевской диаспоры.
Протоиерей Сергий Кондаков: Но мы владыка ведь не враждуем с властью, в общем-то мы открыты для диалога и хотим, чтобы у нас были нормальные отношения и за границей, и здесь у нас на Родине. Потому, что наши прихожане – это граждане Российской Федерации. И вот, думается, что надо нам всем прилагать усилия на то, чтоб были выстроены такие добрые отношения между гражданской властью. 
Потому, что очень часто наши оппоненты из Московской патриархии пытаются выдать нас за каких-то экстремистов, за революционеров. Хотя мы стоим как раз за то, чтобы страна развивалась на основе законности, права. И чтобы одна юрисдикция, Московская патриархия не навязывала себя всем остальным гражданам страны. Даже если они с ней не согласны. Ведь так, владыка?
Митрополит Агафангел: Да, вне всякого сомнения. Конечно, был период, когда в Москве, в СССР, была власть антирелигиозная, богоборческая, коммунистическая, которая декларировала, что они победят религию, никаких священников, никаких храмов не будет, что там восторжествует везде атеизм. 
Конечно, с такой властью нельзя было строить какие-то нормальные взаимоотношения. И, конечно, вся русская эмиграция, они были враждебно настроены к этой власти. Также здесь и внутренняя эмиграция, Катакомбная Церковь – они всегда были враждебны к этой власти, паспортов не брали, ничего.
Сейчас уже эта власть, как бы, поменялась. Они уже не выступают с богоборческих таких позиций и, как бы, они заявляют о своей какой-то там лояльности, какой-то там терпимости к другим. Все это нам, конечно, больше подходит в общем-то. 
Если власть заявляет о какой-то терпимости, веротерпимости, то мы должны стараться, чтобы эта веротерпимость была установлена. В этом плане мы уже не можем быть враждебно настроены, если власть к нам не настроена враждебно, то и мы в свою очередь не должны враждовать с этой властью. 
А если какие-то нормы конституционные провозглашаются, значит нужно добиваться, чтобы эти нормы были действительно реализованы, чтобы действительно было так, как прописано в Конституции, как прописано в законах, чтобы это все осуществлялось на деле в России.
Так, что, да, конечно, этот период уже прошел, но все-таки вот эта инерция там сохраняется и старые русские эмигранты они, конечно, продолжают точно также смотреть на нынешнюю власть, как на власть, когда это был Советский Союз. Конечно, изменилось это состояние в общем-то, но дай Бог, чтобы они делали то, что они провозглашают, эта власть.
Протоиерей Сергий Кондаков: Но есть определенные пережитки прошлой системы советской, об этом, кстати, говорил даже не раз президент Российской Федерации, поэтому мы надеемся, что эти пережитки уйдут в прошлое и то, что во власти будут действительно люди, которые стоят на позициях закона, прав человека и мы будем им только помощниками. 
Владыка, хотелось бы уже в завершение нашей беседы испросить Ваше благословение, и небольшое наставление на предстоящие праздники Крещения Господня. С каким бы Вы словом могли с нами проститься?
Митрополит Агафангел: Я просто хотел бы пожелать всем нам, чтобы праздники наши церковные, чтобы они действительно больше всего перешли в какую-то духовную область. Вот часто так получается, что мы не знаем и не умеем праздновать праздники. Как в советское время было, люди не понимали, что с этими праздниками делать. Стол накрывали, пили, ели и все. Эти праздники между собой не отличались, они не имели никакой духовной составляющей, советские праздники.
И к сожалению, наши люди, как бы, несут такое в себе и дай Бог, чтобы эти праздники церковные действительно стали праздниками для души, не для тела, а для души в первую очередь, конечно. Чтобы вот эта духовная составляющая нашей жизни все более и более для нас становилась реальностью. 
Это как переходный период, как от одной власти к другой надо, чтобы время прошло, чтобы установилось что-то, так и с нашим народом. Вот эта инертность какая-то присутствует и самое главное, чтобы было направление правильное, чтобы направление ко Христу, чтобы мы шли ко Христу, чтобы душа наша стремилась ко Христу.
И вот эти праздники они нам должны помогать в этом. Мы должны переживать это все, мы должны быть современниками Христа. Крещение, это значит, мы должны присутствовать во время этого Крещения. Это не просто воспоминание событий. Это неправильно, это не когда-то было, это должно повторяться с каждым человеком. Каждый человек должен обрести Христа. 
И дай Бог, чтобы нам стать современниками Христа. Чтобы Христос был среди нас всегда. Вот наша жизнь в чем: что Христос реально присутствует среди нас, один из нас. Вот мы к этому должны придти. Чтобы в душе мы всегда должны быть со Христом и вне времени.
Так, что дай Бог, чтобы мы научились действительно духовно переживать все праздники наши, которые будут сейчас и потом которые будут. Дай Бог, чтобы мы были причастниками этих праздников духовно, чтоб мы как бы были к ним причислены, к этим праздникам ко всем нашим. Чтобы действительно Христос был посреди нас. Не только на словах, но и реально, чтобы был посреди нас. Вот это, я думаю, самое главное, что может быть, что можно пожелать в этой ситуации.
Протоиерей Сергий Кондаков: Спасибо владыка, Спаси Господи. Благословите, владыка, нас.
Митрополит Агафангел: Пусть Бог вас благословит и помогает вам в нашем трудном пути. Но, я думаю, что Бог с нами и Он никогда не оставлял Своих верных чад без Своей благодатной помощи. Так что вот, я думаю, верю, что с нами тоже так будет, по слову Божьему. Спаси Господи вас.
Все: Спаси Господи.

http://kondakov.ws/blog/Stenogramma-peredachi-%22Preobrazheni--4

Печать E-mail

• Назад
• Вперед