Дмитрий Антонович Скалон. Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году
Дмитрий Антонович Скалон. Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 годуГлава XVII
От Иерихона в Вифанию. — Иерусалим. — Долина Юсафата. — Крестный Путь. — У Гроба Господня. — Храм Воскресения. — Голгофа. — У Патриарха. — Гефсиманская Долина. — Церковь Успения Божией Матери. — Пещера Апостолов. — Гефсиманский Сад. — Елеонская Гора. — Дом Русской Миссии. — Галерея Молитвы Господней. — Княгиня Латур Д'оверн. — Гробницы Царей Иудейских. — Золотые Ворота. — Мечеть Омара. — Замок ордена Иоаннитов. — Евреи у Стены Соломонова Храма. — Освящение собора в Русском подворье. — Плоская крыша города. — Цистерны.
Двадцать шестого октября, в 8 часов, караван наш выступил к Иерусалиму. Дорога исправлена какою-то благодетельницей англичанкой, пожертвовавшею на это 500 золоты. В настоящее время дорога безопасна и, по возможности, расширена; во многих местах уступами поднимается на кручи, и ограждена заборами от пропастей; но, тем не менее, иначе как верхом проезду по ней нет. Путь идет по каменистым и диким горам, как во многих местах Сирии и Палестины, и нельзя не благодарить за доброе дело, так много облегчившее переход этих двадцати пяти верст многочисленным караванам богомольцев. Горы во многих местах напомнили мне Ливан на переходе из Бейрута в долину Бекаа.
Через три часа мы остановились для привала у палаток, разбитых в стороне от дороги, у фонтана. Здесь Великий Князь был встречен иерусалимским консулом, г. Кожевниковым, губернатором Иерусалима и другими военными и гражданскими властями. Великий Князь был в мундире стрелков императорской фамилии; после отдыха, Его Высочество сел на серого жеребца в богатом уборе из синего бархата, с золотым шитьем и украшениями. Впереди ехал отряд кавалерии, потом три консульские каваса, одетые в запорожское казачье платье, с кривыми саблями и огромными булавами, за ними знамя Великого Князя с подручными; Его Высочество, окруженный своею свитой, и наш конвой с Акиф-пашой во главе.
Скоро мы подошли к Вифании, где Господь воскресил Лазаря. Этот крошечный городок имеет очень ветхий вид и похож на каменное гнездышко, прижавшееся к отвесному утесу. Но я был так поглощен мыслью близости Иерусалима, что почти не заметил Вифании и с лихорадочным жаром смотрел вперед; я томился бессилием моего взгляда, который отставал от мысли, и не мог проникнуть сквозь какие-нибудь две-три скалы, заслонявшие нам вид Святого Града. Но вот, еще один выступ горы.... мы в долине Иосафата, и с широкой площадки видим, наконец, Иерусалим. Соскочив с коней, Великий Князь и мы пали на колени и до земли поклонились Святому Граду.
Весь спуск с Елеонской Горы в долину Иосафата, дорога до Золотых Ворот и до ворот Св. Стефана, стены и башни города, все было занято войсками и народом, вышедшим на встречу Великого Князя, и все залито ярким светом полуденного солнца.
Как описать те чувства, которые охватывают душу, ум и сердце в торжественную минуту, когда в первый раз увидишь Иерусалим!... Исходный центр христианской веры! Иерусалим, где совершилась искупительная жертва спасения; город, к которому, из века в век, миллионы верующих стремились и обращали свои помыслы, находя здесь неисчерпаемую пищу для души и сердца!... Трижды священный город! В тебе стоял алтарь Всемогущему Богу Израиля. Тебя оросили слезами и обагрили своею кровью христиане. Оставляя родину и все с ней связанное, они претерпевали страшные мучения, и попадая в рабство или сражаясь шаг за шагом, охотно шли на верную смерть, — чтобы только поклониться тебе, освободить из рук неверных места страданий Иисуса Христа. Наконец сами магометане называют Иерусалим Домом Господним. Ожидают в нем страшного суда и считают его местом, откуда их Пророк вознесся на небо, чтобы поведать правоверным блаженство седьмого рая.
Торжественно было наше шествие. Кажется все разноплеменное мужское и женское население города вышло на встречу Великому Князю. Тут были турки, греки, армяне, арабы, бедуины, евреи, абиссинцы, копты и пр. и пр. и пр.
Первыми встретили нас русские богомольцы и богомолки, между которыми мы узнали старых знакомых с парохода Владимир.
Следуя дальше, Великий Князь остановился у палатки, где собрались консулы иностранных держав; потом поехал между народом и войсками, стоявшими в различных местах вдоль дороги. Войска отдавали честь, музыка играла наш гимн, а женщины, с наброшенными на голову и плечи белыми чадрами, во многих местах разбрасывали цветы.
Таким образом мы ехали среди толпы по той самой дороге, по которой Спаситель в вербное воскресение вошел в Иерусалим, встречаемый множеством прославлявшего Его народа (Матфея XXI, 1—10; Марка XI, 1—11и; Луки XIX, 29—37; иоанна XII, 1—12).
Мысленно переживая все это, словно в чудном сне, вошли мы в Святый Град.
От претории, где жил Пилат и начался крестный ход Христа Спасителя, мы слезли с лошадей и до церкви Святого Гроба шли пешком.
У входа в храм встретил Великого Князя патриарх Кирилл в полном облачении, окру женный собором духовенства, и приветствовал Великого Князя следующею речью на греческом языке: "Ваше Императорское Высочество! Иерусалимская церковь земного сего града Небесного Царя, с пламенным желанием и материнскою любовью ныне приемля Ваше Императорское Высочество и сопутствующих Вас высоких принцев преславной отрасли богохранимого Императорского дома благословенной России, облекается во славу превеликую и наслаждается веселием и радостью неизреченною. Но, не менее, и Ваше Императорское Высочество, стоя сию минуту под кровом сего святилища величия Божия, вероятно, чувствуете необычайное и неизреченное веселие... Итак, преклони, благоверный Князь, колена души и тела пред священными стопами Богочеловека и Искупителя мира. Преклони чело пред страшною Голгофой, окропленною за нас честною кровью. Поклонись с сокрушенным сердцем всесвятому Гробу, источнику нашего воскресения, и принеси жертву благоприятную слезою о себе и о здравии Августейшего Монарха, о святой России и о всем Царствующем доме. Распятый за нас, погребенный и воскресший Иисус Христос да благословит труд Твой; да истечет от святых Его стоп новая сила в вере! да пошлет Тебе помощь от святого и от Сиона заступит Тебя и даст Тебе блага Иерусалима не столько земные, сколько небесные. Аминь."
Затем, предшествуемые певчими и духовенством, приложившись к плите, на которой обвивали пеленами и миропомазали тело Иисуса Христа, мы вошли в часовню Святого Гроба.
Слезы текут невольно! Наконец мы преклонили колена у Гроба Господня!
Душа как бы вырывается из своих оков!.. блаженная минута!... таких немного в жизни!.. а кому довелось их изведать, тому они глубоко западают в сердце и в дальнейших испытаниях на жизненном пути обращаются в несокрушимые опоры веры.
Когда все помолились и приложились ко Святому Гробу, патриарх раздал нам восковые свечи (слишком аршин длины) и при пасхальном пении "Христос воскресе из мертвых" повел по всем приделам различных исповеданий, устроенным в местах, напоминающих страдание Иисуса Христа. Пока мы были во храме, на дворе прошел ливень и воздух посвежел. Не помню, какою дорогой нас провели в патриарший дом; знаю только, что мы поднялись по широкой лестнице во второй этаж и, поклонившись его блаженству, сели на диваны в обширной горнице, устланной коврами. Я еще не совсем пришел в себя после только что испытанных сильных душевных ощу-щений, а потому и не заметил хорошо обстановки дома. Помню, что нам подавали чай и лимонад с шербетом, что помещение очень обширно, везде ковры, а на стенах портреты патриархов, такой же живописи, как портреты епископов в наших архиерейских домах. Выйдя на улицу, мы сели верхом и отправились через Яффские ворота в наше русское Иерусалимское подворье, где помещаются: консульство, духовная миссия, вновь выстроенный собор и странноприимный дом. Это целое предместье, построенное на том месте, где стояли ставки Тита Веспасиана, а потом Готфрида Бульйонского, во время знаменитейших осад Иерусалима. Одноэтажный консульский дом, с плоскою крышей, с одной стороны окружен садом. Внутри комнаты пространны и удобно размещены. Против дома и рядом тянутся флигеля с бесконечными корридорами, соединяющими келии, где останавливаются богомольцы. Кроме того, есть и общие залы для отдыха и обеда бедных поклонников. Платы за помещение не взимается, но всякий при отъезде делает посильное пожертвование в корридорную кружку. Все эти постройки занимают большое пространство; между ними улицы и площади так просторны и велики,что в сравнении со скученным и сбитым Иерусалимом бросаются в глаза.
Иерусалим, считающий себе сорок веков, лежит на двух каменных холмах, на высоте 2400 футов над уровнем моря. С запада, юга и востока он окружен долинами, соединяющимися на юго-востоке. О происхождении Иерусалима нет положительных сведений и только полагают, что первыми его жителями были Иевуситы. История Иерусалима представляет ряд осад, завоеваний, разрушений, построек и перемен властителей. Осада Иерусалима Титом Веспасианом в 68 году по Р. X.самая славная осада по той упорной защите, которою встретило римлян иудейское племя. В Иерусалиме сосредоточились тогда остатки евреев на защиту своей самостоятельности и пали геройскою смертью, под неотразимыми ударами римлян, после борьбы, славной, почти беспримерной по упорству. Читая ход этой осады, нельзя не удивляться героизму евреев, полных величия в минуты предсмертных содроганий своего погибавшего царства. Затем замечательна осада Иерусалима крестоносцами в 1099 году, когда под его стенами собралось одушевленное верою христианское воинство из представителей почти всей Европы. И эта осада окончилась поголовным истреблением мусульман, защищавших город. В цветущее время народонаселение Иерусалима доходило до громадного числа; теперь оно не превышает 15000, из которых 3500 христиан и 3000 евреев. В настоящее время весь город можно объехать в один час; во времена же царства Иудейского Иерусалим окружали три стены с цитаделями: на Сионской горе замок Давида, на горе Мариахе храм Соломона, выстроенный на террасе и представлявший собою трудно доступную крепость, соединенную крытыми ходами с цитаделью Антония на горе Визефе, севернее Мариаха.
Из Русского подворья мы проехали в Гефсиманскую долину, к церкви Успения Божией Матери, в которой покоятся Иоаким и Анна. Снаружи храм имеет чрезвычайно простой вид, и похож на каменный амбар. Четыре стены с плоскою крышей одною стороной примыкают к горе; со стороны входа окованная железом дверь в трех готических арках. Трещины между цоколями обросли лишаями и мхом; в иных местах торчат целые пучки каких-то растений. Переступив порог, тотчас же начинаешь спускаться по широкой лестнице с площадками в обширную пещеру. Со света все кажется погруженным во тьму, которую прорезают гирлянды огоньков от висящих вдоль стен и сводов лампадок. У входа нам дали восковые свечи, и мы спустились в пещеру с пением шедшего впереди Великого Князя духовенства. Гроб, или место, где почила Божия Матерь, высечено в скале также, как и все могилы Палестины, только вокруг него можно обойти. Во многих местах устроены алтари, а в месте противоположном гробу, богатый армянский алтарь, где совершалась служба. Поклонившись святыне, мы пошли дальше; глаз уже привык к полусвету и ясно различал стены и украшения храма, исключительно составленные из висящих гирляндами всевозможных лампад.
На одной площадке показали нам гробницы Иоакима и Анны. Немного выше церкви Успения построена францисканами каплица, на том месте, где спали Апостолы в Страстной четверг, и где Иуда Искариот предал Спасителя. А несколько шагов дальше, обнесенный каменною оградой, Гефсиманский сад, где Спаситель молился "о чаше". Садик чисто содержан и украшен цветами; в нем растут восемь громадных маслин с вековыми корявыми стволами. Не подлежит сомнению, что те деревья, под которыми молился Спаситель, были срублены еще во время осады Иерусалима Титом Веспасианом; но и эти маслины так стары и громадны, что доктор Петерман, в описании своего путешествия, считает возможным допустить, что деревья эти современны Спасителю. Во внутренней стороне ограды поделаны часовни, величиной не больше двух аршин, с рельефными изображениеми страданий Иисуса Христа. Обойдя сад, мы поднялись на Елеонскую гору к месту Вознесения. За высокою оградой стоит магометанская часовня, из четырех гладких стен под куполом над камнем, с которого вознесся на небо Спаситель. Вдоль внутренних стен ограды расположены каменные алтари всевозможных исповеданий; на них совершают богослужение. Сопровождавшие нас магометане преклоняли колена и целовали, вместе с нами, обнесенный мраморною рамкой камень, на котором остался след ноги Спасителя. Спустившись с горы, мы проехали в дом нашей миссии, построенный, судя по надписям на остатках великолепных мозаик, на месте старинного кладбища какого-то армянского семейства. В пещерах под домом сохранились гробницы, куда клали на известное время усопших; после истления, кости их обмывались и складывались в одну общую могилу.
Из дома миссии мы поехали к княгине Латур д'Оверн, выстроившей капеллу с галереей вокруг того места, где, по преданию, Спаситель научил Апостолов молитве "Отче наш". Галерея построена колоннадой внутрь, а в нишах окружной стены написана молитва Господня на 36 языках. Княгиня Латур д'Оверн — тип аристократки со всеми феодальными традициями, должно быть, в свое время была, в полном смысле слова, красавицей; теперь, как видно, живет воспоминаниями далекого прошлого и, кажется, старается воскресить вокруг себя обстановку средневековых дам. Держит она себя и говорит с удивительно непринужденным достоинством и даже грацией. Великий Князь зашел к княгине в ее шале и был приглашен во внутренние аппартаменты. Мы же смиренно посидели в приемной, заставленной картинами, археологическими находками, музыкальными инструментами и заваленной книгами. Раскланявшись с княгиней, мы спустились с горы и поехали вдоль Иосафатовой долины, мимо гробницы царей Иудейских, к мечети Омара.
Гробницы царей высечены в скалах в виде перекрещенных ходов, с покоями по сторонам. Снаружи вход украшен двумя, или четырьмя колоннами с фронтоном. Из всех гробниц только одна построена отдельным четыреугольным памятником с карнизом, колоннами и конусообразною вершиной; ее называют гробницей Авессалома.
От могил царей Иудейских, через ворота Св. Стефана, мы проехали к мечети Омара. Она построена на горе Мариах, на колоссальной мраморной террасе, в 450 футов ширины и 550 футов длины, уцелевшей от развалин Соломонова храма. Представьте себе огромный купол в 20 футов вышины и 60 футов в поперечнике, который покоится на цилиндре, поставленном на плоском восьмиграннике, каждая сторона которого равна 67 футам; таков общий наружный вид здания. Внутри вся постройка опирается на множество мраморных колонн. Как снаружи, так и внутри мечеть покрыта великолепнейшими изразцами, тончайшего рисунка и работы, обрамленными белым и голубым мрамором. В решетчатых окнах, по семи на каждой стороне, из которых по три глухих, вставлены цветные стекла, окрашиваюшие внутренность мечети бесчисленными нежными тонами; словом, глаза разбегаются и каждый уголок может заинтересовать изяществом и оконченностью. Почти минутное посещение таких зданий, к сожалению, оставляет только самое смутное впечатление общей красоты и художественности постройки, отличающейся необыкновенною фантастичностью оригинальностью архитектуры, поражающей воображение, но в частностях неуловимою для памяти. Только в последнее время мечеть калифа Омара сделалась доступною христианам и то за большую плату. Несмотря на то, что эта мечеть считается у магометан величайшею святыней, она приходит в видимый упадок. Против мечети калифа Омара, в северо-западном углу древней храмовой стены, на месте церкви "Внесения во храм Иисуса Христа", принадлежавшей тамплиерам, стоит мечеть Эль-Акса, построенная калифом Абдул-Меликом. Он хотел сделать из нее главную святыню магометан. Достойно замечание, что мечеть эта построена в виде христианской базилики, при длине в 272 фута и ширине 189 футов. Под нею сохранились еще своды Соломонова храма, сложенные из огромных монолитов. После обеда я успел осмотреть вместе с Бергом замок ордена Иоаннитов, подаренный султаном Абдул-Азисом принцу Фридриху-Карлу. Замок этот стоит почти против площадки, ведущей ко храму Гроба Господня, и до сих пор лежал полузаваленный мусором; во время нашего посещения значительная часть его была уже раскопана: входной двор, лестницы, галереи, церковь, келии. Постройка очень велика и местами хорошо сохранилась. Между тем уже стало смеркаться. Была пятница, и я вспомнил, что в этот вечер евреи собираются на молитву у стены Соломонова храма. Мы взяли проводника и пошли шагать по неровным, извилистым и гористым улицам. В иных местах, где приходилось проходить под сводами, при быстро наступающей темноте, нам казалось, что мы идем длинными тоннелями. Но вдруг, совершенно неожиданно, мы остановились... Пред нами возвышалась громадная стена, сложенная из монолитов и обросшая в скважинах между кладкой пучками растений, висящих как клочья гигантской бороды; снизу стена была освещена красноватым пламенем от лампад и свеч в руках молившейся толпы евреев, сверху вся посеребрена голубоватобелыми лучами луны. Я хорошо знал прекрасную картину Молитва евреев, Поль-де-Роша, но тем не менее был поражен действительностью. У основание стены, евреи в меховых шапках и длинных с широкими рукавами кафтанах восточного покроя, под предводительством раввина, усердно молились, почти с ожесточением покачиваясь, потрясая руками, головой и жалко взывая на различные голоса.
Сколько противоречия в этой картине!... По-видимому забитый, ничтожный, разбросанный по лицу всей земли народ, вспоминая о минувшем могуществе и величии — жалобно взывает у стен своего прежнего храма, а в действительности, разойдясь по всем странам света, этот же, с виду угнетенный, народ захватил в свою власть капитал и в сущности стал неизмеримо могучее своих предков.
На следующее утро освящали церковь в русском подворье. Она построена, как все наши пятиглавые соборы, с продолговатокруглыми куполами. Внутри весьма изящны паникадила из массивной золоченой бронзы, со стеклянными плоскими чашами для масла и с несколькими огнями от светилен. Освящал патриарх Кирилл со всем собором греческого и нашего духовенства. Тем временем я отправился с Бергом в город, чтобы в подробности осмотреть храм Гроба Господня.