История МП: 1958.05.19. Беседа Карпова с патриархом о встрече Алексия с Хрущевым
1958.05.19. Запись беседы Карпова с патриархом о встрече Алексия с Хрущевым *
19 мая 1958 г.
Санаторий "Барвиха"
19 мая мною был принят в санатории патриарх Алексий по его просьбе, с которой он обращался несколько раз, и отложил свой визит в связи с тем, что ожидал приема к Н.С. Хрущеву. Патриарх приехал в санаторий в сопровождении Д.А. Остапова и доктора Успенского, которые при беседе не присутствовали.
1. Патриарх сказал, что главной целью его было желание навестить меня и осведомиться о состоянии здоровья. Затем он сказал, что ему очень хотелось, если это возможно и разрешат врачи, чтобы я 20 мая приехал, хотя бы на 15-30 минут, на прием, который делает Совет в честь иностранных делегаций.
Патриарх заявил: "Все спрашивают меня о вас, некоторые желали даже ехать к вам, как, например, Болгарский, Румынский и Антиохийский патриархи, но я им сказал, что к вам никого не допускают. Если бы вы приехали, — указал патриарх, — это имело бы большое значение".
Я патриарху сказал, что мало надеюсь на это, так как я ставил вопрос несколько раз и о том, чтобы быть вместе с вами у Н.С. Хрущева, и о том, чтобы быть на банкете, который дает Совет, но мне не разрешают даже ставить вопрос об отпуске. Однако я сказал патриарху, что завтра я этот вопрос снова проверю и вам позвоню.
2. Патриарх меня информировал о своей беседе с Н.С. Хрущевым, но очень и очень кратко, заявив: "Вероятно, вы уже знаете, вас известил, наверно, Васильев". Патриарх сказал, что он поставил перед Н.С. Хрущевым следующие вопросы:
а) о просьбе Христофора выдать единовременное пособие в сумме 40 тыс. долларов, но с тем, чтобы 4 года после этого не выдавать тех сумм, которые предусмотрены ежегодно (20 тыс. долларов).
Я сказал патриарху, что, по моему мнению, Христофор, возможно, здесь и хитрит, ставя вопрос о получении сейчас крупной суммы с тем, чтобы не платить четыре года; ведь надо иметь в виду его возраст и состояние здоровья.
Патриарх сказал: "Да, это верно, кроме того, у него до сих пор неудовлетворительные отношения с Синодом". "Христофор меня даже просил, — говорит Алексий, — несколько человек рукоположить в епископы, но я оказал, что без мнения Синода Александрийской церкви я этого сделать не могу";
б) о просьбе Болгарского патриарха выделить примерно 300 тыс. левов, из них 100 тыс. на восстановление русского храма в Софии.
Патриарх сказал, что митрополит Николай попросил увеличить суммы валюты на поездки за границу.
Я заметил патриарху, что это совершенно зря, я не знаю, чем руководствовался митрополит Николай, ставя вопрос об этом. Я буду просить Совет переговорить с митрополитом по этому вопросу.
Патриарх сказал, что ему Никита Сергеевич, якобы, ответил: "Пришлите Вашу заявку-письмо, и мы постараемся в ближайшее время рассмотреть";
в) в отношении Афона и Кипра.
Н.С. Хрущев сказал, что он поручит рассмотреть эти вопросы Громыко. "А нас, — сказал Алексий, — Никита Сергеевич просил подсказать, что может церковь сделать по “кипрскому вопросу”".
г) затем патриарх мне сказал, что он поднял перед Н.С. Хрущевым вопрос в отношении коммюнике, и так как греки его не подпишут, а, возможно, не подпишут и сербы, где есть заявление о ядерном оружии, и что не стоит вносить раздор, он считает лучшим подписать маленький документ, составленный патриархом, а не Советом.
Я сказал патриарху, что не читал ни того, ни другого документа, но знаю, что и большой документ сделан не Советом, а патриархией, а Совет только делал свои рекомендации.
Патриарх сказал: "Да, но Никита Сергеевич сказал, что документ, который мы подписали, т.е. маленькое коммюнике — это очень хороший документ". "И он, действительно, — сказал патриарх, — хороший документ";
и) об открытии церквей.
Н.С. Хрущев просил нас написать ему письмо по этому вопросу и сказал, что он нам поможет.
Я спросил патриарха, чем вы руководствовались, ставя об этом вопрос, что вы имели в виду, какие конкретно города или местности? Патриарх сказал, что он конкретно ничего не имел в виду, и в письме вряд ли я буду конкретно писать, ведь у нас куча заявлений, мы их пересылаем вам в Совет, а вы посылаете их на места, т.е. тем, на кого жалуются заявители.
Я, смеясь, сказал патриарху, что выходит так же, как вы поступаете с заявлениями, которые вы получаете на своих архиереев. Вы их, ведь, посылаете своим архиереям для проверки жалоб на них.
Патриарх сказал: "Я руководствовался, главным образом, следующим: я поставлен в совершенно неудобное положение. По природе своей я врать не умею, да и вряд ли кто-либо из вас хочет этого. Но я не могу верующему народу, обращающемуся ко мне, моим архиереям и тем более иностранцам, как это было, например, когда меня спросили совсем недавно приехавшие евангелисты из Западной Германии: "Открывают ли у вас церкви?", сказать, что открывают, так как я буду врать, а сказать — не открывают, нам отказывают, не удовлетворяют [соответствующие просьбы] — я тоже не могу. Я ставил вопрос об этом потому, что я знал, что Совет сам находится в этом отношении в затруднении".
Я сказал патриарху: "Хорошо, раз вас Никита Сергеевич просил написать об этом, вы пришлите это письмо в Совет: желательно, чтобы вы указали, о каких конкретно [населенных] пунктах идет речь".
"Конечно, — сказал патриарх, — письма все, которые просил Никита Сергеевич, мы пришлем в Совет, но адресуем на имя тов. Хрущева, как он просил. Тем более, Никита Сергеевич сказал, что все вопросы он рассмотрит в правительстве в самое ближайшее время. Конкретно мне трудно указать, митрополит Николай, правда, называет Коломну, Ногинск, но я затрудняюсь сказать".
Я тут заметил патриарху, что в отношении Коломны, по-моему, митрополит Николай тоже зря ставит вопрос.
е) затем патриарх сказал, что он поднял вопрос на приеме о пропаганде.
Я спросил, о какой пропаганде идет речь? Патриарх сказал, что он имел в виду выпады на радио, в газетах против церкви и духовенства, что вообще за последнее время есть и администрирование, и оскорбления. Я спросил патриарха: "Что Вы имеете в виду под последним временем?" Патриарх сказал, что речь идет о случаях оскорбления и администрирования в этом году, например, были выпады перед Пасхой, и что Никита Сергеевич обещал все исправить и сказал, якобы: "Мы этого не должны допускать". Патриарх сказал, что он обратился [к Н.С. Хрущеву] с просьбой подтвердить постановление от 10 ноября 1954 г.;
ж) о нагрудных знаках.
Патриарх сказал, что Н.С. Хрущев разрешил их выдавать. Я сказал: патриарху, что, как мне известно, вы были поставлены П.Г. Чередняком в известность, что этот вопрос Совет поставил перед правительством и ожидает в самое ближайшее время его решения.
Патриарх сказал: "Да, об этом мне сказано, но вопрос затянулся, а гости уже будут разъезжаться. Кроме того, я увидел на приеме, что Никита Сергеевич об этом даже не в курсе дела, значит, ему не доложено". Я сказал, что это вполне возможно, и, вероятно, вопрос рассматривает один из его заместителей, Патриарх сказал: "Да? А я думал, что Совет имеет отношение только с главой правительства и все вопросы докладывает председателю Совета министров";
з) о типографии.
Никита Сергеевич сочувственно отнесся к этому вопросу и сказал, что вопрос рассмотрит правительство;
и) о лавре.
Патриарх сказал, что он имел в виду то, что решение правительство приняло давно, а практически оно не выполняется. Татарский корпус нам не передан, хотя прошло года два, деньги на строительство берут, дома не строят, или строятся, но очень тихо, а главное, я приезжаю в лавру, а там развешено белье и т.д.
Я сказал патриарху, что по этому вопросу Совет вам поможет. Я обещал позвонить в Совет и дать указание сделать напоминание Мособлисполкому.
"Вот все, — сказал патриарх, — о чем я говорил с Никитой Сергеевичем".
Я спросил патриарха, есть ли у него вопросы ко мне? "Нет, вопросов у меня никаких нет, — ответил патриарх. – На меня Павел Григорьевич Чередняк производит очень хорошее впечатление. Васильев, вероятно, у вас раньше не работал в Совете, я его никогда не видел, но он также, видно, очень образованный человек".
Я сказал патриарху: "Вероятно, вы забыли, так как с Васильевым вы встречались, он работает несколько лет, а когда я знакомил вас с Чередняком и Сивенковым, я поставил в известность, что Васильев — бывший заместитель Уткина, утвержден в должности члена Совета".
Патриарх сказал: "Да, вспоминаю".
"Еще раз повторяю, — сказал патриарх, — у меня никаких жалоб к Совету нет, но мы очень ждем вашего возвращения".
Я сказал патриарху, что я сам стремлюсь поскорее выйти на работу, но не думаю, чтобы мое отсутствие как-то отражалось на решении ваших вопросов.
Патриарх ответил; "Конечно, но молодые люди еще не имеют того опыта и, безусловно, не имеют еще того авторитета, на что обращают внимание наши архиереи и, главным образом, приезжие люди. Как мне один сказал: “А Совет уже стал не тот”. — Я ответил ему — сказал патриарх, — это неверно, так как ничего у нас не изменилось, а просто помощники Карпова ушли на пенсию".
Затем патриарх сделал следующие четыре высказывания:
а) якобы глава сербской делегации епископ Нишский Иоанн лично сказал патриарху: "Наш патриарх Викентий не приехал в Советский Союз не потому, что не хотел, а ему запретил выезжать Тито". "Лично Тито, — сказал Иоанн, — утверждал список выезжающих, вычеркнув Викентия".
б) что епископ Алма-Атинский Алексий скомпрометировал себя в Алма-Ате так же, как в свое время в Калинине. "Даже молодых девушек принимал у себя", — сказал патриарх.
Я сказал патриарху: "Видимо, к нему никогда не следует возвращаться, а сам, ведь, просил и каялся".
"Я имею в виду, — сказал патриарх, — туда переместить Иллариона, епископа Уфимского".
в) вновь патриарх обратился ко мне с настойчивой просьбой приехать завтра на банкет Совета. Я сказал, что проверю эту возможность, но мало вероятности. Разрешаю передать от меня всем привет.
г) патриарх сказал, что однажды ему митрополит Николай сказал в его кабинете: "Если меня еще раз так вызовут в Совет, как в последний раз вызвал Павел Григорьевич Чередняк, сказав: “Вы завтра в 9 часов утра приезжайте в Совет”, то я не приеду. Раньше так у нас не бывало".
Я сказал патриарху, что не думаю, чтобы так было, так как знаю, что Чередняк — очень вежливый и тактичный человек. Патриарх сказал: "Да, но вы имейте в виду, что у митрополита Николая больное сердце, и в среду он не работает".
Я ответил патриарху: "Я знаю, что у митрополита Николая больное сердце, но я знаю также, что он, кроме того, и честолюбив".
д) я обратил внимание патриарха на ошибку, допущенную за столом, когда Совет делал прием в честь евангелической делегации и когда архимандрит Леонид зачитал молитву.
Патриарх сказал: "А в чем тут ошибка, и почему это плохо?".
Я сказал: "Вы же знаете, что это бывает на ваших приемах, но не бывает на приемах у нас". Патриарх сказал: "Да, это верно, это мы просто забыли".
3. Я спросил патриарха, ставил ли патриарх Александр вопрос о Самахе, и просил его высказаться в пользу Самахи.
Патриарх сказал, что его уже предупредил Павел Григорьевич с просьбой поддержать Самаху в Москве. Что касается Александра, то он сказал патриарху Алексию, что он имеет в виду назначить Самаху членом Синода, сделать епископом с оставлением в Москве (значит, все в порядке. Карпов).
4. На мой вопрос, когда патриарх уезжает в Одессу, он мне ответил, что имел в виду выехать 23 мая с делегациями, которым заказано два спецсамолета, но теперь решил отложить до 2-3 июня, он хочет сам подготовить необходимые письма на имя Никиты Сергеевича и отслужить 1 июня праздник Троицы.
"Я очень сожалею, — сказал патриарх, — что не остаюсь до 7 июня и не могу лично вас поздравить с 60-летием, и потому прошу разрешить мне еще раз вас навестить перед самым моим отъездом".
Я ответил ему, что свое 60-летие никак не отмечаю, продолжаю находиться на санаторном лечении, прошу [этому событию] не придавать никакого значения и, как и раньше, не оказывать никаких знаков внимания, кроме обмена телеграммами или письмом. Я просил патриарха как можно скорее выехать в Одессу, поскольку это было рекомендовано врачами, и серьезно полечиться; что при случае мы всегда можем к вам приехать. Что касается свидания вашего со мной до отъезда, то, я думаю, вряд ли стоит себя беспокоить, так как в ваши годы это нелегко делать.
Патриарх сказал, что все равно до отъезда он обязательно меня навестит с тем, чтобы проститься. Кроме того, он сказал: "Я чувствую приближение смерти, я и Никите Сергеевичу сказал, что иду, кажется, на Запад".
"Как это можно чувствовать, — спросил я, — и почему у вас такие настроения?"
"В наши годы это можно чувствовать, ответил он, — и стал я особенно это чувствовать после смерти своей сестры".
Затем патриарх обратился ко мне с просьбой оказать содействие в скорейшем подыскании массажиста, так как кремлевская поликлиника их не имеет, а женщин приглашать неудобно.
Я ему ответил, что Павел Григорьевич Чередняк по моему указанию позвонит в Министерство здравоохранения СССР. (Обращался ли к вам патриарх, когда вы были на приеме у него? Узнайте по телефону у патриарха, когда ему нужен массажист: до отъезда в Одессу или по возвращении. Если надо теперь, позвоните от моего имени Ковригиной, и я уверен, что она сделает).
Карпов
ГА РФ. Ф. Р. 6991. Оп. 2. Д. 227. Л. 28-33. Подлинник.
Опубликовано: Одинцов М.И. Письма и диалоги времён "хрущевской оттепели" (Десять лет из жизни патриарха Алексия. 1955-1964 гг.) // Отечественные архивы. 1994. № 5. С. 39-44.
* Встреча патриарха Алексия с Н.С. Хрущёвым состоялась 17 мая 1958 г.
Метки: московская патриархия, документы