Чему не стоит учиться у восточных православных церквей

"Crisis Magazine", США

В апостольском обращении папы Франциска Evangelii Gaudium многих в католическом мире и за его пределами удивили высказывания великого понтифика по экономическим вопросам. Намного меньше внимания публика уделила другим темам, затронутым в документе - от так называемой новой евангелизации до вопросов церковного управления. Между тем, обсуждая управление церковью, папа заявил, в соответствии с курсом Второго ватиканского собора, что местные епископские конференции «подобно древним патриархиям…» могут серьезно способствовать «воплощению в жизнь духа коллегиальности». При этом он пожаловался, что этой цели не получилось окончательно достигнуть, так как «до сих пор в достаточной мере не определен правовой статус епископских конференций, у них нет четких полномочий и вероучительного авторитета». Далее Франциск положительно отозвался о диалоге католичества с восточным православием, который, по его мнению, дает католикам «возможность лучше понять смысл епископской коллегиальности и ознакомиться с опытом синодальности». Однако последующие события превратили эту фразу в непреднамеренную издевку. 

Спустя всего месяц после выхода Evangelii Gaudium Московская патриархия Русской православной церкви и вселенский патриарх Константинополя устроили громкий и неприглядный спор о значении примата в православной церкви. Хотя о причинах конфликта существуют разные мнения, по-видимому, одним из главных поводов стал призыв вселенского патриарха к православным иерархам собраться для обсуждения повестки «святого и великого собора», который, как рассчитывает константинопольская патриархия, должен пройти в 2016 году. Не секрет, что МП и КП борются за практическое преобладание в православной церкви с тех самых пор, как в России пал коммунизм и МП восстановила свои позиции. Хотя КП традиционно пользуется уважением в православном мире благодаря своей исторической связи с ключевым для восточного христианства городом, на деле наследник вселенского престола Варфоломей I напрямую управляет лишь небольшой паствой, живущей в турецком Стамбуле почти в гетто. 

Между тем московский патриарх Кирилл I тесно общается с президентом России Владимиром Путиным, а его церковь продолжает возвращать россиян к христианству, а также приобретать политическое - и довольно неоднозначное - влияние в российском обществе. Будучи самой крупной в мире православной структурой, обладающей приходами по всему миру, МП в глазах многих кажется естественным лидером мирового православия, несмотря на то, что, с канонической точки зрения, ее власть и авторитет ограничены. На уровне православного мира в целом принцип коллегиальности, судя по всему, отступает перед конкретными цифрами и связанными с ними прагматическими соображениями. На этом фоне проведение «святого и великого собора» в 2016 году - или когда бы то ни было в ближайшем будущем - выглядит маловероятным.

На самом Западе конфликты между американскими православными юрисдикциями дают католикам повод еще раз подумать о том, так ли уж хороши синодальность и коллегиальность. Предполагалось, что созданная в 2009 году Постоянная конференция канонических православных епископов Америки заложит основы для формирования единой Американской православной церкви, которая будет действовать под эгидой КП и не будет разделена по национальному признаку. Однако эта затея быстро потерпела фиаско. 15 января 2014 года секретарь синода Русской православной церкви заграницей, связанной с МП, направил Постоянной конференции письмо, в котором РПЦЗ отказывалась от участия в попытках создать единую американскую церковь и заявляла о своем каноническом праве окормлять «русскую диаспору» без внешнего вмешательства. Спустя еще неделю епископы Антиохийской православной архиепископии Северной Америки - второй по величине православной юрисдикции на континенте после греческой церкви - полностью вышли из конференции, сославшись на спор с греческим патриархом Иерусалима о юрисдикции над Катаром.

Некоторым все это может показаться лишь аберрациями в рамках в целом здорового процесса церковного управления, однако это не так. С тех самых пор, как в 1453 году пал Константинополь, для истории православия были характерны постоянные междоусобицы и межфракционная борьба. Недоброжелатель даже назвал бы их определяющим фактором. Практическая значимость тех немногих поместных церквей, которые не попали под власть мусульман, возрастала, а древние патриархаты постепенно отступали в тень. В 20 веке множество православных церквей пребывали вне евхаристического общения друг с другом – иногда из-за споров о юрисдикции и вероучении, иногда просто из шовинизма. В последнее время ситуация улучшилась, но неясно, надолго ли. Помимо вышеупомянутого спора из-за Катара, напряженность сейчас нарастает в Эстонии, в Македонии и на Украине (за контроль над последней борются целых три церкви). Конфликт между МП и КП также заставляет задуматься, как долго они будут оставаться в общении друг с другом. 

Все это, разумеется, не должно дать католикам повод превозноситься над православными, однако Римской церкви и поместным католическим церквям стоило бы задуматься над тем, что же на практике означают коллегиальность и синодальность для второго по величине в мире христианского вероисповедания. Хотя, бесспорно, в бедах православия отчасти виноваты и внешние факторы - такие, как мусульманские завоевания или притеснения при коммунистических режимах, - трудно спорить с тем, что конфедеративная модель управления аморфна, ненадежна и поощряет эгоизм и что она мешает православным церквям совместно противостоять волне секуляризма и решать вопросы веры и морали. 

Возьмем, например, вопрос о контрацепции. Можно без преувеличения сказать, что православный верующий в Америке может пойти к трем разным священникам в одном городе и получить три разных ответа - скажем, абсолютный запрет, запрет только абортивных средств и полное разрешение. Кто прав? Кто неправ? Даже если правящий епископ конкретного священника решительно выскажется по этому вопросу (что бывает редко), всегда найдется другой иерарх из другой юрисдикции, который придерживается другого мнения. Этим проблема не ограничивается. Отец Джон Уайтфорд (John Whiteford), видный деятель РПЦЗ, недавно назвал одну из возможных причин, по которым его церковь решила дистанцироваться от Постоянной конференции. Она заключается в том, что в других североамериканских православных юрисдикциях есть «воцерковленные миряне и даже клирики, в открытую выступающие за гей-браки и утверждающие, что моногамные гомосексуальные отношения не греховны». Но есть ли в православии авторитет, который может помешать им так считать?

Разумеется, в католической церкви тоже есть свои проблемы - и вероучительные, и управленческие. Хотя решающие слова пока не прозвучали, сейчас существует опасность раскола, так как германские епископы хотят допускать к причастию католиков, разведшихся и женившихся снова, не аннулировав первый брак. Руководствуйся мы той же моделью, что и православные, у епископской конференции Германии был бы - говоря словами папы Франциска - «подлинный вероучительный авторитет» и что бы тогда могло удержать ее от этого ошибочного шага? В рамках нашей модели Риму рано или поздно придется высказаться, причем резко. Надеюсь, что это произойдет как можно раньше. Но что было бы, если бы константинопольский патриарх совершил немыслимое и благословил однополые браки? МП и другие поместные церкви осудили бы его, сославшись на какие-нибудь старые пыльные каноны, может быть пригрозили бы отлучением, но в целом в православии все шло бы как и раньше.

Наши отделившиеся восточные братья (в том числе те из них, кто живет сейчас на Западе) могут многому научить католичество, особенно римское. Стройность, красота и благоговейность православной литургии заставляют нас краснеть от стыда за пошлость и бессмысленное кривляние, проникшие в римско-католический чин богослужения после Второго ватиканского собора. Православное богословие, сколько бы его ни обвиняли в «антизападных тенденциях» и «непроходимом мистицизме», основано на великих традициях восточных Отцов церкви, входящих в интеллектуальное наследие христианства в целом. Бесспорно, оно тоже служит путем к истине. В отношении опыта православной церкви в области коллегиальности и синодальности папа Франциск также в некотором смысле прав – нам необходимо обратить на него внимание, однако он должен стать для нас предостережением, а не примером для подражания.