Игумения Александра: Монашеский аскетизм в первые века христианства
Доклад на конференции "Пути РПЦЗ в современном мире", Одесса, 2016 год.
Что такое аскетизм? Это слово происходит от греческого слова "упражняться", то есть православный христианин должен трудиться над своей душой постоянно. "Христианский аскетизм или подвижничество есть ревность и сила пребывать в деятельном, путем подвигов (постничества, девства, отшельничества) общении с Богом, по вере в Господа нашего Иисуса Христа, при помощи благодати Божией, для обретения истинно христианской настроенности как залога к пребыванию в Царствии Небесном. Христианство с истоков своего исторического бытия, в учении Господа и Его апостолов сразу же и недвусмысленно провозгласило себя религией аскетической. Иисус Христос говорит Своим ученикам: «...если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф 16. 24-25); «Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» (Ин 12. 25); «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (Ин 15. 18-19)."[2]
Желающие проводить равноангельное житие давали обеты послушания, целомудрия и нестяжания. Инок полностью оставлял мир, личную собственность, родственников. Древние монастыри не принимали имущества и земельных наделов. Все свои старания монах должен был сосредоточить исключительно на спасении своей души.
Как мы упоминали выше, основателем общежительного монашества в Египте является преподобный Пахомий Великий. В частности, для своей сестры Марии он основал первый женский монастырь. Заслуга преподобного Пахомия состоит в том, что этот великий подвижник оставил нам первые правила монашеского общежития.
У большинства тех великих подвижников древности, о которых мы пишем, были близкие родственницы (сестры, племянницы), которые их духовно поддерживали. Никто из этих женщин не мог останавливаться в мужских монастырях. Аналогичное правило было и для женских обителей. В редких случаях, по благословению, разрешалась переписка какой-то сестры с духовным лицом. С мирскими людьми общения не было. Так, из жития преподобномученицы Февронии мы знаем, что свои поучения мирским женщинам она говорила только через ширму, никогда не сообщаясь с ними и не видя их нарядов.
Если говорить о женских монастырях, то в древности и в последующие века женских монастырей было гораздо меньше, чем мужских, в соотношении, примерно, 1/10; причем, насельниц было не так много. Связано это было с тем, что, как правило, девушек старались выдать замуж. Играло роль то, что из-за слаборазвитой медицины при деторождении умирала 1/5 часть женщин. На строительстве женских монастырей работали монахи и трудники. Отстроив обитель, они больше уже не переступали ее порога, не вмешивались в монастырские дела. Службы в древних женских монастырях совершались нечасто из-за того, что священники - иереи не жили в монастыре, а должны были приходить из близ лежащего селения. Мужские монастыри оказывали покровительство женским: посылали служить священство, отправляли продукты. Уставы мужских и женских обителей по сути не отличались: обеты давались одни и те же. Но учитывая женскую природу, в женских обителях устав был несколько мягче.
Чтобы уберечь монахов от мирских соблазнов, монастыри ограждались высокими стенами. Только в случае необходимости, по благословению, монах мог выйти из монастыря, например, для продажи своего рукоделия. Из жития безмездного врача Агапита Печерского (+1095 г.) мы знаем, что он никогда не выходил из монастыря. Когда в Чернигове князь Владимир Мономах был при смерти, через посланных он просил тогдашнего игумена Иоанна послать к нему в Чернигов блаженного Агапита. Но подвижник на просьбу игумена со смирением ответил: "Если я пойду для этого дела к князю, то и ко всем должен идти. Прошу тебя, отче, не побуждай меня выходить за монастырския ворота ради славы человеческой, избегать которой обещался я пред Богом до последнего издыхания." Из древних патериков мы знаем, что многие беды и страшные падения случались с монахами по выходе из монастыря. Как говорил преподобный Антоний Великий: "Рыбы, будучи вынуты из воды, умирают, то же случается и с монахом, если он пребывает вне келии продолжительное время".[4]
Во время иконоборческой ереси на Востоке пострадало много монастырей. Большое количество монахов стало мучениками, многие обители были разорены.
Иконоборчество мало коснулось Запада, поэтому в то время монашество набирало силу в Британии, Ирландии, Галлии. В Ирландии святой Патрикий не только крестил язычников, но, восприняв монашеские традиции от преподобного Иоанна Кассиана, основывал монастыри и лавры по примеру восточных пустынножителей. Так, в Ирландии известна своим подвижничеством местность Линденсфарн, а также Скелиг, находящаяся на скалах в Атлантическом океане. Там, в недоступных местах, на камнях существовали оазисы монастырской жизни. Основатели этих монастырей сохраняли дух древнего восточного монашества до ІХ века. Затем многие западные монастыри подверглись нашествию варягов, которые опустошали обители. Оставшиеся в живых возвратились в обжитые монастыри, но дух древнего подвижничества был утерян. Это было связано еще с тем, что, как мы знаем, в дальнейшем западное христианство стало увлекаться чуждыми тенденциями, в частности, папской ересью, что привело к расколу Востока и Запада.
Восприняв и развивая воззрения блаженного Августина, западная церковь считала себя носительницей справедливости и добра, «царством Божиим» на земле, и высшую свою цель видела не в отречении от мира, а в его спасении. Западное монашество почти совершенно утратило пассивный, созерцательный характер, стало деятельным, исполняя практические задачи.[6]
Здесь мне хочется привести слова новомученика протоиерея Ионна Восторгова, сказанные в 1909 году:
"Если возьмете историю нашего православно-русского народа, вы с изумлением увидите, что сотни монастырей возникали в древние времена на Крайнем Севере, в полном безлюдьи, среди диких инородцев, что дикие и суровые края - Архангельский, Олонецкий, Вологодский, Вятский, страны - Московская, Ярославская, Пошенхонская сияли монастырями, как звездами, что монахи и подвижники исходили своими стопами леса и дебри этого в то время пустынного Севера и всюду оставили скиты, монастыри, святыни и свои мощи, что Русская страна воистину освящена стопами святых и убелена костями преподобных.
Монашество наложило печать святости на русскую народную душу и сделало ее сродною подвигу, доступною к святым запросам и влечениям к Богу и небу. Монашество наложило печать порядка, мира, чистоты и на русскую семью, сделав ее "домашнею церковью" в нашем народе, и на весь уклад жизни русского села и русской деревни, дало русской жизни как бы порядки и настроения обители: повиновение старшим, безгневие, терпение своей доли, упование на милость и волю Божию, равнодушие к земным и материальным благам и удобствам."[8]
Преподобный Паисий Величковский (1722-1754) жил в послепетровское время духовного оскудения монашеской жизни. Получив постриг в одном из монастырей Малороссии на Полтавщине, он в поисках высокоподвижнического духа, обошел многие обители; жил в молдавских скитах, в конце концов, пришел на Афон, который в то время был под властью турок. Преподобному Паисию пришлось много лет странствовать по разным обителям в поисках духовного наставника. В результате он сам сделался таковым для славяно-молдавской братии на Афоне. Из-за притеснения турецких властей преподобный Паисий вернулся в Молдавию. Около него собрались братья, с которыми он непрестанно делился своим духовным опытом, ввел практику умного делания. Эту практику он освоил еще на Афоне. Материалом для поучительных занятий с братией преподобному Паисию служили богодухновенныя писания святых отцов Восточной Церкви. Кроме того старец исправлял старые славянские переводы святоотеческих писаний и делал новые. Наиболее известным переводческим трудом преподобного Паисия является "Добротолюбие". Последние 15 лет своей жизни старец Паисий провел в Нямецком монастыре, собравшем 700 монахов.[10]
О монашестве в Румынии известно с Х века. Об этом свидетельствуют построенные в то время храмы на скалах в Добрудже. Основоположником румынского монашества считается афонский монах греко-сербского происхождения святой Никодим Тисманский(+1406 г.), бывший игуменом на святой горе Афон и основавший в Румынии монастыри Водица и Тисмана.[12]
Состояние, в котором находится монашество сегодня, - это тема отдельного разговора. Монашеские обеты для современных иноков остаются те же самые. Но их исполнение, условия, в которых находятся монашествующие, в значительной степени отличаются от древних.
Известны слова преподобного и богоносного старца Серафима Саровского о современном духовном оскудении. "Почему мы, батюшка, не имеем такой строгой жизни, какую вели древние подвижники благочестия?" "Потому, - отвечал старец, - что не имеем к тому решимости. Если бы решимость имели, то и жили бы так, как отцы, древле просиявшие подвигами и благочестием: потому что благодать и помощь Божия к верным и всем сердцем ищущих Господа ныне та же и во веки." (Евр. 13,8).[14]
Игумения Александра
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи