Тернистый путь к царской голгофе
К 95-летию зверского убийства Царской Семьи
Вершина этой искупительной горы кульминировала в страшную, жуткую ночь 4/17 июля 1918 года, ровно 95 лет назад, но восхождение на эту Голгофу началось значительно раньше. Хорошо известен однажды заданный Государем вопрос своему верному и мудрейшему премьер-министру Петру Аркадьевичу Столыпину – а Вы знаете, в какой день я родился? Мне не везёт, мне ничего не удаётся из того, что предпринимаю, – крайне пессимистично сетовал Государь, подчёркивая что родился в день памяти святого Иова Многострадального.
Конечно мы все знаем, что такой пессимизм был неуместен и никак не соответствовал действительности. Большевицкие лживые басни об отсталости России в эпоху последнего царствования ни одного разумного человека сегодня не могут убедить или просто поколебать. При Государе Николае II всестороннее развитие России шло усиленными темпами. Не будем говорить об уровне культурной жизни, и не будем тут повторять все те секторы в экономике и промышленности, в которых дореволюционная Россия стояла на первом ряду в мiре, не говоря о сельскохозяйственной области, где по сбору урожая главных злаков Россия была на треть выше вместе взятых Канады, Соединённых Штатов и Аргентины! Не зря Романовская Россия носила завидное прозвище житницы Европы. Только подумать! Во что после падения "проклятого, отсталого царизма" превратилась при "милых большевиках" несчастная Россия со своими "передовыми" колхозами, да совхозами – в голодающую побирушку!
Итак, Государь хотел подчеркнуть П.А. Столыпину, что родился он не столько 6 мая, как тот Ему ответил, но в день памяти святого Иова Многострадального и в этом Он видел не случайность, а Провидение Божие, некий знак свыше, определяющий всю Его судьбу… «Поверьте мне, Пётр Аркадьевич, у меня более, чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность: я обречён на страшные испытания, но я не получу своей награды здесь, на земле». Тогдашний посол Франции Морис Палеолог отметил по этому поводу в своём дневнике три черты характера Русского Царя: пессимизм, чувство, что преследует Его злой рок и наконец – полная покорность воле Божией. Очень верные замечания, и не только верные, а глубоко назидательные.
О пессимизме, несмотря на необоснованность этого чувства, мы выше сказали несколько слов. Но что для нас особо важно и безмерно ценно, это Его действительная покорность воле Божией. В этом лишний раз видим и проверяем насколько наш чудный Царь-Государь был и остаётся чужаком – в положительном и лучшем смысле этого слова – в среде бывших и тем более современных глав государств. Сегодня всякая мелкотня, добравшаяся до высшей власти благодаря, как правило, лживым обещаниям – такова суть хвалимой демократии – несмотря на своё ничтожество и на ничтожные успехи своей политики изображает из себя вершителя судеб мiра. Не таков был наш Царь-Мученик. Россия шла семимильными шагами, но Царь не хвастался своими успехами, наоборот, о себе говорил : «Мне не везёт… Мне не удаётся ничего из того, что я предпринимаю».
«Я обречён на страшные испытания»... Не прозорливые ли это слова, сказанные в 1909 г., когда революционное брожение 1905 года и несчастный исход Русско-Японской войны были позади и утихли, когда всё могло ещё казаться благополучным и прочным. Трудно выносимые духовные и душевные испытания появятся через восемь лет. И прав был Он, когда говорил, что не получит своей награды здесь, на земле. Вспомним, как в роковые дни был Он брошен всеми, и политиканами, и обществом, и генералитетом и даже большей частью Семьи. Не только прав был Он, но и дважды прозорлив, так как награду Свою Он получил, но именно получил не на земле, а на небесех, приняв мученический венец. И если сегодня Царь Николай II ещё остаётся для некоторых непонятым или неприемлемым, народные массы, почитающие Его святые иконы, наоборот, ублажают Его память…
Многие до сих пор не в состоянии понять невыносимые муки, переживаемые Царём, когда пришлось Ему согласиться на отречение. Душевные муки бывают не менее болезненными, чем физические. Муки совсем не оттого, что отныне не будет всевластным, что придётся жить в менее роскошных условиях, или понесёт материальный ущерб. Так могут думать и думают люди совсем другого, противоположного пошиба, характера и воспитания. На самом деле, как ни странно это многим покажется, но весь этот "околопрестольный" блеск был Ему в тяжесть, был Его Крестом, который Он покорно нёс, исполняя волю Божию. Всё Его житие показывает, что испытывал Он больше радости и утешения в общении с простым народом, с мужиками, нежели с бездушными сановниками.
Общество, в котором Ему особенно легко и всегда приятно было находиться это среди военных, и не только генералов, но и простых офицеров и солдат. Быть простым полковником Николаем Романовым было бы вполне достаточно для Его личного счастья.
Но на Него было возложено огромное послушание: быть Помазанником Божиим в эпоху, когда особенно в высшем обществе люди отворачивались от Бога и не жили согласно принципам Святой Руси. Но не таков был наш Царь: всё Его царское служение проходило через призму покорности воле Божией, в глубоком, физическом сознании, что несёт перед Богом, и только перед Ним, ответственность за вверенный народ и за Россию. Многие не понимают – почему не согласился Он на многократно повторяемое требование Государственной Думы назначить ответственное министерство? Таким образом, говорят, спас бы, мол, Он трон... Какое непонимание сущности Самодержавия и Богопомазанности! Какое полное непонимание психологии Государя: как мог Он добровольно, ради сохранения за Собой внешней видимости власти, сложить с Себя священные обязанности и нарушить данные Богу обеты в день Венчания на Царство?! Священный долг Царя – выполнять волю Божию, а никак не так называемую "волю народа", тем более, когда знаешь какие силы стоят за этим народом, и чью волю они выполняют. Русский Царь не может быть опереточным царьком. Конституционная Монархия никак не может быть Богоугодной Монархией. Разве Царь, тот кому дают на подпись чужие решения и постановления, могущие явно идти против воли Божией?
А тем не менее, Государь подписал Акт отречения. Сегодня каждый интересующийся этим вопросом может со всеми подробностями узнать, как протекли роковые дни 1-го и 2-го марта 1917 г. После долгого внутреннего сопротивления и только когда убедился о невозможности для Себя продолжать по совести Царское служение, не желая быть причиной пролития русской крови, когда убедился, как записал в этот самый день в Дневнике, что «кругом измена, трусость и обман», всю ночь помолившись Богу – Царь Николай II решился сложить с Себя Царский венец и вериги Самодержавия. Вокруг Императора сплотились пошлые предатели, убедившие Его, что Он является помехой для блага русского народа, помехой для победного завершения войны. Благо народа, благо России, необходимость довести до полной победы войну с неприятелем – вот те чувства, которыми пронизан Манифест об отречении: «Судьба России, честь геройской нашей Армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. /.../ В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственною Думою признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть». Сколько Царского величия в таком самоотверженном поступке! Перед лицом измены Государь пожертвовал Собою. Увы, жертва оказалась тщетной… В телеграмме председателю Думы, государственным способностям которого Он мало верил, имеются такие, ставшие знаменитыми слова: «Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и для спасения Родной Матушки России». Этим подтверждал Он, сказанное много лет до этого в разговоре с П.А. Столыпиным: «Быть может, для спасения России нужна искупительная жертва. Я буду этой жертвой. Да будет воля Божия»...
Сознательное, глубоко христианское решение привело Царя в состояние, испытываемое после глубокой исповеди при разрешительной молитве. Словно камень свалился с Его души. Многие поражались, как без ропота, без жалоб, почти с лёгкостью Государь пережил это поистине страшное событие. Несмотря на домашний арест, на ограничение свободы, зажил Он простым гражданином, часами пилил дрова, лопатой расчищал снежные сугробы. Здоровая, физическая жизнь среди горячо любимой Семьи приносила Ему полное удовлетворение. Ни минуты не вспоминал с сожалением былой блеск Царской жизни. Переживал только за Россию, за Армию, читая не отрадные новости в газетах. Верный наставник Цесаревича Алексея, Пьер Жильяр, разделивший судьбу Царской Семьи в Тобольске, вспоминал дни большевицкого переворота: «Тогда я впервые услышал, что Царь сожалеет о Своём отречении. Ему было больно видеть сейчас, что Его отречение было напрасным, и что Своим уходом в интересах родины Он в действительности оказал ей медвежьу услугу. Эта мысль всё чаще посещала Его».
Жизнь Царских узников круто изменилась по прибытии в Екатеринбург, в Ипатьевский дом. Притеснения, издевательства, грубость и вульгарность охраны, состоящей из чекистов низкопробного качества превратили Их жизнь в земной ад. Один из организаторов зверского убийства, еврей Голощекин, говорил: «У нас своя республика. Мы Москве не подчиняемся», что напоминает другую крылатую большевицкую фразу об особом режиме на Соловках: «Здесь не советская власть. Здесь соловецкая власть», что о многом говорило...
Мрачные предчувствия Государя, связанные с Его днём рождения нашли тут свой полный смысл и воплощение. В страшную ночь, когда завершалось восхождение на Голгофу, когда все святые Царственные-Мученики и верные слуги очутились лицом к лицу с вооружённой наганами бандой кровожадных чекистов, Царские уста с ужасающим недоумением изрекли: «ЗА ЧТО?» и навеки замолкли.
Вопрос, по сей день, остаётся без ответа. Но злодеяние не осталось без последствий для России.
Протодиакон Герман Иванов-Тринадцатый