Митрополит Антоний (Храповицкий). Речь, сказанная на молебствии Безплотным силам (1891г.)
На многие размышления наводит нас, братие, нынешнее совпадение открытия нашего богословского журнала с праздником в честь св. Ангелов.
Всевышний Творец, по единому побуждению безкорыстной любви воззвавший к бытию сонмы миров и безчисленное множество разнороднейших тварей, — эту же любовь и взаимопомощь поставил основным законом их жизни. Впрочем, существенное различие наблюдается между двумя частями твари: той которая одарена нравственным сознанием, и той, которая его лишена.
В жизни последней мы видим, что слабейшая и низшая по развитию порода идет на служение высшей: наоборот, в жизни существ сознательных высшие и разумнейшие духи служат низшим и менее разумным, так что страшные Херувимы и Серафимы и прочие Силы Безплотные, предстоящие лицу Создателя, не только не гнушаются именоваться служебными духами (Евр 1.14), но с большим усердием заботятся о духовном руководстве низших их тварей — людей, ради чего они низвергаются в глубочайшую бездну падения, так как сказано, что небожители радуются более об одном грешнике кающемся нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лук 15.7,10). Поистине, как поразительна эта мысль! Хотя небесные духи настолько превосходят лучшего из людей, который даже умом своим не может представить, чем различаются их боголюбезные чины, чем Херувимы разнятся от Серафимов и в чем преимущество Серафимов перед Началами: тем не менее, даже слабые младенцы человеческого рода не лишены их предусмотрительных забот: блюдите, говорит Господь: не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф 18.10).
Падший род человеческий забыл этот закон служения высших низшим и уподобил свою жизнь жизни животных, борющихся за свое существование, но смотрите, для восстановления правильного понятия о жизни уже не Ангел и не Архангел, но сам Господь воплощается в бренную плоть и вот Он, Владыка вселенной, в рабском виде стоит среди Своих учеников перед сосудом, в котором умывает их ноги и восстановляет истинное понятие о законах общежития: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются, а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий. Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий. (Лк 22.25-27).
Соделавшиеся причастниками Божеского естества (2Пет 1.4), сыны Новозаветной Церкви твердо шли по начертанному пути и восстановили на земле закон жизни ангельской; приближенные ко Христу Апостолы, восхищавшиеся до третьего неба и слышавшие там неизреченные глаголы (2Кор 12.4) считали себя рабами христиан (2Кор 4.5), их кормилицами (1Сол 2.7), их многоболезными матерями (Гал 4.19); будучи от всех свободны, они всем порабощались, дабы больше приобресть (1Кор 9.19), ибо для них не было большей радости, как слышать, что дети их ходят в истине (3Ин 4). Тому же ангельскому обычаю учили они верных, говоря: мы сильные должны сносить немощи безсильных и не себе угождать. Каждый из вас должен угождать ближнему во благо к назиданию. Ибо и Христос не Себе угождал (Рим 15.1-3).
Вот, братие, для нас наглядный пример того, как и мы должны подражать делу Ангелов в начатом нами благом деле. Мы не знаем в подробностях жизнь безплотных руководителей наших; но знаем, что сравнительно даже с жизнью древних христиан современный внешний быт церковный стал иным: явились новые формы общежития, отношения между людьми осложнились; но все-таки ничто не может освободить нас от обязанности посвящать себя и свои труды на служение меньшей братии, ибо хотя изменился внешний строй жизни, но пребывает та любовь, которая создала христианское общество и дух Апостолов, дух Ангелов по прежнему должен исполнять тех, кому Господь открыл разумение Своей воли, кого приблизил к Себе чрез познание законов бытия и Домостроительства. Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех (1Кор 12.4-6).
***
Впрочем, несмотря на большое различие между веком апостольским и нашим, тот и другой имеют нечто весьма родственное по отношению к задачам духовного просвещения. Именно, как у Апостолов Божиих была необходимость иметь дело с двумя главнейшими направлениями умственной жизни — эллинской и иудейской, и в свою очередь становиться то как подзаконными, то как беззаконными, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1Кор 9.21-22): так и современные деятели духовного просвещения должны примирять и приводить к истинно-христианским понятиям тоже два враждующих друг против друга и друг друга удаляющих от Христа, два направления умственной жизни образованного общества.
Кто же наши русские эллины и кто иудеи, и как должны вразумлять их представители церковного учения?
Наши эллины — это те безпокойные умы, которые или воспитались вне жизненного влияния Христовой веры и Церкви, или, не познав, не поняв той и другой, отчуждались от них по недоразумению. Говорим не о тех сознательных противниках и даже ненавистниках религии, которых, конечно, невозможно книгами и учеными рассуждениями обратить на путь истины, а, возможно, разве что, только делами любви и свидетельством живой веры произвести переворот в их воле. Но мы имеем в виду тех маловерных блудных сынов русской Церкви, которые просто по незнанию, по недомыслию относятся к ней с сомнением или боязнью, почитая ее, по ложным сведениям своих руководителей, вместилищем лишь сухого формализма, ненавистницей просвещения, утратившей священные заветы Евангелия о любви и правде. Разумеем те отрасли нашей светской печати, служащей выразительницей и учительницей таких современных эллинов, которые проповедуют высокие нравственные идеи, призывают людей к отвержению себялюбия и следованию по стезям закона евангельского, — которые действительно преисполнены желанием нравственного обновления, но, не зная или не понимая Церкви, не имеют для него ни достаточно сильного побуждения, ни достаточно твердой почвы для борьбы с грехом, что ими с горечью и признается. Не таковы прежние нецерковные проповедники любви и человечности, называющие себя либералами. Последние, обнаружив свое нравственное безсилие, очень мало о нем печалились и, хотя немногие лучшие из них сознавались что им "суждены лишь порывы благие, а свершить ничего не дано": но в большинстве совершенно спокойно относились к своей порочной и себялюбивой жизни, усыпляя совесть мыслью о своих внешних трудах, под которыми часто понимались одни либеральные фразы. Нет, нынешние последователи независимой нравственности, столь близкие к духу Церкви по характеру своих сердечных стремлений и столь далекие от нее по заблуждениям ума, — ищут напряженно и мучительно, ищут опоры для своей религиозной и нравственной жизни, поверяют источники Откровения и обещают быть самыми ревностными сынами Церкви, если им объяснят, каким образом все ее верования и установления, вся ее жизнь выводится из той основной заповеди, на которой закон и пророки висят (Мф 22.40). В таком разъяснении веры и жизни церковной и заключается первая задача распространителей церковного просвещения и богословской науки. Показывать не только истинность, но и святость Церкви и Православия, вот что должны мы делать по отношению к современным эллинам. Подобно великому Павлу, должны мы во всех отраслях православного богословия проповедать им того невидимого им Бога, которого не зная умом, они почитают сердцем (Деян 17.23) и показать, что кажущиеся новыми нравственные понятия давно, давно имеются в сознании Церкви. Творения святых Отцов, заботившихся всегда о подобном именно толковании истин веры, могут для нас послужить руководством для сближения с Церковью умов современных эллинов.
Но кто же наши иудеи? Это люди преданий, строгие поклонники внешнего церковного строя, по крайней мере, с тех его сторон, которые им нравятся, но самовольные толкователи духа Церкви, суживающие его только до учения о борьбе с личными грехами, с чувственными страстями. Они держатся тех религиозных воззрений, которые были господствующими в XI-м веке в Византии и конечно сочли бы новшеством и своевольными умствованиями те светлые представления о царстве Божием, которые проповедовали вселенские Учители IV-го и V-го века. Ограничивая все содержание Божественной веры церковными священнодействиями и выполнениями благочестивых упражнений в воздержании и уединении, — они отрицают значение Церкви для жизни общественной, нисколько не хотят присматриваться к нравственному настроению общества, сказывающемуся в мирской печати, и конечно с непримиримой ненавистью и презрением относятся к вышеописанному первому направлению мысли, как древние иудеи к эллинам. Эта-то их нетерпимость и самый склад их религиозных воззрений, холодных и внешних, служит главной причиной односторонних понятий о самой Церкви нашей у людей противо-церковного направления и поддерживает их упорное отступничество. Последние, в свою очередь, называют наших иудеев лицемерами, чуждыми христианских понятий себялюбцами, и уподобляют два различных отношения к христианству тем двум сынам одного хозяина, из которых один, соответствующий современным иудеям, обещав отцу исполнить его приказание и идти работать в его виноградник, не пошел, а другой, подобно будто бы современным русским эллинам, отказавшись слушаться, на деле исполнил волю отца. — Конечно, лицемеры всегда были и будут в каждом религиозном обществе, но все-таки эти обвинения неверны точно так же, как и то смешение современных маловерных искателей жизненного смысла христианства с прежними разрушителями нигилистами, на каковом смешении настаивают их противники. Нет, сколько глубокой веры в Господа, сколько благоговения пред величием Его дел, сколько подвигов и молитвы могут представить и эти ненавистники всякого общественного значения веры, имеющие нелицемерною ревность о ней, хотя, подобно древним иудеям, и не по совершенному разумению (Рим 10.2)! И когда дело пойдет о действительной помощи страдальцу, о имеющейся сейчас необходимости пожертвовать своим для доброго дела, то, как часто иудеи предваряют велеречивых эллинов, ясно свидетельствуя тем, что основанное на твердых убеждениях, хотя и холодное, повиновение долгу, все-таки прочнее, чем висящие на воздухе произвольных измышлений благороднейшие стремления сердца.
Но может ли мириться церковное просвещение с таким несовершенным со стороны русских иудеев пониманием веры? Может ли смотреть равнодушно на эту препону для обращения эллинов к Церкви? Не должно ли оно дать ревности первых побольше сердечного простора и света; объяснив им, что Господь милости хочет, а не жертвы (Мф 12.7), что лишенный любви, хотя и горы будет переставлять верою и отдаст тело свое на сожжение, — останется кимвалом бряцающим, будет как ничто (1Кор 13.1-3)? Им надо показать, что Церковь обнимает собою все стороны жизни человеческой, что только злоба и грех ею не вмещаются, и всякое дело, всякая мысль, согласная с совестью неизменно включается в жизнь Церкви, усовершенствуясь благодатью веры, что именно так учили Богоозаренные Отцы, которые древнее и церковнее их авторитетов, что вся наша жизнь должна быть продолжением тех богослужебных молитв, которые мы все так любим. Раскрывать все эти истины веры путем научно-теоретическим весьма трудно, несравненно труднее, чем благочестивым примером, но между тем, существенно необходимо, поскольку оба заблуждения происходят вследствие недостаточно глубокого понимания самого учения Христова и его истории. Поэтому, сколько надо нравственной чуткости, какое нежное внимание сердца, чтобы в дерзких и иногда грубо-неосмысленных, якобы критически-философских, заявлениях современных эллинов, и в неумолимом узком фанатизме иудеев, различить среди возбуждений запальчивости, голос совести ищущей света или ревнующей о славе Божией. Поистине с терпением Ангела-Хранителя должен современный учитель православного богословия отыскивать искры правды в современных умах и чрез эти искры проницать в умы светом спасительных заветов Церкви. Конечно св. Церковь, сама по себе не нуждается в благоволении к ней какого ни было направления современной мысли, — сама в себе имеет она вечную основу жизни и врата ада ее не одолеют (Мф 16.18): но ведь и св. Ангелы могли бы жить без нас, многогрешных, и однако сетуют и огорчаются, видя наше ожесточение. Не должны ли и мы, при виде погибающих в отчуждении или ожесточении почти целых поколений, при виде разбивающихся о скалы отчаяния волн самого чистого, но безсильного вне Церкви стремления к свету и добру — подобно Ангелам томиться и плакать и взывать с пророком: кто даст главе моей воду и глазам моим источник слез! я плакал бы день и ночь о пораженных дщери народа моего (Иер 9.1). Возвратись отступница, дочь Израилева, говорит Господь: Я не изолью на вас гнева моего; ибо Я милостив, говорит Господь: не вечно буду негодовать. Признай только вину свою, ибо ты отступила от Господа... Возвратитесь, дети отступники, говорит Господь: потому что Я сочетался с вами (Иер 3.12-14).
Услышим ли мы в ответ кающихся: вот мы идем к Тебе, ибо Ты Господь наш (Иер 3.22)!? Это зависит от того будет ли в нашем слове, в наших ученых изысканиях явление духа и силы (1Кор 2.4), будем ли мы преисполнены ангелоподобной любви и смиренного попечения об умственных болезнях общества, сумеем ли примирить односторонние увлечения мысли эллинов и иудеев и быть соработниками (1Кор 3.8) Того, Кто есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду (Еф 2.14).
"Союзом любви связуеми, владычествующему над всеми Христу себе возложше", будем очищать молитвой сердца наши для благовествования сего мира, силой истинно-богословских знаний покоряя Христу и Церкви отчуждившуюся мысль и волю людей. "Светозарные Ангелы, неизмеримым кругом обстоящие равночестный свет Трисиянного Божества" (молитва св. Григория Богослова), не возгнушайтесь принять в общение своей службы и нас недостойных и многогрешных служителей веры, просвещая вашим предстательством наши умы сердца и исполняя нас разумения истины Божией и умения раскрывать ее людям для обращения всех ко Христу. Аминь.
Примечание:
Речь произнесена 8-го ноября 1891 года в академической церкви. В первый раз была напечатана в журнале Богословский Вестник, 1892 г. Январь.
Источник: Епископ Антоний. Полное собрание сочинений. Том 1. — Казань: Типо-литография И м п е р а т о р с к а г о Университета, 1900. — С. 69-76.
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи