Дмитрий Василевский: Посещение храма — это не пешеходная прогулка
1
Хотя мы знаем, что "врата ада" Церковь "не одолеют" (Мф 16.18) и она пребудет до конца времен, но трагедия заключается в том, что люди, которые в Церкви находятся и в ней служат, настоящей веры в своих сердцах уже не имеют: почему и сказано, что "Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?" (Лк 18.8). Или кто-то сомневается в том, что уже наступили последние времена? А если не сомневается, тогда почему смущается нашими словами о том, что сейчас нет верующих людей?
Но и все вышесказанное не означает, что в наши дни спастись невозможно, ибо "невозможное человекам возможно Богу" (Лк 18.27), и "если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему" (Мк 9.23). Итак, чтобы спастись, нужна хотя бы малая толика искренней веры и много покаянного чувства, но уже более-менее приличная и на постоянной основе жизнь по вере, нелицемерная жизнь в благочестии, тем более в святости, современному спасающемуся христианину в условиях нынешней каинитской цивилизации — не дана. В этом смысле верующих людей больше нет, а есть только имеющие, по милости Божией, спастись кающиеся лютые грешники, скромно называющие себя христианами.
Причем, лютость эта характеризуется не столько грехами против нравственности, сколько отсутствием мужества веры. Я видал монахов, которые проводят внешне суровейшую жизнь, но даже в них мужество веры это чрезвычайная редкость, то есть их ум (а значит и сердце) почти беспрерывно находится под воздействием светского, мироугоднического мудрования. Исключительное же мужество в вере, подлинная принципиальность во всем и до конца являются по нашим временам уникальным духовным состоянием, носителей которого вы скорее всего нигде не найдете, даже если объедете весь шар земной. Это состояние давно утрачено абсолютным большинством современных христиан, они даже не понимают, что означает быть верующим духовным человеком. Они не понимают, как отличить истинную духовность от подделок под нее. Не понимают — потому что не хотят понимать, потому что жизнь по плоти, а не по духу, давно стала для них осознанным личностным выбором, им так удобнее и приятнее. «Истина Христова им темна, а противное этой истине — ложь — им кажется ясною: тут они в своей стихии. Как это ни очевидно, а все же они готовы спросить: „Неужели и мы слепы?“ (Ин 9.40). Нечего скрывать: слепы. А так как слепы по своей вине, то грех слепоты и невидения света на вас лежит. Можете видеть, да не хотите, полюбивши обманчивую, но прелестную ложь» (святитель Феофан Затворник, Мысли на каждый день года. Седмица 5-я по Пасхе. Четверг).
Так, например, они не понимают, как тот или иной священник вполне может быть человеком неверующим и недуховным, хотя могут каждый день читать Евангелие, где говорится о том, как священники распяли Бога. Все это происходит оттого, что они сами таковы как эти священники, то есть в глубине души они не любят Бога, и поэтому не вмещают в себя слова истины, от кого бы они их не слышали, и способны верить только лжи: "если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня… Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. А как Я истину говорю, то не верите Мне… Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне? Кто от Бога, тот слушает слова Божии. Вы потому не слушаете, что вы не от Бога" (Ин 8.42,44-46).
Иными словами, современный человек не так прост, как кажется; на самом деле он лукав и лжив, ибо ему очень выгодно не понимать слова истины, чтобы не обременять себя вопросами о том, например, в какой храм ему ходить, если все-таки признать, что куда ни пойди, везде одно и тоже: либо экуменизм и модернизм, либо неверие и равнодушие, либо боязливые и несведущие пастыри или, напротив, одержимые самомнением и гордыней лжестарцы-кликуши. В чистом виде вы, возможно, не встретите ничего из перечисленного, но в реальности в каждой общине вы столкнетесь со смесью всех этих состояний и случаев, с преобладанием, правда, обычно какого-то одного или нескольких. В любом случае современный человек, когда ему требуется, идет просто в ближайший храм, а к какой юрисдикции тот относится, и кто в нем служит, и кто в него ходит (что также немаловажно) — ему дела нет. Но ведь и Христу до таких христиан на Страшном Суде тоже дела не будет: "Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды" (Лк 13.26-27).
2
Надо сказать, что у современных теплохладных христиан присутствует какое-то спортивное или прогулочно-пешеходное, что ли, отношение к благочестию: когда им объясняешь, что нельзя ходить в храмы Московской Патриархии и прочих экуменических юрисдикций, а также и в храмы истинных юрисдикций, но в которых процветает обрядоверие или кликушество, — в ответ слышишь в основном один и тот же вопрос: так а куда мне ходить?! Тогда оставляешь попытки объяснять им своими словами и говоришь им уже словами Писания: "Возненавидех церковь лукавнующих, и с нечестивыми не сяду" (Пс 25.5) и проч. Но они в ответ тебе тот же вопрос: так а куда мне ходить?! Таким людям просто бесполезно что-то объяснять, ведь в глубине души им страстно хочется ничего не понимать по-истине и оставить все как есть; им невдомек, что "Бог, сотворивший мир и всё, что в нём, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живёт" (Деян 17.24).
Посещение храма — это не пешеходная прогулка, это встреча с Богом, и встреча с Богом это не обязательно физическое посещение храма, тем более что в наши предантихристовы времена, — о которых сказано: "когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте… и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего" (Мф 24.15,17) — истинных храмов Божиих почти не осталось. Под своим же домом, о котором говорит Господь, что в него не надо сходить с кровли, можно смело понимать в том числе и храмы с вызолоченными куполами, стоящие рядом с вашим жилищем, где бы вы ни жили. Увы, такие храмы — больше не наш дом. Неужели и здесь я говорю какую-то новость? Неужели я один читал многочисленные пророчества святых (напр. св. Амвросия Оптинского) о том, что в последние времена храмы будут открыты, но ходить в них будет нельзя?
Но современный человек туг на ухо и слеп на глаза, он читает: "Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного" (Мф 7.21) — и все равно верит в то, что тот молится, кто бормочет молитву, и кто бормочет молитву, тот молится. Таковой несчастный неверующий христианин читает или слушает в храме псалмы, где говорится: "молитва его да будет в грех" (Пс 108.7), — и это к себе никак не относит. Тщетны надежды такого молитвенника и обрядовера на спасение, потому что "живущие по плоти Богу угодить не могут" (Рим 8.8).
Итак, можно ходить в храм, можно молиться, можно даже быть священником, но при этом не быть ни верующим человеком, ни духовным. «Можно долго учиться молитве, — пишет праведный Иоанн Кронштадтский, — и жизни христианской и не выучиться; можно молиться и не коснуться основ жизни христианской; можно быть священником и самому внутрь остаться пустою храминой или жилищем страстей; можно причащаться часто Святых Таин и — увы! в суд и в осуждение, а не в оправдание, и освящение, и обновление» (Дневник. Том 18. 1873–1874. Тверь: Булат. 2010. С. 41–42).
Добавим к этому лишь то, что речь здесь идет о молитве христианина (пусть и теплохладного), а не еретика, о причащении в Церкви истинной, а не раскольнической, о священниках правильной юрисдикции, а не экуменической. Тем не менее, при соблюдении даже этих условий, всегда остается опасность для человека пройти мимо своего спасения в жизнь вечную и развить в себе тонкое чувство ненависти к Святому Духу. О какой тогда жизни христианской можно говорить применительно к священнослужителям, монахам и мирянам так называемого мирового православия, если и среди членов истинного православия такая жизнь большая редкость?
Подавляющее большинство современных людей, называющих себя христианами и принадлежащих к помянутому мировому православию (да и к истинному отчасти тоже), смертельно заражено чувством глубокого пренебрежения к догматам, канонам и традициям благочестия Церкви Христовой. Именно это чувство стало главной причиной их прихода и упорного пребывания в лоне еретических церквей, так что эти люди стали уже совершенно безразличны к тому, в какой храм они ходят и какие священники там служат.
Таковые безразличники вообще не имеют ни единого шанса на то, чтобы стать людьми духовными, а, значит, и по-настоящему верующими. Отсюда же следует, что они не имеют и ни единого шанса на спасение, потому что, сошлемся здесь на свидетельство аввы Агафона, «еретик отлучается от Бога живого и истинного и приобщается диаволу и ангелам его. Отлученный от Христа уже не имеет Бога, Которого он мог бы умолить о грехах своих, и во всех отношениях есть погибший» (авва Агафон, Цит. по: Игнатий Брянчанинов, святитель. Отечник).
За что бы ни брался и что бы ни предпринимал современный человек, он все обращает в услужение своей гордыне и все, что он ни делает, он делает для получения удовольствия. Христос сказал о Себе, что Он "не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих" (Мф 20.28). Современный же человек обращается к религии не для того, чтобы послужить Богу, а хочет, чтобы Бог служил ему, то есть его страстям. Человек приходит в веру, но поскольку меняться тяжело, то он меняет не себя, а под себя изменяет религиозную веру. Не от того ли возникают все ереси и расколы?
Бог призывает человека к Себе, но блаженную жизнь обещает ему только после смерти и только за шествие узким путем страданий во время земной жизни. Что же современный человек? Он в глубине души не верит всему этому, потому что он не хочет страдать даже короткое время, поэтому-то он ищет наслаждений даже в религии (прелесть) и перестраивает ее под себя (ересь). Вот почему сегодня почти ни у кого не получается стать ни человеком верующим, ни духовным, а только либо еретиком (и раскольником), который меняет религию под свои представления о ней, либо человеком прельщенным, который ищет получать от религии духовные наслаждения в обмен на внешнее делание, но в действительности получает только плотские и чувственные кровяные и сладострастные ощущения, которыми враг его обольщает и выдает за благодать.
Ключевая особенность нашего время состоит в том, что в православие (еретическое или истинное, неважно) сегодня в основном обращаются люди не просто неверующие, но люди, которые и не собираются становиться верующими. В этом смысле они ничем не отличаются от магометан, католиков, буддистов, сатанистов и т. д., потому что все они вместе ничем не отличаются по духу и сердечному настроению от первосвященников и книжников ветхозаветного периода, о которых Христос сказал, что отец их дьявол. А если их отец дьявол, тогда кто они все, если не сатанисты? Если раньше для служения своим страстям и дьяволу люди изобретали откровенно еретические по форме и содержанию, а также идолопоклоннические и демонические культы и религии, то теперь все остается внешне так, как установилось везде и давно: православные, католики, протестанты, магометане, буддисты и т. д. — все они сохраняют формы своих культов, не отрекаются от своих догм и не изобретают новых божеств. Но по духу своему все они, не исключая и т. н. мировое православие, глубоко враждебны истине, и поэтому неизбежно поклонятся грядущему антихристу, потому что уже поклонились сатане как отцу лжи и вдохновителю всех расколов, ересей и иноверий.
Идеологически, структурно, политически, экономически и культурно все эти апостасийные процессы использует, оформляет и направляет в нужном ему русле мировое иудео-масонство, которое в глубинах своих изначально (со времен вавилонского пленения и даже раньше) исповедует люциферианскую доктрину, то есть веру в то, что несущие свет и знания людям падшие ангелы, или бесы, победят Бога и займут Его место, а вместе с ними займут место Бога и люди, которым еще до их изгнания из рая демоны пообещали: "вы будете, как боги, знающие добро и зло" (Быт 3.5). В этом смысле люди повторили путь падших ангелов: захотев стать богами, они восстали против Творца, и были изгнаны из рая. Впрочем, между падшими ангелами и падшими людьми на данный момент существует принципиальное и единственное существенное различие, которое заключается в том, что демоны покаяться больше не могут, а люди все еще могут. Вот за то, чтобы не допустить покаяния среди людей и идет борьба между Богом и дьяволом в сердце человека: утвердится ли человек окончательно в своем бунте против Бога либо смирится и покается перед Ним; пожелает ли человек стать богом по благодати, либо пожелает стать богом по страстям и поэтому навечно отпадет от благодати; что, в конечном счете, возжаждет человек — истины или лжи?
К сожалению, сегодня никто не хочет изменить себя под требования божественного закона, а хочет, чтобы Бог подстроил Свои законы под плотские требования человека. Поскольку этого не происходит, мы и наблюдаем кругом одно беззаконие, в том числе в церковной среде. Беззаконник, приходя в Церковь, и в ней устраивает все беззаконным образом. Вместо того, чтобы самому стремиться стать Богом по благодати, человек в безумии своем хочет, чтобы Бог стал подобным человеку по страстям его. Но Бог свят, прост и неизменен, поэтому современный человек изобретает своих богов, которые были бы похожи на него самого по страстям; эти боги — старцы, батюшки, певцы, актеры, президенты, футболисты, писатели, блогеры и так далее. Поэтому не нужно жалеть тех, кто не может вырваться из трясины ересей, расколов и прельщенности. Они не могут, потому что — не хотят. Оставьте их идти своим путем…
3
Часто можно услышать мнение, что современный человек не может стать настоящим христианином потому, что у него нет ревности. Когда преподобного Серафима Саровского спросили, почему сейчас никто не подвизается так, как это было в древности, то святой ответил, что в людях нет ревности о благочестии, а если бы она была, то были бы и подвиги. Это все сущая правда, но правда для времени преподобного Серафима. Для наших дней это уже не так. Сейчас, если человек со всей искренностью начнет подвижничать, полагая, что им движет истинный дух ревности духовной, то его ожидает, скорее всего, сокрушительнейшее падение, потому что к малому духу божественной ревности (если все-таки она была ему дана) враг тут же примешает дух рвения и обязательно увлечет человека в гордыню и самообольщение.
Иными словами, Бог не хочет (хотя и может) давать современному человеку большую ревность, потому что это означало бы наложить на человека бремя, которое он не сможет понести. Тем более, что само по себе уже проявленное действие сильной благодати обяжет совесть человека повиноваться этому призванию, то есть такой человек понесет ответственность за оставленную духовную меру. Как же справедливый Бог может спрашивать с человека за то, что тот не понес, если он с самого начала был к этому неспособен? Именно поэтому, скорее всего, мы и не видим, чтобы людям давался от Бога дух ревности в той его мере, в какой это необходимо для совершения больших и даже средних подвигов.
Сейчас люди совершают путь своего спасения как-будто во тьме, в этом смысле на наших глазах исполняется Христово пророчество во всей его буквальности: ещё на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма, — а ходящий во тьме не знает, куда идёт (Ин. 12, 35). Кроме того, помимо дара ревности для совершения подвигов нужно рассуждение, но где найти рассудительных наставников, если сама по себе добродетель рассуждения является венцом всех вообще добродетелей? Где же найти того, кто бы уже взошел на самый верх лествицы добродетелей? Нет больше таких людей среди нас. Но если в людях иссякло духовное рассуждение — откуда же взяться делам большой ревности? Ведь ревность есть огонь поядающий, который не удержишь в пазухе, этот огонь снедает человека: либо просвещает его совесть и душу благодатью, либо той же благодатью опаляет совесть и делает ее черной головней. Поэтому-то не дано нашему времени не только больших подвигов, но не дано вообще никаких подвигов. Что тогда дано? Дано покаяние, делами которого христианство в наши дни завершает свой исторический круг и возвращается в свое начало — к призыву Христа: "покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное" (Мф 4.17).
Покаяние, однако, не надо понимать как какое-то чувственное движение сердца, покаяние может и должно приноситься в духе истинного благочестия, которое прививается к человеку только если он является членом Тела Христова, то есть не является еретиком и раскольником. Поэтому еретик перед тем как каяться в грехах против ближнего или против нравственности, должен сначала покаяться в грехах против Бога, то есть присоединится к Церкви Христовой. Но не только покаяние без веры невозможно, но и вера без покаяния также. В этом смысле еретик находится в таком же тяжком и духовно рискованном для своего спасения положении, как и истинно-верующий христианин, который формально хотя и не совершает грехов против Бога, то есть принадлежит к Телу Христову, однако в сердце своем давно забыл о том, что значит искренняя любовь к ближнему, а значит и к Богу. Ситуация сейчас настолько тяжелая, что только с очень большими оговорами можно утверждать, что современные истинные христиане хотя бы сколько-нибудь защищены от риска вечной погибели, по сравнению с еретиками — настолько стала тонка, почти прозрачна грань между духовным состоянием первых и вторых. Верующих людей как-будто больше вообще нигде нет. Как современные христиане могут в чем-то покаяться, когда их вера почти ничем не отличается от веры еретиков и раскольников? То есть их вера это все равно что неверие…
Все вышесказанное не отменяет необходимости и важности подвига, без которого христианская жизнь невозможна. Пост, бдение, молитва, милостыня, борьба с помыслами, трезвение, целомудрие и проч. — все это по-прежнему необходимо. Другое дело, что подвиг этот для нашего времени является более чем умеренным, несмотря на то, что он в общем и целом совершенно не соответствует той мере греховной интоксикации и тому накалу страстей, которыми отмечено наше время. В такой обстановке падения просто неизбежны, впрочем, более для того, чтобы смирить нас, ибо гордость в современном человеке также чрезвычайно развита. Сегодня люди, желающие спасаться, подвизаются на пределе своих возможностей, но и сила соблазнов также такова, что почти невозможно противостоять им с той же энергией, как это было возможно даже еще сто лет назад. Создается впечатление, что Бог попускает нам искушения выше сил, хотя сказано: "верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил" (1Кор 10.13). Но мы знаем также и другие слова, которые сказаны специально для нашего времени: "ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет" (Мф 24.21). Это означает, что наступило то особенное время, о котором одному из древних отцов было следующее видение: он видел христиан последних времен, которые уже не могли, подобно первым христианам, перелететь через бушующее житейское море, не омочив крыльев своей души в его мутных водах. Но тем, которым удавалось достичь в блаженную пристань будущего века, не только получили славу первых христиан, но и превзошли их по славе.
Поэтому среди всех наших обычных христианских подвигов, которые вообще всегда обязательны и в этом значении таковыми остаются, выделяется и приобретает особенное значение подвиг покаяния, а также и подвиг веры, потому что, как было сказано аввой Агафоном, без истинной веры Бог не примет нашего покаяния. Иными словами, для того, чтобы покаяние было живым и действенным, христианин не должен забывать о священной обязанности возгревать в себе веру, должен быть мужественным в борьбе за нее, а также и мужественным в терпении находящих скорбей, посылаемых Богом за совершаемые нами грехи, которые при всеобщем упадке христианского благочестия, теперь почти абсолютно неизбежны.
Итак, хотя святость нашему времени не дана, однако вера, покаяние, трезвение и терпение обязательны. Для того, чтобы понести труды этих добродетелей, нам также нужна и ревность, которую Господь и подает нынешнему поколению, также как подавал ее всем предыдущим христианским поколениям до нас, но подает ее уже мерой малой, достаточной только для несения трудов покаяния.
Нельзя, впрочем, исключать и того, что большая ревность, возможно даже превосходящая по силе своей ревность первых христиан и подвижников, может быть дана и нам — христианам последних времен. Но дана она будет, скорее всего, только в непосредственной близости гонений от антихриста и для перенесения этих гонений, ибо, как уже указано было выше: "будет великая скорбь, какой не было от начала мира". И в этом также просматривается подобие с началом христианской эпохи, когда христиане еще мало что знали о борьбе с помыслами или о способах совершения непрестанной молитвы. Все их житие сосредотачивалось на исповедничестве веры, на свидетельстве ее истин, на желании пострадать и быть со Христом. Вся их большая ревность была затребована исповедничеством, а не преподобничеством.
Поэтому, как начало христианства ознаменовалось призывом к покаянию и даром большой ревности у первых христиан к перенесению исповеднических подвигов, так же, думается, и христиане последних времен призваны по преимуществу к этим двум подвигам — к покаянию и исповедничеству. А дарует ли Господь нам ту же меру ревности, что была у первых христиан или у древних отцов, или даже превосходящую ее, на это — да будет Его святая воля!
Дмитрий Василевский,
Минск, Беларусь
6/19 мая 2023 г.
прав. Иова Многострадального
Метки: рпцз, дмитрий василевский