Митрополит Агафангел: О самоорганизации христиан (2015)
Доклад на VI ежегодной конференции «Пути РПЦЗ в современном мире».
Вопрос самоорганизации христиан в нынешнее время один из главнейших вопросов не просто жизни Церкви, но теперь это становится даже вопросом выживания. Взамен укрепления нашего единства, мы видим и ощущаем центробежные силы такой степени, что они готовы, буквально, со дня на день нас разорвать на части и, причём, навсегда.
Что нас сегодня пытается разделить? В основном, это совершенно малозначительные вещи — разные взгляды на политику; поверхностные экклесиологические споры; властные амбиции некоторых людей; целенаправленная работа наших врагов; упрямство влиятельных группировок (мини-сект, находящихся внутри, которые постоянно занимаются препятствием и связыванием действий священноначалия); сознательное или несознательное имябожие (за которым стоит борьба со всяким священноначалием, своего рода "православный анархизм") — всё это на фоне непонимания догмата о единстве Церкви. Это то, что на поверхности. Каждый из этих пунктов можно разобрать подробно, но не это, в сущности, главное. Я здесь попытаюсь указать на то, что мы можем противопоставить общим разрушительным тенденциям. Конечно, победить зло и объединить воедино всех настоящих христиан, может, в первую очередь, Сам Христос-Спаситель — вера православная, надежда и любовь. И ещё мать их — премудрость, или трезвение во всём. От нас же требуется только оказаться достойными этой помощи свыше.
***
Первые христиане, как известно, жили совершенно независимо от гражданской власти — для них не существовало рамок государственных и национальных границ. Они жили как самодостаточное сообщество со своей внутренней жизнью и законами. У них совершенно чётко было разделено "Богово" и "кесарево". То, что Господь не стал земным царём, как все надеялись, наложило печать на всю их жизнь, и нет даже намёка на то, чтобы первых христиан хоть как-то привлекала мирская гражданская власть (в отличие от остальной массы еврейского народа, ожидавшего своего политического вождя и для которого христиане были, возможно, своего рода предателями и изменниками). Вполне можно допустить, что именно это одна из немаловажных причин, почему еврейский народ не пошёл за Христом. Христиане не стремились даже к влиянию на гражданскую власть. Возможно, что слова Апостола Павла: "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога" (Рим 13.1) продиктованы, отчасти, равнодушием и не предаванием абсолютно никакой значимости любым гражданским властям — поскольку мирская власть первым христианам была совершенно безразлична. Они проповедовали Воскресение Христово независимо от сословных, социальных и национальных различий и расширили свою общность до, практически, всех известных в те времена границ, в то же время, никак не заботясь о гражданском и политическом устройстве стран, на территории которых они пребывали.
У первых христиан была, естественно, своя внутренняя дисциплина и организация. Церковным народом управляли епископы и священники, при этом их управление, в главном, ограничивалось проповедью и духовным надзором. Во главе всего стояли Апостолы и, затем, первые епископы, которые недоуменные вопросы решали на общем собрании, то есть, с общего согласия, или, как сейчас принято говорить — путём достижения консенсуса. Жившие в достатке собирали деньги для тех, кто был беден. У них не было того устройства, которое позже выдумали католики, сделав Папу гражданским правителем, пытающимся подчинить себе всех остальных христиан и простых граждан. Можно сказать, что интерес к сугубо гражданским "рычагам власти" впервые проявился исключительно в Римской Церкви и, возможно, сыграл свою отрицательную роль в процессе отпадения Папства от полноты Церкви.
***
Когда в IV веке государственная власть стала христианской, к чему Христос, собственно, никогда не призывал и, можно сказать, даже не благословил Своим примером, отрёкшись от земного властительства, в церковную ограду пришло множество людей далёких от христианства. В этих условиях подлинная Церковь, в основной своей части, вынуждена была бежать в пустыню, образовывая монастыри вокруг духоносных подвижников. Монастыри, начиная с того времени, по сути, заменили общины первых христиан. Как у отдельных групп первых христиан во главе стояли епископы, так и в монастырях во главе был игумен (не всегда даже в священном сане), который имел своих помощников, следивших за различными сторонами монастырской жизни. Монастыри, как и первые христиане, не стремились к гражданской власти — напротив, само их существование было вызвано уходом, бегством от этого. Хозяйство их было замкнуто и часто совершенно независимо от иных экономических структур. В монастырях была уже строгая дисциплина и "трудовое послушание", поскольку они сами должны были обеспечивать своё существование и имущество, чего (выделенного коллективного имущества) практически не было у первых христиан по причине гонений. Тем не менее, считавшая себя христианской гражданская власть старалась "опекать" монастыри и, в итоге, например, в России, эта опека сделала монастыри совершенно зависимыми от гражданской власти. Внутри страны происходило примерно то же, что, к примеру, происходило в Святой Земле или на Афоне — с помощью гражданских властей отстраивалось монастырское имущество, которое позже заселялось монашествующими. Храмы (и христианские общины вокруг них) строились точно также. Но это уже совсем не то, что первая христианская община. Мы видим — как не стремились подлинные подвижники уйти из мира, мир их, как правило, настигал.
В продолжение всей эпохи правления православных императоров, или, как говорят — Константиновской эпохи, мы видим некое противостояние светского и духовного начал. Церкви часто бывало тесно в этих, пусть даже искренних, светских объятиях, и напротив, многие светские граждане, населявшие империю, часто тяготились "гнетом церковников" и не были расположены к Церкви вовсе.
***
В Советском Союзе традиционные изначально христианские общины возродились в лице Катакомбной Церкви, где структура была очень похожей на раннехристианские общины времён преследований римскими властями. Правда, преследования в СССР были несопоставимо более жестокими, по сравнению с преследованиями первых христиан, катакомбные общины у нас, практически, не имели контактов между собой, и часто даже не знали о существовании своих единоверных епископов, несмотря на постоянные и усиленные поиски. Катакомбные общины жили, практически, в условиях полной изоляции. Они собирались вместе достаточно редко, и только на общую молитву. Но, такая изоляция сплачивала людей и делала общину, несмотря ни на что, жизнеспособной и деятельной. Катакомбники были жертвенные и собирали крупные суммы денег (по тем временам), но употребить эти деньги, практически, не могли из-за отсутствия в СССР частной собственности и полного контроля государства над всей прочей собственностью. Я знаю случаи, когда катакомбники помогали монастырям Московской Патриархии только потому, что не знали, как употребить собранные ими деньги и продукты, а помогать советской власти при этом, они не желали никак. Тогда христиане просто выживали, и у них не было даже мыслей о миссионерстве и развитии. К сожалению, до окончания гонений в 1980-х годах, дожили лишь малые остатки катакомбных общин, без каких-то своих центров и организации. Часть из них вошло в подчинение Архиерейскому Синоду РПЦЗ, как единственному каноническому церковному управлению, сохранившемуся на то время.
***
На постсоветском пространстве в Российской Федерации и других новообразованных государствах Московская Патриархия постаралась выстроить византийско-советскую модель существования Церкви в, так сказать, лояльном государстве. Собственно, ничего иного выстроить было и невозможно, если пытаться идти накатанным в советские годы путём. Поэтому, это строение получилось со всевластной верхушкой и совершенно бесправным фундаментом-народом. В Московской Патриархии сегодня происходят подспудно народные инициативы, но, практически, все они носят сектантский характер (нездоровая борьба с ИНН, старцепоклонничество, царебожие, православный сталинизм и иные виды политического православия, и прочее). Исключение составляет, пожалуй, лишь борьба с экуменизмом, но она, к сожалению, не организована в какое-то особое движение. Возможно, в МП когда-нибудь возникнет общее стремление, которое приведёт к оздоровлению этой структуры. Но, это, в лучшем случае, вопрос будущего.
***
Что делать нам? Дать универсальный рецепт трудно, но, ясно одно: нам всем необходимо более тесное общение — от молитвы, до миссионерской, социальной и трудовой деятельности. Не следует бояться того, что, практически, всякое сближение грозит некоторым обострением взаимоотношений. Но, всякое взаимное обособление, при временной видимости умирения взаимоотношений, в итоге, при более тесном соприкосновении, часто выявляет вдруг такие противоречия, которые, в итоге, оказываются несовместимыми. Практика об этом свидетельствует. Мы не живём в изоляции и сейчас хорошо развиты средства связи. Мы свободны, и сегодня, по сути, ни от кого в этом мире независимы. У нас есть все условия вести христианскую жизнь, нас в этом извне ничто не ограничивает. Но мы, почему-то, выбрали добровольную изоляцию друг от друга. Что это? Цепочка: Христос — первые христианские общины — монастыри — катакомбники в СССР — ???— должна продолжиться. Не следует в наши дни придавать значение гражданской власти больше чем она того заслуживает. Политика сегодня занимает неестественно много места в жизни людей. Ясно, что обострённый интерес к ней нагнетается искусственно, чтобы увлечь людей внешним и увести от внутреннего. Дело сейчас только в нас самих. Совершенно очевидно то, что всем нашим верным чадам — не следует сторониться и бояться общения друг со другом. Напротив, сейчас только такое тесное общение есть верный способ выявить всякую неправду и укрепить наше подлинное во Христе единство.
+ Митрополит Агафангел, Одесса, август 2015 года.
Метки: рпцз, митрополит агафангел