Первоиерарх РПЦЗ митр. Антоний и вожди Белого движения о государственности Украины

Автор: Митрополит Агафангел. Дата публикации: 26 июля 2014. Категория: История РПЦЗ.

В рубрике «Дискуссия» приводим подборку исследований и публикаций, размещенных в российских СМИ, об отношении Первоиерарха РПЦЗ митр. Антония (Храповицкого) и вождей антибольшевицкого Белого движения к государственности Украины. Публикуя этот материал, мы руководствуемся тем принципом, что история должна быть объективной, а не наполненной мифами, с чьей бы стороны и с какой "благой целью" они ни создавались. [Примечание Церковных ведомостей]

Из статьи российского историка Владислава Мальцева «Галицийские симпатии митрополита Антония (Храповицкого)»:

«Вспомним о некоторых забытых страницах истории РПЦЗ. В конце 1920-х годов среди многочисленных организаций, созданных в эмиграции участниками «белого движения», появилась и Лига русских офицеров и солдат запаса за границей, которая, как отмечает историк Владимир Косик, состояла в основном из украинцев. Свою главную задачу она видела в освобождении Украины от большевиков и создании украинского государства, независимого от Москвы. Свою обособленность члены этой организации объясняли так: «В процессе созидания великого Русского государства бывало не раз, что отдельные ветви русского народа силою исторических судеб ставились в полусамостоятельное, а иногда и самостоятельное положение».

Лигу опекали видные представители духовенства РПЦЗ. Это прежде всего священник Федор Синькевич, до революции один из лидеров киевских черносотенцев (в 1906 году он был одним из организаторов и одно время исполняющим обязанности председателя киевского губернского отделения Союза русского народа). Как сообщает вышедшая в 2003 году энциклопедия «Святая Русь» в посвященной Синькевичу статье «Пастырь-патриот», в эмиграции он «наряду с И.А.Аносовым и А.И.Поповым был избран членом Коллегии по делам Русской Православной Церкви и просвещения в составе Лиги русских офицеров, ставившей перед собой далеко идущие цели, в частности освобождение Украины от власти большевиков. В Югославии труды Синькевича были замечены митрополитом Антонием (Храповицким), который и возвел его в сан протоиерея, наградив также митрой». (Аносов – видный монархист, тоже из Украины, входил в харьковский СРН и даже был в 1908 году координатором правых партий в этом городе, в 1921 году депутат на первом Русском Зарубежном Церковном Соборе в Сремских Карловцах.)

Митрополит Антоний в 1935 году даровал главе Лиги Владимиру Гриню свою грамоту с благословением: «Осведомившись о Вашем неуклонном намерении положить все силы свои на дело спасения хотя бы части русской земли – Украины – от страшного ига богоборческой и бесчеловечно лютой власти III Интернационала и памятуя Ваши прежние труды по общерусскому делу, признали мы за благо преподать Вам и сотрудникам Вашим наше Архиерейское благословение на новый труд и подвиг ради спасения погибающих душ человеческих, ради свободного исповедания веры Христовой в земле, некогда именовавшейся уделом Пресвятыя Богородицы» («За Русь Святую!», Белград, 1937).

Эмблема Лиги русских офицеров и солдат запаса за границей (иллюстрация из книги: Окороков А.А. Знаки русской эмиграции 1920 – 1990. [Б.м]: Collector's Books, 2005)

Впрочем, такие жесты в сторону самостийников владыка делал и ранее. Сведения об этом содержатся в изданной в 1957 году в эмиграции книге архиепископа РПЦЗ Никона (Рклицкого) «Митрополит Антоний Храповицкий и его время (1863–1936)». Архиепископ Никон в 1930-е годы работал при Синоде РПЦЗ в Сремских Карловцах, публиковал его «Деяния». Сам митрополит Антоний надиктовывал ему свое «житие». В этой книге читаем, что в 1918 году (когда Украиной правил поставленный немцами гетман Скоропадский) Антоний, будучи митрополитом Киевским и Галицким, разрешил служить в центре Киева молебен по анафематствованному за измену гетману Мазепе. Было это, по его словам, так: «Приближался день Полтавской победы 27 июня. Самостийники обратились к Владыке с петицией, в которой, заявляя, что они считают день Полтавской битвы днем национального траура, просили Владыку в этот день отслужить на Софийской площади панихиду по гетману Ивану Мазепе.Владыка Антоний, ценивший Мазепу за его церковноправославную народную деятельность и не сочувствовавший Петру I за антиканонические и антицерковные реформы в России, ответил, что он предварительно отправит телеграмму Патриарху Тихону с просьбой снять с Мазепы анафему как незаконно наложенную не за ересь, а за политику. Телеграмма была послана, и Патриарх снял запрещение. Накануне дня панихиды было собрание епископов, которые были недовольны согласием Владыки отслужить панихиду, и притом именно в день Полтавской битвы, что панихида – это своего рода демонстрация против старой России и что вслед за этим самостийники могут потребовать снятия памятника Богдану Хмельницкому. Владыка сказал, что он и не собирался лично служить панихиду уже по одному тому, что украинцы его не любят и могут подумать, что он хочет к ним подделаться, и поручает отслужить панихиду одному из викариев. На это предложение три киевских викария – Василий, Димитрий и Никодим просили их освободить, а четвертый – епископ Черкасский Назарий, старик дворянин из монахов Киево-Печерской лавры, человек смиренный и кроткий, согласился «за послушание». На другой день панихида была отслужена».

Гетман Украины П. Скоропадский

… Более того, сам гетман Скоропадский вспоминал, как митрополит Антоний предлагал ему узаконить отделение Украины от России, оформив ее как королевство, «чуть ли не с первого дня намекал, что нужно непременно устроить что-нибудь вроде коронации».

Так что вопреки словам нынешних архиереев РПЦЗ их предшественники вполне одобряли и даже благословляли намерение «оторвать Малороссию» от России, лишь бы «против большевиков»». 

Владислав Мальцев, историк

Источник: НГ-Религии

Митрополит Антоний (Храповицкий) Киевский и Галицкий, основатель РПЦЗ

Резолюции митрополита Антония (Храповицкого) за 1918 год как источник по истории Русской Православной Церкви

У митрополита Антония сложились неоднозначные отношения с новой квази-монархической властью. Хотя епископат епархий Русской Православной Церкви в Украине и поддержал Гетманский переворот 29 апреля 1918 г. (в частности, управляющий Киевской епархией епископ Чигиринский Никодим благословил Гетмана Павла Скоропадского непосредственно перед переворотом), новая власть всё же считала Высокопреосвященного Антония не самой подходящей кандидатурой на вакантную после смерти святителя Владимира Киевскую кафедру. Предполагая, что Киевский святитель приобретёт статус митрополита Всея Украины, министерство исповеданий предлагало отложить выборы до 2‑й сессии Всеукраинского Собора [15]. Но Киевский епархиальный Собор не согласился на это предложение и проголосовал в пользу настоятельства владыки Антония. Вторым кандидатом, также набравшим значительное количество голосов, был епископ Уманский Димитрий (Вербицкий), считавшийся умеренным украинофилом.

По приезду в Киев митрополит побывал на аудиенции у Гетмана, где ему было заявлено, что государственная власть, не смотря ни на какие решения, считает его до утверждения Всеукраинским Собором митрополитом Харьковским. Отношения действительно стали налаживаться лишь после соответствующего формального утверждения. Это можно проследить и в резолюциях митрополита. Так, 21 июля/3 августа он написал полковнику Львову, обратившемуся к владыке Антонию с просьбой ходатайствовать перед Гетманом о выдаче недоплаченного жалованья:«Я почти не знаком с паном Гетманом: виделся с ним только 4 раза. И совет могу дать Вам только один: напишите докладную записку о своих трудах военному министру». А на прошении бывшего директора Комратского реального училища Ивана Голубовского о ходатайстве перед Украинской властью или Святейшим Патриархом о предоставлении ему какого-либо места службы читаем:«Если я это письмо передам министру, то[вы]никогда ничего не получите. Нужно писать не о Царе и о России, а об Украине. Подайте ему прошение на украинском языке, пояснив, что Вы уроженец Холмской епархии, а упоминание обо мне может только повредить Вам».

Тем не мене митрополит считал непреложной обязанностью молиться за власти [Украины] и наказывал нарушавших это требование священнослужителей. После сообщения консистории и министерства исповеданий о том, что в некоторых храмах города Белая Церковь и на станции Ворзель около Киева поминали только Российскую государственную власть, Высокопреосвященный Антоний написал:«Консистории. Предписать в оба места, чтобы поминали по установленной Всеукраинским Собором форме: «О богохранимой державе нашей Украине и о благоверном Гетмане ея Павле...», а сверх того, чтобы дали объяснение, почему поминали неправильно» (5/18 сентября).

Осенью митрополит и Гетман более сблизились и уже 13/26 сентября на прошении уполномоченного Союза церквей г. Воронежа Г. Новоринского о ходатайстве перед Гетманом о разрешении на покупку муки и зерна в Украине владыка Антоний поставил следующую резолюцию:«Прошение Ваше доложено мною Пану Гетману и Ясновельможный обещал принять участие».

Наладившиеся отношения Гетмана Скоропадского с митрополитом Антонием свидетельствовали также о весьма лояльном отношении новой власти к российским монархистам, ибо в своих воспоминаниях Гетман отмечает, что, очевидно, их негласным главой в Киеве был никто иной, как именно митрополит Антоний [16]. Но если лично с Гетманом у владыки Антония и не было каких-либо значительных противоречий, то с министерством исповеданий трения были… При всей сложности отношений с гражданской властью — как с администрацией Гетмана Скоропадского, так и немецким командованием — всё же положение в этой сфере на Украине в 1918 году не идет ни в какое сравнение с тем, как складывались государственно-церковные отношения в подсоветских российских губерниях, где архиереи были полностью лишены возможности действенно защищать интересы Церкви. Украина вступила в период хаоса несколько позднее…

Стародуб А.В., кандидат исторических наук

Источник: Вопросы истории РПЦЗ

Генерал П. Скоропадский

П. Скоропадский – подлинный Белый герой

Правление социалистов на Украине не устраивало ни местное дворянство, ни землевладельцев, ни немцев. Поэтому когда генерал Скоропадский устроил переворот и сбросил социалистическое правительство Центральной Рады, немцы его поддержали.

Скоропадский был сторонником возрождения автономной казаче-гетманской Украины в союзе с Белой Россией. Его союз с Кайзером был временным и вынужденным, так как на то время не было больше сил, способных реально противостоять большевикам. Как прагматик, он сделал верный выбор, ибо Антанта реально не собиралась помогать ни Великороссии, ни Украине.

В правительстве Скоропадского министрами в основном состояли русские офицеры-монархисты, и среди них легендарный граф Келлер, убитый петлюровцами. А в его армии поголовно состояли белые офицеры, которые после поражений Белой Армии бежали на Украину и здесь массово записывались на службу к нему. То, что сатанист и либерал М. Булгаков в своем пошлом романе “Белая Гвардия” высмеивал Скоропадского – есть плод заказной большевицкой пропаганды, почему роман Булгакова и позволяла большевицкая цензура печатать в Советской России.

Цель одна - очернить подлинного Белого героя и монархиста.

Император Николай II, царевич Алексей и генерал П. Скоропадский

Митрополит Антоний (Храповицкий) Киевский и Галицкий в 1918 г. лично благословил Скоропадского на гетманство и даже предлагал разработать особый чин коронации, но тот отказался, считая, что это будет возможно, когда будет восстановлена монархия в России, а гетманская Украина войдет в состав возрожденной империи на правах национальной казаче-гетманской автономии, как это было при гетмане Б. Хмельницком.

Скоропадский выступал за то, чтобы его армия и Добровольческая Армия совместными силами, выступила единым фронтом против большевиков и освободила Москву и Санкт Петербург. С этой целью он неоднократно пытался установить союз с Деникиным, но тот, будучи проантантовским, отказывался иметь дело со Скоропадским. Зато подписал союз со Скоропадским белый генерал Краснов. Налаживались добрые отношения и между Скоропадским и бароном Врангелем…

В эмиграции Скоропадский был прихожанином РПЦЗ и окормлялся у митрополита Серафима (Ляде). Погиб в Берлине в 1945 году… А подлинный герой Украины Скоропадский неоправданно оклеветан и забыт как на Украине, так и в Великороссии.

П. Несторов (США)

Газета «Наша Страна» (Боэнос-Айрес, Аргентина), N 2858, 27 декабря 2008 г.

Гетман Украины П. Скоропадский с семейством

Из воспоминаний Гетмана Украины П. Скоропадского (1873-1945), бывшего генерал-адъютанта императора Николая II:

О митр. Антонии (Храповицком):

В совете министров [Украинской державы] было решено, что ничего не имея против назначения преосвященного Антония [Храповицкого] митрополитом Киевским, правительство передаст вопрос об окончательном признании его таковым Церковному Собору. Пусть сам народ решит это дело, близкое сердцу всякого православного. Митрополит Антоний был в курсе всех этих осложнений. Он, как человек безусловно большого ума, написал мне с большим достоинством письмо, в котором он признавал мою власть и приехал в Киев. Я его принял с подобающим почетом, но сказал ему определенно, что он принят мной не как митрополит Киевский, а как Харьковский, впредь до решения Собора, который открывал свою деятельность через несколько дней.

Как там уже это произошло, я не вдаюсь в подробности, но через несколько дней было торжественное служение в Софиевском Соборе в моем присутствии. Было сказано несколько прекрасных проповедей, в том числе митрополитом Антонием, и в результате Собор утвердил назначение митрополитом высокопреосвященного Антония. Мне пришлось с ним довольно часто видеться, и я считаю себя обязанным несколько остановиться на этой выдающейся личности...

Митрополит Антоний, как я уже говорил выше, безусловно умный человек… Помню, как он думал найти во мне слабые струнки и чуть ли не с первого дня намекал на то, что нужно непременно что-нибудь устроить вроде коронации. Я это отклонил. Он удивился…

Лично я — глубоко верующий православный христианин. Безконечно привязан к нашему православию, но не могу без искреннего сожаления смотреть на то, во что обратилась наша Церковь, благодаря возмутительной политике, которую вела старая правительственная Россия по отношению к ней. Вера задушена, убито все живое, святое в нашей религии, загублено, а осталась какая-то мертвящая, холодная обрядовая сторона. Во главе Церкви стояли и стоят до сих пор чиновники… Церкви нужна децентрализация и децентрализация широкая. Нужно, чтобы положительно все церковные дела решались у нас, связь с Московской церковью должна быть духовная в лице патриарха. Нужно, чтобы высшее духовенство назначалось из местных людей.

Нужно воскресить православие, разжечь сердца наши любовью к вере, как было у нас в старину, а это только и возможно, когда люди, стоящие во главе, будут сами жить интересами народа и близко к нему стоять. Среди теперешних иерархов много очень почтенных людей, но каким образом человек, родившийся и всю свою жизнь пробывший, скажем, в Калужской губернии, может восприять среду и особенности населения Подольской губернии? Духовное различие между калужским жителем и волынским такой иерарх обыкновенно объясняет стремлением к униатству или тайной работой последнего. А это далеко не так. Все мировоззрение жителя севера и юга совершенно различны, ему не нравится великорусский архиерей, но это совсем не значит, что он тянет в унию. Последняя делает большие успехи у нас на Украине. Эти успехи временные, они не прочны. Я убежден, что эти успехи только и возможны ввиду того разлада, который существует у нас в Церкви. Сельское духовенство необходимо поднять, перевоспитать его. Но эти пришлые люди, стоящие во главе Церкви, не в состоянии сделать этого…

Генерал Л. Г. Корнилов

О генерале Корнилове:

Корнилов встретил меня любезно и принял со словами: «Я от Вас требую украинизации Вашего корпуса. Я видел Вашу 56-ю дивизию, которую в 81-ой армии частью украинизировал, она прекрасно дралась в последнем наступлении. Вы украинизируйте Ваши остальные дивизии, я Вам верну 56-ю, и у Вас будет прекрасный корпус». Эта 56-ая дивизия была временно от меня оторвана и придана 8-ой армии Корнилова, я же был с двумя дивизиями в 7-ой армии. Корнилову я ответил, что только что был в Киеве, где наблюдал украинских деятелей, и на меня они произвели впечатление скорее неблагоприятное, что корпус впоследствии может стать серьезной данной для развития украинства в нежелательном для России смысле и т. д. На это мне Корнилов сказал, прекрасно помню его слова, они меня поразили: «Все это пустяки, главное война. Все, что в такую критическую минуту может усилить нашу мощь, мы должны брать. Что же касается Украинской Рады, впоследствии мы ее выясним. Украинизируйте корпус». Меня эти слова поразили, потому что общее впечатление об украинском движении заставляло думать, что движение это серьезное… Я старался обратить его внимание на серьезность вопроса, понимая, что к такому национальному чувству, какое было у украинцев, надо относиться с тактом и без эксплуатации его из-за его искренности. Я, помню, тогда вышел и подумал: не может же быть, чтобы Корнилов не продумал вопроса и принял решение, и такое важное, как национализация армии, не отдавши себе отчета во всех ее последствиях… На прощание Корнилов мне еще раз сказал: «Корпус Ваш будет украинизироваться, а теперь спешите к нему, он сегодня, вероятно, вступил в бой»…

В это же приблизительно время появился первый приказ, помню даже точно, 16-го был расстрелян дезертир, а 18-го вышел приказ Корнилова об украинизации корпуса. Раз Корнилов требовал настойчиво украинизации, я ничего не имел против того, чтобы была украинизирована 153-я дивизия… Не знаю, сознательно или не отдавая себе ясного отчета, но в вопросе создания украинской армии Корнилов был сторонником украинства.

Генерал П. Краснов

О Белых генералах Краснове и Деникине, независимости Украины и совместной борьбе против большевизма:

В мае месяце первой ласточкой с Дона приехал полковник, фамилию его я забыл, и заявил, что на Дону есть серьезная партия, стремящаяся к самой тесной связи с Украиной, он указывал, насколько это было б выгодно и донцам, и украинцам... Через некоторое время приехала уже официальная депутация от Донской области в составе генерала и двух полковников; насколько припоминаю, один из полковников был инициатором офицерского республиканского союза... Через день или два ко мне приехал с Дона офицер с собственноручным письмом от Краснова, в котором последний сообщал мне, что он атаман, вся власть у него, что Дон объявил себя самостоятельным до восстановления России, причем Краснов просил спешного выяснения вопроса о границах, надеясь, что, несомненно, Украина поймет законные желания Дона...

Соглашение было полное. Комиссиям оставалась лишь разработка деталей, главным образом, по торговым и железнодорожным вопросам. В то время Краснов вел энергичную борьбу с большевиками, ему необходимы были деньги, а главным образом, снаряжение, обмундирование и вооружение снарядами. Я считал, что наш долг и разумная украинская политика требовала от нас всячески идти ему навстречу. Краснов вел борьбу исключительно с большевиками, которые являлись и нашими врагами…

С Кубанью и Черноморской областью у нас установились совершенно дружеские отношения. Были предположения о заключении союза и даже больше того, чтобы Кубань вошла в состав Украины на автономных началах. Я этого очень хотел, но считал, что с этим делом спешить не нужно…

С [генералом] Алексеевым я был в частной переписке… Он неоднократно обращался ко мне с просьбой просить немцев освободить офицеров его армии, которые были ими заарестованы по подозрению в том, что они являются агентами Антанты на Украине и вербуют себе части. Я ему помогал насколько мог, офицеры были освобождены. Затем, как я уже говорил, в смысле оружия, патронов и снарядов, я шел всегда навстречу его армии. У меня был список всех офицеров его армии, находящихся на территории Украины. Я их не трогал, особенно в первое время, считал, что мы делаем общее дело, каждый в тех условиях, в которых находился, и теми путями, которые ему доступны.

Затем Алексеев умер. Узнавши это, я отслужил торжественную панихиду в своей домовой церкви, о чем приказал объявить в прессе. Его заменил Деникин. Отношения сразу изменились, началась сильнейшая агитация среди офицеров против меня и против формируемых мной частей, чтобы офицеры не поступали в эти части. Появились газетные статьи самого возмутительного содержания, особенно последними занимался Шульгин. Лично меня это не трогало, наоборот, это послужило поводом к тому, что я от многих очень почтенных людей получил их устное и письменное выражение своего негодования по поводу этих статей; но делу это сильно вредило, так как в слабую, не сплоченную, распустившуюся офицерскую массу это внесло еще большее разложение. Тогда, видя, какой оборот принимает это дело, я назначил служившего у нас в генеральном штабе полковника Кислова и послал его своим представителем к Деникину…

Гетман Украины П. Скоропадский и кайзер Германии Вильгельм II, август 1918 г.

К августу месяцу правительство Украины было признано Гермаиней, так как ратификация мира, заключенного Радой, состоялась 24.7.1918 года. Представители Германии и Австрии передали мне торжественно сообщения своих правительств о признании моего правительства на Украине. Состоялось тоже признание нас Турцией и Болгарией, Доном, Кубанской областью, Грузией и Финляндией, которыя прислали своих представителей. Польша несколько позже тоже прислала своего посланника. С некоторыми нейтральными государствами мы также обменялись представителями [около 30, - прим.], хотя очевидно было, что в данном случае вопрос окончательного признания выжидался до той развязки, которая разыграется на Западе…

 По моему возвращению из Берлина началось формирование Особого корпуса, целью которого было дальнейшее разворачивание с тем, чтобы, когда наступит подходящий момент, наступать на Совдепию. План был вступить в соглашение с Красновым, с одной стороны, и так как немцы выражали намерение с запада тоже перейти в наступление, общими усилиями всех трех армий сжать большевиков. С другой стороны, мы хотели, чтобы все наши центры были обезопасены от всяких случайностей, и для этого формировали в больших городах, особенно в Киеве, офицерские дружины, в Киеве начальником дружины был генерал Кирпичев. Условием поступления в эти отряды была анонимность. Единственное назначение этих отрядов — поддержание порядка и борьба со всякой формой большевизма… Офицерам, не сочувствующим Украине, разрешалось поступать в Особый корпус, чины которого сохранили русскую форму с погонами, так же было и в городских дружинах, остальные же офицеры могли поступать в украинские корпуса. Следовательно, казалось, никакого насилия над убеждениями не было, цель же для всех общая — поддержание порядка.

Гетман Украины П. Скоропадский

Тем не менее с первого же дня начались всевозможные осложнения. Во-первых, появились, не знаю, самозванные или же действительно назначенные, представители армии Деникина, которые проповедывали, что все эти части должны признать власть Деникина. Это вносило в офицерскую среду раскол. Затем появились длиннейшие статьи в газетах, особенно в знаменитом «Голосе России», не будь добром он помянут, внесшим столько разногласий в ряды защитников Киева. В этих статьях комментировался снова, не знаю, апокрифический приказ Деникина или настоящий о том, что Деникин назначает себя главнокомандующим всех сил, оперирующих против большевиков. Потом шли толки о том, что Деникин заявил, что будто все те офицеры, которые не признают власти Деникина, будут преданы полковым офицерским судам и т. д. результате, одни части объявили себя приверженцами Деникина, другие остались на моей точке зрения. Из-за всех бестактностей не берусь здесь определенно сказать, отчего в простое, ясное для всех дело внесен был разлагающий яд. Среди частей, признавших Деникина, пошла агитация против существующего правительства. Вообще, в такую трудную минуту все, что я старался всячески избежать, соображая положение таким образом, чтобы все имели возможности принять участие в этой столь благородной и важной работе, все, что я старался избежать, как назло, искусственно провоцировалось…

Я в своих воспоминаниях не указал на то сближение, которое установилось за последнее время между Украиной и Доном и которое вызвало настоятельную потребность в свидании с Красновым, которое и состоялось в середине октября. Чтобы никто нам не мешал, мы решили съехаться в Скороходове, небольшой станции между Полтавой и Харьковом… Мы решили энергично друг другу помогать в борьбе с большевиками. Украина шла на широкую помощь и деньгами, и военным снаряжением… Результат поездки был громадный как для Дона, так и для Украины. Тогда не понимали, что Россия могла легко быть восстановленной именно только при условии, что гетманская Украина будет укрепляться и проводить в исполнение свой план спасения России, который ясно намечался…

Гетман Украины П. Скоропадский перед строем украинской армии

С падением Гетманства последний оплот большевизма рухнул, так как Краснов, взятый большевиками во фланге, тоже должен будет рано или поздно отступить перед большевиками. Что же касается Деникина, я, видя его честность, его преданность России, его организаторские способности, скажу: он ничего крупного сделать не может, Россия им не будет освобождена от большевиков. Скорее Колчак, как человек он подходит, но я боюсь говорить об его Деле, так как мне вся обстановка, в которой он работает, мало известна.

Гетманская Украина представляла громаднейший и богатейший плацдарм, поддерживая здоровое украинство, тем не менее не была враждебна России. Все ее помыслы были обращены на борьбу с большевизмом. Только в направлении из Украины можно было нанести решительный удар большевикам, только Украина могла поддержать и Дон и Деникина, без обращения к Иностранным державам, будь-то немцам или союзникам… 

Несомненно, что в новейшей истории человечества, после поражения Германии и начала ее революции, событием являетсякрушение Гетманства, которое, с одной стороны, убило на многие годы, если не навсегда, Украину, но, с другой стороны, уничтожило у самых больших оптимистов надежду на спасение России от большевистского ига на долгое время. Я очень хотел бы видеть теперь тех русских патриотов, которые с таким остервенением терзали мое имя на всех перекрестках за ту идею Украины, которую я проповедывал, теперь вымаливающих крохи всяких подачек от иностранцев, когда раньше Украина широко раскрывала дверь всем несчастным, давала денежные субсидии всем, кто хотел помочь в борьбе с большевизмом, когда Южная, Астраханская и Северная армии и Дон требовали миллионы и миллионы и Украина никому в них не отказывала, когда Украина была накануне выступления и уже формировала свои армии из великорусских элементов для той же борьбы. Все эти жалкие люди, погубишие большое дело, забыли, что они русские, они трепетали перед Entente-ой, большинство же из них за несколько месяцев до этого раболепствовали перед немцами. Я хотел, чтобы мы спаслись, пользуясь иностранцами постольку, поскольку это было бы нам выгодно. Но я никогда не отождествлял наши интересы с интересами немцев, а они, эти люди, всецело воспрняли точку зрения Entente-ы. Я понимаю, что представители гордых наций-победителей теперь их презирают...

Я верю в великое будущее России, если только она переустроится на новых началах, где все бы части ее в решении вопросов имели одинаковый голос и где бы не было того, как теперь, например, когда в Москве в известных кругах смотрят на Украину, как хозяин смотрит на работника… С другой стороны, великорусские круги на Украине невыносимы, особенно теперь, когда за время моего гетманства туда собралась чуть ли не вся интеллигентная Россия: все прятались под мое крыло и, до комичности жалко, что эти же самые люди рубили сук, на котором сидели, стараясь всячески подорвать мое значение вместо того, чтобы укреплять его, и дошли до того, что меня свалили. Это особенно ясно будет видно при дальнейшем изложении фактов: великорусские интеллигентные круги были одним из главных факторов моего свержения.

Эти великороссы совершенно не понимали духа украинства. Простое объяснение, что все это вздор, что выдумали украинство немцы и австрийцы ради ослабления России, — неверно… Великороссы говорят: «Никакой Украины не будет», а я говорю: «Что бы то ни было, Украина в той или другой форме будет. Не заставишь реку идти вспять, так же и с народом, его не заставишь отказаться от его идеалов. Теперь мы живем во времена, когда одними штыками ничего не сделаешь». Великороссы никак этого понять не хотели и говорили: «Все это оперетка», — и довели до Директории с шовинистическим украинством со всей его нетерпимостью и ненавистью к России, с радикальным проведением [насаждением] украинского языка и, вдобавок ко всему этому, с крайними социальными лозунгами… 

Гетман Украины П. Скоропадский

Они совершенно упускали все те колоссальные положительные стороны Украины даже с чисто великорусской стороны, о которых я, кажется, уже много раз писал в своих записках и каковые, повторяю, являлись единственными главными факторами для спасения России от большевизма. Только национальное чувство можно противопоставить большевизму, и я даже теперь, когда на Украине все идет как нельзя хуже, в силу аyтигосударственности правящего элемента, все же скажу: если на Украине будет большевизм, то, во-первых, он так долго не продолжится, как в Великороссии, во-вторых, он будет мягче, он уже будет в форме вырождения… 

Я хотел Украину, не враждебную Великороссии, а братскую, где все украинские стремления находили бы себе выход. Тогда фактически эта искусственно разжигаемая галичанами ненависть к России не имела бы почвы и в конце концов исчезла бы вовсе…При свободном развитии русской и украинской культуры мы можем расцвести... Признавая две параллельные культуры (российскую и украинскую, – прим.), как глава государства я старался относиться к обоим лагерям совершенно беспристрастно и объективно. Я глубоко верю, что только такая Украина жизненна, что она наиболее соответствует духу простого народа… Я глубоко верю, что эта точка зрения в конце концов возьмет верх, но, конечно, жаль, что теперь это все будет достигнуто с большими потрясениями и с ручьями крови; в то время как если бы мое правление продолжалось дольше, все было бы достигнуто совершенно спокойно...

Социализма у нас в народе нет, и потому, если он и есть, то среди маленькой, оторванной от народа кучки интеллигентов, беспочвенных и духовно нездоровых. Я не сомневаюсь, как и не сомневался раньше, что всякие социалистические эксперименты, раз у нас правительство было бы социалистическое, повели бы немедленно к тому, что вся страна в 6 недель стала бы добычей всепожирающего молоха большевизма. Большевизм, уничтоживши всякую культуру, превратил бы нашу чудную страну в высохшую равнину, где со временем уселся бы капитализм, но какой!.. Не тот слабый, мягкотелый, который тлел у нас до сих пор, а "всесильный бог", в ногах которого будет валяться и пресмыкаться тот же народ.

Цитируется по: Скоропадський П. Спогади: кiнець 1917 — грудень 1918. Київ – Фiладельфiя, 1995.

Генерал Л. Корнилов

Генерал Корнилов как первый украинизатор 

Обычно, коренной поворот в «украинской» политике Белого движения связывают с генералом Врангелем, о чём  уже писали. Это прекрасно вписывается в концепцию правых интеллектуалов русской эмиграции о двух противоположных периодах Белой борьбы.

Первый период – «деникинский», безыдейный и реставрационный, т.е. не противопоставивший большевицкой революции никаких конструктивных идей. Национальная идея, олицетворяемая «корниловцами», «дроздовцами», «марковцами» и «алексеевцами» не получила в этот период какого-либо оформления в программных документах Вооруженных Силах Юга России. Очищение от большевизма сводилось к восстановлению дореволюционных порядков (именно порядков, а не национальной государственности), аграрный вопрос решался в пользу помещиков, а армия ставилась «вне политики».

Второй, «врангелевский» период, принёс конкретную, хотя и лаконичную (что, скорее, было плюсом) политическую программу, благодаря чему Белое движение из реставрационного трансформировалось внационально-революционное и освободительное.

«Цветные» части, по образцу которых в дни Врангеля предлагали пересоздать всю Русскую армию, позднее стали рассматриваться в качестве «авангарда национальной революции». Если Деникин соединил в себе не самые полезные «солдафонские» черты с воспитанием либерального интеллигента, то, касаясь личности Врангеля, трудно избежать аллюзий на Муссолини, Гитлера и особенно на Франко (тоже генерал).

Однако, можно выделить ещё один период Белой борьбы – «корниловский». Фиксация такого периода помогла бы увидеть в правлении Врангеля не какое-то «запрыгивание в летящий на полном ходу поезд», а вполне закономерный возврат к истокам. Ибо кардинальных различий в политических стилях Корнилова и Врангеля по существу нет. Оба они принадлежали к типу национал-революционных политиков (здесь под словом революция мы понимаем не свержение законных правительств, а стиль освободительной борьбы, для которого характерны коренные преобразования общества и государства — ред.), хорошо понимавших, что армия не может полностью отстраниться от общества, что армия – это душа народа, а не холодный инструмент. Оба противопоставили коммунизму нечто большее, чем его банальное отрицание. Условно говоря: «белым клином бей красных», на красную революцию отвечай белой революцией.

Увы, гибель Корнилова помешала развитию Белой идеологии. Пришедшая на смену генералу-идеалисту безыдейная «деникинщина» сводила на нет подвиги бойцов, жертвовавших своими жизнями не ради старого аграрного порядка. Диктатура же генерала Врангеля объединила армию и народ вокруг разумной политической платформы, восстановив тем самым преемственность Белого движения с его основателем — генералом Корниловым.

«Корниловский» и «врангелевский» периоды – это и есть подлинное, «чистое» Белое движение, т.е. движение, проявившее себя сразу в двух аспектах: военном и политическом. «Деникинский» период был не менее героическим на полях сражений (не думайте, что мы сомневаемся в заслугах русских националистов под командованием Деникина), но, оторвав себя от новых веяний, от конструктивных решений и положительной идеологии, он не вправе претендовать на «чистоту».

Таким образом, и предпринятые Врангелем шаги навстречу украинцам не совсем корректно представлять «полным разворотом» Белого движения в национальном вопросе. Здесь Врангель продолжал дело Корнилова, который не только ставил Украину (подчеркнём: не Малороссию, а именно Украину) в один ряд с Польшей и Финляндией (хотя и вполне обоснованно по тем временам выступал за «государственную целостность» России в формате федерации), но и, будучи на посту главнокомандующего, проводил «украинизацию» воинских частей. Причём в своём «украинофильстве» он давал фору самому Скоропадскому! Ведь не Скоропадский приказывал Корнилову начать «украинизацию», а наоборот.

Генерал П. Скоропадский

Отрывок из воспоминаний генерала Скоропадского, гетмана Украины с 29 апреля по 14 декабря 1918 года:

- Корнилов встретил меня любезно и принял со словами: »Я от Вас требую украинизации Вашего корпуса. Я видел Вашу 56-ю дивизию, которую в 81-ой армии частью украинизировал, она прекрасно дралась в последнем наступлении. Вы украинизируйте Ваши остальные дивизии, я Вам верну 56-ю, и у Вас будет прекрасный корпус».

Эта 56-ая дивизия была временно от меня оторвана и придана 8-ой армии Корнилова, я же был с двумя дивизиями в 7-ой армии. Корнилову я ответил, что только что был в Киеве, где наблюдал украинских деятелей, и на меня они произвели впечатление скорее неблагоприятное, что корпус впоследствии может стать серьезной данной для развития украинства в нежелательном для России смысле и т.д.

На это мне Корнилов сказал, прекрасно помню его слова, они меня поразили: «Все это пустяки, главное война. Все, что в такую критическую минуту может усилить нашу мощь, мы должны брать. Что же касается Украинской Рады, впоследствии мы ее выясним. Украинизируйте корпус».

Меня эти слова поразили, потому что общее впечатление об украинском движении заставляло думать, что движение это серьезное. Легкомысленное же отношение Корнилова к этому вопросу показало мне его неосведомленность или непонимание. Я старался обратить его внимание на серьезность вопроса, понимая, что к такому национальному чувству, какое было у украинцев, надо относиться с тактом и без эксплуатации его из-за его искренности.

Я, помню, тогда вышел и подумал: не может же быть, чтобы Корнилов не продумал вопроса и принял решение, и такое важное, как национализация армии, не отдавши себе отчета во всех ее последствиях. Конечно, теперь, вспоминая всех этих генералов, я не поверил бы им, это были положительно дети в вопросах политики, но тогда, не имея другой мысли в голове, как борьбу с немцами на полях сражения, я не сомневался в правоте их мнений. На прощание Корнилов мне еще раз сказал: «Корпус Ваш будет украинизироваться, а теперь спешите к нему, он сегодня, вероятно, вступил в бой».

П.П. Скоропадский. Мои воспоминания. Цит. по кн.: Александр Смирнов. Проект «Украина» или Звездный год гетмана Скоропадского. М., Алгоритм. 2008. с. 52-53. (Дело происходит летом 1917 года).

Генерал Л. Корнилов

Обратим внимание, что все адресованные Корнилову упрёки («легкомысленность», «излишнее доверие к чересчур опасному украинскому движению» и т.д.) сейчас сыплются на головы тех русских националистов, которые в противостоянии Красной Орды и Украины сделали ставку на Украину. Мол, и они «играют с огнём», ведь «украинизация Юго-Востока Украины страшней 282-ой статьи» (что за несусветная чушь?)

Лавр Георгиевич считал иначе.

Напоследок, 14-ый пункт из политической программы Корнилова:

- Генерал Корнилов признаёт за отдельными народностями, входящими в состав России, право на широкую местную автономию, при условии, однако, сохранения государственного единства. Польша, Украина и Финляндия, обра­зовавшиеся в отдельные национально-государственные единицы, должны быть широко поддержаны правительством России в их стремлениях к государственному возрождению, дабы этим ещё более спаять вечный и несокрушимый союз братских народов.

2 февраля 1918 года.

Источник: http://falangeoriental.blogspot.com/2014/06/blog-post_3.html

Адмирал Колчак и украинские националисты: перед опасностью окончательной гибели национальной России тускнеют прочие

День 31 августа 1919 года, когда войска Деникина вытеснили части армии Петлюры из Киева, несомненно принадлежит к числу важнейших моментов Гражданской войны. Именно это событие стало последним толчком для Польши к заключению секретного договора о перемирии с большевиками, и оно же явилось одной из причин срыва плана совместного с Юденичем наступления трех прибалтийских стран и Финляндии на Петербург.

Хотя независимость Украины мировое сообщество признавать не собиралось, абсолютное нежелание Деникина считаться с фактом существования украинского народа было воспринято соседними странами как яркое свидетельство империалистических устремлений вождей Белого движения.

И вот в этот критический момент Верховный Правитель России адмирал Колчак счел необходимым откровенно изложить Главнокомандующему Вооружёнными силами Юга России генералу Деникину свою установку по вопросу «единства и неделимости». Высказался он в секретной телеграмме, которая в 1920-е годы широко обсуждалась в советской исторической литературе. Ниже приведен ее полный текст.

"Екатеринодар, генералу Деникину. Вооруженное столкновение с петлюровскими войсками может иметь гибельные последствия. Вполне разделяя ваши отрицательные отношения к проявившимся стремлениям отдельных областей присвоить суверенные права и к тенденциям воссоздать Российское государство на началах конфедерации, я полагаю, однако, что в сложившейся обстановке более опасны враждебные разногласия, несогласованность, тем более столкновения отдельных частей освобожденной территории. Дальнейшее промедление в деле свержения большевиков грозит полным разорением государства. Перед этой опасностью тускнеют прочие. Поэтому я отношусь с полной терпимостью к объявлению Юденичем самостоятельности Эстонии и готов, если это понадобится, временно считаться с фактическою независимостью Украины, равно как с установившеюся восточною границею Польши, с тем чтобы согласовать военные действия наших украинских, польских и прочих антибольшевистских сил. Собирание Руси не может быть делом месяцев, поэтому я считаю временное раздробление единого Российского государства неизбежным злом. Оно исчезнет, когда установится мир в стране и сильная центральная власть, способная обслуживать насущные нужды истомившегося населения, будет притягивать к себе отпавшие временно части. Сообщая об этом, подчеркиваю, что я готов терпеть, но не покровительствовать описанным тенденциям. Колчак".

(Член Правительства адмирала Колчака Георгий Константинович Гинс, «Сибирь, союзники и Колчак». Т. 2. Харбин. Общество возрождения, 1921 год).

Верховный правитель России адмирал А. В. Колчак

Нетрудно видеть, что эта установка камня на камне не оставляет от популярной сейчас легенды о великодержавном идиотизме адмирала Колчака, то есть о том, что из-за тупой приверженности идее «единой и неделимой» Колчак потерпел поражение в войне, сдал Россию интернационалистам-большевикам и погиб сам. В частности, крайне сомнительным представляется упорно разносимый по интернету без сколько-нибудь убедительной ссылки на источник рассказ о его размолвке с Маннергеймом. Будто бы тот предложил ему в июне двинуть 100-тысячную финскую армию на Петербург в обмен на признание независимости Финляндии, а в ответ услышал гневную отповедь (в одном из вариантов: «Я Россией не торгую!»)

Анализируя источники, мы неизбежно приходим к выводу, что никакой отповеди не было, рассказ о ней — не более чем вольная интерпретация… Подтверждается такое положение дел тем фактом, что финны, несмотря на «бескомпромиссную» позицию Колчака, не отказывались от заключенного с Юденичем договора вплоть до разгрома его армии. Более того, в момент наступления Юденича на Петербург у них уже была объявлена мобилизация. Но Юденич, захватив Гатчину и Красное Село, потерял голову – сам отказался от их помощи, а потому неделю спустя вынужден был договариваться снова. Пришлось опять обращаться к Колчаку за полномочиями. В своей телеграмме (от 27 октября) он предупредил: «Финляндия готова выступить на основаниях известного вам договора, потом будет поздно» и напомнил: «Независимость Финляндии факт, с ним надо считаться…»

Колчак в ответ высветил свою установку со всей возможной ясностью:

- Продолжаю считать желательным привлечение финляндских войск к операции против Петрограда. Уполномочил Сазонова на переговоры в этом смысле с финляндским правительством. Готов вступить в прямые сношения с финляндским правительством, аккредитовать при нем посланника и ничем не нарушить фактически независимости Финляндии. Согласен на заключение соответствующего соглашения о сотрудничестве русских и финляндских войск, а также дать обязательство, что военные расходы, связанные с совместными операциями, будут впоследствии оплачены российской казной. Дальше этого не считаю возможным идти и не могу согласиться на объявление «независимости Финляндии». Генерал Деникин разделяет это мое убеждение.

Цитируется по книге Корнатовского «Борьба за Красный Петроград», изданной в 1929 году (Корнатовский Н.А. Борьба за Красный Петроград. М., 2004. С. 502)

Эта телеграмма была отправлена в тот самый день, когда поражение войск Юденича определилось с полной ясностью и правительство Финляндии заявило об отказе от похода на Петербург.

Наиболее ревностные сторонники «единой и неделимой» могут, конечно, заметить, что Колчак признавал лишь «временную» независимость Украины. Но, во-первых, Украина — это не Эстония, за которой стояли британцы. Во-вторых, украинская идентичность у жителей бывшей Малороссии не была такой сильной, как сейчас… В любом случае, для тех времён и обстоятельств даже такое признание украинской независимости было гигантским шагом вперёд.

Сейчас русским националистам не до «задних мыслей», поэтому единственным логичным продолжением политики Колчака, и всех тех Белых вождей, которые имели гибкое стратегическое мышление и жертвовали частями ради сохранения целого, является признание суверенитета Украины как антисоветского (а значит и антипутинского) форпоста в Восточной Европе.

Источник: http://zarenreich.com/admiral-kolchak-i-ukrainskie-natsionalisty-pered-opasnost-yu-okonchatel-noj-gibeli-natsional-noj-rossii-tuskneyut-prochie/

Генерал П. Краснов

Генерал П. Краснов о независимости Украины

«Этнографически и отчасти географически можно понять самостоятельные Финляндию и Грузию … или этнографически можно признать Эстонию, Латвию, Белоруссию, Польшу, Украину: все-таки и язык, и характер, и обычаи хотя немного, да разнятся от Русских».

П.Н. Краснов, «Казачья самостийность», 1922.

Во время встречи с Гетманом Украины П. Скоропадским Атаман Всевеликого Войска Донского П. Краснов в приветственной речи сказал: «Когда в пламени пожаров летали обломки России, могучий украинский народ нашёл в себе силы подняться и избрать Вас своим Гетманом; снова, как тысячу лет назад, все взоры лучших русских людей обратились на Киев. Вам, Ваша Светлость, историей подготовлен путь тяжёлый, но славный…»

Цит. по: Воейков В. Н. С царём и без царя. - М., Воениздат, 1995. С.368.

«Донская республика» генерала Петра Краснова в борьбе против большевицкой Москвы

Став в мае 1918 года Выборным Атаманом Всевеликого Войска Донского, Петр Николаевич Краснов прежде всего провозгласил независимость Донской Республики со всеми полагающимися признаками самостоятельного государства. В деталях становление молодого государства описано не только в мемуарах самого генерала («Всевеликое Войско Донское»)... А суть была предельно четкой и ясной: атаман Краснов, будучи человеком трезвого ума и практической складки, ранее всех понял, что большевики пришли к власти в масштабах целого государства... То есть, представляли собой полноценный самодостаточный государственный аппарат. Бороться против этого монстра партизанскими методами – а Добровольческая армия была, по существу, партизанским отрядом, хоть и численностью в несколько тысяч штыков – было немыслимо и безнадежно…

В отличие от Деникина и Алексеева, генерал Краснов имел мужество смотреть в глаза грубой реальности, и руководствоваться не абстрактными категориями сохранения любой ценой «единой-неделимой», а конкретной повесткой дня. Повестка дня была предельно понятной: большевицкому государству можно противопоставить лишь мощь другого государства, со своей территорией, промышленностью, финансовой системой, армией, продовольственной базой и охраняемой границей.

Таким образом, создание Донской Республики было не проявлением какого-то сугубо «казачьего сепаратизма», а единственно возможным условием успешной борьбы против большевиков.

Кроме того, государственный статус позволял новому образованию вести дела с иностранными державами, выступая в качестве самостоятельного субъекта международной политики, заключать договора о взаимопомощи и т.д. Что и было сделано: кайзеровская Германия признала Донскую Республику и начала оказывать ей помощь сырьем, оружием, регулярными военными частями. В отличие от помощи Антанты генералу Деникину, о которой скажу ниже, помощь кайзера Вильгельма II своему вчерашнему противнику в Великой войне, царскому генералу Краснову, была существенной и действенной…

Итак, с немецкой помощью к лету 1918 года вся область Войска Донского была очищена от большевиков, появилась возможность строить мирный быт, налаживать собственное производство, создавать свою собственную армию.

Вредных факторов было два: властные амбиции генерала Деникина и ноябрьская революция в Германии.

С одной стороны, командир партизанского отряда (каковым являлась Добровольческая армия) Деникин требовал от главы суверенного государства атамана Краснова разрыва отношений с Германией и полного подчинения себе… При всем при этом Добровольческая армия де-факто находилась на содержании у Донской Республики и по части питания, и обмундирования, и вооружения, пользуясь тем, что атаман получал от кайзера — и одновременно с этим требуя перекрыть этот источник снабжения под предлогом «верности союзникам» и «непримиримости с врагом»! Я никоим образом не пытаюсь принизить значение Антона Ивановича Деникина как военачальника или умалить его заслуги в бытность генералом Русской Императорской армии, но факт: даже в самые критические моменты 1918-1920 гг., на краю гибели всего Белого Дела, он упрямо и слепо предпочитал руководствоваться личными амбициями, фобиями и симпатиями, лицемерно называя всё это «верностью союзническому долгу», одновременно оплевывая всех несогласных и отклоняя варианты сотрудничества, сулившие практический успех…

С другой стороны, немецкие генералы Гофман и Людендорф, пропустив весной 1917 года в Россию вагон «профессиональных революционеров» во главе с Лениным и Радеком на условиях совершения переворота и вывода России из Мировой войны от имени новой власти на немецких условиях, выражаясь образно, «выиграли бой, но проиграли войну». В марте 1918 года Брестский мир был подписан, Россия выведена из войны, немецкий Восточный фронт снят, громадные территории бывшей Российской Империи аннексированы в пользу Германии. Тем не менее, укрепившись в России, большевицкая бацилла вернулась в Германию, и вот уже в ноябре 1918 года тот же Радек активно участвует уже в немецкой революции, свергнувшей кайзера.

Падение монархии в Германии означало как капитуляцию в Великой войне самой Германии, так и конец Донской Республики, а также гетмана Скоропадского на Украине. Внешнеполитические договоры были денонсированы, германская армия демобилизована. По времени это совпало с усилением генерала Деникина в качестве Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России, давление обстоятельств усилилось, и в начале февраля 1919 года атаман Краснов был вынужден подать в отставку. Немцы покинули Дон и Украину, белые добровольцы Деникина остались один на один с Красной армией…

Источник: http://zarenreich.com/general-krasnov-kazachij-separatist-razoblachenie-sovetskoj-lzhi/

Гетман Украины П. Скоропадский

Скоропадский П.П. и П.Н. Краснов: взаимоотношения Украины и Войска Донского

Украина и Дон — примеры не сепаратизма от России, а спасения от советской власти, хотя П.Н. Краснов в своих воспоминаниях отмечал, что Войско Донское существовало «на тех же основаниях, как существует Эстония, Финляндия, Грузия, — существовало отдельно от советской России»…

В отличие от Добровольческой армии, созданное П.Н. Красновым Всевеликое Войско Донское, проявляло активность и заинтересованность в отношениях с Украинской Державой. Причины три: 1) аналогичный с Украиной временный государственный статус Войска; 2) аналогичная с гетманом монархическая ориентация атамана; 3) стремление заручиться поддержкой в борьбе против большевиков, а также получать оружие и боеприпасы. Считается, что основной целью П.Н. Краснова на переговорах с Германией и Украиной было добиться международного признания Войска, чтобы обеспечить неприкосновенность своих границ от большевистских атак. Однако, временный суверенитет Войска до восстановления монархии в России предполагал активную и наступательную Гражданскую войну с большевиками, поэтому, надо полагать, главной целью было получения оружия и боеприпасов с украинских складов, а также привлечение немецкого капитала для строительства оружейных заводов на Дону.  

В период атамана А. М. Каледина контактов Дона с Украиной практически не было, но продвижение немцев и занятие ими Луганска, Ростова-на-Дону и Таганрога заставили отправить в Киев первую делегацию, учитывая аппетиты украинских националистов на всю территорию Донского и Кубанского войск, заявленные в IV универсале Центральной Рады.  

Поскольку немецкое командование заявило, что одной из причин их продвижения является отсутствие четко обозначенной границы между недавно образовавшимися Украиной и Россией, Войсковой Круг постановлением от 29 апреля 1918 г. (как раз в день гетманского переворота) была назначена делегация в Киев «для выяснения отношений к Дону самой Украины и осведомления о целях вступления германских войск на территорию Донской области, а также твердо отстаивать существующие ныне границы области, ее независимость и самобытность казачества».  

Новый атаман П.Н. Краснов сразу же отметил первостепенную важность отношений с Украиной и уже 5 мая 1918 года, в день своего вступления в управление Войском, отправил в Киев своего адъютанта, есаула Кульгавова, с собственноручным письмом к гетману П.П. Скоропадскому, в котором он просил оружие для борьбы с большевиками и установления «правильных торговых отношений»… Уже 13 мая 1918 г. атаман П.Н. Краснов отправил личное письмо гетману П.П. Скоропадскому с просьбой отпустить ему для борьбы с большевиками 72 3-дюймовых орудия с зарядными ящиками и амуницией, 8 мортир (минометов), 8 гаубиц, 50 тыс. винтовок, 20 тыс. шашек, 300 пулеметов с лентами, 5 тыс. пик, 72 тыс. снарядов трехдюймовых, 8 тыс. снарядов для мортир, 8 тыс. снарядов для гаубиц, 10 млн. патронов…  

Сложность миссии генерал-майора А.В. Черячукина в Киеве, на повестке дня которой было три основных вопроса: военное снабжение с Украины, территориальный вопрос, взаимное признание и установление нормальных отношений, а в перспективе и общего антибольшевистского фронта, заключалась в том, что она происходила одновременно с начавшимися в конце мая 1918 года по настоянию немцев украинско-большевистскими мирными переговорами в Киеве…  

Гетману переговоры с большевиками были крайне неинтересны, и он поручил их ведение группе украинских националистов во главе с С. Шелухиным, предполагая два результата: либо срыв переговоров, который можно будет списать на большевиков и тем самым развязать себе руки для создания антибольшевистского фронта с Всевеликим Войском Донским, либо в случае успеха переговоров установить новую границу Украинской Державы, исходя из стратегических соображений, поближе к Москве, опять же для облегчения неминуемых военных действий против большевиков…  

Наконец, 7 августа (нового стиля) 1918 года в Киеве было подписано соглашение между Украинской Державой и Всевеликим Войском Донским, согласно которому в качестве границы между государствами восстанавливалась прежняя, дореволюционная, западная граница Области Войска Донского (п. 1. соглашения). Соглашение было подписано председателем Совета Министров Украинской Державы Ф.А. Лизогубом и Атаманом Зимовой станицы генерал-майором А.В. Черячукиным.  А.В. Черячукин полностью выполнил свою миссию.

Для Дона от Украины необходимо было, во-первых, урегулировать вопрос о границе, а, во-вторых, получить оружие и боеприпасы, и, в первую голову, самолеты и орудия.  

Рост внутреннего большевизма и постоянные конфликты на демаркационной линии, разделяющей Украинскую Державу и советскую Россию, все теснее подталкивал гетмана к союзу с донским атаманом и созданию единого антибольшевистского фронта. В своей грамоте от 5 сентября 1918 года, обращенной к Войску Донскому, он впервые призвал к объединению сил против врага, что сеет анархию и братоубийственную войну, и укреплению союза Украины и Дона, как в былые времена Запорожского и Донского войск. «Два славных войска берегли ключи земли русской — войско запорожское и войско донское, но когда слился Дон с Россией и признал царем своим Михаила Федоровича Романова, - и сказала вместе с Доном Украина: «Хотим под царя московского, православного»».  

Австро-Венгерский Императорский и королевский представитель в Киеве Э. Фостенберг 15 октября 1918 года сообщал в Вену министру иностранных дел и двора графу С. Буриану, что Украина становится базой восстановления монархии в России:  «... На украинско-донской границе стоят два корпуса силой в 60.000 человек, кроме того, 2 кавалерийские дивизии, соответствующие количество артиллерии и очень хорошо организованные дивизионы бронеавтомобилей.  Известно также, что здешняя организация состоит в связи с Добровольческой Армией, Астраханской Армией и атаманом Красновым. Для того, чтобы в случае оставления Украины войсками Центральных Держав, была исключена возможность переворота в пользу национальных украинских групп, а наоборот, чтобы использовать этот момент для провозглашения российской монархии, руководящие круги заняты созданием национальной гвардии.  Установку теперешнего украинского правительства лучшем всего характеризует образ действий государственного контролера Афанасьева, который при открытии Государственного Банка заявил, что великорусская монархия может быть реставрирована только из Киева, и что только отсюда она будет представлена на мирной конференции. В связи с этим, пребывающие здесь члены бывших русских представительств заявляют, что ни правительство в Омске, ни какое либо иное русское правительство не имеет права представлять бывшую Россию.  … гетман окружен исключительно русскими, охрана его состоит из бывших русских офицеров и отношения его с атаманом Красновым, если присмотреться к ним поближе, могли бы выявить довольно подозрительные моменты...»  

Вместе с тем, член донской делегации в Киеве Ю. Шпак в своем докладе генерал-лейтенанту А.П. Богаевскому весьма скептически оценил положение на Украине в октябре 1918 года, доказывая, что Украинская Держава не может быть надежным союзником Всевеликого Войска Донского, поскольку не обладает суверенитетом и всецело зависит от немцев и австрийцев.  Однако Атаман продолжал верить в союз с Гетманом. 20-21 октября 1918 года по старому стилю произошла их историческая встреча на станции Скороходово между Полтавой и Харьковым. На которой было принято решение объединить все силы для восстановления единой России и монархии и начать поход против большевиков.  

Как отмечал в своих воспоминаниях П.Н. Краснов: «Пока на Украине был порядок, пока была дружба и союз с гетманом, атаман был спокоен за свой левый фланг...  Но мог ли атаман быть спокоен и уверен в том, что в буре, бушевавшей над Россией, гетман Скоропадский устоит?...  Донесения атамана Зимовой станицы в Киеве генерал-майора Черячукина беспокоили атамана. Атаман с детства усвоил, что может быть свободно только то государство, которое опирается на сильную национальную армию.  У гетмана армии не было. Немцы мешали ему создать таковую».

10-го ноября (н.с.) 1918 года Атаман Зимовой станицы на Украине генерал-майор Чероячукин писал управляющему отдела иностранных дел войска Донского генерал-лейтенанту Богаевскому:  «События идут быстрыми шагами. Император Вильгельм отказался от престола. В Германии социалистическая республика. В Киеве делается то же самое, что у нас было в Кронштадте... Здесь, украинцы начинают побаиваться, поддержат ли их немецкие солдаты против большевиков и не станут ли они заодно с совдепами... Австрийцы совсем разложились и грабят все. Предназначенные нам к отпуску из Ярмолинец тяжелые орудия трудно вывезти из-за той разрухи, которую устроили там австрияки... Третьего дня Гетман вызвал меня... для предварительного обсуждения вопросов о тесном единении и о будущем положении. Будут заготовлены письма от Гетмана к правительствам с приглашением обсудить предварительно всеобщей мирной конференции назревшие вопросы о будущем России и о тех государствах, которые отделились от России. Я боюсь, что это уже поздно...»  

Как известно, после отставки Ф.А. Лизогуба, был сформирован новый кабинет во главе с С.Н. Гербелем… Однако все это сделано было слишком поздно, и когда началось антигетманское восстание Директории во главе с С. Петлюрой, поддержанное одновременно большевистским наступлением, у гетмана действительно не оказалось сил, чтобы отразить нашествие.

В результате у Всевеликого Войска Донского появился дополнительный фронт, и атаман П.Н. Краснов вынужден был аннексировать часть Донбасса, в частности, Юзовку, Дебальцево и Мариуполь.

П.Н. Краснов в своих воспоминаниях отмечал, что занятие Луганска, Дебальцево и Мариуполя донскими дивизиями состоялось с согласия гетмана П.П. Скоропадского.  Для этого пришлось прекратить наступательные операции на Царицынском фронте и создать дополнительно Западный фронт в 600 верст.  А 25 декабря 1918 г. атаман П.Н. Краснов приказом № 1987 «временно до восстановления порядка на Украине» включил оккупированные территории Донбасса в состав Войска.  

Гетман и немцы сократили Атаману фронт и не дали большевикам охватить Всевеликое Войско Донское с трех сторон, помимо того, что они поставляли ему оружие: самолеты, пушки, минометы и т. д.

Также, безусловно, что создание единого антибольшевистского фронта в октябре-ноябре 1918 года, при условии существования у гетмана П.П. Скоропадского эффективного войска, значительно облегчило бы борьбу белым. В этом случае  исходный рубеж для наступления на Москву проходил бы по линии: Гомель — Новгород-Северский — Глухов — Белгород  и далее по северной границе Войска Донского.  

В целом в отношениях Украинской Державы и Всевеликого Войска Донского можно выделить следующие этапы: 

Первый этап: май — июль 1918 года личная переписка гетмана и атамана, начало поставок оружия и боеприпасов из Украины на Дон, Таганрогский конфликт. 

Второй этап: июль — август 1918 года успех миссии А.В. Черячукина в Киеве, признание Украинской Державой Всевеликого Войска Донского, заключение межгосударственного договора и  восстановление старой границы. 

Третий этап:октябрь — декабрь 1918 года попытка установления общего антибольшевистского фронта, восстание на Украине против гетмана П.П. Скоропадского, отречение гетмана, и занятие донскими войсками Юзовки, Мариуполя и значительной части Донецкого бассейна.

Бондаренко Д. Я., кандидат исторических наук

Источник: Белая Россия

Барон П. Н. Врангель

Врангель и украинский вопрос
 

В отличие от своего предшественника (генерала Деникина), черный барон (прозванный так за черную кубанскую черкеску) не откладывал аграрную реформу, отдав землю крестьянам. Иной была и его национальная политика. Если для Деникина самостийники были такими же врагами, как и большевики, то Врангель видел в первых союзников против вторых. 

В течение шести месяцев 1920 года П. Н. Врангель, как Правитель Юга России и Главнокомандующий Русской Армией, старался учесть ошибки своих предшественников, смело шёл на немыслимые ранее компромиссы, выступал за федеративное устройство будущей России и склонялся к признанию политической самостоятельности Украины. 

Говоря с редакторами крымских изданий о причинах неудач в 1919-м, Врангель, среди прочего, указывал на провальную политику Деникина в национальном вопросе: «Дрались и с украинцами, и с Грузией, и с Азербайджаном, и лишь немного не хватило, чтобы начать драться с казаками… В итоге, провозгласив единую, великую и неделимую Россию, пришли к тому, что разъединили все антибольшевистские русские силы».Будущая Россия виделась ему федеративным государством. Нормализировав отношения с казачьими войсками — Донским, Кубанским Терским и Астраханским — он взялся за украинский вопрос, который, по свидетельству современников, занимал в политике Врангеля наибольшее место.Рассчитывая на создание единого антибольшевистского фронта, Врангель в мае 1920-го издал приказ, в котором говорилось: «Мы на пути к достижению заветной цели — уничтожения большевизма — можем войти в соприкосновение с повстанческими частями Махно, украинскими войсками и другими противокоммунистическими группами. Приказываю: всем начальникам при соприкосновении с указанными выше противоболыпевистскими группами сообразовывать свои действия с действиями войск этих групп».Летом был создан Украинский комитет во главе с генералом Василием Киреем (в 1917-1918 гг. - соратник Симона Петлюры по Гайдамацкому кошу Слободской Украины). Основной его задачей было взаимодействие с украинскими повстанцами, действовавшими в тылу красных. Кроме того, Кирей сформулировал основы политики Южнорусского правительства в украинском вопросе: назначение высшей гражданской администрации только из уроженцев Украины, местное самоуправление, формирование украинских воинских частей. Под его влиянием генерал Врангель уравнял русский и украинский языки в сфере образования.Врангель пытался наладить отношения с Петлюрой. Но тот, после войны с Деникиным, вел переговоры осторожно и выжидал. В такой ситуации Врангель сделал ставку на федералистов — Украинский национальный комитет во главе с Сергеем Моркотуном. К политике Петлюры Моркотун, по его словам, относился «совершенно отрицательно». При этом Врангель не оставлял попыток договориться с главой Директории и головным атаманом войск УНР. По свидетельству современников, армия Врангеля на 70-80 % состояла из уроженцев Украины. Главком волей-неволей должен был считаться с этим обстоятельством.  В частности, согласно особому указу Врангеля, принятому осенью 1920 года, украинский язык признавался общегосударственным наравне с русским.

Признал Врангель и независимость горской федерации Северного Кавказа. Старался наладить контакты с руководителями повстанческих формирований Украины, в том числе с Махно, однако успехов не добился. Но командиры более мелких формирований украинских «зелёных» охотно вступали в союз с «черным бароном». Некоторые украинские повстанческие отряды действовали как иррегулярные части Белой армии. Вот как описывает их действия в августе 1920-го командир Дроздовской дивизии Белый генерал Антон Туркул:- Партизаны бродили в камышах где-то на левом берегу Днепра. Что делали эти заднепровские ребята, здоровые, угрюмые, крепко зашибавшие горилку, я толком не знаю и теперь… Атаман [Левша] вошел героем. Его свирепый вид поразил [иностранных] корреспондентов. И было чему поражаться, когда мой Левша перепоясался во всех направлениях, куда только можно и куда нельзя, холщовыми пулеметными лентами.- Я привел пленных, - гордо сказал Левша, с притворным равнодушием обводя всех глазами.«Каких пленных? Врет…», - мелькнуло у меня невольно.- Ведите их сюда.Вошли еще несколько белых повстанцев, кто с винтовкой, кто с потертой берданкой, кто с карабином: кряжистые хохлы, загорелые, костистые, буйный черный волос так и прет из-под рваных папах с заношенными белыми лоскутками. Мужицкие затылки пропечены солнцем, в бороздах морщин. Все они тоже увешаны пулеметными лентами, как ходячие арсеналы, вид самый суровый.А между повстанцами жмутся трое пленных, в хороших шинелях, у одного на ремне через плечо бинокль: красный офицер и два красноармейца. Вид у пленных пролетариев куда более буржуйский, чем у заднепровских серых орлов… У красного офицера под гимнастеркой нашли запечатанный конверт, а в нем документ исключительной боевой ценности. Это был приказ по 13-й советской армии… Наши камышовые ребята со своим Левшой не даром ели дроздовский паек: они перехватили драгоценный документ. Он отдавал нам в руки ключ боя, только надо было опередить движение красных, следуя навстречу их же маршрутом...Сам генерал Врангель в своих мемуарах писал: "Среди населения правобережной Украины распространялись мои воззвания, призывающие украинцев к борьбе с большевиками. В двадцатых числах августа прибыла депутация от наиболее крупного партизанского отряда Омельяновича-Павленко, он был старый кадровый офицер одного из наших гвардейских полков, ведший борьбу под украинским желто-блокитным флагом. Прибывшая депутация была у меня. Стоявший во главе депутации старый полковник, георгиевский кавалер, произвел на меня хорошее впечатление. По его словам, население правобережной Украины озлоблено против большевиков, однако, с 19-го года недобрая память о действиях добровольческих частей осталась и это в связи с умелой пропагандой поляков украинцев, поддерживало сочувствие к самостийникам".Отступивший с поляками Петлюра оставил на юге Украины множество полусамостийных атаманов, которых он подпитывал оружием и патронами в борьбе с красными. Реалист Врангель не хотел, чтобы эти «батьки» оказались его новыми врагами, наподобие Махно, на подавление которого пришлось отвлекать в прошлом году силы генералу Деникину, и решил с ними договориться. Тем более что земельный закон барона практически отменял помещичье землевладение и передавал сельские угодья тем, кто их обрабатывал. Представители повстанцев приехали к Врангелю лично в Крым. Главнокомандующий белой армией пообещал им: «Украинский народ сам решит свою судьбу. Я докажу это украинскому народу не на словах, а на деле, можете от моего имени сказать это украинскому крестьянину». В подтверждение своих слов Врангель отправил атаманам полтора десятка пулеметов, четыреста винтовок и миллион патронов. Повез их к «батькам» украинец по происхождению, белогвардейский полковник Грудина. Он должен был проследить, что бывшие петлюровцы не пропьют и не продадут это оружие, а используют его по назначению — то есть против красных.Жители Запорожья встречали врангелевцев как освободителей. У офицера Марковской дивизии В. Павлова, написавшего в Париже двухтомные мемуары, остались самые приятные впечатления о приеме белых в украинских степях: «Как нельзя лучше сложились взаимоотношения с населением, и они оставались такими же после одного смутившего марковцев случая. В сельском театре 3-й полк организовал концерт с выступлением полкового хора, солистов, жонглеров. Когда хор запел «Як умру, то поховайте» (песня на слова Т.Шевченко! - ред.), все местные жители встали, а марковцы продолжали сидеть. Но концерт прошел спокойно, и добрые взаимоотношения продолжали оставаться».

Источник: материалы с сайтов Википедия и Апологетика

Воззвание барона П. Врангеля к "сынам Украины"

Генерал Врангель и украинские националисты

Третий путь в своем положительном контексте — это путь верности древнему национальному идеалу Святой Руси… Необходимо всегда помнить, кто на самом деле является нашим первейшим врагом и куда должны быть направлены наши помыслы, чтобы борьба наша не была тщетной, а затраченные усилия не на пошли на пользу ненавистникам национальной России.

Поэтому ниже мы приводим цитаты двух доблестных Белых воинов — генерала Врангеля и поручика Деспотули.

 - Теперь о причинах наших бывших неудач. Причины эти чрезвычайно разнообразны. Резюмируя их, можно сказать, что стратегия была принесена в жертву политике, а политика никуда не годилась. Вместо того, чтобы объединить все силы, поставившие себе целью борьбу с большевизмом и коммуной и проводить одну политику, «русскую» вне всяких партий, проводилась политика «добровольческая», какая то частная политика, руководители которой видели во всем том, что не носило на себе печать «добровольцев» – врагов России. Дрались и с большевиками, дрались и с украинцами и с Грузией, и Азербайджаном, и лишь немногого не хватало, чтобы начать драться с казаками, которые составляли половину нашей армии и кровью своей на полях сражений спаяли связь с регулярными частями. В итоге, провозгласив единую, великую и неделимую Россию, пришли к тому, что разъединили все антибольшевицкие русские силы и разделяли всю Россию на целый ряд враждующих между собой образований.

Генерал П.Н. Врангель, Воспоминания. Т. 2. М., 1992. С. 73-74.

- Украинский народ сам решит свою судьбу. Я докажу это украинскому народу не на словах, а на деле, можете от моего имени сказать украинскому крестьянину.

Генерал П.Н. Врангель, Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины (ЦГАВОВУУ). Ф. 1078. Оп. 2. Д. 131. Л. 5 об.

- Белая идея – пламенная и христиански чистая – была предана тылом, опоганившим мечту и обокравшим героев фронта. Ведь не только красные полки заставили студентов, офицеров, солдат и повстанцев уйти в изгнание. Представители старшего поколения, прихлебатели Белого движения, провоцировали войну в тылу. Трагический опыт «карательных экспедиций» против кавказцев, украинцев – у всех еще в памяти. Кто, как не Троцкий с Лениным выиграли в этой бессмысленной борьбе?

Поручик В.М. Деспотули, редактор газеты «Новое Слово», 1934 год.

Напомним несколько важных фактов из истории Белой борьбы, относящихся к украинскому вопросу.

К весне 1920 года, после успешной защиты Крыма силами корпуса Слащёва, основной тактической задачей Русской Армии генерала Врангеля был выход из Крыма и прорыв в Северную Таврию, где Врангель планировал пополнить запасы продовольствия и соединиться с частями войск главы Директории Украинской Народной Республики Симона Петлюры, с которым Командующий Русской Армией вёл переговоры.

Своим приказом в 1920 году генерал Врангель приравнял украинский язык к русскому в правах на подконтрольных ему территориях. Украинским националистам-повстанцам Врангель предоставил 15 пулеметов, 400 винтовок, 1 млн патронов.

Отношение к украинцам, по сравнению с временами деникинского руководства Белой борьбой на Юге России, изменилось очень сильно, местами кардинально. «Изменники», «предатели», «авантюристы», как определялись борцы за независимость Украины в деникинский период, в белом Крыму генерала Врангеля стали именоваться «братьями», «украинцами». Вместо юридического запрещения употребления слова «Украина» и доминирования «Малороссия», «Юго-Западный край», в 1920 году топографическая дискриминация на официальном уровне прекратилась. На полуострове свободно действовали украинские объединения.

Примечательно «Воззвание главнокомандующего к украинцам», которое Врангель опубликовал 12 августа 1920 года. Врангель не стал апеллировать к общему прошлому двух народов и обвинять украинское движение в раскольничестве и измене. Он признавал право бороться за «родную Украину» и не противопоставлял ее «единой России». Барон делал ударение на наличии общего врага и целей: борьбы «за счастье, свободу и величие родины» против «врагов, попирающих веру, народность и достояние». «В нашем единении — наше спасение», — указывал Врангель.

Все украинские националисты были освобождены из тюрем и от ответственности за государственную измену, а более известных украинских вождей приглашали в Штаб Врангеля, где им предлагали и средства и оружие, чтобы они приняли активное участие в борьбе против коммунистов.

Таким образом, Белая Армия имеет почти столетнюю историю союзнических отношений с украинскими националистами.

Тех, кто сегодня отрицает это и продолжает наступать на одни и те же грабли, и следовать пагубной политике генерала Деникина, история, очевидно, ничему не научила.

Мы обращаемся не к советским людям, зараженным бациллами большевицкого безбожно-имперского мышления, на примитивном «патриотизме» которых играют сегодня кремлёвские плутократы, а к тем настоящим Русским, кому дороги не географическая карта и не народ как этнографическая масса, а подлинная Святая Русь и Русский народ-богоносец.

Будут ли украинские националисты нашими союзниками в дальнейшем — покажет время. Это напрямую зависит от их готовности продолжать борьбу против московских наследников дела Ленина-Сталина совместно с русскими националистами.

В заключение, приведём авторитетное мнение русского генерал-майора Эрнеста Георгиевича фон Валя:

- Итак, рассуждая без предвзятости, мы приходим к заключению, что столкновение между советами и Польшей, неизбежное по причинам польского «всё или ничего» и ряду других, о которых здесь не место говорить, должно окончиться возникновением независимой Украины. Образование этого независимого государства выгодно для соседей. Оно, вероятно, в короткое время достигнет значительной мощи, в виду буржуазных инстинктов украинцев. Соседство с советами не может быть украинцам по вкусу. Тогда настанет час для русских националистов. Они смогут применить свои силы к созданию таких же легионов, как создал Пилсудский на австрийской территории с негласного согласия австрийского правительства.

Учитывая неизбежность вышеизложенных событий – будь то в близком или далеком будущем, – можно настойчиво советовать национально-мыслящим русским изменить заблаговременно свое предвзятое отношение к Украине и искать сближения с её сознательными силами. Для сего в первую очередь придётся отказаться от идеологии Каткова и Самарина и уверить окраины, что им от национальной России в будущем не грозит никакая опасность и что националистам нужно лишь освобождение от большевиков, одинаково опасных для всех угнетенных ими национальностей на территории бывшей русской империи. Лозунг «свобода всем национальностям» – могучее оружие против лозунга «безграничной личной свободы», а тем более против «полного личного порабощения большевиками».

Генерал Эрнест Георгиевич фон Валь, «Как Пилсудский погубил Деникина» (Таллин, 1938 год), с. 21-22.

Источник: http://petrimazepa.com/politics/vrangel.html

Барон П. Врангель

Украина в программе государственного строительства П. Врангеля

Для Вооруженных сил Юга России под командованием А.И. Деникина вторая половина осени 1919 г. была неудачной в борьбе на антибольшевистском фронте, а события конца 1919 г. свидетельствовали об отсутствии поддержки Белой власти, в частности среди украинского населения. Уход Деникина с поста главнокомандующего развязывал руки его преемнику — П.Н. Врангелю, который оказался свободным в выборе тактики и союзников для продолжения борьбы. Новый главнокомандующий сделал выводы из создавшегося положения.

Придерживаясь единства взглядов на стратегию борьбы и всецело разделяя символ веры Белого движения, Врангель пошел на пересмотр тактики. В одной из первых бесед с журналистами он раскритиковал своего предшественника за разобщение антибольшевистских сил: «Дрались и с большевиками, дрались и с украинцами, и с Грузией и Азербайджаном, и лишь немного не хватало, чтобы начать драться с казаками, которые составляли половину нашей армии...»¹ Дистанцируясь от политиков, Врангель провозгласил создание твердой власти, опирающейся на общественные силы.

Наиболее существенным отличием программы Врангеля стало изменение приоритетов борьбы. Он указал на несоответствие стратегических целей политическим средствам их достижения. «Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа», — заявил новый главнокомандующий².

…Нововведения во внутренней политике стали существенным аргументом в обновленной программе государственного строительства Белой России. Хотя политика Врангеля была правее внутренней политики украинских социалистических правительств (за исключением консерватора П. Скоропадского), она была левее и прогрессивней программы Деникина. В ней соединялся политический реализм и трезвый хозяйственный расчет, видение перспективы и непосредственный эффект. Социально-экономическая политика правительства Врангеля не создавала препятствий для политического диалога руководства двух антибольшевистских сил. Крымская либерально-консервативная политика несколько уменьшила негатив от деятельности деникинской власти, хотя он продолжал ощущаться. В целом она подготовила почву для политических контактов.

Декларированный отход Врангеля от основ политики своего предшественника и рекламированная земельная реформа несколько уменьшили негативный имидж белых в крестьянской среде. В то же время острая нужда в оружии и снаряжении подталкивали украинских повстанцев самим искать источник поставок. Невозможность наладить непосредственную связь с правительством Украинской Народной Республики (УНР) заставила их обратить внимание на Врангеля. Крайнюю потребность в новых союзниках испытывал и сам барон. Осознавая невозможность обуздать «крестьянскую вольницу» репрессивными мерами, он пытался войти в доверие к «зеленым» и направить их на борьбу с большевиками.

Информационная волна от проводимой аграрной реформы сделала свое дело. Для переговоров с белым командованием в Крым были направлены представители повстанцев. Большие сомнения у последних вызывало изменение политики Врангеля в украинском вопросе. Последнему удалось убедить крестьян. «Украинский народ сам решит свою судьбу. Я докажу это украинскому народу не на словах, а на деле, можете от моего имени сказать украинскому крестьянину», — заявил Врангель на одной из встреч⁴. В результате конструктивного диалога белые предоставили повстанцам 15 пулеметов, 400 винтовок, 1 млн патронов⁵. Правда, это оружие было предоставлено вместе с группой из офицеров во главе с полковником Грудиной, служивших гарантией целевого использования оружия против большевиков.

Таким образом, аграрная реформа правительства Врангеля положительно отобразилась на отношениях с украинским крестьянством. Повстанцы Левобережной Украины выступили военным союзником Русской армии в антибольшевистской борьбе. В то же время переговоры повстанцев с командованием Русской армии не касались политических вопросов.

Изменение подходов к государственному строительству коснулось не только социально-экономической сферы, но и политической плоскости. В плане политического конструирования Российского государства Врангель отказался от лозунга «единая, великая, неделимая Россия» в его деникинском варианте. Не отступая от идеи сохранения целостности страны, новый лидер Белого движения изменил подходы к конструированию унитарного государства. В письме от 7 июня 1920 г. начальник Управления внешних сношений при главнокомандующем ВСЮР П. Струве сообщал премьер-министру Франции Мильерану, что генерал Врангель придерживается взглядов на необходимость организации России на свободном договоре, конституированном через представительские собрания политических новообразований. Широкая федерация должна была зиждиться прежде всего на экономических интересах⁶. То есть, не прибегая к юридическому признанию государственных новообразований на территории бывшей Российской империи, Главнокомандующий де-факто признал их суверенитет, понимал необходимость считаться с Украиной как независимым субъектом. Врангель отошел от деникинского принципа непредрешения формы будущего устройства и четко заявил о своем видении России как федерации, что расширяло платформу для переговоров с другими образованиями, входившими ранее в состав имперской России.

Практическим воплощением федеративного курса стали договоренности с казачеством. 22 июля 1920 г. Врангель, с одной стороны, и атаманы и правительства Донского, Кубанского, Терского и Астраханского казачеств — с другой, подписали договор, определявший их права и обязанности. Согласно его условиям, этим государственным новообразованиям гарантировалась «полная независимость в их внутреннем устройстве и управлении». В Совете при главнокомандующем заседали теперь и главы казачьих правительств. В полной компетенции последних находились вопросы внутреннего самоуправления. Однако, по большому счету, он имел декларативный характер, поскольку казаки воевали вдалеке от собственных земель, а самоуправление могло быть нарушено в силу военной необходимости. Договор не предусматривал механизма его изменения или денонсации и действовал до конца гражданской войны.

В целом договоренности казачьих лидеров и Врангеля стали скорее свидетельством важности казачьих новообразований, чем их реальным достижением. Зафиксированные права главнокомандующий де-факто имел и раньше, соглашение скорее должно было гарантировать продолжение борьбы казаками и после освобождения их земель. Но главной чертой договора стал, по нашему мнению, его официальный характер: он превратился в писаную конституцию отношений командования белых армий с казачеством, чего не было у Деникина. Несмотря на номинальный характер, договор сыграл определенную роль в конструировании отношений с казачеством, а позже стал платформой для переговоров с Украиной.

Пересмотр Врангелем курса своего предшественника коснулся и украинского вопроса. Отношение к украинцам по сравнению с Деникиным изменилось очень сильно, местами кардинально. «Изменники», «предатели», «авантюристы», как определялись борцы за независимость Украины в деникинский период, в белом Крыму иногда стали именоваться «братья», «украинцы». Вместо юридического запрещения употребления слова «Украина» и доминирования «Малороссия», «Юго-Западный край», в 1920 г. топографическая дискриминация на официальном уровне прекратилась. На полуострове свободно действовали украинские объединения.

Важность налаживания непосредственного политического диалога с украинским правительством обуславливалась несколькими обстоятельствами. Во-первых, украинские вооруженные силы могли обеспечить левый фланг Русской армии после ее предполагаемого выхода на Правобережье. Во-вторых, отношения с С. Петлюрой нуждались в налаживании в силу этнического состава белых войск. По различным данным, украинцы в этой армии составляли от 50 до 75%⁷. Не исключено, что некоторая часть этого количества совсем не имела украинского происхождения, а приписывала себе таковое с целью демобилизации и выезда из Крыма. Но тогда это свидетельствует о значительных проукраинских симпатиях рядовых бойцов Русской армии, настроенных против второй войны украинских и белых армий. Как свидетельствовал член украинской делегации, направленной в Крым, И. Литвиненко, «все, без исключения, жалеют о войне с Украиной в 1919 году и обвиняют в ней генерала Деникина и его политику»⁸. В-третьих, установив контакты с Петлюрой, можно было надеяться на сотрудничество с повстанцами на Левобережье, выступавшими под украинскими знаменами. Наконец, официальные контакты с «сепаратистами» должны были подтвердить Европе демократичность режима Врангеля, быть воплощением кредо «хоть с чертом, но против большевиков и за Россию».

Конкретной программы решения украинского вопроса в Крыму разработано не было. Вариантом таковой с большой долей условности можно считать «Воззвание главнокомандующего к украинцам» от 12 августа 1920 г. Хотя оно несколько напоминало деникинское обращение «К населению Малороссии», воззвание существенным образом отличалось от последнего. Во-первых, оно адресовалось конкретной целевой аудитории — украинским повстанцам, а во-вторых — отличалось тональностью: главнокомандующий обращался к ним «сыны Украины», «братья».

Врангель не стал апеллировать к общему прошлому двух народов и обвинять украинское движение в раскольничестве и измене. Он признавал право бороться за «родную Украину» и не противопоставлял ее «единой России». Барон делал ударение на наличии общего врага и целей: борьбы «за счастье, свободу и величие родины» против «врагов, попирающих веру, народность и достояние». «В нашем единении — наше спасение», — указывал Врангель, предлагая союз на аналогичных условиях с казачьими новообразованиями. Определенное место главнокомандующий уделил и социально-экономическим вопросам. «Не восстанавливать старые порядки идем мы, а бороться за то, чтобы дать народу возможность самому быть хозяином своей земли и волей народа установить порядок во всей России», — повторил основной лозунг своей программы. В то же время «Воззвание» не касалось политических вопросов будущего и своих отношений с Петлюрой.

Таковыми были основные положения политической программы Врангеля, касающиеся украинского вопроса. Их лейтмотивом стало желание белых достичь, прежде всего, военного сотрудничества с украинской армией, оставив на потом политические вопросы. Однако намерения главнокомандующего согласовать действия в антибольшевистской борьбе с Украиной не смогли быть воплощены. И этому есть ряд причин.

Изменив подходы и учтя горький деникинский опыт, Врангель, однако, остался с тем же украинофобским окружением. В июне 1920 г. Врангелю доклад по украинскому вопросу прислал представитель Главного командования в Париже Д. Щербачев. В связи с искушением некоторых кругов в Крыму присоединиться к украинско-польскому походу на Киев (на чем настаивали и французы), он категорически исключал любые переговоры с украинцами, мотивируя отказ единогласной антиукраинской позицией всех российских политических сил за границей. Любое сотрудничество с украинцами, подчеркивал Щербачев, даст мощный идеологический рычаг большевикам изображать себя носителями русской идеи⁹. Отрицал существование Украины и начальник Гражданского управления С. Тверской. Определенным влиянием пользовался В. Кирей, являвшийся экспертом по украинским делам. Обязанный по логике содействовать налаживанию контактов с украинской стороной, по свидетельствам очевидцев, он сознательно затруднял их. Украинский вопрос он рассматривал как продукт заинтересованных в ослаблении России держав, противоречащий стремлениям и деятельности населения¹⁰.

Врангелю было тяжело перебороть антиукраинскую инерцию многих крымских деятелей. К тому же в необходимости изменить подходы к украинскому вопросу он оставался практически наедине. Одним из немногих, кто понимал необходимость поиска путей решения украинской проблемы, был Я. Слащов. В представленном главнокомандующему «Проекте необходимых мероприятий для разрешения украинского вопроса» он убеждал Врангеля в необходимости перехватить инициативу у Петлюры быть центром украинского движения. Слащов предлагал организовать на полуострове украинскую армию, сформировать орган для координации повстанческого движения, избрать «Наказного украинского атамана» и др. В то же время он предлагал и некоторые политические шаги, например одностороннего признания автономии Украины, образования украинского представительского органа — Украинской Народной Громады. Хотя политические предложения диктовались не искренней симпатией, а конъюнктурными обстоятельствами, они были опасны. Поддерживая проект в целом, Врангель, ссылаясь на «политические соображения», отклонил его¹¹.

Необходимость тех или иных договоренностей с украинской стороной Врангель признавал еще весной 1920 г. Так, 8 апреля начальник штаба главнокомандующего ВСЮР П. Махров подал на имя Врангеля доклад, в котором предлагал конкретные шаги по выходу из трудного положения. Относительно отношений с Украиной он настаивал на заключении «военного союза», с чем согласился и барон, сделав пометку против этих слов — «необходимо»¹². Однако практические шаги для поиска договоренностей были предприняты значительно позже.

Весной это объяснялось как действиями польско-украинских сил против большевиков, так и реорганизацией Белого лагеря. В начале лета военные успехи Русской армии несколько отодвинули на задний план необходимость поиска союзников. Украинский вопрос актуализировался только с середины лета. В конце июля к главному атаману войск УНР Петлюре прибыла делегация полковника Я. Ноги для предварительных консультаций. Ответом украинской стороны стал визит делегации во главе с полковником Литвиненко, прибывшей в Ялту 12 августа 1920 г.

Украинская делегация имела неофициальное задание добиться от белых официального признания независимости Украины, образования украинской власти в тылу, определения разграничительных линий между зонами операций двух армий и др.¹³ …

 В политической плоскости отношений главнокомандующий заявил, что готов подписать договор с Украиной на основании соглашения с казачьими новообразованиями от 22 июля, предусматривающего внутреннее самоуправление. Условия договора заинтересовали украинское руководство, и Петлюра выразил желание ознакомиться с ними. То есть Врангель не только признавал самобытность Украины, но и был готов повысить ее статус самостоятельно до созыва Учредительного (Национального) собрания. Он поставил Украину в один ряд с Донским, Кубанским, Терским и Астраханским казачествами, в чем его значительное отличие от антиукраинского ригоризма Деникина. Главнокомандующий действительно пытался следовать федеративному принципу построения государства...

Существенное влияние на позиции обеих сторон внесли советско-польские договоренности. 29 сентября в Риге был подписан договор между Украинской ССР с РСФСР и Польшей о перемирии и прелиминарный договор, согласно которому последняя признавала независимость советской Украины. Соглашение ухудшило положение белогвардейцев. Оно затрудняло для них возможность достижения компромисса с руководством УНР, минуя политические вопросы. После переброски красных войск с польского фронта на юг создавалась реальная угроза Русской армии. Найти новые внутренние ресурсы для усиления обороноспособности было сложно, поскольку эффект от аграрной реформы исчерпался. Новые уступки крестьянству в земельном вопросе дать немедленный эффект не могли. Оставался поиск договоренностей с другими антибольшевистскими силами, единственным реальным партнером среди которых была армия УНР. В свою очередь, украинское руководство продолжало настаивать на обязательном включении политических гарантий в военную конвенцию.

Изменение внешнеполитической обстановки подтолкнуло к поиску новых подходов в налаживании отношений с Украиной. 12 октября 1920 г. советником по делам Украине при главнокомандующем Русской армии был назначен украинский общественный деятель в Крыму И. Леонтович¹⁷. С целью организации восстаний в тылу большевиков был создан секретариат по делам Украины¹⁸. 26 октября Врангель признал равноправие украинского языка с русским в государственных и частных школах. Идя на уступки украинскому национальному движению, Врангель пытался подтолкнуть украинское лобби в Крыму на большую поддержку его режима, а с другой — усилить давление на Петлюру.

В свою очередь советско-польские договоренности повлияли и на позицию УНР. 30 сентября Совет народных министров УНР принял решение «признать возможность подписать военную конвенцию с генералом Врангелем с политическими гарантиями, а именно: при условии признания правительством Врангеля независимости Украинской Народной Республики и ее нынешнего правительства». Тайным пунктом допускалось признание белыми как минимум суверенности Украинского учредительного собрания и нынешнего правительства УНР¹⁹. Итак, сложилась реальная перспектива для достижения согласия между крымской властью и правительством УНР, но эти возможности не были реализованы. Причиной этого стали события на крымском фронте, которые внесли существенные изменения в ход событий. 26 октября представитель Врангеля в Польше Махров заявил начальнику украинской военной миссии в Польше генералу В. Зелинскому, что Врангель признает независимость УНР и правительства с атаманом Петлюрой во главе до созыва Украинского Учредительного собрания²⁰. Осознавая угрозу создавшегося положения, Врангель был вынужден пойти на достаточно рискованный шаг и признать независимость Украины.

Таким образом, программа государственного строительства Врангеля существенно отличалась от взглядов Деникина. Не выходя за рамки Белой идеологии, новому главнокомандующему удалось модернизировать подходы к разрешению важных насущных вопросов. Существенным аргументом в пользу обновленной России стала аграрная реформа правительства Юга России. Она вызвала повышенный интерес крестьянства. Проведением реформы Врангель достиг определенной цели, поскольку на полуострове и юге Украины не было зафиксировано значительных крестьянских выступлений против Белой власти. Приемлемость такой политики подтвердило и сотрудничество украинских повстанческих отрядов с Русской армией…

Во взглядах окружения Врангеля на украинский вопрос не было единства. Существенная роль Украины в великодержавном потенциале России определила сложность в выработке платформы для переговоров с украинским руководством. Под давлением внешних факторов Врангель пошел на признание независимости Украины, но в силу обстановки на фронте этот шаг оказался декларативным.

В.А. Крупина

Источник: Крымовед

Митрополит Антоний (Храповицкий) и барон П. Врангель

Трезубец на триколоре – эмблема русской эмигрантской антисоветской организации «Народно-трудовой союз» (1950-1980-е гг.)

Титульная страница сборника, изданного РПЦЗ в 1938 г.

Источник

Метки: митрополит антоний

Печать E-mail

• Назад
• Вперед