«Днесь Боговместимый храм, Богородица в храм Господень приводится, и Захария Сию приемлет; днесь Святая Святых радуются».
Только что мы с вами слышали, как пелись эти слова, в которых Церковь описывает то торжественное событие, которое вспоминается в сегодняшнем великом празднике. «Днесь Святая Святых радуются» — говорит Церковь. А мы с вами знаем, что в акафисте Божьей Матери, в одном из ублажений Ее, мы так и говорим: «Радуйся, Святая Святых большая», т.е. радуйся Ты, Которая больше, чем Святая Святых! История праздника нам говорит о том, как благочестивые родители Иоаким и Анна трехлетнюю маленькую Девочку Марию, по обещанию, по обету своему, привели в храм Божий, чтобы там посвятить Ее Богу. Как Ее сопровождали девы со свечами и когда они, наконец, входили в храм Божий, то сам Захария первосвященник вышел навстречу Ей. И как повествует предание, Она, еще совсем маленькая, трехлетняя, совершенно свободно, по многим ступенькам поднялась к нему; и он, под воздействием Духа Святого, сделал то, что никогда бы не сделал в другое время, ибо ввел Ее во Святая Святых, в то помещение, в котором таинственно во мраке обитал Сам Господь; куда не вступала никогда человеческая нога, не только простолюдина, но и священники туда никогда не входили, а только один день был в году, когда имел право туда войти, с каждением и с молитвой, сам первосвященник. Один день в году! Но это был не тот день. Однако, по внушению Святого Духа, праведный Захария трехлетнюю Крошку вводит во Святая Святых, чтобы Она там воспиталась. В другой церковной молитве говорится: «яко освящена». И говорит церковное предание о том, что Она бывала часто во Святая Святых; о том, что Ангелы там Ей являлись; Архангел Гавриил Ей являлся, пищу Ей приносил. И поэтому, когда мы с вами читаем о том, как произошло другое торжественное событие, Благовещение Божьей Матери, то Евангелие как раз оттеняет, что увидевши Архангела Гавриила, Преблагословенная Дева Мария смутилась не от того, что Она его увидала, а смутилась от его слов, ибо он был для Нее давно знаком, он многократно Ей являлся во Святая Святых. Но тут Она услышала от него необычное приветствие: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах», — вот это необычное приветствие Ее смутило, и Она задумалась, что бы означало такое приветствие?
По преданию, после Введения в храм, Она при храме постоянно и жила. Там Она молилась, там трудилась, была во Святая Святых и как уже сказано, Ангелы Ей там пищу приносили.
Как относимся к Божьему храму мы? Для христианина Божий храм должен быть таким, каким он был в древности для псалмопевца, который писал:«Возвеселился о рекших мне: в дом Господень пойдем» (Пс.121:1)! Т.е. я возвеселился, услышавши, как мне сказали: пойдем в дом Господень! Так ли бывает у нас, ценим ли мы Божий храм? Любим ли мы Божий храм? Стремимся ли мы в него всякий раз, как только это возможно для нас? Может быть преодолеваем какие-либо препятствия? Сами вы знаете, что далеко-далеко не всегда бывает так. В частности, вот привели Пречистую Деву Марию, маленькой девочкой привели в храм; храм для Нее стал родным. Она в нем жила, около него всегда пребывала. А к сожалению, бывает часто так, что наши дети редко, редко видят Божий храм... Благословенно то дитя, которое благочестивые родители постоянно водят в храм! То, что ребенок в храме получает в благодатной, светлой, освещающей, духовной атмосфере храма — это такая драгоценность, равной которой нет! То, чем запасется молодая душа в эти нежные детские годы, это будет ее сокровище, ее духовный капитал и лучшее противоядие против той пошлости и грязи житейской, с которой она скоро столкнется. И, о если бы, действительно, так бывало, чтобы наши святые храмы всегда были бы наполнены детьми! Но и сами вы видите постоянно, что совсем не так бывает и даже тогда, когда великие праздники. Например, в храме довольно много народу, а детей мало совсем.
Вот об этом надлежит подумать всем, не только родителям, но и воспитателям, преподавателям, христианам, всем подумать о том, чтобы дать возможность молодой, едва только распускающейся, расцветающей душе запасаться в Божьем храме этим духовным капиталом. Чтобы человек в свое время мог его использовать и чтобы это было бы его духовным богатством, не только в сей жизни, но и в будущей. Думать и стараться о том, чтобы дети наши действительно приводились бы в храм почаще, чтобы полюбили бы храм и постоянно стремились бы в нем бывать. Раньше бывали, и теперь есть такие семьи, где малые дети настолько любят храм Божий, не тяготясь его службами, что не родители их, а они родителей ведут в храм — «Поскорее, поскорей!» Благословенна та семья, в которой так дело обстоит. Подумаем же об этом, возлюбленные братия, позаботимся, чтобы дети наши вырастали христианами, верными чадами Православной Церкви и любили Божий храм с его благоговейной и молитвенной атмосферой. Аминь.
Как понимать правильно эти слова св. Апостола Павла?
Неужели он одобряет разномыслия между христианами или признает их необходимыми или желательными? Как бы узаконивает их?
Но как тогда совместить с этим все весьма многочисленные места его посланий, где он так усиленно и настойчиво призывает христиан к полному единомыслию и единодушию?
«Будьте единомысленны между собою!» (Римл. 12, 16) или:
«Имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны» (Фил. 2, 2).
Да и не только один св. Апостол Павел, но и другие Апостолы призывали христиан к единомыслию. Так св. Апостол Петр прямо пишет христианам в своем первом послании: «Будьте все единомысленны!» (1 Петр. 3, 8).
Мало того: призывая христиан к единомыслию, св. Апостол Павел даже прямо предостерегает их от тех людей, которые «производят разделения и соблазны, вопреки учению, которому они научились» (Рим. 16, 17) и убеждает «уклоняться от них», говоря, что «такие люди служат не Господу Иисусу Христу, а своему чреву, и ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных» (Рим. 16, 18).
Да и какие могут быть «разномыслия» у христиан истинных, когда Сам Господь Иисус Христос молился о них в Своей первосвященнической молитве Богу Отцу: «Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Иоан. 17, 21). Вот какое единение должно быть между истинными христианами: единение по образу единства Лиц Пресвятой Троицы!
А можно ли себе представить, чтобы между Лицами Пресвятой Троицы были «разномыслия»?
Вот почему пред наступлением важнейшего момента Божественной литургии — величайшего Таинства Евхаристии и следующего за тем причащения верных Тела и Крови Христовых священнослужитель возглашает:
«Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы!» а лик поясняет, кого «исповемы»: «Отца, и Сына, и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную».
Единомыслие, таким образом, поставляется главным условием взаимообщения христиан в Таинстве Евхаристии. Если нет единомыслия, какое же может быть общение в этом величайшем Таинстве, в коем верующий таинственно соединяется со Христом, становится одно с Ним.
Но почему возглашается прежде всего: «возлюбим»?
Потому, конечно, что без истинной христианской любви невозможно и единомыслие и потому, что истинно-христианская любовь естественно влечет за собой и единомыслие христиан между собой.Истинно-христианская любовь и выражается прежде всего в единомыслии: где есть такая любовь, там есть и единомыслие, а где нет единомыслия, там, следовательно, нет и истинно-христианской любви, а только одна видимость ее — одно фарисейство!
Все это следовало бы учесть и строго принять во внимание всем твердящим о «христианской любви», но в то же время почему-то настойчиво и усиленно оберегающим свое право на «разномыслия».
К таковым принадлежат все современные богословы-модернисты, пропагандирующие «экуменизм» или воображаемое «единение всех», и даже не только «христиан», но и иудеев, и магометан, и язычников — одним словом, — всех «разномыслящих» с оставлением за ними полного права на «разномыслия», якобы одобряемые учением нашей Св. Православной Церкви в лице св. Апостола Павла.
На почве такого ярко-еретического лжеучения явочным порядком проводится теперь в жизнь «intercommunion», когда к св. Чаше допускаются лица, не принадлежащие к Св. Православной Церкви, прямо вопреки установленному нашей св. Церковью чину Божественной литургии, согласно которому не только причащаться, но даже присутствовать в храме во время совершения Таинства Евхаристии могут только «верные», а все остальные должны удалиться из храма по возгласу священнослужителя «Елицы оглашеннии, изыдите!»
И вот, так грубо-нарушающие одно из важнейших установлений нашей св. Церкви смеют еще называть себя «православными» и пытаются путем всяких лжетолкований Слова Божия оправдать свое «разномыслие» с исконным многовековым учением Вселенской Христовой Церкви. И что особенно ужасно — прикрываются при этом своей мнимой «христианской любовью» к «разномыслящим».
О, сколь велико лукавство этих современных «лукавых делателей», столь незаконно присваивающих себе патент на «христианскую любовь», а всех, несогласных с ними, обвиняющих в отсутствии у них «христианской любви» и даже — в фанатизме!
Известный успех, который имеют в наше время эти «любвеобильные лукавые делатели» объясняется, однако, лишь тем, что современные люди, и в том числе многие православные христиане, слишком далеко отошли от истинной веры в Бога, во Христа, в Церковь, не знают Слова Божия, не знакомы с учением Святых Отцев, постановлениями церковными, и их легко вводить в заблуждение «ласкательством и красноречием», как подчеркнул это в свое время еще св. Апостол Павел (см. Рим. 16, 18). А есть и такие среди них, которые весьма падки на всякие дары и подачки и охотно идут за теми, кто их дает, не давая себе труда разобраться в их учении, «от Бога ли оно» (Деян. 5, 39).
Вот и эти слова св. Апостола Павла: «Надлежит быть и разномыслиям между вами» (1 Кор. 11, 19) — современные богословы-модернисты и экуменисты толкуют совершенно произвольно — в свою пользу, не желая даже думать о том, что они фальсифицируют Слово Божие и тем смертно грешат.
Прекрасно объясняет это изречение св. Апостола Павла наш действительно выдающийся православный богослов, бывший в свое время ректором Духовной Академии, святитель Феофан, Вышенский Затворник, замечательно глубоко и полно истолковавший послания св. Апостола Павла. Вот как объясняет он эти слова:
«Под именем ересей (в церк.-славянском тексте, как и в греческом, эти «разномыслия» названы «ересями») он разумеет здесь не заблуждения касательно догматов, но настоящия (и подобныя) распри. Впрочем, если бы он говорил и о заблуждениях касательно догматов, то и в таком случае не подал бы повода к соблазну (словом: «подобает»). Ибо и Христос сказал: «нужда есть приити соблазном» (Mф. 18, 7), и однако не нарушил свободы воли и не поставил нас в какой-нибудь необходимости и неизбежности, но предсказал будущее, имевшее произойти от злой человеческой воли, не вследствие Его предсказания, но от произвола развратных людей. Не потому происходили соблазны, что Он предсказал о них, но потому Он предсказал, что они имели произойти. Ибо еслибы соблазны происходили по необходимости, а не по воле производящих их, то Он напрасно бы сказал: «Горе человеку тому, имже соблазн приходит».
Что Апостол действительно «ересями» (-«разномыслиями») назвал здесь безпорядки при трапезах и бывшия при том разделения, это он ясно выразил последующими словами. Ибо сказав: «слышу в вас распри сущия», не остановился на этом, но желая объяснить, какие он разумеет распри, говорит далее: «кийждо свою вечерю предваряет» (— 21). Очевидно, что он говорит об этих безпорядках; а что называет их распрями (раздираниями общества), не удивляйся этому; он хотел, как я сказал, сильнее подействовать на них таким выражением. Если бы он разумел догматическия ереси, то не говорил бы с ними так кротко» (св. Златоуст) (Толкование на 1-ое послание к Коринфянам, стр. 410-411).
Как мы видим, святитель Феофан привел здесь объяснение этих слов Апостола Павла словами великого вселенского учителя и святителя Иоанна Златоуста, а потому такое толкование их для нас особенно авторитетно. Отсюда ясно видно, что модернисты-экуменисты совершенно напрасно пользуются этим изречением св. Апостола Павла в своих экуменических целях. Эти слова св. Апостола касаются частного случая безпорядков на вечерях любви, о чем говорит вся эта 11-ая глава послания. А поэтому нет решительно никаких оснований пользоваться этим изречением св. Апостола для оправдания разномыслия в догматах и тем более для оправдания единения всех православных и неправославных в Таинстве Евхаристии при наличии явных разномыслий, исключающих, по ясному учению Св. Церкви, допустимость и возможность такого единения.
Вот один из характернейших примеров того, как нечестно, чисто по-сектантски, пользуются современные богословы-модернисты и экуменисты текстами Священного Писания, приписывая им то, чего в них вовсе нет.
Да и не мог св. Апостол Павел противоречить сам себе, в одних случаях говоря одно, а в других другое.
Он, как мы видели выше, совершенно ясно и недвусмысленно осуждает разномыслия между христианами и призывает их к полному единомыслию и единодушию.
«Дополните мою радость», пишет он Филиппийцам: «имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны» (Филип. 2, 2).
И это должно быть, конечно, именно так у всех истинных христиан, ибо: «Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми и чрез всех и во всех нас» (Ефес. 4, 4-6).
ВОСПОМИНАНИЕ О МИТРОПОЛИТЕ ФИЛАРЕТЕ МОНАХА ТРИФИЛЛИЯ
В 20-х годах настоящего столетия, в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре был хроменький монах, именем Трифиллий. Я обучался тогда в Столичной Духовной Академии, помещающейся, как известно, в этой же Лавре. Раз этот Трифиллий встречается со мною и, посмотрев на меня внимательно, кланяется мне чуть ли не до земли и начинает речь: Г. студент! вы мне кажетесь человек добрый; удостойте посетить мою келью; я вам открою свою сердечную тайну, и попрошу вас об одной услуге. Заметить надобно, что академическое начальство как-то вообщем косо смотрело на знакомство студентов с лаврскими монахами, и потому быт их оставался от нас совсем закрытым. Согласиться на просьбу о. Трифиллия подстрекнули меня три желания: первое, побывать хотя в одной лаврской келье и поиметь хотя маленькое понятие о житье-бытье монашествующих; второе, выслушать обещанную тайну, и третье, выяснить, в чем могла состоять моя услуга. Благообразная же внешность старца, через которую просматривало непритворное благочестивое настроение, успокоили меня насчет того, что академическое начальство не осудило бы меня за знакомство с таким добрым иноком, если бы и узнало о том.
В условленное время пришел я к о. Трифиллию. Келейка его находилась в коридоре больничного Зосимо-Савватиевского Собора, — она имела не более сажени длины и менее того ширины; в переднем углу иконы, под ними маленький столик, близ его стул, против стула коечка старца. Вот вся обстановка. Не видно было ни одной книги, потому что старец был безграмотный; не было ни чашек чайных, ни самовара, ни графина, ни рюмки, потому что старец не пил ни чаю, ни водки. Но на окне стояла бутылка с пивом, в тарелке лежала часть осетрины и красивая, белая как снег, булка. В Лавре в то время не было положено общего на трапезе ужина, и монахам предоставлялось, после обеда, уносить по кельям порцию для вечерней трапезы. Эту-то порцию и сберег о. Трифиллий от вчерашнего вечера, чтобы предложить мне на угощение, по пословице: у старца в келье, что Бог послал. Тайна, тяготившая сердце старца, состояла в том, что его дочь, вдова, жившая в г. Дмитрове, вела себя свободно; и он просил меня написать от него отеческое ей увещание, чтоб она исправилась, а буде же сама исправиться не может, то заклинал ее, чтоб она не довела до разврата своей дочери, его внучки. Исполнить просьбу старца, проливавшего слезы, я счел христианским долгом, и потому, сходив в Академию за письменными принадлежностями, написал послание к падшей, но не иначе, как со слов старца; от себя прибавить, или изменить что-нибудь из его не совсем гладких выражений, не позволял он ни под каким видом. Затем, по мере получаемых им неблагоприятных о своей дочери вестей, я продолжал быть его секретарем и на будущее время, а иногда посещал его и без дела, просто из желания побеседовать с опытным и набожным иноком.
В Академию поступил я в 1818 году; в Марте 1819 года скончался Архиепископ Московский Августин, принесенный для погребения в Лавру и положенный в Лаврском Успенском Соборе; на место Августина поступил Митрополитом Московским Серафим, который в 1821 году перемещен в Петербург; на место же Серафима управление Московскою митрополиею возложено было на Архиепископа Филарета.
Преосвященный Филарет прибыл в Лавру и, как ее настоятель, принял ее в свое управление. Я пошел к отцу Трифиллию, чтоб услышать от него, не было ли чего при этом приеме оригинального, чем всегда и везде отличался Преосвященный Филарет.
— Родной ты мой П... В-ч! так встретил меня отец Трифиллий, — знаешь ли ты, что сделал со мною новый Владыка? — Ничего не знаю, отвечал я. — Так садись-ко на единственный мой стульчик, а я сяду насупротив тебя на коечку и порасскажу. Я был в юности матросом, служил в Кронштадте. Служба моя памятна для меня еще особенным случаем (при этом старец тяжело вздохнул): я стоял на часах в тот тяжелый день, когда Император Петр III поехал в шлюпке кататься по Финскому заливу, и когда, по удалении его из вида, принесли налои с крестами и евангелиями, и всех нас на часах привели к присяге на верность службы Императрице Екатерине II, а затем был отдан приказ: если кто подплывет к пристани и будет называть себя Императором, то отвечать: нет у нас Императора, — у нас Императрица Екатерина II. И мне грешному привелось сделать такой страшный ответ бывшему Государю. Он, батюшка, выслушавши это, поворотил шлюпку и был таков. Но это к слову; окончу рассказ о себе. На службе был я ранен в ногу, от чего теперь и хром, и от чего тогда вышел в отставку. По излечении от раны, пришел я помолиться сюда к мощам Преподобного Сергия. А как надобно же было где-нибудь приискать хлеб насущный: то я в бывшей здесь (ранее Академии) Лаврской семинарии нанялся в служители. И как Господь устроил! На меня вышла счастливая доля поступить в услужение при комнате учителя Василия Михайловича Дроздова. За мою исправность, честность и простоту он до того сделался ко мне снисходительным, что дозволял себе иногда со старым матросом кой-какие шуточки; и как я спал с ним в одной комнате, он на кровати, я на полу у печки, то, утомивши свою умную головушку разными науками, ляжет он бывало в постель и скажет: ну, Федор (меня так звали), говори какую-нибудь сказку. — Да что ты, Василий Михайлович, отвечаю бывало я, охота тебе слушать такие пустяки? — Голова моя, скажет он, слишком набита: надобно, чтоб немного опустела. — Ну я и начну были и небылицы, пока не уснет он. Однажды, когда мы улеглись, я говорю ему: а что, батюшка, Василий Михайлович, правда ли, идет у нас на кухне слух, будто ты хочешь постричься в монахи? — Ну, так что ж? — сказал он. — А вот что, продолжал я: головушка твоя преумная, это всем известно; ты скоро дослужишься до архиерейства; а я тоже намерен, если Господь изволит, постричься здесь, в святой Лавре, в монашество. Тогда ведь ты не вспомнишь меня, своего истопника? — Ну, Федор, — произнес он, — до архиерейства далеко; однако ж во всяком случае я тебя никогда не забуду. Затем он постригся, наречен Филаретом, отозван в Петербург; и в первый раз явился сюда архиереем Ревельским на ваши академические экзамены, — ревизором штоли. Был он затем здесь ревизором и еще несколько раз; но я, постригшись между тем в монашество, не решался беспокоить его напоминанием о себе. Ныне, когда он стал священноархимандритом Лавры, все монашествующие представлялись к нему в митрополичьих кельях. Я стоял у самого порога. И что же? Благословив властей, обвел он быстрым взглядом своим всех монашествующих, и, указав на меня, сказал: эй ты, маленькой, сединькой, пожалуй-ка сюда! Всех взоры обратились на меня. А я так перепугался, что не скоро мог с места сдвинуться; верно на мне либо ряска либо клобук, или что-нибудь не в порядке, подумалось мне, однако ж должен был ковылять на хромой ноге чрез всю залу. — Ты тот Федор, который жил у меня при комнате? — Ох, беда, вообразилось мне, неужели он хочет припомнить мне какую-нибудь мою прошлую неисправность? — Я, Ваше Высокопреосвященство! — Как твое ныне имя? — Трифиллий. — Ну, помнишь ли ты, как говорил мне, что если я сделаюсь архиереем, то тебя забуду? Вот я тебя и не забыл. — Повалился я Владыке в ноги, заливаясь слезами. А что же из этого вышло? — продолжал старик с непритворною грустью. После представления меня окружили о. о. Наместник, Казначей, Ризничий и начали допрашивать: как ты знаком с Преосвященным Филаретом? — Да вы слышали, ваше высокопреподобие, что я бывал у него при комнате истопником, - отвечал я. Но этого мало; чтоб как-нибудь меня отличить от других, повысить, на меня возложили братскую экономию, т.е. раздачу хлеба, рыбы, вина, пива и пр. и пр. Вот горе-то мое, батюшка, П... В-ч! Не под силу, а от послушания отказаться нельзя; ведь надобно же было Владыке, чрез столько лет, признать меня, и припомнить слова мои. Да кстати сказать: сейчас я хлебодар и пивочерпий, а поподчивать тебя нечем. — О! отец Трифиллий, в Академии нас поят и кормят досыта, так что, дай Бог, и на своих-то впоследствии хлебах быть так довольными; однако ж желал бы я знать, отчего нечем меня поподчивать? — А вот отчего, друг мой! сказал о. Трифиллий: Владыка Филарет приказал учредить ужин. Ему власти наши возразили, что таков-де завет основателя Лавры, Преподобного Сергия, чтоб в обители Его был для братии один только обеденный стол, а вечернего бы не было. Владыка отвечал: Преподобный Сергий не прогневается на меня, если я изменю завет Его, и посоветую братии вкушать вечернюю трапезу всем вместе, а не запасаться для этого с обеденной трапезы. Так и сделано. Тайно же взять что-нибудь из вверенной мне провизии в келью — грех великий!»
В это время наступали дни окончания нашего курса. И старик распрощался со мною в горьких слезах, отягченный тремя скорбями: неблагоповедением дочери, тяжелою своею обязанностью и разлукою со мною. Нелегко ему было поверять свою тайну иному секретарю. Да и нашел ли он между студентами другого доверенного по сердцу своему, — не знаю.
Теперь от разлуки нашей с отцом Трифиллием более 45 лет; полагаю, что он давно уже отошел с миром в вечную жизнь. Никогда не забыто в молитве моей имя доброго старца, монаха Трифиллия.
Бывший студент Московской Дух. Академии. (из 3-го № Иркутских Епархиальных Ведомостей 1869. Сообщено Дм. Ир. Завалишиным).
Публикуется по: Русский архив. 1869 г. Вып. 3. С. 1177-1184
— Почему мы вернулись в Россию? Хотели домой, на Родину… За двадцать лет американцами мы не стали, остались русскими…
Мы сидим на уютной кухне обычной московской квартиры семьи Чесноковых: Валерия и Ирины. Чесноковы вернулись в Россию после двадцати лет жизни в Америке:
— Понимаешь, американцы — добродушные, хорошие люди, но — у них другое мироощущение, другая сущность. Мы всегда чувствовали: мы не дома, а в гостях. Чем они отличаются? Наверное, в веру всё упирается… Трудно выживать там православному человеку: православные храмы так широко разбросаны, так трудно до них добираться, приходилось ехать часами, чтобы иметь возможность исповедаться, причаститься. Было постоянное чувство: наш корабль, спасительный ковчег — он далеко…
Впечатления об Америке? Встречи с интересными людьми? Ну что ж… Могу, конечно, рассказать… Могу рассказать, как пишут письма святителю Иоанну Шанхайскому… В Сан-Франциско есть собор в честь иконы Божией Матери Всех скорбящих Радость. В нём рака с нетленными мощами святителя Иоанна Шанхайского. Этот дивный угодник Божий стяжал многие дары Святого Духа. Ты читала об этом святом?
О нём много написано. Ещё в годы его молодости владыка Николай Сербский говорил: «Если хотите видеть живого святого, идите к отцу Иоанну». Владыка Иоанн был молитвенником и постником, каждый день служил Божественную литургию и причащался, со дня монашеского пострига никогда не ложился в постель, молился все ночи напролёт. Иногда его находили утром задремавшим на полу перед иконами. Любил посещать нищих и заботиться о сиротах. Исцелял безнадёжно больных. Духом переносился к страждущим за тысячи километров. Получая откровения от Бога, многих спасал от надвигающейся беды. Совершал настоящие чудеса: остров, на котором он находился с беженцами, лежал на пути сезонных тайфунов, и на двадцать семь месяцев этот остров был ограждаем от страшных тайфунов молитвой святого.
Скончался святитель в 1966 году во время молитвы в своей келье перед Курско-Коренной чудотворной иконой Божьей Матери. Тело его шесть дней лежало в гробу в жару, при этом никакого запаха не ощущалось и, по свидетельствам очевидцев, рука почившего оставалась мягкой. После кончины Владыки голландский православный священник писал: "У меня нет и не будет больше духовного отца, который звонил бы мне в полночь с другого континента и говорил: “Иди теперь спать. То, о чем ты молишься, получишь”".
Знаешь, в Сан-Франциско микроклимат сырой очень, влажно от океана. Вообще, мокрый и холодный туман, окутывающий город — одна из визитных карточек Сан-Франциско. Так вот, когда мощи святителя (а он лежал в металлическом гробу) извлекали, гроб проржавел, одежда истлела, а мощи оставались нетленными.
Сейчас они в деревянной раке под стеклом, а под ракой сделано такое отверстие, куда желающие могут опустить записки святителю.
Священник собора нам рассказывал: «Приходят после службы две молодые женщины в платьях с большими разрезами, в декольте, откуда-то с вечеринки. То есть в неподобающем для храма виде. И служитель при входе начинает дискутировать с ними и не пускать. Тогда одна из них горько плачет и начинает быстро-быстро писать записку, а вторая её уговаривать: «Что ты делаешь?! Зачем ты меня сюда притащила?! Это всё полная ерунда!»
Священник этот увидел их и попросил служителя пропустить. Оказалось, что девушке, которая строчила записку, приснился святитель Иоанн Шанхайский. Во сне он сказал ей: «Я отвечаю на все письма».
А у неё появилась проблема, очень существенная для неё. И она прямо с вечеринки решила бежать к святому. Положила записку под раку, и поздние посетительницы в декольте ушли.
На следующий день появляются те же две молодые женщины. Только выглядят совершенно противоположно: та, что была вся в слезах, — спокойная и счастливая, а та, что кричала, дескать, ерунда это всё, вела себя неуважительно, — плачет, встаёт перед ракой с мощами святителя на колени и говорит вслух: «Прости меня…» Оказалось, что всё, о чём писала в письме просительница, она получила, а вторая оказалась посрамлена и покаялась.
Историю эту священник рассказал мне при следующих обстоятельствах. Как-то мы с женой зашли в собор в Сан-Франциско, помолились и уже собирались уходить. Я на тот момент искал работу. Вообще я в Америке сменил восемь работ, несколько раз переезжали мы из штата в штат, для Америки это — обычное дело. Жили в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Пенсильвании, в Юте (дважды) и других штатах. На тот момент я как раз был без работы.
Выходит священник — православный американец — и спрашивает, не подвезём ли мы его. Нам было по пути, и мы, конечно, согласились. Едем. Он спрашивает:
— Как дела?
— Да вот, работу ищу и никак не найду.
— А вы письмо напишите владыке Иоанну Шанхайскому.
— Как письмо?
— Очень просто: так, как если бы вы писали это письмо живому человеку. Начальнику. Другу.
И рассказал нам историю о двух девушках с вечеринки.
Я написал письмо святителю, положил его под раку — и через короткое время мне позвонили из крупной компании, одной из самых крупных в мире:
— Вы такой-то специалист?
— Да.
— Вы проявляете интерес к работе в такой-то области?
— Да.
— Приезжайте на собеседование.
Вообще, в Америке обычно сам рассылаешь резюме через интернет и ждёшь ответа, но я не помню, чтобы отправлял что-то в эту компанию! Они меня сами нашли! Это совершенно нехарактерно!
Мой уровень квалификации высокий, однако, он оказался недостаточно высоким для должности, которую мне хотели предложить, — но мой экзаменатор ушёл в отпуск! Вообще, я нечаянно сделал всё для того, чтобы они меня не взяли на эту работу: по ошибке позвонил и попросил отменить интервью, которое даже не было назначено. Я так ошибся! И очень сильно нарушил деловую этику, принятую в Америке.
И на удивление это сошло мне с рук!
Уже в конце лета я получил эту работу!
Моей задачей было продержаться там хотя бы шесть месяцев — чтобы потом в резюме можно было упомянуть об опыте работы в этой компании. И я проработал там, молитвами святителя Иоанна Шанхайского, шесть лет! Это была самая моя долгая работа за двадцать лет жизни в Америке!
Вот так я писал письмо владыке Иоанну Шанхайскому чудотворцу…
Святая Православная Церковь воспоминает сегодня память одного из великих Божиих угодников — свят. Григория Чудотворца, епископа древнего большого города Неокесарии.
Когда святитель входил в этот большой город, в котором Господь привел его совершать его архипастырское служение, то в этом городе было семнадцать христиан, а все остальные жители были язычники. А когда святитель лежал на смертном одре и готовился предать Богу свою святую душу, тогда в его городе оставалось только семнадцать язычников, а все остальные были христианами. Это, конечно, было плодом его святительских трудов, ибо он обращал язычников в христианство и своими чудесами, которых он много творил (поэтому Церковь именует его чудотворцем) и силою своего слова, и, конечно, в особенности, как и все Божии угодники, примером своей чудной святой жизни. Вообще же, нужно сказать, что, по свидетельству тех, кто жил во времена, когда было еще много язычников, последние обращались в христианство не только под влиянием проповеди христианской, но и потому, что они видели жизнь тогдашних христиан. И по примеру этой жизни они массами принимали христианство.
Апостол Павел в свое время писал, что «дни лукавы суть» (Еф.5:16).
Еще с большим основанием св. апостол написал бы это, если бы он жил в наше скорбное время. Действительно, ныне дни лукавые. Сейчас долг каждого христианина быть верным сыном своей Церкви и, вряд ли, ошибется тот, кто скажет, что в данное время, в теперешних условиях, среди тех неправославных, которые окружают нас всюду, каждый христианин может и должен быть миссионером. Не всякому дана способность обращать в христианство словом, т. к. не каждый дар слова имеет, но христианской доброй жизнью поучать христианству может всякий. И долг каждого в наши дни стараться быть верным сыном Церкви, исполнять святые церковные заповеди, в том числе и св. церковные уставы, касающиеся поста и праздников. Все это должен христианин особенно тщательно, послушно, согласно церковных законов исполнять, ибо и другие тогда, взирая на него и видя наглядный пример, также могут загореться желанием доброй христианской жизни. Тот же св. ап. Павел в послании к своим соотечественникам, которые жили не согласно с учением Церкви, негодующе написал: «Из-за вас имя Божие хулится у язычников» (Рим.2:24), т.е. язычники видят вашу безобразную жизнь и хулят Бога, говоря: «Что это за вера такая? Что это за бог?» А если христианин живет достойно своего Создателя, достойно своей веры и достойно Церкви своей, тогда самая его жизнь есть лучшее миссионерство.
Будем же это, братие, помнить. Господь с каждого спросит, чем он старался служить ближним своим, и, в частности, в духовном отношении. Поэтому всякий христианин, который постарается идти добрым христианским путем в жизни своей, может стать миссионером, который будет привлекать к нашей чудной православной вере и других людей, ибо, если слова назидают, то примеры увлекают. Добрый пример поучителен и наставителен. Глядя на добрый пример, может и равнодушный к вере человек загореться одушевлением веры, обратиться и стать истинным сыном церкви. Аминь.
В Ивано-Франковске запретят Деда Мороза и Снегурочку
В управлении образования и науки Ивано-Франковска сообщили об обращении в мэрию города родителей школьников с предложением запретить Деда Мороза и Снегурочку.
Священники о.Александр Мень, Глеб Якунин, Николай Эшлиман на именинах о.А.Меня 22 января 1963 года.
СЕРГИАНСТВО НЕ ДОГМА, А РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ
Пятьдесят лет назад, 21 ноября 1965 г., два клирика Московской Патриархии священник Николай Эшлиман (г. Москва) и священник Глеб Якунин (г. Дмитров) отправили Святейшему Патриарху Алексию (Симанскому) «Открытое письмо».
(Лк.10:25-37). «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?», – спрашивает законник, и на вопрос "что сказано в Законе?" сам отвечает, приводя слова о любви к Богу и ближнему, и далее, «хотя оправдаться», спрашивает: кто же ближний? Обычно под ближними иудеи понимали единоверцев, а иноверцев почитали врагами. Но законник ставит вопрос глубже: он имеет ввиду не национальное, а личное отношение к людям. В притче о Самарянине Спаситель говорит, что ближний впавшему в разбойники – сотворивший ему милость. Говорят, что иудеи оказывали милость только единоверцам. Это неверно: добрые люди всех вер помогают всем, и только фанатики не следуют этому. Ближний – это оказывающий милосердие, несмотря на национальное, религиозное и нравственное различие. Милость - находить доступ к сердцам людей и теперешнего жестокого общества. Это, можно сказать, единственная «современная» добродетель, тогда как добродетель смирения и прочие - совершенно чужды современности. Милость или гуманность иногда проявляются только по отношению к соплеменнику, так например иудеи, большие обманщики по отношению к другим народам, являются иногда большими гуманистами по отношению к своим единокровным. Конечно, это не есть та гуманность, о которой мы говорили и которая не может не радовать нас, как единственный светлый луч в жизни современного общества. Она нас радует так потому, что человек, какой бы он ни был национальности, относящийся к ближнему, как самарянин – близок к пониманию христианства.
Один глубокий старец, живший в уединенной пустыне, впал в уныние, и тьма помышлений начала сокрушать душу его, внушая ему недоумения, правильно ли течет он и есть ли надежда, что труды его увенчаются, наконец, успехом. Старец сидел, поникши главою. Сердце ныло, но очи не давали слез. Сухая скорбь томила его. Между тем как он так убивался горем, предстал ему ангел Господень и сказал: "Что смущаешься и зачем помышления входят в сердце твое? Не ты первый и не ты последний идешь путем сим. Многие уже прошли им, многие идут, и многие пройдут им в светлые обители райские. Ступай, я покажу тебе разные пути, какими ходят сыны человеческие, равно как и то, куда приводят сии пути. Смотри - и вразумляйся!"
Повинуясь мановению ангела, старец встал и пошел; но едва сделал несколько шагов вперед, как стал вне себя и погрузился в созерцание дивного видения, которое открылось умным очам его. Он видел по левую от себя сторону густой мрак, как стену непроницаемую, внутри которого слышались шум, тревога и смятение. Всматриваясь внимательнее во мрак, увидел он широкую реку, по которой волны ходили взад и вперед, вправо и влево; и кто-то всякий раз, как мелькала пред очами его волна, как бы на ухо внятно произносил старцу: это волна неверия, беспечности, холодности; это - не милосердия, разврата, взяточничества; это - неги, забавы, зависти, раздора; а это - пьянства, нечистоты, лености, неверности супругов и прочее, и прочее; и всякая волна поворачивала на себе пред ним несметное множество людей, поднимая их из реки и снова погружая в глубь ее. В ужасе старец воскликнул: "Господи! Ужели все сии погибнут и нет им надежды спасения?" Ангел сказал ему: "Смотри далее - и узришь милость и правду Божию!"
Старец взглянул еще на реку и увидел ее по всей широте и по всей долготе своей покрытою малыми ладьями, в которых сидели светлые юноши со всякого рода орудиями во спасение утопающих. Они всех призывали к себе и иным подавали руки, другим спускали жерди и доски, тем бросали верви, а иногда погружали вглубь багры и крюки, не ухватится ли и там кто? И что же? Редкий-редкий откликался на призывный голос их, и еще менее было таких, которые пользовались, как следует подаваемыми им орудиями спасения. Наибольшая часть с презорством отвергали их и с каким-то диким услаждением погружались в реке сей, издававшей чад, смрад и гарь. Старец простер взор свой вдаль реки и в конце ее увидел бездну, в которую низвергалась она. Юноши в большом количестве стремительно плавали в ладьях туда и сюда, у самого края бездны, заботливо подавая помощь всякому; но, несмотря на то, каждую минуту, на каждой точке реки целые тысячи людей вместе с рекою низвергались в бездну, откуда были слышны одни стоны отчаянья и скрежет зубов. Старец закрыл лицо свое и зарыдал. И был к нему глас с Неба: "Горько, но кто виновен? Скажи, что бы еще мог Я сделать для спасения их, чего бы не сделал? Но они с ожесточением отвергают всякую подаваемую им помощь. Они отвергнут Меня, если Я низойду на помощь к ним в самые безотрадные места их страданий".
Успокоившись несколько, старец обратил очи свои на правую сторону, к светлому востоку и утешен был отрадным видением. Те, кои, внимая, зову светлых юношей, подавали им руку или хватались за какое-нибудь спасительное орудие, были извлекаемы ими на правый берег. Здесь принимали их другие лица, вводили в небольшие стройные здания, рассеянные в большом количестве по всему протяжению берега, где их обмывали чистою водою, облекали в чистые одежды, опоясывали, обували, давали посох и, подкрепив пищею, отсылали в путь - далее к востоку, заповедав им не озираться вспять, идти без остановки, внимательно смотреть под ноги и не пропускать ни одного подобного здания без того, чтоб не зайти в него и не подкрепить себя в нем пищею и советом от тех, чьему попечению вверены сии здания, равно как все заходящие в них.
Старец провел глазами по берегу и увидел, что на всем протяжении его готовятся в путь эти избавленные. На лице всех отпечатлевались радость и воодушевление. Видно было, что они все чувствовали особенную легкость и силу и с некоторою неудержимостию устремлялись в путь, первые стадии которого усеяны приятными цветами.
Старец обратил потом взор свой далее к востоку, и вот что ему открылось! Приятный луг оканчивался не вдали от берега; далее начинались горы, лежавшие хребтами в разных направлениях. Они шли, поднимаясь все выше и выше и пересекаясь пропастями, то голые и утесистые, то покрытые кустарниками и лесами. Повсюду по ним видны были путники-труженики. Иной карабкался на крутизну, другой сидел в утомлении или стоял в раздумье, тот боролся со зверем или змеею; один шел прямо к востоку, а другой по косвенному направлению, а иной перерезывал поперечно пути другим; только все были в труде и поте, в борьбе и напряжении сил и душевных, и телесных. Редкий путник всегда видел дорогу: часто она совсем пропадала или раздроблялась в распутия; в ином месте скрывали ее туман и мрак, в ином пресекала пропасть или крутой утес; там преграждали ее звери из дубравы или ядовитые гады из ущелий. Но вот что дивно! Повсюду по горам рассеяны были красивые здания, подобные тем, в которые принимаемы были в первый раз спасенные от воды. Коль скоро путник заходил в них, как ему заповедано вначале, то, как бы он ни был изможден до того времени, выходил оттуда бодрым и полным сил. Тогда звери и гады не могли выносить взора его и бежали от него; никакие препоны надолго не останавливали его, и он легко и скоро отыскивал скрывавшийся каким-либо образом путь по тем указаниям, какие получал в тех зданиях. Всякий раз, как преодолевал, кто препятствие или одолевал врага, становился крепче, выше и статнее; чем кто выше всходил, тем более хорошел и светлел. К вершине горы местность опять становилась гладкою и цветистою; но вступившие на нее вскоре входили в светлый облак, или туман, из которого более уже не показывались.
Старец поднял очи выше сего облака и из-за него или из-за горы увидел чудный, неописанной красоты свет, из которого доносились к нему сладостные звуки: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Старец в умилении пал ниц, и над ним звучно пронеслось слово Господне: тако тецыте, да постигнете (1 Кор. 9, 24).
Поднявшись снова на ноги, старец увидел, что с разных высот горы немалое число путников в разных местах стремительно бежали снова к реке, то молча, то с криком и хульными, бранными словами. К каждому из них и сверху и с боков обращаемо было воззвание: "Остановись, остановись!" Но гонимые какими-то малорослыми муринами, они не внимали остережению и снова погружались в смердящую реку. Тогда старец в изумлении воззвал: "Господи! Что сие?" И услышал в ответ: "Плод самочиния и непокорливости богоучрежденному порядку!" Тем видение кончилось.
Ангел, показывавший его старцу, спросил его наконец: "Утешен ли?" И старец поклонился ему до земли.
Думаю, братия, нет нужды много говорить вам для истолкования сего видения. Река есть мир; погруженные в ней люди - живущие по духу мира, в страстях, пороках и грехах; светлые юноши в ладьях суть ангелы и вообще призывающая ко спасению благодать; бездна, в которую низвергалась река с людьми, есть пагуба; красивое на правом берегу здание - Церковь, где чрез таинства покаяния или крещения обратившиеся грешники омываются от грехов, облекаются в одежду оправдания, препоясуются силою свыше и поставляются на путь ко спасению; восход на гору с разными затруднениями - разные труды в очищении сердца от страстей; звери и гады - враги спасения; гладкая к вершине местность - умиротворение сердца; светлое облако, скрывающее путников,- покойная смерть; свет из-за горы - рай блаженный; здания, рассеянные по горе,- храмы Божии. Кто заходит в сии здания на пути, то есть принимает таинства и участвует в священнодействиях и молитвованиях Церкви, пользуется советом и руководством пастырей, тот легко преодолевает все препятствия и скоро востекает к совершенству. А кто самочинно отвергает их, не подчиняясь указаниям и советам пастырей, тот скоро падает, и дух мира снова увлекает его.
Прилагать к сему какое-либо увещание считаю излишним. Умоляю только вас, братия, спаситеся от века сего лукавого! Аминь.
За неимением своего епископа, в марте 2007 года мы на временных началах перешли под омофор Синода Русской Истинно-Православной Церкви, и мы благодарим Иерархию РИПЦ за молитвы и опеку в течении этих восьми с лишнем лет.
11/24 ноября 2015 г. в селе Виллиа (Аттика, Греция) отмечали Престольный Праздник в честь святого великомученика Мины в одноименном храме. Богослужения возглавил Митрополит Хризостом Аттикийский, ему сослужило духовенство Митрополии Аттики.
Мы чтим одного из миллионов мучеников нашей веры. Один из миллионов тех, кто не склонил голову перед мертвыми идолами, но только поклонился перед палачами, потеряв свою главу и обретя спустя малое время своего Искупителя...
После вечерней ектении все вышли крестным ходом с главной иконой, затем состоялся чин освящения хлебов. В заключение о. Евфимий, настоятель храма, выразил благодарность всем, кто приложил свои усилия, чтобы организовать Праздник, на котором также присутствовали нынешний мэр г-н Иоанн Крекуки, бывший мэр г-н Георгий Дрикос и муниципальные советники.
Божественную литургию возглавил также Митрополит Хризостом, ему сослужили отцы Евфимий, Афанасий, Патапий, Стилиано, Христо, Матфей и диакон Леонид.
Праздничное Всенощное бдение отмечалось также в монастыре Святого Мины в Анфуса (Аттика). Его совершили отцы Пантелеимон и Александр.
Сегодня мы собрались, чтобы обратить взор на яркий след воистину памятного события - посещения мироточивой Монреальской иконы Пресвятой Богородицы Болгарии осенью 1995 года. 20 лет прошло с тех пор. Многие из нас были свидетелями этого события. И каждый из нас имеет свои заветные воспоминания о нем. Но то, что объединяет нас в этих воспоминаниях, это глубокое чувство, что с появлением Мироточивой иконы в строящемся тогда кафедральном соборе Пресвятая Богородица распростерла Свой Небесный Покров над нашей церковной общиной, которая всего лишь три года назад перешла на открытое служение после сложного процесса катакомбного периода. В будущем ее ждут трудные периоды и проблемы, но через Свою икону Божия Матерь как будто обращается к нашим сердцам: "Не бойтесь! Держите веру, следуйте заветам своих отцов и матерей, и Я буду вашей Заступницей!"
Впрочем, образ мироточивой Монреальской иконы сопровождает нашу маленькую Церковь с самого начала ее открытого служения. В нашей первой часовне на ул. "Гребен планина", установленной в январе-феврале 1993 года, большая копия Монреальской Небесной Вратарницы встречала на пороге всех входящих. Это была обычная цветная ксерокопия, которую мы занесли в часовню ночью перед открытием. Перед этим образом всегда горят семь лампад и множество свечей, которые ставят богомольцы с теплыми молитвами к Божией Матери. Та же копия иконы была передана во временную часовню прп. Иоанна Рыльского, возведенную в 1994 году зимой непосредственно возле того места, где началось строительство нашего соборного храма. Икона размещена прямо у входа, где она по-прежнему приветствует и провожает богомольцев. А осенью 1995 случилось нечто по-человечески невероятное: не копия, а сама Монреальская икона мироточивая, в сопровождении своего хранителя брата Иосифа Муньоса, пришла в Болгарию, и вошла под открытым небом в ново-строящийся храм.
Ничто не происходит без воли и промысла Божьего. Но кто были испонители этого промысла? Надеюсь, что будет не безынтересно, если я это кратко расскажу.
В конце 80-х годов прошлого века политико-экономические изменения в распадающемся Советском Союзе дали толчок к аналогичным изменениям и в Болгарии. Тогда люди на Западе, которые в течение десятилетий были в разрыве с родственниками и друзьями из-за «железного занавеса», начали писать им письма и искать их.
Так, 1 июня 1989 г. матушка игумения Серафима (Ливен) получила письмо от своей сокурсницы из русского училища Кенсѝ, недалеко от Парижа - принцессы Елены Сергеевны Голицыной. Тогда она жила в Канаде и принадлежала общине Русской Зарубежной Церкви. В письме, которое полностью благоухало, Елена Сергеевна написала: "Я посылаю вам ватный тампон с маслом от нашей мироточивой иконы Божией Матери Иверской, которая находится в Монреале, когда не путешествует по приходам. Это наше великое утешение и радость. Она принадлежит православному иконописцу испанского происхождения, который посылает вам вложенные в письмо иконки. Думаю, что это вас обрадует. Его зовут Иосиф. Помолитесь за него, так как его жизнь очень трудная. Иосиф изучал иконографию здесь (в Канаде) у Шелехова(2), которого вы, вероятно, знали..."
Завязалась переписка, и в 1990 г., в ответ на Матушкино письмо, Елена Сергеевна написала: "Брат Иосиф очень надеется, что приедет в Болгарию, чтобы посетить вас и вашу обитель, а также познакомиться с работами Шелехова".
Желанное посещение осуществилось через пять лет. В 1995 г., после посещения на Афоне своего духовного старца, прозорливого игумена Климента из Рождественского скита, брат Иосиф прибыл в Софию вечером 5 февраля (по новому стилю) и пришел в наш монастырь. Его приезд нас радостно удивил. Началась непринужденная беседа(3) - брат Иосиф рассказал, как с иконой путешествует по приходам Зарубежной Церкви, о материалистических настроениях и бездуховной жизни на Западе, проблемах, с которыми он сталкивается ежедневно в своем служении там. Он говорил по-французски и, к счастью, мы смогли записать многое из его истории, которая впоследствии была опубликована в "Православном Слове" и в нашем небольшом печатном издании, посвященном иконе.
На следующий день брат Иосиф снова посетил монастырь и долго беседовал с Maтушкой. Затем она рассказала ему о трудностях, которые терпит гонимое Православие в Болгарии, о безверии, охватившем людей в многолетнем атеистическом режиме, об усилии нашей церковной общины по возрождению исконной, неповрежденной модернизмом православной веры. Она выразила горячую надежду на то, что даже один визит с Мироточивой иконой в Болгарию весьма поспособствует пробуждению веры в людях. С присущей ему отзывчивостью, брат Иосиф пообещал сделать все возможное, чтобы привезти икону в Болгарию, однако отметил, что для этого потребуется благословение Первоиерарха Русской Православной Церкви, митрополита Виталия.
А в те годы безопасность в нашей стране была серьезно нарушена. Часто слышались вести о наглых грабежах, похищениях людей, убийствах и перестрелках умножившихся в Болгарии преступных группировок. Это нашло свое отражение в зарубежных СМИ. В такой ситуации митрополит Виталий разумно выразил сомнение, возможно ли обеспечить безопасное пребывание святыни у нас. Тогда к ходатайству брата Иосифа добавились и горячие мольбы монахини Екатерины, родной сестры покойной Матушки Серафимы, которая подвизалась в Ново-Дивеевском монастыре в Зарубежной Церкви. Она неоднократно посещала митрополита и, в конце концов, буквально на коленях умоляла его не лишать милости верующих в Болгарии помолиться Пресвятой Богородице перед Ее мироточивой иконой. Первоиерарх смягчился и дал свое благословение. Так, 19 мая мы получили от монахини Екатерины радостное известие, что митрополит Виталий дал свое согласие, и икона приедет в Болгарию. После некоторых изменений в сроках визита было указано, что брат Иосиф прибудет с иконой к нам в октябре, к храмовому празднику нашего монастыря Покрова Богородицы.
Подготовка
Остальные несколько месяцев прошли в интенсивной подготовке. Требовалось все продумать, чтобы составить целый план для достойной встречи святыни в Болгарии. Он охватывал несколько направлений.
Поскольку кафедральный собор был назначен главным местом для поклонения иконе, в нем были необходимы строительные работы, которые привели бы храм в соответственное для события состояние. Работа, которая не останавливалась даже зимой, продолжилась с еще более ускоренными темпами. 24 мая добровольные строители залили бетонный фундамент и сразу же начали строить кирпичные стены, сооружать и укреплять колонны - числом 58, почти четыре метра в высоту. Заливка бетона состоялась 25 июля, а через несколько дней начались работы по опалубке и армированию... Вслед за этим началась кирпичная кладка алтаря и апсиды 16 сентября, а в канун праздника Богородичной иконы "Неопалимая Купина" был отлит бетонный свод алтаря, вершина которого достигает высоты + 7.50 м. На него строители водрузили деревянный крест... Наконец, за десять дней до прибытия иконы была забетонирована бОльшая часть входной лестницы храма, расчищена площадка перед ней - засыпан светло-серый гравий из каменоломни возле с. Балша. Таким образом, путь для иконы был подготовлен, а еще не отштукатуренный алтарный свод предложил ей скромное, но от сердца воздвигнутое убежище.
Однако строительные работы были лишь частью подготовки. В ходе рассмотрения организации поклонения святыне определились добровольцы, участвовавшие в реализации этого события. Потребовались грамотные и способные лица для обеспечения деннонощной охраны святыни. Также для несения медицинских дежурств в случае необходимости медицинской помощи некоторым из паломников.
В монастыре брату Иосифу была отдельно приготовлена келия, а также комната для г-жи Елены Сергеевны, сопровождавшей икону в Болгарию в качестве председателя «Общества - Дома иконы", помогающей своими пожертвованиями бедным.
В честь радостного события было подготовлено и печатное издание, включающее историю Монреальской мироточивой иконы, беседу с братом Иосифом, акафист Иверской иконе и другие душеполезные материалы. Было отпечатано и множество изображений иконы. Целью всего этого было поспособствовать духовному осмыслению события в сердцах людей, которые пришли, чтобы поклониться Божией Матери в лице Ее мироточивого чудотворного образа.
Наконец, монастырские сестры подготовили две доски, на которых были изображены две копии святой иконы - одна для кафедрального собора, другая для монастыря, перед которой и сегодня верующие молятся Пречистой Божией Матери.
Визит иконы в Болгарию
Иверская Монреальская мироточивая икона Пресвятой Богородицы прибыла в Болгарию 10 октября. Привез икону ее хранитель, православный чилиец Иосиф Муньос, в сопровождении княгини Елены Голицыной. Несмотря на плохой прогноз погоды, небо соткало покров из синевы и солнца, осень проложила путь к алтарному своду храма багряным цветом. Мир и тихая радость охватили всю площадь новопостроенного храма. Божия Матерь, Матерь каждого христианского сердца, была здесь ... сладкозвучно звенели колокола. Торжественное литийное шествие с хоругвями и песнопениями встречало святыню перед храмом. Глава Болгарской Православной Старостильной Церкви, епископ Фотий Триадицкий взял ее и с благоговением осенил ею собравшихся богомольцев. Затем архиерей с шестью священниками и двумя диаконами отслужил перед иконой акафист, составленный в честь Иверской Богородичной иконы. „Радуйся, благая Вратарнице, двери райския вернымъ отверзающая”, - пел хор, пели старые и молодые. Вокруг молящихся на коленях богомольцев разносились волны благоухания, которое издавало миро - материнское благословение Царицы Небесной православному народу.
Всю седмицу не стихали перед святой иконой хвалебные слова акафиста, читаемого священниками Болгарской Православной Старостильной Церкви. Каждый день в часовне "Св. Иоанна Рыльского" служилась святая литургия и остальные последования церковного круга, а перед святой иконой - акафист и молебный канон Пресвятой Богородице. Особенно торжественным было всенощное бдение 12 октября, когда была отслужена специально составленная служба "Похвала Пресвятой Богородице в честь приезда Ее чудотворной Иверской Монреальской иконы в многострадальную нашу болгарскую землю". „Днесь новая весна благоухаетъ: икона бо Твоя, Всеблагодатная, яко кринъ неувядаемый, многострадальную землю Болгарскую украшаетъ”, - пел хор. „Радуйся, земле Болгарская, радуйтеся людие вси, зде есть Царица наша Богородица, в церкве предстоящи…” На пречистом лике иконы проступает бисер нерукотворного миро, и Ее присутствие становится видимым и осязаемым для нас, грешных и недостойных.
Святая литургия 12 октября была отслужена епископом Фотием и священством Болгарской Православной Старостильной Церкви при огромном стечении богомольцев. Около 200 душ причастилось Святых Христовых Таин в тот светлый день, который ранее был будним, и который теперь каждый год отмечает это памятное событие - "Похвала Пресвятой Богородице ..." Богослужения были и в праздник Покрова Богородицы 14 октября (н. ст.), и в воскресный день 15 октября (н. ст.).
С 11 по 16 октября к недавно построенному храму под празднично-синим небесным покровом от рассвета до полуночи не прекращался поток людей, которые пришли поклониться чудотворному образу. Хотя средства массовой информации освещали событие слишком мало, тысячи людей стекались сюда по зову своих сердец. Немногочисленная паства Болгарской Православной Старостильной Церкви вдруг оказалась доминирующей в грандиозном православном событии, которого наша страна не могла вспомнить, по крайней мере, полвека. Водители без конца останавливали переполненные троллейбусы перед строящимся храмом. Автобусы выгружали паломников со всей страны и из соседней Республики Македонии. Учителя приводили свои классы и группы из детских садов, больные с костылями и в инвалидных колясках следовали зову надежды... Стекались все эти люди, некоторые из которых едва слышали об этом и имели лишь туманное представление о Православии, Церкви, иконе. Старики и сельские женщины, всю жизнь зажигавшие в тайном уголке домашнюю лампаду, обретали рядом молодежь и детей, которые ранее не знали как перекреститься. Несмотря на хорошую организацию и деннонощные усилия обслуживающих добровольцев, только благословение Пречистой Царицы Небесной могло поддерживать порядок и благочиние среди приходящего народа.
И случилось чудо. По 5-6 часов стоя в очереди, молодые и старые, загруженные житейскими проблемами и с детьми, наиболее озорного возраста, - не проявляли ни ропота, ни капризов, даже ни малейшего нетерпения. Не были ли это люди, которые встречались каждый день на улицах? Куда исчезла постоянная спешка? Как остановилась повседневная напряженность? Каким образом загладилась обычная грубость в отношениях? Прежде шумные и суетливые, они становились в очередь - и через десять минут были уже другими. Одна общая надежда, неожиданно их сроднившая, одно общее упование, что они нашли путь, что они придут, что они будут услышаны. Очередь, которая простиралась почти до колес троллейбуса №2, превратилось в некое шествие - терпеливое и мирное шествие к Живоносному источнику, которого жаждет всякое творение Божие ... И при всем этом стечении народа, организованный на территории храма медицинский пункт всю неделю оставался пустым, - хотя там были старые, немощные и хронически больные, никто не заболел. Ни одного инцидента, как правило, сопровождающего такое большое скопление людей, не случилось.
Матери с маленькими детьми и пожилые люди, инвалиды и тяжело больные пользовались привилегиями, и никто не возроптал. Но были люди, которые сами отказывались от своих преимуществ, так как хотели с терпением и молитвой дойти до святыни и поклониться ей.
Вечером, когда очередь уменьшалась, люди, связанные с организацией, снимали с себя знаки отличия, и становились вместе с богомольцами, ожидая час-два, чтобы стать причастными этому скромному молитвенному подвигу веры и надежды. Невзирая на очередь и усталость. Были души, в которых рождались робкие ростки неотступной молитвы хананеянки, непринужденного покаяния мытаря, двух лепт вдовицы. Так, шаг за шагом, тысячи болгар шли своим путем к чудотворной иконе - с терпением и доверчивостью детей, обретших свою Небесную Матерь. Под незримыми лучами благодати, которые исходили от Пречистого Лика Пресвятой Приснодевы, человеческие души, казалось, растворялись, ощущая аромат Небесного Отечества и взирая на него. Вера наших предков, униженная, растоптанная и задушенная, воскресала в самых тайных глубинах сердца ... Это сокровенное и никогда не испытанное чувство, которое все испытывали в тот краткий единственный миг, невозможно передать словами.
Почти 60.000 болгар поклонились в эту Светлую седмицу чудотворной Иверской Монреальской иконе и были помазаны благовонным миро, обильно источающимся из нее все это время. Хранитель иконы, брат Иосиф Муньос, с волнением поделился, что за 13 лет она никогда не источала так много миро. "Пресвятая Богородица любит Болгарию!" - воскликнул он радостно. Тысячи болгарских домов посетил пречистый образ Иверской Божией Матери, салфетки и ватные шарики, облагоуханные Ее милостью.
Поздно вечером брат Иосиф пришел с иконой в Княжев монастырь. В часовне "Покрова Богородицы" его с трепетом ожидали сестры. Сразу был отслужен акафист, после чего брат Иосиф отнес икону в больничный корпус, где у него была своя келия. Рядом была другая комната, приспособленная для временной иконописной, в которой сестры всю ночь трудились над написанием вышеупомянутой копии. Туда брат Иосиф передал Мироточивую икону и удалился для ночного отдыха. Но, видимо, сон бежал от очей его. Время от времени он снова приходил к работающим сестрам и смотрел как идет работа. Он поделился с Еленой Сергеевной тем, что был тронут происходящим в иконописной: наряду с работающей сестрой, там часто обретались с коленнопреклоненными молитвами перед Иконой монахини (4).
Посещение брата Иосифа
В дни своего пребывания в Болгарии брат Иосиф неоднократно беседовал с матушкой игуменией Серафимой, говорил с рясофорной монахиней Магдалиной по иконописным вопросам, рассматривал иконы Шелехова. Часто подъезжал на машине до собора и с радостью наблюдал за потоком людей, которые медленно и молитвенно двигались к святой иконе. Иногда он приближался к ним, будто с еще большей силой желая ощутить то трепетное чувство, с которым они ожидали встречи с Ней. Как человек с чистой и отзывчивой душой, он, казалось, видел только хорошее и чистое вокруг себя. Это ясно отразилось и в словах, которые он произнес во время своего визита в Болгарию на беседе с верующими нашей общины, состоявшейся 15 октября:
"... В истории этой иконы, - сказал он, - нет ни одного случая такого большого поклонения. Она нигде не получала столько благоговения и любви. Для меня это большая честь, что я привез ее к вам... Я видел так много людей, которые поклонялись чудотворному образу с невероятным благоговением и любовью, даже с закрытыми глазами. Никто не взирал с любопытством на икону - целовал ее и уступал место следующему. А на Западе все требовали доказательств, хотели сделать анализы, чтобы проследить, как течет миро, - там все смотрели, наблюдали.
Миро истекает сегодня, чтобы подготовить православных людей к воскресению, чтобы наполнить своим ароматом исстрадавшееся Православие. Глядя на огромное множество людей, стоящих в очереди перед вашим строящимся храмом, я подумал, что ... вижу воскресение человеческих душ перед мироточивой иконой.
Я думаю, что православный мир дал много примеров терпения, страдания, силы, с помощью которых преодолеваются трудности каждый день. Мне думается, возрождение чистого отеческого Православия должно произойти только в православных странах - теперь, когда весь мир стал таким неверующим и материалистичным...
Пресвятая Дева явилась в нашей Церкви через Свой чудотворный мироточивый образ. Посмотрите, какое большое количество людей изменилось возле этой иконы! Возвращаюсь в свою страну с большой радостью. Я впервые с иконой в православной стране и, наблюдая вокруг, с каким почитанием и любовью весь этот народ ей поклоняется, горжусь, что я православный.
Отбывая отсюда, я действительно буду носить Болгарию в своем сердце и каждый день молиться за вашу замечательную страну. Я никогда не забуду слезы, которые искренне блестели на глазах людей, поклоняющихся иконе. Божия Матерь пришла издалека, чтобы освятить ваш недавно построенный храм, посвященный Ей ... Я надеюсь, что она будет здесь и в торжественный день его освящения. Вы можете быть уверены, что всегда, при всякой возможности я приеду к вам ".
Чудеса от Монреальской мироточивой иконы
В ходе визита Мироточивой иконы в Болгарии было немало чудес. Их свидетельства были собраны и представлены в «Фонд памяти брата Иосифа», который после его мученической кончины был переименован в Общество "Дом Иконы". Эти чудеса были отражены в книге "Монреальская мироточивая икона и брат Иосиф", подготовленной и напечатанной в 2003 году заботами княгини Елены Сергеевны Голицыной(5). Ввиду ограниченного времени, не будем здесь останавливаться на них, но постараемся обратить внимание на более важные, со слов самого брата Иосифа:
"Я видел много чудес, происходящих возле мироточивой Иверской иконы Божией Матери. Но для меня величайшим чудом является духовное. Когда есть духовный плод - это истинное чудо, особенно в современном больном мире. Это самое главное, потому что, когда душа больна, то и тело болеет. А когда тело болеет, здоровый дух его укрепляет. Я видел много телесных исцелений. Но самое удивительное чудо, когда происходит возвращение к вере, когда душа очищается, чтобы служить Богу.
Я заметил, что там, где икона пребывала, там возгревалась с новой силой любовь к Божией Матери, враги мирились, возрождалось приглушенное покаянное чувство, и люди, освободившиеся от господства ветхого греховного человека, с усердием устремлялись к Богу. Всегда при посещении иконы множество паломников - и старых, и молодых - спешили исповедаться и причаститься. Пресвятая Дева помогала всем ясно ощутить свою греховность перед Ее Сыном Иисусом Христом. Даже неверующие и большие скептики свидетельствовали, что во время встречи с мироточивой иконой Пресвятой Богородицы внезапно испытывали потребность в покаянии и преклоняли колени перед Ней со слезами на глазах. И хотя наиболее великое чудо внутреннего освобождения от греха совершалось тихо, в сердечном "святая святых", многие люди рассказывали мне, как через мироточивый образ они освободились от гнетущей страсти, получили духовное просветление, умиротворение и ясность.
Конечно, были и такие, которые приходили сюда, как на зрелище, и с любопытством разглядывали, как истекает миро. Те не получали духовной пользы от иконы. Но иногда попадались перед ней и случайные люди, испытывающие подлинный внутренний перелом и принимающие Православие. ... Как-то меня спросили, почему иконы имеют такое большое значение сегодня. Я ответил: потому что ныне имеется так много порнографии. Хотите или не хотите - это перед вами, это всюду вокруг вас, даже если вы и не смотрите. А про икону св. Иоанн Дамаскин говорит, что это пост для очей. Так, когда мы смотрим телевизор, яд входит в наши глаза, поэтому, когда мы смотрим на иконы, через наши глаза проникает защитное лекарство от яда. "
Но через посещение мироточивой иконы Пресвятой Богородицы сделалось видимым для всех нас чудо, которое продолжается для нас в течение многих лет. И мы не можем о нем не упомянуть. Оно помогло нам завершить постройку собора. Незадолго до прибытия иконы были исчерпаны собранные средства на строительство и назревала реальная потребность его остановить. Но через Свою икону Божия Матерь благословила строительство, дала нам почувствовать, что не оставит нас, что поможет его завершить во славу Ее и для спасения души. И действительно, средства, собранные при посещении иконы, оплатили все оставшиеся бетонные работы: последние плиты, высотой 7,80 м., были вылиты 08.27.1996 г., карнизы крыш четырех фасадов, большая арка в основной части храма, высотой 12.50 м., бетон на колокольне, залитый в 1997 г. Таким образом, укрепив наши духовные и физические силы, и наполнив нас упованием, Матерь Божия, несмотря на все внутренние и внешние трудности, помогла завершить постройку кафедрального собора, посвященного Ей, во славу Ее и для спасения человеческих душ.
Воспоминания о мироточивой иконе и брате Иосифе. Его завет нам
В полночь с 16 на 17 октября чудотворная Иверская Монреальская икона Пресвятой Богородицы оставила новопостроенный храм "Успения Богородицы" в окружении верующих, упавших в поклоне перед ней. На следующий день, после паломничества в монастырь Княжево, она отправилась в аэропорт. От обители всю дорогу ее сопровождала торжественная процессия во главе с епископом Фотием, духовенство Болгарской Православной Старостильной Церкви, монахи, монахини Покровского монастыря и множество православного народа.
Икона покинула нас вместе с братом Иосифом. Остались ее две копии, которые освятило миро от соприкосновения со святыней. Каждый день они напоминают нам о ней. Но в трудностях жизни мы постоянно видим, что память о мироточивой иконе и брате Иосифе неразрывно связаны и навсегда нашли место в наших сердцах, всегда остаются там, как свет, вызывая нас из мрака нашей греховности. Мы никогда не забудем встречу с истинным духовным чудом - иконой и ее хранителем-мучеником.
Брат Иосиф был примером служения Богу, Божией Матери, Церкви, ближнему. Его любовь к Богу и людям, его исключительное самопожертвование и милосердие удостоили его дара стать слугой Божией Матери, хранителем Ее иконы, носителем чуда среди людей, живущих в отчуждении от Бога в миру.
После отъезда Иконы между ним и матушкой игуменией Серафимой связь продолжилась. В августе 1997 года брат Иосиф отправил ей пакет с миро и икону прп. Серафима Саровского. В письме, сопровождающем груз, Елена Сергеевна написала: "Пользуясь случаем, сердечно поздравляю тебя с днем твоего небесного покровителя от имени брата Иосифа ... Он очень тебя любит, почитает и вспоминает при всякой нашей встрече. Жаль, что в этом году я не смогу присутствовать при освящении вашего собора, потому что мне необходимо встретиться и посоветоваться с тобой. Его здоровье постепенно ухудшается, усталость после каждой поездки увеличивается, и он сам уже начал это понимать. Но что бы ни случилось, он намерен приехать к вам на освящение храма, и я заранее радуюсь этому ... "
Но всего три месяца спустя брат Иосиф удостоился мученической кончины. Мы верим, что в Небесных обителях он ходатайствует перед Божией Матерью об укреплении нашей Церкви, о сохранении нашего монастыря, как и этого храма, посвященного Пречистой.
"Какое есть духовное средство, с помощью которого мы можем удержать в своих сердцах праздник благодатного посещения мироточивой иконы у нас?"- Такой вопрос был задан брату Иосифу на общей беседе с верующими в октябре 1995 г. Он ответил коротко и ясно: "Средство простое - да будем верными своей вере, Святой Православной Церкви и ее духовным пастырям".
Давайте со смирением сохраним в наших сердцах этот духовный завет.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. В докладе использованы материалы, опубликованные в журнале "Православное слово" и других изданиях, подготовленных с участием сестер из монастыря "Покров Богородицы" в Княжево, София.
2. Николай Шелехов - русский иконописец, жил в Болгарии с 1925 по 1961 г., умер в Канаде 28.11.1981 г.
3. Часть той беседы была опубликована в монастырском издании "Чудотворная мироточивая икона Божией Матери Иверская Монреальская", София, 1995 г.
4 "Монреальская мироточивая икона и брат Иосиф", Москва, 2003, стр. 441.
Кто из нас не знает трогательной притчи о милосердном самарянине? Милосердие самарянина, изображенное в евангельской притче (Ев. от Луки 10 гл.) настолько известно, что вошло в поговорку, и до сего времени повсюду все общества и учреждения, ставящие себе целью оказание помощи несчастным и нуждающимся нередко носят названия «самарянских» или «самаританских».
Итак, милосердие самарянина известно, но далеко не все, к сожалению, вникают в глубокий смысл притчи о самарянине, и еще меньшее число христиан в жизни своей осуществляют самарянское милосердие во всей его широте и глубине, как того требует смысл притчи.
В чем же заключается этот глубокий смысл?
Смысл этой притчи становится ясным из соображения, по какому поводу Господь Иисус Христос разсказал эту притчу.
Некий законник, искушая Господа, задал Ему вопрос: «Что я должен делать, дабы наследовать жизнь вечную?»
На этот вопрос Господь ответил ему ссылкой на две главные заповеди Закона Божия: о любви к Богу и о любви к ближним. Тогда законник, как бы недоумевая, кого именно следует разуметь пол «ближним», спрашивает: «Кто есть ближний мой?» (Лк. 10, 37).
Почему законник задал такой вопрос?
Потому, что евреи считали «ближними» только своих единоплеменников, а на всех других людей, особенно же на своих ближайших соседей — самарян, они смотрели с презрением, ненавидели их и гнушались ими, как нечистыми, не желая иметь с ними никакого общения.
Для вразумления законника, а с ним вместе и всех тех, кому не ясно, кого надо разуметь под ближним нашим. Господь и разсказал притчу о милосердном самарянине.
На одного человека, шедшего из Иерусалима в Иерихон, по дороге напали разбойники, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. В таком безпомощном положении несчастный лежал при пути, не будучи в состоянии что-либо предпринять для своего спасения от окончательной гибели. Все те люди, от которых он вправе был ожидать помощи, прошли мимо. Прошел мимо священник, прошел мимо левит. Помощь оказал ему человек, от которого он никак не мог ожидать ее — некий самарянин.
Самаряне находились в упорной вековечной вражде с евреями: евреи презирали их и гнушались ими. И вот этот презираемый евреями самарянин оказал ему, еврею ту помощь, в которой отказали несчастному «свои люди» «ближние», да еще какие: священник и левит — служители истинного Бога! Самарянин подошел к несчастному, сжалился над ним, перевязал ему раны, возливая на них для утоления боли масло и вино, и, посадив его на своего осла, отвез его в гостиницу, где еще ухаживал за ним до утра. А на другой день, при отъезде, дал хозяину два динария, прося его довести до конца необходимое попечение о несчастном и обещая ему при возвращении возместить все понесенные им расходы.
Рассказав ему эту притчу, Господь спросил законника: «Кто из этих троих, думаешь ты, былближний попавшемуся разбойникам?»
Не посмел законник произнести ненавистное ему имя «самарянина», но должен был сказать:«оказавший ему милость». И сказал ему Иисус: «Иди и ты твори такожде!» (Лк. 10,37).
Что же это значит?
Это значит, что мы никогда не должны спрашивать, ближний ли нам тот человек, который оказался в бедственном состоянии и нуждается в нашей помощи. Видя перед собой несчастного, страждущего человека, истинный христианин не смеет разбираться, насколько он ему близок или далек, а должен сам стать ближним для него, чрез оказание ему необходимой помощи.
Заповедь о милосердии есть одна из главнейших заповедей Христовых. Исполнение ее только и обуславливает наше вечное спасение.
«Блажени милостивии, яко тии помиловани будут» (Матф. 5, 7) — так учил Господь Иисус Христос в самом начале Своего общественного служения людям, в Своей Нагорной проповеди: «Будите убо милосерди, якоже Отец ваш милосерд есть» (Лк. 6, 36).
«Суд бо без милости, не сотворшему милости» (Иак. 2, 13).
Милосердие христианское не ограничивается людьми, близкими по крови или по духу — родственниками и единоплеменниками или единоверцами и людьми одинаковых с нами взглядов и убеждений — но должно распространяться на всех людей без исключения, ибо все мы — дети Одного Отца нашего Небесного, а Он, как любящий Отец, всем нам благотворит — «и неблагодарным и злым» (Лк. 6, 35), «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Матф. 5, 45).
Итак, не проходи мимо человека, если видишь, что он находится в беде, а ты можешь помочь ему — можешь спасти его от гибели!
Мы обыкновенно относимся, как к ближним своим, лишь к родственникам, хорошим друзьям и знакомым, самое большее — соплеменникам. Но такое узкое понимание понятия «ближний» далеко от истинного христианства, ибо так настроены, по словам Христовым, и язычники, даже безсловесные животные, руководясь, например, материнским инстинктом. В наше время иногда и родственные связи не принимаются во внимание, а ближними считаются только люди своей партии, одних с нами стремлений и убеждений. Кто разделяет наш образ мыслей и поддерживает нас в наших стремлениях, хотя бы и неправых и предосудительных, тому и мы готовы помочь, как «ближнему», и всячески поддержать его, а всякаго другого готовы, в случае чего, как говорится, «утопить и в ложке воды».
Не таков был милосердный самарянин! Он не смотрел на то, что несчастный, встретившийся ему на пути, был еврей, то есть человек враждебно к нему относящийся, презирающий его, чуждого ему народа и совсем иного образа мыслей и убеждений. Он видел перед собой только несчастного, раздетого и израненного человека, который совершенно одинок и нуждается в его помощи, и он, ни минуты не колеблясь, движимый единственно чувством жалости и сострадания, оказал ему помощь.
Это отнюдь не значит, что для христианина не должны быть более всего близки и дороги его единоверцы и единоплеменники. Благословенна любовь к тем, кто ближе всего нам по вере и крови, но эта любовь не должна замыкаться в себя, ограничиваясь узкими рамками духовной и телесной близости. Христианская любовь всеобъемлюща: она не знает никаких границ и пределов — она обнимает собою все страждущее человечество, и тот не христианин, кто прежде, чем оказать помощь несчастному, сначала разбирается, «свой» ли он ему или «не свой».
Мы не должны спрашивать «кто нам ближний?», а должны, во имя христианской любви, сами стать «ближними» для каждого человека.
Как далеки современные люди от такого настроения! И как редко в наши дни можно встретить, даже среди христиан, подражателя милосердного самарянина! Милосердие почти ушло из современного мiра, погрязшего всецело в черством эгоизме и жестокосердии, безразличии к участи ближних. Личный интерес во всем и своекорыстие, даже в делах, казалось бы, строго-идейных и принципиальных, теперь повсюду господствуют и являются единственной движущей пружиной, направляющей все поступки и поведение современного человека.
Но все-таки совесть нет-нет и заговорит. И вот, взамен искренно-христианского милосердия евангельского самарянина, появилась так называемая «общественная благотворительность», в которой главной движущей силой является гордость и тщеславие ее организаторов и участников, которые упиваются похвалами окружающих и благодетельствуемых ими. И эта «благотворительность», по большей части, весьма далека от подвига милосердного самарянина, ибо помощь оказывается, в большинства случаев, с большим разбором, «своим» людям! Эти «благодетели» и «благотворители» творят добро с разсчетом, «во имя свое», между тем, как истинное добро, одно только имеющее цену в очах Божиих, это то, которое творится во славу Божию и во Имя Божие.
Современная же «общественная благотворительность» весьма далека от этого, хотя бы уже потому, что часто связана с предосудительным для истинного христианина время препровождением и осквернением святости праздников. В кануны воскресных и праздничных дней, когда в храме совершается праздничное богослужение, устраиваются теперь постоянно так называемые «благотворительные вечера» и «балы». Вся ценность такой благотворительности сводится к нулю, ибо это, по словам нашего великого праведника св. Иоанна Кронштадтского, нельзя даже назвать благотворительностью, так как это — только плата за получаемое удовольствие, порою даже нескромное.
Христианское милосердие тут вовсе не причем!
Усиленно практикуют эту мнимую «благотворительность» сознательные или безсознательные слуги грядущего Антихриста, подготовляющие его скорейший приход в мiр. И это не случайно. Ничем нельзя так привлечь к себе людей, без твердых устоев веры и нравственности, как именно такими «добрыми делами». Еще древние Отцы Церкви предрекали, что и сам Антихрист будет изображать из себя величайшего «благодетеля человечества», щедрого благотворителя, делающего «много добра» людям. Между тем, надо помнить, что, по учению великих подвижников христианства,«только во Имя Христово делаемое добро есть истинное добро».
Да и вообще учением о христианской любви и милосердии, в нужных случаях, прикрываются теперь многие деятели «темных сил», стремящихся в действительности разрушить Церковь и уничтожить христианство. Их лживо лицемерной пропаганде мнимой христианской любви мы должны решительно противопоставить учение Св. Отцов, так наставляющих нас:
«Живи в мире с врагами, но с врагами своими, а не врагами Божиими. Там же, где дело идет о явном нечестии, должно скорее идти на огнь и меч, нежели приобщаться лукавому квасу и прилагаться к зараженным» (Св. Григорий Богослов).
Вот почему необходимо твердо помнить, что далеко не всякое «милосердие» кажущееся на вид христианским милосердием, является действительно таковым, заслуживающим похвалы и подражания. Оно может быть и весьма лукавым, скрывающим за собою какие-то задние мысли и разсчеты, ничего общего с христианством не имеющие!
Надо помнить также, что Слово Божие учит нас не только о делах милости телесных, но и о делах милости духовных, которые, если творятся искренно, от всего сердца, приносят благие плоды и становятся, в очах Божиих выше дел милости телесных, настолько, насколько душа выше тела.
Эти дела милосердия духовные так исчисляет Катехизис:
1) Увещанием обратить грешника от заблуждения пути его (Иак. 5, 20);
2) Неведущего научить истине и добру;
3) Подать ближнему добрый и благовременный совет в затруднении или непримечаемой им опасности;
4) Молиться за ближнего Богу;
5) Утешать печальных;
6) Не воздавать за сделанное нам другими зло, и
7) От сердца прощать обиды.
Все это в наши дни особенно не принято, совсем «не модно», не отвечает «духу времени», но для нас, христиан православных, если мы истинные христиане, а не лицедеи-притворники, не фарисеи-обманщики, руководящим началом во всех наших действиях, поведении и поступках должно быть Христово Евангелие и нарисованный для нашего назидания, Самим Христом-Спасителем вечный образ истинной благотворительности, в лице евангельского милосердного самарянина, вместе с конечным увещанием Господа, направленным как бы непосредственно к каждому из нас:
В сегодняшний день, 19 ноября старого стиля, уже больше ста лет тому назад, скончался один из величайших святителей нашей Русской Православной Церкви — митрополит московский Филарет. Это славное имя знакомо всякому, кто хоть немножко интересовался историей своей Церкви, интересовался тем духовным богатством, которое Церковь хранит для всех нас, потому что вклад покойного святителя в эту сокровищницу очень велик.
Покойный митрополит Нестор мне говорил, что когда он был на Всероссийском Поместном Церковном Соборе в 1918 г. то там шла речь о том, чтобы причислить к лику святых трех великих праведников Русской Церкви, именно: митрополита Филарета Московского, святителя Феофана Затворника и великого старца Оптинскаго Амвросия. Об о. Иоанне Кронштадтском речи тогда не шло еще, потому что слишком мало времени со дня кончины было. Не прошло и 10 лет, а так рано, обычно, не причисляют к лику святых. Но вы знаете, конечно, в каких условиях собрался этот Собор, как в конце концов безбожники заставили его оборвать. Он закончился раньше, чем следовало бы и поэтому это осуществлено не было. Но уповают русские люди, что настанет время и имя великого Московского святителя будет причислено к лику святых.
Нет никакой возможности в кратком церковном слове перечислить то, чем обессмертил свое имя великий московский святитель. Громадный, совершенно своеобразный, творческий самостоятельный ум, колоссальная образованность, необычайная даровитость и при этом глубокая, могучая и смиренная, вместе с тем, вера и преданность Богу и судьбам Божьего Промысла — то, что всегда отмечалось у этого великого иерарха.
С именем его связаны и чудеса. Известен случай, когда он однажды, отслуживши литургию, после нее, окруженный народом, медленно шел к выходу из храма. По дороге одна мать подвела к нему свою дочь, маленькую девочку, 9—10 лет кажется, глухонемую. Святитель обращается к девочке и спрашивает: «Как тебя зовут?» Мать, испуганно вмешивается: «Владыка, она глухая! Она и не слышит и ответить не может, она немая». Святитель тогда ей ответил: «Тебя она не слышит, а меня слышит». И еще раз спросил: «Как твое имя?» Она отчетливо ответила: «Мария». «Прочти молитву Господню: Отче наш!» Девочка прочитала. Святитель ее благословил и сказал: «Ну, все в порядке — будешь говорить». И она поправилась совершенно. И много таких случаев было.
Благоговейно чтила Москва своего великого святителя, слава о котором далеко перешагнула за пределы Русской Церкви, ибо имя митрополита Филарета было известно во всех поместных Церквах. А для того, чтобы немножко, только в нескольких словах, указать вам на то, каким самостоятельным и творческим был его ум, я только скажу: митрополит Филарет Московский составил катехизис, по которому учились десятки и сотни тысяч русской молодежи. Там было изумительное определение Промысла Божьего, что такое Промысл Божий. Это определение из его катехизиса перешло в катехизисы всех поместных Церквей. Митрополит Филарет Промысл Божий определяет так (обратите внимание — его определение, как математическая формула): «Промысл Божий есть непрестанное действие всемогущества, премудрости и благости Божией, которым Бог сохраняет бытие и силы тварей, направляет их к благим целям, всякому добру вспомоществует, а возникающее чрез удаление от добра зло пресекает, или исправляет и обращает к добрым последствиям». Повторяю, как к математической формуле нельзя прибавить или убавить ни одного слова. И вот это классическое определение сделалось, фактически, определением всей Вселенской Православной Церкви.
И ныне Церковь совершает воспоминание о нем, и мы с вами сейчас вознесем краткую молитву о упокоении его светлой души. Аминь.
Первое, что владыка сделал в Шанхае, -- открыл приют для сирот и детей, нуждающихся родителей, -- приют свт. Тихона Задонского. Одновременно в нем жило до ста детей, а всего через приют прошло более трех с половиной тысяч мальчиков и девочек. Лидия Ионина, наполовину китаянка, родилась в Сибири, но в два с половиной года, спасаясь от коммунистов, оказалась в Шанхае с отцом и больной мамой, которая вскоре умерла. «Папа не мог меня содержать, и я попала к Тихону Задонскому, -- рассказывает Лидия Николаевна. -- Владыка сам подбирал голодающих и брошенных детей в шанхайских трущобах, где таких малышей, бывало, загрызали собаки. Одну девочку владыка спас, выкупив ее за бутылку китайской водки, другого мальчика он выпросил у матери, которая “работала” в публичном доме. Фамилию и имя, если они не были известны, владыка давал детям в честь того святого, в день памяти которого они попадали в приют. Пришел в день святого Федора Стратилата -- будет Федя Стратилатов».
Однажды во время войны кормить приютян, которых набралось уже более девяноста человек, было нечем, а владыка продолжал приводить новых детей. Персонал негодовал, и как-то вечером Мария Шахматова, казначей приюта, обвинила владыку Иоанна в том, что, приводя новых детей, он заставляет голодать остальных. Тогда владыка спросил: в чем она больше всего нуждается? Мария Александровна с обидой ответила, что вовсе нет никакой еды, но на худой конец нужна овсянка, чтобы накормить детей утром. Владыка посмотрел на нее печально и, поднявшись к себе, начал молиться и бить поклоны, причем так усердно и громко, что даже соседи стали жаловаться. Утром Марию Александровну разбудил звонок в дверь, незнакомый мужчина, на вид англичанин, представился сотрудником какой-то зерновой компании и сообщил, что у них остались лишние запасы овсяной крупы и он хотел бы отдать их приютским детям. В дом начали заносить мешки с овсянкой, а владыка у себя продолжал молитву, теперь уже благодарственную.
Владыка практически каждый вечер приходил в приют и благословлял на ночь часто уже спящих приютян: «Открываю глаза, -- рассказывает Лидия Ионина, -- владыка стоит надо мной, улыбается и благословляет кроватку, я перевернусь на другой бочок и сладко засыпаю». «Во всем, что не касалось церковной жизни, службы или учебы, владыка не был строгим, -- рассказывает Владимир Красовский, регент кафедрального собора в Сан-Франциско, иконописец и бывший прислужник у владыки Иоанна. -- Он много внимания уделял молодежи, старался сделать так, чтобы мы не растворились среди иностранцев, чтобы общались друг с другом на русском языке. Мы играли в городки, организовывали вечера и танцы. Причем, пока подходящего для танцев помещения не было, владыка благословлял завешивать алтарь занавеской и танцевать в храме -- вальс, например. Но только владыка уйдет к себе, мы раз -- и ставим более современную музыку и танцуем, а он знал это и скоро возвращался, мы сразу обратно меняем -- и так весь вечер!»...
13/26 ноября 2015 г. в Свято-Никольском соборе Ахарнэ (Аттика, ИПЦ Греции) была совершена торжественная Литургия в честь памяти свт. Иоанна Златоуста, которую возглавил Блаженнейший Архиепископ Каллиник с собором епископов и священством.
В конце Божественной Литургии, после личного приветствия Блаженнейшего Каллиника от имени Священного Синода в адрес епископства, духовенства и всего верующего народа, все поздравили с Тезоименитством Митрополита Аттикийского и Беотикийского Хризостома.
После богослужения в Свято-Никольском соборе Блаженнейший Архиепископ Каллиник и Митрополит Хризостом вместе со священниками отправились в монастырь Панахранту Мегарон, где совершили панихиду о упокоении души покойного предшественника, Архиепископа Хризостома.
Многие неправильно понимают понятие о «соборности» и требуют, чтобы в руководстве и в управлении Церкви, наравне с иерархами и клиром, принимали участие и миряне. В связи с этим, я хочу вам вкратце рассказать, что такое истинный Собор.
В книге Деяний Апостольских мы читаем, что возник очень серьезный разговор о том, принимать ли язычников сразу в христианство, т.е. совершать ли Крещение сразу, или сначала требовать от них принять Моисеев Закон? Когда об этом заговорили, то вопрос был такой серьезный, что даже апостолы не сами его решали, а собрались для того, чтобы его обсудить. В книге Деяний Апостольских сказано: Апостолы и пресвитеры собрались для рассмотренияэтого дела (Деян. 15:6). Тут, конечно, можно сразу поставить вопрос: апостолы и пресвитеры, а епископы? Но дело в том, что в то время, когда все апостолы были и служили, то их сотрудники — епископы и пресвитеры, по существу, очень мало отличались друг от друга по своим полномочиям и по обязанностям. Когда апостолы уже перешли к своему Учителю в лучший мир, тогда их место заняли епископы, и тогда уже епископская степень совершенно отделилась от пресвитерской, как высшая. Но при апостолах и епископы, и пресвитеры были их сотрудниками, их помощниками. Что это так — мы видим, например, из того места книги Деяний Апостольских, в котором говорится: Апостол Павел, пришед в Ефес, призвал к себе пресвитеров церковных (Деян. 20:17), а немного погодя говорится о том, что апостол к ним обратился и сказал: «внимайте себе и всему стаду, в котором вас Дух Святый поставил епископами, пасти стадо Господа Иисуса (Деян. 20:28). Одни и те же лица в книге Деяний именуются то епископами, то пресвитерами.
Собрался Собор, апостолы привлекли к обсуждению этого важного вопроса и своих сотрудников. Итак, этот вопрос обсуждался. Когда Собор закончился, в определении Собора уже было указано, что апостолы, пресвитеры и братия обращаются ко всем верующим. Братия — это, конечно, просто миряне. Это ясно указывает, что обсуждали вопрос и решали его только апостолы и их сотрудники — члены причта. А миряне, вероятно, присутствовали, но голоса в этом отношении не имели. Они, быть может, принимали только участие в высказывании своих мнений. Это то, что называется «решающего» голоса не имели. Постановления же Собора посылаются от лица всех.
По типу этого Апостольского Собора собирались Вселенские Соборы. Так как апостолов уже не было, то их возглавляли епископы. Были там и члены клира, на некоторых из Соборов Вселенских были и миряне. Иное дело Архиерейские Соборы, которые собираются не так редко, как Вселенские, и не для разбора чрезвычайных вопросов, а собирались регулярно и постоянно. Основное правило об Архиерейских Соборах говорит так: два раза в году должен собираться Собор Епископов, чтобы они друг с другом рассуждали о всех затруднениях, о всех встречающихся вопросах. На мирян тут и намеков нет. Наоборот, правило подчеркивает, что епископы будут совещаться только «друг с другом». Так это и бывало всегда на Архиерейских Соборах.
Наш Третий Всезарубежный Собор, кроме обращения к отколовшимся от Русской Зарубежной Церкви, вынес еще некоторые определения. Было зачитано на Соборе письмо известного писателя А.И. Солженицына. Еще за несколько месяцев до Собора, я лично послал ему предложение, если он будет в Америке (говорили, что он может приехать), быть участником Собора. Солженицын прислал свое письмо — умное, большое, глубокое содержанием. С некоторыми его положениями, мы с вами, как верные чада Зарубежной Церкви, согласиться не можем, но там очень много хороших, глубоких, серьезных мыслей. Он тут перед нами явился, как человек безусловно верующий, много и хорошо продумавший в вопросах церковных и в вопросах Православия. Но у него есть кое-что, с чем мы не соглашаемся. Это ему ставить в упрек нельзя. Не забудьте, что он рос не в свободной стране и в чудовищных условиях. Все-таки, как-то созрела и окрепла его искренняя вера, вера, которая и давала ему смелость писать. Письмо его произвело большое впечатление. Но вот мысль, которую мы с вами не можем принять: он в письме говорит, что сейчас время такое, что не приходится оглядываться на церковные каноны и правила, а религиозную жизнь нужно как-то направлять по убеждению сердца и души в согласии с окружающими условиями. Я приблизительно передаю мысль, кажется, без особых ошибок. Вот это — неправильно. Священное Писание говорит: «всяк человек ложь» (Пс. 115:2), по-русски: всякий человек во лжи. Это совсем не означает, что все мы врем на каждом шагу — нет! А это означает то, что ни один человек, как бы он ни был мудр, свят, если хотите, опытен и т.д. не может претендовать и рассчитывать на безошибочность своих мнений. Чем выше темы и вопросы, тем опаснее ошибка. В вопросах религиозных, церковных, нравоучительных на себя опереться никто не может. Церковь оставила нам свои каноны, законы и правила, как основу, на которой созидается нормальная церковная жизнь. Какие бы уродства в жизни ни появлялись, какие бы новые затруднения перед нами ни вырастали, эта основа должна храниться нерушимо! Вот почему, когда епископ Православной Церкви дает свое исповедание веры, свое обещание архиерейское, перед самой своей хиротонией, тогда он, в частности, указывает на то, что обязуется быть хранителем святых апостольских церковных соборных правил и канонов. Быть их хранителем, даже если ему будут смертью угрожать.
Конечно, другой вопрос, каким образом можно применять те или иные правила в данных условиях. Могут быть снисхождения, может быть известная ориентировка на то, что нас окружает. К данному человеку, может быть, нельзя строгих требований применить, как к Солженицыну, например, потому что он, повторяю, рос в условиях ненормальной церковной жизни и его вера создавалась под гнетом, а не свободно. Но сходить с этого духовного фундамента никак нельзя! Церковь в своей ограде сохраняет только тех, кто верен ей. Каноны, т.е. правила апостольские, святоотеческие и соборные, должны быть всегда руководством для нас — это голос непогрешимой Церкви. Каждый из нас может ошибаться и неизбежно ошибается, какое бы он место в Церкви ни занимал.
Церковные каноны и правила — это духовный фундамент, на котором зиждется духовная жизнь, и сойти с него никто не может, т.к. сразу же неизбежно пойдут ошибки и заблуждения. Когда-то преподобный Серафим Саровский сказал одному старообрядцу, который к нему пришел и пробовал развивать ему свои мысли (старец, как всегда, с любовью, но вместе с тем властно и строго ему сказал): «Оставь свои бредни! Церковный корабль Церкви Христовой плывет по волнам житейского моря, обуревается ими, с таким трудом он совершает свое плавание, а ты на маленькой лодчонке своих собственных мудрований хочешь море переплыть — это безумие!»
Епископ из РИПЦ Акакий обратился к ИПЦ Греции с предложением об «установлении евхаристического общения между поместными Элладской и Сербской Истинно Православными Церквями»:
Св. Феофан Затворник пишет о том, какой духовный вред приносит человеку похвала:
«Похвалы, как я уже писал, то же, что ногу подставить бегущему… а у иного и дух вон!.. Боже упаси!»
«Пишете: «Отчего бы иногда не похвалить иного?» — Бывает, что и хвалят. Хорошее невольно вызывает похвалу; похвала же оживляет похваленного, и крылышки ему придает. Но дело это не безопасное. Оно может засеменить самомнение, и далее провести до высокоумия и гордости. Вот и беда: ибо гордость проклята Господом. Вы ожидаете, что похвала смирение родит, при мысли, что не стоишь ее. — Бывает, может быть, и это; но такого рода рождение, по редкости своей и неестественности, надо назвать чудом. Кто-то из отцов сказал, что похвалить есть то же, что ногу подставить спешно идущему. Этот падает и нос расшибает до крови. Нечто подобное, надо полагать, производит и похвала в душе добре текущего духовным путем. — Потому признайте лучше, что мысль, будто похвала ведет к смирению, не небесного происхождения. Это внушение того, кто имеет обычай облекаться в Ангела светла, не будучи таким».
«Воскресив дочь Иаира, Господь "строго приказал" родителям ее, "чтобы никто об этом не знал" (Мк. 5, 43). Этим нам указано: не ищи славы, и уха твоего не изощряй на слышание похвал людских, хоть дела твои такого рода, что их укрыть нельзя. Делай, что заставляют тебя делать страх Божий и совесть, а к говору людскому относись, как бы его совсем не было. А за душой смотри: коль скоро она мало-мальски склоняется на эту сторону, возвращай ее к своему чину. Желание, чтобы люди знали, вызывается желанием похвалы. Когда будет похвала, тогда цель кажется достигнутой, а это подрывает энергию и пресекает похвальную деятельность, следовательно, и продолжение похвалы. Выходит, что желающий, чтобы люди знали его добрые дела, сам себе враг! Что люди хвалят, они доброе делают, ибо что хорошо, как того не хвалить? Но ты этого не имей в мысли, и не ожидай, и не ищи. Поблажишь себе в этом, совсем испортишься. Одна поблажка повлечет к другой. Учащение дел одинаковых обратится в нрав, и будешь честолюбцем. А когда дойдешь до этого, тогда уж не все дела твои будут похвальны, и хваление сократится. За недостатком стороннего хваления начнется самовосхваление, которое Господь назвал трублением перед собою. Это еще хуже. Душа становится тогда мелочной, гоняется за одной мишурой, и истинного добра уж не жди от нее».
26 ноября 1950 года, ровно 65 лет назад, Митрополит Анастасий (Грибановский), с Собором епископов Русской Зарубежной Церкви, торжественно совершил чин великого освящения Свято-Троицкого собора в Джорданвилле (РПЦЗ).
На этих фото вы можете увидеть святителя Иоанна Шанхайского, Митрополита Анастасия, Архиепископа Виталия (Максименко)...
На заседании Священного Синода ИПЦ Греции 19 ноября 2015 г. рассматривалось покаянное письмо сербских истинно-православных клириков и мирян, находящихся под омофором епископа Акакия, сообщает «Портал-Credo.Ru».
«Святой Синод обсудил обращение о покаянии и примирении от группы клириков и мирян из Сербии, которые оставили нашу Церковь в 2011 году, и определил пути разрешения разногласий внутри Сербской истинно-православной Церкви», говорится в двенадцатом пункте протокола заседания Синода, опубликованного на официальном сайте «ИПЦ Греции».
По неподтвержденным данным инициатором письма является глава Сербской ИПЦ епископ Утешителевский Акакий (Станкович).
Сербская ИПЦ оформилась как самостоятельная церковная организация в августе 2011 года после рукоположения в епископский сан иеросхимонаха Акакия (Станковича), которое было совершено тремя иерархами Русской Истинно-Православной Церкви (РИПЦ). До этого СИПЦ находилась под омофором РИПЦ, а еще ранее - "хризостомовского" Синода греков-старостильников.
ВОСПОМИНАНИЯ истинно-православных христиан записаны с 1995 по 2008 год по городам и селам Татарии, Чувашии и в Марийской, Липецкой, Воронежской, Кировской и Ленинградской областях, в Киеве и Ирпени. Только сейчас, наконец, они заговорили, ведь до последнего времени верующие этих общин преследовались… К сожалению, воспоминания многих из них не удалось записать, люди уже ушли из жизни…
Их безыскусные рассказы поражают. Лишь глубокая вера в Господа и постоянная готовность пострадать за Него давали им эту стойкость в преодолении тягот жизни при бесконечных унижениях до ареста и жестоких издевательств на следствии и в лагерях пред неотступным лицом смерти. Духовное единство их с тайными пастырями своими было часто им дороже жизни, ведь пока с ними были их пастыри, с ними была Истинная Церковь, и они были с этой Церковью и в Церкви. И за эту верность многие из них готовы были идти (и ушли!) в тюрьмы и лагеря, а многие — и на смерть. Каждый рассказ — как последняя весточка о многих и многих сгинувших в водовороте террора.
Удивительно, как много их было, оказавших духовное сопротивление насилию и ушедших в "катакомбы"! На фоне всеобщего бессловесного послушания их твердость и непоколебимость в отстаивании своей веры были настоящим подвигом… Странно, что, самые гонимые, несчастные и обездоленные, они были и самыми счастливыми, не изменив себе...
Епископ Андрей (Ухтомский) и протоиерей Иоанн Кронштадтский.
Казань. 1908 г.
Я ходила, конечно, с молодых лет в Церковь. В Уфе сорок церквей было. Много видела и епископов разных, но как-то после встречи с архиепископом Андреем, в миру князем Ухтомским, вся моя жизнь переменилась: я полностью обратилась ко Господу. Мне было двадцать два года тогда. Я слышала, как говорят, с каким восторгом: «Владыка приезжает в Уфу». И я тоже выразила желание большое повидать владыку. Я почему-то опоздала к началу. Уже церковь была полна народу, и в ограде был народ. Пришла, тихонько пробралась, встала в уголочек. И смотрю, — как раз Херувимскую тогда пели, — владыка стоит с распростертыми руками. Я не могу глаз оторвать от него. И других я видела, но это было что-то необыкновенное такое: я чувствовала, что он молится, а душа его прямо вся в Боге. И вот я смотрю, смотрю, за каждым движением его слежу.
И вот, когда он вышел благословлять всех, — а ведь, сколько народу было, — его взгляд встретился прямо с моим взглядом, совсем неожиданно для меня. Я очень удивилась и почувствовала сразу какое-то горение, словно огнем обожгло сердце мое. Это длилось несколько мгновений, я не знаю сколько, но знаю, что очень немного времени было все это. Он благословил, ушел в алтарь. А я стою, молюсь и вот чувствую, что-то со мной случилось, как будто мне что-то понятно стало, раньше не так это было понятно. Я стою, прямо-таки ноги мои к полу приросли. Кончилась литургия, стал народ ко кресту подходить. Священник держит крест, а владыка стоит рядом и благословляет. Люди идут-идут, а я не могу, не могу подойти никак. Уже народу немного осталось, и я подхожу под благословение. И такой у него какой-то орлиный взгляд, посмотрел так на меня серьезно, благословил, пожал мне руки: «Христос с тобою, чадо мое». Меня прямо-таки всю потрясло даже от таких слов. Ну, я прошла дальше, встала в сторону.
Стали все уходить, и он вышел из храма. Народ был так рад, что он вернулся. Уфа очень любила его. И даже за оградой был народ, не уходили, ждали, пока он выйдет. Не знаю, что такое со мной происходило, но я вдруг поняла: почему это Христос на землю приходил, почему все стремится к Нему, мне как-то стало понятно все. Пришла домой, — я с родителями жила, — и как в тумане на все смотрю. Взяла Евангелие, стала читать. Раньше я брала Новый Завет, и надо мне было нудить себя, чтобы что-то прочитать. А тут, когда я начала читать, что-то такое по-другому я поняла, как будто сердце у меня открылось. И я прочитала подряд, не за один раз, но я всех четырех Евангелистов прочитала, и у меня все больше и больше глаза открывались.
Владыка служил только в трех церквях, а остальные церкви были уже "подписанные", и он в них не служил. Где он служил, туда и народ шел. В других церквях никого нет, десяток старушечек и все. А у нас в Симеоновской церкви полно народу. И если в другом месте служил, мы все туда бегали. Тогда не было трамваев в Уфе, так мы пешком ходили все. Проповеди, конечно, хорошие говорил. Все были в восторге. И, где бы он ни был, меня ничего не могло удержать, я всегда ходила к нему.
В двадцать шестом году он приехал, а в двадцать седьмом его арестовали. Арестовали в Духов день. Помню: раннюю литургию отслужил он, и повезли его на станцию. Люди, знаете, все плакали: было так тяжело расставаться. А я, — словно сердце у меня вырвали, — я места себе не находила нигде. Вот его привезли на пролеточке на станцию. Несколько мужчин окружили его, удерживая людей. А народ хватает, целует рясу. Он идет, благословляет, благословляет всех. Вышли на перрон, — там стоял московский поезд, — и сразу его провели в вагон. Близко уже нельзя было никому подойти. И стояли все, смотрели. Народу было… Слезы капали у всех. Тут поезд тронулся. Владыка стоит в тамбуре, благословляет. Сначала поезд тихо-тихо стал удаляться, потом быстрее, и он платочек взял, и уже не видно ничего, только платочек видно было. И все, увезли нашего владыку. И с тех пор мы его не видели. Это было в двадцать седьмом году, ему было тогда пятьдесят пять лет.
Еп. Андрей (Ухтомский) - тюремное фото. 1934 г.
Собрались на вечерню. Начали молиться, стали все на колени. И заплакали все, сначала про себя, а потом общий гул появился. Поплакали-поплакали, но что же делать: увезли и все, не видели больше владыку. И храм у нас остался пустой.
2. Иночество
Стала я читать больше, и для меня совсем новый мир открылся. И духовные переживания начались. Вот что-то непонятно мне, какой-либо вопрос появится помимо воли, и я думаю день, потом появится ответ на этот вопрос, — но это помимо воли моей, — и так опять. Читала книги, а там все о посте. Читала, как мало святые отцы ели хлеба, как много молились. Читала и думала: «Так что же? Это ведь не сказки, не выдумки, они такие же были люди. Почему бы и мне не начать, все это на себе не попробовать?» И я начала понемногу воздерживаться. Семья наша была большая: папа, мама, пять сестер и два брата. Но помощи ни от кого не было. Никто меня тогда не поддерживал. Родители мои не были рады, что я пошла по этому пути. А вскоре у меня уже и потребность в духовной матери появилась. Ну, что своя мать: накормить, напоить, одеть и все. А у духовной матери другое назначение: она хочет чадо свое ко Господу привести. Поэтому, как-то собрала я свое барахлишко, часть сестрам раздала, а себе самое необходимое взяла. Машинка швейная у меня была, шила я. И приехала со всеми этими вещами в церковную сторожку к матушкам. Монахиня Иоанна, старшая из них, даже напугалась. Но они мне не отказали, конечно, приняли меня, и я там у них осталась жить. Матушки переписывались с владыкой Андреем[1], и он, смотрю, пишет: «Да Бог благословит, пусть живет».
В 1928 году у нас снова появился епископ — епископ Вениамин (Троицкий)[2]. Владыка Андрей в ссылке постриг его в монашество и отправил на послушание в Уфу. Приехал он из Ташкента архимандритом, здесь его повезли к схиепископу Петру[3], и тот вместе с епископом Иовом[4]посвятил его во епископа Байкинского. И стал владыка Вениамин служить в Симеоновской церкви нашей. Несколько послужил, и я от него приняла иночество с именем Рипсимия. Мне было тогда двадцать пять лет.
3. Ссылка
Ходила, молилась я и не замечала сначала давления власти. Но власть за нами следила, мы были для нее враги. И, конечно, владыка Андрей был для нее враг, "черным князем" они его называли. Когда его арестовали, сколько клеветы на него было… А он о себе говорил: «Я только был в пеленках князь и больше я князем не был». Он с юности пошел по духовной линии, какой уж здесь князь, он все испытал в жизни… Только год прослужил у нас и епископ Вениамин, в 1929 году его арестовали. В то время сроки давали небольшие — 3 года, как правило. И мы опять остались одни. В 1930 году и меня арестовали тоже. Пришли ночью, сделали обыск и повели меня пешком через город. Темно, двое конвоиров ведут посередине улицы, и неизвестно куда. А я, знаете, ведь совсем молодая тогда была. Но страха не было, я чувствовала, что Господь рядом…
Довели до тюрьмы, я перекрестилась и переступила порог. Камера была переполнена. На нарах лежали люди, и под нарами, и на полу. Не знаю, куда стать. Вдруг, слышу, кто-то зовет меня: «Рипсимия!» Я с трудом пробралась туда. Это была знакомая верующая. Устроилась возле нее на полу. Пол был грязный, ночью все время ходили, наступали на меня. Было так душно, что у меня там вскоре начались сердечные приступы. Дышать нечем, подойду к двери, у глазка подышу немного. Лето, жара. Выводили на прогулку на несколько минут. Рядом с камерой стоял смертный ящик. Если кто умирал, складывали туда, пока не наполнится.
Много рядом людей страдало. И так мне было жалко их, так хотелось помочь им всем. Готова была все их сроки себе взять, только бы их отпустили! Три месяца была под следствием. Говорил мне следователь: «Напрасно вы губите свою молодость, зачем вы слушаете так своих священников?» А я всегда знала твердо: раз мои отцы по этой тропиночке пошли, значит, и я за ними должна идти. Дали мне ссылку — город Самарканд, 3 года. На пути в Самарканд в Самарском изоляторе была — страшный изолятор был… Такая, знаете, тюрьма старинная. На десять минут выпускают подышать воздухом и снова камеру запирают. В общем, испытала я тогда эту тюрьму, до конца узнала, что такое тюрьма.
Через шесть месяцев попала в Ташкент. В ташкентской тюрьме было лучше. Там двери открывали, мы на воздухе сидели. И ручеек рядом протекал, нам свободней было. Из Ташкента взяли тех, которые были назначены в Самарканд, меня и еще одного мужчину. Вместе с нами в Каттакурган везли целый вагон бандитов. И когда ехали через Самарканд, нас никто не встретил, чтобы нас принять, и нас дальше в Каттакурган повезли. Это далеко, Каттакурган. И такой, знаете, там был песок, как снег, до колена почти проваливалась нога. Этих бандюшек всех в тюрьму посадили, мужчину, моего попутчика, туда же поместили. А женщина только я была одна, а там женских камер не было. Ну и что, куда меня деть-то?
И вот там, в тюрьме, была такая временная лачужка. Там сидела одна женщина, анашу она продавала, за это ее и посадили. Меня туда и поместили. Принесут грамм четыреста-пятьсот хлеба и немного воды — и все, я ведь не числилась в тюрьме, я для них была чужая. И еще такая же была камерка, мужчины там сидели, узбеки, "Узбекистан" называлась. Они этой женщине давали еду. Им жены принесут передачу, они ей отделят, а она мне: «Давай садись. Пока я жива, так ничего, не умрешь». Месяца два, наверное, я пробыла там. Надо было обратно вернуться в Самарканд, но у меня денег своих не было. Тут мужчина один как раз ехал, тот, который был в Самарканд назначен, и он за меня заплатил. И нас двоих отвезли в Самарканд. Там освободили из-под ареста. Выпустили и, куда хочешь, иди. Город незнакомый, денег ни копейки нет. И не знаю, куда идти. И вот там к одной женщине старушечка ходила. И эта женщина мне говорит: «Ну, не печалься. Я вам дам адрес этой старушечки, Марьи Ивановны, и вы пойдете к ней». И что же, дала она мне адрес, и мы пошли к этой старушечке. С этим дядечкой пошли, ему тоже негде было остановиться.
В старом городе она жила. Там такие, знаете, внутри были домики маленькие, а вокруг глиняные заборы выше роста человека с маленькой калиточкой. Пришли мы к этой старушечке. Она с мальчиком жила. Мы ей рассказали, — так и так, — и она: «Ну, что же, что же, пожалуйста». Нас приняла так радушно. У ней было две комнатки. Она комнатку одну этому Александру Ивановичу отдала, а я с ней осталась. Одела меня, а мы, что ж, из тюрьмы были, с этапа тем более, грязные. Через два дня Александр Иванович устроился на работу, — мастер какой-то он был, — и комнатку ему дали. А я на работу устроиться не могу, не принимают меня на швейной фабрике, потому что я за агитацию сослана. У меня политическая статья была — 58-10 и 58-11. 10-я значит — агитация против власти, а если уж 10-11 — это групповая агитация.
Тогда карточная система была, нужно было устроиться на работу, чтобы получить карточки, и я уже в уныние начала впадать — не берут меня на работу. Знаете, мне двадцать шесть лет было, и я одна в чужом городе оказалась. Трудно было мне тогда еще. Но я думала: «Господь не оставит меня в этом положении, это мне только испытание». И не оставил Господь — приняли на фабрику все-таки. Приняли, а все равно, знаете, следили все время. Как только выйду подышать в перерыв, а жара такая, каменные стены раскаленные, и я просто задыхалась, совершенно задыхалась. У меня всегда здоровье слабое было, потом стали признавать расширение сердца. Я ни к кому не подхожу, а около меня тот, другой, третий — следят. Одна рабочая мне потом сказала: «Знаешь, о чем меня спрашивали? Вокруг нее всегда народ. О чем она говорит?»
Так и работала. Если какой непорядок на работе — все относили на мой счет. Раз в месяц ходила в НКВД отмечаться, как ссыльная. Вот прихожу, а меня вызывают во внутреннюю комнату. Там следователь мне и говорит: «Вы будете нам доносить, что на работе у Вас делается». Я отказалась, конечно. Он встал, говорит: «Пошли». Повел меня вниз, в подвал, где камеры с людьми. Открыл ключом дверь в камеру, внутри пусто было. Сказал: «Иди домой и подумай». Ну, что же, я целый месяц переживала, все собиралась опять в тюрьму. И хозяйке уже сказала, и домой написала. Но Господь сохранил, тогда, видно, не время было мне попасть в тюрьму. Когда снова пришла на отметку, больше ничего не предлагали. Так прошло три года…
А владыка Вениамин за Петроградом был в лагере. Там он заболел. В больнице врач сказал: «Перитонит. Операцию делать бесполезно». Ночью владыка видит во сне святителя Николая, который ему сказал: «Жизнь твоя будет продлена, но не в радость, а на скорбь». Наутро у владыки образовалось отверстие, и гной стал выходить. Он поправился, а врач сказал: «Первый раз в жизни вижу такое». После лагеря он попал в город Мелекесс. Вдруг я в Самарканде получаю письмо от владыки Вениамина. Пишет мне: «Приезжай». У меня уже заканчивался срок — три года. В Уфе меня ждали тоже, но поскольку благословение было в Мелекесс, я поехала туда. Там тоже три года мы пробыли, там я поступила работать.
Еп. Вениамин (Троицкий)
4. Лагерь
В 1937 году снова начались аресты. Забирали всех подряд, не только там иеромонахов или верующих забирали, а всяких, каких попало. О, какие были жуткие аресты! Владыку Вениамина сначала арестовали. Сколько уж прошло времени, не знаю, нас арестовали: меня, его брата иерея Михаила Троицкого, монахиню Филарету, у которой владыка жил, старушечку Наталью Павловну, из Уфы она была, уважала очень владыку, за ним ездила. А вот была со мной одна инокиня, жили в одной комнате, она осталась, а меня арестовали.
Судили в Ульяновске. В первом полугодии 1937 года давали по 5 лет всем, а во втором полугодии, а меня в декабре судили, уже по 10 лет. В тюрьме били сильно, через стенку слышно было, как били, и как кричали люди. Как-то после допроса встретила в коридоре отца Михаила, брата владыки. Он был весь избит, черный, глаза заплыли: «Рипсимиюшка, ты же знаешь, я ни в чем не виноват». Потом его этапом отправили в Архангельск, и он умер в дороге. С ним была матушка Филарета. И старушка наша не выдержала, умерла на пересылке в Сызраньской тюрьме. После суда погнали и меня на этап. Я еле шла, — сил нет, а чуть отстанешь, собаки хватают за ноги. Потом привезли куда-то.
Тайга. Свердловская область, Серовский район, станция Сосьва. Дальше не было пути, поезда не ходили, была сплошная тайга. И вот сюда всех на лесоповал присылали. Лагерь большой был, рядом село, где жило начальство Севураллага. В лагере наш этап был первым, за кем привозили еще людей. Заставляли нас пни корчевать — это для всех была непосильная работа, потому что от недоедания ни у кого сил не было. Меня поставили сучки обрубать, а я ведь и топор никогда в руках не держала. Рублю-рублю, а сучья все на месте. Руку себе чуть не отрубила тогда. После этого меня отправили в столовую посуду мыть. Видела, как люди страдают, бедненькие: супчик с крупочкой какой-нибудь дадут им, так они выпьют этот супчик весь, а потом каждую крупиночку собирают в рот. Я уж там про себя-то забывала — мне людей было очень жалко.
Поджила рука, отправили меня на скатку бревен. Там со мной уже сердечный приступ случился. Работала, и вдруг ноги подкосились, дышать стало нечем. Прислонили меня к дереву, а вечером принесли на носилках в барак. А там сразу в лазарет. Я долго болела. Помню, один раз сердце отказало совсем: все слышу, а глаза открыть не могу, и дыхания почти нет. Слышу, говорят рядом: «Умерла». Но Господь сохранил и в этот раз. Потом четыре с половиной года я медсестрой работала, я знакома была немного с медициной. И косить-то нас посылали, а я и косу-то не умела держать. Так там умеешь – не умеешь, давай, работай.
Конечная моя, что ли, остановка: после лечения по наряду меня взяли в швейный цех, — нашли, что я портниха. К тому времени я уже инвалидность в лагере получила, и на общие работы меня не посылали. Работала в цехе закройщицей, денег не давали, конечно, нисколько, но за кусок хлеба ценилась наша работа. Вот здесь я и кончила весь срок. В сорок седьмом году в декабре месяце освободилась. Ехали обратно долго, восемь суток, я, помню, до того изнемогла, что больше не могла уже. На вокзале легла около стенки, вытянулась, так и уснула — все на свете забыла. Часа два-три, наверное, я спала, на вокзале, на полу у двери. А там был какой-то старичок, священник, тоже ехал с нами, потом был еще дядечка из другого лагпункта, бухгалтер. Я когда проснулась, они говорят: «А мы вас караулили. Как вы спали хорошо…»
5. После лагеря
В Уфу въезд мне был запрещен, и ближе ста километров от Уфы нельзя было жить. Устроилась я с матерью и сестрой в латышском поселке в ста километрах от Уфы. Но в Уфе я бывала, знакомые монахини там жили. Через год одна монахиня приезжает ко мне и говорит: «Поедем к схиепископу Петру». Он рядом жил, недалеко, но за ним следили, и попасть к нему было трудно. Мы поехали: я, две монахини и старичок один, вез владыке святые мощи. Владыка был очень старенький — девяносто лет. Мне хотелось скорей принять мантию, а там я готова была хоть снова в тюрьму за Господа. И он постриг меня на другой день с именем Нина, потом я вернулась к сестре. В сорок восьмом году начались аресты "повторников" — забирали всех, кто уже сидел. Соседка была латышка, она сидела, и вот ее взяли. А я ждала, что теперь придут и за мной. Председатель в поселке том уже сказал как-то сестре: «Спрашивали про твою сестру». Но не угодно было это Господу, и больше в тюрьму я не попадала.
Через два года приехали матушки от владыки Петра. Он спрашивал: «Где моя овечка? Разыщите мне ее!» Вскоре мне удалось устроиться в Уфе. Там служил тайно иеромонах отец Михаил[5], которого посвятил владыка Петр, и мы стали ходить к нему. Моя мама приняла от отца Михаила мантию. После смерти отца Михаила нас взял к себе иеромонах Тимофей, его тоже посвятил владыка, но он был из белых священников. Ради Господа они с матушкой своей приняли монашество. За ним охотились власти, и он скрывался много лет на Кавказе. Мы уехали за отцом Тимофеем на Кавказ, и жили там шесть лет. Двух моих сестер он постриг в мантию и вскоре после этого в семьдесят пятом году умер от астмы. Ему было уже восемьдесят два года.
А мы стали искать других истинно православных священников. И нашли их. Но это уже другая история…
Епископы Андрей (Ухтомский) и Аввакум (Боровков)
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] В то время владыка Андрей вновь находился в ссылке в Средней Азии.
[2] Владыка Вениамин, в миру Александр Васильевич Троицкий. Летом 1922 — арестован. 23 февраля 1923 — приговорен к 2 годам ссылки и отправлен в Ташкент. 16 ноября 1924 — тайно хиротонисан во епископа Байкинского. После ареста Аввакума (Боровкова) служил в Уфимской епархии.
[3] Владыка Питирим (Ладыгин), в схиме Петр, епископ Нижегородский, викарий Уфимский.
[4] Владыка Иов (Васильев), епископ Уфимский. В 1912 — владыка Андрей (Ухтомский), будучи на Сухумской кафедре, встретил семнадцатилетнего послушника на Кавказе, жившего вместе с одним монахом в келье, собственноручно созданной в пещере в горах. В 1924 — тайно рукоположен во епископа, викария Уфимской епархии, тайно окормлял приходы из верных чад владыки Андрея. 2 июня 1930 — арестован по групповому делу, 27 сентября приговорен к 8 годам ИТЛ и отправлен в лагерь.
Источник Книга«Я ХОЧУ ПРИНАДЛЕЖАТЬ ТОЛЬКО СВ. ЦЕРКВИ...» - СВЯЩЕННОМУЧЕНИК АНДРЕЙ, АРХИЕПИСКОП УФИМСКИЙ (Труды, обращения, проповеди, письма и документы)
В прилагаемой статье содержится глава из книги о новом священномученнике Петре митрополите Крутицком (+1937), готовящейся к печати в московском Православном Свято-Тихоновском Гумманитарном Университете. Святитель Петр (Полянский) возглавлял Русскую Православную Церковь с 1925 по 1937 гг. и через поминовение своего имени объединял, как тех, кто признавал, митрополита Сергия (Сергия Страгородского), так и тех прекратил с ним церковное общение в России и за границей.
«Днесь Боговместимый храм, Богородица в храм Господень приводится, и Захария Сию приемлет; днесь Святая Святых радуются». 
«Надлежит быть и разномыслиям между вами…»
ВОСПОМИНАНИЕ О МИТРОПОЛИТЕ ФИЛАРЕТЕ МОНАХА ТРИФИЛЛИЯ
— Почему мы вернулись в Россию? Хотели домой, на Родину… За двадцать лет американцами мы не стали, остались русскими…
Святая Православная Церковь воспоминает сегодня память одного из великих Божиих угодников — свят. 
(
Один глубокий старец, живший в уединенной пустыне, впал в уныние, и тьма помышлений начала сокрушать душу его, внушая ему недоумения, правильно ли течет он и есть ли надежда, что труды его увенчаются, наконец, успехом. Старец сидел, поникши главою. Сердце ныло, но очи не давали слез. Сухая скорбь томила его. Между тем как он так убивался горем, предстал ему ангел Господень и сказал: "Что смущаешься и зачем помышления входят в сердце твое? Не ты первый и не ты последний идешь путем сим. Многие уже прошли им, многие идут, и многие пройдут им в светлые обители райские. Ступай, я покажу тебе разные пути, какими ходят сыны человеческие, равно как и то, куда приводят сии пути. Смотри - и вразумляйся!"
11/24 ноября 2015 г. в селе Виллиа (Аттика, Греция) отмечали Престольный Праздник в честь святого великомученика Мины в одноименном храме. Богослужения возглавил Митрополит Хризостом Аттикийский, ему сослужило духовенство Митрополии Аттики.
Игумения Серафима (Димитрова)
Кто из нас не знает трогательной притчи о милосердном самарянине? Милосердие самарянина, изображенное в евангельской притче (Ев. от Луки 10 гл.) настолько известно, что вошло в поговорку, и до сего времени повсюду все общества и учреждения, ставящие себе целью оказание помощи несчастным и нуждающимся нередко носят названия «самарянских» или «самаританских».
Первое, что владыка сделал в Шанхае, -- открыл приют для сирот и детей, нуждающихся родителей, -- приют свт. Тихона Задонского. Одновременно в нем жило до ста детей, а всего через приют прошло более трех с половиной тысяч мальчиков и девочек. Лидия Ионина, наполовину китаянка, родилась в Сибири, но в два с половиной года, спасаясь от коммунистов, оказалась в Шанхае с отцом и больной мамой, которая вскоре умерла. «Папа не мог меня содержать, и я попала к Тихону Задонскому, -- рассказывает Лидия Николаевна. -- Владыка сам подбирал голодающих и брошенных детей в шанхайских трущобах, где таких малышей, бывало, загрызали собаки. Одну девочку владыка спас, выкупив ее за бутылку китайской водки, другого мальчика он выпросил у матери, которая “работала” в публичном доме. Фамилию и имя, если они не были известны, владыка давал детям в честь того святого, в день памяти которого они попадали в приют. Пришел в день святого Федора Стратилата -- будет Федя Стратилатов».
Многие неправильно понимают понятие о «соборности» и требуют, чтобы в руководстве и в управлении Церкви, наравне с иерархами и клиром, принимали участие и миряне. В связи с этим, я хочу вам вкратце рассказать, что такое истинный Собор. 
Св. Феофан Затворник пишет о том, какой духовный вред приносит человеку похвала:
26 ноября 1950 года, ровно 65 лет назад, Митрополит Анастасий (Грибановский), с Собором епископов Русской Зарубежной Церкви, торжественно совершил чин великого освящения Свято-Троицкого собора в Джорданвилле (РПЦЗ).
На заседании Священного Синода ИПЦ Греции 19 ноября 2015 г. рассматривалось покаянное письмо сербских истинно-православных клириков и мирян, находящихся под омофором епископа Акакия, сообщает «
ВОСПОМИНАНИЯ истинно-православных христиан записаны с 1995 по 2008 год по городам и селам Татарии, Чувашии и в Марийской, Липецкой, Воронежской, Кировской и Ленинградской областях, в Киеве и Ирпени. Только сейчас, наконец, они заговорили, ведь до последнего времени верующие этих общин преследовались… К сожалению, воспоминания многих из них не удалось записать, люди уже ушли из жизни…
