Протодиакон Герман: К предстоящему 100-летию Белой Эмиграции
Стоит прочитать воспоминания отцов и дедов, или припомнить рассказы очевидцев о том, как в кают-кампаниях доблестные морские офицеры, выброшенные за борт Истории, но до конца сохранившие офицерскую честь и свойственную ей выправку, 6/19 ноября ежегодно продолжали на чужбине справлять день Морского Праздника. Или же просто углубиться в детские воспоминания, чтобы тут же перенестись не только в другую обстановку прошлого, но буквально очутиться в ином мiре, мiре окончательно канувшем в вечность...
Вспоминаются лица, каковых сегодня больше не видать, осанки, манеры. Белая Эмиграция была во всех отношениях явлением уникальным в мiровой истории, она-то и создала этот нигде не обозначенный своеобразный материк под названием Зарубежная Русь. Материк без границ, разбросанный по всему свету словно архипелаг, но объединенный Идеей.
Барон Б. Е. Нольде, зная что слова его не будут опровержены, не боялся писать: «С библейских времен не бывало такого грандиозного исхода граждан страны в чужие пределы. Из России ушла не маленькая кучка людей, ушёл весь цвет страны... Это уже не эмиграция русских, а эмиграция России».
Сегодня всеми исследователями общепринято говорить, что в 1920 году цвет русской нации, который не был истреблен большевиками, очутился заграницей, и Россия навсегда лишилась этого человеческого клада, редкого по своим моральным качествам, и сохранившего до конца высшие духовные начала.
А по должному ли принял Запад своих вчерашних вернейших союзников? Данный вопрос заключает в себе ответ, не делающий Западу чести... В одночасье, этот цвет нации, вчерашние чуть ли не исполины превратились в изгоев, в бесправных, лишенных родины и гражданства жителей в приютивших их странах, где им приходилось не отказываться ни от какого труда, в том числе черного, изнурительного и порою унизительного. Красноречиво и с горечью доблестный генерал барон П. Н. Врангель такими красками обрисовал положение: «Я ушел из Крыма с твердой надеждой, что мы не вынуждены будем протягивать руку за подаянием, а получим помощь от Франции как должное, за кровь, пролитую в войне, за нашу стойкость и верность общему делу спасения Европы. Правительство Франции, однако, приняло другое решение».
И нашим отцам пришлось вести, двойную жизнь, но без раздвоения личности: днем быть чернорабочими, таксистами, официантами, а по вечерам и по выходным снова становится штабс-капитанами, корнетами, полковниками, поручиками, мичманами, адмиралами, генералами, высокоблагородиями, превосходительствами, каковыми и оставались до конца дней своих.
Как и чем объяснить это совершенно уникальное своеобразие русского офицера? Только в понятии служения, передаваемого из поколения в поколение, в полной отдачи самого себя высшим началам. Служили Богу, Царю и Родине. Верою и правдою служили своим Государям, не ожидая взамен никакого вознаграждения согласно народной мудрости: когда нам платят за благородный поступок, его у нас отнимают. Служили с полным самозабвением, как пели юные юнкера в Добровольческой Армии:
Мы смело в бой пойдем
За Русь Святую
И как один прольем
Кровь молодую.
Когда однажды иностранец спросил фельдмаршала А. В. Суворова: «Много ли в Вашей Армии истинно верных и преданных солдат?», то великий полководец ему ответил: «Очень много, не сосчитать. Вся Армия! У меня, когда чудо-богатырь поцелует крест, то доколе дышит – своему долгу не изменит. Пошли его в огонь – идет, ставь против него десять штыков – идет. Службу он любит, присяге не изменяет, везде готов положить свою голову. Для Веры и Государя он всегда, везде и на всё готов». Знаменитую оперу «Жизнь за Царя», можно ведь точно перевести и понять, как «Смерть за Царя». Во время Крымской войны, в канун решительного сражения, адмирал В. А. Корнилов, о котором говорили, что он герой достойный Древней Греции, обратился ко всем матросам и офицерам со многозначащим словом: «Дети! Придется умирать. Сумеете ли вы умирать?».
Те же высокие бескорыстные чувства были характерны и для Белой Армии. И. А. Ильин писал: «Белые никогда не защищали ни сословного, ни классового, ни партийного дела: их дело — дело России, родины, дело русского государства».
Но вернемся к Военно-Морскому Флоту. Рыцарских подвигов, под сенью славного Андреевского флага, не сосчитать. В историю вошли победы при Гангуте, Чесме, под Наварином и Синопом, а также имена отважных флотоводцев, блестящих адмиралов Ф. Ф. Ушакова, П. С. Нахимова, В. А. Корнилова, С. О. Макарова, А. В. Колчака. Андреевский флаг был своего рода путеводной звездой, ведущей офицеров и матросов от очередного подвига к очередному подвигу, чаще всего к победе, а если к поражению, то - как правило - согласно морскому уставу ещё петровских времен, гласившему: все воинские корабли российские, не должны ни перед кем спускать флага, ни при каких обстоятельствах. Сражаться до последнего, а в крайний момент корабль уничтожить. «Погибаю, но не сдаюсь!». Вот слова характеризующие абсолютную непреклонность командиров и экипажей, очутившихся в безвыходном положении. Честь Андреевского флага с его символическим цветом, посрамленной быть не могла. Белый цвет – цвет правды и чистоты, голубой цвет – цвет моря и неба, и оба вместе взятые цвета, белый и голубой, – цвета благородства.
Вот, чем была и чему учила Белая Эмиграция. Вопреки всему должна она оставаться тем, чем была все эти годы – хранительницей русской исторической правды, а, как говорил Ф. И. Тютчев, «истинный защитник России – это история».
Если в первые годы Белой Эмиграции можно было прочесть следующие горькие, грустные стихи:
Мы лишь тени былого,
Мы жгучий упрек...
Но кому и за что?
то, что следовало бы сегодня нам, всего лишь слабым отблескам тени былого, говорить? Кому мы сегодня можем являться жгучим упреком? Но и не будем чрезмерно пессимистично настроены: раз красный дракон не довольствуется тем, что уничтожил Россию, теперь ложью и всякими ухищрениями взялся еще прельщать Белую Эмиграцию, перехватывать вывезенные ею знамена и тревожить прах Белых полководцев и мыслителей – значит он явно еще не насыщен. Сама память о Белых не дает ему покоя и, как лев рыкающий, ищет кого ещё поглотить. Не дадим ему эту радость и, как учили нас отцы, – не сдадимся без боя!
Миссия русской эмиграции не окончена!
Протодиакон Герман Иванов-Тринадцатый
Метки: рпцз, протодиакон герман